Содержание
| |Введение |3 стр. |
| |Славянофильская теория: представители, основные положения |4 стр. |
| |Историческое развитие славянофильской теории. Славянофилы и |7 стр. |
| |западники | |
| |Славянофилы и религия. Неославянофилы |10 стр.|
| |Заключение |18 стр.|
| |Список использованной литературы |19 стр.|
Введение
В размышлениях об исторических судьбах России, ее истории, ее настоящем и будущем родились два важнейших идейных течения 40-х гг. XIX в.: западничество и славянофильство.
Данный реферат посвящен анализу славянофильской теории.
Славянофильская теория отстаивала историческую самобытность России и
выделяла ее в отдельный мир, противостоящий Западу в силу особенностей
русской истории, русской религиозности, русского стереотипа поведения.
Славянофилы были горячими патриотами, твердо верили в великое будущее
своей Родины, резко критиковали николаевскую Россию. Особенно резко
славянофилы выступали против крепостного права. Славянофилы, отвергали
современную им Россию, и с еще большим отвращением смотрели на современную
Европу. По их мнению, западный мир изжил себя и будущего не имеет.
Величайшей ценностью считали славянофилы православную религию.
Например, А.С.Хомяков, писал, что Россия призвана стать в центре мировой
цивилизации, она стремиться не к тому, чтобы быть богатейшей или
могущественной страной, а к тому, чтобы стать «самым христианским из всех
человеческих обществ». Особое внимание славянофилы уделяли деревне, считая,
что крестьянство несет в себе основы высокой нравственности, что оно еще не
испорчено цивилизацией. Великую нравственную ценность видели славянофилы в
деревенской общине с ее сходками, принимающими единодушные решения, с ее
традиционной справедливостью в соответствии с обычаями и совестью.
Наиболее полно основные положения славянофильской теории, этапы ее исторического развития, а также ее тесная связь с религией и противоположно направленной теорией западничества будут рассмотрены в данной работе.
1. Славянофильская теория: основоположники, представители
Славянофилы - представители одного из направлений русского общества и философской мысли 40-50-х гг. XIX в., выступившие с обоснованием самобытного пути исторического развития России, принципиально отличного от пути западноевропейского. Самобытность России, по мнению славянофилов, - в отсутствии в ее истории классовой борьбы, в русской поземельной общине и артелях, в православии как единственно истинном христианстве.
Термин «славянофилы», по существу, случаен. Это название им было дано
их идейными оппонентами – западниками в пылу полемики. Сами славянофилы
первоначально открещивались от этого названия, считая себя не
славянофилами, а «русолюбами» или «русофилами», подчеркивая, что их
интересовали преимущественно судьба России, русского народа, а не славян
вообще. А.И.Кошелев указывал, что их скорее всего следует именовать
«туземниками» или, точнее, «самобытниками», ибо основная их цель состояла в
защите самобытности исторической судьбы русского народа не только в
сравнении с Западом, но и с Востоком.
Взгляды славянофилов сложились в идейных спорах, обострившихся после
напечатания "Философского письма" Чаадаева. Главную роль в выработке
взглядов славянофилов сыграли литераторы, поэты и ученые А.С.Хомяков,
И.В.Кириевский (написанные в 1838 году и не предназначавшиеся для печати
статьи Хомякова "О старом и новом" и И.В.Киреевского "В ответ
А.С.Хомякову"), К.С.Аксаков, Ю.Ф.Самарин..
Видными славянофилами были П.В.Киреевский, А.И.Кошелев, И.С.Аксаков,
Д.А.Валуев, Ф.В.Чижов, И.Д.Беляев, А.Ф.Гильфердинг, позднее -
В.И.Ламанский, В.А.Черкасский. Близкими к славянофилам по общественно-
идейным позициям в 40-50-х гг. были писатели В.И.Даль, С.Т.Аксаков,
А.Н.Островский, А.А.Григорьев, Ф.И.Тютчев, Н.М.Языков.
Средоточием славянофилов в 40-х годах была Москва, литературные
салоны А.А. и А.П. Елагиных, Д.Н. и Е.А. Свербеевых, Н.Ф. и К.К. Павловых.
