Советская эпоха, ориентирующаяся на плановое хозяйство подготовившая в чрезмерных количествах научных работников, инженеров, аппаратчиков обрекла множество наших современников на необеспеченную праздность или неквалифицированный труд не по специальности. Множество кандидатов наук, работников с наукоемких производств направились либо торговать в ларьки, либо челночить, либо заниматься чем-нибудь подобным. Таким образом, накопленный научный потенциал страны стремительно сводится на нет, а новый не накапливается вовсе, т.к. множество студентов, покидающих стены ВУЗов, отправляются работать не по специальности.
С 1990 по 1997 год объем российского производства упал более чем в два раза, причем безработица с учетом скрытой сейчас едва достигает 9%, а уровень официальной безработицы вообще только 3,5%. С учетом же нелегальной занятости, это и того меньше. Данный показатель у России ниже, чем среднеевропейский!
Представленная таблица наглядно показывает, что вопреки тому, что основной спад наблюдался в отраслях наукоемкого ( в основном оборонного ) производства, который в 1998 году по сравнению с 1992 годом составил почти 300% , рост безработицы за этот же период среди людей с высшим образованием почти не наблюдался. А это, в свою очередь, значит то, что люди с высшим и не законченным высшим образованием, вытесняют с низкоквалифицированных рабочих мест, традиционно не требовавших особых знаний, людей с более низким образованием.
Таблица №1
|
Всего |
В том числе |
||||||||
|
Мужчины |
женщины |
||||||||
|
1992 |
1994 |
1995 |
1992 |
1994 |
1995 |
1992 |
1994 |
1995 |
|
|
Высшее |
10,6 |
10,5 |
9,2 |
8,4 |
9,4 |
8,2 |
12.7 |
11,7 |
10,4 |
|
Незаконченное высшее |
3,1 |
2,4 |
2,2 |
3,3 |
2,5 |
2,4 |
2,9 |
2,4 |
2,0 |
|
Среднее профессиональное |
27,2 |
28,7 |
28,6 |
22,2 |
23,5 |
23,3 |
32,4 |
34,7 |
35,0 |
|
Среднее общее |
37,2 |
38,5 |
41,4 |
40,5 |
40,7 |
43,9 |
33,9 |
36,0 |
38,4 |
|
Основное общее |
19,2 |
18,1 |
17,1 |
22,6 |
21,7 |
20,5 |
15,6 |
14,0 |
13,1 |
|
Не основного общего |
2,1 |
1,8 |
1,5 |
3,0 |
2,2 |
1,7 |
2,5 |
1,2 |
1,1 |
Это ведет ко многим проблемам, а именно :
1. Низкая эффективность труда
2. Стагнация в экономике
ü Рост "серой" и " черной" экономики
ü Оттеснение России к странам третьего мира
3. Потеря научного потенциала страны
4. Рост девиантного поведения
5. Рост социальной напряженности
6. Рост правового негилизма
7. Возможность манипуляции населением
2. Цели и задачи исследования.
· Выявить взаимосвязь рынка труда как компонента экономической системы ( общества )на социальную напряженность в обществе
· Выявить степень воздействия рынка труда на социальную напряженность в обществе
· Выработать рекомендации по политики государства на рынке труда
Рынок труда как фактор экономического и интеллектуального развития общества
Влияния рынка труда на социальную напряженность общества
Наиболее детально термин “социальная напряженность” проработан у Талкота Парсонса. Этот термин связан у Парсонса с понятием социальной системы как коллективности определенного типа, характеризующейся специфическим распределением социальных ролей, с одной стороны, и нормативно-ценностными установками, возникающими в рамках культуры — с другой. Главным понятием на этом уровне в парсонсианской концепции выступает понятие целостности, которая обеспечивается благодаря функционированию определенной системы равновесия. Но само это равновесие и целостность системы не достигаются автоматическим образом, они есть результат сложного взаимодействия всех компонентов социальной системы, которая неизбежно проходит через определенные точки социальной напряженности. Социальная система, по Парсонсу, характеризуется четырьмя функциональными требованиями: воспроизводства сложившихся форм (pattern-maintanance), интеграции составляющих ее подсистем, достижения цели и адаптации. Порядок изложения функциональных требований социальной системы может быть иным. В данном случае он подчинен идее определенного цикла в изменениях социальной системы: от устойчивости за счет регулирования скрытых напряжений в социальной системе (это связано с первой функцией) до изменений, связанных с реализацией определенной цели и адаптации к новым условиям.
Проблема социальных изменений рассматривается в двух основных вариантах, Во-первых, постоянно происходят внутрисистемные изменения, ибо само равновесие социальной системы не есть неподвижность. Это — постоянно изменяющееся равновесие, которое характеризуется Парсонсом по аналогии с биологическим гомеостазом. В рамках системы существует постоянное нарушение баланса связей и их воспроизводство. Во-вторых, происходят изменения самой системы в целом под влиянием как внутренних — экзогенных, так и внешних — эндогенных факторов или точнее стимулов, которые могут иметь самое разное происхождение и силу воздействия.
Таким образом, социальная напряженность - есть некоторая тенденция или прессинг, обусловливающий возникновение дисбаланса в отношениях между структурными элементами социальной системы. В случае большого напряжения контрольные механизмы социальной системы могут не справиться с задачей поддержания сложившегося баланса отношений, что приводит к разрушению структуры.
По Парсансу - “Напряжение есть тенденция к нарушению равновесия в балансе обмена между двумя или более компонентами системы” (Parsons Т. An Outline of Social System. Theories of Society, 1962, v. 2, p. 71).
