Доклад по истории
Германия превыше всего
Берлин становится внешнеполитическим партнером Москвы
Ученицы 11 класса «А»
Школы № 1207
Хоревой Марины
2001
Германия превыше всего
Россия твердо берет курс на переориентацию своей политики на европейское направление. Этот курс, подкрепляемый растущим проевропейским и антиамериканским настроем нашей элиты, еще яснее обозначился в ходе состоявшегося 9—10 апреля в Санкт-Петербурге российско-германского саммита.
И хотя больших прорывов на нем достигнуто не было, можно сказать, что
последовательный упор Владимира Путина на выстраивание отношений с
Германией как с наиболее перспективным стратегическим партнером России
приносит свои результаты. Главный из них, пожалуй, в том, что идея, как
говорится, «овладела массами». По нашу и германскую стороны.
Не те учителя
Когда десять лет назад Россия Ельцина раздумывала, какую экономическую мо-
дель взять в качестве ориентира, выбор был сделан в пользу англосаксонской,
а точнее, американской модели. А могло бы, считают некоторые, произойти
иначе. Ученые германисты поведали мне такую историю. В 1992 году Гельмут
Коль по просьбе Бориса Ельцина направил в гайдаровское правительство в
качестве внештатного советника экс-министра экономики Германии Вольфганга
Картте. В сферу отведенной ему компетенции входило содействие местным
российским предприятиям (конкретно была выбрана Владимирская область) в
улучшении управления, дабы повысить их инвестиционную привлекательность для
иностранных инвесторов. Однако Картте, говорят, мог бы помочь и в более
широком плане, то есть консультировать по вопросам макро реформирования,
тем более что человек этот — наряду с Людвигом Эрхардом — был прямо
причастен к сотворению германского «экономического чуда». Однако к услугам
именитого немца тогда решили не прибегать, главным советником по части
макроэкономики в правительстве Гайдара стал американец Джеффри Сакс...
Возглавив правительство, Виктор Черномырдин проявил было интерес к германской экономической модели и даже поручил экспертам заняться ее изучением на предмет возможного заимствования. Но заказанный «товар» так и остался невостребованным. В России в усеченной форме была реализована американская модель рыночной экономики.
По мнению профессора Юрия Юданова (долгие годы работавшего по линии
ИМЭМО РАН в Германии), российские «младореформаторы» не учли тогда реалий
нашей страны. Нам, считает Юданов, больше подходит «рейнская (то бишь
герман-
ская. — „Эксперт") модель предпринимательства», нежели ее в определенном
смысле антипод, основанный на британском либерализме и «ковбойских»
традициях американской действительности. Немцы, как и мы, цивилизационно в
большей степени ориентированы на патерналистскую модель общества и
государства, их предпринимательская культура включает гораздо больше
«олигархических» элементов, чем англо-американский мир. Отсюда больший
упор на прямые инвестиции и выстраивание с другими субъектами рынка
стратегических партнерских отношений, нежели на портфельные инвестиции и
фондовые биржи.
«Германская страница» в биографии президента Путина —
первого после Петра и Ленина российского лидера, кому довелось длительное
время пожить в Европе, — вкупе с его известными политическими
предпочтениями, несомненно, будет способствовать переориентации России на
германскую экономическую модель. И эта ориентация, очевидно, усилится по
мере превращения двух государств в стратегических экономических партнеров.
Во всяком случае, такие суждения неоднократно звучали в ходе
петербургских дискуссии частности в рамках группы «Экономика и бизнес». По
свидетельству представителя правления Сбербанка РФ Андрея Казьмина , наши и
германские предприниматели сошлись в том, что «в разработке планов
дальнейшего развития российской экономики правительство должно шире
использовать опыт ФРГ после 1948-го и1990 годов». Иными словами, нам
следует воспринять многое из германской философии и практики преодоления
послевоенной разрухи и масштабного выправления (в бывшей ГДР) последствий
социалистического
хозяйствования.
Проведению реформ по германским «лекалам» будут способствовать и другие
объективные предпосылки. Германия — наш крупнейший торговый партнер;
двусторонний товарооборот составил в прошлом году 41 млрд марок, почти
вдвое увеличившись по сравнению с предыдущим годом (21,6 млрд), что,
правда, во многом достигнуто за счет возросших цен на энергоносители.
