2. Социально отклоняющееся поведение личности

3. Провести исследование и написать заключение по методике "Пиктограмма"

Литература

1. Методологические принципы клинической психологии

Междисциплинарный статус клинической психологии делает эту дисциплину особо чувствительной к решению основной теоретико-методологической проблемы современной науки — проблемы «природы человека» как существа биосоциального по своим внешним проявлениям. Психология имеет дело с особой реальностью — субъективной, которая далеко не всегда совпадает по содержанию с реальностью, существующей независимо от человека. Принято считать, что психология — это наука о психике. Однако психика — достаточно сложное явление, в которое включаются несколько взаимосвязанных, но различных по своей природе областей: осознаваемая субъективная реальность, бессознательные психические процессы, структура индивидуальных психических свойств, внешне наблюдаемое поведение. Соответственно, психику можно рассматривать с разных точек зрения: со стороны математических, физических, биохимических, физиологических процессов или как социокультурный, лингвистический феномен.

Первая теоретико-методологическая проблема клинической психологии заключается в том, что в науке существует две противоположных тенденции в понимании того, что же такое есть психика. Первая тенденция заключается в том, чтобы рассматривать психику как удобную биологическую метафору нейрофизиологических процессов, протекающих в мозге.

Другая тенденция в трактовке понятия психика заключается в том, что под ней понимается общая способность живых существ реагировать на абиотические (биологически нейтральные) воздействия. Например, на звук. В эту общую способность включается совокупность процессов восприятия, способов переработки информации и регулирования реакций организма на абиотические воздействия. При этом церебральные процессы здесь не составляют существо этой общей способности, а являются всего лишь инструментом, с помощью которого эта способность может реализоваться. Как рука является только орудием хирурга, но не причиной его деятельности, так и мозг является всего лишь орудием психической деятельности, но не ее причиной.

В зависимости от строения инструмента психической деятельности у живых существ имеются разные способности реагирования, т. е. — разные психики: элементарная сенсорная (реагирование только на отдельные свойства среды), перцептивная (реагирование на целостные образования), интеллектуальная (реагирование на соотносящиеся между собой феномены) и сознательная (реагирование на вербально конструируемый образ реальности, который имеет самостоятельное существование, безотносительно наличным отношениям человека и среды). У высших животных эти психики также выступают уровнями психического функционирования: чем выше церебральная организация животных, тем более представлены у них эти уровни. Есть эти уровни психического и у человека. Однако отличительной чертой психики человека является наличие сознания и четырех высших психических функций (ВПФ), которых нет у животных. К высшим психическим функциям относятся: произвольные внимание и память[1], логическое мышление, а также высшие эмоции — эмоциональные отношения (чувства).

Первые три уровня психики имеют следующие характеристики: 1) формируются под влиянием биологических факторов; 2) имеют непосредственную связь с удовлетворением конкретных, ситуативных биологических потребностей; 3) инстинктивны по способу осуществления.

Высшие психические функции обладают следующими характеристиками: 1) формируются под влиянием социальных факторов (общение, воспитание, обучение), 2) опосредованы знаково-символическими формами (главным образом речью), 3) произвольны по способу осуществления.

Таким образом, психика человека выступает не столько более высокой формой организации животной психики, сколько качественно иным способом взаимодействия человеческого организма со средой, возникающим под действием не биологических, а социальных факторов. Социальность является неотъемлемым свойством психики человека, поэтому, по крайней мере в отношении человеческой психики, нейробиологическая парадигма, популярная в биологически ориентированной медицине, имеет слабую методологическую состоятельность.

Действительно, человек обладает уникальным нейрофизиологическим механизмом знакового опосредствования при взаимодействии со средой. Этот механизм связан с наличием развитых верхних передних отделов лобных долей больших полушарий мозга (коры), чего нет у других приматов. Благодаря ему, человек приобретает возможность взаимодействовать со средой опосредованно — через систему знаковых обозначений реальности, а не напрямую, и, соответственно, быть относительно независимым от среды, что повышает его адаптационные возможности.

