Хорхе Анхель Ливрага
Люди всех культур во все времена сталкивались с этой проблемой, с этими двумя подходами к жизни: все ли предопределено или мы можем каким-то способом изменить ход вещей — силой нашей воли, наших желаний, наших слез, преодоленных нами опасностей и ошибок?
Все известные нам культуры и народы задавались таким вопросом; с этим были связаны даже определенные божества. Например, относительно традиций и истории Древнего Рима нам известно сегодня (а это гораздо больше, чем мы знали о них десять лет тому назад, когда считалось, что Рим основали только Ромул и Рем, когда не придавали должного внимания произведениям Вергилия и не учитывали символического значения мифа об Энее и маленькой группе его соратников), что в мифах римлян упоминается Бог, стоящий выше Юпитера, божество без имени, которого называли просто «Неизвестный».
Древние греки также почитали божество, стоящее выше самого Зевса, владыки Олимпа; его называли Зевс-Зен. Эсхил говорит о нем как о божестве, управляющем Судьбой. В греческой драме, которая была отражением Элевсинских мистерий, часто упоминается загадочный принцип Судьбы, управляющий всем сущим. Вспомним, например, «Прометея прикованного», знаменитое произведение Эсхила. Когда Прометей крадет Огонь — Свет и Разум — для блага всех людей, Зевс карает его: титан прикован на горе Кавказ, и орел, прилетающий каждый день, выклевывает его печень, вырастающую после этого вновь и вновь, чтобы таким образом, через боль и страдания, каждодневно совершалось великое жертвоприношение любви. В более эзотерических вариантах этого мифа говорится, что в левый бок Прометея был вбит железный лемех. И когда распятое божество вопросило: «Почему вы делаете это со мною?» — таинственный голос из далеких высот, высоко над Олимпом и над самим Зевсом, дошедший до Прометея через Гермеса — вестника, бога Мудрости, — ответил: «Потому что так хочет Судьба, потому что это Судьба...»
Все народы интуитивно чувствовали, что далеко за пределами проявленного, даже выше любого персонифицированного божества, существует таинственный принцип Судьбы. В древнееврейской Каббале его называли Ain Soph (Эйн-Соф), «Ничто». Это тот, кто находится на вершине Короны, кто управляет всеми невидимыми существами. Его импульс спускается с высот, для того чтобы дойти до нашего дуального мира, в котором все вещи проявляются и принимают форму благодаря «столкновению», шоку, сплетению сил, энергии и материи.
В древнем индийском пантеоне также есть Божество, выходящее за пределы любого рационального, интеллектуального понимания.
То же самое мы встречаем в пантеонах Древней Америки и Древнего Китая. Всегда упоминается высшее Божество без имени и атрибутов, представляющее неумолимую Судьбу.
* * *
Существует ли на самом деле такая Судьба, неумолимая и непреклонная? Существует ли какой-нибудь способ жить в согласии с этой Судьбой? Или можно сказать, что Судьбы не существует и есть только свободная воля, благодаря которой мы и только мы создаем свою собственную судьбу?
Ответить на этот вопрос очень трудно, так как всегда можно привести примеры в пользу и того, и другого подхода. Когда слушаешь некоторые из них, даже становится страшно.
Несколько месяцев тому назад в Англии обнаружили книгу под названием «Титаник», написанную малоизвестным писателем где-то в 1890 году. В этой книге говорится об огромном лайнере, который размерами превосходил все корабли той эпохи и весил около шестидесяти тысяч тонн; он назывался «Титаник». Во время своего первого торжественного плавания, отправляясь из Англии в Нью-Йорк, этот корабль принял на борт более двух тысяч человек. За день до прибытия в порт назначения он столкнулся с айсбергом, серьезно повредившим его, и затонул. На все сигналы тревоги и просьбы о помощи, которые он посылал сразу после аварии, практически никто не обратил внимания и не пришел на помощь — так сильна была всеобщая убежденность в том, что подобный корабль неуничтожим. В результате погибло много людей, это было самое серьезное крушение в истории мореплавания. Через 20 лет после выхода книги история, описанная в ней, точь-в-точь повторилась в реальности.