Чтобы понять механизм разрушения социальной структуры, Парсонс разъясняет более конкретно механизмы ее функционирования. Это функционирование связано, с одной стороны, с механизмами распределения, действующими с помощью таких средств, как деньги и власть; они определяют баланс между преимуществами и потерями, выигрышем и проигрышем действующих социальных субъектов. С другой стороны, действуют механизмы интеграционной коммуникации, которые влияют прежде всего на мотивацию этих субъектов, на определение их желаний и средств осуществления этих желаний.
Возникающее напряжение — а источником его может стать практически все, что угодно ( в нашем случае - ситуация на рынке труда)—либо разрушают данную систему, либо, благодаря действию механизмов социального контроля и саморегулирования системы, адаптирует ее к воздействию новых факторов.
Факторы социальной напряженности
1. Экономические
2. Политические
3. Культурные
4. Экологические
Следствиями социальной напряженности можно считать следующее.
1. Рост числа забастовок
2. Рост преступности
3. Отрицательный естественный прирост населения
4. Уменьшение количества браков
5. Увеличение разводов
6. Увеличение численности населения с доходами ниже прожиточного минимума
7. Увеличение количества самоубийств
Рынок труда - механизм товарного определения стоимости рабочей силы, позволяющий свободно функционировать механизму уравновешивания спроса и предложения на рабочих тех или иных специальностей.
Экономичеки активное население ( рабочая сила ) - часть населения, обеспечивающая предложение рабочей силы для производства товаров и услуг. Часть экономически активного населения, включая занятых в экономике и безработных.
На октябрь 1997 года экономичеки активное население составило 71,7 млн. человек, или 49% населения страны. Из них 65,3 млн. человек (91,1%) были заняты в экономике.
К безработным, применительно к стандартам МОТ (международная организация труда), относятся лица от 16 лет и старше, которые в рассматриваемый период не имели работы (приносящего доход занятия );
Обращались в государственную службу занятости, использовали или помещали объявления в печати, непосредственно обращались к работодателю и т.д. или предпринимали шаги к организации собственного дела;
Были готовы преступить к работе.
При отнесении к безработным учитываются все три критерия. Учащиеся, студенты. Пенсионеры, и инвалиды учитываются в качестве безработных если они занимаются поиском работы и готовы приступить к ней.
Общая численность безработных в России на октябрь 1997 составила, 6 млн 406 тыс. В то же время зарегистрированная безработица составляет сейчас менее трети ее общего показателя.
Уровень безработицы определяется как удельный вес численности безработных в численности экономически активного населения.
Уровень безработицы в России, рассчитанный по методологии Международной Организации Труда по отношению к численности экономически активного населения (рабочей силы) страны снизился в течение только одного октября 1997 года с 9,1% в начале месяца до 8,9% в конце месяца. При чем почти такими же темпами он снижался в течение всего 1997 года, при росте ВВП всего на 2,5%.
Численность официально зарегистрированных в службе занятости РФ безработных составила в конце октября 1997 года 2 млн 001 тыс человек против 2 млн 063 тыс месяцем раньше и 2 млн 451 тыс в октябре прошлого года.
Количество зарегистрированных безработных в России постоянно снижается начиная с марта 1997 года, а общая численность безработных - с мая этого года. За этот период количество зарегистрированных безработных уменьшилось на 553 тыс человек, а их общая численность - на 584 тыс.
Безработица бывает четырех видов.
1. Фрикционная - как результат временного разрывам между предыдущей и последующий работой.
2. Классическая - результат чрезмерно высокой оплаты труда.
3. Структурная - несоответствие вакантных мест имеющейся рабочей силы в результате сдвигов в структуре экономики.
4. Кейсианская - результат ограниченного спроса.
К сожалению, Госкомстат не ведет статистику по производительности труда, но очевидно, что при таком спаде производства и столь высокой занятости она чудовищно низка. Примером этому может служить сравнительная характеристика одной из лучших кузбасских шахт "Распадская" и зарубежных угледобывающих компаний.
Таблица №2
|
Показатель |
Шахта "Распадская" |
Зарубежные угледобывающие компании |
|
Коэффициент использования техники, % |
37 |
70 |
|
Себестоимость тонны угля, $ |
22 |
11 |
|
Годовая зарплата рабочего, $ |
3,7 тыс. |
30 тыс. |
|
Годовая выработка рабочего, $ |
9 тыс. |
140 тыс. |
Несомненно, что полная занятость работоспособного населения в настоящее время возможна лишь в Корейской Народно-Демократической Республике или в некоторых других государствах со столь же оригинальными режимами, где работа становится почетной обязанностью каждого гражданина. "Кризисы" и "безработица" остаются уделом капиталистических (и стремящихся стать таковыми) стран. Но, искусственное поддержание низкого уровня безработицы, путем вливания в нерентабельные предприятия бюджетных денег, приводит к стагнации всего общества. Происходит своего рода скрытая уравниловка. Предприятия, приносящие стране только убытки, не думают модернизировать производство, или снижать издержки, либо вовсе закрываться, т.к., порой, именно их работа является гарантом социального спокойствия в регионе, городе. Работающие на них люди тоже становятся своего рода балластом общества, т.к. мотивация для рождения новых идей, действий весьма низка. Получая некий социальный минимум, люди не стремятся к большему, т.к. видят, что на других, рентабельных, предприятиях за ненамного большии деньги приходится отрабатывать от и до. Убивается дух капитализма. Кроме того, этими людьми становится легко манипулировать. Подобная ситуация сложилась в городах красного пояса России, в жизнедеятельности которых очень важны градообразующие предприятия.