При рассмотрении мозга и психики в качестве параллельно протекающих физиологических и психических процессов психика оказывается эпифеноменом — побочным явлением, сопутствующим мозговой деятельности, но не связанным с ней никакими причинно-следственными взаимоотношениями. Психические процессы и состояния пациента выступают здесь вспомогательными, не играющими существенной роли в патогенезе болезни субъективными ощущениями, сопровождающими нарушения на физиологическом уровне изменений в организме. Другими словами, психическое есть пассивная «тень» физического, которую можно принимать во внимание только в качестве диагностически важного признака, указывающего на какое-либо «глубинное» биологически обусловленное нарушение. Современное проявление концепции параллелизма мозга и психики существует в виде так называемого «двойного аспектизма», в котором признается, что физиологическое и психическое являются просто разными точками зрения на одно и то же явление — нейропсихическую деятельность мозга, которую в равной степени можно описывать физиологическим или психологическим языком.

Все рассмотренные традиционные подходы к решению проблемы связи мозга и психики страдают одним методологическим недостатком: они опираются на нейробиологическую парадигму психики как продукта деятельности мозга и поэтому не могут объяснить, как на психическом уровне функционирования организма возникают качества, которые невозможно предвидеть на физиологическом уровне.

Если же рассматривать психику как способ информационного взаимодействия организма со средой, то в этом случае психическое выступает фактором системной организации отдельных мозговых процессов: как организм взаимодействует со средой на информационном уровне, так организуются и мозговые процессы, которые обеспечивают это взаимодействие. Другими словами, связь мозга и психики является не прямой, а опосредованной — через функциональные динамические системы, возникающие в мозге в процессе решения текущих задач по обеспечению жизнедеятельности организма. Сначала в психике возникает образ будущего результата взаимодействия организма и среды, под который в мозге выстраивается определенное нейрофизиологическое обеспечение — система отдельных физиологических процессов. Мозг помогает организму в достижении субъективного образа потребного будущего (результата взаимодействия организма и среды), избирательно вовлекая отдельные физиологические процессы в единый комплекс усилий по достижению предполагаемого результата. Именно будущий результат детерминирует текущую активность мозга, является причиной определенной мозговой организации при тех или иных психических состояниях.

Организм всегда имеет информационный эквивалент практического результата взаимодействия со средой, в котором содержатся его прогнозируемые параметры. Этот информационный эквивалент сначала поступает в такой нейрофизиологический аппарат, который получил название акцептора результата действия. Но поступает он в него из психического уровня информационного взаимодействия со средой, на котором этот результат называется целью поведения. Кратко говоря, психический акт сначала подготавливает некоторый образ будущего («активное опережающее отражение реальности»), а затем мозг выстраивает под этот образ обеспечивающую достижение необходимого результата функциональную нейрофизиологическую систему.

Основным вопросом здесь оказывается то, как и откуда на психическом уровне возникает информация о потребном результате взаимодействия организма и среды? Можно предположить, что настроенный определенным образом мозг сначала улавливает какие-то информационные сигналы, значимые для жизнедеятельности организма, которые перерабатываются психикой, чувствительной к тем или иным сигналам, после чего сформированный психикой образ реальности запускает исполнительные нейрофизиологические процессы. Тогда центром «совмещения» психической и физической реальности гипотетически может выступать ретикулярная формация, даже по внешнему виду напоминающая «приемопередающее антенное устройство» («сеточку»). В этом случае нарушения психической деятельности можно интерпретировать как особым образом организованную мозговую деятельность, подготовленную «необычными» или искаженно воспринятыми информационными сигналами.

Другая проблема — это проблема взаимосвязи психики и сознания. Исходя из решения вопроса о соотношении мозга и психики, используют и два подхода к решению вопроса соотношения психики и сознания. Первый подход состоит в так называемый нейрофизиологической трактовке феномена сознания как оптимального уровня возбуждения нейрофизиологических процессов. В рамках этой концепции даже выделяют определенные мозговые структуры, ответственные за функционирование сознания — так называемую центр-энцефалическую систему во главе с ретикулярной формацией ствола мозга. Действительно, повреждение ствола приводит к однозначному выключению сознания. Данная концепция допускает существование сознания и у высших животных (млекопитающих), имеющих развитую ЦНС. Здесь сознание есть такие психические процессы, в которых участвует внимание, понимаемое как активная селекция отдельных элементов реальности. Другими словами, это определенная характеристика психических процессов, суть которой заключается в интеграции жизненного опыта организма. Как только организм перестает избирательно реагировать на отдельные признаки среды, считается, что он утратил функцию сознания. Практическая проблема здесь заключается в том, что тогда любое нарушение психической деятельности следует трактовать как нарушение сознания, что противоречит клиническим традициям.

