Э. Н. Ожиганов, доктор философских наук
Политическая клика - это "группа" раг ехеllence, которая предстает перед исследователем как набор признаков и условий, определяющих "сетевую" природу ее возникновения и существования.
Анализ "социальных сетей" стал развиваться в сравнительно неформализованном виде на основе структурных исследований известного антрополога Ред-клифф-Брауна. Начиная с 30-х гг., многие антропологи, социологи и социальные психологи стали пользоваться его концепцией "социальной структуры" и при этом широко применять его "тканевые" метафоры. Из этих научных метафор, предназначенных для анализа "переплетения" или "перекрещивания" межличностных связей, посредством которых организуются социальные действия, впоследствии возникли концепции "межличностных конфигураций" и "клик"
Направление, изучавшее "клики", "кластеры" или "блоки", получило свое развитие в Гарвардском университете в 30-х и 40-х гг. (Л. Уорнер, Э Мейо и др.) Значительные усилия были предприняты для нахождения способов декомпозиции "социальных сетей" на составляющие их подгруппы. Эмпирическое исследование "неформальных отношений" в крупномасштабных системах привело к открытию, что эти системы содержали внутри себя скрытые сплоченные подгруппы. Возникла необходимость разработки методов, с помощью которых можно было бы выявить структуру подгрупп любой социальной системы с относительно доступными реляционными данными. В процессе реализации гарвардских программ, направленных на исследование социальных отношений в промышленности и городских общинах, Уорнер и его коллеги придали этим концепциям эмпирическое измерение. Уорнер, в частности, считал, что социальная конфигурация, которая охватывает современную социальную общину, состоит из различных подгрупп типа семьи, церкви, классов и ассоциаций. Наряду с ними существуют подгруппы, названные им "кликами" -это неформальные объединения индивидов, между которыми существует определенная степень чувства группы и близости, и на основе которых устанавливаются специфические групповые нормы поведения.
Для Уорнера "клика" имела то же значение в исследованиях социальной общности, что и неформальная группа для Мейо в исследованиях социальных отношений в промышленности, поскольку само понятие "клики" относится к специфической конфигурации неформальных межличностных отношений. В 1936 г. сотрудники Уорнера провели исследование городских общин в южных штатах Америки, в результате которого концепция "клик" получила" свое дальнейшее развитие. Они анализируют "клики" как пересекающиеся круги, отображающие накладывающиеся характеристики членов наиболее активных клик в "социальном пространстве" класса и возраста. Главное новшество состояло в попытке исследовать внутреннюю структуру "клик" - ядро, первичный и вторичный круги.
Позднее ученые стали анализировать такие характеристики групп, как "плотность" и "текстура" социальных сетей, однако формальные математические методы, которые специально приспособлены к так называемым реляционным данным, разрабатывались вне рамок основного направления исследовательских методов, пока в начале 50-х гг. не был осуществлен прорыв в структурном анализе "социальных сетей" (М. Глукман, Д. Барнс, К. Митчелл, Э. Ботт и др.).
В 30-х и 40-х гг. концепции "клик" развивались параллельно с традициями социометрических исследований малых групп (К. Левин, Д. Морено, Ф. Хайдер и др.), не обнаруживая какого-либо взаимовлияния. Первые признаки пересечения этих двух направлений появились в работах Д. Хоманса, который полагал, что социальная теория должна быть создана на основании исследований социального взаимодействия внутри малых групп. Он попытался осуществить теоретический синтез результатов экспериментальных работ социальных психологов и эмпирических наблюдений социологов и антропологов. Ученые стали интересоваться разработкой более формальных приложений теории "социальных сетей", а с начала 70-х гг. растет поток технических и специализированных приложений в этой области [4] .
В процессе развития теории "социальных сетей" сложились представления об основных видах научных данных, каждому из которых соответствуют и определенные методы анализа - "реляционные", "атрибутивные" и "мотивационные".
