Место и роль объективных и субъективных детерминант в оценке качества жизни населения муниципального образования

В настоящее время в России уделяется особенное внимание подходам к определению роли государства в решении социально-экономических задач. Поворотным моментом в ценностно-мировоззренческом ориентире России стала концепция развития страны В.В. Путина, подчинённая единой логике и укладывающаяся в единую стратегию, получившую название «План Путина», состоящий в решении пяти основных задач, необходимых для превращения России в одну из величайших и наиболее развитых держав мира: сохранение и развитие России как уникальной цивилизации; модернизация страны; обеспечение нового качества жизни граждан; повышение эффективности государства; укрепление обороноспособности и обеспечение безопасности страны. В России инициировались процессы реализации курса превращения страны в центр мирового политического, экономического и культурного влияния, курс на коренное улучшение качества жизни граждан. В качестве интегрального критерия эффективности и успешности проводимой социально-экономической политики государства и развития общества в целом было положено состояние качества жизни россиян.

Определяя вектор дальнейшего развития России, План Путина предполагает решение задачи в обеспечении нового качества жизни граждан путём продолжения реализации приоритетных национальных проектов, дальнейшего и значительного повышения заработной платы, пенсий и стипендий, оказания помощи гражданам в решении жилищной проблемы.

Таким образом, педалируется лишь одна из сторон такой сложной и многогранной категории, как качество жизни, а именно – экономическая. В то же время экономика далеко не полностью определяет качество жизни в целом.

Впервые термин «качество жизни» появился в период 1960–70 гг. и ввёл его в обращение американский экономист Дж. Гелбрейт в своих книгах «Общество изобилия» и «Экономика и общественная жизнь». Дж. Гелбрейт под «качеством жизни» подразумевал все блага, которые могут быть предоставлены потребителю «развитым индустриальным обществом», «обществом менеджеров», где «господствует» уже не частный интерес, а наука и организация. Следовательно, в экономически развитых странах материальные потребности удовлетворены в достаточной степени, и поэтому спрос на предметы потребления не будет увеличиваться в значительной мере с увеличением объёма материального производства. По этой причине на первый план должны выступать нематериальные потребности.

В политический лексикон этот термин введён бывшим президентом Дж. Кеннеди в докладе о положении нации» в 1963 г., где был выдвинут тезис о том, что «качество американской жизни должно идти в ногу с количеством американских товаров» [6, с. 98]. Но уже в 1964 г. следующий президент США Л. Джонсон отмечает, что цели американского общества «не могут быть измерены размерами наших банковских депозитов. Они могут быть измерены качеством жизни наших людей». Это представляет собой иллюстрацию обострившегося в период конца 1950-х – начала 1960-х гг. противоречия существующего типа общественного развития, проявляющегося в усилении наряду с позитивными (резкий рост производительных сил, улучшение материального положения населения), негативных последствий (рост количества стрессовых ситуаций, ухудшение окружающей среды и т.д.).

Концепция качества жизни на тот период формировалась как антитеза ценностям «общества потребления», призывающим к экономическому росту ради самого роста и удовлетворению потребностей как самоцели. Она утверждала необходимость перехода к новому этапу его развития – постиндустриальному обществу, основанному на принципах организованного потребления, обогащённого наличием духовных, социальных и культурных благ.

Модель постиндустриального общества отличалась приоритетом образования, науки, культуры, информационных технологий и т.п. над собственно производством. Американский философ Д. Белл так обосновывает концепцию постиндустриального общества: «Если индустриальное общество определяется количеством товаров, свидетельствующих об уровне жизни, то постиндустриальное общество определяется качеством жизни, измеряемым услугами и удобствами – здравоохранением, образованием, организацией отдыха, развитием искусств, которые сейчас считаются желательными и возможными для всех» [4, с. 127].

В самом общем виде все, существующие на сегодняшний день, концептуальные интерпретации качества жизни, представляющие собой эклектическую смесь различных философских, экономических, социальных и политических идей и теорий, с учётом их теоретико-мировоззренческого содержания, политической направленности и методологического основания О.А. Ковынева и Б.И. Герасимов делят на два направления:

объективные подходы, сосредоточенные на таких компонентах, как пища, жильё, образование;

субъективные подходы, сосредоточенные на рассмотрении ценностных установок и переживаний: самочувствие, удовлетворённость жизнью [2, с. 10].