Здесь славянофилы общались и вели споры с западниками. Произведения
славянофилов подвергались цензурным притеснениям, некоторые из
славянофилов состояли под надзором полиции, подвергались арестам.
Постоянного печатного органа славянофилы долгое время не имели, главным
образом, из-за цензурных препонов. Печатались преимущественно в журнале
"Москвитянин"; издали несколько сборников статей в 40-50-х годах. После
некоторого смягчения цензурного гнета славянофилы в конце 50-х годов
издавали журнал "Русская беседа", "Сельское благоустройство" и газеты
"Молва" и "Парус".
В 40-50-х годах по важнейшему вопросу о пути исторического развития
России славянофилы выступали, в противовес западникам, против усвоения
Россией форм западноевропейской политической жизни. В то же время они
считали необходимым развитие торговли и промышленности, акционерного и
банковского дерева, строительства железных дорог и применения машин в
сельском хозяйстве. Славянофилы выступали за отмену крепостного права
"сверху" с предоставлением крестьянским общинам земельных наделов.
Философские воззрения славянофилов разрабатывались главным образом
Хомяковым, И.В. Киреевским, а позже Самариным и представляли собой
своеобразное религиозно-философское учение.
Историческим воззрениям славянофилов была присуща в духе романтической
историографии идеализация старой, дореволюционной Руси, которую славянофилы
представляли себе гармоничным обществом, лишенным противоречий, являвшим
единство народа и царя, "земщины" и "власти". По мнению славянофилов, со
времен Петра I, произвольно нарушившего органическое развитие России,
государство стало над народом, дворянство и интеллигенция, односторонне и
внешне усвоив западноевропейскую культуру, оторвались от народной жизни.
Идеализируя патриархальность и принципы традиционализма, славянофилы
понимали народ в духе консервативного романтизма. В то же время
славянофилы призывали интеллигенцию к сближению с народом, к изучению его
жизни и быта, культуры и языка.
Эстетические и литературно-критические взгляды славянофилов наиболее полно выражены в статьях Хомякова, К.С. Аксакова, Самарина. Критикуя суждения В.Г. Белинского и "натуральную школу" в русской художественной литературе (статья Самарина "О мнениях "Современника" исторических и литературных", 1847), славянофилы в то же время выступали против "чистого искусства" и обосновывали необходимость собственного пути развития для русской литературы, искусства и науки (статья Хомякова "О возможности русской художественной школы", 1848). Художественное творчество, по их мнению, должно было отражать определенные стороны действительности - общинность, патриархальную упорядоченность народного быта, "смирение" и религиозность русского человека.
Славянофилы справедливо обижались, когда оппоненты называли их
ретроградами, якобы зовущими Россию назад. К.Аксаков писал: «Разве
славянофилы думают идти назад, желают отступательного движения? Нет,
славянофилы думают, что должно воротиться не к состоянию древней России, а
к пути древней России. Славянофилы желают не возвратиться назад, но вновь
идти прежним путем, не потому, что он прежний, а потому, что он истинный».
Поэтому неверно считать, что славянофилы призывали вернуться к прежним
допетровским порядкам. Наоборот, они звали идти вперед, но не по тому пути,
который избрал Петр I, внедрив западные порядки и обычаи. Они призывали
идти вперед по тому «самобытному» пути, который оградит страну от
революционных потрясений. А путь, избранный Петром I, по их мнению,
создавал условия для таковых потрясений.
Петровская европеизация России, как считали славянофилы, коснулась, к
счастью, только верхушки общества – дворянства и «власти», но не народных
низов, главным образом крестьянства. Поэтому такое большое внимание
славянофилы уделяли простому народу, изучению его быта, ибо, как они
утверждали, «он только и сохраняет в себе народные, истинные основы России,
он только один не порвал связи с прошедшей Русью». Николаевскую
политическую систему с ее «немецкой» бюрократией славянофилы рассматривали
как логическое следствие отрицательных сторон петровских преобразований.
Они резко осуждали продажную бюрократию, царский неправый суд с лихоимством
судей.
Несмотря на различия в воззрениях, славянофилы и западники волновались за судьбу России. И те и другие выступали противниками николаевский системы. «Мы, как двуликий Янус, смотрели в разные стороны, но сердце у нас билось одно», - скажет позднее Герцен.