На лицо парадоксальная ситуация, когда в Москве некому учить детей, водить автобусы. Не хватает специалистов в вузах. А на нерентабельном ЗИЛЕ и АЗЛК никого не увольняют. Старые рабочие места, в большинстве своем сохраненные, потеряли экономическую эффективность, а новые появляются совсем не там, где требуется для экономического подъема. Это Маргарет Тетчер может позволить себе закрыть все непроизводительные шахты (пусть себе бастуют), у нас же к шахтерам с бюджетными подачками никак не наездятся первые лица государства. Кажется, ясно, что лучше направить бюджетные деньги не на сохранение неэффективных рабочих мест, а на создание эффективных производств, инвестиции в те отрасли, где Россия все еще сохраняет преимущества перед западом. А это, прежде всего самолетостроение, кораблестроение, военное производство, атомная энергетика, космос и некоторые другие. Но правительство предпочитает выступать в роли заложника праздного и бедного населения. Однако отечественному рынку труда все равно не избежать катаклизмов. Ведь если дела будут идти так, как сегодня, то нереальны не только сроки обещанного правительством экономического подъема, но и о самой его возможности говорить трудно.
Т. о. рынок труда как экономическая система не свободен и поэтому не обладает способностью к самоорганизации. Получается порочный круг. Институты выпускают специалистов, которые не нужны государству т. к. система государственного образования отстает от развития рынка труда, а у государства нет платежеспособного спроса на этих специалистов. И бывшим выпускникам ничего не остается, как идти в те же “продажники” или переучиваться. Но это уже другая проблема.
Рынок, как известно по Адаму Смиту, вечен, поэтому квалифицированная рабочая сила всегда была объектом спроса и предложения; иногда общее предложение на рынке труда было выше, иногда - ниже. В одном случае явлению обычно сопутствовали термины типа "кризис", "безработица", "упадок", в другом - "подъем", "бурное развитие". Становление, развитие и упадок любой отрасли сопровождались, соответственно, становлением, развитием и упадком отраслевого рынка труда.
Если провести анализ сложившейся на настоящий момент ситуации на рынка труда, то можно увидеть, что основным спросом пользуются так называемые продажники и банковские работников разных уровней ( в базах данных некоторых агентств до сих пор около 50% всех вакансий приходится на профессию менеджера по продажам). Кроме того, в дефиците юристы, шеф-повара и аудиторы, т.е. все те профессии, которые не относятся к реальному сектору производства.
При переходе от одной формы производства к другой, от одной политической системы к другой, безусловно меняется характер спроса и предложения рабочей силы. Так те предприятия-монстры, которые существовали в СССР, совершенно неприемлемы в современном капиталистическом обществе. И предложение рабочей силы в нынешней России мало соответствует спросу, ведь большая часть работоспособного населения СССР была занята в производственном секторе.
Неразрешимой проблемой в условиях экономического спада оказались аномальные размеры рабочего класса (советское государство в идеологических целях проводило политику по искусственному увеличению его численности). Миллионы рабочих были поставлены перед фактом, что их предприятие убыточно, а банкротство работодателя близко. Многомесячные задержки зарплаты и регулярные остановки производства превратили советскую шутку “мы как бы работаем, а нам как бы платят” в констатацию жутковатого факта. Особенно остро проблема стоит там, где население оказалось заложником градообразующих производств. Иваново, Тольятти, Норильск, Воркута, Кемерово, Арзамас – этот печальный список можно продолжить за счет сотен средних и мелких городов. Промышленные монстры типа воркутинских шахт потому и не закрывают, что необходимо поддерживать приемлемый уровень социальной напряженности. Но не слишком ли большой ценой достигается это? Жители регионов находятся в депрессивном состоянии, когда все силы уходят на поддержание хоть какого то уровня жизни. И уж точно нельзя говорить о создании какого-либо нового знания. Молодежь в таких городах большей частью либо не работает, либо трудится на ниве торговли и криминала.
Средняя заработная плата в таких регионах меньше чем прожиточный минимум, и это тоже имеет как очевидные, так и латентные негативные последствия. Низкая заработанная плата отнюдь не тождественна дешевому труду. Даже чисто в количественном отношении производительность труда падает в тех случаях, когда не обеспечивает потребностей физического существования. С экономической точки зрения низкая заработная плата не оправдывает себя и дает обратный результат в тех случаях, когда речь идет о квалифицированном труде, о высокотехнологичном оборудовании. Т. е. там, где необходимо и развитое чувство ответственности, и такой строй мышления, при котором труд становился бы самоцелью. Примером этому утверждению может служить три неудачных пуска космических аппаратов НПО им. Лавочкина ( катастрофа с запуском спутника на Марс, неудача спутников: военного - "Аракс", и коммерческого - "Купон" ), причиной которых в низкой общетехнологической дисциплине на предприятиях связанных с их производством. А ведь это лучшие, оборонные предприятия.
Механизмы социалистического отношения к труду разрушены, а иных еще нет. Новое ( капиталистическое ) отношение к труду не свойственно человеку, а может сложиться лишь в результате длительного воспитания. Но, к сожалению, у России нет этого времени. Запад теснит ее, ресурсного сателита.
