Реферат
Литература Италии эпохи Ренессанса
Открытие водного пути в Индию оказалось роковым для Италии. В конце XV столетия столбовая дорога мировой торговли уже пролегала далеко в стороне от нее, и это подорвало ее внутренние силы. «...Революция мирового рынка с конца XV столетия уничтожила торговое преобладание Северной Италии»,— писал К. Маркс.
Перестала поступать шерсть из Англии и Испании, и суконное производство итальянских городов почти полностью прекратилось. Европейские государства, развившие свое собственное производство, перестали нуждаться в итальянских товарах.
Правда, в Италию по-прежнему едут художники всей Западной Европы за наукой, по-прежнему Италия почитается центром и средоточием культурной жизни Европы, своеобразным университетом искусств. Богатые люди Англии, Франции, Германии, Испании обращаются с заказами к итальянским мастерам, не замечая иногда того, что собственные, национальные культурные силы уже выросли. Однако уже безвозвратно Италия уступила другим странам свое первенство в экономическом могуществе. Переместились мировые торговые пути. Активнее забурлила жизнь в Англии, Франции. В стороне осталась Италия. Некогда шумные города пустели, рабочий люд, не находя спроса на свои руки, уходил в деревни. Провинциальные владыки снова почувствовали силу на своей стороне и потянули страну к феодальной старине.
А потом начались войны. Испания и Франция дрались за итальянские богатства, дрались на территории Италии. Иноземные войска грабили и терроризировали население.
Во второй половине XVI столетия Испания подчинила себе почти всю Италию. Утратили свою независимость Сицилия, Сардиния и Южная Италия, Тоскана, Монферрат, Генуя, Миланское герцогство, Парма, Реджо, Пьяченца, герцогство Феррара, Модена и др. А вместе с потерей независимости началась экономическая эксплуатация итальянских земель испанскими захватчиками в форме контрибуций, налогов. Так продолжалось и в XVII столетии.
Национальную трагедию итальянского народа довершила католическая реакция. Папская власть, объединившаяся с испанским поработителем страны, наложила свою тяжелую, кровавую руку на творческую мысль народа, и могучий гений Италии, создавший несравненные художественные шедевры, удивившие и восхитившие мир, погрузился в глубокий многовековой сон.
Итальянец эпохи Возрождения гордо смотрел вперед, он верил в себя, верил в разум, верил в человеческие силы. Его волновали большие проблемы жизни Вселенной, Земли, человеческого Общества и самого Человека. Он смело шел на штурм всего, что мешало понять и разрешить эти серьезные проблемы, и он был смел, весел и талантлив.
Уйдя из тесной, сумрачной пещеры, Где заблужденье иск меня томило, Там оставляю цепи, что сдавила на мне рука враждебная — восклицал один из последних бойцов Возрождения Джордано Бруно. Бруно был казнен в Риме на Площади цветов 17 февраля 1600 года, во втором месяце XVII столетия. Реакция казнит Галилея еще более жестоко. Она сожгла на костре Джордано Бруно, не заставив его покориться. Она оставляет в живых Галилея, сломив его волю, надругавшись над его научной совестью, принудив его отказаться от своего учения.
Итальянец XVII столетия перестал верить во всемогущество разума, ибо горестные картины подавления разума грубой силой огня и меча показывала ему современная действительность. Он стал мрачен и подозрителен, он утратил смелость, он утратил талант. Наиболее беспринципные сохранили веселость духа и с легкостью в мыслях и чувствах обратились к поэтическим безделкам.
Таков уроженец Неаполя Джамбаттиста Марино (1569—1625), именем своим окрестивший целое течение в литературе.
Маринизм отнюдь не специфически итальянское явление. Особенности, характеризующие литературу итальянского маринизма, присущи и английской литературе подобного типа, вошедшей в историю под именем эвфуизма, и испанской, известной под именем культизма, и французской, так называемой прециозной литературе.