Масштабы межчеловеческих и культурных обменов тоже впечатляют: еженедельно
между различными городами двух стран совершается около ста авиарейсов, в
Германии проживают свыше двух миллионов бывших (и не только бывших) наших
соотечественников, регулярно выходит около 30 периодических изданий на
русском
языке. Их, кстати, читают и выписывают не только русские. Многие немцы,
особенно в восточной части страны, знают наш язык, два миллиона германских
школьников участвуют в ежегодных олимпиадах по русскому языку. Нельзя
забывать и о том, что в России все еще сохранилась значительная немецкая
диаспора.
Утром долги, вечером — инвестиции
Несмотря на все желание российской стороны «открыться» Германии,
принципиаль-
ного продвижения по части нахождения развязок в комплексе вопросов,
связанных
с инвентаризацией наших долгов и идеей их частичной конвертации в
германские ин-
вестиции в российскую экономику, достигнуто не было. Весь узел
соответствующей
проблематики по завершении Петербургского форума вновь переведен на обсужде-
ние в так называемую стратегическую группу (СГ), которая с момента своего создания в июле прошлого года этим как раз и занималась.
Представители российских правительственных ведомств, входящих в СГ, будут в течение остающихся до официального визита Путина в Германию месяцев продол- жать трудный поиск компромиссов с германскими чиновниками. Последние же от- личаются не только упорством в скрупулезном отстаивании своих позиций, но и, как заявил один причастный к переговорам российский дипломат, «очень часто свои недоработки выдают за нашу неготовность».
Словом, в Санкт-Петербурге так и не удалось объявить о запуске хотя бы
одного из крупных инвестиционных проектов, которые прорабатывались с лета
прошлого года в «стратегической группе». О значимости проектов говорит хотя
бы тот факт, что общий объем предусматриваемых по ним инвестиций (8 млрд
марок) превышает накопленные за три десятилетия суммарные капиталовложения
Германии в российскую экономику.
Закрытый формат дискуссий, проходивших в секциях «открытого» форума, не позволяет точно сказать, произошли ли какие-то существенные изменения в позициях сторон. Речь, в частности, идет о различиях в подходах к тому, как и какие российские долги и финансовые обязательства перед Германией (а они, по разным оценкам, составляют от 16 до 35 млрд долларов) конвертировать в инвестиции. Берлин выступает за то, чтобы финансовое покрытие участия германских фирм в намечаемых проектах осуществлялось за счет «двустороннего долга», в том числе той его части, которая была унаследована от ГДР. Российская сторона считает, что это следует делать за счет нашего долга Германии в рамках Парижского клуба.
Изнанка спора очевидна. В то время как по части «парижских» долгов наша
страна начала — и обязалась продолжать — выплачивать долги в полном объеме
и в срок, «гэдээровские» долги (которые наши чиновники предпочитают
называть накопленным за 1990 год «сальдо по платежам») остаются еще вещью в
себе. Для того чтобы — в случае согласия на германский вариант — открыть
дорогу масштабным германским инвестициям, надо определиться с размерами
«гэдээровского» долга; но как раз вокруг этого и продолжается спор.
Российская сто-
рона считает, что «переводной рубль», на основе которого велись
взаиморасчеты с бывшей ГДР, немецкой стороной сильно завышен, что
приравнивать его к доллару некорректно, а посему оспаривает ту сумму долга,
которую подготовило на подпись министерство финансов Германии (около 6,3
млрд долларов).
Остается только верить оптимистическому настрою Герхарда Шредера, по завершении саммита заявившего о стремлении германской стороны уже в ближайшее время найти «решение, которое не будет дискриминационным ни для одной из сторон». Судя по всему, оно будет во многом результатом политического, а не экспертного компромисса, ведь реальных механизмов измерения такого уникального платежного инструмента, как «переводной рубль», особенно с учетом реалий последнего года существования соцлагеря, не существует. Если измерить тогдашние товарные потоки между СССР и ГДР в ценах мирового рынка, то, скорее всего, получится совсем иная картина торгового баланса.
