Харьковский гуманитарный университет

«Народная Украинская Академия»

Факультет «Заочно-дистанционного обучения

и последипломного образования»

Кафедра Социологии

Курсовая работа

По курсу: Общая социологическая теория

Тема: Теоретические подходы к анализу социальной структуры общества

За 4 семестр

Курсовая работа сдана

в деканат _______________

(дата)

Выполнил:

Студент 2 курса, группы СМ 21

Проверил:

Харьков - 2008

Содержание

Введение

Раздел 1. Подходы к исследованию социальной структуры

§ 1.1 Институциональный

§ 1.2 Субстанциональный

§ 1.3 Концепции социальной стратификации

Раздел 2. Классовая структура украинского общества

§ 2.1 Капиталократия

§ 2.2 От бюрократов до иждивенцев

Заключение

Список литературы

Введение

Актуальность исследования социума на конкретном этапе его существования заключается в проведении системного социологического анализа динамики онтогенеза функционирования и развития социальной структуры общества, выявления последствий трансформации социального пространства в связи с его различными изменениями, в частности, с переходом к рыночным отношениям, особенностями влияния процессов стратификации и мобильности на ход протекания транзитных процессов, что и отображено в данной курсовой работе. Подобные социальные явления мы наблюдаем в современных обществах стран СНГ, России и Украине в частности.

Общество переходного периода выступает одним из значительных феноменов социального переустройства любого социума. В связи с этим важен системный процесс анализа всей системы социальных связей и отношений, которые испытывают ныне свою активную трансформацию, выражаясь в значительных структурных изменениях компоновки ее стержня - социальной структуры общества, комбинаторных блоков, входящих в них социальных групп, классов, слоев, отрядов, страт, других социальных образований. Особенностью изучаемого периода выступают интенсивные тенденции деформации стабильных, устойчивых, даже откровенно стагнационных в недалеком прошлом социальных образований. Некоторые из них, будучи в недалеком прошлом престижными и, казалось бы, незыблемыми по своим социальным статусам и ролям в сфере социальных связей и отношений, в кризисные периоды исчезают, либо занимают малозначительные, аутсайдерские позиции. Активен рост принципиально новых для прежнего общества социальных образований и структур. Спецификой развивающегося общества выступает очевидная и скрытная констелляция различных социально-экономических укладов как прошлого псевдосоциалистического строя, так и новых рыночных реалий. Причем эти взаимоисключающие друг друга системы в транзитный период общества представляют уникальный, противоречивый симбиоз сложных по протеканию, порой непредсказуемых социальных явлений. В такой очень ограниченный по масштабам отрезок социального времени происходит активное реформирование отношения индивидов, целых групп, слоев переходного общества не только к своим прежним и новым социально-профессиональным статусным и ролевым позициям, но и к сферам мотивационно-потребительских, ценностных отношений, престижу, образу жизни, трудовых, политических, духовных, психологических и других стереотипов поведения и мышления. Переходное общество значительно стимулировало стратификационные и мобильностные тенденции в расслоении и перемещениях в социальной структуре общества. Стали менее жесткими ограничения на переходы из одной социальной группы, класса в другую страту, появилась система принудительного, маргинального перехода с вышестоящих на нижестоящие позиции. То есть, социальная структура активно меняется, в связи с чем и требуется серьезный теоретико-социологический анализ всей совокупности социальных связей и отношений, которые являются ее базовой основой. 

Раздел 1. Подходы к исследованию социальной структуры

Приходится констатировать, что и здесь нет единства ни в истолковании ключевого понятия, ни в методологических подходах. История социологии свидетельствует о том, что понятие социальной структуры использовалось в двух главных смыслах, условно обозначаемых как “институциональный” и “субстанциональный”, за которыми скрываются различные типы концептуального осмысления и интерпретации структуры общества.

§ 1.1 Институциональный подход

Первая - “институциональная” трактовка социальной структуры ведет свое начало от Э. Дюркгейма, придававшего решающую роль в объяснении социальных явлений, установлению причинных зависимостей между изучаемыми явлениями и социальной средой, образующими ее “социальными фактами”, под которыми он понимал различные элементы коллективного сознания: мораль, обычаи, верования и др. Последние существуют объективно, обладают по отношению к индивиду принудительным воздействием и потому по своему воздействию на поведение человека, сходны с природными факторами и закономерностями. Зримым воплощением социальных фактов являются социальные институты, посредством которых общество регулирует поведение людей в отдельных жизненно важных областях. Для Дюркгейма причинный подход был тождественен структурному анализу. Из общего содержания его социологической концепции можно сделать вывод, о том, что под социальной структурой он понимал различные элементы ценностно нормативные структуры общества, регулирующих и направляющих поведение человека. Характерная черта структуралистической методологии Э. Дюркгейма - антиредукционализм, понимание социального как качественно иного состояния по сравнению с индивидуально психологическим уровнем поведения людей и связанное с этим принципиальное требование объяснить “социальное посредством социального”, то есть без обращения к фактам психологии или биофизиологии.[4]

Другой известный английский социолог и антрополог А.Р. Рэдклифф - Браун почти аналогично Дюркгейму при анализе понятия социальной структуры также апеллирует к методологии естественных наук, полагая, что в социальной науке, как и в любой другой сфере знания, это понятие должно выполнять основополагающую роль, т.к. именно посредством социальной структуры сохраняется устойчивость и преемственность общественной жизни. Он рассматривал общество как систему социальных отношений и взаимосвязей между людьми, сознательно игнорируя ее материально-предметные и природно физиологические аспекты. Подобно Э. Дюркгейму, он занимает антиредукционистскую установку, настаивает на не сводимости социального к индивидуально-психологическим проявлениям. Понятие социальной структуры используется английским ученым в широком и в узком смысле слова. В первом смысле оно отождествляет социальную структуру со складывающейся в обществе совокупностью (“сетью”) социальных связей и отношений. Апеллируя к методологии естественных наук, он считает, что любая наука имеет дело не с отдельными, уникальными явлениями, а с типичными, обобщенными, регулярно повторяющимися событиями. Следовательно, то, что нужно для научных целей, относится к форме структуры, под которой понимается и типичные, устойчивые, регулярно воспроизводимые образцы социальных действий и поведения людей. Последние являются результатом абстракции и обобщения многообразных, индивидуально окрашенных действий конкретных личностей.