Второй подход характеризует собственно психологическую трактовку сознания как высшего способа психического взаимодействия со средой, состоящего из вербальных (знаково-символических) образов реальности, возникающих в определенный момент времени и включающих в себя также вербальный образ самого человека — самосознание. Говоря словами С. Л. Рубинштейна, сознание есть знание о чем-то, что существует отдельно от нас. Здесь сознание нетождественно психике: оно является только одной из форм психической деятельности, свойственной исключительно человеку (у которого, соответственно, имеются и бессознательные психические процессы, в которых не участвуют вербальные способы взаимодействия со средой). При этом сознание является социальным продуктом, возникающим в системе отношений между людьми. Его формой является мышление, а содержанием — социальные характеристики среды и личности. Соответственно, нарушениями сознания являются нарушения восприятия человеком социальных характеристик среды и собственных личностных характеристик.

В зависимости от трактовки сознания в клинической психологии существует два подхода и к пониманию бессознательного. В случае отождествления сознания и психики бессознательное есть недостаточный уровень нейрофизиологического возбуждения, проявляющийся в виде комы, обморока, глубокого сна или общей анестезии. В случае разграничения сознания и психики бессознательным считаются невербализуемые или недоступные вербализации психические процессы и состояния. Причины, по которым психические процессы и состояния оказываются недоступными вербализации, могут быть различными.

Для клинической психологии важными представляются те из них, которые связаны с процессами вытеснения из сферы осознания (вербализации) тревожащих физиологических импульсов, желаний, воспоминаний, образов, а также те, которые связаны с автоматическими, привычными действиями, текущая вербализация которых не нужна для их осуществления (более адекватный термин — предсознательное).

2. Социально отклоняющееся поведение личности

Отклоняющееся поведение человека — это его поведение, не соответствующее нормам, принятым обществом, членом которого он является. Отсюда синоним — ненормальное поведение. Но это определение требует уточнения того более общего понятия, через которое оно дано: «поведение» — «специфические различия» — «норма», поскольку эти слова очень по-разному понимаются.

Слово «поведение» — омоним, имеющий в науке ряд значений. Во-первых, это общенаучное понятие, применяемое и к роботу, и даже к атому в магнитном поле в значении двигательной активности как реакции на воздействие среды. Во втором значении поведение — это категория этологии как биологической науки, взявшей на вооружение формулу бихевиоризма S→R и различающей ряд его уровней: донервный; низший нервный, инстинктивный, определяемый генетическими программами; условно-рефлекторный; и наконец, присущий только человеку (сохранившему и низшие уровни) — деятельность.

Но чаще, как в разбираемом случае отклоняющегося поведения, эллипсис этого понятия применяется и используется как прием анализа деятельности исходя из внешнего ее результата.

Норма — это явление группового сознания в виде разделяемых группой представлений и наиболее частных суждений членов группа о требованиях к поведению (в указанном значении этого слова) с учетом их социальных ролей, создающих оптимальные условия бытия, с которым эти нормы взаимодействуют и, отражая, формируют его.

Различают нормы биологические, относящиеся к организму человека, и социальные — к его поведению в группе людей. Нарушение социальных норм личностью влечет осуждение или даже наказание ее группой. Среди многих социальных норм (партийных, профессиональных, трудовых, эстетических, религиозных и т. д.) для отклоняющегося поведения особое значение имеют нравственные и правовые нормы. В силу этого понятие отклоняющегося поведения нередко связывают только с поведением, нарушающим эти нормы. Вместе с тем, как будет показано в этой главе, понятие это значительно более широкое, и именно в этом широком и разностороннем плане весьма существенно для теории личности. С позиций принципа единства сознания, личности и деятельности это широкое понимание отклоняющегося поведения, помогающего, в свою очередь, лучше понять наличие или нарушение координационной функции личности.