Другой проблемой является определение конкретных форм и объектов инвестиционного участия немецких фирм в намечаемых проектах. К. примеру, германский филиал концерна IКЕА выразил намерение активно участвовать в реализации схемы «долги в обмен на инвестиции». Конкретно, поясняют эксперты, речь идет о вложении приблизительно 200 млн долларов в деревообрабатывающие предприятия России. Предполагается, что IКЕА выплачивает в германское казначейство в счет согласованной суммы долга означенные деньги, а взамен получает адекватной стоимости контрольные пакеты акций своих российских смеж- ников, которые уже сейчас поставляют ей свыше 15% полуфабрикатов для продавае- мой москвичам мебели.
Но тогда, поясняет профессор Юданов, примерно полсотни уже облюбованных
IКЕА в качестве объектов экспансии российских предприятий ждет не только
смена собственника, но, скорее всего, замена менеджмента. С сопутствующим
сокращением персонала, инвентаризацией активов, наведением порядка в
бухгалтерии, ликвидацией «серых» схем ведения бизнеса и т. д. В принципе в
приходе реального инвестора должны быть объективно заинтересованы местные
власти: все-таки начнется реальная модернизация производства, повысятся
налоговые поступления в бюджет. Однако это вовсе не обязательно понравится
нынешним собственникам предприятий, которые, естественно, имеют своих
лоббистов в местных властных структурах. В силу этих же причин
наталкиваются на сопротивление и планы германского концерна Ferrostaal AG,
намеревающегося прикупить контрольные пакеты акций российских
производителей труб большого диаметра.
Конечно, отмечают эксперты, немцы вовсе не против покупать пакеты акций
«голубых фишек»: это безопасно в плане инвестиционных рисков; такие акции
вполне ликвидны. Но ведь во всей России таких предприятий не более трех
десятков, и среди них большинство таких (например, «Газпром»), которые
законодательно отнесены к стратегическим отраслям, а значит, не подлежат
выкупу иностранными инвесторами. Предприятия же с неликвидными акциями,
которые предлагаются российской стороной в качестве объектов инвестиций (из
числа тех, что пока не встроены в кооперационные цепочки с германскими
концернами), большого энтузиазма у германского бизнеса не вызывают.
И все же основания для оптимизма есть.
Они базируются не только на возросшей заинтересованности германского
капитала в
инвестициях в Россию, но и на твердо обозначенной решимости российской
стороны
исправно платить долги Германии по Парижскому клубу и тем самым, как
выразил-
ся вице-премьер Алексей Кудрин, «расчищать площадку» для реализации крупных
совместных проектов.
Кстати, как водится, главную новость Кудрин приберег для зарубежной
аудитории. В Лондоне, куда он прилетел прямо из Санкт-Петербурга, чтобы
поучаствовать в международном экономическом форуме «Россия-2001», Кудрин
сообщил журналистам о достижении договоренности с Германией о возможности
отсрочки — «в случае необходимости» — выплаты части платежей в рамках
Парижского клуба в 2003 году. Тот факт, что договоренность об отсрочке была
достигнута, говорит о многом; ведь накануне встречи Шредер не давал твердых
обещаний на этот счет.
Закрыть прошлое и открыть будущее
Петербургский форум состоялся в канун 60-й годовщины нападения
гитлеровской
Германии на СССР. И это обстоятельство само по себе предоставляло шанс
воспользоваться им, чтобы, как выразился в своей время Дэн Сяопин, «закрыть
прошлое и открыть будущее».
Переговоры по политическим и военным вопросам показали, что России и
Германии предстоит еще многое сделать для того, чтобы формирующееся
стратегическое партнерство органично отвечало национальным интересам двух
стран и, с другой стороны, не вносило дисгармонию в отношения каждого с
собственными союзниками. Речь в данном случае прежде всего идет о США и
НПРО.