По мнению Рэдклифф-Брауна, социальная структура является организацией личностей в определенных отношениях и регулируется институтами, представляющими собой установленные образцы поведения или набор образцов поведения, относящихся к некоторой области социальной жизни. Процесс функционирования структуры как раз и представляет собой социальную активность, совместные действия и взаимодействия субъектов, которые включаются в социальные отношения посредством социальной структуры. Какие, же выводы, как нам думается, можно сделать из концепции социальной структуры Рэдклифф-Брауна? Во-первых, основным элементом социальной структуры выступают не личность и не группа (т.е. не субъекты социального действия), а устойчивые, регулярно воспроизводимые образцы социального поведения - сложные позиции, являющиеся строительными блоками для более усложненных структурных образований, и, в первую очередь, социальных институтов, посредством которых осуществляется нормативная регуляция и координация поведения людей в различных сферах. Во-вторых, природа, сущность структурных элементов как простых, так и сложных, не может не быть выведена только из природы самих социальных отношений, а требует призвания их зависимости и обусловленности господствующими в обществе культурными стандартами и ценностями. Однако этот британский был противником аналитического разделения общественной жизни на социальную и культурную, отдавая приоритет первой из них.[6]

Толкотт Парсонс считает главным объектом изучения социологии социальные системы и образующие их социальные структуры. Но в отличии от других он больше внимания обращает на динамические аспекты анализа социальных систем, в связи с чем особое значение придает понятию функций и функциональных требований. Понятие роли, а не статуса (социальной позиции) выдвигается Парсонсом в качестве исходного элемента социальной структуры в силу того, что его интересует динамический, функциональный аспект социальной системы, а роль представляет собой динамический аспект статуса. В своей известной работе “Социальная система” американский социолог использует для характеристики элементарного уровня социальной структуры статус-роль, в чем во многом схож с позицией А.Р. Рэдклифф-Брауна.

Между тем Т. Парсонс гораздо большее внимание уделяет институциональному уровню анализа социальной структуры, что обусловлено присущим ему интересом к исследованию макро социологического уровня общества. При этом этот институт понимается им как стандартизированная система ожиданий, т.е. норм и правил поведения, относящихся к образцам поведения. Согласно Парсонсу, институционализированные образцы поведения (статус, роль) образуют главное содержание социальной структуры, т.к. именно они устанавливают границы вариации социального действия, которое перестает носить случайный характер, ибо направляется и регулируется нормативными требованиями институциональных образцов. Отсюда - первостепенная значимость изучения институциональной структуры, т.е. различных, взаимосвязанных между собой комплексов социальных ролей-статусов для понимания общественной жизни, поскольку именно эта структура интегрирует социальные действия индивидов, формирует социальный порядок и закономерность. Социальный порядок, изучение, которого, согласно Т. Парсонсу, образует главную проблему социологического анализа, может быть правильно понят через изучение процесса структурирования (институционализации) образования устойчивых образцов поведения. Нормально функционирующая социальная система возникает только там и тогда, когда образованы относительно устойчивые образцы поведения, координирующие и направляющие действия людей. Иными словами, происходит процесс институционализации социальных действий людей, обязательной стороной которых является их интеграция в господствующую систему ценностей, т.е. в культурную систему. Следовательно, для Парсонса изучение социальной структуры важно не только в плане его статики, как готовой сформировавшейся организации ролей и позиций, сколько в плане динамическом, как процесс формирования устойчивого структурного образования, т.е. институционализации. Важность изучения происходящих в обществе этих процессов широко признается в современной теоретической социологии в качестве фундаментальной проблемы. У этого ученого, как и у других сторонников системно-структурной ориентации, усилия социологического анализа, обращены в сторону анализа социальных институтов, как главных механизмов интеграции социальной системы. Он неоднократно подчеркивал, что социология является наукой о социальных институтах или, более точно, об институциональных структурах, так как “институционализация” составляет базовую основу социальных систем, и никакая другая социальная наука не выполняет задачи их изучения. [5]

Для и нас здесь принципиально важно подчеркнуть тот факт, что ведущие представители структурного подхода, напрямую связывают изучение социальной структуры общества с деятельностью его важнейших социальных институтов. Прежде всего таких, как экономика, политика (государство), наука, образование, семья и др., которые контролируют, регулируют и направляют деятельность людей в важнейших сферах жизнедеятельности, так как от их нормальной работы зависит не только стабильность и устойчивость общества, но и его успешное развитие. Обратим внимание на тот факт, что социальные институты в данном контексте образуют второй или верхний, этаж многоярусной социальной структуры общества, тогда как его исходными элементарными единицами выступают социальные позиции (статусы), которые люди занимают в различных типах социальных организаций и институтах.

Следует, однако, признать, что метод структурного анализа, сформированный в трудах Л. Р. Радклифф-Брауна и Т. Парсонса, имеет существенный недостаток, на который часто обращали внимание его критики. Этот недостаток заключается в том, что представители структурного подхода игнорируют существование в обществе не институционализированных образцов поведения, которые составляют значительную часть общественной жизни индивидов. Сюда относятся не только те виды общественного поведения людей, которые прямо не контролируются социальными институтами, а регулируются народными обычаями, традициями, общественной моралью, а также факторами и направленностями психологии поведения индивидов, групп личностей, толпы. Эти неформальные способы регулирования социальных действий выявляются важным дополнением к признанным в обществе, институционализированным образцам поведения, зачастую первые вырастают и развиваются из вторых, и это вполне естественно, так как нормативно одобряемые типы социальных действий не могут противоречить общественной морали и традициям. Но бывают и другие виды не институционализированных образцов человеческой деятельности, которые возникают и развиваются в противовес господствующим в обществе канонам морали, нормам и ценностям. Эти виды поведения принято относить к девиантному, отклоняющемуся от принятых в обществе норм и образцов поведения. Ненормативные типы поведения, таким образом, существуют как бы вне институционализиронанной структуры, вопреки ее требованиям и ожиданиям. Социологический подход к изучению этой проблемы впервые наметил Э. Дюркгейм в своей знаменитой концепции “социальной аномии”.[4]

Американский социолог Р.К.Мертон показал плодотворность структуралистского подхода для выяснения причин возникновения различных типов отклоняющегося поведения. По его мнению, основополагающая причина этому заключается в том, что существующая институциональная структура, ограничивая диапазон допустимых социальных действий людей, приходит в противоречие с господствующими в обществе культурными целями и ценностями и порождает различные виды отклоняющегося поведения (“инновации”, “ритуализм”, ”ретритизм”, “мятеж” и т.д.). Его концепция обращена, в первую очередь, к современной американской социальной действительности, но ее можно распространить и на многие другие западные общества, которые пронизывают глубокие противоречия между господствующей моралью и идеологией, пропагандирующими ориентацию на достижение жизненного успеха, богатства и материального благополучия, и реальными, официально узаконенными институциональными средствами их достижения, которые весьма ограничены. Далеко не каждый человек, тем более, рядовой по своему статусу индивид, оказывается в состоянии реализовать этот идеал западного общества. Не всякий обладает личным состоянием, чтобы начать свое дело, заняться бизнесом и т.д. Например, достаточно часто наблюдается социологами, прецедент, когда бизнесмены, чтобы получить прибыль, идут на нарушение существующих законов. Так называемые мафиозные структуры - наиболее яркий пример возникновения не институционализированных путей достижения материального благосостояния и богатства. Позитивной стороной мертоновского структурного анализа является то, что он нацеливает исследователя на раскрытие социальных условий и причин, порождающих различные типы девиантного поведения, что особенно важно для проведения грамотной социальной политики в этой области. [3]

Конечно, эта методологическая концепция не бесспорна и не случайно вокруг нее уже не одно десятилетие ведутся научные дискуссии. Её противники обращают внимание на игнорирование структуралистами субъективно - психологических аспектов отклоняющегося поведения. Не вдаваясь в детали этих дискуссий, отметим, что системно-структурный анализ, будучи разновидностью макро социологического подхода, имеет веские основания для того, чтобы игнорировать субъективно-психологические детерминанты социального поведения людей, которые должны быть объектом изучения родственной социологии, по нашему представлению, дисциплины - психологии.