«Объективистское» направление – позитивистско-технократическое, связанное с идеологией либерал-технократизма и реформизма, возрожда-ющие идеи американских экономистов и социологов: Т. Верблена, П. Дракера, Дж. Бернхема – связанные с усилением роли техники, технологии и науки, инженерно-технической интеллигенции в общественном развитии. По мнению технократов, целью экономической деятельности в постиндустриальном информационном обществе будет не прибыль, а морально-психологическая удовлетворённость человека, его способность к индивидуальному выбору в удовлетворении своих духовных и интеллектуальных потребностей.

Представители данного подхода полагали, что новое качество жизни есть результат такого становления общественно-экономической формации, при котором не требуется радикального переустройства производственных отношений, а предусматривается естественный процесс трансформации существующего общества через его самоусовершенствование и реформы, постепенный переход от количественного роста материального производства к новой гармонии человеческих ценностей. Поэтому либералы и их последователи связывают рост качества жизни с новыми промышленными технологиями, способными самостоятельно изменить социальные отношения.

«Субъективистское» направление детерминирует путь преодоления негативных отклонений и пороков современного общества в духовно-нравственном совершенствовании человека, в изменении его сознания. Леворадикальные теоретики (Т. Адорно, Г. Маркузе, Э. фромм, Ю. Хабермас) критиковали современное общество, в котором господствует «технологическая рациональность», «бюрократический тоталитаризм», применяющий репрессивные формы социального контроля над личностью, которые подавляют её духовные и творческие стороны, превращают в «одномерного человека-конформиста» [6, с. 119–144].

Вторая половина 70-х гг. XX в. ознаменовалась всё более глубоким осознанием ограниченности чисто экономического подхода к решению социальных проблем [4, с. 1–40], что дало основу появления концепции «ощущаемого качества жизни», представляющую собой основу целого направления – «субъективного качества жизни». Политэкономический компонент теории «субъективного качества жизни» состоит в идейной связи представителей данного направления с неоклассической (маргиналистской) [4, с. 12] школой в политэкономии и улитаристского направления в этике. ещё одним важным элементом теоретического базиса исследуемой концепции является политико-идеологический компонент. Под его влиянием предпринимались попытки непосредственного использования социальных показателей качества жизни как связующего звена между статистической системой информации и процедурой формирования целей общества, направленных как на благополучие всего общества, так и на счастье отдельной личности. Наиболее фундаментальными работами в области «ощущаемого благополучия» являются работы А. Кемпбелла [7, с. 100], Ф. Конверса, В. Роджерса [1, с. 70], Ф. Эндрюса, С. Утни [2, с. 40]. В этих и других работах качество жизни связывают с достигнутым обществом уровнем благосостояния, с субъективным восприятием индивидуального благополучия как жизни в целом, так и в отдельных жизненных областях.

Эклектизм содержания различных вариантов концепции выражается в попытке охватить самые различные проблемы, включая пути и цели исторического развития, экономический рост, экологический кризис и его отрицательное влияние на человека, проблемы урбанизации и бедность населения, расово-этнические конфликты, борьбу с преступностью и наркоманией, развитие образования и других социальных сфер, возможности самореализации личности, человеческое счастье и удовлетворённость своей жизнью.

В последнее десятилетие появляется всё больше сторонников комплексного, системного подхода, который включает одновременное контролирование изменений в области экономических, социальных показателей и изменений, происходящих в обществе. Дж. Ван Гиг предлагает рассматривать дефиницию «качество жизни» населения предельно широко – как состояние благополучия. Показательно, что он эту категорию самым тесным образом связывает с целями, определяющими государственную политику, направленными на удовлетворение социальных, экономических и иных потребностей, повышение общего благосостояния населения, поддержание таких условий, в которых человек и природа могли бы вести гармоничное сосуществование [3, с. 314].

И.В. Бестужев-Лада считает, что категория «образ жизни» интегрирует такие понятия, как уровень жизни, качество жизни, стиль жизни, уклад жизни [2, с. 20–30]. Он определяет «образ жизни» как способ жизнедеятельности, взятой в единстве с её условиями, которые характеризуются категориями уровня качества и уклада жизни. Примерно такую же позицию занимает и Ю.И. Савенко, который полагает, что понятие «образ жизни», кроме качества жизни, включает такие компоненты, как условия жизни, условия жизнедеятельности, а также уровень жизни и социальное поведение.