Отсутствие в России "духа капитализма", и, соответственно "капиталистического" отношения к труду, о котором так много писал Вебер, заставляет многие западные фирмы прибегать к помощи своих консультантов, оставляя за россиянами право занимать лишь низкооплачевыемые должности, занимаясь примитивной работой. Это тоже является прямым вычетом из экономики РФ, ведет к депрессии населения, противопоставления Россиии остальному миру.
Суть механизма нормального рынка труда в том, чтобы обеспечить переток свободной рабочей силы туда, где в ней больше нуждаются. Высокая мобильность рабочей силы – явление отнюдь не негативное, так как большая часть безработных в других странах – это люди, занятые поиском более выгодных рабочих мест. Но условия для того, чтобы сделать рабочую силу мобильной, у нас отсутствуют. К тому же у государства, сильно тратящегося на долги по зарплатам, на подъемные не остается денег.
Нет и нормального рынка жилья ( цены недвижимости сильно разняться по регионам, квартиру нельзя купить в кредит). Нет долгожданного закона об ипотеке.
Динамика цен предложения квартир в российских городах в 1997 г. ( стоимость кв. м. Общей площади жилья, $)
Таблица №3
|
Город |
12.1996 |
03.1997 |
06.1997 |
08.1997 |
12.1997 |
|
Воронеж |
350 |
354 |
335 |
350 |
500 |
|
Самара |
620 |
600 |
600 |
650 |
650 |
|
Тольятти |
420 |
400 |
420 |
450 |
520 |
|
Магнитогорск |
240 |
240 |
240 |
240 |
335 |
|
Сургут |
550 |
549 |
607 |
600 |
670 |
|
Ульяновск |
330 |
300 |
300 |
325 |
460 |
|
Новгород |
280 |
280 |
280 |
300 |
350 |
|
Екатеренбург |
445 |
477 |
473 |
480 |
535 |
|
Москва |
1000 |
850 |
900 |
950 |
900 |
|
Кемерово |
300 |
300 |
310 |
310 |
330 |
Источник:: Российская гильдия риэлторов
Исходя из данной таблицы, видно, что очень динамично растут цены в таких городах, как Новосибирск, Магнитогорск, Сургут, Нижний Новгород, Тольятти, т.е. в тех города, где активно действует и развивается промышленность. Оживление нижегородского рынка недвижимости связано с успешно работающим ГАЗом, интересом к экономике города иностранных инвесторов. В Тольятти же подъем рынка связан с АвтоВАЗом.
При этом совершенно очевидно, что житель Новгорода, при всем своем желании не сможет перебраться в Сургут, Воронеж или Москву где существует недостаток рабочей силы.
Не меньше мешает и de facto не отмененный институт прописки. Скандал, связанный с отменой обязательной регистрации в Москве, еще одно подтверждение тому. Однако, замечу, что, бранясь с КС по поводу прописки, московский мэр ограничивается обычно рассуждениями "сколько отнимут приезжие у коренных москвичей". Между тем упоминаемый в неофициальных источниках миллион постоянно проживающих в Москве незарегистрированных граждан - это экономически активное население, которое, не пользуясь ни одной столичной льготой, платит Москве налоги и создает базу для той самой социальной политики, которой так любят гордиться московские власти. Кроме того, Москва уже давно - город стариков, и легальный приток мигрантов ей просто необходим, иначе местных престарелых некому будет кормить. Но это иная проблема. Однако доводы об экономической целесообразности в споре о прописке в Москве пока не являются решающими.
Еще одной проблемой связанной с рынком труда можно назвать проблему так называемых "городов-заложников". Типичный образец города-заложника – Воркута. Добыча угля там была убыточной еще при социализме. В 80-е годы госдотации покрывали до 80 % себестоимости производства ( в нее входили затраты на “социалку”). С развитием рынка и передачей “социалки” на баланс города госдотации сократились до 40-50%. Между тем, цена воркутинского угля равна мировой, и нередки случаи, когда основной его потребитель, Череповецкий металлургический завод, делает закупки в Польше. В лучшие советские времена проходчик самой крупной шахты “Воргашорская” зарабатывал в месяц до 2-2,5 тысяч рублей (с премиями доходило до 5-6 тысяч рублей), а рядовой рабочий – 300-500 рублей в зависимости от выслуги лет. В 90-е годы реальная зарплата снижалась, но до сих пор она остается сравнительно высокой. Проходчик и горнорабочий очистного забоя в среднем получают до 5 млн. рублей в месяц, рядовой шахтер - до 3 млн. (зарплата и отпускные уволившегося директора одной из шахт перевалили за 200 млн. рублей. Но в 1996 году и в начале 1997-го на отдельных шахтах задерживали зарплату на 5-6 месяцев. Неэффективные производства (а в Воркуте их абсолютное большинство), хотя и закрываются (за последние несколько лет закрыто 4 шахты), однако основная масса населения не может уехать из города. По социальной программе идет переселение их Воркуты в Среднюю полосу России главным образом пенсионеров, проработавших на Севере более 15 лет. Они ждут очереди по несколько лет. Впрочем, шахтеры уезжать не торопятся – пособия по безработице достаточно высоки.
Вопрос об увольнениях стратегически важен для всего этого региона. Это ключевой момент, шахтеры в регионе используются как заложники - для выбивания средств. При шахтах живут целые города с населением в десятки тысяч человек, большинство из них умеет только добывать уголь. Массовые увольнения якобы невозможны. Правда, государство выделяет средства на программы местного развития и создание новых рабочих мест. Но деньги эти расходуются в первую очередь на текущие нужды, о развитии других производств никто всерьез пока и не думает.
