Каптерев П. Ф.
Из социально-педагогических вопросов в новой русской педагогии весьма видное место занимает вопрос о всеобщности и обязательности начального обучения. Над ним много работали земство, частные общества, отдельные лица и правительство. Почти всю вторую половину прошлого столетия этот вопрос не сходил со страниц русской литературы, обсуждался в обществах, был предметом множества проектов и ожесточенных споров. "В первых же заседаниях земских собраний, преисполненных идеализма и веры в светлое будущее, поднят был фантастический для того времени вопрос о введении всеобщего образования. Еще не было учителей, не было школ и средств, а уже были мечты об осуществлении всеобщего образования. Их создавали примеры Западной Европы и острая боль стыда за "темную Россию"" 1. Была и еще причина — крайняя нужда в образовании, остро почувствовавшаяся после 19 февраля 1861 года и побуждавшая раздумывать о всеобщем народном образовании не только земства, но даже правительство.
Вскоре после освобождения крестьян от крепостной зависимости правительством признано было необходимым разработать общий план устройства начальных училищ всех ведомств в империи ввиду тесной связи этого вопроса с приведением в исполнение крестьянской реформы. Был образован комитет из представителей всех ведомств, у которых были начальные училища, результатом трудов его и явился "Проект общаго плана устройства народных училищ". Проект никогда не был осуществлен, тем не менее изложенные в нем начала заслуживают внимания.
В основу "Проекта общаго плана" положено признание необходимости общего образования для всех и вытекающей отсюда повсеместности устройства училищ в количестве, соответствующем потребностям населения. Обучение признавалось бесплатным, а сами школы, принадлежавшие разным ведомствам, объединялись и в учебном отношении подчинялись Министерству народного просвещения. Определялась общинная обязательность устройства школ: в городах на каждые 1000 душ мужского населения полагалось не менее одного народного училища, в городах с населением менее тысячи душ мужского пола — хотя бы одно народное училище, а в селах каждый приход обязывался иметь по крайней мере также одно народное училище. В случае же недостаточности приходов, отдаленности их и т. п. общества обязывались вместо школы нанимать вольного учителя для бесплатного обучения детей в отведенной квартире, в сборной избе или у очередного хозяина. Для покрытия расходов по устройству и содержанию училищ устанавливался общий обязательный сбор. Вместе с установлением общинной обязательности по устройству училищ предоставлялся широкий простор частной инициативе. В § 73 проекта сказано: "Независимо от училищ, учреждаемых на счет обществ, предоставляется всякому частному лицу открывать в городах и селах народные училища и школы грамотности в тесном смысле слова, также устраивать воскресныя школы, не испрашивая на это разрешения". А в объяснительной записке между прочим сказано: репрессивные меры не предупредят зла, если оно есть, а лишь сделают его скрытым. Лучше строже вести надзор, но всем дать свободу открывать школы и учить. По открытии школы требовалось только доводить до сведения властей о вновь возникшем училище. Ближайшим органом надзора за школами со стороны Министерства народного просвещения являлся директор училищ, которому вменялось в обязанность избегать переписки и лично удостоверяться во всем. Характер его деятельности должен быть чисто педагогический.
Одновременно с разработкой изложенного проекта Министерство народного просвещения предложило свой "проект устава низших и средних училищ", который подвергало общественной критике — печати, обществ, частных лиц — и переделывало его согласно сделанным замечаниям. Между проектами комиссии и министерства была некоторая разница, но по существу они оказались сходными, дополняющими друг друга. Основные начала обоих проектов заключались в следующем:
1) народная школа есть школа для всех необходимая; по цели и курсу она есть учреждение общеобразовательное;
2) начальные школы должны быть устроены повсеместно; устройство и содержание школ для городов и сельских обществ обязательно ("проект общего плана"); безграмотность влечет за собою утрату или ограничение некоторых прав ("проект устава");
3) при устройстве школ необходимо принимать во внимание действительные потребности народа и местные условия; единообразие здесь невозможно и нежелательно;
4) управление училищами сосредоточивается в Министерстве народного просвещения;
5) частное обучение должно быть свободно и поощряться льготами и облегчениями;
6) обучение в начальных школах должно быть бесплатным;
7) обучение девочек должно быть одинаковым и совместным с обучением мальчиков;
8) для подготовки учителей необходимо создавать специальные учительские заведения 2.
