Содержание

Введение

Глава 1. Основные теоретические понятия и факторы, определяющие рецепцию права

Термины и понятия

Исторические факторы, влияющие на рецепцию права в России, пределы рецепции права

Исторические факторы, определяющие рецепцию иностранного права в России

Пределы рецепции права

Глава 2. Влияние иностранного права на русское право: исторический аспект

2.1 Рецепция Византийского права в России в IX-XV вв

2.2 «Вторая волна» рецепции иностранного права в России – «Москва – Третий Рим

2.3 Вестернизация российской правовой системы в XVIII-начале XX вв

2.4 Иностранное право и российская правовая система в XX веке

Заключение

Библиография

Введение.

В современном мире нет ни одной правовой системы, которая от начала до конца развивалась бы исключительно за счёт своих внутренних ресурсов, не взаимодействуя с правовыми системами иных государств. Именно взаимодействию правовых систем, а в частности влиянию иностранного права на российскую правовую систему будет посвящена данная работа.

Актуальность рассмотрения данного вопроса состоит, в первую очередь, в том, что современный этап развития правовой системы российского государства, по сути, является переходным, и на нём невозможно избежать внедрения в российское право элементов правовых систем иностранных государств. Непременная интеграция России в мировое сообщества также потребует приведения отечественного законодательства в полное соответствие с общеевропейскими и мировыми стандартами, и здесь, безусловно, нельзя обойтись без рецепции правовых институтов зарубежных государств. Сейчас в России происходит трансформация правовой системы из социалистической в романо-германскую, основанную, свою очередь, на традициях римского права1. Становление правовой системы России на современном этапе идёт сложно и противоречиво. Значительную роль в этом процессе играет восприятие зарубежного опыта. Практика пореформенного периода свидетельствует, что рецепция выступает, с одной стороны, необходимой предпосылкой продвижения правовой системы по пути прогресса с другой — использование рецепции часто дает нежелательные осложнения и ведет к отторжению заимствованных институтов, воспринятых без учёта традиционных культурных основ российского права2.

В данной работе будут рассмотрены как теоретико-правовой аспект взаимодействия правовых систем, так и историко-правовой аспект влияния иностранного права на русское права на всём протяжении его становления и дальнейшего развития.

Предметом исследования является проблема влияния иностранного права на русское право на всём протяжении его развития, в том числе и теоретические аспекты данной проблемы.

Также в работе хотелось бы провести анализ проблемы, заключающейся в разрешении вопроса о том, в какой степени необходима рецепция правовых институтов и норм иностранного права, и может ли правовая система полностью избежать таких заимствований и развиваться исключительно самостоятельно.

Целью работы является определение наличия влияния иностранного права на процесс становления и развития права российского, а также выявление определённых тенденций и закономерностей этого процесса.

Достижение цели исследования опосредуется решением следующих задач:

Выявить преемственность между русским правом и иностранными государственно-правовыми институтами.

Обозначить исторические факторы, влияющие на рецепцию иностранного права в России.

Определить влияние иностранного права на российскую правовую систему на определённых этапах её исторического развития.

Хронологические рамки исследования охватывают период от возникновения российского государства и права в IX веке до периода рецепции западного правового опыта в 90-х годах XX века. Основным методом познания при исследовании вышеуказанных вопросов стал метод сравнительно-правового анализа, при котором происходит сопоставление различных государственных и правовых систем и отдельных институтов и категорий в целях выявления черт сходства и различия между ними. Историко-правовой метод, являющийся разновидностью сравнительного метода, предполагает сравнение государственных и правовых институтов, важнейших законодательных актов и отраслей права в различные периоды исторического развития3.

При подготовке работы использованы труды учёных, рассматривавших различные аспекты освещаемой проблемы, как теоретические, так и историко-правовые и компаративистские. Исследованию проблемы рецепции права вообще и отражению рецепции права на правовой системе Росси в частности посвящены работы Д. И. Азаревич, И. Д. Беляева, Р. Давида, Р. Иеринга, В. А. Летяева, Ю. М. Лотмана, С. В. Лурье, Н. Неновски, В. А. Рыбакова А. Х. Саидова, М. Б. Свердлова, В. И. Сергеевича, В. Н. Синюкова, В. А. Туманова, и др.

Научная новизна работы состоит в обобщающем характере исследования, который заключается в объединении факторов, определяющих влияние иностранного права на российскую правовую систему на всём протяжении её развития, и выявлении на основе анализа данных факторов определённых тенденций и закономерностей.

Основные положения, выносимые на защиту:

1.Российская правовая система на протяжении своего развития претерпела несколько «волн» рецепции иностранного права, каждая из которых сопровождала наиболее глобальные изменения в различных сферах жизни российского общества, как в политической, так и в культурной и экономической. Подобная «волнообразная» рецепция была наиболее рациональным способом модернизации правовой системы, несмотря на то, что её результаты не всегда имели позитивный характер, но способствовали накоплению правового опыта.

2. Рецепция иностранного права в России носила не только модернизационный характер, но в ней также выражалось стремление за счёт копирования зарубежных правовых институтов обозначить приближение Российского государства к уровню общественно-экономического развития наиболее развитых держав. Такое стремление наиболее ярко проявилось в «петровской рецепции права» начала XVIII века, когда иностранные правовые источники полностью копировались, хотя необходимость в их рецепции не всегда имела место. Появление же новых видов общественных отношений в этот период определялось не общими закономерностями общественного развития, а наличием правовых актов, регулирующих такие отношения.

3. Влияние иностранного права на российскую правовую систему зачастую проявлялось в реформировании государственно-правовых институтов «сверху», то есть со стороны верховной власти, что наложило определённый отпечаток на формирование российского типа понимания права не столько как регулятора общественных отношений, сколько как приказа власти, требующего беспрекословного подчинения. Такая тенденция проявилась в том, что заимствование иностранных правовых институтов в России в течение долгого времени (X-XVIII века) заключалась в большинстве случаев в рецепции норм публичного права, в результате чего в российском праве долгое время существовал своеобразный симбиоз публичного права, построенного на нормах зарубежного права, начиная с византийского, и частного права, основу которого составляло славянское обычное право.

Работа состоит из введения, двух глав, подразделённых на параграфы, заключения и библиографического списка литературы. Во введении даётся общая характеристика работы, обозначаются актуальность, цели и задачи, а также основные положения, выносимые на защиту. I глава посвящена рассмотрению основных терминов и понятий, используемых в работе, а также анализу факторов, определяющих рецепцию права в России. Во II главе рассматривается непосредственно влияние иностранного права на право российское на протяжении всей истории его развития, начиная с образования государства древних славян и заканчивая сегодняшним днём. В заключении даются общие выводы рассматриваемого вопроса, обобщается изложенный материал. В списке литературы приведен перечень нормативно – правовых актов, специальной, научной и учебной литературы и других материалов, использованных при написании данной работы.

ГЛАВА 1. Основные теоретические понятия и факторы, определяющие рецепцию права.