Как можно объяснить подобное? Как, откуда этот не известный нам писатель мог узнать о том, что произойдет 20 лет спустя? И вообще, как получается, что иногда те ситуации, которые должны произойти, уже до этого, заранее заявляют о себе, проявляясь для людей в символической форме?
Моим первым Учителем эзотерической философии был пожилой профессор, немец; звали его Шмит; мне было тогда 17 лет. Помню, однажды он рассказал мне историю своего друга, также пожилого господина, жившего в Лондоне и очень увлеченного астрологией.
Истинным ученикам, которые из жизни в жизнь на своем ученическом Пути дают обет служения на благо людей, при изучении астрологии запрещается вычислять дату своей смерти. Учителя, боги считают, что мы были бы не в состоянии жить нормально и полноценно, если бы знали, когда наступит момент смерти. Даже тот, кто уже не привязан к физическому миру и, соответственно, не верит в смерть, может иметь детей, учеников, о которых еще нужно заботиться, дела или книги, которые нужно закончить, и если человек знает, когда наступит смерть, это может плохо повлиять на всю его оставшуюся жизнь и отнять у него многие неведомые ему возможности, которые, таким образом, останутся неиспользованными. Поэтому, хотя для того, кто владеет истинным знанием астрологии, вычислить собственные «точки смерти» (ибо у нас их несколько) не представляет труда, он никогда не делает этого.
Чтобы понять тот факт, что каждый человек имеет несколько «точек смерти», мы должны представить, что наша жизнь подобна конусу, внутрь которого мы входим и движемся по кругу; первую «точку смерти» мы минуем относительно легко, потом проходим через остальные, в которых, может быть, спасемся, а может быть, и нет, но эти круги постепенно становятся все меньше и меньше, пока мы не доходим до последнего, которого уже не избежать.
Также запрещается вычислять «точки смерти» людей, которые нам дороги, которых мы любим.
Итак, профессор рассказал мне о том, как его друг вычислил собственную «точку смерти»: он определил не только дату, но и то, каким образом умрет. Он узнал, что погибнет от удушения. И несмотря на все свои великие познания, он отреагировал на это несколько упрощенно: уехал жить в пустыню Сахара, пребывая в полной уверенности, что в связи с отсутствием людей уж как-как, но от удушения умереть не сможет. Но что он забыл вычислить в своем гороскопе, так это способ, которым произойдет удушение. И этот человек умер в тот самый роковой день, который он сам вычислил, задохнувшись в песках во время сильного самума, знойного ветра пустыни.
Геродот рассказывает историю одного принца, который приказал удалить из своего королевства все повозки, запретив также любым повозкам из соседних государств пересекать границы его владений. Он сделал это, так как один прорицатель предсказал, что причиной его смерти станет повозка. В королевстве происходит государственный переворот, и один из восставших принцев убивает властителя, пронзив его мечом в сердце, когда тот восседал на троне. Последнее, что увидел умирающий, была рукоять меча с выгравированной на ней повозкой, символом королевского дома, к которому принадлежал убийца.
Все эти близкие по смыслу истории, рассказанные разными людьми, приводят нас к мысли о том, что существует Предопределенность, неумолимая Судьба, которой подвластны все вещи и явления.
В индийской философии говорится о Дхармане — Законе, управляющем Вселенной и всеми ее обитателями; она также учит, что существует Садхана — смысл жизни и предопределенный путь, на протяжении которого этот смысл проявляется. Она утверждает, что существует Карма — закон действия (акции) и реакции.
Индусы представляли Дхарму как широкий путь, по которому нужно идти; его никому не избежать. В чем же тогда может состоять свобода выбора, которая дана человеку? Каким образом среди идущих по этому пути можно было бы отличить плохих от хороших, поддающихся инстинктам, убивающих все человеческое от тех, кто идет вслед за высокими, священными мечтами своей Души? Философы Индии говорили, что свобода выбора состоит в том, чтобы идти по этой стезе быстрее или медленнее. Каждый раз, когда мы слишком сильно отходим от пути и бьемся о его края, мы страдаем, мы чувствуем боль, и эта боль пробуждает в нас осознание того, что нужно возвращаться к центру пути.