Нельзя не признать, что в обоих правительственных проектах, навеянных великим событием 19 февраля 1861 года, были выражены весьма здравые и в высокой степени целесообразные взгляды на устройство народного образования. О личной обязательности обучения в них не говорится и только в одном проекте на нее косвенно намекается, когда излагаются некоторые правовые ограничения для безграмотных. Если бы один из этих проектов, особенно первый "проект общаго плана", был утвержден и введен в действие, то народное образование находилось бы теперь в ином, несравненно более благоприятном положении, чем оно находится в настоящее время.
В 70-х годах прошлого столетия за введение всеобщего образования высказались многие земства (см. выше, гл. XVII), причем они полагали, что расходы по введению всеобщего обучения должны пасть главным образом на сельские общества, затем — на казну и в небольшой степени — на земство. Некоторые земства, например Павлоградское, долгое время почти ничего не дававшие на школы, также ходатайствовали о введении всеобщего обучения. А некоторые земства полагали даже, что в тех селениях, где уже есть или будут устроены школы, должно быть введено обязательное всеобщее обучение 3.
Вопросом о введении всеобщего образования много занимались отдельные лица 4, комитеты грамотности, особенно Петроградский, его же обсуждали (в 1870 г. и в позднейшее время) съезды сельских хозяев и всевозможные технические съезды; наконец, земства часто обращались к нему. Петроградский комитет грамотности занимался им с самого своего возникновения, спустя два месяца после учреждения комитета в нем уже рассматривалась (в мае 1861 г.) записка Рогачева о введении обязательного обучения, и комитет тогда же высказался за всеобщность обучения, но против его обязательности. Такого взгляда он держался и во все последующее время своей деятельности.
В 1894 году, незадолго до своего закрытия (или преобразования) Петроградский комитет грамотности поставил на обсуждение целый ряд докладов и тезисов о всеобщности образования. Вот некоторые тезисы: "Введение в России всеобщего обучения является одною из главнейших и неотложнейших задач нашего времени. Дальнейшее откладывание разрешения этого наболевшего вопроса оставляет неудовлетворенной самую насущную потребность населения, гибельно отражается на русском народном хозяйстве и несовместимо с сохранением достоинства России среди цивилизованных народов. — Осуществление всеобщности обучения — задача вполне посильная для средств русского народа. — Всеобщее обучение не должно быть основано на понижении уровня, т. е. на ухудшении и удешевлении существующаго типа народной школы (министерской, земской и начальной городской). — При выработке плана введения всеобщего обучения должно быть принято в расчет все население учебного возраста, не делая никаких исключений для отдельных сословий и полов. — Всеобщее обучение должно быть основано на принципе бесплатности. — Введение в настоящее время обязательности обучения представляется совершенно необоснованным".
Проекты всеобщего народного образования долгое время оставались лишь проектами, мысль о всенародном обучении теоретически разрабатывалась довольно усердно и успешно, но практически не двигалась вперед, не осуществлялась, потому что не было средств: на введение всеобщего образования по всей громадной России насчитывали пугавшую всех сумму — не одну сотню миллионов рублей ежегодно. Откуда было их взять? Но тем не менее мысль о всеобщем обучении жила и побуждала к соответствующим действиям. Боясь громадных расходов, нужных для введения всеобщего обучения, иные предлагали упростить и удешевить школы, открывая училища пониженного типа, а именно вместо настоящих школ — простые школы грамотности, филиальные отделения начальных школ, передвижные школы; другие проектировали всеобщность обучения лишь для мальчиков, с малым количеством школ для девочек; третьи изыскивали пути к сокращению числа школьных возрастов и таким образом к уменьшению числа учащихся; четвертые предлагали соединить в одном лице две должности — волостного писаря и школьного учителя. Много было разных проектов. Наиболее действенными средствами к достижению поставленной цели послужили привлечение (в 90-х годах) губернских земств к участию в деле народного образования, что весьма сильно содействовало подъему народного образования, а также прямые и решительные заботы земства об увеличении числа народных школ путем выделения на эти нужды усиленных кредитов.