Термины и понятия.

Прежде чем перейти к дальнейшему изложению, необходимо уточнить исходные теоретические понятия, употребляемые в юридической и исторической литературе применительно к взаимодействию правовых систем вообще, а также формам такого взаимодействия.

Безусловно, в первую очередь, следует раскрыть понятие «правовая система», так как именно оно составляет основную часть объекта исследования. Понятие «правовая система» включает широкий круг правовых явлений, охватывая нормативные, социально-культурные, организационные аспекты права4. Многогранность элементов, включённых в содержание понятия «правовая система», и разнообразие методов и подходов, применяемых учёными разных стран при его изучении, привели к появлению множества определений, каждое из которых раскрывает отдельную сторону понятия в зависимости от применяемого метода познания и того элемента содержания понятия «правовая система», который изучающий предпочёл счесть основополагающим. Поэтому определить данное понятие возможно лишь с использованием целой системы научных категорий.

Категория «правовая система» употребляется в юридической науке в нескольких значениях. В самом узком смысле под ней понимается право определенного государства и терминологически она обозначается как «национальная правовая система». При этом не следует смешивать понятие «правовая система» в ее узком смысле с понятием «система права». Это не синонимы. Система права – понятие структурно-институциональное, оно раскрывает взаимосвязь, соотношение и строение отраслей права, что определяется объективными и субъективными факторами.

Правовая система – понятие более широкое. Оно, наряду с институциональной структурой права (системой права), включает в себя ряд других компонентов правовой жизни общества. Анализ этих компонентов позволяет увидеть такие стороны и аспекты правового развития, которые не могут быть раскрыты путем анализа одной лишь институциональной структуры (системы права). В понятии «правовая система» в отличие от понятия «система права» отражается не столько внутренняя согласованность отраслей права, сколько автономность правовой системы в качестве самостоятельного социального образования. Следует особо отметить, что во всех случаях речь идет о взаимосвязанных понятиях, одно из которых, более узкое, охватывается другим, но при этом отнюдь не теряет от этого своего автономного значения5.

Понятие правовой системы в широком смысле определяется рядом различных терминов, так Р. Давид использует термин «семья правовых систем»6, С.С. Алексеев – «структурная общность»7, И. Сабо – «форма правовых систем»8, К.-Х. Эберт и М. Рейнстайн – «правовые круги»9. Однако наиболее распространённым в современной компаративистике является термин «правовая семья», служащий для обозначения группы правовых систем, имеющих сходные юридические признаки, позволяющие говорить об относительном единстве этих систем. Понятие «правовая семья» отражает те особенности некоторых правовых систем, которые являются результатом сходства их конкретно-исторического развития: структуры, источников, ведущих институтов и отраслей, правовой культуры, традиций и т.д.

Таким образом, под правовой семьей понимается более или менее широкая совокупность национальных правовых систем, объединенных общностью исторического формирования, структуры, источников, ведущих отраслей и правовых институтов, правоприменения, понятийно-категориального аппарата юридической науки10.

Теперь следует дать определения понятиям, раскрывающим сущностные особенности влияния правовых систем друг на друга. К таким понятиям можно отнести такие термины, как «рецепция права», «преемственность в праве», «аккультурация», «имплементация» и др. Наиболее правильным видится отражение данных понятий не только и не столько через обычное их определение, а, в том числе, и через соотношение их содержания с понятиями близкими по значению и раскрытие наиболее существенных различий между ними.

Основополагающими в данном случае можно назвать понятия «рецепция права» и «правопреемственность», с раскрытия содержания которых и следует начать.

В переводе с латинского «receptio» означает «принятие», что по большей части раскрывает содержание рецепции в юридическом смысле, под которой подразумевается заимствование (принятие) одной правовой системой элементов другой правовой системы, которое может быть вызвано целым рядом различных факторов (правовыми, социально-экономическими, религиозно-этническими и т. д.), и проявляется как в виде заимствования прошлого правового опыта, так и элементов современных правовых систем.

Одна из особенностей соотношения понятий «рецепция» и «правопреемственность» заключается в том, что в научной литературе нет единого мнения по этому вопросу, так, одни авторы отождествляют эти понятия, другие – считают одно входящим в состав другого, но мнение относительно того, является ли правопреемственность элементом рецепции или же, наоборот, рецепция представляется структурным звеном в системе правопреемственности, также окончательно не утвердилось. Наиболее фундаментальным трудом в этой области является работа болгарского правоведа Нено Неновски «Преемственность в праве», где автор определяет преемственность как «связь между разными этапами (ступенями) в развитии права как социального явления, что суть этой связи состоит в сохранении определенных элементов или сторон права (в его сущности, содержании, форме, структуре, функциях и др.) при соответствующих его изменениях»11, при этом обращая внимание на то, что преемственность может быть как положительной, так и отрицательной, то есть носить негативные последствия. Неновски различает преемственность «по вертикали» (во времени) и «по горизонтали» (в пространстве). В любом случае, однако, преемственность по смыслу этого понятия предполагает исторически последовательный характер, и в этом плане «вертикальная» преемственность отличается от «горизонтальной» лишь тем, что означает сохранение элементов при переходе в новые качественные состояния одной и той же национальной правовой системы. «Горизонтальная» же преемственность заключается в восприятии прошлого правового опыта других (территориально) государств. Болгарский правовед считает, что рецепцию права следует рассматривать как специфическую форму правопреемственности. Соотнеся между собой понятия рецепции и правопреемственности, можно придти к выводу о сомнительности данного утверждения Неновски, так как именно рецепция включает в своё содержание правопреемственность, которая, в свою очередь, зачастую проявляется в виде преемственности «по вертикали», то есть во времени.

В. А. Рыбаков определяет правопреемственность следующим образом: «Преемственность права - процесс сложный и противоречивый. Процесс, потому что отдельные элементы переходят из одного типа права или этапа развития в другой, то есть происходит движение, в результате которого осуществляется и развитие права... Он также предполагает две стадии: во-первых, передачу накопившегося правового материала одним типом (этапом) права другому, во-вторых, усвоение и использование новым типом (этапом) права этих правовых ценностей. Сложность процесса преемственности заключается в том, что воспринятые элементы старого права не являются абсолютно «чистыми», они таят тенденцию борьбы с новым, могут при определённых условиях быть проводником отрицательного, старого. Развитие права невозможно без преемственности, являющейся основой поступательного движения»12.

Таким образом, подводя итог, можно сказать, что рецепцией права можно назвать любое заимствование одной правовой системой элементов другой правовой системы, термином «преемственность» же следует обозначать лишь правовое заимствование тех правовых институтов, которые как бы испытываются временем, проходят через своеобразный «фильтр» общечеловеческой культуры.