Итак, обобщая вышесказанное, можно констатировать, что структуралистский подход, нацелен на изучение институциональной структуры и социальных институтов и позволяет раскрыть главные механизмы, обеспечивающие устойчивость и нормальность функционирования общества. Наряду с этим, он может быть использован и для анализа различных типов социальных аномий, возникающих как реакция на господствующие в обществе институциональные образцы поведения. Структуралистский анализ социальной системы общества обладает большими познавательными возможностями, поскольку он в значительной мере реализует дух научной методологии, что наглядно проявляется в самом характере системно-структурного подхода. Вместе с тем, следует иметь в виду и слабые его стороны, они главным образом связаны с особенностями теоретического макро социологического подхода, который трудно увязать с процедурами эмпирического исследования. Этим объясняется определенный скептицизм социологов - эмпириков к возможностям макро социологического структурного подхода.

§ 1.2 Субстанциональный подход

Изучение социальной стратификации - одна из признанных тем зарубежной, а в последние годы и отечественной социологии, которая прежде больше основывалась на идеологизированной модели социально-классовой структуры. Если первый подход к исследованию социальной структуры был назван “институциональным”, то второй условно можно назвать “субстанциональным”, поскольку его сторонники истолковывают общество как живую социальную реальность, структуру, которая образуют различные социальные слои, классы, общности, организованные объединения людей, рассматриваемые в качестве активных исторических субъектов. взаимоотношение между последними оказывает существенное влияние на динамику и развитие общества. Именно Марксу принадлежит одна из первых структурных интерпретаций общества, которая, к сожалению, не получила у него подробного освещения и развития. “Общество, - писал он, - не состоит из индивидов, а выражает сумму тех идей и отношений, в которых эти индивиды находятся друг к другу” [2]. Такое понимание общества весьма созвучное современным структуралистским трактовкам, позволило Марксу наметить перспективы социологического изучения системы общества, в которой он решающую роль отводил социально-экономическим отношениям. Марксову трактовку социальной структуры нередко обвиняют в экономическом детерминизме, а также в игнорировании им других параметров социальной структуры - политических, культурных, этнических, психологических и т.д., расценивают ее как одну из первых моделей “одномерной” социальной стратификации, которая противопоставляется ведущей начало от М. Вебера, концепции многомерной социальной стратификации. С этим трудно спорить, но речь в данном случае идет о другом - о разработанной Марксом модели структурного анализа, обладающего и несомненными эвристическими достоинствами. Позитивные аспекты его структурализованной методологии заключаются в следующем. Во-первых, структурный подход рассматривается Марксом как осуществление детерминистского, причинного подхода, к изучению социальных явлений, что в значительной степени соответствует канонам современной философии науки. Во-вторых, трактовка социальной структуры общества, как, совокупности объективно складывающихся общественных отношений, также идет в русле современных структуралистских представлений. Третье, наиболее существенное, по мнению сторонников социального реализма, заключается в том, что Маркс подробно описал и раскрыл генеративный механизм, порождающий не только социальную структуру общества, но и отношения политические и идеологические. Налицо, таким образом, целостная и стройная методологическая концепция структурного анализа. Соглашаясь со сторонниками социального реализма в оценке позитивных сторон методологии структурного анализа, нельзя вместе с тем не заметить присущих ей слабых сторон, если подходить к ее оценке с точки зрения тех критериев научного исследования, которые присущи современной социологии. Укажем и на два тесно взаимосвязанных недостатка. Первый заключается в том, что теория исторического материализма Маркса относится к социально-философским концепциям, имеющим предельно высокий уровень абстракции, и второй, как следствие, недооценка роли эмпирических процедур, посредством которых доказывается истинность исходных положений.

Хотя проблема изучения социальной структуры общества не занимала большого места в социологической концепции М. Вебера, тем не менее, он внес значительный вклад в ее разработку. Именно с него началось понимание социальной стратификации как многомерного, многоуровневого образования. Вероятно, М. Вебер, как и К. Маркс, исходил из субстанциональной модели социальной структуры, представляя ее с деятельностью различных социальных групп. В его трактовке социальной стратификации трудно найти ссылки на методологию идеальных типов или теорию социального действия, сформировавшихся К. Марксом в том, что классы играют важную роль в истории, но отказывали им в праве называться “социальными общностями”, т.е. такими социальными группами, которых объединяет общая психология, групповое сознание, образ жизни и т.д. М. Вебер полагал, что их существование вытекает из складывающихся в обществе экономических, рыночных отношений собственности и владения. Поведение классов обусловлено главным образом экономическими интересами, например, в условиях рыночного капитализма в качестве таковых выступает определение цены рабочей силы как класса. М. Вебер считал, что общество есть многоуровневое, ярусное образование. В нем, помимо экономического строя, существуют в качестве относительно независимых действуют социальная (социальный порядок) и политическая сфера, (политический порядок), которым соответствуют различные категории социальной стратификации - статусные группы и политические партии. Особенно большое внимание он уделяет анализу статусных групп. Его интерес к ним как историка и социолога вполне понятен, ибо эти группы в до индустриальных обществах занимали особое привилегированное положение по системам социальной стратификации. По мнению М. Вебера, отдельные статусные группы, например дворянство в эпоху феодализма, представляют собой настоящие “социальные общности”, так как их объединял общий стиль жизни, престиж и почет, различные привилегии. Они могут превращаться даже в закрытые социальные группы - касты, с присущими им эндогенными нормами и моральными ограничениями. Возникновение и существование статусных групп в значительной мере определяется “легальным порядком” общества, господствующими в обществе ценностями и моралью. Третий элемент социальной структуры в теории социальной стратификации - политические партии, которые, по словам М. Вебера, живут в доме власти. Он считал, что партии существовали всегда, просто они были менее значительными по размерам, не носили массового характера, как в современную эпоху. Деятельность партии целиком ориентирована на достижение власти, на политическое господство в обществе или же, не располагая реальным механизмом власти, они стремятся оказывать на него влияние. Политические партии в своей деятельности опираются на классы и статусные группы, но отнюдь не обязательно являются выразителями их интересов. Не отрицая взаимосвязи между тремя главными сферами общественной жизни - экономической, социальной и политической, М, Вебер, тем не менее, в отличие от К. Маркса, не разделял его мысли об экономической обусловленности идеологии и политики. Идеи М. Вебера о сложном устройстве социальной структуры и её стратификации оказали большое влияние на последующее развитие в западной социологии концепции социальной стратификации, которую теперь стали рассматривать как многомерное, многоуровневое образование. В то же время следует признать, что кроме самой идеи о многоуровневом характере стратификации и особой роли статусных групп в социальной структуре, М. Вебер прошел ещё и мимо многих других важных параметров стратификации, которым сейчас придается большая роль, таких как этническая принадлежность, образование, профессия и др. Не говоря уже о том, что он был далек от того, чтобы рассматривать параметры социальной стратификации как измеряемые признаки.[1]