Вследствие указанных мер начальное образование помаленьку фактически распространялось во многих местах, так что появилась возможность говорить о всеобщем образовании не как о платоническом пожелании, свидетельствовавшем лишь о прекраснодушии говорящего, а как о деле осуществимом и частично, по некоторым счастливым уголкам, уже существующем. Когда с 1907 года правительство и законодательные учреждения приступили наконец к выработке и практическому осуществлению мероприятий по введению в России всеобщего обучения — этого поистине великого и гуманнейшего дела — они встретились со следующим фактом: около половины уездных земств приступили уже к введению всеобщего обучения в своих уездах, причем оказалось, что касающиеся этого предмета постановления и предложения земских собраний основываются и на твердых фактических данных. Да и другая половина земств, не приступившая еще к введению всеобщего обучения, была весьма близка к этому. Таким образом, вся земская Русь — 34 земские губернии — серьезно была занята мерами по осуществлению всеобщего обучения в известное время, в известном порядке и с затратой соответствующих средств. Когда правительство начало новую эру в своем отношении к народному образованию и стало выдавать земствам на определенных условиях пособия на усиление средств начального образования вообще, а главным образом на введение всеобщего обучения, то в течение 1906 и начале 1907 года ходатайств о пособии от земств поступило в Министерство народного просвещения 119, а к середине 1907 года число их возросло до 158, и они продолжали непрерывно поступать.
Нужно заметить, что сам факт возбуждения земствами ходатайств о пособии весьма важен, потому что возбуждение ходатайства обусловливается предварительным продолжительным и кропотливым трудом по расширению школьной сети, составлению школьной карты и пр., предполагает решимость принести для развития народного образования значительные материальные жертвы, принять на себя заботы и ответственность, связанную с предстоящим школьным строительством и с целым рядом других мероприятий. Еще большее общественное значение имеет то обстоятельство, что более половины этих ходатайств (по крайней мере 162) уже удовлетворены (к 1910 г.), и, следовательно, более половины земств фактически приступили уже к введению всеобщего обучения.
Таким образом, государство в последнее время пришло на помощь в осуществлении отчасти своей собственной и более общественной земской идеи о всеобщем обучении русского народа.
Вследствие совместной деятельности земства и правительства по народному образованию просвещение русского народа в последние годы сильно двинулось вперед. С 1903 по 1909 год число земских школ возросло на 33,8% — с 18 714 до 25 047, а уездными земствами на народное образование было ассигновано (в млн. рублей): в 1903 г. — 16,0; в 1906 г. — 21,8; в 1909 г. — 36,7; в 1910 г. — 47,4. Таким образом, за 1903—1910 гг. ассигнования выросли в 2,96 раза (в расходы 1909 и 1910 гг. включено и казенное пособие).
Расходы Министерства народного просвещения на начальное образование были таковы:
1903г. - 5 784 672 руб.
1906г. - 8 286 672 руб.
1909г. - 2 288 4672 руб.
1910г. - 35 884 672 руб. 5
Росли расходы очень быстро. Вместе с расходами увеличивается число школ.