2. Историческое развитие славянофильской теории
У истоков славянофильской теории стоял архимандрит Гавриил (В.Н.
Воскресенский). Вышедшая в 1840 г. в Казани его "Русская философия" стала
своего рода барометром зарождающегося славянофильства. Ставя развитие
философии в зависимость от "степени образованности отечественной", "духа
времени" и "направления умственных сил" общества, автор признавал за ней
роль индикатора психологии и миросозерцания народа. Русский человек, как
писал Гавриил: "богобоязлив, до бесконечности привержен вере, престолу и
отечеству, послушен, нерешителен и даже недеятелен там, где подозревает
какое-либо зло от поспешности, трудолюбив, хитр, непобедим в терпении,
рассудителен, по отношению к любомудрию отличительный характер его мышления
есть рационализм, соображаемый с опытом". Сущность русского ума -
стремление сочетать рассудочность с набожностью, веру со знанием, что
придает особый колорит, настроение русскому характеру. Основными деятелями
русской мысли, по мнению Гавриила, всегда выступали "духовные лица",
занимавшие высшие места в церковной иерархии.
Влияние схемы Гавриила, захватив славянофильское "самобытничество"
(И.В.Кириевский), перекинулось и на "веховскую" историографию. Особенно
это заметно у Н.А. Бердяева, который утверждал, что русская философия не
имеет никакого отношения ни к социализму, ни к политике и занята
исключительно "нормировкой мистики в интересах русской культуры". Такова,
на его взгляд, отличительная черта "нашего национального философского
творчества". Эту же идею вслед за ним проводили Н.О. Лосский и В.В.
Зеньковский. Согласно Лосскому, со времени славянофилов, давших "начало
самостоятельной философской мысли в России", все наше любомудрие было ни
чем иным, как "попыткой опровергнуть немецкий тип философствования на
основании русского толкования христианства". "...Русская мысль, - заявлял
также Зеньковский,- всегда (и навсегда) осталась связанной со своей
религиозной стихией, со своей религиозной почвой...". Православно-
консервативная историография изображала русскую философию преимущественно
в виде некой константы, alter ego православия.
Противостоящее православно-консервативной историографии
просветительско-западническое направление восходит к петровским временам
(В.Н. Татищев); вершина этого направления - труды А.П. Щапова. В первую
очередь это касается его классического исследования "Социально-
педагогические условия умственного развития русского народа" (1870). По
мнению автора, интеллектуальная жизнь России не знала "подготовительного",
средневекового периода. До европеизации у нас все пребывало в "умственном
застое". И все потому, что русский народ в интересах самосохранения на
протяжении целых веков был вынужден вести борьбу с дикой природой.
Господство физического труда способствовало сложению особого идеального
типа древнерусского человека; это не ученый, не мыслитель, а богатырь,
трудник, вроде Ермака, Хабарова и проч. Щапов приходил к заключению, что
"без возрождающегося гения передовых наций наш народ своими собственными
умственными силами не мог бы выйти из этого застоя". Потребовались реформы
Петра I. В Россию проникает западное просвещение, давшее начало самобытной
мысли. Русская философия, не имеющая корней в прошлом, зародилась "на
широкой и самой плодотворной почве общечеловеческого мышления, разума и
науки" и представляет собой "зачаток и развитие нового европейского
интеллектуального типа". Суждения Щапова нашли самый живой отклик в
просветительско-западнической историографии, представленной такими именами,
как А.И. Введенский, Э.Л. Радлов, Г.Г. Шпет.
Всего последовательнее позиции просветительского западничества
выявились в методологии В.О. Ключевского. На его взгляд, история русской
мысли - это вообще "история усвоения чужой мысли". Сперва она трудилась над
освоением византийского материала, не давшего ей никаких позитивных
результатов. Приблизительно с XVI или XVII в. Намечается поворот к Западу.
Как же "приручалась русская мысль к знанию научному, обиралась до него
какими шагами ?" - спрашивал Ключевский и отвечал:
1. Первое внимание возбуждалось житейскими плодами знания: технические удобства, ремесла, мастерства. Утилитарность понимания пользы знания - первый шаг...