Яркое тому подтверждение - поездка правительственной комиссии в старый шахтерский город Прокопьевск. Провезя чиновников через весь город, дабы они могли вволю насладиться видом усыпанных черноватым снегом покосившихся хибар и бараков, городской глава завел песню про деньги на снос ветхого жилья, замену коммуникаций и ремонт школы. Заодно намекнул, что, если срочно не выплатить людям зарплату хотя бы за два месяца, "получим опять восемьдесят девятый год". Руководитель объединения "Прокопьевскуголь" был еще более категоричен. Он сообщил, что за прошлый год убытки составили полтриллиона (до деноминации), а задолженность по зарплате сейчас - четыре месяца. И если государство не выделит объединению требуемую сумму, через полгода придется остановить восемь шахт и уволить 18 тыс. рабочих - город этого не переживет, он существует за счет шахтеров.
Впрочем, безработица, о которой так много говорят в Кузбассе, несколько странная. Мэр Междуреченска долго жаловался, что с закрытой шахты выкинули на улицу две тысячи человек, не обеспечив их работой. Но ведь на соседней шахте висит большое объявление о приеме горнорабочих сразу по трем специальностям. А в том же Прокопьевске тихо закрыли большую швейную фабрику, которая раньше обеспечивала половину городского бюджета. Люди остались без работы, но об этом почему-то никто не шумит.
Вот так на угольщиков перекладывают все что можно, а Кемеровская область все больше превращается в огромный собес для сотен тысяч людей. Впрочем, такая ситуация отнюдь не только в Кузбассе: по предварительным подсчетам, на удовлетворение всех требований угольных регионов о поддержке понадобилось бы около трети федерального бюджета! И продолжать вкладывать туда средства, сохраняя прежний порядок их распределения, это безумие
С другой стороны такое положение дел создает социальную напряженность, так как у государства не хватает денег не на пособия по безработице, не на госдотации, не на программу перепрофилирование шахт.
Так же тревожным сигналом служит и то, что постепенно забастовки из сугубо экономического явления перерастают в область социальных действий. По данным статистики каждый день происходит хотя бы одно выступление рабочих ). И эти известия почти не волнуют нас так, как это было в 1991 - 1992 годах, мы уже начинаем привыкать, что без забастовок от государства ничего нельзя получить. Прошедшие ( 27 марта 1997 ) массовые акции протеста, резко всколыхнувшие достаточно стабильную кривую забастовочного движения, заставляют искать первопричину данной проблемы и пути выхода из сложившейся ситуации..
Важно отметить, что среди лидеров прошедшей акции наиболее заметными фигурами были руководители именно шахтерских профсоюзов: Будько ( председатель профсоюза угольшиков ) и Чекис ( председатель Кемеровского облсовета). Кроме того, на невольную аналогию наводит недавно разразивщейся кризис в Албании, корни которого созвучны с причинами заставившими людей в России выйти на улицы городов. Однако, несмотря на всю серьезность и трудность своего положения, россияне все же сумели остаться в рамках разумного поведения и забастовка не вылилась в открытое противостояние народа и власти. Но это не дает гарантии, что в следующий раз всенародное недовольство, управляемое какой-либо из политических сил не выльется в знаменитый “ русский бунт ”. И если имеющееся у нас в распоряжение время не использовать с наибольшей эффективностью, то мы в который раз наступим на "грабли истории" .
На рынке труда начало экономического подъема сопровождается следующими явлениями:
1) Большого количества новых экономически эффективных рабочих мест, преимущественно в рабочем секторе, а так же в высокотехнологичных отраслях промышленности.
2) Имеется избыток дешевой и высокопроизводительной рабочей силы, то есть, высок уровень безработицы.
3) Рабочая сила должна быть достаточно мобильной.
Ничего этого на отечественном рынке труда нет. Платежеспособный спрос со стороны работодателей есть в основном в финансовом секторе и сфере услуг. Уровень безработицы в России такой, как в благополучной Швеции, а потенциально свободная рабочая сила привязана к своим экономически неэффективным рабочим местам подачками государства и невозможностью миграции по стране.
Конечно, экономический подъем нельзя смоделировать в кабинетах. Но есть вещи очевидные. Необходимо создать преобладание предложения труда над спросом. Подъем уровня безработицы неизбежен, нерентабельные предприятия не имеют права на жизнь. Государству по силам снизить доходность “спекулятивного” сектора экономики, что автоматически снизит там уровень заработной платы. Одновременно нужно обеспечить достаточный уровень мобильности и большое количество экономически эффективных рабочих мест (прежде всего в реальном секторе). Последнее, пожалуй, самое трудное. Наше государство на это не способно – оно как раз самый неэффективный в экономическом смысле работодатель. Нужны люди, способные создавать новые эффективные места. И здесь от властей требуется просто не мешать обременительными налогами, неграмотным протекционизмом и излишним человеколюбием. Порочный круг “выпустим еще ГКО – выплатим задолженности по зарплате” должен быть разорван.