Марино, авантюрист по образу жизни, не раз попадал в тюрьмы, совершал побеги из них, жил то в нищете, довольствуясь коркой хлеба, то в сытом благополучии, весело пресмыкаясь перед аристократами. Он был начитан и, не стесняясь, переносил на свои страницы то, что удерживала его блестящая память из чтения Овидия, и Вергилия, Лукреция и Полициано. В 1615 г. он едет во Францию ко двору Марии Медичи, итальянки, жены Генриха IV, убитого в 1610 г. Здесь в 1623 г. он издает свою огромную поэму в 45 тысяч стихов и в 20 песнях «Адонис», посвятив ее молодому королю Людовику XIII. Возвратившись в Неаполь уже довольно состоятельным человеком, он был встречен восторженно своими соотечественниками и после смерти возведен в ранг великого поэта.
Сюжет его поэмы не нов. Как известно, перу Шекспира принадлежит великолепная обработка античного мифа о Венере, влюбленной в прекрасного юношу Адониса. Марино рассказывает историю любви богини с несколько насмешливым изяществом, уснащая речь тонкими эротическими намеками. Стих его легок, изыскан, отличается звучной рифмой.
Особенность его письма составляют неожиданные метафоры, образы, сравнения. В этом секрет его славы. Читатель находится в состоянии постоянного удивления. Марино был изобретателем так называемых «кончетти», виртуозных словосочетаний, необычно примененных эпитетов, неожиданных оборотов речи. Таково, например, соседство взаимоисключающих понятий: «ученый невежда», «немой оратор», «богатый нищий», «радостная боль» и т. д. Звезды в стихах Марино не что иное, как «искры вечной любви», «сверкающие дукаты с небесного монетного двора», «нежные танцовщицы неба», «факелы при погребении дня». Поцелуй для Марино — «всеисцеляющее лекарство», ротик красавицы — «манящая тюрьма». Сотни подобных сравнений рассыпаны в стихах поэта, они дивят читателей-современников, восхищают их, заставляя видеть в столь изобретательном поэте гения, открывающего новую, еще неведомую область поэзии.
Марино весел, но веселость эта идет не от оптимизма, каким полон Ренессанс, а от сознания тщетности всех волнений и тревог жизни. Это — веселость отчаяния. Зачем горевать, когда все равно не исправишь мира? Зачем ломать голову над загадками вселенной? Ведь их не разрешишь. Не лучше ли порхать, как мотылек, весело и беззаботно? И это нравилось в те мрачные дни, это усыпляло горестное сознание, убаюкивало страждущую душу.
Если же спросить серьезно Марино и он удостоит вас серьезного ответа о своих мыслях, касающихся жизни человеческой, то вот каков его ответ:
«Едва родился человек на свет, Глаза его уже для слез открыты.
Еще в колыбели человек лишен свободы, чуть подрастет — побои, а там ненасытные страсти, затем болезни, страдания, старость, «и вот уже его могильный мрак на век объемлет...» («О жизни человеческой»).
Философия барокко всецело владеет сознанием Марино. Шутя он высказывает, например, такие мысли: «Сумасбродство делает мир прекрасным; ибо, поскольку он весь состоит из противоречий, эта противоположность образует лигатуру, которая не дает ему распасться». Это не простая шутка. Здесь поистине социальная философия Марино. В качестве примера он приводит Францию. «Франция вся полна несообразностей и диспропорций, каковые, слагаясь в некое согласное несогласие, поддерживают ее существование. Обычаи причудливые, страсти свирепые, перевороты непрестанные, гражданские войны непрерывные, смуты беспорядочные, крайности неумеренные, путаница, сумятица, разнобой и бестолочь — словом, все то, что должно было бы ее разрушить, по, на самом деле, каким-то чудом ее поддерживает!» (письмо к Лореицо Ското).
Слава Марино в XVII столетии почти повсеместна. Ему подражают, его хвалят, его превозносят до небес.
