А.В. Щеглов, кандидат педагогических наук, доцент (Юридический институт МВД России)
Главное, что лежит в основе террористических акций и, прежде всего, политического (и государственного) терроризма, – это идеология. Жестокая, кровавая борьба за главенство убеждений, идеалов. Россия XIX – XX вв. была своеобразным полигоном, азбукой терроризма: «Иду работать в террор», – говорили Дмитрий Каракозов, «народовольцы», Александр Ульянов и другие. Плеяда людей, вне сомнения, мужественных и честных, обуреваемых, казалось бы, светлыми помыслами, но не видящих иного способа достижения своих целей была ввергнута в жестокую тайную «войну».
Основоположник теории терроризма немецкий философ Карл Гейнцен еще в 1848 г. доказывал: запрет убийства неприменим в политической борьбе, а физическая ликвидация сотен и тысяч людей может быть оправдана, исходя из высших интересов человечества. Концепция эта получила дальнейшее развитие в теориях Бакунина и Кропоткина, которые выдвигали доктрину «пропаганды действием». Суть ее в том, что только террористические действия способны побудить массы к давлению на правительство. Однако террористические акции анархистов имели стихийный характер и были сравнительно малочисленны.
Можно выделить некоторые основные черты терроризма, которые просматривались в действиях российских террористических группировок:
1. терроризм являлся частью политической стратегии, а совершаемые террористические акты оправдывались некой политической и иной идеологией и программой;
2. деятельность террористов всегда групповая, организационная, а не индивидуальная, даже если группы немногочисленны;
3. террористические акции террористы и их организаторы обосновывали (оправдывали) некой политической и иной идеологией и программой;
4. наличие лидеров, способных мобилизовать людей на совершение террористических актов;
5. терроризм проявляется в актах социально и политически неприемлемого насилия;
6. существует модель символического и представительного (репрезентативного) выбора жертв и объектов терроризма;
7. любое политическое движение совершаемыми террористическими актами преднамеренно стремится оказать насилием психологическое воздействие на определенные группы населения с тем, чтобы изменить их отношение или политическое поведение (по сути – социальный выбор).
Сегодня, как никогда, реальна угроза того, что разного рода политические доктрины, проповедующие или оправдывающие применение насилия и террора для достижения политических, социальных, иных целей, будут взяты на вооружение и активно проводиться в жизнь некоторыми экстремистски настроенными политическими группировками.
Факторами, обусловившими появление такой угрозы, являются:
• многопартийность, в условиях которой отдельные политические партии ведут борьбу с использованием открытой конфронтации. Усиливается политическое противоборство, выходящее зачастую за правовые рамки. В связи с этим (и не только с этим) сокращаются возможности федеральных и местных органов власти и управления влиять на протекающие в политической, экономической и социальной сфере процессы в условиях отсутствия эффективных механизмов реализации действующего законодательства;
• существование подполья, в котором оказались некоторые политические партии и движения, признаваемые неконституционными;
• наличие националистических движений, в программе которых имеются антиконституционные или экстремистские положения, предусматривающие насильственную борьбу с «некоренным населением», противодействие власти во имя достижения политических целей, а также идеологическая обработка социальных сил, которые потенциально могут принять участие в такой борьбе;
• активизация деятельности зарубежных эмигрантских центров экстремистского националистического и религиозно-фанатического толка на территории России и ряда стран СНГ, что выражается, в частности, в появлении эмиссаров, в том числе, специалистов по проведению массовых акций протеста с неповиновением властям и терроризму.
Степень данной угрозы увеличивается еще и вследствие того, что, в отличие от террористов прошлого, располагавших довольно примитивными материально-техническими возможностями, в руках современных преемников новейшие технологии в области вооружений, взрывчатых и отравляющих веществ, самые современные средства транспорта и связи, что делает терроризм проблемой не только общенационального, но и глобального масштаба.
Обстановка, сопряженная с проявлениями преступности террористического характера, продолжает обостряться. (Напомним, что к преступлениям террористического характера в соответствии со ст. 3 Федерального закона «О борьбе с терроризмом» отнесены преступления, предусмотренные статьями 205-208, 277 и 360 УК РФ. К преступлениям террористического характера могут быть отнесены и другие преступления, если они совершены в террористических целях). Так, год 1999-й считается одним из неудачных: в том году по сводкам МВД России совершено 41 преступление с применением взрывных устройств, квалифицированных по ст. 205. Из них 8 случаев обнаружения взрывных устройств и 33 террористических акта совершенных путем взрыва, или 4,0 % от общего количества взрывов. Пострадало 1184 человека (65 % от общего числа пострадавших при взрывах), из них погибло 373 (63,1 % от общего числа погибших при взрывах) [7]. Наиболее тяжкие последствия имели террористические акты, совершенные 19 марта в г. Владикавказе, 4 сентября в г. Буйнакске, 8, 13 сентября в г. Москве и 16 сентября в г. Волгодонске. В них пострадало 1070 человек (90,4 % от общего числа пострадавших при террактах), из них 360 погибли (96,5 % от количества погибших при террактах) [8].
Особенно циничным по исполнению стал террористический акт с использованием взрывного устройства 9 мая 2002 года в Каспийске. Погибло 42 человека, ранены 160 человек.