2. Изумление перед размерами, количествами цивилизации. Первые путешественники: их сходство с паломниками. Патология.
3. Гастрономия цивилизации, вкус личного комфорта. Ученики, посланные за границу отведать культуры.
4. Знание, как средство гражданского воспитания для служения государству и обществу".
Русская мысль, приобщаясь к западноевропейской цивилизации, приняла ее
"за свой исконный и вечный образец". Она ничего не прибавила к содержанию
последней, "кроме разве ошибок и искажений". "Но одними вкладами в
умственный капитал человеческой образованности, - утешался Ключевский, - не
ограничивается история мысли: она есть вместе и история мышления,
формального развития народной мысли в работе над готовым чужим материалом".
В контексте западнической методологии складывалась и советская
историография отечественной мысли. Ее высшим достижением, вне всякого
сомнения, должен быть признан труд А.А. Галактионова и П.Ф. Никандрова
"Русская философия IX-XIX вв." (1989). Авторы отчасти пытались снять
остроту противостояния двух историографических традиций. Одной из
особенностей русской философии они считали "более длительное, чем на
Западе, господство в ней религиозных форм сознания". Это, по их мнению,
обусловило то, что она "вплоть до XVII в. развивалась замкнуто, если не
считать архаического влияния афонских монахов". Только с XVII в., благодаря
усвоению "западно-европейских культурных ценностей", русская мысль "в
кратчайшие сроки" принялась наверстывать "упущенное". Так возникают
основные направления материализма и идеализма. На рубеже XIX и XX столетий
начинается возрастающее воздействие марксизма, совершившего "коренную
перестройку" всего русского философского мировоззрения. Отныне "старые
доктрины обнаружили свою архаичность", и русская мысль устремилась "в
направлении к диалектическому материализму, материалистическому объяснению
истории и пролетарскому социализму...". Именно такой представлялась авторам
внутренняя логика истории отечественного любомудрия.
Из краткого историографического обзора видно, что в отношении к
русской философии превалирующей тенденцией всегда оставался идеологизм.
Историко-философский процесс в России сводился либо к эволюции "по пути к
марксизму", либо к идиллической "встрече философии и православия". В
результате русская философия превращалась в подмостки для идеологических
декораций, которые менялись в зависимости от политической конъюнктуры.
3. Славянофилы и религия. Неославянофилы
Говоря о формировании русской нации, можно выделить два исторических момента, сыгравших наиболее существенную роль в этом процессе. Речь идет, во-первых, о принятии христианства и, соответственно, построении культуры по греко-ближневосточному образцу и, во-вторых, о постепенном смещении акцентов в сторону западноевропейской модели цивилизации как эталона образа жизни и развития экономики, политики, культуры. Такое смещение акцентов, начавшееся еще в допетровскую эпоху, получило наибольший расцвет в период царствования Петра I и с теми или иными отклонениями продолжается вплоть до сегодняшнего дня.
На иных позициях по отношению к религии и церкви стояли славянофилы, и
прежде всего А.С. Хомяков, И.В. и П.В. Киреевские, К.С. и И.С. Аксаковы,
Ю.Ф. Самарин и др. Один из основоположников славянофильства Хомяков (его
очерк «О старом и новом», увидевший свет в 1839 г., послужил началом
разработки учения славянофилов) полагал, что именно православие призвано
сыграть главную роль в сохранении самобытности и дальнейшем развитии
российского общества. Произойти это должно на основе соборности, под
которой он понимал единение людей в поисках коллективного пути спасения,
основанного на христианской любви. Соборность, по А. С. Хомякову, есть
отражение дорефлексивного состояния жизни участников первых христианских
соборов, на которых был выработан Никее-Царьградский Символ Веры,
состоящий из 12 членов и включающий в себя все христианские догматы.
Принятие западно-католической церковью догмата filijque (на Толедском
соборе в 589 г.) разрушило первоначальную христианскую соборность и привело
в 1054 г. к расколу церквей на католическую и православную. Исходя из этого
католицизм и возникший позднее протестантизм, по Хомякову, отошли от
истинного христианства вследствие их исключения из христианской соборности.
Поэтому только православие, оставшееся верным соборному духу, может стать
основой нового объединения христианских конфессий.