Однако уже некоторые современники Марино усмотрели в его творчестве опасность для отечественной литературы. Поэт Габриэлло Кьябрера (1552—1638) стремится противопоставить вычурной поэзии Марино античную простоту формы. Он берет себе за образец творчество Торквато Тассо, создаст в подражание ему героические поэмы, пишет пасторали, эклоги, мелодрамы и трагедии, виртуозно владея стихом. Однако и поэзия Кьябрера аристократична; в ней господствует культ утонченной красоты и галантный анакреонтизм. Кьябрера — поэт идиллических сельских пейзажей с античными нимфами, амурами. Сам он почти всю жизнь провел вдали от шумных городов, воспевая в не лишенных грации и изящества «песенках» (канцонеттах) идеализированную природу и милых красавиц, у которых уста подобны розам, губки — перлам, «ножки — диво», «нега взгляда» и пр. в том же духе.
Фульвио Тести (1593—1646), феррарский придворный, испытал на себе влияние и Марино и Кьябрера. Его поэзия не лишена политического элемента; он жалуется на ничтожный век свой, горько сетует по поводу национального унижения Италии, иногда даже поднимает свой голос против «заносчивых вельмож». Тести увлекается древней латинской поэзией, подражает Горацию, но и его стихи так же изнеженно-галантны, как и стихи его собратьев Марино и Кьябрера.
Следует упомянуть здесь Винченцо Филикайя (1642—1707). Он, столь же многословный, жеманный, манерный, как и его собратья по перу, однажды поднялся на высоту подлинного мастерства. Его перу принадлежит знаменитый сонет «Италия! Италия!», взволновавший и его современников, и потомков. Байрон перевел сонет на английский язык («Чайльд Гарольд», глава IV, строфа 42).
Реализм и сатираПечальная современность не могла не волновать писателей Италии XVII столетия. Отдельные голоса призывают итальянцев к единению, сплочению сил против иноземных поработителей. Выдающимся патриотом был, бесспорно, Алессандро Тассони (1565-1635).
В «Филиппинах против испанцев» он живо протестует против иноземцев, подавивших мысль и волю Италии. Поэт волнуется, негодует и будит патриотические чувства своих соотечественников. Он с презрением отвергает Марино и маринистов («Размышления о поэзии Петрарки»), выступает против авторитета Аристотеля в литературе («Разные мысли»), правильно поняв губительность для самобытного развития литературы духа подражания и авторитарности.
Знаменитая сатирическая поэма Тассони «Похищенное ведро» (1622), осмеивая областническую разобщенность Италии, звала к национальному единству. Поэма имела большой успех как среди соотечественников Тассони, так и за пределами Италии.
В основу сюжета поэмы положен комический эпизод ссоры между жителями городов Болоньи и Модены. Моденцы еще в 1325 г. украли у болонцев деревянное ведро (ведро это хранится в Модене как историческая реликвия), и распря между городами затянулась на долгие годы. Эпическая серьезность, с которой автор повествует о столь ничтожном событии, производит комический эффект. Впрочем, лишь отдельные страницы написаны серьезно, в возвышенном тоне, рядом же с ними гротескные, карикатурные фигуры, рассчитанные на смех читателей. Старик Сатурн ставит себе клистир; Марс — в чулках до пояса и с султаном в шляпе; Диана стирает белье; парки пекут хлеб, а плутоватый Силен разбавляет водой вина богов. В песне XI содержится комический рассказ о некоем графе с «куриным сердцем», вынужденном драться на дуэли, о его страхах и жалком поведении на дуэли:
Граф ночью в ожидании дуэли не мог ни разу глаз своих сомкнуть... И па рассвете в состоянье жутком представился страдающим желудком.
Тассони вкладывает в уста своего комического графа любовные стихи на манер галантной лирики Марино:
«Души моей зеницы, зеркала!
В вас красота любуется собою;
Вы, брови, в коих спрятана была
Стрела Амура, схожи с тетивою...»