Рассматривая соотношение категорий «качество жизни» и «уровень жизни», исследователи отмечают следующую связь: чем выше уровень жизни, то есть чем выше жизненный ритм, тем ниже качество жизни, и наоборот.

Обобщая вышесказанное, качество жизни можно трактовать как интегральную категорию, всесторонне характеризующую уровень и степень благосостояния свободы, социального и духовного развития человека, а также его физическое здоровье. В числе её структурных составляющих можно выделить (в значительной мере условно, ибо между ними прослеживаются определённые взаимосвязи) следующие основные компоненты: уровень здоровья и продолжительность жизни населения, уровень жизни населения, образ жизни населения (рис. 1).

Рис. 1. Упрощённая структура качества жизни населения [4, с. 70]

государство социальный качество жизнь население

Выделение компонента «уровень здоровья и продолжительность жизни населения», в качестве одной из главных структурных составляющих качества жизни, обусловлено следующим соображением: в мировой практике уровень и динамика здоровья, продолжительность жизни ставятся на первое место при определении условий жизнедеятельности, поскольку рассматриваются как базисная потребность человека, главное условие его жизнедеятельности. Существует множество определений здоровья, которые пытаются охватить всё многообразие этого феномена. Конструктивным представляется подход к определению категории здоровья, который предложен учёными Санкт-Петербургского санитарно-гигиенического медицинского института [5, с. 10]. Категория здоровья представляется как такое состояние структуры функций и адаптационных возможностей (резервов) человека, которые обеспечивают ему данное качество жизни в данное время и в данной среде.

Другой важнейшей составляющей качества жизни выступает уровень жизни населения, выражающий (по определению И.В. Бестужева-Лады) уровень удовлетворения материальных и культурных потребностей личности в смысле обеспеченности потребительскими благами, которые характеризуются преимущественно количественными показателями, абстрагированными от их качественного значения (размер оплаты труда, доход, объём потребления благ и услуг, уровень потребления продовольственных и промышленных товаров, продолжительность рабочего и свободного времени, жилищные условия, уровень образования, здравоохранения, культуры и т.д.) [2, с. 15–25].

Категория «уровень жизни» в сравнении с категорией «качество жизни» относится к числу более установившихся понятий, с достаточно очерченным на сегодняшний день кругом количественных показателей, важное место среди которых занимают показатели прожиточного минимума и размера потребительской корзины.

Международная статистика уровня (качества) жизни (ООН, 1978 г.) включает 12 основных групп показателей:

Рождаемость, смертность и другие демографические характеристики населения.

Санитарно-гигиенические условия жизни.

Потребление продовольственных товаров.

Жилищные условия.

Образование и культура.

Условия труда и занятость.

Доходы и расходы населения.

Стоимость жизни и потребительские цены.

Транспортные средства.

Организация отдыха.

Социальное обеспечение.

Свобода человека.

В 1998 г. постановлением Госкомстата России утверждена «Унифицированная система показателей, характеризующих социально-экономи-ческое положение муниципального образования», в соответствии с которой характеристику социально-экономического положения муниципального образования предполагается проводить по 25 направлениям с использованием 300 показателей. В перечень показателей включены разделы, отражающие основные аспекты качества и уровня жизни.

Таким образом, система статистических показателей, характеризующих социально-экономическое положение муниципального образования, в значительной степени может быть использована для оценки качества жизни населения. Основным недостатком является отсутствие разветвлённой сети учреждений муниципальной статистики или информационно-анали-тических институтов, которые могли бы на договорной основе с органами государственной статистики субъектов РФ осуществлять мониторинг уровня жизни на территории муниципального образования.

Анализ критериев качества жизни, действующих в России и за рубежом, показывает, что важнейшей составляющей оценки качества жизни является определение уровня удовлетворённости населения динамикой социально-экономических изменений в городе (качеством лечебно-профи-лактической помощи, трудовой деятельности, рекреационного обслуживания, экологической и гражданской безопасностью и др.). В связи с этим управление качеством жизни населения на территории предполагает наряду с использованием системы статистических показателей разработку и применение комплекса социальных индикаторов, полученных в процессе проведения социологических опросов [3, с. 120–140].