Большинство населения любой страны способно лишь занимать готовые рабочие места, и только малая часть может открывать новые. Создатели новых эффективных рабочих мест появлялись при любом экономическом подъеме. Вот портрет промышленника времен английской промышленной революции в изложении Фернана Броделя: “Задачи, которые они перед собой ставили, были следующими: господствовать над самым главным в новых технологиях, держать в руках мастеров и рабочих, наконец, профессионально знать рынки, чтобы быть способными самим ориентировать свое производство”. Капитанами индустрии называл этих людей Шумпетер. Именно они открывают новые рынки, загоняют в угол нерасторопных конкурентов и без тени сомнений выбрасывают тысячи рабочих на улицу. Но в отличие от Англии двухсотлетней давности сегодня капитаны индустрии – в основном наемные специалисты, а не собственники. Это профессиональные менеджеры и управленцы, типичные представители пресловутого среднего класса. Спрос на них со стороны элиты, уже раскупившей практически всю госсобственность, растет. Именно средний класс – союзник государства на рынке труда в ситуации экономического подъема. Правительство, наконец таки начало понимать это и пытается развернуть программу по подготовке молодых управленцев, но опять же с помощью запада, т.е. на основе прозападной модели управления. На средний, а не на рабочий класс делали ставку бразильское и южнокорейское правительства. Но чтобы представители среднего класса могли занять на рынке труда стратегическую позицию, старая постсоветская структура занятости должна быть разрушена.
Экономический подъем всегда сопровождается революционной перестройкой рынка труда. Вот что пишет тот же Фернан Бродель об Англии XVII века: “Промышленная революция соответствовала новому потрясающему разделению труда, которое … окончательно отделало ее механизмы, не без многообразных и разрушительных социальных и человеческих последствий”. Одной из необходимых составляющих успешного развития английского капитализма был избыток дешевой рабочей силы, которая перетекала из деревень и семейных мастерских на фабрики и мануфактуры.
Можно привести другие примеры. Посмотрим, что происходило с рынком труда в Бразилии и Южной Корее в начале их экономического подъема. Интерес к этим двум странам объясняется достаточно просто – военные, сменившие коррумпированное и потерявшее контроль над социально-экономической обстановкой гражданское руководство (в Корее это произошло в 1963 году, а в Бразилии – в 1964-м), смогли в крайне сжатые сроки обеспечить быстрый промышленный рост и увеличение экспорта, а также значительный приток иностранных инвестиций. Бразилия и Корея стали первыми странами “третьего” мира, всерьез заявившими о себе на мировых несырьевых товарных рынках.
Военные режимы, которые железной рукой повели экономику по пути динамичного развития, получили прочную поддержку предпринимателей и среднего класса, видевших в политической стабильности гарантию своего благосостояния и роста доходов. Руководство обеих стран смогло за достаточно короткое время полностью ликвидировать очаги сопротивления недовольных деятелей профсоюзного рабочего движения. Бразильским военным в 1964-1969 годах было достаточно отправить за решетку или депортировать из страны 150 профсоюзных лидеров, и, как было замечено в одном из западных исследований, “вплоть до 1975 года от рабочего движения в Бразилии не доносилось и шепота”. Как и в Корее, так и в Бразилии пришедшие к власти военные сразу же объявили незаконными забастовки и запретили профсоюзы. И там, и там правительства жестко регулировали рост заработной платы, причем бразильцы пошли дальше корейцев – в июне 1965 года вышел закон №4725, заморозивший рост средней зарплаты. В результате в 1967-1074 годах (период самого значительного экономического роста Бразилии) реальная покупательная способность минимальной зарплаты, определяющей уровень труда в целом, была почти на 40% меньше, чем во второй половине 50-х годов, и лишь к концу 70-х, когда активизировалось рабочее движение, и страну захлестнула волна массовых забастовок, зарплата несколько выросла.
Одним из важнейших факторов, способствовавших снижению реальной заработной платы в Бразилии был постоянный рост избытка рабочей силы. Официальной статистики безработицы в Латинской Америке до сих пор не существует, поэтому экономистам приходится пользоваться косвенными данными. По некоторым оценкам в 1970 году безработицей в Бразилии было охвачено до 43% населения. И хотя за счет ускоренного экономического роста в 1965-1975 годах общая численность занятых в промышленности возросла в 2,2 раза, по подсчетам экспертов Международной организации труда, в 1980 году неполная занятость охватывает 44,5% экономически активного населения.
В дальнейшем занятость росла прежде всего в так называемых современных секторах промышленности, таких как транспортное машиностроение, металлургия, электрооборудование, то есть там, куда направлялся поток иностранных инвестиций.
Процесс созидательного разрушения (уничтожающий старую структуру изнутри и одновременно создающий новую), Шумпетер считал сутью капитализма. Разрушений на отечественном рынке труда явно недостаточно, да и в созидательный характер верится с трудом. Рано или поздно античеловечных, как в без непопулярных мер не обойтись, может быть, не столь бесчеловечных Бразилии, но не менее жестоких, чем в Южной Корее.
Если бы чрезвычайно жесткие законы (Гражданский кодекс, ГЗОТ) , регулирующие российский рынок труда исполнялись полностью, для социальной системы, экономического роста и обеспечения высокого уровня занятости в России это означало бы крах. Большинство стран Западной Европы сейчас сталкивается с неимоверными сложностями именно потому, что их не менее жесткое законодательство в области трудовых отношений исполняется неукоснительно. Возьмем, к примеру, Испанию, которая зарегистрировала и подписала самое большое число конвенций Международной организации труда (МОТ) — 140 (мы пока, к счастью, всего 50). С точки зрения МОТ, эта страна — идеал. Но в Испании самый высокий уровень безработицы среди развитых стран — свыше 20% (11% в среднем по ЕС). Это стало результатом последовательного внедрения негибкой системы правового регулирования на рынке труда, которая способна ухудшить ситуацию даже при благоприятных экономических условиях.