Дальнейшая судьба концепции социальной стратификации неразрывно связана с эмпирическим этапом развития социологии, наложившей существенный отпечаток на формирование методологии изучения субстанциональной структуры общества. Одним из первых попытался совместить эмпирический подход с веберовской трактовкой статусных групп известный американский исследователь У.Л.Уорнер. Обратив внимание на факт значительного усложнения социальной структуры современного общества под влиянием экономического и технического прогресса, он попытался определить иерархию социальных слоев или классов, предполагая, что именно социальный престиж (статус) выступает главным критерием социальной дифференциации. Причем, признаки социального статуса они хотели выявить, опираясь на мнения, субъективные оценки и высказывания самих респондентов, представителей различных социальных групп американского общества 30-50-х годов. В индекс статусной характеристики социальной группы социолог включил такие характеристики, как место жительства, доход, образ жизни, семейное происхождение и т. п. Именно эти критерии, по его мнению, используют сами американцы, относя их к своей статусной группе. По этой методологии американское общество было представлено как состоящее из статусных групп: трех основных (высший, средний и низший) и двух подклассов в каждом из них (низший и высший). Эта модель пользовалась в свое время широкой популярностью в западной социологии. И одной из причин ее авторитета была не столько оригинальная методология исследования, сколько претензия на объективность, стремление уйти от привычных идеологические оценок классов, типа “буржуазия”, “пролетариат” и т.п. Однако в дальнейшем эта структура социальной стратификации была подвергнута резкой критике за ее приверженность субъективизму и ограниченности выборочных данных, развитию концепции многомерной социальной стратификации в связи с попытками определения объективных критериев социального статуса (позиции) как индивида, так и социальной группы, или социальной страты, если она выделялась на основе какого-то одного объективного критерия. Три критерия - престиж профессии, уровень дохода и уровень образования стали рассматриваться в качестве важнейших показателей обобщенного социального статуса (так называемый “индекс социальной позиции”). При проведении эмпирических исследований к ним нередко добавляют такой важный критерий, как уровень властных полномочий, или место в системе управления, хотя этот критерий имплицитно заложен в понятие социально-экономического индекса позиции, поскольку объём управленческих функций напрямую связан с престижем профессии, доходом, и уровнем образования. С его помощью строится вертикальная иерархизированная модель социальной структуры, в рамках которой выделяют, как правило, шесть или семь классов, различающихся в соответствии с их индексом. В данном случае принято говорить не о стратах, а о классах, так как предполагается определенное сближение, слияние нескольких слоев по трем вышеуказанным параметрам. Так, одна, из популярных в западной социологии моделей социальной стратификации выделяет следующие семь классов: 1) высший класс менеджеров, предпринимателей, администраторов; 2) предприниматели и менеджеры среднего уровня; 3) коммерческий класс; 4) мелкие собственники и предприниматели; 5) специалисты и техники, осуществляющие руководящие функции; 6) квалифицированные рабочие, 7) неквалифицированные рабочие. В русле концепции многомерной стратификации и эмпирических показателей социально-классовой позиции было проведено немало сравнительных социологических исследований в индустриально - развитых странах Запада. В них была обнаружена тенденция к устойчивости существования указанных социальных групп и наличие потоков восходящей мобильности в средних классах.[8]

Думается, что в социальной структуре стран СНГ сейчас происходят такие сдвиги, которые в ближайшие годы могут привести к формированию аналогичной модели социальной стратификации. Но этот объективный процесс подрывается возникшей в последние годы “статусной инконсистенцией” - нарушением естественной связи между важнейшими показателями социального статуса: доходом, уровнем образования и престижем профессии. В современной Украине, например, уровень дохода, материального благополучия не всегда коррелирует с уровнем образования и сама шкала престижа профессии в значительной степени деформирована. Главная причина - существование кризисных, застойных явлений в экономике, отсутствие социального заказа на квалифицированных специалистов, преобладание в системе рыночных отношений финансово-торгового капитала и другие параметры свидетельствуют о том, что страна находится в самом начале движения в сторону создания рыночной экономики. Однако концепция многомерной социальной стратификации, претендующая на концептуализацию и обобщение форм социального неравенства, существующего в обществе, помимо вертикальной стратификации, должна учитывать и горизонтальную стратификацию или социальную гетерогенность, которая будет включать в себя такие параметры, как пол, возраст, национальность, место проживания и т.п.

 Попыткой преодоления этого противоречия явилась концепция параметров социальной структуры, разработанная известным американским социологам П. Блау. Под социальной структурой он понимает многомерное пространство различных социальных позиций, среди которых распределяется население. Будучи приверженцем эмпирического структурализма, он заявляет о том, что именно социальная позиция, занимаемая человеком в обществе, а не нормы и ценности, является главным детерминатором его поведения. В этом пункте его теория близка к точке зрения сторонников концепции социальных сетей, но, в отличие от них, П. Блау придерживается традиционной для социологии макро ориентации. Он исследует, в первую очередь, то, как бы создать всеобъемлющую модель социальной структуры, учитывающей самые различные параметры социальной дифференциации как горизонтальной (он называет ее “номинальной”), так и вертикальной, статусной (“градационной”). Такую модель можно построить на основе “ординарных” параметров, представляющих собой комбинацию двух предыдущих. Важной стороной концепции П. Блау является то, что он стремится одолеть ограниченность социально-профессиональной модели социальной структуры, к анализу которой и сводится большая часть исследований в области социальной стратификации. В то же время приверженность канонам эмпиризма не дает ему возможности теоретически обосновать свою концепцию, поскольку вся его методология сводится к призыву наряду с факторами социального неравенства учитывать также и социальную гетерогенность, порождаемую процессом горизонтальной социальной дифференциации. Считая, что процесс социальной дифференциации в современном индустриальном обществе продолжает набирать силу, он, вместе с тем, полагает, что социальная дифференциация должна автоматически порождать, усиливать процесс социальной интеграции, хотя здесь могут возникнуть и определенные противоречия. В рассуждениях П. Блау обращает на себя внимание одно обстоятельство, присущее представителям эмпирической традиции в изучении социальной стратификации - все они явно или не явно принимают популярную в западной социологии концепцию технологического детерминизма, придающую ключевую роль в развитии общества НТП, игнорируя при этом многие другие обстоятельства, без которых этот прогресс был бы не возможен, в господствующую систему ценностей. Идеологию и мораль, не говоря уже о громадном значении таких социальных институтов как политика, государство, право и пр.[4]