20 февраля 1907 года министерство внесло в Государственную думу законопроект о введении всеобщего обучения. Хотя этот проект не стал законом и был задержан в Государственном совете, тем не менее его основы служат руководящими началами для Министерства народного просвещения в его совместной работе с земством по народному образованию. Поэтому мы приведем главные положения этого законопроекта:
1) все дети обоего пола должны иметь возможность пройти полный курс учения в правильно организованной школе, т. е. четырехлетней, с числом учащихся на одного учителя не более 50, с учителем, имеющим установленный законом образовательный ценз, и с одним законоучителем;
2) каждая школа должна обслуживать район с радиусом не более 3 верст;
3) к числу детей школьного возраста относятся четыре возрастные группы 8—11 лет;
4) земства и города, приступившие к введению всеобщего обучения на основании проекта, одобренного министерством, получают пособие в размере 360 руб. на учителя и по 60 руб. на законоучителя; минимальный оклад учителя устанавливается в 360 руб., а законоучителя — 60 руб.;
5) всеобщее обучение должно быть бесплатным;
6) организация и непосредственное заведование начальными школами возлагаются на органы местного самоуправления и осуществляются под руководством и надзором Министерства народного просвещения 6.
Почти одновременно с вопросом о всеобщности начального образования возник вопрос о его обязательности. Начиная с 1866 года тянутся ходатайства земств о введении обязательного обучения. Очевидно, многих соблазняла мысль об издании соответствующего закона, многие думали, что стоит издать такой закон — и просвещение распространится по Руси. Сначала правительство отнеслось к таким ходатайствам весьма сдержанно: во всеподданнейшем отчете за 1867 год министр народного просвещения, обсудив этот вопрос, высказался в том смысле, что с ним следует подождать. "Пусть определится степень участия нашего земства в столь важном деле (т. е. в деле народного образования), пусть увеличится число училищ, пусть народ проникнется надлежащим к ним доверием, пусть обеспечено будет содержание учителей, которые до сих пор исполняли свои обязанности кое-как именно потому, что принуждены были бороться с крайнею нуждою; когда упрочены будут таким образом основы обучения нашего народа, тогда явится возможность заняться практическим решением вопроса: следует ли поставить в непременную обязанность крестьянам, чтобы они посылали своих детей в школы, и какими способами этого достигнуть".
Но земские ходатайства продолжались, и под их влиянием в Министерстве народного просвещения стали благосклоннее и решительнее относиться к самой сущности ходатайств — к идее об обязательности обучения. В журнале Министерства народного просвещения стали появляться статьи, в которых доказывались правильность и целесообразность обязательности, а в 1877 году один из чинов министерства, которому поручено было обследование земских ходатайств, так характеризовал отношения земства к народному образованию и положение последнего: "При всех очевидных выгодах образования наше крестьянское население, по мнению земских собраний, еще мало сознает пользу учения, даже первоначального, повсюду оказывается недостаток в училищах по отношению к народонаселению; число их не только не увеличивается, но и уменьшается; там, где уже существуют училища, большая половина населения вовсе не учится в них и таким образом затраты земства и сельских обществ оказываются мало производительными. Наконец и те, сравнительно немногие, которые учатся в училищах, не выносят из них всей пользы от крайне неисправнаго посещения их, составляющего язву наших сельских школ. Родители беспрерывно отвлекают своих детей от училищ, то для сельских и других домашних работ, то ради праздничных дней, число которых в наших селениях доходит до 200 в течение года, то без всякой причины, не говоря уже о том, что дети, находясь вне всякого контроля, прогуливают нередко время классных занятий, не подвергаясь за то никакой ответственности. Для устранения всех этих явлений, сильно тормозящих распространение образования в сельском населении и делающих бесплодными, или, по крайней мере, мало полезными усилия правительства, земства и общества к развитию образования в народе, необходимо, по мнению земских собраний, установить обязательность учения, как такую меру, которая повсюду оказалась бы вполне действительною для достижения этой цели" 7.