Нередко в работах историков права и учёных-компаративистов встречается термин «аккультурация», который также имеет отношение к взаимодействию правовых систем. В общенаучном смысле аккультурация определяется как процессы взаимовлияния культур, восприятия одним народом полностью или частично культуры другого народа, обычно более развитого13. Соответственно, правовая аккультурация проявляется в восприятии одной правовой культуры другой. На первый взгляд понятие «аккультурация права» во многом совпадает с понятием «рецепция права», однако при юридической аккультурации заимствуются только отдельные правовые институты, элементы юридической техники, практики правоприменительной деятельности и т.п., а в процессе рецепции права заимствуется то, что Ж.Бюрдо назвал "правовой идеей" ("идеей права"), т.е. системы общих взглядов, "верований" отдельных сообществ людей либо общества в целом относительно основ (принципов) социального, политического, правового порядка14. Хотя, с другой стороны, заимствование культуры включает в себя и заимствование права, как элемента общечеловеческой культуры, поэтому данный вопрос вызывает некоторые дискуссии, но существование права как составляющей части культуры не подвергается никакому сомнению. Также нежно отметить, что аккультурация не всегда протекает по желанию государства, в правовую систему которого привносятся новые элементы. Нередко происходит так, что юридическая аккультурация становится результатом ассимиляции, колонизации и прочих проявлений господства одного народа или государства над другим. Примеры таких явлений можно заметить на протяжении всей истории человечества, в том числе и в современном мире.

В настоящее время достаточно широкое распространение в международном праве получило такое явление, как имплементация. Имплементация (от лат . impleo - наполняю, исполняю), осуществление, исполнение государством международных правовых норм15. Особенность данного понятия заключается в том, что заимствованию подлежат нормы не конкретного государства или правовой семьи, а нормы международного права, то есть в результате имплементации международно-правовые нормы становятся элементом национальной правовой системы. Ещё одним отличием имплементации от других способов взаимодействия правовых систем является то, что такое заимствование практически всегда оформляется документально в виде международных договоров, соглашений

1.2. Исторические факторы, влияющие на рецепцию права в России, пределы рецепции права.

1.2.1. Исторические факторы, определяющие рецепцию иностранного права в России.

Становление и развитие национальной правовой системы находится под влиянием различных факторов. Также различные факторы оказывают влияние на процесс рецепции права. Среди таких факторов можно назвать социальные, экономические, политические, культурные и многие другие. Так как проблема влияния иностранного права на российское в данной работе рассматривается практически на всём протяжении его формирования, то все эти факторы можно объединить, назвав их историческими.

Определяющим фактором для дальнейшего развития русского права в период его становления стали взаимоотношения с Византией. Ещё в IX веке между славянскими племенами и Византийским Императором были заключены договоры, которые стали первыми источниками писаного права на Руси. Нельзя отрицать и огромное влияние православной культуры на русское право. Первоначально правовые нормы, попавшие на Русь с православием, регулировали ограниченный круг отношений, в основном связанных с функционированием церковной власти. Но впоследствии их действие распространилось и на более широкий круг общественных отношений. Вызвано это было тем, что православная религиозно-культурная традиция также оказала своё влияние на жизнь русского общества, в результате чего появился ряд новых общественных отношений, требующим регулирования со стороны государства, таким регулятором в определённой мере стали нормы византийского права. Этот этап развития русского права характеризовался неким симбиозом обычного славянского права с нормами права византийского. Среди ключевых моментов византийской рецепции можно выделить, во-первых, проникновение на Русь из римского права конституирующих правовых конструкций, определивших дальнейшее развитие российской правовой системы как континентальной; во-вторых, формирование российского восприятия права исключительно как приказа власти.

Событием, определившим развитие русского права в XV-XVII веках, стало падение в 1453 году Константинополя. В результате чего возникла идея «Москва – Третий Рим», и Россия фактически прибегла к политике изоляционизма. Вопрос о рецепции иностранного права в данный период представляется достаточно спорным. С одной стороны, практически полное отсутствие контактов с западным миром не могло способствовать влиянию иностранного права на русское; с другой стороны, русское право продолжало развиваться на основе права византийского, в чём можно заметить некоторые компоненты рецепции. Такая ситуация во многом определила дальнейшее развитие права в России. К концу XVII века отставание России от передовых стран Запада стало проявляться всё явственнее, что и дало толчок к следующей волне рецепции иностранного права.

Выход России из изоляции начался, как ни странно, с военных столкновений, инициированных Петром I. Далее последовало тотальное копирование западной культуры, в том числе и правовой. Реализовалось это заимствование в государственно-правовых реформах первой четверти XVIII века. Характерным для этого периода является полное копирование зарубежного права (шведского, датского, германского, французского). Многие нормативно-правовые акты того времени являлись лишь переводом западных источников. Примечателен и тот факт, что кардинальные изменения в российском праве, целью которых было приведение его в полное соответствие с западными образцами, затронуло лишь сферу публичного права (хотя деления права на частное и публичное в России тогда не было). Как справедливо заметил Р. Давид, «русский народ продолжал жить в соответствии с обычаями, только управляла им более эффективная и властная администрация»16. Период царствования Екатерины II также характеризовался тотальной рецепцией западного права, однако на этом этапе рецепции подверглись не только источники западного права, но и идеи западных философов и правоведов (теория естественного права, общественного договора, прав и свобод человека). Именно этот исторический отрезок многими исследователи называют периодом начала становления российской юридической науки.

Начало XIX века ознаменовалось масштабными кодификациями нормативно-правового материала во всём цивилизованном мире, в том числе и в России. В этот же период происходит своеобразный отказ от тотальной рецепции западного права и переход к формированию самобытного русского права на основе западноевропейского. Историческим событием, во многом определившим развитие общественной мысли в России, стали Отечественная Война 1812 года и заграничный поход русской армии. Отклик российского общества на эти события не был однозначным. С одной стороны, произошёл рост национального самосознания, результатом которого стало возникновение теории официальной народности и течения славянофилов; с другой стороны, непосредственный контакт с Западом продемонстрировал уровень отставания России от наиболее развитых стран, что привело к появлению идей западничества, сначала проявившихся в движении декабристов, а затем – в течении западников. С точки зрения развития юридической мысли это проявилось в споре о том, по какому пути должно развиваться российское право: по пути продолжения заимствования западных правовых образцов, или же по своему собственному неповторимому пути, в основе которого лежит идея «самодержавие, православие, народность»17. Так или иначе, государственной властью в большей степени была воспринята идея, выраженная в теории официальной народности. Начало второй половины XIX века ознаменовалось широкомасштабными государственными преобразованиями, целью которых было преодоление государственно-культурного отставания от передового Запада. В связи с этим нельзя отрицать, что некоторые средства достижения подобной цели были заимствованы.

Октябрьская революция 1917 года привнесла свои особенности в российскую правовую систему, которая большую часть XX века была социалистической. Несмотря на полное отрицание связей с «буржуазным» Западом, нельзя опровергать тот факт, что основы советской правовой системы были заимствованы. Среди таких «основ» можно назвать конституционализм, федерализм, ориентированность социалистического права на некую перспективу. Впрочем, и теорию марксизма, положенную в основу функционирования Советского государства, нельзя ни при каких обстоятельствах назвать собственной идеей русского социализма. Таким образом, в период социализма в СССР рецепция права имела место, как на уровне правовых идей, так и на уровне правовых институтов.