Соборность, с точки зрения Хомякова, противостоит официальной
церковной казенщине, которая лишь отталкивает людей от искренней веры в
Бога, ибо принуждает верить силой. «Требование от веры какой бы то ни было
полицейской службы есть не что иное, как своего рода проповедь неверия».
В отличие от западных разновидностей христианства, в основе которых
лежат принципы индивидуализма, соборность предполагает целостность,
недифференцированность человеческого духа, который, впрочем, имеет
двойственную природу. Он включает в себя свободу, духовность (иранство) и
необходимость, вещественность (кушитство). Противоборство этих двух начал,
олицетворяющих Россию (Восток вообще) и Запад, составляет стержень мировой
истории. Иранство, согласно Хомякову, представлено русским православием,
иудаизмом, кушитство—языческими древнегреческими и древнеримскими
религиями, католицизмом, протестантизмом. В этом и различие восточной и
западной цивилизаций: в основе обеих лежит религиозная вера, но в первом
случае—православная (духовная, свободная), а во втором—католическая
(рациональная). Поэтому именно у русского народа, имеющего длительную
духовную традицию благодаря православию, есть все предпосылки для
свободного в самобытного исторического развития, достижения органической
цельности духа и жизни в целом. При этом, однако, А. С. Хомяков не был
враждебен западной цивилизации. Напротив, он выступал за объединение
христианских церквей на основе православной соборности. И хотя Хомяков
считал, что реформы Петра I не были «действием воли народной» все же он не
ратовал за возвращение к допетровским временам, тем не менее, полагая, что
Россия не должна следовать по западному пути, она самобытна и неповторима,
за ней будущее.
Религиозно-философское учение славянофилов продолжил И.В. Киреевский.
Считая отличительными чертами западной культурной традиции рационализм и
индивидуализм, он полагал, что России следует не ориентироваться на
западную модель культуры и цивилизации, а идти собственным путем. Конечно,
благодаря христианству она остается тесно связанной с Западной Европой,
даже заимствует определенные позитивные элементы европейской жизни — науку,
просвещение, но все это не должно ставиться во главу угла, нарушать
православной системы ценностей, вырабатываемой веками и лежащей в основе
жизни русского народа. Киреевский исходит из того, что западная культура
есть продолжение традиций древнего Рима, характерной особенностью которых
были не столько внутренние, сколько внешние правовые и формальные нормы и
правила поведения, а главным принципом— внешний авторитет. Отсюда
авторитаризм (или принцип авторитета), по И. В. Киреевскому, является
существенной чертой католицизма. Выступившие против последнего лидеры
Реформации, наоборот, создали культ атомистического индивидуализма,
который, согласно Киреевскому, ассоциируется с протестантизмом.
Для достижения цельности духа, лежащего в основе единого бытия, И.В.
Киреевский пытается соединить веру и разум. Синтез разума, чувств, воли и
совести создает «верующее мышление», противостоящее западному безбожию как
следствию одностороннего развития науки. При этом И. В. Киреевский
выступает не за возвращение допетровских времен, а лишь за целостность
православной церкви, которая была нарушена.
В отличие от него К. С. Аксаков верил в необходимость восстановления
допетровских порядков, абсолютизировал Московскую Русь, считая, что
благодаря определенной замкнутости жизни она оставалась национальной и
самобытной. Однако возврат к самобытным истокам русской жизни, по мнению
Аксакова, надо соединить с современным ему европейским просвещением.
Отвечая на обвинения в консерватизме со стороны западников, Аксаков писал:
«Ложному подражательному направлению не победить истинного, естественного,
здорового стремления к самобытности и к народности». С точки зрения К. С.
Аксакова, у России — особые пути развития, в основе которых лежит
специфическая система государственной власти. Своеобразие ее состоит в
складывающемся на протяжении столетий взаимоотношении между народом и
государством, правительством. Особая роль при этом принадлежит православию.
«Итак,—пишет Аксаков,—первое отношение между правительством и народом есть
отношение взаимного невмешательства... Общественное мнение — вот чем
самостоятельно может и должен служить народ своему правительству, и вот та
живая, нравственная... связь, которая может и должна быть между народом и
правительством... Давая свободу жизни и свободу духа стране, правительство
дает свободу общественному мнению... Свобода духа более всего и достойнее
всего выражается в свободе слова. Поэтому свобода слова — вот неотъемлемое
право человека... Правительству — право действия, и, следовательно, закона;
народу — право мнения и, следовательно, слова».