Реляционные данные относятся к связям, контактам и "подключениям" индивидов в социальную сеть, а также к отношениям между группами, которые связывают "акторов" социальных сетей между собой и не могут быть сведены непосредственно к свойствам отдельных индивидов. Отношения - это свойства не "акторов", а их систем, поскольку эти отношения подключают "акторов" в большие реляционные системы. Методы, соответствующие реляционным данным - это методы сетевого анализа, посредством которых отношения рассматриваются как выражение связей, действующих между "акторами". При наличии доступных сведений структура политической "клики" может быть достаточно четко выявлена социометрическими методами. Здесь решающими критериями является частота контактов и вес "акторов" в процессах принятия ключевых политических решений [5]. Наряду с применением количественных и статистических методов анализа отношений, сетевой анализ включает ряд качественных измерений сетевой структуры.
Атрибутивные данные касаются мнений и поведения индивидов в той степени, в которой они рассматриваются как свойства, качества или характеристики, принадлежащие им как "акторам" социальных сетей. Показатели, собранные с помощью опросов и интервью, рассматриваются как "атрибуты", которые могут быть определены количественно и проанализированы на основе стандартных статистических процедур. Методы, соответствующие атрибутивным данным, относятся к анализу переменных, посредством которого "атрибуты" измеряются как значения специфических переменных (доходы, занятия, образование и т. д.).
Третий вид представлен мотивационными данными, которые относятся непосредственно к психологическим установкам и мотивам "акторов" социальных сетей и клик. Несмотря на их ключевое значение для социальных наук, методы анализа мотиваций "акторов" гораздо менее разработаны, чем методы анализа атрибутивных и реляционных данных. Считается, что типологический анализ такого вида, содержащийся в работах М. Вебера, представляет собой наиболее плодотворный подход в этой области, однако он требует дальнейшего развития.
Исследования "реляционных" характеристик по необходимости "отстраиваются" от психологических аспектов формирования и действий политических клик, однако интеграция методологических подходов стимулируется общей задачей - изучением отношений власти и господства внутри человеческих групп.
Вебер стремился создать такую методологическую перспективу, которая позволила бы связать как психологические аспекты (мотивация), так и "реляционные" характеристики социального действия. "Социология, - подчеркивал он, - категорически отвергает утверждение, будто "понимание" и "объяснение" не взаимосвязаны, хотя совершенно верно, что исследование в обоих случаях начинается на противоположных полюсах происходящего; в частности, статистическая повторяемость явления ни на йоту не делает "понятнее" его смысл, а оптимальная степень "понятности" как таковая не влияет на его статистику" [7, 5. 412].
Вместе с тем, значение методологического подхода _Вебера может быть оценено только с учетом его взглядов на природу социального действия. При переходе от анализа "социальных действий" к анализу "социальных структур" Вебер формулирует центральную для всей его "понимающей социологии" концепцию о способах ориентации действий на определенный легитимный порядок - целе-рациональный, аффектуальный, традиционный и ценностно-рациональный. Тем самым задается такой масштаб исследований, который выводит на первый план борьбу за господство или, говоря словами Вебера, "борьбу за условия внутреннего и внешнего распределения власти".
Политическая власть, согласно Веберу, изначально связана с применением психического и физического насилия: "Политический характер определенного объединения может быть установлен лишь на уровне средства, которое, не будучи свойственным исключительно данному объединению, все же специфично и необходимо для его существования, а именно - насилия" [8, 3. 30]. Хотя Вебер не сводил все содержание господства к насилию, очевидно, что насилие трактовалось как основа политических отношений, "первичный фактор" в возникновении социального порядка и политических структур. Насильственные социальные действия - исторически абсолютно "изначальные" явления, и только в процессе длительной эволюции совершается переход к монополизации легитимного насилия в руках специальных институтов политико-территориальных сообществ. Сходную точку зрения выражает и 3. Фрейд, когда говорит, что "воедино общество связуют две вещи: насильственное принуждение и эмоциональные связи между членами общества -технически именуемые идентификациями" [1, с. 262-263].