Распад СССР привёл к кардинальным изменениям во всех сферах общественной жизни России, в том числе и правовой. Многие исследователи утверждают, что объём заимствований зарубежного правового опыта в России начал 90-х годов XX века можно сопоставить с петровской рецепцией права. Нужно заметить, что на данном этапе основными источниками заимствуемого права были международные нормативные акты, регулирующие сферу прав и свобод человека и другие демократические институты, нормы регулирования которых не могли быть реципированы у советского права в форме правопреемственности.

Таким образом, можно говорить о том, что российская правовая система пережила несколько «волн» рецепции иностранного права, каждая из которых провоцировалась кардинальными изменениями в стране, влекущими за собой изменения политического режима, формы государственного устройства или экономической системы.

1.2.2. Пределы рецепции права.

Любой общественный процесс или явление имеет свои пределы. С точки зрения философии предел есть интервал или диапазон, в границах которых вещи и явления, изменяясь, сохраняют, тем не менее, единство своих качественных и количественных параметров, то есть остаются идентичными сами себе, самотождественными. Изменения, происходящие с правом в процессе его развития, в том числе процесс рецепции иностранного правового опыта, также имеют определённые ограничения, которые могут быть обусловлены различными факторами или их совокупностью. Пределы рецепции права находятся в зависимости от степени и форм культурного взаимообмена между народами18. Процесс восприятия обществом тех или иных форм иной культуры, происходящий в результате общения народов, носит название аккультурации.

Как правило, юридическая аккультурация способствует модернизации права страны-реципиента, когда право обогащается новыми принципами и юридическими элементами. Однако, как отмечает Н. Рулан, в ряде случаев рецепция чужого права может привести к юридической декультурации. Последняя выражается в том, что прежнее право «отбрасывается», правовая культура реципиента разрушается, в праве возрастает количество противоречий, недопустимых упрощений, что в конечном счёте отнюдь не обеспечивает воспроизведение реципиентом заимствуемой правовой культуры19.

Деформации аккультурации выражаются в диффузном (стихийном) проникновении иной правовой культуры в страну; излишне массированном переустройстве правового строя жизни общества в результате несбалансированных правовых реформ государства. В результате таких деформаций могут возникать отрицательные последствия в культурной и юридической сферах.

Если юридическое нововведение чуждо культуре реципиента, не имеет предпосылок для дальнейшего самостоятельного развития, происходит негативный процесс, имеющий название «фиксация инноваций»20. Те или иные плохо совместимые с данной культурой юридические институты и ценности, заимствованные из другой культуры, в новых условиях перестают развиваться («фиксируются»), оставаясь зачастую не более чем знаковой инновацией, или обретают не свойственное им культурное содержание.

Пограничным с понятиями «фиксация инноваций», «правовая декультурация», «правовая мутация» является понятие «правовая аннигиляция». Аннигиляция (лат. annihilatio < nihil — ...ничто, букв, превращение в ничто, уничтожение) - превращение элементов различных правовых культур при их столкновении в другие институты, не планируемые законодателем.

Одной из причин правовой аннигиляции является механическое заимствование элементов иной правовой системы под влиянием целей ускоренного, в том числе экономического развития.

Как правило, правовая аннигиляция является следствием, во-первых, мутационных процессов, происходящих в любом из элементов правовой системы, вызванных несбалансированностью применения заимствования, во-вторых, социальных потрясений, вызванных полной сменой принципов экономической формации и регулирования общественных отношений посредством нового законодательства, в-третьих, отсутствием механизмов адаптации нововведений и их кадровой поддержки.

Таким образом, в ходе рецепции желательно достижение правовой аккультурации, когда правовая система, изменяясь, сохраняет, тем не менее, единство своих качественных и количественных параметров, остаётся идентичной самой себе, самоотождествляется21.

На разных этапах исторического развития одного и того же государства факторы, ограничивающие рецепцию права, могут быть разными. Таким фактором в период становления государства, а соответственно и права, зачастую выступает обычное право. Это объясняется тем, что большинство существующих в государстве-реципиенте общественных отношений уже урегулированы нормами обычного права, тесно связанного с культурой и мировоззрением народа, что определяет роль реципируемых норм как регулятора общественных отношений, возникновение которых произошло относительно недавно или только предполагается.

Другим важным фактором, ограничивающим рецепцию права, является уровень развития общей культуры народа. Так, абсолютно невозможным представляется рецепция права государством, достигшим более высокого уровня общественного развития по сравнению с государством, у которого это самое право заимствуется. Среди примеров такого ограничения в истории российского права можно назвать невосприятие российской правовой системой норм монгольского обычного права в период монгольского ига. Монгольское обычное право применялось на территории России только для его непосредственных носителей, и, хотя делались некоторые попытки его навязывания, российская правовая система не восприняла его именно из-за более высокого уровня общественного и государственного развития.

Похожий пример можно наблюдать и при рецепции русским правом права византийского. Русская правовая система восприняла, в основном, правовые нормы и институты, большей частью регулирующие церковное право. Теоретическая часть византийского права не была воспринята совсем по причине усвоения права сначала на бытовом уровне посредством церковных обрядов и ритуалов, а уже затем на уровне государственном.

Ещё одним пределом рецепции права выступают такие объёмные в государственном масштабе понятия, как тип государства, форма государственного устройства и политический режим. При существенных различиях между государствами в этих системах, рецепция правовых институтов и норм не представляется возможной из-за огромной разницы в общегосударственных началах, во многом определяющим тенденции развития государства и права.

Таким образом, возможность рецепции права находится под влиянием множества факторов, и наиболее важно при этом не просто скопировать какие-либо правовые нормы в собственное законодательство, но реализовать их именно так, чтобы они наиболее рациональным способом решали бы насущные проблемы общества и государства.

ГЛАВА 2. Влияние иностранного права на русское право: исторический аспект.

2.1 Рецепция Византийского права в России в IX-XV вв.

Русское право выросло на основе восточнославянских, а отчасти финно-угорских и скандинавских (норманнских) юридических обычаев в конце I тысячелетия нашей эры. При возникновении и в первые века своего существования оно обладало всеми основными признаками древнего права в его восточном варианте22. Однако дальнейшее развития российской правовой системы связывается с влиянием права византийского, занявшего своё место в правовой системе Древней Руси в результате восприятия восточно-римской модели христианства – православия.

Начало передачи византийского правового опыта началось несколько раньше, в начале IX века, когда империей были заключены договоры с племенами, получившими дань с "греков", а взамен, гарантировавшими спокойствие ее границ23.