Отражение русского народного воззрения можно видеть, по мнению К.С.
Аксакова, в общественном быте русского народа, его языке, песнях, обычаях.
Оно возникает в результате освобождения от чужого авторитета, от
подражательности. Этому призваны помочь древняя русская история и
современный быт простого народа, впитавший в себя все подлинно
национальное, формирующий саму пластику своеобразной русской натуры.
Итак, ранних славянофилов отличали: во-первых, идеализация в той или
иной мере древнерусского быта и связанная с ней патриархально-утопическая
теория общества, исходящая из того, что оно должно строиться по типу
семейных отношений, ибо его истинной основой является семья. Во-вторых,
вытекающая из данной идеализации вера в то, что спасение России заключается
в возвращении, к ее исконным началам, сохранившемся в народных воззрениях и
в быту простого народа; кроме того, также мысль о том, что все проблемы и
недостатки современного славянофилам российского общества в большей или
меньшей степени обязаны своим происхождением прозападным петровским
реформам. В-третьих, учению славянофилов была присуща определенная система
религиозных воззрений, тесно связанных с социально-политическими.
Славянофилы были сторонниками самодержавия как своеобразной и характерной
черты русского общества, противостоящего западному абсолютизму.
Самодержавие, осеняющая его православная вера и народность — вот три
основы, ипостаси русской жизни, но первым в этой триаде, по мнению
славянофилов, является не самодержавие, а православие. Говоря о народности,
славянофилы абсолютизировали крестьянскую общину, рассматривая ее как
неизменное и вневременное образование, то есть, по существу,
внеисторически. Отличие России от Запада кроется в примате коллективизма
над индивидуализмом, в патернализме, то есть покровительстве, оказываемом
царским двором своему народу-кормильцу, в существующей еще в Московской
Руси многоступенчатой системе самоуправления и суда присяжных-
целовальников, которые позднее были упразднены Петром I.
«Русская идея», с точки зрения неославянофилов, представляет собой бесконечное трехмерное пространство живого космоса, включающее в себя три ипостаси бытия: Бог (душа и небо), Ближние (душа и земля). Родина (душа и мир).
Публицист Д.Ильин, например, полагает, что «русская идея всегда
воплощала авторитарную власть, основанную на Православии». Считая, что
масса людей, уверовавшая в Бога, в благодать, становится народом, тот же
автор говорит, что русское православие воспринимает Бога любовью.
Христианская любовь, по мнению неославянофилов, — главная черта русского
национального характера, а любовь к Богу, собственно, и составляет суть
загадочной русской души. Представляя религиозность как национальную черту
народа, неославянофилы утверждают, что возрождение русской
государственности и русского народа возможно лишь через возрождение
православной церкви. Писатель А. Дугин, например, замечает, что само
понятие русского народа нельзя свести к современным понятиям «этнос»,
«нация» и др. Русские, по его мнению, воспринимают свою национальную
принадлежность как религиозный фактор, как конфессию. «Быть русским —
значит принадлежать к особой загадочной религии, чьи контуры совпадают с
бесконечностью русских границ».
Неославянофилы убеждены, что только самодержавие как форма правления, опирающаяся на православную духовность, церковь, праздники и обряды, необходимо России. Превознося православную церковь как объединяющее народ начало, они критически относятся к другим вероисповеданиям.
М. Устинов, например, в статье «Выбор веры» резко негативно оценивает
закон о свободе вероисповеданий, считая, что тот являет собой «узаконение
бессовестности» и ведет к разрушению православной веры и русской
государственности. Закон, уравнивая все вероисповедания, «игнорирует ту
реальность, что Русское государство в течение тысячелетий крепилось устоями
Православия и разваливается без их опоры вот уже три четверти века». По
мнению автора, до сих пор закон об отделении церкви у нас не исполняется,
ибо весь ход церковной жизни совпадает с общим направлением
государственного процесса.