В научной литературе детально изучается дифференциация населения по уровню жизни, в частности описывается материальное положение полярных групп. Однако поляризация не покрывает всей жизнедеятельности населения, поскольку уровень жизни не учитывает показателей социальной активности: характера трудовой деятельности, участия или неучастия в общественно-политической жизни, характера досуга и многое другое, тем более, что по ряду других показателей образа жизни население дифференцировано не менее сильно, например, по уровню девиантности – алкоголизму, наркомании, по преступности – хищениям и насилию. Даже в сфере нормативного, законопослушного поведения наблюдается серьёзная дифференциация по характеру труда, проведению досуга, способам воспитания детей, формам общения и т.д. [2, с. 32].

Поэтому третьим из основных структурных компонентов качества жизни населения выступает образ жизни. Эта категория даёт возможность рассмотреть комплексно во взаимосвязи содержание таких аспектов жизнедеятельности, как положение и развитие личности, её социальная активность; отношение населения к труду, к политике властей, к институту семьи и брака к законности и правопорядку; ценностные ориентиры различных социальных групп и т.п.

Таким образом, категория качества жизни претендует на обобщённую характеристику жизнедеятельности людей и влияет на формирование целостного социального механизма, обеспечивающего реализацию современных потребностей населения. Вот почему в исследованиях качества жизни всегда необходимо учитывать сложный характер взаимосвязи субъективных и объективных условий жизни. Гипотеза о том, что в лучших условиях жизни люди более удовлетворены, кажется более чем очевидной, однако результаты исследований показали, что существует слабая взаимосвязь между условиями жизни и субъективными самоощущением. Это обусловлено следующими обстоятельствами:

большинство людей психологически предрасположено сравнивать собственные условия жизни с условиями жизни людей, имеющих более высокий уровень жизни (бессознательное стремление к улучшению условий жизни);

большинство респондентов под воздействием социального окружения склонно к подавлению чувства неудовлетворённости;

ожидания и цели, как правило, значительно корректируются жизненными обстоятельствами;

выражение неудовлетворённости до определённой степени не зависит от жизненного опыта;

жизнь в предпочтительных условиях располагает к формированию новых оценочных стандартов и более благоприятна для выражения критики и неудовлетворённости.

Все эти факторы являются элементами социальной реконструкции реальности и уменьшают взаимовлияние между условиями жизни и их оценкой.

Комбинация этих факторов может привести к парадоксальной ситуации, когда хорошие условия совмещаются с негативной субъективной оценкой качества, и наоборот, плохие условия – с позитивной оценкой.

С начала 1990-х гг. активизировались попытки квантифицировать качества жизни как самостоятельного научного понятия. Характер этой стадии определялся выраженной тенденцией построения системы показателей для оценки качества жизни населения России в период перехода к рыночной экономике. При этом во многих работах того периода можно наблюдать прямое сведение понятия «качество жизни» к понятию «уровень жизни», а также варианты соотнесения или объединения с данным понятием, т.е. имел место сугубо экономический подход. Для такого подхода характерен акцент на использование явных количественных измерителей – объективных показателей уровня жизни населения, среди которых особенно широкое применение нашли показатели дифференциации населения по уровню доходов, изменения в структуре доходов и потребления и т.п.

В трудах отечественных и зарубежных исследователей, сосредоточивших внимание на проблемах качества жизни отдельных индивидов и общества в целом, категория качества жизни включает в себя ряд таких составляющих, как:

уровень жизни;

благосостояние населения;

качество образования;

состояние общественного здоровья, науки, культуры и управления;

нормативы трудовой деятельности;

свободу личности.

В качестве меры качества жизни оценивают количественные и качественные показатели жизни членов общества, имеющие стоимостное выражение. Например, основные показатели дохода и потребления, развития сферы услуг, состояние жилищных условий, социально-демографические компоненты современного общества, а также качество условий трудовой деятельности, коэффициенты удовлетворённости жизнью, потребительское поведение и т.д. В то же время приведённые различные экономически показатели дохода выступают только одним из многих критериев качества жизни.

По нашему мнению, для оценки качества жизни населения важен не только уровень потребления, но и наличие других жизненных условий, которые определяют в конечном итоге жизненные планы и стратегии. Жизненную стратегию мы предлагаем определить как стремление обеспечить сложившиеся (устойчивые, типичные) способы и формы жизнедеятельности человека, спроецированные территориально на место его проживания и направленные на удовлетворение потребностей, достижение целей и реализацию намеченных планов. Жизненная стратегия человека, представляющая собой искусство ведения собственной жизни, главной целью ставит поиск и осуществление своего уникального назначения. Важными характеристиками жизненной стратегии являются уровень ответственности, степень осмысленности жизни, система ценностей и отношений человека. Такой подход даёт основание рассматривать качество жизни не только (и не столько) как определённый уровень потребления, но и как наличие условий для полноты реализации личности.