Центральной структурой, связавшей русские княжества с Византийской империей, стала православная церковь, соединённая с властью Константинопольских теократических монархов на основе принципа «симфонии»24. Таким образом, вместе с принятием христианства Россией была принята и немаловажная роль церкви в регулировании внутригосударственных, в том числе и правовых отношений. С момента принятия христианства в Древней Руси существуют две системы права: церковно-славянская и русская. С падением язычества русское право теряет культурный статус, хотя имеет непосредственное практическое значение. Церковно-славянское право обладает культурным престижем и в силу этого оказывает влияние на русское право, что, в частности, выражается в славянизации русской юридической терминологии, но фактически оно не применяется, а лишь даёт образец христианского миропорядка. Из этой ситуации и образуется основная парадигма русского юридического сознания: культурное право не действует, а действующее право не имеет культурного статуса25. При активном участии православной церкви государственное управление Древней Руси восприняло основные черты государственно-церковного аппарата Византийской империи, связанные как с содержанием деятельности русских князей, так и с особыми формами их внешнего выражения. Одной из таких форм появление божественного мандата на правление как источника власти русских князей, который передавался им церковью посредством обряда венчания и возведения на престол. Монополия интронизации русских князей принадлежала исключительно церкви, которая осуществлялась по византийскому образцу, как и право разрешения споров о престолонаследии.

Единство государства обеспечивалось не столько авторитетом князя, сколько верностью князя церкви, основанной на религиозных клятвах, и обеспечивалось угрозой применения различных церковных санкций таких, как, например, наложение епитимий или отказ от осуществления богослужений в городах. Обретение княжеством независимости также было связано с сугубо церковным актом – созданием собственного епископства. Деление городов на «старшие» и «младшие» было сопряжено с обладанием определёнными религиозными святынями (в первую очередь, колоколом), захват которых приводил к переходу статуса «старшинства» к захватчику.

Подтверждением огромной роли церкви в древнерусском государстве стало возникновение церковной юрисдикции, а также утверждение привилегированного статуса духовенства, который лишний раз подтверждался введением церковного налога – так называемой «десятины».

Особая же роль византийской церковной культуры состоит в создании предпосылок для утверждения на Руси славянской письменности, что в дальнейшем послужило к формированию писаного права. Одними из первых письменных источников права были договоры русских княжеств с Византией. В дальнейшем княжества принимали свои собственные письменные источники, однако большая часть их содержания была заимствована из византийского и римского права (Прохирона, Номоканона, Эклоги, Новелл и Дигест Юстиниана). Это стало одним из первых непосредственных проявлений римского права в правовой системе Руси. Необходимо отметить, что важнейший памятник древнерусского права – «Русская Правда» - не был результатом правовой рецепции, а стал результатом обобщения местных правовых традиций и обычного права, необходимость систематизации которого появилась в тот период.

Принятие христианской идеологии привело к включению в правовую сферу целого ряда действий и событий в качестве юридических фактов, которые ранее таковыми не являлись. В. Н. Синюков в связи с этим отмечает: «Природа связи факта и нормы не логическая, а культурно-историческая. Идентификация поведения в качестве юридического факта детерминирована тем, включено ли это поведение в правовое пространство данной культуры»26. С принятием христианской идеологии многие нормы поведения по-новому переосмысливались, что вызывало необходимость распространения на них правового регулирования.

И всё же наиболее важным событием, сопровождавшим принятие православия на Руси, была рецепция византийской «идеи права». Причем, как отмечает М.В.Черников, произошло это своеобразно. Кириллом и Мефодием на славянско-болгарском языке была изложена терминология византийского христианства. Широчайшее распространение нашел прием транспозиции: перенесение лексической единицы из бытового языка на терминологический уровень. Многие исконно славянские слова, обогатившись новыми смыслами, приобрели категориальную окраску и стали играть особую мировоззренческую роль. Соответственно, греческие слова дикайосюнэ (справедливость, законность, праведность, правосудие, судопроизводство, благодеяние) и алетейя (а-Летейя — то, что не смываемо водами Леты, что не подвластно забвению, истина, действительность, подлинность, в том числе истинность веры, Бога) заменили слова "правда" и "истина". Правда — это путь к истине и сама должна быть истинной. Вследствие чего весь спектр нормативных функций — указывать закон, предоставлять права, производить приговоры, присуждать воздаяния — сосредотачивается в высшем, божественном начале, а значит, должен реализовываться через представителя Бога на земле27. В византийской традиции таким представителем был Государь в союзе с Церковью, на Руси им стал, соответственно, Великий князь. Тем самым, право перестало быть воплощением в обычаях естественного, природного начала, характерного для варварского (языческого) этапа развития славянского государства, и стало прерогативой верховной власти в лице союза относительно светского главы государства и церкви, и выражало собой не только «волю господствующего класса», но и особый способ подтверждения и удержания власти политической и религиозной элитой.

Стоит заметить, что, воспринимая византийскую "идею права", Русь не усвоила теоретической части восточно-римской юриспруденции, сложной правовой терминологии и сложных юридических конструкций, описывавших разнообразные проявления права. Дело не в том, что, как это иногда утверждается, в восточной патристике нет развернутой теории права28. Просто христианская парадигма укоренялась в русской культуре бытовым, стихийным образом в результате отправления церковного культа и соответствующей практики. Поэтому не было необходимости усваивать сложные идеологические построения, достаточно было следовать рутине ритуалов. Нечто подобное произошло и с "христианизацией" древнерусского права. Буквально заимствовались нормы, регламентирующие отношения между ставшими частью православного мира славянами, но не воспринималась соответствующая юридическая теория, рутина повторения заменяла глубину понимания. Вплоть до XVI в. социальные, политические, в том числе и правовые, теории не находили в России своего выражения в доктринальной форме, не имели вида сколько-нибудь четко сформулированных положений29.

Существует и иная точка зрения на причину невосприятия зарождавшейся российской правовой системой теоретических основ византийского права, а также отсутствие концептуальной теории права у восточных славян. Это объясняется тем, что рецепция византийского права правом Древней Руси протекала на фоне существенного культурного разрыва между этими государствами, что привело к усвоению не всего массива права, а лишь тех его фрагментов, которые необходимы для воспроизведения во вновь создаваемых правовых порядках основного смысла заимствуемого права, в данном случае его христианской идеи. Уж слишком далеко было воспринимаемое византийское право от традиционного образа права славян30. Это препятствовало полному восприятию реципируемого права и порождало своеобразные трактовки части заимствуемых элементов правовой культуры. При этом известно, что при дефиците социальных техник, несмотря на заимствование чужого, пусть и более передового опыта, старые также сохраняются, хотя и подвергаются изменениям31.