§ 1.3 Концепции социальной стратификации

Социально-экономическая, политическая, духовная реформа, проводимая во многом теоретически и практически по одному и тому же сценарию в Украине, России других странах СНГ, выдвинула на передний план многие серьезные проблемы, до того не виданные для бывших союзных советских республик. В частности, это такие вопросы как, приватизация, затяжной экономический кризис, спад и остановка производства, интенсивный и экстенсивный рост безработицы, значительное углубление имущественной дифференциации, перераспределение доходов между разными группами населения, поляризация интересов в результате усиления социального неравенства, появление многочисленных политических партий и движений, их новых и старых лидеров, скачок религиозности, спад морально-нравственных устоев и установок и т.д. Все это - внешние проявления глубинных социальных процессов: меняются принципы расслоения общества, оно структурируется по новым, не знакомым ранее советской социологической науке основаниям. Происходящий в странах СНГ переход от принудительно направляемой экономики к производственным отношениям, построенным на рыночных отношениях - это глобальная смена неэквивалентного, властного перераспределения общественного богатства равным обменом результатами деятельности по "горизонтали" между юридически независимыми субъектами собственности и видами предпринимательской деятельности. При этом в качестве собственности выступают рабочая сила, капитал, информация, материальные ресурсы, менеджмент и т.д. На смену практически полностью огосударствленной экономике приходит многосекторная, включающая широкий спектр форм - от государственной до частной, иностранной с множеством смешанных переходных видов. Одновременно с трансформацией экономического базиса общества происходят существенные изменения в системе властных отношений. Правящий десятилетиями элитарный номенклатурный слой приспосабливается, активно участвует в перераспределении государственной собственности, занимая во многих сферах деятельности, включая бизнес, ведущие посты. Формирующиеся новые социальные группы крупных и средних, да и мелких собственников, которые образуются, как правило, на почве разгосударствления собственности вследствие близости некоторых из их представителей к властным органам. В результате этих сложных, зачастую взрывоопасных процессов, социальная структура переходного общества трансформируется из во многом сословной (псевдосоветской) системы в классовую (капиталистическую). Вместе с подобной трансформацией изменяется общая композиция социальных отношений в социуме, соотнесение социальных слоев и групп, их ролевой статус, функции и общественная и индивидуализированная психология потребностей, мотивов и направленностей поведения индивидов, групп индивидов, слоев, масс, общества в целом. Разнообразие отношений, ролей, позиций приводят к различиям между людьми на каждом конкретном этапе эволюции общества. Проблема, во многом, сводится к тому, чтобы каким-то образом упорядочить эти отношения между категориями людей, различающимися по многим аспектам, индикаторам, критериям, показателям и т.д.

В связи с этим нам необходимо обратить особое внимание на общую теорию стратификации общества. Слово "страта" в переводе с латинского (stratum) означает "слой", "пласт", то есть группу людей, объединенных какими-либо общими социальным признаком: имущественным, профессиональным, уровнем образования и т.д., вторая же часть термина: (tacio) "делаю". Таким образом, уже в этимологии термина заложена задача не просто выявления группового многообразия общественного структурирования, но и определение возможных, например, вертикальных последовательностей положения социальных слоев, страт (пластов, уровней) в обществе, их возможную социальную иерархию. Важнейшей основой стратификационной структуры является естественное и социальное неравенство людей.

Социальное устройство общества, существование в нем отдельных слоев, классов, групп, страт и отрядов издавна являлось предметом изучения ученых-обществоведов. Так, еще Платон в своей типологии форм общественно–политического устройства (тимократия, тирания, олигархия, демократия) показал, что разрушительная диалектика, превращающая каждую общественно-политическую форму в противоположность, осуществляется не всегда только в силу “объективной необходимости”. Каждый раз эта необходимость совпадала с деятельностью определенных социальных групп, которые и осуществляли разрушительную работу в обществе. Со времен олигархического правления, олицетворяющего политическую власть богатства, такой разрушительной силой был, по Платону, "класс праздных и расточительных людей, из которых одни, мужественные, идут впереди, а другие, слабые, следуют за ними" //136//.

Однако, в задачи нашего исследования не входит детальное изучение генезиса исторических концепций предпосылок современного социологического знания, касаемого теории и практики анализа развития социальной структуры общества и ее динамики. Поэтому особое внимание мы уделим рассмотрению теоретического наследия и современного состояния страфицикационных и мобильностных теорий, поскольку они задают нам общее представление о структуре, принципах и механизмах становления, функционирования, развития и кризиса любой социальной системы, особенно общества транзитного периода, которыми был ХХ век представлен немало.

Социальное расслоение общества может выступать в одномерном стратификационном режиме, когда разделение происходит посредством выделения групп, общностей людей по какому-либо одному социальному признаку. Так, К. Маркс, например, ввел единственное основание вертикального расслоения общества - обладание собственностью. Поэтому его стратификационная структура фактически сводилась к двум уровням: класс собственников (рабовладельцы, феодалы и буржуазия) и класс, лишенный собственности на средства производства (рабы, пролетарии) или группы, имеющие весьма ограниченные на собственность права (крестьяне). Попытки представить интеллигенцию, а также некоторые другие социальные объединения и группы в качестве промежуточных слоев между основными классами, представляли собой концептуально задачу “подгонки” системы социальной дифференциации под общую идею, делая, тем самым, подобную модель излишне формализованной и узкой.

Существует вариант и многомерной стратификации, позволяющий выделить устойчивые группы, общности людей, имеющих целый набор общих признаков. Жесткий схематизм марксистского подхода стал отмечаться и критиковаться уже в конце Х1Х века. В связи с этим известный немецкий социолог М. Вебер уже тогда расширил число критериев, определяющих принадлежность к той или иной социальной системе [1]. Кроме экономического (отношение к собственности и уровень доходов), он вводит такие критерии как социальный престиж и принадлежность к определенным политическим кругам (партиям). Под престижем понималось обретение индивидом от рождения или благодаря личным качествам такого социального статуса, который позволял ему занять определенное место в социальной иерархии. Роль статуса в иерархической структуре общества определяется такой важной особенностью социальной жизни как ее нормативно-ценностное регулирование. Благодаря последнему, на верхние этажи социальной лестницы всегда поднимались лишь те, чей статус соответствует укоренившимся в массовом сознании представлением о значимости его титула, профессии, а также функционирующими в обществе нормами и законами.

