Содержание
1. Немецкие романтики о сказках
2. Начало творческого пути братьев Гримм
3. Предисловие к первому изданию "Детских и семейных сказок"
4."Детские и семейные сказки, собранные и обработанные братьями Гримм"
5. Сказители и помощники "братьев-сказочников"
Введение
"Скоро сказка сказывается…" - отсюда и возникло название "сказка", что значит устный рассказ.
Возникли они очень давно, в течение долгого времени играли в жизни человека такую же роль, какую играют сейчас книги.
Особый интерес к народной сказке проявился в начале 19 века, когда в литературе господствовало направление романтизма. Романтики увидели в сказке отражение народной философии, мечты народа о будущем, его веру в победу добра. Необычное богатство, образность, сочность языка народной сказки также привлекли внимание многих писателей.
Именно в 19 веке начинают собирать и записывать народные сказки во всех странах мира.
1. Немецкие романтики о сказках
Сказка у немецких романтиков стала одним из любимых жанров. Братья Гримм были среди тех, кто осознал эстетическую ценность фольклора. Якоб (1785 - 1863) и Вильгельм (1786 - 1859) Гриммы были выдающимися разносторонними учеными. Им принадлежат труды по истории языка, немецкой грамматике, праву, мифологии и истории. Однако великую известность им принесли "Детские и домашние сказки (1812 - 1822)".
"Дайте мне сказки - ведь в них заложен материал для всего великого и прекрасного", вздыхал перед смертью Фридрих Шиллер. Собрание "братьев - сказочников" он тогда подразумевать никак не мог - в те майские дни 1805 года Якоб Гримм был еще в Париже с Савиньи, а Вильгельм изучал юриспруденцию в Марбурге. Только через полтора - два года начали они, живя в Касселе, отыскивать все источники сказок, живущих в устной народной традиции, о каких им удалось узнать.
Сказки собирали и публиковали в Германии и раньше. Иоганн Готфрид Гердер еще в 1777году писал о сущности сказок: "Они в известной степени суть результат верований народа, его чувственных представлений, его сил и влечений, когда люди мечтают, потому что не знают, верят, потому что не видят, и совершают поступки от всей своей целой и непросвещенной души, так что это большая тема для историка человечества, для поэта, для знатока поэтики и философа". Гердер понял, что в его время сказка приобрела двоякое значение: как форма художественного выражения для писателя, но вместе с тем и как предмет научного исследования.
Романтики Тик, Брентано, Шамиссо, Гауф создали литературную сказку, пользуясь традиционной сказкой как особой формой для воплощения своей поэтической задачи; да и позднее литературную сказку охотно использовали такие писатели, как Готфрид Келлер и Теодор Шторм, а датскому писателю Гансу Кристиану Андерсену она принесла мировую славу. Не случайно крупные прозаики послеклассической и послеромантической эпохи снова и снова выбирали сказку, чтобы показать победу добра над злом в этом мире." В каждой сказке есть элементы действительности", - писал Ленин. Еще Гейне утешал в своей парижской "матрацной могиле" полными тоски словами: "Как нянины сказки поют и звенят, баюкают детскими снами".
Однако именно те сказки, которые рассказывала старая няня, были истинно народными, в истоках своих нередко восходили к ранней стадии человечества, передавались из уст в уста, из поколения в поколение и воплощали извечную человеческую мечту об избавление от нужды, несправедливости и гнета. Современные изыскания углублялись по их следам в минувшие века и тысячелетия, встречая почти, что у всех народов земли одни и те же мотивы, а часто одни и те же сказочные образы, перенимая их в том виде, в котором эти сказки - и не только с прошлого века - запечатлели собиратели, слушая их в народе и затем собирая и записывая как народные сказки.
В этике сказок, большей частью очень крепкой, и неизменно основанной на противопоставлении добра и зла, место которых достаточно часто заступают справедливость и несправедливость в самих фантастических одеждах волшебства и чудес, можно обнаружить социально - критические и демократические черты.
2. Начало творческого пути братьев Гримм
Поступив в Марбургский университет, братья Грим начали свои научные изыскания. Они увлекались древнегерманской поэзией, рунами, и это увлечение пронесли через всю жизнь.
После окончания университетского курса Гримы вернулись в Кассель. И тут грянула буря: армия Наполеона вторглась в Германию. Французское владычество - чужие люди, чужие обычаи, чужой громкий говор на улицах - угнетало юных романтиков, влюбленных в Германию, в ее природу, язык, поэзию. Стремление возродить упавший дух своей родины, преодолеть гнетущее молчание усилило интерес молодых ученых к истории и поэзии немецкого народа. Братья Гримм работали в библиотеках с редчайшими древнегерманскими манускриптами, например с первым памятником немецкой литературы "Песнь о Хильдебранде", издавали сборники старонемецкой поэзии. Публикуя старые тексты, они стремились "разбудить покоящиеся веками творения, воскресить в тени милую сердцу мудрость старины".
Но все это была работа с письменными источниками. Их же влекло еще дальше - в самую глубь времени, в глубь народной души. И они обратились к фольклору. Братья Гримм начали свою подвижную работу над собиранием сказок.
В истории немецкой литературы нет, пожалуй, другого примера такой пристальности, терпения и усердия, с какими Якоб и Вильгельм Гримм их многочисленные помощники выслушивали людей из народа и дословно записывали их рассказы. Тот факт, что в их собрании всплывают некоторые образы, уже известные нам по сборникам сказок, существовавшим до братьев Гримм, доказывает только, что исконное свойство народной сказки - приживаться и передается из уст в уста, от поколения к поколению. Всюду и везде, без различия времени и места. Где только добро стремится, наконец - то, победить зло, дабы сделать всех людей довольными и счастливыми. Этим мы отнюдь не утверждаем, что два молодых человека, обитатели "Дома сказки" на кассельской Иоханнисшитрассе, разъезжали по стране, сознательно или даже преднамеренно собирая в народе доводы для того, чтобы на свой лад объявить войну общественному порядку, при котором они жили и к которому были прикованы своим материальным положением.