Несмотря на господствующую роль Византийской православной церкви по отношению к Русской православной, византийскими религиозными патриархами не предпринималось попыток полностью контролировать функционирование правовой системы Руси, добившись единообразия только в принципиальных сферах (статус церкви, отношения со светской властью, семейно-наследственные отношения, отчасти процесс и еще несколько правовых институтов). Христианизация русского права привела к искоренению некоторых пережитков языческого уклада таких, как кровная месть и ордалий. Также было запрещено ростовщичество и упорядочены брачно-семейные отношения. Иногда византийская государственно-правовая традиция заимствовалась не напрямую, а как вольный пересказ иностранного текста. Например, разъездная система управления, когда князья, путешествуя по стране и устраивая пиры, не просто собирали дань и утверждали свою власть, а вместе с народом участвовали в магическом общении с богами. Сбор дани превращался в жертвоприношение, когда поданные приносили князю вещи, а получали взамен часть княжеской удачи и расположение богов, духов предков. Соответственно княжеский пир — ритуальный потлач32. Поэтому после принятия христианства и отказа от языческой веры "разъездная система управления" достаточно быстро была заменена системой погостов — центров власти и христианского окультуривания. Погосты были проявлением христианизации Руси по византийскому образцу, но при этом никак не относились к числу буквальных копий константинопольских порядков. Иными словами, будучи «пересаженными» на землю восточных славян, византийские государственно-правовые традиции, хотя и сохраняли свои "греческие" корни, зачастую приобретали особые «русские» черты. Правда, на территории Древней Руси возникали своеобразные анклавы, в пределах которых византийское право применялось в полном объеме. Это — церковные владения и многочисленные монастыри. Но все же не они в целом определяли русское право, которое за монастырскими стенами сильно отличалось от византийского оригинала.

Достаточно интересным представляется процесс развития русского права под влиянием монгольского ига (1236-1480 гг.). Политические последствия монгольского господства были весьма значимыми: выдвижение Москвы, ставшей наследницей Киева; изоляция России от Запада, не прекратившаяся даже после обретения независимости, что впоследствии спровоцировало возникновение ортодоксальной идеи «Москва – Третий Рим». С точки зрения чисто юридической влияние монгольского ига независимо от его продолжительности было скорее негативным, чем позитивным. Русское право очень мало подверглось влиянию монгольского обычного права (ясак), которое никогда не навязывалось русским. Монгольское иго было только причиной стагнации права и усиления влияния церкви и византийского права33. Объяснить отсутствие влияния монгольского права на русское можно тем, что разница между уровнем правового, культурного, политического развития между этими государствами была слишком велика, и преобладание в этом смысле Руси было неоспоримым.

Обобщая всё вышеизложенное, нужно сказать, что на начальном этапе становления русское право подверглось сильнейшему влиянию права византийского, рецепция которого, в свою очередь, стала результатом принятия религиозной идеологии православного христианства. Однако, эта рецепция не носила абсолютного характера и не состояла в тотальном копировании византийских источников права, она, в первую очередь, стала заимствованием правовых норм и институтов, служащих для регулирования новых общественных отношений, возникающих под воздействием христианства.

2.2 «Вторая волна» рецепции иностранного права в России – «Москва – Третий Рим».

Второй этап развития русского права связана не столько с тотальной рецепцией иностранного права, восприятием русским обществом новой "правовой идеи", сколько обретения им статуса хранителя этой идеи, ответственности за ее развитие и распространение. После падения Константинополя в 1453 году оказалось, что православная империя утратила свою центральную часть, но не прекратила своё существование. Рим должен был сохраниться как образ Бога и последнее библейское царство благочестия на земле — мировое царство из откровения пророка Даниила, царство, очищенным от грехов. С крушением Римской империи должен был наступить Судный день. Россия, как оставшаяся часть великого православного царства, стала ответственной за хранение мира и была просто вынуждена заимствовать имперскую идею у Византии. Москва была объявлена "Третьим Римом"34.

В России случилось то же, что и в Западной Европе, только с опозданием более чем на пять веков. Там тоже появлялся наследник Римской империи. Даже после своего падения Западная Римская империя продолжала определять перспективы развития европейских христианских государств. Христианские народы Западной Европы воспринимали себя прямыми наследниками Великого Рима, членами его Святой Церкви. Императоры Священной Римской империи германской нации, монархи Англии, Франции, Шотландии, Арагона, Кастилии, Португалии, Венеции, Сицилии, Венгрии и многих других государств добивались "императорского достоинства", так как чувствовали себя частицей Рима на землях немцев, англичан, французов и т.д. Они составляли своеобразную конфедерацию христианских государств, объединённую римским наследием и его важнейшей частью — Святым престолом папы35.

Западные государства реципировали римскую идею права, изложили ее на своём языке, истолковали ее в новом германском контексте. Однако западноевропейские государства осуществили рецепцию римского права в более полном объеме, чем это удалось сделать России по отношению к византийскому праву. Римская империя, римское право и христианство западного типа определили характер западноевропейской цивилизации, в том числе и западной юриспруденции. Византийское право и государство, православие стали определяющим фактором развития права и государственности в России.

Провозгласив себя "Третьим Римом", Россия окончательно восприняла византийскую идею права, но, одновременно с этим, окончательно придала ей своё собственное толкование. Культурный образец, на который ориентировалась Русь, прекратил свое существование, русское государство и русское право стали самодостаточными. Они сами выступили культурным каноном, сохранение и развитие которого превратилось в собственное дело России. Иными словами, кульминация рецепции византийского права стала ее завершением, дальше российское право развивалось на базе православных ценностей не как копия византийского, а как самобытное российское явление.

Российская государственность сформировалась как теократическая империя. В 1562 году она была формально признана Константинопольским патриархом Иоасафом II. Своей "соборной грамотой" он управомочил Ивана Грозного "быти и зватися царем законно и благочестиво". В особом послании патриарх объявил московского государя "царем и государем православных христиан всей вселенной от Востока до Запада и до океана"36. Таким образом, в России появились царь (император) и, в конце концов, свой патриарх. Первым царем считается Иван IV (Грозный), венчанный на царство в 1547 году, а первым патриархом — Иов, поставленный в патриархи в 1589 году37. И все же российская теократия не стала полной копией византийской модели. Россия, заимствуя византийские государственно-правовые традиции, точно скопировала их внешнюю форму, но при этом не смогла (да и не могла) воспроизвести контекст, в котором они создавались и функционировали в Константинополе.

Б.А.Успенский описывает, как, заимствуя готовые византийские ритуалы власти, делая ошибки в их истолковании, Россия сформировала собственную конструкцию власти. В частности, это относится к обряду интронизации российских монархов. Вследствие тривиальной ошибки помазание на царство, трактуемое в Западной Европе и Византии в русле ветхозаветной традиции как проявление богоизбранности монархов (подобно царям Израилевым), в России было истолковано в новозаветном смысле, как таинство миропомазания, приравнивающее русского царя Христу. Тем самым было создано основание для подчинения церкви монарху. Россия воспроизвела византийскую традицию избрания патриарха под руководством императора. При этом как царь, так и патриарх оказались вне сферы действия общих канонических правил, на них не распространялись те закономерности, которым подчиняются все смертные. Главы светской и духовной властей были причислены к иной, высшей сфере бытия. В результате административные функции главы государства и главы церкви, которые в Византии определялись специальными юридическими установлениями, были восприняты как проявления особой харизмы — личного внеобыденного дара суверена38.