Наложение административных, юридических или институциональных ограничений на мобильность трудовых ресурсов, на переток рабочей силы из одной отрасли в другую, из одного региона в другой, с одного производства на другое становится тормозом для экономического роста и увеличения занятости. Предприятия, готовые увеличивать объемы продукции и услуг, ориентируясь на благоприятную конъюнктуру, при негибком рынке труда не способны делать это. Фирмы же, спрос на продукт которых падает, не могут освободиться от избытка рабочей силы и при сокращении производства обречены на банкротство в связи с невозможностью снизить издержки до экономически обоснованного уровня. Следствием этих факторов становится застой в экономике, снижение реальной зарплаты, рост безработицы.
К счастью, у нас законы блюдутся не столь строго и поэтому российский рынок труда существенно более гибкий, чем европейский). Это позволило даже в условиях кризиса предотвратить рост безработицы в масштабах каких можно было бы ожидать при таком спаде в экономике. Реальный уровень безработицы в России с учетом занятости в теневом секторе (в нем, как показывают социологические опросы, трудится не менее 30—40% зарегистрированных безработных (Эксперт №5 1998 г.) сейчас ниже, чем в среднем по ЕС. Большинство скрытых безработных - тех, что числятся на предприятиях, но не получают зарплату (а в пиковые моменты кризиса их было столько, что, выйди они на рынок труда, уровень безработицы достиг бы 20-25%) — тоже имеют устойчивые источники дохода от неформальной занятости. Иными словами, этих людей нельзя назвать безработными, даже если они теряют формальное место работы.
Однако рынок труда с большой долей неформальной занятости имеет массу существенных недостатков. Сейчас, например, большие российские супермаркеты не выдерживают конкуренции с “челноками”. Во всех развитых странах положение обратное — мелкая торговля не выдерживает конкуренции с крупной, эффективно и хорошо организованной оптовой сбытовой сетью. У нас, как бы супермаркет ни уклонялся от налогов, он все равно хоть что-то платит государству. А мелкий торговец не платит практически ничего (он отстегивает рэкету, но значительно меньше). Поэтому этот неэффективный коммерсант времен Великого шелкового пути, везущий на себе чемоданы через границу, оказывается конкурентоспособным. Миллионы людей занимаются неэффективной формой экономической деятельности, заведомо убыточной с точки зрения национальной экономики, — в терминах экономического роста это называется прямым вычетом из валового внутреннего продукта.
Если такое положение сохранится, Россию ожидает судьба Турции. Там исторически сложился очень большой неформальный сектор занятости, который, по-видимому, будет существовать еще долгие годы. Так вот, темпы роста турецкой экономики за последние 20- 30 лет удручающе низки, ее последовательно обогнали все страны Юго-Восточной Азии. А Турция как стояла на пороге клуба развитых стран в течение двух десятилетий, так и не может сделать решающий шаг — в частности из-за положения на рынке труда.
Данная проблема в настоящий момент не освещена в достаточной степени. Можно отметить лишь несколько авторов, занимавшихся разработкой этой темы. Среди них Пауль Шо ( Paul Shaw), анализировавший ( в контексте социально-экономического развития страны) некоторые аспекты демографической политики, вопросы занятости и связанные с ними проблемы образования, женского труда и т.д. Айкен Луис ( Aiken Louis) отразившей в своей работе ( Economic failure and extremism ) социальные, политические и экономические последствия безработицы и экономических спадов, проведя эмпирико-социологическое исследование, основанное на опросах большой группы рабочих в Детройте в 1956 году. К сожалению, эти работы не переведены на русский язык. Среди же переведенных я назову работу Майкла Аргайла " Психология счастья", в которой он рассматривает влияние безработицы на социальные факты в США, а именно он приводит следующую статистику:
Увеличение безработицы в США на 1% ( если она затем не снижалась на протяжении 5 последующих лет ) дает следующие результаты
Таблица №4
|
Соц. Явление |
Прирост в процентах |
|
Самоубийства |
+ 4,1 |
|
Первичное обращение в клиники для душевно больных |
+3,3 |
|
Тюремное заключение |
+4,0 |
|
Убийства |
+5,7 |
|
Смертность от алкоголизма |
+1,9 |
|
Общий показатель смертности |
+1,9 |
В России цифры выглядят следующим образом.
Таблица №5
|
Орловская область |
Костромская область |
Мос. область |
Ивановская область |
Россия, в целом |
|
|
Ур-нь безработицы, в % от экономически активного населения |
7,3 |
8,8 |
9,5 |
14,9 |
8,7 |
|
Преступность( на 100000 населения) |
1308 |
1631 |
1183 |
1982 |
1860 |
|
Естественный прирост населения |
-7,3 |
-9,1 |
-10,4 |
-11,0 |
-5,7 |
|
Браков на 1000 населения |
7,6 |
6,3 |
8,1 |
6,3 |
7,3 |
|
Разводов на 1000 населения |
4,4 |
4,4 |
5,2 |
4,9 |
4,5 |
|
Численность населения с доходами ниже прожиточного минимума ( в % от всего населения) |
22,7 |
30,5 |
31,2 |
33,7 |
24,7 |
По данным Госкомстата на 1995 год
Выбор регионов был обусловлен следующим:
1.Равное соотношение мужчин и женщин
2.Приблизительно равное количество населения ( исключение - московска область)
Данная таблица наглядно представляет влияние безработицы на целый ряд социальных явлений.