Следовательно, уже можно сделать вывод о том, что стратификационный подход, в отличие от классового, не считает только экономические, производственные отношения главной и единственной предпосылкой социальной дифференциации. В этой модели общества важнейшим элементом выступают статусные группы и их какие-либо параметры – тип профессий, уровень дохода и др., а также подразумевает, что определенные социальные различия между людьми приобретает характер иерархического ранжирования. Акцентирование Вебером внимания на политических аспектах жизнедеятельности представителей социальных групп также являлось определенной неполнотой.

Свою оригинальную идею многокритериальной стратификации и социальной мобильности дал выдающийся русско-американский социолог П. Сорокин, указавший на то, что социальная стратификация - это дифференциация некой данной совокупности людей (населения) на классы в иерархическом ранге [7]. Она находит выражение в существовании высших и низших слоев. Ее основа и сущность – в неравномерном распределении прав и привилегий, ответственности и обязанности, наличии или отсутствии социальных ценностей, власти и влияния среди членов этого или иного сообщества [7]. Это пример попытки теоретического сочетания одномерного и многомерного способов стратификации. Сорокин однозначно указывал также на невозможность дать единую совокупность критериев выдвижения какой-либо страты и считал, что в социокультурном мире существует множество организованных групп и социальных систем, начиная с организованного взаимодействия таких микрогрупп, как диады и триады, и кончая такими массовыми социальными системами, как многомиллионные империи и государства, всемирные религиозные объединения. Это множество социальных систем можно классифицировать различным образом в зависимости от цели классификации. Социологов интересуют, прежде всего, наиболее важные социальные группы, повторяющиеся в социальном времени и пространстве и оказывающие сильное влияние на огромное число индивидов, на другие социальные группы, на ход исторического развития. Таким образом, М. Вебер, например, рассматривал социальную структуру общества как многомерную систему, в которой наряду с классами и порождающими их отношениями собственности, важное место принадлежит статусу и власти.

Однако, признанным автором теорий социальной стратификации и мобильности является все же П. Сорокин. Согласно его точке зрения, выражения, типа “высшие и низшие классы”,“социальное положение”, “социальная дистанция” и другие можно обозначить термином “социальное пространство”[7,с297]. Под социальным пространством можно понять не только “некую вселенную, состоящую из народонаселения земли”[7,с298], но и определенную общественным договором контактную зону, в которой темпорально или константно действуют принципы взаимодействия, взаимоотношений между разнообразными индивидами. При постоянном учете социального положения, а значит и семейного происхождения, гражданства, национальности, собственности, отношения к религии, обладанию профессией, принадлежности к политическим партиям, происхождения, имущественного ценза, возраста, образования, места жительства, интеллекта, престижа, власти, экономического статуса, социальной роли и многих других объективных и субъективных социальных показателей, могут определяться отношения одних людей к другим людям внутри социальной группы, либо выступать критерием отношений к представителям других групп, к тем или иным социальным явлениям, взятым в качестве точек отсчета. Люди, принадлежащие к одинаковым социальным группам и выполняющие практически идентичную функцию в пределах каждой из этих групп, находятся в одинаковом социальном положении. Те же, у кого наблюдаются некие отличия, находятся в разных социальных позициях. Чем больше сходства в положении различных людей, тем ближе они друг к другу в социальном пространстве. Наоборот, чем значительнее и существеннее различия, тем больше социальная дистанция между ними, замечает П. Сорокин [7]. Он же предположил и сущностную многомерность, подклассовость объектов социального пространства, его горизонтальный и вертикальный параметраж и соответствующие возможности вертикального восхождения или спуска, вероятность горизонтальных перемещений в нем. Определяющим акцентом в изучении социальных явлений он видел в исследовании высоты и профиля социальных структур, их дифференциацию по социальным слоям, перемещения населения по вертикали: в нижние или верхние социальные страты. Русско-американский социолог выделяет также четыре группы факторов, выступающих объектом социального неравенства: права и привилегии, обязанность и ответственность, социальное богатство и нужду, власть и влияние. В реальной жизни все эти позиции тесно переплетены и взаимообусловлены всем ходом социального развития общества. Люди, принадлежащие в высшему слою в каком-либо отношении, в целом, ведут себя в соответствии со своим статусом по большинству социальных показателей. Так, представители высших экономических слоев, как правило, одновременно относятся или стремятся войти в высшие политические, профессиональные, духовные и другие слои.

Под социальной стратификацией Питирим Александрович понимал дифференциацию некой личностной совокупности людей (населения) на классы в иерархическом ранге. Она находит свое выражение в существовании высших и низших слоев. Ее основа и сущность – в неравномерном распределении прав и привилегий, ответственности и обязанности, наличии или отсутствии социальных ценностей, власти и влияния среди членов того или иного сообщества [7]. Конкретные формы социальной стратификации разнообразны и многочисленны. Если экономический статус членов некого общества неодинаков, характеризуется наличием экономического расслоения независимо от того, организовано ли оно на коммунистических или капиталистических принципах, определено ли оно конституционно как “общество равных возможностей” или нет. Само же экономическое неравенство выражается в различии доходов, уровня жизни в существовании богатых и бедных слоев населения (если выразиться кратко, то такой стратификационный подход можно было бы выразить в схеме: “богат - беден”). Если в пределах какой-то группы существуют иерархически различные ранги в смысле авторитетов и престижа, званий и почестей, если существуют управляющие и управляемые, тогда независимо от терминов (монархи, бюрократы, хозяева, начальники) это будет означать, что такая группа политически дифференцирована (“руководители-подчиненные”). Если же члены какого-то общества разделены на различные группы по роду их деятельности, занятиям, а некоторые профессии при этом считаются престижными в сравнении с другими и если члены той или иной профессиональной группы делятся на таких руководителей различного ранга и на подчиненных, то такая группа будет еще и профессионально дифференцирована, независимо от того, избираются ли начальники или назначаются, достаются ли им руководящие должности по наследству или благодаря их личным качествам [7]. Рассмотрев эту схему, автор приходит к выводу, что стратификация константна для любого общества, а социальное неравенство функционально необходимо для сохранения социума, все элементы которого находятся в динамическом равновесии. Причина стратификации мотивирована извечными различиях отдельных людей, групп людей, а критерии стратификации могут быть самыми разными. И только в том случае, если они сбалансированы между собой, социальная структура имеет относительную устойчивость. Важно еще и то, что социальные статусы экономической, политической, профессиональной и других параметров стратификации, как правило, тесно переплетены. Представители высших экономических слоев одновременно относятся и к высшим политическим и профессиональным слоям. Неимущие же, обычно, лишены гражданских прав и находятся в нижних слоях профессиональной иерархи. Таково обще устоявшееся положение дел, хотя существует немало исключений. Так, к примеру, самые богатые далеко не всегда находятся у вершины политической или профессиональной пирамиды, также как и не во всех случаях бедняки занимают самые низкие места в политической и профессиональной иерархии.