Поведение личностей, реализующее нарушение ими нравственных и правовых норм, наиболее чутко оценивается группами, в которые входят эти личности. И это не случайно, так как определяется самой сущностью отклоняющегося поведения и сущностью нравственных и правовых норм.

Нравственные нормы — это род социальных норм, ранее устанавливаемых обычаями, а теперь — этикой как отраслью марксистско-ленинской философии. Отклоняющееся поведение, нарушающее нравственные нормы, проявляется как проступки, осуждаемые групповым мнением, так как оно ухудшает социально-психологический климат группы.

Обычно понятия «нравственность» и «мораль» считают синонимами. Безнравственное отклоняющееся поведение — это действия и деятельность, результаты которых объективно противоречат нравственным нормам независимо от оценки личностью, их совершающей. Аморальное отклоняющееся поведение — это безнравственное отклоняющееся поведение, так и оцениваемое его совершающим. Оно может быть случайным для личности, но сознательное, повторное его совершение говорит об аморальности личности и низком уровне или даже об отсутствии у нее нравственных способностей. Нравственные способности — это свойства личности, определяющие неотклоняющееся поведение при условии знания соответствующих норм.

Излагаемая концепция нравственных и правоправных способностей, несмотря на то что она уже вошла в монографии и учебники, до сих пор время от времени вызывает возражения. Утверждается, например, что это ломброзианство или же оправдание каждого преступника, невиновного в отсутствии у него правоправных способностей. Но этот довод опирается на в корне неверное понимание фатальной обусловленности любых способностей, противоречащее теории способностей, изложенной в гл. VIII (в которой и придется вернуться к этому возражению).

Более осторожное возражение задается в виде вопроса: «Зачем вводить понятия нравственных и правоправных способностей, если есть понятия «преступные наклонности», «порог преступления» и «личностный подход» в криминологии». Ответ ясен: понятие «способности» включено в обе психологические категории — «личность» и «деятельность», что позволяет через отклоняющееся поведение, как нарушение закона нормативного поведения, лучше увидеть в личности то, что (несколько перефразируя слова И.П.Павлова, которыми был начат этот параграф) слито и усложнено в социальной норме. Более того, только опираясь на эти понятия, четко включенные в общую систему психологических понятий, можно различать личность преступника и преступную личность. А это различие имеет первостепенное значение для исправительно-трудовой педагогики.

Личность преступника — это синоним личности человека, совершившего преступление, а еще точнее действия, которые в данном обществе оценены законом как преступление. Более конкретно — это личность осужденного, начинающего отбывать приговор. Ведь если бы было доказано, что данная личность не совершила преступления, человек не был бы осужден. Но далеко не каждый преступник является преступной личностью. Более того, вторых среди первых немного, даже среди находящихся в условиях строгого режима.

Преступная личность — это личность с низким моральным уровнем, стойкими асоциальными установками и, следовательно, с выраженной склонностью к рецидивам преступлений. Вопрос, каждую ли преступную личность можно перевоспитать, еще не решен, но здесь полная аналогия с больной личностью и вообще болезнью: известно, что не от каждой болезни можно вылечить, но врач обязан от любой болезни любого больного лечить до последней минуты. Эта аналогия отнюдь не означает биологической обусловленности преступной личности, которая до конца может быть понята с позиции соотношения процессуального и содержательного, о чем речь пойдет в гл. IX. Но и процессуальные особенности личности, как и биологические особенности в целом, «сами по себе... не порождают преступности, но оказывают влияние на динамику поведения человека...» 13 — как написано в новейшей книге по этой проблеме, в которой, как пока еще в криминологии в целом, больше разбирается проблема социального и биологического, в то время как соотношение процессуального и содержательного еще осталось за ее рамками. Преступление, если оно доказано, всегда более четко выражено и глубже характеризует личность, чем проступок. Потому задача систематизации и типологизации личностей преступников и более практически необходима, и вместе с тем может быть достаточно четкой. Хотя ниже речь пойдет о различных личностях преступников, но все сказанное относится и к личностям с более легкими отклонениями поведения.