Отсюда следует, что измерять качество жизни должно не только сферой потребления и даже не через систему минимальных социальных стандартов. Но, ввиду того, что самореализация человека происходит и в области духовной, то здесь следует учитывать качество условий жизни.

Президент фонда «Прагматика культуры» А. Долгин [3] отмечает банальное заблуждение – сравнение России по качеству жизни с другими странами, отмечая, что если ряд экономических показателей в разы меньше, отсюда следует, что и качество жизни хуже.

Сейчас многие политики вынуждены разделять богатство страны и богатство народа и говорить о бедном народе в богатой стране. Согласно рейтингу стран по уровню жизни, составленному экспертами британского журнала The Economist по итогам 2004 г., Россия занимала 105 место из 111 стран [7, с. 50]. Для определения рейтинга использовалась информация об уровнях комфорта проживания в той или иной стране. Это:

уровень дохода (или ВВП) на душу населения – самый главный фактор;

степень удовлетворённости системой здравоохранения;

степень соблюдения разных гражданских свобод;

уровень безработицы;

комфорт семейной жизни;

климатические условия;

политическая стабильность и безопасность;

степень выраженности равенства полов;

уровень развития общественной жизни.

По данным журнала, по уровню жизни Россия обогнала такие страны, как Узбекистан, Таджикистан, Нигерия, Танзания, Гаити и Зимбабве.

По «индексу развития человеческого потенциала», разработанному одной из комиссий ООН, Россия в 2004 г. занимала 57-е место в мире. Этот показатель учитывает три базовые характеристики: доход на душу населения, уровень образования граждан и их здоровье.

Об уровне жизни в стране можно судить и по соотношению обеспеченных и бедных слоёв населения. В мировой практике различают две основные формы бедности: абсолютная – при отсутствии дохода, необходимого для обеспечения минимальных жизненных потребностей личности или семьи, и относительная – когда доход не превышает 40–60 % среднего дохода по стране [2, с. 57]. Межстрановое сопоставление бедности носит условный характер в силу неодинаковой базы (минимального прожиточного уровня), положенной в основу расчёта порога бедности. Проблема бедности существует во всех странах мира, и её уровень зависит от стадии развития общественного производства, возможностей индивида и условий жизнедеятельности населения.

В России доля населения, проживающего за чертой бедности, за последнее десятилетие сильно увеличилась. Минимальные прожиточные потребности россиян оцениваются в настоящее время по набору товаров и услуг, включённых в прожиточный минимум. Структура бюджета прожиточного минимума включает в себя, помимо расходов на питание, расходы на непродовольственные товары, услуги, налоги и другие обязательные платежи.

Согласно опросу россиян, проведённому Аналитическим центром Ю. Левады, одна из основных проблем, которая волнует большинство опрошенных – это уровень собственного благосостояния, повышение уровня жизни, что непосредственно связано с материальной её составляющей.

Таким образом, уровень жизни представляет собой социально-эконо-мический срез качества жизни, предполагающий удовлетворение материальных потребностей человека. Уровень жизни является базой для формирования и удовлетворения человеческих потребностей более высокого уровня. По мнению Т.В. Гавриловой, уровень жизни человека оказывает значительное влияние на качество его жизни, так как зачастую именно материальное благополучие является тем самым фактором, который позволяет человеку пользоваться другими благами и добиваться поставленных целей [3, с. 1–11].

Анализируя качество как характеристику жизни, необходимо охватить три взаимосвязанных аспекта существования (жизни) человека:

телесно-психическая жизнь как природно-биологический феномен – в этом аспекте жизнь человека предстаёт как процесс реализации им витальных потребностей;

социальная жизнь как общение и деятельность данного человека в социальной среде как процесс реализации социальных потребностей;

духовная жизнь как осознанный выбор и реализация человеком целей и смысла своего существования, мировоззренческих и нравственных ориентиров, эстетических ценностей и потребностей.

Речь идёт о жизни как целостном, едином феномене, в котором её отдельные аспекты могут быть выделены лишь силой абстракции в целях более детального изучения потребностей человека. Следовательно, вопрос о качестве жизни – это вопрос о структуре потребностей человека, способах и уровне их реализации. Качество жизни в этом смысле действительно можно оценить, установив систему оснований критериев такой оценки.