Следует заметить, что политическая стратификация исследуется Сорокиным в русле экономической стратификации. По его мнению, политическое неравенство, политическая стратификация никогда не исчезнут. В результате изучения политических режимов и политической дифференциации различных стран Сорокин приходит к следующим выводам:

высота профиля политической стратификации изменяется от страны к стране, от одного периода времени к другому;

в этих изменениях нет постоянной тенденции ни к выпрямлению, ни к возвышению стратификации;

не существует постоянной тенденции перехода от монархии к республике, от самодержавия к демократии, от правления меньшинства к правлению большинства и т.д.;

профиль политической стратификации подвижнее, и колеблется он в более широких пределах, чаще и импульсивнее, чем профиль экономической стратификации;

в любом обществе идет постоянная борьба между силами политического выравнивания и силами стратификации.

Эти тезисы Сорокина, высказанные им в начале 20-х годов, подтверждаются не только теоретиками нынешней социологии, но и действительными фактами современной политической реальности конца ХХ – начала XXI веков.[9]

Раздел 2. Классовая структура украинского общества

Благодаря происшедшим за последнее десятилетие изменениям в социальной структуре украинского общества в нем произошла структуризация и выделилось пять социальных классов: капиталократии, государственной и силовой бюрократии, наемной рабочей силы, предпринимателей и иждивенцев.За годы независимости в Украине сформировалась новая, постсоветская структура общества. Это стало возможно после десятилетнего периода социально-экономической стабилизации, наступившего после кризиса 1997-98 годов. За это время постепенно начала балансироваться экономика, возникло равновесие на рынке труда, стабилизировалось производство, и все это вместе стало причиной возникновения новой социальной структуры украинского общества.

§2.1 Капиталократия

Если рассматривать классы как стойкие социальные группы, которые определяются своим местом в структуре собственности в соответствии со своей долей получения общественной прибыли, влияния и использования государственной власти, то можно выделить следующую классификацию. Господствующим классом в Украине является так называемый класс капиталократии, который возник в результате разработки инновационных методов конвертации экономической собственности и экономических возможностей в политическую власть. Его особенностью является то, что он является распорядителем системного вертикально-интегрированного бизнеса, представленного, как правило, в сырьевом секторе экономики, который, в свою очередь, является бюжетообразующим на общегосударственном уровне. Капиталократия не является социальным монолитом, она внутренне структурирована на определенные прослойки.

Прослойка крупного финансово-промышленного капитала является социально активной и занимается политическими инвестициями. Она не просто презентована во власти, а фактически является распорядителем и инвестором политической власти. В условиях режима Кучмы так называемые олигархические группы имели теневое влияние, в условиях олигополии за счет политических инвестиций они получили легитимный статус в системе представительской власти. Не секрет, что большинство так называемых олигархических группировок являются содержателями и инвесторами всех доминирующих в Украине политических сил, представленных в парламенте и соответственно имеющих доступ к исполнительной власти.

Прослойка собственников – это стратегическая прослойка, которая была сформирована в условиях номенклатурного постсоветского капитализма, как правило, на основе коррупционных механизмов и номенклатурной наследственности. Эта прослойка пассивна в политике, но является фундатором и креатором многих бизнес-схем. Например, история так называемой киевской олигархической группы в том числе связана с влиянием и благословением ведущей номенклатурной группы, которая получила значительную постсоветскую собственность, ставшую стартовой площадкой для дальнейшего накопления. Это явление присуще не только Украине, оно характерно для всех постсоветских стран, в том числе, для наших соседей Польши, Словакии и т.д. Тем не менее, эта прослойка пассивна и, имея юридически оформленную собственность на производственные и земельные активы, как правило, ограничивается только патронированием и обеспечением неформальных связей во власти.

Третий слой капиталократии – крупный менеджмент. Это новое явление в экономике, которое проявилось в последнее пятилетие. В постсоветских странах фактически прошел процесс своеобразной революции менеджеров, когда рядом с собственниками возникла прослойка высокооплачиваемых наемных работников, являющихся, кроме всего прочего, долевиками в прибыли предприятий и работающих на доверии. Эта менеджерская прослойка взяла на себя ответственность за реструктуризацию и капитализацию тех активов, которые формировались в условиях номенклатурного капитализма. За последние два года большинство известных украинских финансово-промышленных групп провели презентацию своих команд, где во главе с владельцами компаний стоят молодые люди 30-40 лет, фактически являющимися распорядителями и организаторами этого бизнеса.

Эта активная прослойка в 2006-2007 годах начала появляться в политике в качестве активных провайдеров политических проектов. Надо ожидать, что через два-три года представители этой генерации будут активно представлены в исполнительной структурах власти. Они являются новым менеджерским капиталом с опытом управления собственностью, и они в первую очередь будут заинтересованы не в публичной политике, а в системе госуправления.

Последняя прослойка класса капиталократии – так называемое среднее звено. Речь идет о представителях среднего бизнеса или селф-мейдах. Представители этой прослойки утвердились в сфере сервиса, сетевых торговых системах, туризме, инфраструктурных проектах. Как правило, это мобильные группы с высокой экономической нормой прибыли, которая уже начинает конкурировать с сырьевым сектором. Эта группа чрезвычайно активна в сфере социального проектирования, но политически пассивна и в отличие, например, от олигархов не занимается политическим инвестициями, ограничиваясь политической рентой, то есть спонсорской поддержкой власти. И в этом состоит особенность среднего звена – занятие пассивной позиции и откуп от политиков.[10]

§ 2.2 От бюрократов до иждивенцев

Уникальность социальной структуры Украины состоит в том, что предпринимательский класс по своим интересам ближе к классу наемного труда, чем к капиталократии.

Второй социальный класс, который также имеет право на самостоятельное определение, –государственная и силовая бюрократия. Особенность его состоит в том, что, в отличие, например, от России, украинская государственная система управления была более сбалансированная и постепенно шло политическое перераспределение бюрократической системы как ресурса. Таким образом, риз среднего звена исполнительной власти, государственно-корпоративного сектора была сформирована новая генерация бюрократии, которая имеет внутреннюю наследственность, является профессиональной и также представляет большой интерес.

Одновременно, начиная с 2005 года, после кадровой оттепели этот класс приобретает влияние, что особенно заметно в дискуссиях на тему реформы самоуправления, в которых позиция исполнителей среднего звена является достаточно значимой. В еще большей мере это касается силовой сферы, к которой относится командный состав армии, спецслужбы, а также суды.