Но можно их классифицировать и по индивидуально-психологическому критерию, по которому могут быть четко выделены следующие типы личностей преступников:

1-й тип самый отягощенный, он определяется соответствующими взглядами и привычками, внутренней тягой к повторным преступлениям;

2-й тип определяется неустойчивостью внутреннего мира; личность совершает преступление под влиянием сложившихся обстоятельств или окружающих лиц;

3-й тип определяется высоким уровнем правосознания (в случае ранее совершенного преступления — глубоким раскаянием в содеянном), но пассивным отношением к другим нарушителям правовых норм;

4-й тип определяется не только высоким уровнем правосознания, но и активным противодействием или хотя бы попытками его нарушению правовых норм;

особый 5-й тип безотносительно к личности, ее внутреннему миру определяется возможностью только случайного, в частности в условиях алкогольного опьянения, преступления.

При достаточно внимательном, глубоком и разностороннем изучении не только каждый из судимых или осужденных, но и каждый вообще может (а в первом случае и должен) быть отнесен к тому или иному из этих психологических типов. Для осужденных это особо важно при представлении к условно-досрочному освобождению. Ошибки здесь (а они всегда возможны) могут зависеть от трех причин: поверхностного изучения личности; ее умения маскироваться; неожидаемого изменения личности вследствие неучтенных обстоятельств.

Преступная личность как психологическое понятие определяется безоговорочно только у 1-го типа из указанных выше. Только в этом случае понятия «личность преступника» и «преступная личность» совпадают, и их расхождение требует глубокой перестройки данной личности. Для 2-го типа это совпадение чаще бывает только кратковременным.

Все единичное в личностях преступников при всем их неповторимом разнообразии может быть сведено к четырем типам, как к особенному. Условно и кратко эти типы могут быть названы так:

• случайно-небрежные;

• оступившиеся;

• привычные правонарушители;

• преступники-профессионалы.

Примером случайно-небрежных являются осужденные за дорожно-транспортные происшествия при обгоне.

Здесь приговор является актом социальной справедливости к пострадавшим и воспитательным мероприятием как по отношению к виновнику, так и к другим и исчерпывает исправительные мероприятия.

Оступившиеся под влиянием обстоятельств, если у них нет оснований быть зачисленными в следующую группу, составляют у нас далеко не главную, как иногда считают, массу осужденных. Это весьма дифференцированная группа, дающая основной контингент для успешного условно-досрочного освобождения, не дающего рецидивов. Именно к этому типу принадлежит тот подтип преступников, которых «достаточно провести по тюремному коридору», по словам Г.М.Медынского, чтобы получить воспитательный результат, с трудом получаемый в процессе исполнения приговора трех остальных типов. Отграничение этого типа преступников от предыдущего типа, «случайно-небрежных», определяется тем, что его представители вполне сознательно идут на преступление, оправдывая свой шаг иногда обстоятельствами, иногда (что психологически, но существу, то же самое) слишком большим соблазном, «игрой, стоящей свеч» и надеждой на безнаказанность, на «авось».

От следующего типа личностей — преступников «привычных правонарушителей» - тип «оступившихся» отличается отсутствием глубоких корней в социальной патологии развития их личности до первого преступления. Он очень редко дает рецидивы, а если дает, то обычно вследствие невозможности трудоустроиться или перехода в 4-й тип под влиянием уголовного окружения в ИТУ, оказавшегося более действенным, чем необходимые исправительно-воспитательные мероприятия. По аналогии с медицинским понятием и термином «преморбидная личность», т. е. «личность до данного заболевания», здесь можно и нужно говорить о социально здоровой прекриминальной личности. Однако если у клинически полноценной преморбидной личности заболевание может быть вызвано только внешними для личности причинами, то у этого типа личности при ее первом преступлении внешние воздействия всегда только доминируют.