Таким образом, последний акт рецепции византийской государственно-правовой традиции, хотя и несколько видоизменённой, предопределил особый путь государственно-правового развития России. Будучи в период своего становления весьма близким к праву западноевропейских раннефеодальных государств, российское право, наполненное православной идеей, на долгое время разошлось в своем развитии с правом Западной Европы.

Несколько видоизменённое восприятие византийской культурно-правовой модели привело к тому, что в России практически не осталось места проявлениям дуализма власти. Хотя благодаря дуализму светской и церковной власти, в XI-XII вв. были сформированы основы западноевропейской правовой культуры, западного права, которое, в связи с этим, характеризовалось определёнными особенностями такими, как: ограниченность компетенции светской власти, пределы которой сужались полномочиями церкви; принцип господства права; представление о праве как самодостаточном явлении, отделённом от политики, экономики, религии; деятельность профессиональных юристов, зарождение юридической науки и вызванное этим постоянное стремление к совершенствованию права39. Светские юристы, опираясь на дуализм власти в Европе, ее разделённость между государством и церковью, используя знание римского права как образца рациональной организации жизни, потеснили в спорах о вопросах права церковников и государственных администраторов, в средние века стали главенствовать даже в церковных судах.

В России же, наоборот, право стало рассматриваться результат деятельности власти. Русское правовое учение приобрело свою завершённость в утверждении того, что истина (то, что соответствует божественному порядку) сообщается представителем Бога на земле, и в первую очередь монархом. Право есть правда от царя40.

В России так и не сформировалась юридическая наука, не появилось правового текста, отличного от воли правителя, который нужно прояснять, толковать, сохранять усилиями особой группы, обладающей необходимыми для этого специальными знаниями. Поскольку не было источников права, которые бы не исходили от власти, а значит, партикулярным лицам невозможно было вести дебаты по поводу того, что считать правом, постольку рассмотрение споров о праве не отделялось от административного управления. Как отмечал А.Стоянов в середине XIX века, в России никогда не было юристов как сословия, "юрист" в России означало "бюрократ". Разделение суда и администрации впервые было проведено только в "петровские времена" и закреплено судебной реформой 1775 года. Хотя известный правовед М.А.Чельцов-Бебутов весьма скептически оценивал эффективность проведенного в ходе этой реформы разделения судебной и административной властей41. Поэтому же в России на протяжении длительного времени не находилось места для университетов — хранителей, толкователей и учителей (на протяжении всего средневековья) римского права, не подверженных идеологическому влиянию ни светской, ни церковной власти. Парадоксальность ситуации состоит в том, что, восприняв византийскую идею права, Россия лишилась возможности создать сословие профессионально ее культивирующее — юристов.

Правосудие в России стало носить характер письменного и тайного процесса. Объяснение этому, хотя и на примере Западной Европы, было дано М.Фуко. Христианские монархи заявили все права на установление истины в судебном процессе, а также на тело обвиняемого (подсудимого) в процессе. Исключительность потребовала тайны, секретности процесса. Истинность как религиозная категория, сделало преступление религиозным грехом, а признание или раскаяние — целью процесса. Для этого вполне допустимо было мучить, пытать тело — оболочку души, таившую в себе возможность искушения последней. Тайный процесс и публичные, театрализованные наказания — яркое проявление величия власти христианских монархов42. Таким образом, течение развития русского права в сторону письменного и тайного процесса, которое оформилось еще в Судебнике 1497 года, и введение пытки, официально закрепленной Судебником 1550 года43, было общей тенденцией развития права различных христианских государств. В.А.Рогов, описывая историю уголовного права, террора и репрессий в Русском государстве XV-XVII вв., постоянно подчеркивает, что в это время в России, как и в Западной Европе, карательная политика государства направлялась христианской идеей: преступление есть грех; антигосударственный акт — ересь; лучшее доказательство — крестоцелование и признание-покаяние; кара за грех всегда двойная — светская и церковная44. Несмотря на это, Россия смогла избежать такого явления, как инквизиция, существовавшей в Западной Европе и заявлявшей свои права на грешника-преступника до того, как он попадет в руки светской власти. При русской теократии византийского толка Церковь и Государство не делили высшую власть в обществе, а значит, и не делили роль судьи в этой жизни. Авторитет Высшего судьи доставался государю.

Российское государство приобрело характер империи — государства, стремящегося к беспредельному расширению территории, к навязыванию своего универсального порядка всем окружающим народам, к созданию огромного гетерогенного пространства, составленного из сохраняющих свой уникальный правовой статус зависимых от метрополии территорий. С.В.Лурье описала это так: задача государства - устанавливать границы православного царства, а обращать туземное население в православие — дело промысла Божьего45. Российское государственное освоение новых территорий происходило как "оцентрирование пространства" — создания городов, острогов, казачьих лагерей, строительство часовен, наконец, просто водружение крестов. Другими словами, происходило создание центров власти, православия и благочестия. Империя распространялась от центра к центру, наподобие того, как распространяли веру все христианские путешественники — от испанских конкистадоров до казаков-первопроходцев46. При этом период объявления Москвы "Третьим Римом" стал периодом самых обширных территориальных завоеваний России (взятие Казани и Астрахани, Ливонская война, создание великоросско-малоросского пограничья, освоение Сибири и т.п.)47.

Итак, кульминация восприятия византийской идеи права привела к началу второго этапа развития русского права. Этот этап принёс с собой теократическую идеологию, воплотившуюся в воссоздании универсальной христианской империи, в особой системе судебного процесса, в закреплении христианских принципов правового регулирования, в специфической карательной политике российского государства. В то же время направление развития российского права, заданное рецепцией права византийского, объективно отдаляло российскую правовую систему от пути развития западной юриспруденции. Отныне российское правоведение культивировалось как часть практики властвования монарха и его слуг, имеющее мало общего с профессиональной деятельностью западных юристов с университетской подготовкой.

Российское право с XV по конец XVII века развивалось относительно самостоятельно, имея византийский образец как становящееся все более и более смутным воспоминание о генетическом предшественнике, о великой культуре, одухотворяющей жизнь последователей. Однако, развиваясь самостоятельно, российское право и государство, в конце концов, запутались уже не в унаследованных, а собственных противоречиях. Споры внутри православной Церкви, ереси подрывали стабильность российского государства. Мучительные сомнения в подлинности монарха — вершителя Божьей воли — приводили к распространению мнения о "неподлинности" царя, о том, что он является не помазанными на царство подобием Христа, а Антихристом. Этим во многом объясняется большое число народных бунтов, действие в стране многочисленных шаек "лихих людей", появлению самозванцев — претендентов на царский престол, время от времени собиравших значительное число последователей. В конечном итоге разразилась внутрирусская гражданская война (Смута начала XVII в.), а Речь Посполитая попыталась овладеть Россией.