В этом смысле чрезвычайно продуктивной при осмыслении качества жизни как непрерывной деятельности по удовлетворению широкого спектра различных потребностей является теория А. Маслоу, который выделяет витальные (пища, жилище, отдых, предохранение от неблагоприятных воздействий и т.д.), экзистенциональные (хорошее здоровье, отсутствие насилия, уверенность в завтрашнем дне, социальная стабильность), социальные (дружба, привязанности, любовь, принадлежность к сообществу, общение, участие в организациях), престижные (стремление к служебному росту, получению более высокого статуса, признания, оценки и пр.) и духовные потребности, например, в самовыражении через творчество.

Можно провести параллель между качеством жизни и иерархией потребностей большинства членов общества. Чем больше удовлетворение потребностей человека, тем выше качество его жизни. Самореализация же, согласно А. Маслоу, является состоянием наиболее полного раскрытия индивидом своего личностного потенциала. Это состояние может быть достигнуто только после удовлетворения потребностей низшего порядка. Удовлетворение перечисленных потребностей позволяет говорить о высоком качестве жизни, а их отсутствие свидетельствует об обратном.

Согласно иерархической модели потребностей, сформулированной А. Маслоу, в развитых обществах имеются люди, в основном занятые удовлетворением потребностей низшего порядка. Здесь следует отметить, что потребности к самовыражению (самая высшая потребность), социальную потребность к признанию и оценке, потребность в принадлежности к сообществу испытывают не только люди с «определённым уровнем благосостояния».

Однако все перечисленные А. Маслоу потребности, даже такие, как потребность в уважении и самовыражении (считающиеся вторичными), присущи и людям, не имеющим определённого уровня благосостояния. Например, индивиды, склонные к девиантному поведению, непрерывно требуют уважения к себе сакраментальной фразой «ты меня уважаешь?» с последующим процессом самовыражения. Отсюда следует, что объективно люди с низкой оценкой качества жизни на самом деле оценивают её как высокую, поскольку все их потребности, согласно пирамиде А. Маслоу, были удовлетворены.

Очевидно, проблема лежит в другой плоскости. В области снижения духовных требований к личности со стороны государства, снижения нравственных норм в обществе. По нашему мнению, проблема улучшения качества жизни лежит не столько в плоскости измерения её индикаторов (объективных и субъективных), сколько в патерналистическом отношении государства к своим гражданам. Сегодня много говорят о разработке единых социальных стандартов, создающих приемлемый для высокоразвитого государства уровень жизни. Речь снова идёт об объективных индикаторах, позволяющих точно измерить уровень жизни общества или индивида на основе статистической информации. С.В. Сарайкина подразделяет объективные индикаторы на две основные группы: природные и экономические [1, с. 23–29].

Природные, в свою очередь, делятся на три подгруппы:

физико-географические условия проживания (широта и долгота места жительства, его высота над уровнем моря, среднегодовая температура, количество солнечных дней в году и т.д.);

биологические условия (объём и разнообразие флоры и фауны, её пригодность для питания и т.д.);

экологические условия (концентрация вредных веществ в атмосфере, воде и недрах, уровень радиации и т.д.).

Экономические индикаторы включают: уровень доходов, обеспеченность жильём.

Но в исследованиях качества жизни необходимо учитывать сложный характер взаимосвязи объективных и субъективных условий жизни. При этом следует учитывать исследования зарубежных и отечественных учёных, показывающие, что влияние субъективных факторов на общее качество жизни очень велико, и особенно – отрицательных (тревожность, стресс, депрессия и других). По результатам исследований в 18 западноевропейских странах в рамках проекта «Евробарометр» был произведён множественный классификационный анализ, который позволил выделить количественные взаимосвязи между социально-демографическими характеристиками людей и оценкой удовлетворённостью жизнью. Исследования показали, что социально-демографические характеристики людей только на 10–15 % определяют оценки удовлетворённости жизнью. Наиболее сильно влияет на оценки удовлетворённости жизни национальная принадлежность человека. В этой же связи необходимо отметить и введённое регионоведом О.Г. Дмитриевой понятие «качество региональной среды», которая придаёт категории «качество жизни» хорошо выраженную региональную направленность, нацеленную на исследование и качества места проживания индивида (личности) [3, с. 124–146].