На типе привычных правонарушителей надо остановиться несколько подробней. Советский человек получил так много прав и свобод, что любое «нельзя» многие (можно даже сказать — очень многие) личности стали переживать как ограничение своей личной свободы. Отсюда часто, особенно у молодежи, возникает внутреннее убеждение: «Мне все можно», а любой запрет воспринимается как только условность. Отсутствию внутреннего уважения к понятию «нельзя» и к праву, а следовательно и к закону, способствует и частная непродуманность запретов.

А ведь именно из-за потери чувства «нельзя» происходит подавляющее большинство случаев хулиганства. И именно она лежит в основе преступлений, вызванных алкоголем, а их, как известно, большинство. Ослабление социальных тормозов у прекриминальной личности преступников этого типа приводит к ослаблению не только психологических, но и физиологических тормозов, стирая грань между правонарушением типа перехода улицы на красный свет и правонарушением, квалифицируемым как преступление.

Тип преступников-профессионалов, совершающих повторные преступления, характеризуются низкой общей и особенно моральной культурой. Это тот единственный случай, когда типом личности преступника является преступная личность. Анализ психологических типов так называемого делинквентного (лат. delinquens — правонарушение) отклоняющегося поведения требует хотя бы кратко остановиться на психологии бюрократизма как на одной из форм также отклоняющегося поведения в межличностном деловом общении со стороны «власть имущего» или — чаще — только считающего себя таковым с рядовым членом общества. Волокита, отписки вместо принятия решения — вот «поведенческое выражение» несоответствия личности той общественной роли, которую она должна выполнять. Итак, изучение социально отклоняющегося поведения в его наиболее выраженной форме — преступления — позволяет экстраполировать выявленные на этом уровне закономерности и на противоправственные поступки. Этому помогает понятие нравственных и правоправных способностей, о которых, не употребляя этих терминов, давно уже говорят наиболее передовые и творческие отечественные юристы. Преступление, если оно доказано, всегда более четко выражено и глубже характеризует личность, чем поступок. Потому задача систематизации и типологизации личностей преступников и практически необходима, и вместе с тем может быть достаточно четкой. Хотя выше речь шла о психологических типах личностей преступников, сказанное относится ко всем видам отклоняющегося поведения его так называемого делинквентного типа, в том числе и бюрократизма.

3. Провести исследование и написать заключение по методике "Пиктограмма"

Методика «Пиктограмма» (пиктограмма - рисуночный образ, создаваемый для опосредованного запоминания) - экспериментально-психологическая методика для изучения опосредованного запоминания, которое доминирует у взрослого культурного человека. Используется также для характеристики особенностей мышления и аффективно-личностной сферы. Пиктограмма - рисуночный образ, создаваемый для опосредованного запоминания. Представляет большую ценность для диагностики шизофрении.

Пиктограмма (от лат. pictus — нарисованный, греч. grapho — пишу).

Обычно испытуемому предлагают для запоминания определенное количество слов или выражений, при этом для каждого из них нужно нарисовать любое изображение или знак, то есть пиктографически записать ряд понятий. В качестве стимулов используются понятия различной степени обобщенности, и в основном такие, прямое изображение которых затруднено либо невозможно (например, «веселый праздник», «теплый ветер», «обман», «справедливость» и т.д.).

Особенностью инструкции является ориентация испытуемого на исследование только особенностей памяти, а также запрещение использовать любые буквенные обозначения. После выполнения рисунков испытуемый должен назвать соответствующие им понятия или выражения. Одним из важнейших элементов исследования является беседа, позволяющая раскрыть смысл символов, продуцируемых испытуемым. Время обследования не регламентируется.

Если при использовании варианта пиктограммы по А. Н. Леонтьеву выбор испытуемого был ограничен 30 изображениями, входившими в набор карточек (при этом в процессе выполнения заданий число возможных вариантов уменьшалось), то единственным фактором, ограничивающим выбор образа в варианте со свободным рисованием, является интеллектуально-ассоциативный фонд личности испытуемого, его аффективные установки. Таким образом, характер деятельности испытуемого и возможность интерпретации рисунка приближают тест к проективным методикам.