В канун саммита немецкая Die Zeit назвала канцлера новым
«привилегированным адвокатом России», намекая, что он как бы перехватил
эстафетную палочку «наводящего мосты» между Европой и Россией у британца
Тони Блэра. Однако Герхард Шредер в интервью этой газете постарался
успокоить своих европейских друзей, дав понять, что его страна не вступает
в «привилегированные отношения» с Россией. То есть Германия будет
координировать свою политику на восточном направлении с другими странами
ЕС, а также — и это было вновь подчеркнуто в Санкт-Петербурге — с
Соединенными Штатами.
Шредер и министр иностранных дел Иошка Фишер явно разочаровали (хотя
это с большой долей вероятности прогнозировалось) своих российских
собеседников, которые все-таки надеялись на нахождение какой-то конкретной
общей почвы по проблематике НПРО. Стало окончательно ясно, что «адвокатом»
Москвы перед Вашингтоном по данному сюжету Берлин становиться не
собирается.
Впрочем, это не помешало сторонам найти общие точки соприкосновения и даже наметить программы совместных мероприятий по целому ряду других вопросов. Взаимопонимание наметилось в проблемах оценки главами внешнеполитических ведомств ситуации на Балканах и на Ближнем Востоке. А министры обороны не только обсудили вопросы возможного участия России в создании европейских сил быстрого реагирования, но и договорились о первых во всей послевоенной истории — что уже само по себе сенсация — совместных воинских учениях с участием подразделений ВДВ.
Ну и, конечно, подписание двух соглашений — о сотрудничестве в космосе и о подготовке российских управленческих кадров в Германии — также приносит очки в общую «копилку» достижений форума. «Уроки немецкого» на родине одной из самых успешных экономик прошли уже полторы тысячи наших управленцев, менеджеров и экономистов, и это, несомненно, повлияет на общую ситуацию в контексте перенесения германского опыта на российскую почву.
Среди неприятных и, судя по всему, обреченных на дальнейшее
дискутирование тем остаются проблемы реституции, соблюдения свободы слова в
России, Чечня и Калининградская область.
Поиск места последней в контексте приближения единой Европы к Москве потребует принципиального роста взаимного доверия между Россией, с одной стороны, и Западом, в том числе Германией, — с другой. Возвращение Германии в бывшую Восточную Пруссию в качестве стратегического инвестора, по мнению многих российских политиков и экспертов, приведет к «экономической оккупации» области, переориентации ее экономики с преимущественного обслуживания нужд ВПК (прежде всего строительство и ремонт кораблей ВМС) на создание и обслуживание экспорториентированных отраслей. Что, естественно, будет встречать мощную оппозицию внутри России.
В этом контексте, отмечает руководитель Центра европейских исследований
ИМЭМО РАН Владимир 1Угник, Москве еще предстоит стратегически определиться:
превращать Калининградскую область в «окно» в Европу либо укреплять ее в
качестве форпоста российского влияния в регионе.
Российский «хинтерланд»
Парадокс истории состоит в том, что «жизненное пространство», которое в прежние времена государства пытались заполучить в войнах с соседями, в эпоху глобализации обретается иными, экономическими, методами.
60 лет спустя объединенная Европа с Германией в первых рядах ведет
«мирное наступление» на Восток. Немцам как наиболее рационально действующим
на российском рынке инвесторам, создающим реальные, устойчиво работающие
производства, как воздух нужен российский «хинтерланд» - этот огромный
рынок потребителей и природных ресурсов. Россия нужна им еще и как
евразийский транспортный мост, который свяжет Европу и Германию с бурно
развивающимися странами АТР.
Их — европейцев вообще и немцев в частности — экономические интересы, направленные на «инвестиционное освоение» нашей территории, по большому счету, совпадают с жизненными интересами России. Которая явно не может справиться с этим своими силами. Как выразился мой собеседник из научных кругов, «им нужно нас освоить, а нам нужно, чтобы нас освоили».
Эта взаимная и искренняя заинтересованность будет явно стимулировать дальнейшее совершенствование российского законодательства и выработку таких правил игры на нашем рынке, которые бы, с одной стороны, не ущемляли интересы эффективных российских производителей, а с другой — не девальвировали бы конкретные договоренности по экономическим вопросам на высшем уровне.
Список литературы:
1. Журнал «Эксперт» 16 апреля 2001 №15 стр. 66-68 Евгений Верлин.