Оба марбургских студента - юриста в своей дальнейшей жизни редко когда пользовались приобретенным ими знанием авторского права, зато навсегда усвоили метод правоведов: прежде, чем вынести приговор, основательно проверить факты, критически исследовать "за" и "против" и результаты тщательно, дословно записать. Если собирание сказок, предпринятое братьями Гримм, с самого начала было отмечено печатью научности, то это их стремление к точности исследования усиливалось по мере того, как они продвигались все дальше и глубже по пути изучения преданий. Древних правовых документов, языка, его истории, его форм, грамматики, самих слов, так что, в конце концов, они стали основателями германистики.
Якоб и Вильгельм Гримм были еще далеки от цели, когда в 1806 году - это был исторически поворотный год, основательно перевернувший также их личную жизнь, - пустились странствовать по гессенскому краю. Чтобы услышать сказки непосредственно из уст народа, записать их и собрать, в предчувствии, вскоре перешедшим в уверенность, что настало время заняться этими преданиями, чтобы не дать им навсегда исчезнуть. "Не без волнения узнаем мы, сколько труда и подчас горького разочарования было связано с открытием и приобретением какого-то нового материала, как им совсем нередко приходилось уходить с пустыми руками, несмотря на всю их дипломатию и силу убеждения", - пишет Вильгельм Шооф, разносторонне осветивший в своих многочисленных публикациях жизни и деятельности братьев Гримм.
3. Предисловие к первому изданию "Детских и семейных сказок"
18 октября 1812 года - "ровно за год до Лейпцигской битвы", как пометил позднее Якоб Гримм в своем личном экземпляре, - Вильгельм Гримм написал предисловие к первому изданию "Детских и семейных сказок, собранных братьями Гримм", которые были выпущены в Берлине издательством книг для реальных училищ. Показательны мысли, высказанные в этом предисловии: "Мы считаем за благо, - говориться вначале, - когда случится, что буря или другое бедствие, ниспосланное небом, прибьют к земле весь посев, а где-то возле низкой живой изгороди или кустарника, окаймляющего дорогу, сохранится нетронутое местечко и отдельные колоски останутся там стоять, как стояли. Засияет вновь благодатное солнце, и они будут произрастать, одиноко и незаметно, ничей торопливый серп не пожнет их ради наполнения богатых амбаров, но на исходе лета, когда они нальются и созреют, их отыщут бедные, честные руки и, бережно связав, колосок к колоску, почитая выше, нежели целые снопы, отнесут домой, где они послужат пропитанием на всю зиму, а быть может, дадут единственное семя для будущего посева. Такие же чувства испытываем мы, взирая на богатство немецкой поэзии былых времен и видя, что от столь многого не сохранилось ничего живого, угасло даже воспоминание об этом, и остались лишь народные песни да вот эти наивные домашние сказки. Места у печки, у кухонного очага, чердачные лестницы, еще не забытые праздники, луга и леса с их тишиной, но, прежде всего безмятежная фантазия - вот те изгороди, что сберегли их и передали от одной эпохи - другой.
Так думаем мы теперь, обозрев это собрание; вначале мы полагали, что и здесь многое погибло и, остались лишь сказки, известные и нам самим, просто их часто, как это водится, рассказывают с отклонениями. Но, будучи внимательны ко всему, что еще действительно уцелело от поэзии, мы пожелали познакомиться с этими отклонениями, и тут нам открылось кое-что новое, и, хотя у нас не было возможности опрашивать людей далеко окрест, наше собрание год от года возрастало, так что, по прошествии шести лет, оно кажется нам богатым; при этом мы понимаем, что многое нам еще, наверное, не хватает, однако нас все-таки радуем мысль, что главное и лучшее у нас в руках. Почти все за немногими оговоренными исключениями, было собрано в Гессене и графстве Ханау, на берегах майна и Кинцига, откуда мы родом, и записано по устным рассказам; поэтому с каждой сказкой для нас связано еще и приятное воспоминание. Немногие книги создавались с такой радостью, и мы с удовольствием еще раз открыто говорим здесь спасибо всем, кто принимал в ней участие".
4. Детские и семейные сказки, собранные и обработанные братьями Гримм
Преимущественно в 1807 и 1808 годах Якоб и Вильгельм порознь разъезжали по гессенскому краю, когда бы им ни представилась такая возможность, чтобы встретиться с тем или иным знатоком сказок, о котором они каким-то образом проведали, уговорить его рассказать им сказки и для начала дословно их записать. Так были опрошены пастух "на лысых вершинах Брунсберга возле Хёкстера" или "драгунский вахмистр Краузе в Гоофе под Касселем, у которого братья выменяли на старое платье". Умела рассказывать сказки и одна молодая голландка, дружившая с Лоттхен Гримм. Не всегда расспросы оказывались такими успешными, как ожидал прежде всего Вильгельм. Сохранились сведения о весьма "неудачных попытках, какие Вильгельм Гримм предпринял с марбургской сказительницей в тамошнем Елизаветинском госпитале или с одной женщиной в Хёкстере, с которой он познакомился там, когда гостил у своего друга Пауля Виганда, - попытках, способных обескуражить других, не столь упорных собирателей и заставить их свернуть с намеченного пути"
Тот факт, что братья Гримм в своих ранних материалах не указывали ни имя рассказчика, ни место и время записи, задал работу "гриммоведению" вплоть до наших дней, тем более, что в первом томе, вышедшем в 1812 году и содержавшем 86 сказок, ссылки на источники были даны только к 12 сказкам, почерпнутым не из устного предания, а из сборников 16 - 19 веков. "Лишь во втором том - (когда Вильгельм Гримм выпустил в 1815 году, когда его брат Якоб был занят на службе у курфюрста Гессенского вдали от Касселя) - и в самостоятельно изданном им в 1822 году томе примечаний", опубликованном отдельно в качестве третьего тома "Детских и семейных сказок, собранных братьями Гримм", "встречаются ссылки, как, например: "из Цверена", "из Касселя", "из Ханау", "из Гессена", "из майнских областей".