Сатирическое направление в итальянской литературе ближе к народной поэзии, несколько грубоватой и далекой от аристократической напыщенности. Племянник великого Микеланджело, Микеланджело Буонарроти младший (1568—1646), создает ряд веселых народных комедий («Ярмарка», «Сельская комедия»), насыщая их воздухом итальянских улиц, народным говором, выводя на сцену характерные типы уличной толпы.
В конце XVII столетия в Италии появилась группа поэтов, заявивших о своем стремлении искоренить зловредный дух маринизма и вернуть литературу к простоте и подлинной задушевности.
Во дворце шведской королевы Христины, отказавшейся от престола и поселившейся в Риме в 1655 г., образовался кружок поэтов, ученых, критиков, сурово порицавших маринизм и галантную развращенность. Возвращение к невинной чистоте нравов — вот моральный лозунг этой группы. После смерти королевы посетителями ее салонов была основана некая Академия, названная «Аркадией» (1690), символизирующая самим именем своим стремление найти на земле обетованной уголок, где бы счастье не было омрачено грубостью реальной жизни. Покровителем этой «Аркадии» был объявлен младенец Иисус, ее гербом стала пастушеская свирель, увитая гирляндами из лавра и сосны. Собрания ее членов происходили где-нибудь на лоне природы, в роскошных парках в окрестностях Рима.
Члены «Аркадии», выступая против маринизма, культивируя пастушескую поэзию со всеми ее особенностями, идущими еще от Феокрита, недалеко ушли от первого критика маринистов Кьябрера.
Их поэзия была так же далека от народа, как и поэзия Марине Идиллические пастушки с их галантной любовью стали излюбленными персонажами аристократической поэзии.
Особняком стоит в итальянской литературе XVII столетия Томмазо Кампанелла (1568—1639), продолжавший ренессансные традиции философской литературы.
Жизнь Кампанеллы мрачна. С пятнадцати лет он в монастыре, где изучает философию и богословие. Едва достигнув совершеннолетия, включается в борьбу лучших умов своего времени против схоластики и духа авторитарности, чем навлекает на себя гнев инквизиции. Затем неугомонный мыслитель начинает мечтать об освобождении родины от испанского владычества, готовит восстание. Заговор раскрыт, и Кампанелла в тюрьме. Двадцать пять лет заключения, пыток, издевательств, лишений. Едва освобожден, едва вдохнул воздух свободы — и снова вступает в борьбу. Когда началось судебное преследование Галилея, Кампанелла выступил в его защиту. Мог ли он равнодушно смотреть на угнетение человеческой мысли? Снова преследования. Кампанелле угрожают новой тюрьмой. Философ вынужден покинуть родину. Вдали от нее, во Франции, он умирает.
Кампанелла — сын иного века, века Возрождения- он в сущности, и не жил в XVII столетии, удаленный, изолированный от общественной жизни на долгие годы в стенах каземата так он и остался в XVII столетии живым преданием века Возрождения его утопический роман «Город солнца» (1623) полон светлых мечтании о лучшем устройстве человеческого общежития 1де-то на островах Индийского океана некий мореплаватель видел совсем иную, отличную от европейских общественных систем жизнь людей. Там поклоняются Солнцу и верховный правитель носит имя Солнца. Там во главе государства стоят Мощь Мудрость и Любовь. У народа есть одна книга, написанная сжато и доступно каждому, и называется она «Мудрость».
Народ этот не признает собственности, видя в ней начало всех пороков. Гам трудятся все. Там нет пи зависти, ни честолюбия и все вдохновлены любовью к отечеству. Польза обществу — вот высший критерий всякой целесообразности.