Вебер придавал первостепенное значение психическим или эмоциональным основам оправдания деятельности этих институтов, тому особому престижу власти, который возникает ввиду ее притязаний на само существование как отдельных индивидов, так и целых социальных групп: "Современное положение политических объединений основывается на престиже, создаваемом специфической верой их членов в особое предназначение данных объединений. Регулируемые ими социальные действия приобретают "легитимность" постольку, поскольку они соединяют физическое насилие с властью над жизнью и смертью своих членов".
С этой точки зрения "политическая клика" - это неформальная группа, психологическим основанием которой является опыт применения "узаконенного" насилия при достижении целей, выходящих за рамки формальных политических структур. Групповое сознание "политической клики" формируется в процессе борьбы за распределение власти в пространстве, занимаемом формальными политическими "союзами" и "институтами".
"Клику" следует отличать от "клана". В отличие от "клана", который формируется на родовой, племенной либо территориальной основе, "клика" - это, прежде всего, негласная групповая принадлежность. Например, на родоплеменной основе формируются господствующие группы в ряде национальных республик Российской Федерации. На федеральном уровне в различные периоды имели значение свердловский, петербургский, нижегородский территориальные кланы и т. д. Клики же возникают на почве дефективности формальных политических структур в качестве негласных (теневых) организаций господствующего класса, борющихся за неформальное распределение власти. Теневыми субъектами, действующими на российской политической сцене, являются "политические", "придворные", "военные", "промышленные", или, в случае перекрещивания коммерческой и политической активности, "финансово-политические" клики. Все вместе они образуют определенную сеть отношений, которая может быть определена как "теневое государство". Прогрессирующий коллапс дееспособности "формального государства" создает вакуум государственной власти, который заполняется системой теневых контактов между кликами. Ряд серьезных зарубежных специалистов также считают, что в деятельности "теневого государства", как параллельного образования, существующего за фасадом "формального государства", следует искать все ответы на парадоксы социально-экономической ситуации, национальной идентичности и глобальной роли России [6].
Необходимый элемент "коллективной" природы клик - наличие доминирующего признака (или системы признаков) группо-образования. Каждый член клики должен "узнать" другого, т. е. "признать" обоснованность его притязаний на членство в клике, только так может возникнуть основа для взаимодействия. "Узнавание" - это важнейший группообразующий механизм, достигший в человеческих кликах высокого уровня сложности. У многих видов живых существ, например, у насекомых или крыс, узнавание осуществляется с помощью запаха, служащего "удостоверением личности". В человеческих группах, особенно в скрытых сообществах, большую роль играют ритуальные действия и психологическое состояние, или особая "теневая" ментальность, отделяющая членов клик от остальных членов общества. С помощью этой ментальности они отделяют "своих" от "чужих", одновременно создавая психологические основы своих притязаний на господство в данном обществе. Данный тип ментальности задает шаблоны поведения клики как по отношению к своим членам, так и по отношению к другим кликам и обществу в целом.
"Теневой" тип ментальности имеет много схожих черт с психологией криминальных сообществ, поскольку в основе психологии членов политических клик и ядра уголовного сообщества лежит общий "базовый инстинкт" - болезненное навязчивое чувство раздвоения человеческого сообщества на две неравные группы - избранного "ордена посвященных", так сказать, "аристократии" теневого мира, и "населения", или, по терминологии уголовной среды, "мужиков".
Принадлежность к этому "теневому ордену" подтверждается двумя основными способами - "потомственностью" и "признанием", при этом большую роль в "узнавании" играют традиции, нормы и ритуальное поведение, которые, конечно, изменяются стечением времени. Однако ментальность групп относительно устойчива и изменяется гораздо медленнее, чем физические и социальные условия их существования. Как говорил К. Юнг, "социальные и политические обстоятельства времени, несомненно, имеют большое значение, но их роль в радостях и бедах индивида гигантски преувеличена, поскольку они воспринимаются как единственные решающие факторы. В этом смысле всем нашим общественным устремлениям присуща общая ошибка - не принимается во внимание психология личности".