Министерство стало подумывать о выработке правил по введению начального обязательного обучения, но дело кончилось простым собиранием материалов 8. В обществах же и отчасти в земствах обсуждение продолжалось. Особенно горячие споры по этому вопросу происходили в Петроградском комитете грамотности и в Петроградском педагогическом обществе. И в том и в другом гораздо больше было противников обязательности, чем защитников. Спорили страстно, можно сказать, с остервенением, потому что и защитники обязательности были весьма упорные, приводившие в подтверждение всевозможные доказательства.
Тщательное изучение народной школы в связи с экономическим положением и бытом народа выяснило, что обязательность обучения фактически в настоящее время невозможна. Конечно, бумажный закон издать мы в силах, но такой закон будет мертв и на жизнь никакого существенного влияния не окажет. В настоящее время выяснилась тесная зависимость постановки народного образования от экономического положения народа, его заработков, разных местных условий быта. Особенно ценны в этом отношении исследования, проведенные московскими земскими статистиками гг. Боголеповым и Петровым 9.
Они свидетельствуют, что крестьяне сознают пользу грамотности для мальчиков, потому что во всех видах промышленности хозяева предпочитают иметь дело с грамотными рабочими. Но если экономические условия населения понуждают его посылать своих детей в школу, то такого сознания нет еще по отношению к обучению девочек. По словам Боголепова, население "считает, что обучать девочек, значит только расходоваться, а не обучать их — получать барыш", потому что каждая девочка школьного возраста может заработать себе на хлеб, оставаясь дома, а чтобы ее отправлять в школу, нужно не только лишиться ее заработка, да еще ее одеть, на что нужно 5–10 руб. Правда, и мальчик мог бы заработать, не ходя в школу, но зато выучившийся грамоте найдет себе потом лучшее место, а девушка грамотная, выйдя замуж, покинет семью, и от ее грамотности семья таким образом ничего не выиграет.
Другой московский исследователь отмечает, что число учащихся девочек увеличивается значительно не только в тех местностях, где женщинам приходится принимать участие в общественно-экономической и промысловой жизни и где грамотность нужна и женщинам. А более новое обследование взглядов крестьянства на образование 10 свидетельствует, что крестьяне двинулись вперед в оценке важности образования. На вопрос: "Все ли крестьяне считают необходимым отдавать своих детей в существующую в их местности народную школу?" — получено было 733 ответа положительных (95,69%) и 33 отрицательных (4,31%). В настоящее время спрос на школу превышает предложение. Один учитель пишет, что раньше ему приходилось просить крестьян, чтобы они посылали своих детей в школу, теперь же, напротив, при приеме детей в школу крестьяне просят учителя, а то и спорят: "Почему так, такого-то мальчика приняли, а моего нет". Случается, что крестьяне за отсутствием свободных мест в школе нанимают для своих детей частных учителей. Побуждения крестьян к отдаче детей в школу прежде всего практические: в жизни нужна грамота, грамотному легче устроиться, найти заработок, легче на военной службе. А некоторые крестьяне ценят грамотность как средство общего умственного развития и нравственного усовершенствования человека: неграмотный человек — что слепой, он ничего не видит и мало знает. Большинство населения Александрийского уезда высказалось и за обучение девочек: "У мальчиков есть душа и у девочек тоже душа, одинаковая, значит, и учить тоже нужно одинаково, как мальчиков, так и девочек". Кроме этого метафизического соображения крестьяне ссылаются на сложные обязанности будущей матери как первой и главной воспитательницы своих детей: "Какова мать, такова и семья. Если мать хороша, то и семья хороша. Если мать плоха, то весь дом рассыпается, каков бы ни был хозяин... Из грамотной девочки может выйти хорошая мать, которая впоследствии будет обучать своих малюток первоначальному обучению грамоте, так как отцы не всегда могут сидеть в доме, исполняя свои полевые и домашния работы". А это новый склад мыслей.
Московские статистики изучали причины неграмотности детей в возрасте от 9 до 14 лет и причины пропусков — этой "язвы" народных школ. Причины неграмотности по Боголепову 11 представлены ниже.