Преступления, совершаемые с применением взрывных устройств, все более приобретают черты организованности и профессионализма, в силу чего их раскрываемость остается невысокой. Анализ криминологических аспектов преступлений, совершаемых с применением взрывчатых веществ и взрывных устройств, дает основание прогнозировать дальнейший рост тяжких преступлений (террактов, умышленных и заказных убийств) посредством совершения криминальных взрывов.
За последние годы количество серийных убийств в России увеличилось более чем в два раза. По данным МВД, «количество серийных преступлений по сравнению с итогами, например, пятилетней давности увеличилось более чем в два раза. Если пять лет назад в стране было зарегистрировано пятнадцать кровавых серий, в 2000 г. – уже тридцать три» [1].
Велики социально-психологические последствия совершения террористических акций. Они оказывают мощное негативное морально-психологическое воздействие на население, порождают страх, беспокойство за свою жизнь и жизнь своих близких, чувство неуверенности и незащищенности. Эти переживания порождают неверие граждан в способность государства (власти) и его правоохранительных органов защитить людей. Согласно результатам регулярно проводимых социологических опросов значительная часть населения России (по некоторым данным до 90 %) высказывает недоверие органам МВД и ФСБ в том, что они смогут защитить его от преступных (прежде всего – террористических) акций [2].
В последние годы возросло количество таких бесчеловечных и жестоких преступлений, как взрывы в местах массового скопления людей, например, в кинотеатрах, вокзалах, аэропортах, в общественном транспорте. Жертвами этих преступлений становятся случайные люди. Однако именно бессмысленная с общечеловеческой точки зрения жестокость в отношении ни в чем не повинных людей, среди которых оказывается немало женщин, стариков и детей, гарантирует в средствах массовой информации широкую рекламу целей и требований, выдвигаемых террористами.
8 августа 2000 г. (время – 17.55, час «пик») в Москве, в пешеходном переходе под Пушкинской площадью была взорвана бомба. В результате взрыва – 8 человек погибли, 97 получили ранения. Заметим, что пострадавших оказалось намного больше, их сотни и даже тысячи. Специалисты Государственного научного центра социальной и судебной психиатрии имени В.П. Сербского пришли к выводу: источник мучений многих людей – сильное эмоциональное потрясение, ожог души, полученный после взрыва на Пушкинской площади. В людях поселился вирус страха. Жизнь показала, что случайной жертвой может стать каждый.
Вот что об этом писала пресса (спустя несколько месяцев после трагедии): «…С тех пор, как в Москве стали раздаваться взрывы, а в ГНЦ имени Сербского появился телефон доверия… «горячая линия» раскаляется от звонков. При этом подавляющее число обратившихся за помощью назвать пострадавшими можно с большой натяжкой… Не получившие ни царапины, не потерявшие близких и кров, подчас даже не побывавшие на месте чрезвычайного происшествия граждане получали столь мощную психическую травму, как если бы оказались в эпицентре трагедии.
Рекордное количество обращений специалисты Центра зафиксировали после памятных москвичам взрывов домов в сентябре 1999 года. По масштабу и силе психологического ущерба смерть сотен невинных, спящих людей специалисты считают беспрецедентной.
…Постепенно стрессы накапливаются (психиатры называют это явление сенсибилизацией), перегружая и без того истощенную защитную систему организма, которая в конце концов дает досадный сбой» [3].
Разумеется, кто и когда станет психологической жертвой очередного ЧП, предугадать заранее невозможно. Когда речь идет об ослабленном морально и физически человеке, классические законы развития посттравматического стрессового расстройства не действуют. Механизм психической травмы специалисты сравнивают в этом случае с минно-взрывной травмой, когда осколки от взрыва разлетаются на десятки километров, раня совершенно случайных людей. Одних делает уязвимыми особый, реактивный тип нервной системы. Других – слишком изнеженное воспитание или предыдущие потрясения, напоминанием которых служит произошедшее ЧП.
Ситуацию осложняют журналисты. Глядя на то, с каким смакованием описывают, а затем многократно повторяют падкие на сенсации корреспонденты особо страшные, трагические моменты нашей жизни, у специалистов волосы встают дыбом. Психиатры убеждены: освещая чрезвычайное происшествие (последствия терракта), журналисты, особенно телевизионщики, должны быть предельно осторожны. Иначе последствия могут быть непредсказуемы. Доказательство тому – всплеск тревоги и страха, возникший сразу после просмотра леденящих кровь кадров взрыва на Пушкинской.
«Одну женщину в ГНЦ имени Сербского запомнили особо. Из колеи ее выбил … список погибших в злополучном переходе. Инициалы одной из жертв терракта в точности совпадали с ее собственными. То, что произошло дальше, в логику здравого смысла не укладывается. Уставшую от потока обрушившихся на нее сочувственных звонков женщину захлестнуло парадоксальное чувство вины. За то, что ее однофамилица погибла, а она осталась в живых. Восстановлением утраченного душевного равновесия этой пациентки врачи занимались два долгих месяца» [4].
Считается, что наиболее остро на любую чрезвычайную ситуацию реагируют 10 % населения. Специалисты убеждены: в измученной постоянными потрясениями России эти цифры значительно выше. В группе риска – люди, страдающие хроническими заболеваниями, а также подростки, пожилые люди и женщины бальзаковского возраста. Первые – в силу своего ослабленного состояния, вторые – из-за проблем переходного возраста и гормональной перестройки, которую испытывает в это время организм.