Политические клики в современной Российской Федерации имеют номенклатурное происхождение. В 'наши дни новая номенклатура воспроизводит основные фрагменты психологии старой номенклатуры, но в специфической психопатологической форме, что вызвано резкой сменой идеологических установок господствующего класса. В основе этого беспрецедентного коллективного феномена, сравнимого разве что с разгромом язычества и принятием христианства на Руси, лежит конфликт двух "базовых" психологических комплексов, которые можно условно назвать "протокоммунистическим" и "протолиберальным". Оба комплекса получили свое воплощение в организации религиозных "сообществ-сект". Историческая наука свидетельствует о существовании подобных сообществ у многих народов древности. Эти комплексы проявляют себя в форме типичных ментальных состояний, актуализирующих бессознательные представления о "порядке" и допустимости применения "насилия".
"Прото-коммунистические" секты, обладали строгой организационной структурой и соответствующими моральной и идеологической доктринами. "Они презирают богатство, - писал один из историков, - и достойна удивления у них общность имущества, ибо среди них нет ни одного, который был бы богаче другого. По существующему у них правилу всякий, присоединяющийся к секте, должен уступить свое состояние общине, а потому у них нигде нельзя видеть ни крайней нужды, ни блестящего богатства - все, как братья, владеют одним общим состоянием, образующимся от соединения в одно целое отдельных имуществ каждого из них" [2, с. 169]. Соответственно товарно-денежные отношения были замещены чисто распределительной системой, что подразумевало наличие строгого административного контроля над общим имуществом и хозяйственной жизнью секты: "Все действия совершаются ими не иначе как по указаниям лиц, стоящих во главе их; только в двух случаях они пользуются полной свободой: в оказании помощи и в делах милосердия" [2, с. 171]. Социальная структура секты имела строго выраженный иерархический характер: "Они делятся на четыре класса: причем младшие члены так далеко отстоят от старших, что последние, при прикосновении к ним первых, умывают свое тело, точно их осквернил чужеземец" [2, с. 173]. Политическая идеология "прото-коммунистических" сект была последовательно "патриотической" и "государственнической".
"Прото-либеральные" секты представляли собой зеркальную противоположность "прото-коммунистическим" по всем основным характеристикам организации социального, политического и морального порядка. В таких сектах "выбор между добром и злом предоставлен вполне свободной воле человека, и каждый по своему собственному усмотрению переходит на ту или иную сторону" [2, с. 177]. Подразумеваемыми целями "прото-либеральных" сект были неограниченная материальная нажива, достижение высокого социального статуса и политического влияния. Ее члены были сторонниками "экономической свободы" и "космополитами", однако в реальной политической жизни поддерживали автократические системы власти.
Сравнительный исторический экскурс иллюстрирует тот факт, что содержанием обоих комплексов служат взаимоисключающие образы "порядка", которые проявляются как в поведенческих реакциях клик, так и в изменениях личности, вызванных идентификацией с тем или иным комплексом. Клики, как ни одна другая человеческая группа, испытывают острую потребность в чувстве идентификации. Групповая функция комплекса состоит в том, что на его основе обеспечивается психологическая сплоченность клики. В то же самое время идентификация на основе комплекса является источником психологического напряжения и коллективных неврозов.
Ментальность российской номенклатуры в качестве особой социальной группы созрела под лучами "классической" сталинской формулы - массовой расправы с политическими врагами с помощью уголовных статей. Насилие над другими группами, которые рассматривались как "классовые" конкуренты, приобрело особый, "этический" статус в психологической структуре номенклатуры. Цель насилия - поддержание такого типа социального порядка, который принято называть "коммунистическим", и соответствующего ему "лагерного типа" экономики.
Когда под воздействием определенного набора внешних факторов конфликт комплексов достиг определенной интенсивности, наступила психическая дезинтеграция номенклатуры, как на групповом, так и на личностном уровне. Открытая манифестация этого конфликта вызвала перегруппировку внутри номенклатуры и переход к "либеральному" типу социального порядка. Однако это вовсе не означает, что коллективная психология господствующего класса избавилась от своего "базового" комплекса. В маргинальных формах он продолжает действовать на периферии нового социального порядка, однако более важно то, что его структуры сохраняют свое ключевое значение в самом ядре групповой психологии политических клик.
Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://psychology.net.ru/