Причины неграмотных детей в Московском и Можайском уездах:
Внешние условия, т. е. отсутствие или отдаленность школ, отсутствие дороги зимой и т. п.:
Мальчики - 14,0. Девочки - 11,8. Обоего пола - 12,4.
Школьные условия, т. е. отказы за недостатком мест в школах, недовольство школой и т. п.:
Мальчики - 9,6. Девочки - 2,0. Обоего пола - 3,9.
Отношение населения, т. е. отсутствие сознания необходимости учения, нежелание родителей или самих детей и т. п.:
Мальчики - 2,8. Девочки - 15,5. Обоего пола - 12,4.
Болезни и пр.:
Мальчики - 27,5. Девочки - 7,9, Обоего пола - 12,6.
Экономические условия:
Мальчики - 33,5. Девочки- 36,5. Обоего пола - 35,7.
Семейные обстоятельства:
Мальчики -7,1. Девочки - 22,9. Обоего пола -19,1.
Разные случайные причины:
Мальчики - 5,5. Девочки - 3,4. Обоего пола - 3,9
Таким образом, самая главная причина безграмотности населения заключается не в нежелании учить детей — эта причина маловлиятельна, а в экономических условиях ("тут одна беднота живет, где ей учиться!" — замечание одного крестьянина): отдаленности школ, болезнях детей и разных семейных обстоятельств. Из таблиц открывается, что население значительно менее склонно учить девочек, чем мальчиков, но эта причина в настоящее время уже отходит в область истории; далее, семейные причины, задерживающие детей вне школы, гораздо сильнее (в три раза) отражаются на девочках, чем на мальчиках, что понятно, необходимость помогать матери в хозяйстве и в уходе за детьми легче вырывает из школы девочку, чем мальчика. Эти же причины обусловливают и то явление, что более половины мальчиков и более двух третей девочек оставляют школы, не дойдя до старшего отделения.
Причины пропусков по Петрову 12 представлены ниже:
Причины пропусков занятий.
Домашние обстоятельства, бедность, болезнь и смерть родителей и родственников, перемена места жительства, поступление на фабрику, переход в другую школу:
Мальчики – 106, % от общего числа - 49,2.
Девочки - 43,5, % от общего числа – 39.
Болезнь:
Мальчики - 85, % от общего числа -16,8.
Девочки - 34,8, % от общего числа – 36.
Холода, распутица, отдаленность от школы, малолетство:
Мальчики - 32, % от общего числа - 36,7.
Девочки - 13,2, % от общего числа – 17.
Нерадение родителей:
Мальчики – 7 045, % от общего числа - 2,9.
Девочки - 1999, % от общего числа - 2,5.
Леность учащихся:
Мальчики - 4 289, % от общего числа - 1,7.
Девочки - 1999, % от общего числа - 2,5
Храмовые праздники:
Мальчики - 4 245, % от общего числа 1,7.
Девочки – 1 592, % от общего числа – 1.
Неизвестные причины:
Мальчики – 5 141, % от общего числа - 2,1.
Девочки 1 594, % от общего числа – 1.
Всего за 6 лет пропущено дней:
Мальчики – 244 747, % от общего числа 100,0.
Девочки - 99 760, % от общего числа – 100.
Причины пропусков совпадают с причинами полного непосещения школы: экономическая несостоятельность, болезни, холода и распутица. Остальные причины, как то: нерадение родителей и леность учащихся малозначительны.