Чем это грозит, специалистам давно известно. Не проработанный, оставленный без помощи психолога или психиатра стресс в будущем может возыметь эффект неразорвавшейся бомбы. Человек словно попадает в западню. Малейший повод – и вчерашний приступ повторяется вновь, заявляя о себе целым набором самых разнообразных неприятных ощущений: от головных болей и внезапного сердцебиения до приступов навязчивого, необъяснимого страха, привязанного к совершенно неожиданным вещам.
В принципе, распознать тяжелый стресс несложно. Настораживающие симптомы – необъяснимое чувство тревоги, расстройство сна, пониженный или повышенный аппетит, напряжение в мышцах шеи и плечевого пояса, раздражительность, плаксивость, внезапные перепады настроения, зацикленность на своих переживаниях и избегание любого напоминания о том событии, которое произвело переворот в душе.
Психическая травма накладывает отпечаток и на отношения с окружающими (как правило, они ухудшаются), а также обостряет старые или дремлющие до поры болячки. Врачи уже давно заметили, что сильный стресс способствует развитию таких заболеваний, как язвенная болезнь, гипертония, бронхиальная астма, сахарный диабет, болезни щитовидной железы и пр.
Важно помнить, что не стоит бояться своих переживаний. Испытывать страх и тревогу после сильного эмоционального потрясения – это нормально. Главное, в этом состоянии не застревать. Надо попробовать вытеснить гнетущие мысли положительными эмоциями. Нормализовать свой сон. Научиться расслабляться. В любом случае, не замыкаться в своих переживаниях, выговорить свою боль близкому человеку. Но не пытаться при этом переложить на него ответственность за свои страдания. Попробовать управлять своими эмоциями самостоятельно и относиться к жизни философски, извлекая из нее максимально полезные для себя выводы. Аварии, трагедии и катастрофы были и будут. Надо уметь держать удар.
Не сложно заметить, что террористический акт на Пушкинской явился серьезнейшей причиной для образования в российском обществе (и прежде всего, среди жителей столицы) мощного психоза и отчасти – истерии. Трудно назвать кратковременным период в несколько недель и месяцев, пока были сильны «ожоги души» у тысяч россиян. И все-таки, в психологическом смысле, имея в виду «завершенность» трагедии, ее видимые границы и последствия, он был именно кратковременным. Трагедия, случившаяся с экипажем подводной лодки «Курск» в Баренцевом море, другие ЧП спустя некоторое время сначала заслонили московский терракт в сознании людей, а затем и «выдавили» его. Так уж устроен психический мир человека, что старые несчастья заслоняются новыми, вытесняются на «обочину», или уходят в подсознание, наслаиваются. Казалось бы, люди просто не могут все время пребывать в состоянии экстремума, тем более, связанного с прямым (или опосредованным) риском для их жизни, но продолжительное пребывание в экстремуме перестраивает психику, делая ее высокоадаптивной. Или же – надломленной.
Экстремальность обладает одним существенным свойством: ее возникновение и особенно углубление приводят к более или менее выраженной редукции выработанных способов поведения и обнажают закрытые наслоениями опыта природные качества индивидуальной нервной организации, среди которых на первом месте по значению для динамической стороны поведения и стоят, очевидно, основные свойства нервной системы. Следует иметь в виду, что динамический (подвижный) аспект поведения в условиях экстремальности неразрывно связан с собственно содержательным его аспектом, поскольку от темпа, быстроты, уверенности совершаемых в экстремальных условиях действий прямым образом зависит их конечная результативность.
Иная психологическая картина возникает в случае совершения такого террористического акта, как захват заложника, или удержание лица в качестве такового, похищение людей, особенно когда террористами преследуются не общеуголовные, а политические цели и выдвигаются соответствующие политические требования в адрес властей. Такая ситуация почти всегда характеризуется значительной протяженностью во времени, неопределенной длительностью, непредсказуемостью результатов, физическим и эмоциональным напряжением.
В практике работы оперативных аппаратов нередки факты, когда потерпевшие или их близкие настолько были деморализованы обстановкой террора, что вообще не заявляли о преступлении или заявляли спустя длительное время. При этом затруднялись ответить, где, кем и при каких обстоятельствах было совершено нападение. Страх перед жестокостью и насилием, боязнь за родственников и близких негативно действуют на свидетелей и потерпевших.
Для современной России актуальным стал давно разработанный на Западе страх терроризма как эффективное средство манипуляции сознанием.
Напомним, что понятие террора ввел Аристотель для обозначения особого типа ужаса, который овладевал зрителями трагедии в греческом театре. Это был ужас перед небытием, представленным в форме боли, хаоса, разрушения. Считается, что осмысление террора посредством театра породило ритуал суда как разновидности театра, побеждающего террор через закон. Позже на волне Просвещения на Западе был открыт этот мощный метод воздействия на мысли и поведение граждан – террор. Доктрина превращения страха в орудие власти принадлежит якобинцам и подробно изложена в сочинениях Марата. Для создания массового страха новое государство шло на разрушение собственного образа как гаранта права – государство само организовывало «как бы стихийные» погромы тюрем с убийством политических заключенных. Марат же сформулировал важнейший тезис: для завоевания или удержания власти путем устрашения общества (это и есть смысл слова «террор») необходимо создать обстановку массовой истерии.