Несомненно, расчёт интегрального универсального показателя состояния общества разрешил бы проблему сравнительных регионального и временного анализов по единой шкале индекса качества жизни. Усилия государства по формированию минимальных социальных стандартов жизни своих граждан окажет со временем влияние на величину данного интегрального показателя качества жизни. Таким образом, объективные показатели качества жизни населения позволяют сделать заключение о социальной безопасности страны, то есть мере приближения к той границе, за которой наступает опасность неконтролируемых социальных, трудовых, межнациональных и других конфликтов, создаётся угроза выживания нации. Для современной России важнейшей задачей является недопущение дальнейшей деградации качества жизни населения, то есть утраты достигнутого привычного уровня цивилизованности. Необходимость значительных изменений в проводимой социально-экономической политике возникает тогда, когда объективные индикаторы спускаются ниже тех минимальных значений, которые характеризуют состояние социальной безопасности, а субъективные – демонстрируют значительную деградацию возможностей накопления и развития человеческого потенциала.

Вот почему, по нашему мнению, так же важны и стандарты в области субъективных индикаторов качества жизни, к которым относятся удовлетворённость жизнью, ощущение социальной поддержки, личного признания, тревожности и т.д. Подобные индикаторы выявляются при индивидуальных и общих социологических опросах, анкетировании и психологическом тестировании. П. Козловский высказывает мнение о том, что отнюдь не все человеческие поступки могут быть поняты единообразно как максимизация определённых переменных, поскольку потребности и определения пользы обнаруживают слишком большую социальную и культурную вариабельность [1, с. 101–102].

К оценке качества жизни необходимо подходить с позиций непосредственно мест проживания, поскольку каждый субъект (индивид), для того чтобы оценить качество своей жизни, должен реально где-то жить, ареал его жизнедеятельности должен проходить в каком-либо конкретном регионе с его социально-экономическими особенностями. И здесь речь идёт не о разной потребительской корзине для разный регионов, как раз вопрос стоит о выравнивании уровня жизни регионов до приемлемого (по социально-минимальным стандартам). ещё Людвих Эрхард не уставал повторять, что рынок и экономическая эффективность не есть конечная цель, а лишь инструмент её достижения. Сама же цель состоит в том, чтобы раскрепостить человека, дать простор его энергии и инициативе, обеспечить ему достойное существование, максимально удовлетворив его не только «материальные, но и духовные потребности» [2, с. 12]. Речь идёт о том образе жизни, о культурных детерминантах, присущих данному региону; о том, как условия места проживания воспринимаются и оцениваются отдельными личностями относительно значения каждого из них для человека. Р.В. Черняева отмечает, что ценою неоправданно больших жертв российское общество приходит к пониманию давно известного академической науке факта отсутствия самодостаточности рыночных принципов и необходимости базирования их на ценностях нематериального толка: традиционных, нравственных, национальных, духовных [5, с. 56]. Потому неслучайно повсеместно фиксируемое стремление вернуться к традиционным и надёжным ценностям культуры и морали: «мораль снова становится насущной необходимостью, а следовательно, прибыльным капиталовложением [1, с. 94]». В современной системе хозяйствования приоритетны трансакционные затраты, экономический механизм минимизации которых базируется прежде всего на социальном доверии и взаимодействии, а также социальной солидарности как фактору экономического развития.

Понятие «качество жизни», таким образом, характеризует определённую социально-экономическую реальность, существующую в точно определённом конкретно-историческом времени в рамках данной общественно-экономической формации и проявляющуюся в конкретной (повседневной) жизненной деятельности людей, социальных классов, слоёв, групп, отдельных индивидов. Поэтому для познания категории «качества жизни» неизбежно познание характера и сущности традиционных культурных и нравственных детерминант региона, на территории которого реализуется и оценивается качество жизни проживающего там населения.

Процесс глобализации ещё более усугубляют проблемы оценки качества жизни. Главной доминантой общественных умонастроений является возвращение от западнических увлечений периода становления демократии к «исконно российским» представлениям, нравственным устоям и образу жизни. Весьма характерно, что главными общенациональными целями, объединяющими позиции всех групп россиян, стали: повышение качества жизни, наведение порядка во всех сферах, создание равных возможностей для всех, усиление охраны здоровья населения, духовно-нрав-ственное возрождение общества, словом, превращение России в великую державу XXI в. [3, с. 141].