Боль всегда была инструментом пробуждения сознания; мы реально умеем ценить только те вещи, которые однажды потеряли.
Внутри каждого из нас живет маленький голос, тот голос Совести, который в Гималаях называли Голосом Нади; он направляет нас по пути, рассказывает, что мы должны делать, и помогает разобраться, хорошо или плохо то, что мы уже совершили. Но обычно мы его не слышим — в основном, потому, что у нас нет привычки обращать на него внимание. Его звук мы воспринимаем так же, как шум воды, падающей с высоты, или ветра, колышущего ветви деревьев. И мы всегда допускаем, чтобы он приходил и уходил, оставаясь незамеченным нами. Мы забываем, что это голос Бога в нас самих, голос нашей бессмертной Души, нашего Высшего «Я», нечто самое священное и таинственное, что мы имеем; это загадочное Нечто будет продолжать обращаться к нам даже тогда, когда физически мы покинем этот мир. Этот внутренний голос подсказывает нам, в чем состоит наш собственный путь, вплетающийся в Великий Путь, в Великую Предопределенность, которая проявляется во всем.
* * *
Итак, существует ли свобода выбора? К сожалению, в том материалистическом мире, в котором нам приходится жить, людям удалось до совершенства развить диалектический способ мышления в самом плохом смысле этого слова — для нас вещи бывают либо черными, либо белыми, либо хорошими, либо плохими. Я говорю «к сожалению» не потому, что я против аксиом или против существования какой бы то ни было системы оценок, а потому, что не всегда то, что не является белым, автоматически становится черным, и наоборот. Быть поглощенным такой диалектикой, созданной из крайностей и абсолютистских утверждений, попасть в ловушку догматизма такого рода, в самом деспотическом смысле, очень опасно. Рассматривать и объяснять подобным образом все, что происходит в природе, опасно, потому что такой подход рано или поздно приведет нас ко многим ошибкам и к столкновениям не только с другими людьми, но также и внутри нас самих: мы будем вечно терзать себя и жить все время страдая, так как придется постоянно выбирать между двумя крайностями. В действительности этот выбор часто оказывается ложным, искусственным и иллюзорным, ибо является плодом нашей фантазии.
Так предопределенность или свобода выбора? А почему бы не предположить, что есть и то, и другое? Почему одновременно не могут существовать оба понятия — при условии, что мы перестаем рассматривать их как две взаимоисключающие, абсолютные крайности?
В проявленном мире не существует абсолютных оценок: все зависит от того, с кем и с чем мы сравниваем то, что оцениваем.
Итак, все имеет свою судьбу. Каждая вещь на данном этапе эволюции имеет искру сознания, в которой отражается то, ради чего она существует, ее собственная судьба. На самом деле, эта судьба является лишь только отправной точкой, ведущей к новым путям, к новым далям, о которых ни сейчас, ни впоследствии мы не можем даже мечтать.
Все мы идем навстречу собственной судьбе. Чем более мы продвигаемся по пути, тем более открываем, что каждая судьба имеет свою метафизическую сторону. Далеко за пределами нашего физического тела и физического мира есть загадочное Нечто, и оно постоянно зовет нас, направляя все наши шаги, подобно отцу, ведущему по пути любимого сына.
Да, Предопределенность существует, но в ней нет ни боли, ни тревоги. Такая Предопределенность несет в себе радость и жизненную силу, ибо указывает нам новые пути и новые дали, пока недоступные нашему пониманию, к которым мы должны приближаться шаг за шагом, даже неся с собой все свои боли и страдания. Эта неизбежная Судьба дает нам толчок, чтобы идти и идти навстречу загадочной Метаистории, которую мы не можем понять, но которую каждый из нас в глубине своего сердца чувствует.