Вслед за государством террор в «войне всех против всех» стали использовать и политические силы, борющиеся с государством (или с его противниками). Так возник терроризм как средство устрашения общества и государства в политических целях. Он также возник как своего рода политический театр, зрители которого испытывают ужас. Главной целью его является не убийство конкретных личностей, а именно: воздействие на чувства широкого круга людей. К примеру, согласно принятому в американской политологии понятию, терроризмом является «угроза или использование насилия в политических целях отдельными лицами или группами, которые действуют как на стороне, так и против существующего правительства, когда такие действия направлены на то, чтобы оказать влияние на большее число людей, чем непосредственные жертвы» [18].
Заметим, что терроризм бывает проправительственным, а часто и государственным. Но главное, правящие круги научились использовать в своих целях страх, создаваемый террористами любых мастей, так что часто трудно бывает точно определить, кем созданы «красные бригады» и на кого они работают. Таким образом, терроризм есть эффективное средство психологического воздействия. Его главный объект – не те, кто стал жертвой, а те, кто остался жив. Его цель – не убийство, а устрашение и деморализация живых. Жертвы – инструмент, убийство – метод. Этим терроризм отличается от диверсионных действий, цель которых – разрушить конкретный объект или ликвидировать противника. Иногда цели совпадают, например, в покушениях на политических, государственных деятелей.
Есть страх разумный, когда человек верно определяет источник и величину опасности и принимает меры, которые ее снижают. Есть страх неадекватный (невротический), когда человек или впадает в апатию, или совершает действия, вредные или даже губительные для него самого. Цель террористов – создание именно невротического страха. Деморализованные и запуганные люди делают сами, требуют от властей или хотя бы одобряют действия, которые этим людям вовсе не выгодны. Иногда эти действия, которые выгодны террористам или чаще – заказчикам, нанимателям террористов. Иногда самый большой выигрыш получают политики, которые бесплатно пользуются «чужим» терактом.
Атаки террористов могут быть направлены на узкую группу, такой группой были, например, жители дома в Буйнакске. Тогда опасность велика: идет прицельный огонь, стреляют «конкретно». Но если бьют даже по очень широкой группе (например, по России, или по москвичам), то бояться за себя лично не имеет смысла: вероятность стать жертвой очень мала, можно попасть лишь под шальную пулю. Во всяком случае, эта опасность на три порядка (в тысячу раз) меньше, чем вероятность стать жертвой катастрофы за рулем автомобиля. Известно, что из 15 миллионов водителей в России ежегодно гибнет порядка один на тысячу. От терактов в 1999 г. погибло порядка один на миллион. Но мы ведь не боимся ездить на машине.
Почему же мы не боимся ездить на машине, но боимся террористов? Прежде всего, потому, что сильные мира сего не заинтересованы в том, чтобы мы боялись автомобиля. Поэтому телевидение не показывает нам с утра до ночи изуродованные трупы жертв автокатастроф. Если бы показывало с той же интенсивностью, как и дело рук террористов, – то мы боялись бы автомобиля панически. (Рассказывают, когда Генри Форд стал слишком активно разоблачать «засилье евреев», к нему пришли видные деятели Голливуда и сказали, что если это будет продолжаться, то в каждом выпуске кинохроники появятся кадры автомобильных катастроф, происходящих с машинами марки «форд». Якобы, с антисемитизмом Форда было сразу покончено). Отсюда понятен вывод, давно сделанный учеными: терроризм возник вместе со СМИ и связан с ними неразрывно. Современный терроризм – родной брат телевидения. Бомбардировки Ирака, расстрел Дома Правительства или взрыв в Печатниках не имели бы смысла, если бы телевидение не донесло их в каждый дом.
Уже газеты в XIX в. были абсолютно необходимы для терроризма, но крови приходилось лить много – газеты не передают вида крови. По некоторым данным, до 1917 г. террористы в России убили около 17 тыс. человек. Эффект был, но намного меньше, чем сегодня от сотен жертв. Читать и слышать – это не то, что видеть.
Сегодня уже невозможно представить жизнь без газет и телевидения, но эти средства могут быть пособниками террористов в создании неадекватного страха, а могут быть «антитеррористами». В СССР терроризма не было – во многом потому, что цели его были недостижимы. Советские СМИ не брали интервью у убийц и не транслировали (не тиражировали) ужас. А сегодня телевидение России – соучастник террористов, оно последовательно и даже творчески делает то, что требуется террористам. В 1996 г. телевидение поэтизировало преступника Басаева, непрерывно показывало его мужественную бороду, пускало лживую слезу («у него при бомбежке погибла вся семья») и умилялось («он подарил русским детям-сиротам в Грозном телевизор»). Но главное, ему предоставлялся эфир, что абсолютно неприемлемо, если с терроризмом хотят покончить, а не помогать ему.
Ни для кого не секрет, что терроризм имеет в качестве культурного основания нигилизм – отказ от общечеловеческой этики и морали. Он – продукт Запада, который декларировал как норму жизни «войну всех против всех». Впервые во время Французской революции террор стал официально утвержденным и морально оправданным методом господства и породил своего близнеца – терроризм как метод борьбы против власти. Затем, как ответ на терроризм оппозиции, возник государственный терроризм. Западноевропейские страны культивируют у себя терроризм (по возможности, в контролируемых масштабах). Это – важное средство сплочения обывателей вокруг власти. Это – одно из самых сильных средств манипуляции сознанием и отвлечения внимания общества от махинаций верхушки. Это – эффективное средство собирать радикальную молодежь из отверженных слоев общества и направлять ее энергию на ложные цели (к примеру, массовые выступления антиглобалистов, асоциальное поведение футбольных фанатов, действия экстремистски настроенных «национал-патриотов», провокационные действия «скинхедов» и пр.).