Причины пропусков под названием "домашние обстоятельства" и "домашние работы" поясняются так: "Эти причины, — пишет один из учителей Серпуховского уезда, — нельзя назвать впоне извинительными, но в то же время весьма трудно бороться с целью искоренения их... Едет мать на базар или занята каким-нибудь важным делом — берут детей, чтобы нянчить малолеток. Родители уезжают из дома за дровами — опять берут для того же или чтобы так посидеть дома. Не отпускаешь — обижаются и самовольно не велят детям идти в школу. Взыскиваешь — дети уже боятся и идти в школу, а родители за то невинно наказывают их и с побоями приводят в школу. Более же всего бывает манкировок весною и осенью через выкапывание и посадку картофеля, а также во время заготовки дров, молотьбы, обработки земли, когда детей также заставляют домоседствовать". Вообще многие учителя замечают, что в жизни крестьянина очень часто бывают нужны силы и участие в труде даже малолетних детей: копание картофеля, возка дров, размотка шелка (в уездах Серпуховском и Богородском), сбор хмеля (в Богородском уезде), поездка родителей на базар — все это мешает правильному посещению учениками школы, заставляя их или участвовать в труде родителей, или нянчить ребят и этим самым "развязать руки" отца или матери. Серпуховская уездная земская управа прибавляет от себя, что экономические условия жизни нашего крестьянского населения таковы, материальная обеспеченность его так мала, что оно не может не стремиться воспользоваться всяким представляющимся случаем приобрести лишнюю копейку, а потому задерживает дома ребят, как бы это ни было нежелательно с педагогической точки зрения, или держит их в подспорье себе для таких работ, которые допускают труд подростков, или использует для замены взрослых в домашних работах.
При такой экономической малосостоятельности русского народа, вынуждающей его пользоваться даже трудом малолеток, взваливать на его плечи обязательность обучения детей, с арестами и штрафами родителей за неисполнение закона, т. е. с новым подрывом его материальных средств, будет глубоким внутренним противоречием. Мы очень хорошо знаем, что элементарное образование и даже простая грамотность обеспечивают лучшее устройство жизни, лучший заработок; но нужно создать для крестьян возможность пользоваться этим средством, не умирая с голоду. Нужно приблизить школу к детям, нужно самою школу устроить лучше, чтобы она давала знания, ценные в жизни, а не премудрость о букве "ять" и искусство решать хитрые арифметические задачи, что нужно лишь на экзамене для ублажения наезжего начальства, а не в сельской жизни.
По однодневной переписи начальных школ всех ведомств, произведенной по распоряжению Министерства народного просвещения 19 января 1911 года, зарегистрировано в России 101 196 начальных училищ, одноклассных и двуклассных. В счет не вошли начальные училища высших разрядов, например четырехклассные городские (по положению 1872 года), частные училища 1-го и 2-го разрядов, а также конфессиональные магометанские и еврейские школы и профессиональные училища. Число учащихся обоего пола, присутствовавших в школах в день переписи, составляло 6 178 593 13, из них 4 200 451 (или 67,9%) — мальчики и 1 978 142 — девочки. Разница между переписанным и списочным составом учащихся невелика — 4%. Из общего числа (100 196) училищ в Министерстве народного просвещения состоят 59 685 школ с 4 185 987 учащимися (67,8% от всего числа учащихся), в ведомстве православного исповедания — 37 820 школ с 1 792 941 учащимся (28,9%) и прочих ведомствах — 2691 училище с 199 665 учащимися (3,3%). На одну школу Министерства народного просвещения приходится учащихся обоего пола 70,2, ведомства православного исповедания — 47,4, прочих ведомств — 74,2. На одного учителя в школах министерства приходится 40,9 учащихся, в церковных — 22,8 и в школах прочих ведомств — 35,4. Общая сумма расходов на начальные школы в 1910 году составляла 90 741 579 руб., из которых на министерские школы расходовалось 70 713 773 руб., или 77,9%, на церковные — 15 654 570 руб., или 17,3%, и на школы прочих ведомств — 4 373 231 руб., или 4,8%.