Свою первою рукопись братья Гримм послали своему другу Брентано по его настоятельной просьбе, но обратно ее не получили. Лишь через много лет после смерти "братьев - сказочников" Якоба и Вильгельма были найдены их рукописные заметки вместе с семью автографами сказителей в наследии Брентано, хранившемся в монастыре траппистов Эленберг в Эльзасе. Из "Эленбергской рукописи 1810 года", как называется с тех пор этот дружеский дар братьев Гримм Клеменсу Брентано, становится ясно, что большую часть из 49 сказок, в целом 42, братья Гримм записали сами, а точнее: Вильгельм - 15, Якоб - 27, причем преимущественно в устной передаче, а 5 взяли из литературных источников. Кроме того, там имеется семь автографов сказителей. Таким образом, собрание 1810 года содержит треть материалов, помещенных в двух первых томах сказок (1812 и 1815годов). За исключением литературных источников все остальное сказки из Гессена.
Тем временем братья Гримм продолжали усердно собирать сказки. Поскольку Брентано не подавал о себе вестей, что наводило на мысль о публикации им сказок, настояния Арнима и его помощь в поисках издателя послужили окончательным толчком к осуществлению планов, которые уже носились в голове у Вильгельма и Якоба.
Еще в первой книжной публикации Вильгельма Гримма, в "Древнедатских героических песнях, балладах и сказках", вышедших в Гейдельберге в 1811 году, говорится: "В сказках открывается волшебный мир, который сохранился и у нас, в наших родных лесах, подземных пещерах, в глубинах моря, его еще показывают детям. Эти сказки заслуживают больше внимания, нежели им уделяли до сих пор, не только ради их поэтичности, которая привлекательна сама по себе… но и потому, что они принадлежат к нашей национальной поэзии, ибо можно доказать, что они уже много веков бытуют в народе". А Якоб Гримм, для которого сохранение культурного наследия стало даже в большей степени, чем для Вильгельма, как бы национальной задачей, писал, прежде чем братья Грим решились на публикацию их богатого сборника: "Сейчас самое время собирать и спасать старые предания, чтобы они не испарились, как роса под жарким солнцем, не погасли, как огонь в колодце, не умолкли навеки в тревогах наших дней".
3 сентября 1812 года Вильгельм Гримм написал, наконец, Гёрресу о сказках, подобранных им вместе с братом:
"Постепенно мы составили из них богатое собрание и думаем его напечатать без шнурков и золотого тиснения, просто и без затей, в виде обыкновенной книжки для народа". В том же месяце 85 сказок первого тома были отосланы в Берлин издателю Реймеру, которого Арним сумел заинтересовать начинанием братьев. Еще до конца года "Детские и семейные сказки, собранные братьями Гримм" вышли первым тиражом всего в 900 экземпляров.
Успех этой первой совместной публикации братьев был ошеломляющим. Гёррес по получение книги сразу же сообщил Вильгельму: "Мы получили детские сказки, которых с нетерпением ждали мои дети, и с тех пор они их не выпускают из рук. Младшая дочурка может уже многие рассказать. Моя старшенькая успела распространить их в городе среди детей, и уже через три дня после получения книги к нам пришёл мальчик, чтобы взять почитать книжку, где говорится о кровяных колбасках и о колбасках жареных. Вечерами моей жене приходилось читать по семь сказок кряду, и, судя по впечатлению и неослабевающему вниманию, все сказки, что вполне естественно, прекрасно выполнили испытание. Вы вполне достигли своей цели и в мире детства воздвигли себе несокрушимый памятник".
Одобренные признанием, которое приходило к ним со всех сторон, братья Гримм сразу принялись готовить к печати большой том. При этом у них не было недостатка ни в критических замечаниях, ни в поощрительных советах. Особую радость собирателям доставили многочисленные предложения разных лиц помочь им в дальнейшем собирании сказок, сообщив те, что они знают сами. В письме от 29 мая 1814 года к Людовине фон Гакстгаузен, одной из таких помощниц - это были преимущественно женщины и девушки, - Вильгельм подчеркивает "радость, какую я получаю от составления второго тома именно благодаря участию и поощрению других людей".
Дальнейшая работа по собиранию сказок легла теперь почти исключительно на Вильгельма, который и первым томом занимался с особой любовью, сообщив ему свой стиль. После победоносного окончания освободительных войн на Якоба в курфюршестве Гессенском были возложены дипломатические задания, с которыми он отправился с начало, следом за армией, вступавшей в столицу Франции, и в Париж, а затем на Венский конгресс, так что теперь он только своими письменными советами мог участвовать в работе над сказками, которой, в конце концов, стал всецело заниматься Вильгельм "эта работа", как он писал Гёрресу 30 января 1815 года, была одновременно и "отрадой среди разных настроений истекшего года, некоторые (из сказок второго тома) я записывал, когда в соседней комнате распевали егеря". Дело в том. Что 1 октября 1813 года Кассель был окончательно освобожден русскими войсками под командованием генерала Чернышева, однако еще за десять дней до этого в столицу Вестфальского королевства вступили первые казачьи части.30 сентября 1814 года Вильгельм закончил предисловие ко второму тому, и конце того же года книга вышла в свет. Она содержала 70 новых сказок.