Так, с ростом безработицы соответственно растет: количество преступлений, число разводов, численность населения с доходами ниже прожиточного минимума, и снижается количество браков, естественный прирост населения.
Для более тонкого анализа влияния рынка труда на социальную напряженность необходимо рассмотреть следующие статистические функции.
Применяя регрессионный анализ, можно рассчитать, то наибольшее влияние оказывается на
1. Уровень жизни населения
2. Преступность
3. Количество разводов
4. Прирост населения
5. Количество браков
Важно отметить, что в России не существует скоординированной политики правительства. В идеале в России следует создать максимально гибкий, но по возможности легализованный рынок труда, гарантирующий низкую безработицу (на уровне США, примерно 4-5% экономически активного населения) и устойчивые высокие темпы экономического роста (3-5% в год с соответствующим ростом заработной платы). Для этого придется немало поработать прежде всего над правовой инфраструктурой. Необходимо ввести срочность контрактов; ликвидировать пожизненный наем, формально доминирующий сегодня в России; предусмотреть и
обеспечить относительную простоту увольнения экономически избыточных работников, даже в случае, когда контракт не истек, потому что эта избыточность способствует неэффективному распределению трудовых ресурсов и в конечном счете уменьшает занятость. Низкий размер пособия при увольнении является одним из факторов, обеспечивающих мобильность рабочей силы. Коллективные договоры должны заключаться преимущественно на уровне предприятия. Коллективные же договоры на уровне отраслей, регионов, тем более общенациональном не должны иметь обязательной силы. Это вносит огромные диспропорции в размер заработной платы и способно привести к разорению многих предприятий, которые в противном случае могли бы выжить. Право на забастовки должно быть обеспечено безусловно. Но его необходимо дополнить эффективным арбитражем, механизмами обеспечения исполнения индивидуальных и коллективных трудовых договоров — это то, чего сейчас нам не хватает: до суда не всегда могут достучаться даже крупные работодатели или профсоюзы, не говоря уже об отдельном работнике.
Минимальная оплата труда должна поддерживаться в пределах 20% средней заработной платы — это уровень, характерный для развитых стран с низким уровнем безработицы, таких как США. У нас сейчас минимальная зарплата составляет порядка 10% от среднего уровня. Но если Дума поддержит идею повысить ее до прожиточного минимума, то есть примерно до 50% средней заработной платы по стране, — это приведет к снижению занятости для России в целом и обернется настоящей катастрофой для многих бедных регионов. Скажем, в Дагестане минимальная оплата труда тогда будет на 50% выше средней заработной платы. Легальная экономика в регионе вообще перестанет существовать — просто по элементарным законам экономической реальности.
Есть еще одна проблема, с которой российский рынок труда пока не справляется: межрегиональная мобильность. Насколько остро стоит проблема территориальной мобильности, мы можем судить хотя бы по разбросу безработицы и средней заработной платы по регионам: дифференциация первой — более 20 раз, второй — 12. В Москве огромный дефицит трудовых ресурсов, потому что зарегистрированная безработица здесь составляет всего 0,3%, что в рыночной экономике свидетельствует об остром дефиците рабочей силы. А рядом в Ивановской области огромный избыток рабочей силы, высочайшая открытая безработица. Наличие таких диспропорций это тоже прямой вычет из экономического роста и фактор повышенной безработицы.
Здесь не срабатывают в первую очередь экономические факторы, связанные с рынком жилья, — даже прописка в данном случае дело третьестепенное. Одно из основных препятствий для внутренней миграции — субсидирование оплаты жилья. Рынок официально арендуемого жилья у нас невозможен просто потому, что муниципальное жилье оплачивается по цене ниже рыночной. Естественно, спрос на него во много раз превышает предложение. Это дефицит, административно распределяемый ресурс. Поэтому, если человек оставил свое арендуемое жилье в одном регионе, он не может получить его в другом. Значит, переехать он может, только поменявшись. А возможность обмена зависит от баланса миграции. Если этот баланс жестко асимметричен, обмен становится практически невозможен, что в свою очередь блокирует миграцию. Арендуют жилье приблизительно 50% россиян. Следовательно, половина населения страны не имеет возможности переместиться в другой регион в поиске работы.
Другая половина населения — собственники жилья, это довольно высокий показатель. С точки зрения влияния на занятость, миграцию, безработицу это отрицательный фактор. Чтобы исправить сложившееся положение, прежде всего нужно сформировать рынок закладных и жилищного кредита, чтобы хоть как-то облегчить собственникам жилья его продажу в одном месте и покупку в другом.
Но собственность на жилье все равно привязывает человека к месту. Поэтому мы должны поощрять переход к аренде в жилищной сфере. И пример нужно брать опять-таки с США. В период Великой депрессии собственность на жилье там преобладала и безработица была самой высокой в мире. В 60-е годы доля собственного жилья резко упала, но не менее масштабный структурный кризис 70-80-х годов Штаты перенесли значительно легче.
1. М. Аргайл " Психология счастья", М. Прогресс, 1990
2. М. Вебер " Избранные произведения", М. Просвящение, 1990
3. Здравомыслов “ Социология конфликта” М. 1994
4. Parsons Т. An Outline of Social System. Theories of Society
5. Журнал “Эксперт” №29, 13, 4 1997 год № 2,4 10 1998 год
6. Российский статистический ежегодник М. , Логос, 1996
7. СОЦИС №4/1997
8. Теоретические проблемы социально-трудовых конфликтов ( обсуждение за “ круглым столом ” ) // СОЦИС 1991 №12