Конечно, такая крайняя точка зрения присуща далеко не всем неославянофилам. Большинство из них придерживаются более терпимого отношения к другим религиям и никому не навязывают православную веру, хотя и считают, что без нее не может быть ни нравственности, ни духовности.
По мнению некоторых представителей неославянофильства, у нас происходит сегодня «профанация православия», называемая «религиозным возрождением», то есть имеет место увлечение внешней культовой стороной религий при явной глухоте к их духовному содержанию, отдается дань моде. Но ведь религиозное сознание (действительно религиозное!) стремится познать мир через его бесконечную и бессмертную сущность и жить в соответствии с ней, называя ее Богом, являющимся мерой всех вещей.
Неославянофилам присуща пессимистическая оценка сегодняшнего состояния духа русского народа, ибо истинная духовность, по их мнению, уничтожена и пока не возродилась, нет и национальных лидеров, которые могли бы вывести народ из кризисной ситуации.
Итак, православие в той или иной степени признается всеми представителями неославянофильства основой единства народа, показателем уникальности его места в истории человечества.
Второй основой этого единства является самодержавие (монархическая
власть), опирающееся на Русскую православную церковь. Апология монархии,
осененной Божьей властью, звучит во многих выступлениях неославянофилов.
Например, ссылаясь на Ригведу, Махабхарату, художник И. Глазунов
высказывает мнение, что независимо от уровня развития культуры,
общественного устройства, вообще независимо от типа цивилизации (восточный
или западный) всегда есть царь—вожак, а есть народ—ведомый. Народ любит
своего царя и доверяет ему, ибо он—«наместник Бога на земле», находится в
ореоле Божественной святости, а царь заботится о благополучии и процветании
своего народа.
Суть монархизма, царской власти состоит в том, что она не народная, высшая, «наднародная», данная Богом и признаваемая над собой народом, если он «не безбожен». «Не от народа, а от Божьей милости к народу идет... царское самодержавие».
Восстановление монархии, по мнению автора, требует восстановления
«истинного христианского мировоззрения, то есть совершенно реального
ощущения промысла Божиего в земных делах». Только реальная связь с Богом
способна рождать и поддерживать нравственный идеал, объединяющий в себе все
цели и стороны жизни. Поэтому, считает он, ни в коем случае нельзя отделять
церковь от государства. Наоборот, именно церковь должна следить за тем,
чтобы моральные устои постоянно поддерживались и соблюдались, а связь
верующего человека с Богом вливала жизненную силу в нравственные идеалы
общества и отдельной личности. Именно церковь должна заниматься воспитанием
граждан и быть верховным нравственным авторитетом во всех вопросах.
«Поэтому. — заключает автор статьи, — вопроса о восстановлении монархии,
строго говоря, нет. Есть вопрос о восстановлении православия в будущей
России. Для истинного верующего христианина монархическая форма правления
является само собой разумеющейся. Религиозное мировоззрение нации порождает
инстинктивное стремление к истинно монархической власти, и тот же инстинкт
подсказывает в общих чертах многие необходимые для монархического строения
истины».
Однако власть монарха возможна лишь при народном признании. Но, будучи
связанной с Высшей силой, она представляет не народ, а ту Высшую силу, из
которой вытекает нравственный идеал. Поэтому необходима вера народа, всей
нации в абсолютное назначение, господство нравственного идеала, вытекающего
из Высшей Божественной силы. «Проистекая из человеческих сфер, идеал не был
бы абсолютен; проистекая не из личного источника, не мог бы быть
нравственным. Таким образом, подчиняя свою жизнь нравственному идеалу,
нация, собственно, желает себя подчинить Божественному руководству, ищет
верховной власти Божественной». Это и является, по мнению неославянофилов,
необходимым условием перерастания единоличной власти в верховную, данную от
Бога, независимую от людей, стоящую выше всякой человеческой власти.
«Монархический народ» понимает, что верховная власть принадлежит не ему, а
той «Высшей Силе, которая указывает цели жизни человеческой». Эта власть,
хоть и не народная, а Божественная, существует не для самой себя, а для
народа и представляет собой служение, а не привилегию. Она подчиняется
народной вере и народному духу и лишь благодаря этому приобретает
способность быть властью верховной.