Создавая психоз, телевидение не дает людям всерьез задуматься над важной вещью, которая стала очевидной. Почти все уже поняли, что ни о какой процветающей рыночной экономике в России нет и речи. Год за годом положение ухудшается, и перспектив нет никаких. Поняли, но еще молчат –тягостно признать. Большая кровь в Москве сломала препоны, и в такой момент можно открыто всем сказать: благополучной рыночной экономики в России не может теперь быть уже и потому, что возник и укоренился терроризм.
Это значит, что создан заколдованный круг. С одной стороны, резко усилилась тенденция к укреплению полицейского государства, которое вынуждено накладывать все новые и новые ограничения на все свободы, включая свободу предпринимательства. С другой стороны, резко возрастают производственные издержки предприятий, так что они становятся неконкурентоспособными на рынке.
Даже «небольшой» терроризм обходится немыслимо дорого для государственного хозяйства. К примеру, появление в Перу радикального движения «Сендеро Люминосо» («Светлая тропа»), которое насчитывало всего две тысячи членов, привело к увеличению производственных издержек вдвое – во столько обходилась защита и охрана промышленной инфраструктуры.
Что же говорить о России… Вся российская инфраструктура – трубопроводы, линии электропередач, связи и т.д. – строилась в СССР в расчете на стабильное общество. Она в принципе не может быть защищена от терроризма. При желании продолжать российскую рыночную экономику в условиях терроризма, придется построить всю страну заново – уже как крепость, внутри которой мириады маленьких крепостей. Но денег на это ни у одного правительства никогда не будет, и такая экономика недееспособна.
Одной из центральных проблем, стоящих перед учеными различных отраслей является вопрос о личности террориста. Данная проблема входит в предмет изучения различных отраслей юридических дисциплин – юридической психологии, судебной психологии и психиатрии, криминалистики, уголовного права и процесса и ряда других. Данные о личности террориста необходимы для решения оперативно-тактических задач, выработки наиболее эффективных приемов и способов проведения оперативно-розыскных и иных специальных мероприятий.
Для более детальной характеристики личности террористов существенное влияние имеют их нравственно-психологические черты.
Так, при проведении исследований специалистам (Иванов Н.Г., Лунеев В.В. и др.) приходилось опираться на материалы уголовных дел, равно и дел оперативного учета, в которых содержались весьма скудные сведения о нравственной характеристике лиц, склонных к террористическим действиям. Однако сам характер совершенных террактов, а также те сведения, которые удалось почерпнуть из изученных материалов, дают основание для вывода о том, что субъектам рассматриваемых преступлений присущи все основные черты, которые признаются общими для различных категорий насильственных преступлений [12].
Это, во-первых, крайний эгоизм и эгоцентризм, определяющий примитивно-анархическую позицию личности.
Во-вторых, вытекающее из этой же позиции пренебрежение к интересам других людей.
В-третьих, крайняя жестокость, полное отсутствие чувства сострадания.
Некоторые из названных качеств наряду с другими отрицательными свойствами личности (повышенная обидчивость, злопамятность, склонность к злоупотреблению алкоголем, наркотиками и т.п.) прямо отмечались в материалах изученных уголовных, оперативных и оперативно-поисковых дел.
Особенностью рассматриваемой категории преступников, отличающей их от большинства других, совершающих преступления как против личности, так и против общественной безопасности, является то, что в совершенных ими преступных действиях не находят выражения такие черты, как преимущественно импульсивный и рефлексивный характер поведения. Выбирая террор, как средство для «решения» тех или иных проблем или как способ «выхода» из ситуации глубокого конфликта, террорист стремится добиться максимального деструктивного (в буквальном смысле, разрушительного) и психологического воздействия, порой не останавливаясь перед опасностью причинения смерти или телесных повреждений самому себе. Преобладающее число террористических актов были осуществлены хладнокровно, с заранее обдуманным намерением, по заранее разработанному плану, предусматривавшему различную вариативность.
Несколько лет назад в США стали общедоступными новые документы, связанные с одним из самых известных американских террористов-одиночек Теодором Качински. (Родился в 1942 г. в Чикаго. Его математический гений был замечен еще в начальной школе. Окончил школу досрочно, затем получил дипломы Мичиганского и Гарвардского университетов. В возрасте 25 лет стал доцентом одного из самых престижных вузов США – университета Беркли в Калифорнии. Коллеги и друзья прочили ему блестящую карьеру математика. Но в 1969 г. он вдруг ушел в отставку и исчез. Разочаровался в современной цивилизации, мечтал вернуть людей назад к природе). В библиотеке университета штата Мичиган можно ознакомиться с полным текстом его манифеста. В свое время он был опубликован в крупнейших американских газетах, но с купюрами ФБР.
Из манифеста: «…В прошлом людям угрожало гораздо больше опасностей, но они были свободными. Сегодня мы живем дольше, но это – суррогат жизни. Каждый работает на систему, на того, кто им руководит, поэтому так часты в наше время депрессии: люди интуитивно осознают бессмысленность своего существования.
Работа ученых и инженеров редко вызвана истинным научным любопытством. Чаще всего они просто решают проблему еще большей механизации нашего общества. Уже сами люди стали объектами для ученых. Наши мысли и чувства настолько открыты, что проблема биологического управления людьми сегодня лишь проблема времени.