Другой особенностью, расширяющей интерпретативную направленность методики, является то обстоятельство, что опосредованное запоминание отражает как мнемонические, так и интеллектуальные процессы (А. Р. Лурия, 1962). Построение образа, пригодного для запоминания, является следствием творческой активности мышления, в котором отражается его индивидуальная структура (С. В. Лонгинова, С. Я. Рубинштейн, 1972). Отсюда - широкие возможности для исследования мышления, в первую очередь процесса обобщения. (Не случайно первые исследования с применением пиктограм (Г. В. Биренбаум, 1934) были посвящены анализу особенностей мышления больных психическими заболеваниями, т. к. построение пиктограммы сопряжено со значительными умственными усилиями и недоступно при интеллектуальной недостаточности).

В советской психологии методика использовалась в контексте изучения опосредованного запоминания в рамках культурно-исторической концепции (Л. С. Выготский, 1935). Наиболее простой прием пиктографического исследования был предложен Л. В. Занковым (1935). Испытуемым предлагали запомнить конкретное слово с помощью определенного изображения на картинке, путем установления связи между словом и предъявляемым изображением. Вариант теста, предложенный А. Н. Леонтьевым (1930), требовал более сложной деятельности: выбора для запоминания слова картинки из предлагаемого набора. Этот вариант теста нашел широкое распространение, особенно в клинических исследованиях детей (А. Я. Иванова, Э. С. Мандрусова, 1970; Л.В.Бондарева, 1969; Л.В.Петренко, 1976).

В настоящее время отмечается тенденция разработки и совершенствования интерпретативной схемы методики, учитывающей разнообразные категории исследуемых показателей и предусматривающей формализацию данных. Это расширяет возможности методики, допускавшей ранее лишь качественную обобщенную интерпретацию результатов, является основой для стандартизации показателей, что приближает тест к современным психодиагностическим методикам.

Одной из наиболее полных схем анализа данных пиктограммы является интерпретативная схема Б. Г. Херсонского (1988). Интерпретация складывается из качественного анализа каждого образа с последующей формализованной оценкой на основе отнесения к определенному типу; оценки количественного соотношения образов различного типа в данном протоколе; учета аналитических факторов, недоступных формализации (особые феномены), в том числе графических особенностей рисунка. При качественном анализе учитываются: тематика рисунка, факторы абстрактности (конкретные образы, метафорические образы, геометрические, графические и грамматические символы, индивидуально-значимые образы, формальные образы). Дополнительно рисунки оцениваются по фактору частоты (стандартные, оригинальные, повторяющиеся) и по фактору адекватности (близость образа и понятия, степень обобщенности, лаконичность изображения). К регистрируемым особым феноменам относятся: ассоциации по созвучию; сверхабстрактность символики; недифференцированные изображения; «шоковые» реакции; употребление буквенных обозначений; стереотипии; высказывания испытуемых и т.д.

Графические особенности рисунка анализируются с учетом расположения на листе бумаги, характера линий, размера, нажима и т.д. Выделяются дифференциально-диагностические критерии оценки риктограм, полученные на основании сопоставления контингентов больных и здоровых лиц. Имеются нормы, которые носят как статистический, так и описательный характер.

Валидность конструктная стандартизированной формы пиктограммы анализировалась на основе сопоставления полученных данных с тестом Роршаха, рисуночными проективными тестами, в частности вербальными методиками исследования мышления. Валидность критериальная (текущая) определялась сопоставлением результатов больных с различными психическими заболеваниями и здоровых.

Пиктограмма относится к числу наиболее широко употребляемых методик изучения познавательной сферы и личности в отечественной клинической психодиагностике.

Анализ

Особенности проведения.

• Набор слов

• Веселый праздник

• Развитие

• Тяжелая работа

• Зимний день

• Разлука

• Легкая работа

• Болезнь

• Счастье

• Обман

• Бедность

Испытуемому не дается никаких ограничений по поводу полноты и содержания образа, так же как и по поводу используемых материалов: цвета, размера, времени.

Порядок обработки и интерпретации

При обработке экспериментальных данных учитывают не только показатели всех четырех критериев, но и процедурные вопросы (легкость выполнения задания, эмоциональное отношение к нему, потребность в более широком пространстве и пр.).