Говоря об итальянской прозе XVII столетия, нельзя не назвать имени Галилея (1564-1642). Ученый, подобно гуманистам предшествующего века, пользовался полемическим искусством публицистики в целях распространения своих научных идей. В его «Диалоге о двух главнейших системах мира» (1632) спорят о системе Птолемея и системе Коперника. Сторонник Птолемея Симпличио (Простоватый) от всей души защищает геоцентрическую систему, опровергнутую Коперником. Читатель с улыбкой встречает глуповатого Симпличио. Цензоры Ватикана открыли глаза папе, сказав при этом, что в образе Симпличио Галилей изобразил не кого иного, как самого наместника бога. Это решило дело и Галилей был привлечен к суду инквизиции. 21 июня 1633 г. он отрекся от учения Коперника. На другой день в церкви Санта Мария в Риме он на коленях принес публичное покаяние и был признан узником инквизиции.
Осуждение ученого, но больше, пожалуй, его отречение глубоко потрясло мир и надолго парализовало свободную мысль в самой Италии.
Нельзя не назвать в кратком обзоре итальянской прозы XVII столетия имени Траяно Боккалини (1556-1613), прожившего большую часть жизни в предшествующем столетии и принесшего в новый век неукротимый дух гуманистического бунтарства перед смертью Боккалини издал сатиру «Известия с Парнаса», быстро облетевшую соседние страны, переведенную впоследствии на многие европейские языки. Против засилья испанцев в Италии против аристократического снобизма, против литературного педантства направлена эта умная, блещущая шуткой и острой иронии сатира.
Боккалини ополчается против литературных аристархов, признающих только эстетические правиле Аристотеля и пеленающих в них молодые таланты. Писатель, в шутливой форме описывает состоявшийся якобы разговор Аполлона, бога искусств, с Аристотелем: «Аполлон с чрезвычайно сердитым лицом и голосом весьма раздраженным вопросил Аристотеля, не он ли тот бесстыдный и дерзновенный, который осмелился предписывать законы и публиковать правила для возвышенных дарований художников, для коих он, Аполлон, всегда требовал полной свободы писания и творчества; ибо живые таланты его литераторов, свободные от пут каких-либо правил и не скованные цепями предписаний, к величайшему его удовольствию ежедневно обогащают школы и библиотеки прекраснейшими сочинениями».
Аристотель оправдывается, говоря, что невежды использовали его имя для угнетения поэтов, он же хотел лишь помогать неокрепшим талантам найти истинные пути искусства.
Примечательна эта критика литературной схоластики, если представить себе последующую двухвековую борьбу против ложно понятых аристотелевских принципов искусства в Западной Европе, и особенно во Франции.
Вывод
В этом реферате, рассмотрев положение культуры в ренессансной Италии, мы видим в итальянской литературе XVII столетия сложное переплетение различных стилевых направлений, их борьбу и взаимовлияния. Кьябрера и «пастушеские» поэты конца века борются против Марино и маринизма за «опрощение» литературы, однако и они культивируют своеобразный «аристократизм духа» и одинаково принадлежат к литературе барокко, представляя в своем творчестве лишь различные его аспекты.
Алессандро Тассони отверг как поэтов барочного направления (маринистов), так и защитников подражательности и авторитарности в итальянской поэзии (классицистов). Его сатирическая поэма «Похищенное ведро» написана в духе бунтарского реализма эпохи Возрождения. Тот же неукротимый дух протеста против всяческих канонов и литературной догматики живет и в великолепной сатире Боккалини.
Список литературы
Мерииг Ф. Литературно-критические статьи.— М.; Л., 1984.— Т. 1
Лафарг Поль. Литературно-критические статьи.— М., 1996.
История западной литературы /Под ред. Ф.Ф. Батюшкова: Т. 3
Дживелегов А.К. История западноевропейского театра от возникновения до 1789 года. — М.; Л., 1971.
Виппер Ю.Б., Самарин Р. М. Курс лекций по истории зарубежных литератур XVII века.— М., 1994.
Голенищев-Кутузов И. Н. Романские литературы: Статьи и исследования.— М., 1975.
XVII век в мировом литературном развитии.— М., 1969.
История зарубежной литературы XVIII века /Под ред. В.П. Неустроева, Р. М. Самарина.— М., 1974.