Только в середине января в руки Якоба попал первый экземпляр. Он остался им не вполне доволен. "Бумага и печать гораздо хуже, - писал он из Вены Вильгельму 18 января 1815 года, - книга тоньше, а цена меж тем слишком высока, что весьма препятствует сбыту книги, 1 талер 18 грошей (здесь свыше 7 бумажных гульденов) …; в целом этот том все-таки уступает первому еще и потому, что это не новинка". Он считал недостатком, что бы ему хотелось; только в третьем томе, изданном в 1822 году, так называемом томе примечаний, не содержавшем новых сказок, Вильгельм Гримм опубликовал сведения о происхождении сказок, правда, без указания имен.
Критические замечания Якоба свидетельствуют о более выраженных филологически - научных склонностях старшего из братьев, в то время как Вильгельма сильнее занимали поэзия и стиль сказок. Однако не может быть сомнений в том, что для них обоих было важно передать унаследованное фольклорное богатство по возможности дословно, во всяком случае, всегда точно по смыслу и без подделки.
Как Вильгельм в Касселе, так и Якоб в Вене уже принялся за третий том сказок. Он познакомился со многими участниками Венского конгресса и просто наблюдателями, с людьми, которые занимались или интересовались литературой, в числе и не из стран немецкого языка, надеясь увлечь их собиранием сказок и другого сохранившегося и литературно ценного фольклорного материала. Поэтому он призывал к основанию общества для собирания унаследованных сокровищ культуры и даже письменно обращался к лицам, на чье сотрудничество рассчитывал.
"Я теперь радуюсь третьему тому, для которого приготовил уже три - четыре хорошие, хорошие, большие и новые сказки, не считая множества фрагментов", - читаем мы в его письме к брату в Кассель, в котором он подтверждает получение второго тома." Мое общество процветает и существует вполне официально, я ожидаю от него в самом худшем случае больше ценных материалов, чем мы когда-либо могли бы собрать сами. Сейчас печатаются письма, затем они будут разосланы, по меньшей мере в сто мест, разным знакомым. С первой же оказией ты получишь экземпляры для раздачи".
Интерес Якоба к собиранию сказок и его участие в расширении сборника не ослабевали, несмотря на то, что его дипломатическая деятельность отнимала у него много времени, снова и снова надолго разлучала его с братом и на первый план у него все более настоятельно выдвигались другие замыслы и исследования. Так получилось, что дополнение и продолжение сборника сказок целиком легли на Вильгельма. Он был редактором семи новых изданий, вышедших при жизни братьев, и сказок, опубликованных в них дополнительно; последнее прижизненное издание увидело свет в 1857 году и содержало 210 сказок.
Довольно скоро выяснилось, что из педагогических соображений целесообразно выпустить отдельное издание избранных сказок, которое можно было бы дать в руки непосредственно детям. Этот "малый" сборник вышел 1825 году и очень скоро стал самой популярной немецкой книгой для детей. Однако напечатанное в 1819 году расширенное "большое" двухтомное издание было с горячим одобрением встречено далеко за пределами Германии. Уже в 1820 году книга вышла на датском языке, за нею последовали голландское, английское, французское издания. В Германии еще до конца века, в1892 году, было напечатано 25 - е полное издание обоих томов.
Вильгельм не только старался от издания к изданию умножать число сказок и сделать изложение, со всей точностью сохраняя предание, поэтически более выразительным. Он последовал также совету снабдить книгу сказок картинками, отсутствие которых в первом томе Ахим фон Арним ставил братьям в упрек, рекомендуя поручить иллюстрирование "брату - живописцу" Людвигу Эмилю Гримму. Так, оба тома во втором издании 1819 года вышли с титульным листом работы Людвига, с гравюрой "Братец и сестрица", а также с портретом одной из сказительниц, "Фиманши", но по-настоящему иллюстрировано было только издание 1825 года: с картинками Людвига к сказкам "Дитя Мария", "Гензель и Гретель", "Золушка", "Красная Шапочка", "Белоснежка", "Гусятница". Более поздние перепечатки гриммовских сказок иллюстрировали знаменитые живописцы и графики - Мориц фон Швинд, Пауль Мейергейм, Леопольд фон Калькрейт, Маркс Слефогт, Вернер Клемке и другие.
5. Сказители и помощники "братьев-сказочников"
Никогда братья Гримм не претендовали на то, что "Детские и семейные сказки", ныне известные просто как "Сказки братье Гримм", являются их оригинальным произведением. Начиная с первого издания, мы везде читаем под названием скромную приписку: "Собранные братьями Гримм". Поскольку изначально они публиковать сказки не собирались, то в первой рукописи, переданной Брентано, так же, как в более поздних записях братьев, редко встречаются примечания, дающие достоверные сведения о "помощнике", то есть о сказителе, который устно поведал одному из братьев ту или иную сказку.