…Я знаю, что будут попытки уничтожить нынешнее общество и построить новое. Но самое страшное то, что в нашем сумасшедшем мире мы не можем ничего предсказать. Мы даже не знаем, во что могут вылиться эти героические попытки» [13].
Качински убивал не всех подряд. Убежденный в уродливости современной цивилизации, он убивал адресно. Известная американская писательница Синтия Озик назвала его новым Раскольниковым, желавшим спасти мир ценой жизни самых ярких представителей «отвратительного индустриального мира». В Америке мало кто слышал о Раскольникове. Поэтому больше прижилась кличка, которую дали террористу в ФБР, – Унабомбер. И вот после обнародования его тюремной переписки, оказалось, что в своей загадочности американская душа может поспорить с русской – Америка 20 лет боялась Унабомбера. А когда он попал в тюрьму, выяснилась парадоксальная вещь: его страна поддерживает его взгляды на мир.
С 1976 по 1995 год Качински терроризировал свою страну, рассылая по почте бомбы ученым и предпринимателям, связанным по роду деятельности с компьютерами, авиакомпаниями или эксплуатацией природных ресурсов.
Он убил вице-президента крупнейшей рекламной фирмы, работавшей на нефтяную корпорацию «Экссон», Томаса Моссера; «главного лесника» Америки и руководителя крупнейшей частной фирмы по продаже древесины Гилберта Мюррея; владельца компьютерной корпорации и известного инженера Хью Кэмпбелла. Он сделал инвалидами пионера в области исследования микроволн Диогена Ангелакоса, блестящего химика Бакли Криста, известнейшего генетика и исследователя синдрома Дауна Чарльза Эпстайна, ведущего специалиста Америки в области изучения искусственного интеллекта и разработчика нескольких языков программирования Давида Гелентера, президента авиакомпании «Объединенные авиалинии» Перси Вуда и многих других.
ФБР назначило награду в миллион долларов за его голову. К поискам привлекли даже экстрасенсов. Но все было безуспешно.
В 1995 г. Унабомбер написал открытое письмо в «Нью-Йорк таймс» и «Вашингтон пост». Он обещал прекратить свой террор, если газеты опубликуют его манифест. Он хотел обратиться к народу. После долгих консультаций с ФБР журналисты согласились.
Спустя время ФБР обнаружило знаменитого террориста в убогой хижине в горах Монтаны – он жил охотой и рыбалкой, и в его жилище не было ни электричества, ни даже ванной и туалета, последнее особенно шокировало американцев. (Кстати, знаменитого террориста передал в руки правосудия его младший брат Дэвид, получив за это обещанный миллион). Процесс над Качински длился два года. Его признали шизофреником и приговорили к пожизненному заключению. Он содержится в одиночной камере в тюрьме Сакраменто. В 1996 г. журнал «Пипл» назвал Качински одним из 25 самых интересных людей планеты.
К нему в камеру приходит много писем; ему пишут люди из многих стран. Но чаще всего ему пишут простые американцы из провинции. Они поняли написанный сложным академическим языком манифест как могли. Они пишут ему об одиночестве, о своем бессилии что-либо изменить. «…Ваш манифест – моя настольная книга. Вы правы во всех ваших наблюдениях и выводах. Все мы живем по накатанной кем-то колее, и наша жизнь зависит от нас все меньше и меньше…» [14].
Может быть, благодаря поддержке этих людей Унабомбер никогда не отрекался от своих взглядов. И от своих «взрывных» революционных методов тоже. Он даже написал письмо одной из своих жертв – профессору информатики Давиду Гелентеру. Издевательское и саркастичное письмо без тени смущения и вины. «…Люди с научными степенями не столь умны, как они думают. Вы были бы умны, если бы не открыли пакет, посланный незнакомцем. Вы оправдываете свои исследования тем, что если не Вы, то это исследование все равно проведет кто-нибудь другой. Да, открытия неизбежны. Но только потому, что такие кретины, как Вы, делаютих неизбежными. Мы же не перестаем судить воров только потому, что воровство как явление неизбежно».
До недавних пор Качински все еще очень хотел заразить своей идеей все общество. Поэтому, сидя в тюрьме, писал и публиковал книги и статьи в газетах. Гонорары за его труды перечислялись пострадавшим. Похоже, что он уже отчаялся и подал прошение о пересмотре своего дела. Он не признает себя шизофреником и требует для себя смертной казни.
Дело Качински – не просто уголовный случай, но случай в известной степени хрестоматийный и закономерный, а потому наверняка оставит свой заметный след в учебниках по криминологии и криминалистике. И не только в них, но и в литературе по психиатрии и судебной психологии. В самом деле, Унабомбер использовал прямой террор, кровопролитие, как социальное средство выхода из внутриличностного конфликта, как метод решения задач по возведению собственной несостоятельности в высокую степень. И в этом он сильно поднаторел, за двадцать-то лет безупречной службы на «ниве» терроризма. Манифест Качински лишь подтверждает его принадлежность к отряду пациентов доктора Ломброзо и доктора Фрейда. Его последовательность выдает в нем страстные притязания на роль «социального героя», эдакого символа нации, защитника униженных и оскорбленных. Но социальная и криминальная суть от того не меняется: Унабомбер – не просто террорист, а серийный убийца со «стажем». Не окажись в 1995 г. за решеткой, он и сейчас пополнял бы свой «послужной список» фамилиями новых жертв.