Cохранение национально-культурной идентичности в российском массовом сознании и самоопределение России в глобализирующемся мире представляется весьма актуальным и принципиально важным для понимания и прогноза дальнейшего развития российского общества. От того, какие образы идентичности будут доминировать в массовом сознании, во многом зависят перспективы модернизации, в частности, перспективы развития структур гражданского общества в России, эффективность функционирования политических институтов, «духовный климат» общества, характер и качество социокультурного ответа России на вызовы нового глобального миропорядка.

Сохранение национально-культурной идентичности, с одной стороны, на глобальном уровне способствует успешному интегрированию России в мировое сообщество и её позиционированию на международной арене, а с другой – на личностном уровне утверждению жизненного ориентира и значимости, чувства защищённости в рамках «своего» общества, подавлению тревоги и фрустрации, поскольку только при условии прочной национальной солидарности и коллективистского сознания, ощущения самотождественности человек не рискует остаться в одиночестве перед натиском механизма глобализации и потеряться в нём» [1, с. 86–87]. Человек должен иметь возможность отнести себя к какой-то системе, которая бы направляла его жизнь и придавала ей смысл; в противном случае его переполняют сомнения, которые в конечном счёте парализуют его способности действовать, а значит и жить. При потере своих идентификационных качеств, человек «теряет себя», поскольку идентичность есть основа онтологической безопасности и непрерывности бытия каждого человека. Как сказал Федор Михайлович Достоевский: «Для всякого плода нужна своя почва».

С одной стороны, процессы глобализации ведут к выработке всемирных стандартов качества жизни, а с другой – вызывают углубление социально-экономических различий в территориальном плане. Именно поэтому тезис М. Портера: «Парадоксально, но более открытая глобальная конкуренция увеличивает важность местной базы» [7, с. 180] для России является актуальным. Без сохранения собственной национально-культур-ной идентичности российское общество не будет достаточно интегрированным и устойчивым, способным отвечать на многочисленные вызовы современного мира, не сможет осуществить полноценную культурную, экономическую, социальную и политическую модернизацию. Кроме того, представления о национально-культурной принадлежности, соответствующие образы идентичности непосредственно влияют на формирование политической и социокультурной ориентации, связанные с массовым восприятием места и роли России в современном мире, с отношением к странам Запада, западным институтам и ценностям.

Итак, проблема улучшения качества жизни населения является важнейшим фактором повышения экономической, социальной и экологической безопасности. На основе анализа и обобщения существующих подходов к определению качества жизни нами предлагается его уточнённое синтетическое определение.

Качество жизни – это междисциплинарная категория, характеризующая уровень удовлетворения потребностей человека с учётом субъективной оценки индивида различных сторон жизни в контексте его территориальной принадлежности.

Сегодня, когда страна уже не живёт по Заветам Ильича, а Ветхий и Новый заветы в стране, воспитавшей не одно поколение атеистов, не стали императивом жизни, заданием культурно-нравственных координат для оценки качества жизни граждан должно заняться государство, предъявляя гражданам требования по духовно-нравственному, культурному уровню и создавая им условия для самореализации в этих областях.

Библиографический список

Allardt, Erik. Having, Loving, Being: An Alternaitive to the Swedish Model of Welfare Research in The quality of Life. M.C. Nussbaum and A. Sen (eds) [Text] / Erik Allardt. – New York : Oxford University Press, 2008. – P. 94–99.

Andrews, F. Social Indicators of Well-Beihg: American’s perception of Life Quality [Text] / F. Andrews, S. Withney. – N.Y. : L.Plenum Press, 2006. – XXI. – 455 p.

Arrow, К. Foundations of Economic Analysis [Text] / К. Arrow, P. A. Samuelson. – Cambr., 2007. – P. 220.

Bell, D. The Coming of Post-Industrial Society [Text] / D. Bell. – N.Y. : Basic Books, 2008. – 956 p.

Bergson, A. Reformulation of Certain Aspects of Welfare Economics [Text] / A. Bergson // Quarterly Journal of Economics. – Febr. – 2008. – P. 310ff.

Buchanan, J. The Political Economy of the Welfare State [Text] / J. Buchanan Stockholm. – 2008. – P. 9.

Cambell, F. The Sense of Well-Being in America. Recent patterns and Trends [Text] / F. Cambell. – N.Y. : McGraw Hill, 2011. – XII. – 264 p.