С тех пор как историк искусства и литературы Герман Гримм, в то время уже шестидесятилетний сын Вильгельма Гримма, опубликовал заметки о сказителях, которые вписал в свой рабочий экземпляр книги сказок его отец, исследователи смогли более интенсивно заняться изучением источников, нежели это было возможно по ранее известным записям братьев Гримм. И даже Германа Грима эти предназначенные лишь для собственного пользования примечания ввели в заблуждение относительно сказителей - его удалось исправить толь в последнее время. Причем нас, прежде всего, интересуют те женщины и мужчины, коим мы не в меньшей степени обязаны этими сказками, чем самим ревностным собирателям и хранителям фольклорного наследия. Мы не будем здесь рассматривать, в какой мере братья в каждом отдельном случае соблюдали "подлинность и верность" рассказа, которую подчеркивал в своем предисловии Вильгельм, и насколько они следовали "строгим принципам" чисто "научного" подхода, которых, прежде всего, требовал Якоб и чего он неуклонно придерживался в своих дальнейших трудах.
Решающим для нас является то, что оба собирателя сказок не изменили ни тем, основных критических тенденций этих сохранившихся в народе преданий, а записали их верно и правдиво, сделав доступными для современников и оставив для передачи грядущим поколениям в такое время, когда в начале 19 века в процессе урбанизации этим сказкам уже грозила опасность бесследно исчезнуть. Не менее существенно и то, что они нашли людей из народа, которым доставляло радость и удовлетворение рассказывать им все, что заслуживало быть записанным и что уже после выхода в свет первого тома не только в Гессене, но и за его пределами образовались целые кружки сказочников, деятельно поддержавшие собирательское рвение Гримов.
В начале рассказчиками сказок, с которыми имели дело братья Гримм, были простые люди из народа. Мы уже упоминали драгунского вахмистра Иоганна Фридриха Краузе, ему, по мнению Шоофа, "в то время, наверное, было около семидесяти лет", пастуха - овчара - о нем до сих пор ничего более подробно выяснить не удалось - и "Фиманшу", "особенно богатый кладезь… для второго тома сказок", для которого она поведала не менее чем двадцать одну сказку, а для других дала дополнения или варианты.
В предисловии ко второму тому сказок Вильгельм Гримм поставил "Фиманше" памятник. "Одной из таких счастливых случайностей, - пишет он, - было знакомство с крестьянкой из расположенной недалеко от Касселя деревни Цверен: благодаря ей мы получили значительную часть изложенных здесь и потому истинно гессенских сказок, а также множество дополнений к первому тому. Эта женщина, еще крепкая и немногим старше пятидесяти лет, зовется Фиманшей, у нее гладкое и приятное лицо, ясный и зоркий взгляд, и, наверное, в молодости она была красива. Она прочно держит в памяти эти старинные предания, дар, который, как она говорит, дан не каждому, а иные и вообще ничего упомнить не могут. Рассказывает она степенно, уверенно и необыкновенно живо и сама получает от этого удовольствие; вначале она не сдерживает себя, потом, если ее попросить, повторяет все помедленней, так что при известной сноровке за ней можно записывать. Многие ее рассказы, таким образом, удалось запечатлеть дословно, и подлинность их не может вызвать сомнения".
Доротея Фиман, родившаяся в 1755 году, была дочерью трактирщика и происходила из семьи гугенотов, что по - видимому, отразилось на якобы "истинно гессенском" источнике тех сказок, какие она рассказывала. В молодые годы она вышла замуж за портного Николауса Фимана и стала матерью шестерых детей. Когда Якоб Гримм находился в Вене в качестве секретаря посольства, брат сообщал ему в письме от 5 декабря 1814 года: "Подумай только, наша сказочница была очень больна и на днях приходила ко мне бледная и трясущаяся - ее подкосило горе: приехала ее дочь с шестью детьми, потерявшими отца. Я посмотрю, быть может, мне удастся пристроить нескольких в приют, и сам охотно дам ее денег, сколько смогу".
Не прошло и года после этого письма, как Доротея Фаман скончалась, так что она уже больше не могла пополнить задуманный еще тогда третий том сказок.
Казалось, успех сулило и знакомство с "Ленгардтшей", с которой Якоб встретился в марте 1808 года во Франкфурте - на Майне. Мария Ленгардт была няней. Так как Якоб недолго пробыл во Франкфурте, он попросил Савиньи и Арнима прислать ему сказки "Ленгардтши". Бетти Брентано, правда записала несколько ее рассказов, но при этом кое-что присочинила, так что настоящего сотрудничества между братьями не получилось. Из этого примера видно, какое значение имел личный контакт Якоба и Вильгельма со сказителями.
Как один из самых плодотворных источников для гриммовского собрания сказок в историю литературы вошла "старая Мария". Еще совсем недавно за нее принимали дочь кузнеца Марию Мюллер, которой ко времени выхода в свет первых томов сказок пошел седьмой десяток. После того как ее муж, бывшей тоже кузнец, пал в североамериканской войне за независимость, оказавшись одной из жертв гессенской торговли солдатами, она нашла себе место ключницы, то есть домоправительницы и экономки, в доме Вильд - владельца аптеки "Под солнцем" в Кассле. Кроме того, она присматривала за девочкой в семействе Вильд, в их числе были и будущая жена Вильгельма Грима Доротея и ее сестра Маргарета, чьи имена - "Дортхен" и "Гретхен" - также фигурируют в дошедших до нас записях братьев как источники не менее чем девятнадцати сказок. Примечание "Мария" мы встречаем одиннадцать раз в первом и один раз во втором томе "Детских и семейных сказок".