Что касается криминальной ситуации в России, то серийные преступления в ней были, есть и будут. Типичный портрет российского маньяка – это мужчина 20 – 40 лет, физически крепкий, без видимых патологий. Живет он, как правило, один, ни в чем не замечен и не замешан. В тихом омуте, как известно, черти размножаются с особенным удовольствием.
В сентябре 2001 г. в Ростове-на-Дону состоялась международная научная конференция «Серийные убийства и социальная агрессия». Почему именно в Ростове-на-Дону – понятно: именно южные маньяки прославили нашу страну в определенных кругах. Чикатило, Муханкин, заслуженно получивший кличку Экспресс-Чикатило, «электрик» Бурцев, «черноколготочник» Цюман, Криштопа – все они, кроме растрелянного Чикатило, благополучно здравствуют в новочеркасской тюрьме. Помимо прочего, на конференции прозвучал вывод о том, что человечество привыкает к виду смерти через компьютеры и телевизоры. Телевидение делает среднего человека слишком равнодушным к образу смерти, утверждают ученые. Среди людей с нездоровой психикой показанный на экране маньяк почти всегда рождает своего двойника в реальной жизни.
Вообще, убийства из интереса – не такая редкость, как кажется (особенно среди подростков). Как утверждают психиатры, для человека определенного склада каждое такое убийство сопровождается мощным выбросом гормонов удовольствия – эндорфинов. Пережив это один раз, человек не может остановиться, хочется пробовать снова и снова.
Большинство участников криминальных (в том числе, террористических) групп составляют взрослые люди, молодежь. Существуют и смешанные группы. Растет число криминальных групп несовершеннолетних (подрастающее поколение для пополнения в ближайшем будущем террористических группировок). Известен случай, когда в 1996 г. сотрудниками МУРа был задержан подросток 15 лет с детскими неуверенными движениями и опущенными «смущенными» глазами. Сыщик так его характеризовал: «У этого малого руки по локоть в крови. Убить для него человека – все равно, что стакан воды выпить! И главное, задешево. Особенно, если заказ на убийство поступал от серьезного авторитета» [15].
Летом 2001 г. пятнадцатилетний подросток в Москве (микрорайон Отрадное) зарезал двенадцатилетнего мальчика. Нанес ему более двадцати ударов ножом. Объяснение самое тривиальное – не нравилась ему жертва. На следствии выяснилось, что у подростка это уже не первое убийство. За несколько месяцев до этого он также зарезал бомжа. Просто из интереса, посмотреть, как это бывает. Посмотрел, попробовал – понравилось [16].
В публицистической литературе неоднократно отмечалось, что современные подростки на вопрос анкеты «Кем бы ты хотел стать?» нередко отвечают: «авторитетом», «паханом», «вором в законе», «крутым бизнесменом». Причина не только в искаженности социальных ценностей в обществе, но порой в наличии наглядных примеров «успешной преступной деловой карьеры» старших братьев, друзей, знакомых с улицы – тех, кто еще несколько лет назад были такими же, как он, а сегодня разъезжают на иномарках, занимаются «частным» бизнесом, кого боятся и уважают в криминальном мире. Из сознания подростков вытесняется информация о тех молодых преступниках, которые находятся в местах лишения свободы, прячутся от правосудия и тех, кто стал жертвой кровавых разборок.
Стремление войти в состав референтной группировки криминальной направленности порождает повышенную внушаемость, конформность, т.е. беспрекословное согласие со всеми требованиями группы, даже если это противоречит личным убеждениям новых членов, готовность выполнять самые непрестижные поручения. Например, наличие в дворовой компании авторитетных лиц с преступным прошлым (и настоящим) ускоряет процесс повышения криминализации и организованности группы.
Механизм формирования преступного поведения описан в 40-х годах Эдвином Сатерлендом в концепции «дифференцированных связей», или, как ее образно называют, теории «дурной компании». Автор сформулировал следующие тезисы: преступному поведению учатся, взаимодействуя в процессе общения с другими людьми; обучение преступному поведению происходит главным образом в группах; чем более часты и устойчивы связи индивида с моделями преступного поведения, тем больше вероятность того, что индивид станет преступником [17].
История борьбы с терроризмом в России давно показала, что слагаемыми успеха в этой области являются действия с опережением, использованием научных методов работы, использование широкого спектра оперативно-технических средств, имеющихся в распоряжении специальных служб, а также высокого профессионализма специально подготовленных сотрудников, противопоставленных хорошо организованным, строго законспирированным иидейно сплоченным террористам-профессионалам.
Практика и опыт наглядно демонстрируют: для успешного противодействия террористической активности экстремистски настроенным элементам необходимо идти по линии ужесточения действующего законодательства, широкого применения на его основе репрессивных мер в том случае, когда все иные меры исчерпаны.
Согласно экспресс-опросу, проведенному в 2001 г. еженедельником «Аргументы и факты», «90 % россиян поддерживают предложение мэра Москвы Юрия Лужкова ввести для террористов, виновных в гибели людей, высшую меру наказания – смертную казнь. Ведь именно безнаказанность провоцирует преступников на новые терракты. В Чечне, например, из-за этого расценки на минно-взрывной войне упали до минимума. Так, за установку фугаса или растяжки полевые командиры платят боевикам уже не 50-100 долл., а всего лишь 10. А за совершение крупного терракта в городах России обещают уже не 100 тысяч баксов, а всего 5-8 тысяч…» [5].