Аналогичную идею развивает В. Е. Боголюбов, профессор, доктор наук, ныне иеромонах Филадельф. Он считает, что «все наши беды—следствие отхода от православия, драгоценного наследия, дарованного нам Богом». По его мнению, монархия—это то, что необходимо России. «Либо Россия сделается православной монархией, либо я не знаю, чем все это кончится». Некоторые представители неославянофилов рисуют картину будущего «самоопределения национально-государственной жизни». Православная церковь будет играть в будущем обществе громадную роль: отделенная от государства, она будет давать духовную пищу верующим и своим присутствием среди атеистов развивать и укреплять нравственные основы общества.
Таким образом, мы видим, что среди неославянофилов происходит возвеличение «русской идеи», которая тесно связывается с православием, соборностью как особой категорией, где сливается религиозное и национальное.
Очевидно, что представители неославянофильства твердо придерживаются
взглядов, согласно которым Россия может выйти из кризиса и успешно
развиваться как великая держава, только если вновь будет опираться на три
незыблемые основы, тесно взаимосвязанные между собой,—православие,
самодержавие, народность. Причем устранение одной из них разрушает и
уничтожает оставшиеся. Такая ситуация, по мнению неославянофилов,
продолжается с 1917 г., когда было низвергнуто самодержавие, сильно
поколеблена православная вера и тем самым подорваны основы самобытности
русского народа. Поэтому важное место неославянофилы уделяют критике
Советской власти, социализма и атеизма, а также большевиков, «разрушающих
храмы и умерщвляющих священников».
Заключение
Славянофильская теория – элемент русской духовной культуры XIX века и одновременно важный и необходимый этап ее развития, без которого не представим сложный и противоречивый процесс самоопределения отечественной культурной традиции.
Исходя из всего выше изложенного, следует считать основным тезисом славянофилов – доказательство самобытного пути развития России, точнее – требование «идти по этому пути», идеализация главных «самобытных» учреждений – крестьянской общины и православной церкви.
Социология и общественно-политическая теория славянофилов, их философия истории, культурология, философско-антропологическая концепция – все это, говоря словами В. Белинского, отразило “потребность русского общества в самостоятельном развитии” и, можно добавить, внесло свой вклад в формирование неповторимого облика русской культуры прошлого века, бесспорно, отличающейся “лица не общем выраженьем” в бесконечном и многообразном культурном мире человеческой истории.
Во взглядах славянофилов много утопичного, ряд идей устарел. И не смотря на то, что славянофильству неоднократно наносили “смертельные удары” и объявляли это учение “архаическим хламом”, оно оставалось элементом общественной жизни, во многом способствующем развитию русского национального самосознания и культуры. Можно согласиться с В.В. Розановым, можно его отвергать, но его оценку славянофильства трудно обойти, а он писал: “Друзья мои: разве вы не знаете, что любовь не умирает, а славянофильство есть просто любовь русского к России. И она бессмертна”.
Список использованной литературы:
1. Зуев М.Н. История России. – М.: ПРИОР, 1998. – 688 с.
2. Исаев И.А. История Отечества. – М.: Юристъ, 2000. – 304 с.
3. История Росии XIX – начала XX вв./Под ред. В.А.Федорова. – М.:ЗЕРЦАЛО,
1998. – 752 с.
4. История России с древнейших времен до 1861 года./Под ред. Н.И.Павленко и др. – М.: Высшая школа, 2000. – 560 с.
5. История России./Под ред. А.А.Радугина. – М.: Центр, 1997. – 345 с.
6. Ключевский О.В. Русская история. Полный курс лекций. В 3-х кн. Книга 3.
– Ростов н/Д.: Феникс, 1998. – 576 с.
7. Мунчаев Ш.М., Устинов В.М. История России. – М.: Инфра-М – НОРМА, 1997.
– 592 с.
8. Троицкий Н.А. Россия в XIX веке. – М.: Высшая школа, 1999. – 431 с.
9. История./Под ред. С.В.Новиков. – М.:СЛОВО, АСТ, «Ключ-С», 1997. – 736 с.
10. Платонов С.Ф. Полный курс лекций по русской истории. – СПб.: Литера,
1999. – 800 с.
11. Орлов А.С. и др. История России. – М.:Проспект, 1998. – 544 с.