Герман Гримм, сын Вильгельма, приписал материалы, помеченные в наследии его отца и дяди именем "Мария", в том числе такие известные сказки, как "Красная Шапочка" и "Спящая красавица", ключнице вильдовской аптеки и высказал своё мнение об истинном происхождении сказок, помеченных именами "Дортхен" и "Гретхен". "Сразу чувствуется, - писал он в 1895 году в "Дойче Рундшау", - что Дортхен и Гретхен Вильд, скорее всего, лишь пересказывали то, что им внушила старая Мария".
Бесспорным можно считать, что своими первыми записями сказок в 1807 году - "Дитя Марии" и "Принц Лебедь" - Вильгельм Гримм был обязан Гретхен Вильд, а через год он заставил рассказывать себе сказки и госпожу Вильд. Соседи из аптеки "Под солнцем" принадлежали к числу самых близких знакомых Гримов в Касселе; особенно Лотта, подруга и ровесница сестер Вильд, чувствовала себя у них как дома. Запросто бывал у них и Вильгельм Гримм. Однако у братьев Гримм нигде нет указания на то, что какую-либо сказку им непосредственно или хотя бы через других лиц сообщила "старая Мария".
Кем же была та Мария, которая упоминается как источник в рукописном наследии братьев, часто с указанием даты записи в 1811, 1812, 1813 годах? Гейнце Рёллеке исследовал данные Германа Грима и более поздние изыскания, основанные преимущественно на его утверждениях, вплоть до настоящего времени, и пришел к выводу, что под "старой Марией" никак не может подразумеваться домоправительница вильдовской аптеки и что "эту Марию надо искать в доме Гассенпфлуга". Он пришел к заключению, что пресловутой "старой Марией" могла быть только Мария Гассенпфлуг, одна из сестер Гассенпфлуг. Далее Рёллеке пишет: "Марии Гассенпфлуг принадлежит не только то почетное место среди поставщиков сказок, которое до сих пор отводилось "старой Марии", велика также ее роль в столь важном для качества и количества гриммовского собрания сказок сближении братьев с семьей Гассенпфлут. Ее мать Мария Магдалена Гассенпфлуг, урожденная Дрезен (1767 - 1840), происходила из гугенотской семьи Друм из Дофинэ и была воспитана "вполне во французском духе": "Даже в 1880 году разговор за столом в доме Гассенпфлугов еще велся по-французски". Противоречия, сбивавшие с толку различных исследователей сказок, когда они обнаруживали явное знакомство "Марии" со сказками Перро, таким образом, разрешаются", - еще один, весьма существенный вывод.
Взаимоотношения между семьями Гассенпфлуг и Гримм, завязавшиеся, прежде всего между дочерьми, были не менее тесными, чем отношения между Вильдами и Гримами. Важным связующим звеном служила сестрица Лоттхен, правда, редко упоминаемая, однако, несомненно, усерднейшая поощрительница братьев в их собирательской работе. В аптеке "Под солнцем" ближайшей поверенной Лоттхен была Дортхен Вильд. Уже в 1807 - 1808 годах юная аптекарская дочка рассказала детские сказки; позднее, осенью 1811 года, она рассказала Вильгельму Гриму в саду, а в 1813 году в садовом домике у печки, в числе прочих, сказки "Гензель и Гретель", "Госпожа Метелица", "Столик, накройся". Как Лотта в аптеке "Под солнцем", так и Дортхен чувствовала себя своей у гримов, в "Доме сказки", и вскоре это подтвердилось буквально. Вильгельм Гримм и Доротея Вильд в 1824 году обручились, а 15 мая 1825 года в "Шмерфельдском садовом доме" состоялось их венчание.
Отныне Доротея заступила в доме Гримов место хозяйки. Лотта Гримм была очень дружна и с Марией Гассенпфлуг, этим, вероятно, тоже можно объяснить, что именно по поводу рассказанных ею сказок мы находим так мало точных указаний в ссылках на источники и в примечаниях собирателей. Эта девичья дружба, в круг которых были рано вовлечены братья, также привела к теснейшим родственным связям: Лота Гримм и Людвиг Гассенпфлуг поженились 2 июля 1822 года. Лота, подарившая тогдашнему старшему советнику юстиции шестерых детей, скончалась в Касселе в середине июня 1833 года, прожив в браке неполных одиннадцать лет.
Многие сказки, особенно в ранний период собирательства, братья Гримм слышали непосредственно от людей из народа и записали с их слов. С семейством Гассенпфлуг, однако, к собиранию сказок, издавна передающихся из поколения в поколение, приобщился другой социальный слой - слой образованных горожан, к которому по своему происхождению принадлежали и сами Гриммы. Фридерику Маннель, дочь пастора из Аллендорфа, тоже следует причислить к этой второй группе. Она связала Гримов с пасторским сыном Фердинандом Зибертом, который с 1814 года был ректором городской школы в Трейзе, под Касселем, затем преподавателем во Фридриховой гимназии в Касселе и после выхода в свет второго тома пополнил собрание Гриммов множеством сказок, в том числе и одним из вариантов "Белоснежки".
Общий интерес к собиранию сказок и желание помочь братьям Гримм в их устремлениях, видимо, существенно способствовали тому, что Мальхен, младшая из сестер Гассенпфлуг, установила дружеские отношения с сестрами фон Дросте - Хюльсгоф, прежде всего с поэтессой и автором рассказов Аннетой фон Дросте - Хюльсгоф, которая после 1840 года большей частью жила в Меерсбурге на Боденском озере у своей сестры Жени, вышедшей замуж за исследователя античности Йозефа фон Ласберга; там она в 1848 году и умерла. Амалия Гассенпфлуг и после смерти поэтессы часто гостила в Меерсбурге и "в июле 1871 года нашла последнее успокоение на Меерсбургском кладбище рядом с подругой".