Но все это может прекрасно сочетаться с нашей свободой выбора, которую мы также должны понимать не как нечто абсолютное, а, скорее всего, как нечто более или менее относительное. В рамках великого метаисторического продвижения по пути эволюции мы можем создавать нашу собственную историю, и мы в ответе за все, что создаем, и за все, что делаем. Ибо хотя, с одной стороны, верно, что все повторяется, движется и возвращается на круги своя, с другой стороны, ничто никогда не повторяется таким, каким было прежде. То, что происходит сейчас, в данный момент, — уникально и неповторимо. В таком виде и в такой форме оно никогда больше не вернется, и в каком-то смысле оно, на самом деле, никогда не существовало. Поэтому каждое мгновение ценно и священно именно в том, что мы из него делаем здесь и сейчас, поскольку оно никогда больше не повторится таким, каково оно в данный момент. И потому мы в ответе за то, что сейчас с нами происходит, за то, чтобы не опускать руки и не опускаться самим. Ибо тот, кто, полностью веря в неизбежную судьбу, позволяет, чтобы его уносило течением жизни, рискует превратиться в бревно, которое может разбиться в щепки. Каждый человек имеет шанс, возможность идти по пути согласно своему ритму и своим способностям; но, какими бы ни были его ритм и способности, он должен двигаться вперед, постоянно совершенствуясь и очищая самого себя. Есть люди, которые плетутся по пути еле-еле, есть другие, шагающие решительно и прямо. Есть люди, которые ступают по пути, опираясь на всех окружающих, а есть другие, идущие так, чтобы остальные могли на них опереться. Есть люди, для которых вовсе не важно, будут ли они идти по головам других и сколько людей пострадает, пока не осуществятся их интересы и желания. Но есть другие, для которых не важно, сколько людей пройдут по их головам, если таким образом можно помочь им продвинуться по пути. Не все люди одинаковы, уравниловка — это один из «мифов» ХХ века. Все мы разные: у нас разные лица, разные вкусы, разный образ жизни. Но это не значит, что мы противостоим друг другу, что мы друг для друга враги. Именно благодаря различиям мы можем объединить все элементы, которые нужны, чтобы продвигаться по пути эволюции.
Истинный философ — тот, кто действительно ищет Истину, — должен привыкнуть идти рука об руку с Мистериями, быть не в состоянии объяснить все, что происходит, и принимать то, что не может понять. Ибо желание все понять, все знать, все выразить в цифрах и в словах — это проявление тщеславия. Люди XIX века сильно ошибались, когда говорили: «Что же еще теперь остается изобрести?» Изобретя первые паровозы, первые прототипы машин, двигавшиеся со скоростью двадцать километров в час, они полагали, что уже изобрели все. Но сколько всего оставалось изобрести после них — столько же останется изобрести после нас с вами. А сколько еще осталось вещей, которые мы хотели сделать, но забыли, или которые не хотели, но все-таки совершили.
Итак, мы должны научиться идти по пути, как будто ведем за руку маленького ребенка — ибо он является символом Тайны. Часто в инициатических Мистериях та часть Бога, которая живет внутри нас, а также и вне нас, изображалась символом ребенка, улыбающегося и несущего в руках факел, для того чтобы мы могли лучше видеть, куда идем и куда ступают наши ноги. Этот ребенок, сопровождающий нас на пути, представляет то внутреннее сокровище, о существовании которого мы ничего не знаем. Он также символизирует глубокое учение о том, что каждый из нас должен хранить в своем сердце хотя бы маленькую долю скромности, а также сильную веру в самого себя, в человечество и в Бога. Я имею в виду не Бога христиан, евреев или мусульман, но ту великую, загадочную Сущность, которая глубже и выше любой проявленной формы. Я имею в виду Того, кого каждый из нас несет в глубине своего сердца, чью любовь и покровительство мы чувствуем постоянно, в жизни и в смерти.
ЧЕЛОВЕК С БОГОМ НИКОГДА НЕ ОДИНОК.
Когда человек чувствует присутствие Бога, он не может быть одиноким, он может делать все то, что захочет в рамках собственной судьбы и о чем мечтает.
ЧЕЛОВЕК С БОГОМ ВСЕГДА В БОЛЬШИНСТВЕ.
Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.newacropolis.ru