У России есть один путь – искоренить терроризм в принципе. Но этого невозможно достичь «средствами Запада» – ковровым бомбометанием, пусками крылатых ракет по «базам», дальнобойной артиллерией, наймом провокаторов, прочесываниями территорий и зачистками земельных площадей. (Ветеран афганской войны генерал Громов предлагал даже применить против террористов стратегическую авиацию). Искоренить терроризм в России возможно только одним способом, – создав то жизнеустройство, которое лишает терроризм социальной и культурной базы.
Для терроризма такого масштаба, какой нам предстал сегодня, необходимы условия. Чтобы добывать, хранить, развозить и взрывать тонны взрывчатки за две тысячи километров от дома, нужно много надежных и умелых людей. Тысячи должны созреть для этого – из них отбирают сотню. Такие условия возникают, когда происходит массовое и несправедливое обеднение ранее благополучных и достаточно образованных людей. Когда для большого числа молодых людей рушится привычный мир, и они оказываются вытесненными из жизни «этим обществом».
Это и произошло в Чечне. Массовая преступность и насилие в Чечне, – прежде всего следствие тяжелейшего обеднения, вызванного реформой, а не Хаттабом. Обеднение разрушило основы сознания. В 1980 г. доходы жителя Чечни в среднем были в 2,6 раза ниже, чем у москвича, а в 1992 г. стали в 9,1 раза ниже. Это был опасный разрыв, он перешел в критическую массу. Средний москвич купил в 1992 г. товаров и продуктов на 52,3 тыс. рублей, а житель Чечни – на 3,3 тыс. В 17 раз меньше! Опустись жизненный уровень москвичей до уровня Чечни, взрыв преступности в столице затмил бы все, что мы видели до сих пор. В результате войны Чечня обеднела еще сильнее (официальные данные не публикуются, а то, что публикуется резко занижено). Заметим, что этот фактор – не причина терроризма, а лишь благоприятная среда для него. Как голова – не причина появления вшей, но если голову не мыть, то заползшая вошь размножается.
Население России уже разделилось на два мира, и между ними уже идет «молекулярная» гражданская война. И не должно нас удивлять, что мешки с сахаром-гексогеном таскают на потных спинах малограмотные чеченцы из низшей касты. И в коннице Шкуро под Воронежем отличились ингуши, и на сандинистов ЦРУ сумело через Ватикан натравить индейцев-мискито (которым сандинисты вернули их земли, захваченные «Юнайтед фрут»). Сегодня России наносится вероломный и смертельный удар – русских стравливают с мусульманским миром. Телевидение упорно не замечает, что в связи с этим мусульманские духовные лица заявили свой протест. Для СМИ неважно, что арабские ученые неоднократно объясняли, что «исламизм» – политическая маска, недавно и наспех состряпанная. Ничего этого российскому зрителю и читателю не сообщается.
Второе условие, отмеченное нами ранее, – сдвиг в культуре. Терроризм обязательно требует оправдания, легитимации в достаточно большой части народа. Иначе ни за какие деньги молодежь не пойдет в ряды боевиков. Наемные убийцы – совсем другой тип. Рядовые террористы убивают и умирают за идеал, и чтобы его создать, надо сначала изуродовать их систему ценностей. Их надо убедить, что в отношении их группы (социальной, религиозной, этнической и т.д.) совершена нестерпимая несправедливость, которая может быть смыта только кровью. Тогда человеком движет чувство мести, которая, казалось бы, уничтожает несправедливость и восстанавливает социокультурное равновесие в мире. Талион (как принцип равного воздаяния) жив, и зачастую живее многих других правил и предрассудков. Зло порождает зло, а пролитая на землю кровь неодолимо влечет к новым кровопролитиям.
1. Бахрошин Н. Маньяки наступают / Версия. 2001. № 47 (171). С. 17.
2. Галахов С.С. Криминальные взрывы. Основы оперативно-розыскной деятельности по борьбе с преступлениями террористического характера. М., 2002. С. 25.
3. Гурьянова Т. Вирус страха. Случайной жертвой может стать каждый / Версия. 2001. № 12 (136). С. 26.
4. Гурьянова Т. Там же. С. 26.
5. Кондрашов А. Когда остановят машину смерти? / Аргументы и факты. 2001. № 13. С. 6.
6. Там же. С. 6.
7. Галахов С.С. Указ. раб. С. 27.
8. Там же. С. 27 – 28.
9. Там же. С. 28.
10. См.: Степенин М., Гулько Н. Взрыв № 10 / Коммерсантъ – Власть. 2000. 15 авг. С. 9.
11. См.: Белая книга российских спецслужб. М., 1996. С. 129.
12. Подробнее см.: Иванов Н.Г. Мотив преступного деяния. М., 1997; Лунеев В.В. Мотивация преступного поведения. М., 1991.
13. Латышева М. Доктор Бомба / Версия. 2000. № 31 (105). С. 16.
14. Там же. С. 16.
15. Котляр Э. МУР идет по следу: Документальные очерки. М., 1997. С. 176.
16. Бахрошин Н. Указ раб. С. 17.
17. См.: Фокс В. Введение в криминологию. М., 1980. С. 105 – 107.
18. См.: Кара – Мурза С. Манипуляция сознанием. М., 2000. С. 155.