Отнесение к этой категории судебной ветви власти можно считать чисто украинским феноменом, однако в украинских реалиях суды по своим функциям выступают элементом силовой бюрократии. И нереформированость в данном случае судебной системы лишь подтверждает то, что она является элементом репрессивного аппарата господствующей группы, которая использует ее через кадровую политику и судебную номенклатуру.

Третий класс – класс предпринимателей. В отличие от капиталократии, это достаточно широкий социальный слой, использующий высокий уровень эксплуатации и формирующий собственное дело на основе картельных форм семейного типа и индивидуального предпринимательства. Уникальность социальной структуры Украины состоит в том, что предпринимательский класс по своим интересам ближе к классу наемного труда, чем к капиталократии. Это объясняется тем, что он несет на себе всю тяжесть налогового бремени и социальной нагрузки.

С этим классом связывают идеалы обустройства и обеспечения социального мира. Одновременно именно он является самым рисковым с точки зрения экономического поведения и позиционирования в обществе. Так же, как класс наемного труда, класс предпринимателей пассивен в отношении формирования государственной власти, поскольку является только носителем голоса и не имеет других рычагов влияния. К предпринимательскому классу можно отнести такие прослойки как индивидуальное предпринимательство, которое основывается на самоэксплуатации, артельные, кооперативные, семейные формы организации малого бизнеса с малыми объемами, а также фермерское хозяйство.

Четвертый социальный класс – класс наемной рабочей силы, который также внутренне дифференцирован. К этому классу можно отнести и госслужащих, причем, с высоким уровнем эксплуатации этой профессиональной рабочей силы, и промышленных рабочих, и так называемых инфраструктурных работников, а также сельскохозяйственных работников, представляющих собой довольно широкий слой наемного труда, который, судя по тенденции аграрной реформы, будет расширяться в связи с развитием крупного аграрного бизнеса.

Сюда также относится среднее звено наемного труда – довольно нестойкая прослойка работников, связанных с отраслями внутреннего рынка – перерабатывающей, легкой промышленностью. Это чрезвычайно нестойкие отрасли с точки зрения профессионального состава и подготовки кадров. С другой стороны, это достаточно широкая прослойка, выражающая интересы провинции на уровне экономики района и области.

И последний социальный класс – иждивенческий. Это те, кто напрямую зависит от государственной социальной политики. Как явление этот класс более всего присущ именно постсоветским странам. В Украине имеется многомиллионный класс иждивенцев, зависящих от пенсионного обеспечения и социальной помощи. В первую очередь, это люди пенсионного возраста – почти 14 миллионов граждан Украины с общими интересами и наличием определенной политико-демографической идентичности – как электорат они обычно действуют очень организованно в зависимости от региона и традиций. Вторая составляющая этого класса – это социальная группа иждивенцев, находящихся на содержании в силу травматизма. Это также огромная прослойка до 1 миллиона граждан, которые объединены по своему положению, уровню доходов, социальным возможностям. В Украине эта группа самоорганизовывается в мощные лоббистские общественные организации.[11]

Заключение

Актуальность исследования социума на конкретном этапе его существования заключается в проведении системного социологического анализа динамики онтогенеза функционирования и развития социальной структуры общества, выявления последствий трансформации социального пространства в связи с его различными изменениями, в частности, с переходом к рыночным отношениям, особенностями влияния процессов стратификации и мобильности на ход протекания транзитных процессов. Подобные социальные явления мы наблюдаем в современных обществах стран СНГ, России и Украине в частности.

Общество переходного периода выступает одним из значительных феноменов социального переустройства любого социума. В связи с этим важен системный процесс анализа всей системы социальных связей и отношений, которые испытывают ныне свою активную трансформацию, выражаясь в значительных структурных изменениях компоновки ее стержня - социальной структуры общества, комбинаторных блоков, входящих в них социальных групп, классов, слоев, отрядов, страт, других социальных образований. Особенностью изучаемого периода выступают интенсивные тенденции деформации стабильных, устойчивых, даже откровенно стагнационных в недалеком прошлом социальных образований. Некоторые из них, будучи в недалеком прошлом престижными и, казалось бы, незыблемыми по своим социальным статусам и ролям в сфере социальных связей и отношений, в кризисные периоды исчезают, либо занимают малозначительные, аутсайдерские позиции. Активен рост принципиально новых для прежнего общества социальных образований и структур.

В современной ситуации практически невозможно представить стратификационные исследования в виде стройного, хорошо структурированного потока. Напротив, происходит его распадение на отдельные ручейки, мало помалу удаляющиеся от истока и при этом постоянно пересекающие на своем пути чужие русла, забирая воду из других направлений. На этот сложный процесс фрагментации и реинтеграции следует обратить особое внимание при анализе современных стратификационных подходов.

Многообразные связи между членами общества, социальными группами, а также внутри них, возникающие в процессе жизнедеятельности, именуемые нами общественными отношениями, претерпевают постоянные изменения. Сегодня процесс их развития идёт по линии усложнения. Но не исключено, что завтра он повернёт совсем в другое русло.

Несомненно одно: в учёном мире всегда найдётся его провозвестник, у которого непременно найдутся сторонники и оппоненты. Социальные философы, социологи, политологи и представители других общественных наук уже не первый год и век идут по одной дороге с обществом, будучи его неотъемлемой частью, при этом исследуя все дорожки и тропинки, ответвляющиеся от этого сложного пути, то забегая вперёд, предвосхищая события, то возвращаясь назад в поисках ранее оставленных без внимания деталей.

Этому, надо сказать, не маленькому обществу исследователей также свойственны разделения, расслоения, непримиримая борьба теорий за доминирующее положение в своей области. И сколько будет существовать общество, столько будут вестись его всесторонние исследования, рождаться и умирать новые теории его устройства. И уж тем более безграничными представляются наши возможности изучать, описывать и сопоставлять составляющие этого многовекового наследия.

Список литературы:

Вебер М. Избранные произведения. – М.: Прогресс, 1990.-808 с.

Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 46. Ч II.

Мертон Р. Социальная структура и аномия // Социс. 1992. №№2, 3, 4.

Общая социология. Под ред. А. Г. Эффендиева-М.: Инфра–М, 2005.-654с.

Парсонс Т. Система современных обществ/ Пер, с англ. Л. А. Седова и др. –М.: Аспект- Пресс, 1998.-266с.

Рэдклифф- Браун А. Р. Структура и функция в примитивном обществе.- М.: Восточная литература, 2001.- 304с.

Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество.- М.: Политиздат, 1992.- 308с.

Уорнер Л. Социальный класс и социальная структура// Рубеж- 1997,№ 10.

Интернет ресурс- http://www.libtxt.info

Интернет ресурс- http://www.vovremya.info/?art=1198139820

Интернет ресурс- http://www.vovremya.info/?art=1198574305