Так как у нас детей школьного возраста насчитывается, по крайней мере, 12—13 миллионов 14, то из приведенных данных следует, что в настоящее время только половина детей школьного возраста, даже меньше половины, посещают школу. Положим, что некоторую часть другой половины можно впихнуть в существующие школы, где это позволит помещение. А что же делать с остальными миллионами детей, для которых нет места в существующих школах? Очевидно, нужно создавать новые школы, и таких новых школ нужно устроить очень много, вероятно, не менее 100 000, принимая во внимание ежегодный прирост населения. На содержание существующих школ тратится около 91 млн рублей, следовательно, потребуется прибавлять ежегодно еще 91 млн рублей на содержание новых школ. Да ведь школы-то надо построить, а на это нужны также деньги; новых 100 000 учителей и учительниц нужно подготовить, на что также нужны деньги и время. Что же мы тут сделаем с обязательностью, чему ею поможем, разве недостающие учителя и школы с новым законом вырастут из земли, как грибы? Мы будем обязывать детей посещать школу и в то же время разрешать заводам и фабрикам пользоваться работой детей школьного возраста? Как мы совместим обязательность школы с отсутствием в стране полной веротерпимости, с господством в школах интересов преобладающего государственного вероисповедания и его служителей? Очевидно, нам нужно думать о всеобщей доступности начального образования, а не о его обязательности. Вот когда будут изданы и войдут в жизнь необходимые для распространения всеобщего образования и предшествующие ему, подготавляющие его, необходимые подсобные законы, когда мы создадим столько хороших школ, что в них сможет учиться без больших неудобств, например из-за дальности местоположения школы, каждое дитя школьного возраста, тогда, если школы не будут полны, мы можем возбудить вопрос о пользе обязательного обучения. А теперь рассуждать об этом совершенно бесполезно и даже странно: нечего размышлять о 20-м шаге, когда сделаны только первые 7—8 шагов; нужно думать о ближайшем, непосредственно предстоящем, а не об отдаленном.
1. Фальборк Г.А. Всеобщее образование в России. М., 1908. С. 47; Веселовский Б.Б. История земства… СПб., 1911. Т. IV. С. 165.
2. Более подробное изложение рассматриваемых проектов см. в книге: Миропольский. Школа и государство. Гл. VI. С. 109-148.
3. Веселовский Б.Б. История земства… СПб., 1911.Т. III. С.165-166.
4. В конце первой половины XIX века большой интерес к этому делу вызвал член московского общества сельского хозяйства Маслов С.А. своей книгой "О всенародном распространении грамотности в России".
5. Веселовский Б.Б. История земства… СПб., 1911. Т. IV. С.96, 102-103.
6. См.: Обзор деятельности Государственной думы третьего созыва 1907-1912 гг. Часть вторая. Законодательная деятельность Государственной думы. СПб., 1912. Гл. XIII – Народное образование (отд. III – низшее образование).
7. Журнал Министерства народного просвещения. 1874 г., две статьи Воронова А.В. "О введении обязательного обучения".
8. Они были изданы в 1880 г. Под заглавием "Материалы по вопросу о введении обязательного обучения в России". Т.1.
9. Боголепов. Грамотность среди детей школьного возраста в Московском и Можайском уездах. М., 1894; Петров. Обзор двадцатипятилетней деятельности московского земства по народному образованию с 1865 по 1890 гг. М., 1894.; Вопросы народного образования в Московской губернии. Три выпуска (последний – 1900 г.).
10. Народная школа по отзывам населения Александрийского уезда Херсонской губернии. Анкета была составлена среди населения 1000 деревень этого уезда.
11. Грамотность среди детей школьного возраста в Московском и Можайском уездах. М., 1894. С. 102.
12. Вопросы народного образования в Московской губернии. М., 1897-1900. Вып.1. С. 146-147 и вообще вся глава II; вып. II, гл. III.
13. Это составит 3,8 учащихся на 100 человек населения. Япония имела 8 учащихся на 100 в 1894 г. И ныне имеет 13 на 100. А есть страны, где приходится 23 учащихся на 100 человек.
14. Некоторые считают – 18 миллионов. Если правильно последняя цифра, то соответственно нужно увеличить указываемые в тексте суммы расходов.