Жени фон Дросте - Хюльсгоф была в дружеских отношениях и с Лоттой Гримм с первых дней их знакомства в Касселе в августе 1818 года и вплоть до ранней смерти Лоты; но особенно сдружилась она с Вильгельмом Гримом, который познакомился с сестрами Дросте - Хюльсгоф, приехав в гости к семейству Гакстгаузен в Бёкендорф в июле 1813 года. Сестры Дросты - Хюльсгоф принадлежали к активнейшим участницам Бёкендорфского сказочного кружка, оказавшегося весьма плодотворным для собрания братьев Гримм и ставшего одним из богатейших кладезей для второго тома сказок. Если Якоб завязал первые знакомства сначала с Савиньи, Брентано, Арнимом, позднее - с Гассенпфлугами и Гакстгаузенами, то более общительный Вильгельм с помощью Лоттен иДорхен активно развивал и поддерживал человеческие контакты, важные для жизни и творчества братьев Гримм не только в первые десятилетия их деятельности в Касселе, но и много позже. Это существенно для гриммовского собрания сказок в том смысле, что их меньше интересовало открытие и использование новых литературных источников. Носителем традиции древнейшей народной поэзии был для них знающий жизнь человек, безразлично, из какого бы общественного слоя он ни вышел.
Примечательно, что среди рассказчиков сказок братьев Гримм, будь они из крестьян, из городского бюргерства или из дворян, было значительно больше женщин, чем мужчин, и среди этих женщин - не столько "старых сказочниц", сколько совсем молодых девушек. Это относится и Бёкендорфскому сказочному кружку, хотя в семье Гакстгаузен наряду с четырьмя дочерьми живое участие в собирании братьев Гримм принимали и двое сыновей, Вернер и Август, они так же, как их сестры и племянницы, поддерживали характерный для этой большой "сказочной семьи" дружеский контакт с Якобом и Вильгельмом Гримами и с их кассельским семейным окружением.
Вернер фон Гакстгаузен, помимо письменного сообщения с Гримами - а переписка в те времена, при ограниченных возможностях передвижения, была самой важной и самой излюбленной формой поддерживания человеческих связей - особенно старался способствовать углублению личного знакомства, обмениваясь визитами. Это преимущественно его заслуга, что между "Домом сказки" в Касселе и Бёкендорфским сказочным кружком сложились дружеские отношения, устоявшие и в политических бурях посленаполеоновской эпохи. Он снова и снова приглашал братьев Гримм в Бёкендорф. Когда 17 августа 1811 года Вильгельм Гримм впервые приехал на день в Бёкендорф, сам Вернер находился в Касселе. "Вскоре после его приезда десятилетняя Анна фон Гакстгаузен на прогулке рассказала ему сказку. Вильгельм приезжал к Гакстгаузенам еще дважды: в 1813 и 1817 годах. Якоб побывал в Бёкендорфе только один раз, и то значительно позже. В 1846 году он поехал из Берлина лечиться на курорт Липсшпринге. Оттуда в сопровождении своей невестки Дортхен, племянницы Августы и Анны фон Арнсвальдт он завернул в гости к семейству Гакстгаузен, где застал также своего брата Людвига Эмиля. Тот бывал в Вестфалии чаще и дольше, чем Якоб и Вильгельм", потому что и брат - живописец был вовлечен в дружеские отношения обеих семей. Об искренности и сердечности отношения братьев Гакстгаузенов и братье Гримм не в последнюю очередь свидетельствует приглашение, посланное Вернером фон Гакстгаузеном 26 декабря 1837 года Якобу: не угодно ли ему и его брату Вильгельму, изгнанным из Геттингена профессорам, вместе с семьей Вильгельма "провести зимние месяцы в кругу семьи Гакстгаузен в Бёкендорфе. но не только Вильгельм Гримм рано стал искать личного контакта с друзьями в Бёкендорфе. Эти их вестфальские друзья, чья отчизна после Великого конгресса 1815 года стала прусской провинцией, три года спустя приехали в столицу восстановленного в 1813 году курфюршества Гессенского. Компания путешественников, прибывшая на троицу 1818 года в Кессель, насчитала десять человек. В это число входили сестры Дросте - Хюльсгоф, приехавшие в сопровождении своего отца и возобновившие здесь знакомство с Вильгельмом Гримом, которое они свели в 1813 году в Бёкендорфе. Из сестер Гакстргаузен присутствовали Софии, Людовина, Каролина, Анна, Фердинанда, взявшая с собой свою дочурку Мальхен. Август фон Гакстгаузен тоже прервал на несколько дней свои занятия в Гёттингене и приехал в Кассель ради встречи Бёкендорфского сказочного кружка с семьей Гриммов.
Гости пробыли в Кассле неделю. Состоялся плодотворный обмен мнениями по поводу уже опубликованных сказок "из Вестфалии" и о дальнейшем, неуклонно растущем собрании. В августе 1818 года бёкендорфские друзья снова гостили в Касселе. Письменное сообщение с друзьями в Вестфалии поддерживал Вильгельм Гримм. К нему тем временем постепенно перешли и все заботы о сборнике сказок и его продолжении. Потому что помимо их второго общего большого труда - "Немецких преданий", - опубликованного в двух томах 1816 годах, Якоб Гримм уже занялся своими новаторскими исследованиями в области языкознания; первый том "Немецкой грамматики" вышел в 1819 году.