Критерии оценивания:

1. Самый важный критерий — «адекватность». Иногда для оценки достаточно одного рисунка, иногда необходимо получить дополнительные сведения у его автора. В случае обоснованности связи между предложенным понятием и его пиктограммой эксперт ставит знак «+», при отсутствии связи — знак «-». Норма характеризуется высокими показателями по критерию адекватности — от 70 % и выше.

2. Спустя некоторое время после выполнения задания — обычно через 15-20 мин — эксперт проверяет способность испытуемого восстановить список исходных понятий по его собственным пиктограммам. Обычно для этого закрывается список понятий, и испытуемому в случайном порядке предлагается восстановить их. Если испытуемый использовал для передачи разных понятий одни и те же пиктограммы, он допускает ошибки и всевозможные неточности типа синонимии, сокращения сложного понятия, перепутывания, Как и первый критерий, второй критерий — «восстанавливаемость понятий спустя отсроченный период» - в норме достаточно высок, от 80% и выше. По этому показателю можно судить о роли памяти в мышлении. Некоторые исследователи считали ее роль столь важной, что, например, Блонский определял ум даже как память, т. е. он в мышлении ориентировался прежде всего на запоминаемость признаков.

3. Третий критерий – «конкретность – абстрактность» - также оценивается экспертом по степени соответствия пиктограммы реальному объекту. Если это соответствие максимально конкретно (например, веселый праздник изображается в виде застолья с конкретными гостями и сервировкой стола), то эксперт оценивает пиктограмму в 1 балл. Если же образ носит достаточно абстрактный характер (например, тот же веселый праздник изображается в виде ряда восклицательных знаков), то пиктограмма оценивается в 3 балла. Могут быть и смешанные образы, которые трудно отнести к крайним типам. В таком случае они получают оценку в 2 балла. Экспертные оценки далее суммируются и подсчитываются средние данные, которые в норме соответствуют величине в 2 балла.

4. Четвертый критерий – «стандартность-оригинальность» пиктограмм — также оценивается экспертом, во-первых, по своему субъективному представлению, и, во-вторых, по степени совпадения образов у разных испытуемых. Совпадения уже говорят о стандартности выполнения задания, и такие пиктограммы получают низший балл, равный 1. Уникальные, не повторяющиеся пиктограммы получают оценку в 3 балла, промежуточные варианты получают оценку, равную 2 баллам. Результаты суммируются и подсчитываются средние данные, которые в норме соответствуют величине в 2 балла.

Литература

1. Павлов И. П. Поли. собр. соч. М.; Л., 1951. Т. 4. С. 317.

2. Платонов К. К. Методологические проблемы медицинской психологии. М., 1977.

3. Платонов К. К. О процессе самоукрепления коллектива//Коллектив и личность. М., 1975. С. 92.

4. Гилинский Я. И. Отклоняющееся поведение как социальное явление//Человек и общество. Л., 1971. Вып. 3;

5. Кони А. Ф. Избранные произведения. М., 1956. С. 19.

6. Плевако Ф. Н. Речи. М., 1909. С. 69.

7. Познышев С. В. Криминальная психология: (Преступные типы). Л., 1926. С. 6.

8. Кудрявцев В. Н. Причинность в криминологии: О структуре индивидуального преступного поведения. М., 1968. С. 130, 131, 163, 172.

9. Яковлев А. М. Преступность и социальная психология. М., 1971, С. 34.

10. Исправительно-трудовая педагогика. М., 1967. С. 148—149

11. Платонов К. К. Проблемы способностей. С. 187; Глоточкин А. Д., Пирожков В. Ф. Исправительно-трудовая психология, С. 241—243; Платонов К, К. Терминологический минимум... С. 47, \ .58.

12. Дубинин Н. П., Карпец И. И., Кудрявцев В. Н. Генетика, поведение, ответственность, М., 1982. С. 294.

13. Медынский Г. М. Трудная книга. М., 1964. С. 325.

14. Платонов К. К. Роль преморбидной личности в психогенных состояниях летчиков // Актуальные вопросы клинической и судебной медицины, Л., 1970, С, 15—24.

24