6. Деление сказок на жанры
В собранных трудах братьев Гримм представлены сказки, которые относятся к разным жанрам: волшебные сказки ("Рапунцель", "Три змеиных листочка", "Госпожа Метелица"), в которых рассказывается о разных чудесах, превращениях, заклинаниях; сказки о животных ("Волк и семеро козлят", "Бременские и уличные музыканты"), где, как в баснях, животным приданы те или иные черты человеческого характера; наконец, бытовые сказки ("Гензель и Гретель", "Умная дочь крестьянская") - истории, в которых рассказывается о разных случаях из реальной жизни.
Во многих сказках прославляется храбрость, находчивость простого человека. Как и в русских сказках, младший брат, которого считали несмышленым, оказывается умнее и добивается для себя всех благ на земле, находчивость простого человека. Как и в русских сказках, младший брат, которого считали несмышленым, оказывается умнее и добивается для себя всех благ на земле.
Так, в сказке "Золотой гусь" королем становится младший из трех братьев - Дурень. Старый король поставил перед ним три условия, после выполнения которых, Дурень женился на королевской дочери. А все это стало возможным только потому, что он не был жадным, поделился пирогом и вином с лесным человеком, который ему сказал: "Оттого, что у тебя сердце доброе, и ты охотно со мной поделился, я награжу тебя счастьем". Злонравие, несправедливость, жестокость сурово осуждается, и виновных настигает возмездие. В "сказке про можжевельник" мачеха убивает нелюбимого пасынка, и волшебные силы карают ее за это смертью. Сказка про Золушку известна у многих народов. В собрании братьев Гримм история ее заканчивается не просто торжеством Золушки и ее свадьбой - наказаны ее высокомерные сестрицы.
В сказках о животных действуют, как и в сказках других народов, злой волк, хитрая лиса, глупый осел, трусливый заяц.
Очень несложная шутливая история рассказана в сказке "Бременские музыканты". От своих хозяев сбежали осел, собака, кот и петух. чтобы образовать квартет. Сочетание этих четырех голосов оказалось таким ошеломляющим. Что они сумели прогнать разбойников из их пристанища.
Примечательны сказки, в которых выказано большое уважение к людям труда. "Скатерть самобранка, золотой осел и дубина в мешке" - так называется небольшая история о трех братьях, которые прилежно работали и получили в награду за свой труд чудесные вещи, чудесное животное. И как же был наказан тот, кто нечестным путем хотел воспользоваться этими волшебными средствами!
Конечно, в огромном художественном материале, собранном братьями Гримм, можно найти отражение и отсталых взглядов, черты покорности судьбе, терпимого отношения к социальному неравенству. Но в лучших сказках ярко выражен гуманистический взгляд на мир и большое уважение к человеческому достоинству.
Заключение
Прежде чем закончить рассказ о трудах и заслугах братьев Гримм в собирании сказок, нам представляется важным обратить внимание на то, что они никогда не утверждали, будто опубликовали немецкие сказки или хотя бы только сказки немецкого происхождения, тем более что некоторые из их помощников вышли из гугенотских эмигрантских семей и поэтому здесь можно допустить французское влияние. Сборники неизменно назывались просто "Детские и семейные сказки, собранные братьями Гримм" без определения "немецкие", какое по праву имеют их позднейшие труды, как "Немецкие предания", "Немецкая грамматика", Древности германского права" и "Немецкий словарь".
Всего за несколько десятилетий "Детские и семейные сказки" стали подлинно народной книгой далеко за пределами Германии. Даже за границей сказки, собранные и опубликованные братьями Гримм, остались жить в народе. Вряд ли найдется человек, не слышавший сказки "Красная шапочка", "Бременские музыканты" и другие.
Якоб Гримм и его брат Вильгельм остались живыми в памяти немецкого народа. Они принадлежат к числу великих братских пар 19 века. Что их особенно отличает - это их общность и в жизни и в творчестве, длившаяся с детских лет и вплоть до смерти. В ученом мире их будут неизменно чтить не только за их значительный вклад в науку, но и за их искренние поступки; среди народа же они останутся незабвенными, благодаря своим и по сей день общедоступным, ценным во всем мире "Сказкам братьев Гримм".
Список литературы
Богословский В.Н., Головенченко А.Ф., Дмитриев А.С. и др.
История зарубежной литературы 19 века. Учебник / Под ред. Н. Соловьева. - М., 1976.
Будур Н.В., Иванов Э.И., Николаева С.А., Чеснокова Т.А., Зарубежная литература. Учебное пособие / Под ред. С.А. Николаева. - М., 2000.2-е издание.
Детская литература: Учебное пособие для средних педагогических учебных заведений / Под ред. Л.А. Белова. - М., 1997.
История всемирной литературы. - М., 1989. Т.6.
История западноевропейской литературы. 19 век: Германия, Австрия, Швейцария. Учебное пособие / Под ред. А.Г. Березиной. - М.
История зарубежной литературы 19 века. Учебник для пед. ин-тов / Под ред. Елизаровой М.Е., Гиждеу С.П. и др. - М., 1972.
История зарубежной литературы 19 века. Учебное пособие / Под ред. Я.Н. Засурского, С.В. Тураева. - М., 1982.
История зарубежной литературы 19 века. В 2-х частях. Учебник / Под ред. Н.П. Михальской. - М., 1991.
История немецкой литературы. Романтизм в германии. Под ред. Берковского Н.Я., - СПб: Академия, 2001.
История немецкой литературы. - М., 1966. Т.3; - М., 1968. Т.4.
Скурла, Герберг. Братья Гримм: Очерк жизни и творчества: Пер. с нем. / (Предисл. А. Гугнина). - М.: Радуга, 1989.
Царик Д.К. История зарубежной литературы 19 века. Курс лекций. Кишинев, 1976.