К XVIII веку тенденция изменения правовой системы России, связанная с принятием наследства "Второго Рима", явно ослабилась, государство и право вступили в полосу кризиса. "Третий Рим" все явственнее стал проигрывать в военно-политическом, экономическом и культурном аспекте странам Западной Европы. Встал вопрос о выборе нового "образа Будущего" для общества, в том числе нового государственно-правового строя. Выбор России вновь совершился в пользу заимствования чужой государственно-правовой традиции. Но теперь образцом для копирования стали не византийские, а западные государство и право.

Таким образом, период господства идеи «Москва – Третий Рим» в российском обществе вообще и в развитии российской правовой системы в частности нельзя определить как очередной период рецепции иностранного права. Причинами этого могло стать падение Константинополя и последовавшая за этим вольная или невольная изоляция России от сношений с казавшимися чуждыми культурами западноевропейских государств. Так или иначе, в этот исторический период российская правовая система развивалась относительно самостоятельно, ранее получив импульс для дальнейшего формирования в виде византийской идеи права. Результатом этого стало приспособление некого симбиоза норм византийской церковно-правовой культуры и норм обычного права к реалиям современных общественных отношений, итогом которого стало создание недостаточно стабильного правового образование, что впоследствии послужило причиной обращения к западноевропейскому правовому опыту.

2.3 Вестернизация российской правовой системы в XVIII-начале XX вв.

Активное взаимодействие России с западными государствами, начавшееся в конце XVII века, выражалось не только в экономических и культурных взаимоотношениях, но и в военных столкновениях. Это стало одной из главных причин выбора Россией западноевропейской модели развития общества, в том числе и российского государства и права. Этот этап рецепции российской правовой системой иностранного права часто нарывают этапом вестернизации российского права, то есть построение его в соответствии с западными образцами.

Результатом Ренессанса и Реформации в Западной Европе стало появление рационалистического типа мышления. В соответствии с идеями рационализма право перестало быть выражением воли правящих кругов, право стало рассматриваться как регулятор и стабилизатор общественных отношений, технология решения социальных проблем, чем оно и признаётся до настоящего времени. Именно господство идей рационализма привело к появлению в Западной Европе юриспруденции, абсолютно независимой от религии, что, в свою очередь, позволило создать более совершенную юридическую технику и правовой терминологический аппарат, а также привело к прогрессивному развитию юридического образования.

Государства, которые ни территориально, ни идеологически не принадлежат к западноевропейской культуре, пытаясь наиболее приблизится к уровню развития стран Европы, часто выбирали путь тотального копирования европейских моделей экономики, политики. Право также не стало исключением, выступив в качестве одного из объектов заимствования. Весьма показательны примеры прямого заимствования западного законодательства странами, не принадлежащими к западноевропейской культуре: французского гражданского кодекса 1804 года ("Кодекса Наполеона") — Румынией, арабскими странами (Египтом, Сирией, Ливаном) и др.; Германского гражданского уложения 1900 г. — Японией, Сиамом, Китаем, Грецией и др.48.

Россия в этом плане также не стала исключением. Первые попытки соответствовать европейским культурным образцам предпринимали ещё до Петра I, однако окончательно они были воплощены в результате тотальной рецепции западной государственно-правовой традиции, проведённой Петром I и его последователями. Рецепция была весьма сложным и мучительным процессом, продолжавшимся не одно столетие. Начало рецепции было положено военной экспансией Петра I, выступившей способом приблизиться, географически влиться в Запад, а закончилось секуляризацией государственно-правовой жизни и массированным заимствованием нормативно-правовых предписаний и юридических техник.

Культурный шок от введения новых государственно-правовых порядков был настолько велик, что в конце XVII — начале XVIII века в стране широко распространились предания, согласно которым Петр I был не "природным", а подменным царем. Якобы, он был подменен немцами (при рождении, во время путешествия за море и т.п.). Петр — немец, т.е. человек "непонятный", "лукавый". Старообрядцы вообще объявили его Антихристом, нарушающим вековые традиции49. Восприняв западные государственно-правовые традиции, российское общество было обязано отказаться от идеи о самобытности русского народа и особенном, неповторимом пути развития российского государства, на которой до конца XVII века основывалось миропонимание русских.

Начиная с XVIII века, непосредственные заимствования текстов иностранных правовых норм в России имели колоссальные масштабы. Первоначально рецепции подверглось шведское право, а также французские, германские, датские правовые нормы (среди примеров можно назвать утвержденный в 1720 году Генеральный регламент или Устав коллегиям, в основу которого был положен шведский Канцелярский устав 1661 года, Артикулы Воинские 1716 года, полностью заимствованные из шведских военных артикулов 1621-1632 гг.). Процесс рецепции иностранного права сопровождался систематизированием накопившейся к тому времени нормативно-правовой базы, кардинальными изменениями юридической техники, в результате чего русское право переняло западную отраслевую структуру, а также множество правовых норм и институтов, не имевших ранее места в российской правовой системе, среди которых вексельное право (Вексельный устав 1729 года), нормы, регулирующие разработку недр, новые огранизационно-правовые формы юридических лиц и прочие. Окончательно была закреплена наибольшая юридическая сила письменного нормативно-правового акта над иными источниками права. Был совершён переход от каузального характера правовой нормы к абстрактно-общему, традиционные юридические ритуалы, носившие характер юридических фактов, были вытеснены формальными моментами такими, как, например, письменная форма сделок или их регистрация50.

При этом петровская рецепция права сопровождается и значительными изменениями в системе государственного управления. Созданы регулярные армия и флот, знатность происхождения как основание занятия государственных должностей заменена принципом выслуги и служилой пригодности (Табель о рангах 1722 года), приказная система управления и боярская дума уступили своё место министерствам, создавались предпосылки для формирования профессиональной школы, в том числе и юридической, создание Синода, которое лишний раз подтвердило главенство светской власти над церковной51. Фактически Россия подверглась «темповой модернизации», в том числе её государство и право, на базе западных ценностей и идей.

Система государственного управления при этом заимствовалась у Швеции, модели профессиональной подготовки юристов и государственных служащих – у Франции и Германии. Одновременно предпринималась попытка восприятия западной идеи, согласно которой право рассматривалось как особый способ решения социальных противоречий. Развитие российского права на западный манер стало определяться все более нарастающим стремлением к приведению жизни в порядок на основе разумного понимания целей индивидуальной и общественной жизни.

Достаточно интересным представляется тот факт, что рецепция западного права не ограничивалась копированием только правовых норм, институтов и нормативно-правовых актов, заимствовались также основные правовые институты и принципы функционирования правовых систем. Так, составленный в 1766 году Екатериной II «Наказ», направленный Уложенной комиссии, содержал принципы правовой политики, а также принципы, которым должно соответствовать российское законодательства. В «Наказе» заимствования из трактата Ч.Беккариа "О преступлениях и наказаниях", трактата Ш.Монтескье "О духе законов", "Энциклопедии" Д.Дидро и д’Аламбера составили более 80% статей (всего их было 526) и 90% текста. Проникновение в XVIII веке в Россию идеи естественного права послужило, по мнению В. Н. Синюкова, основой для формирования современной российской теории права, возникшая как компиляция сугубо европейских доктрин естественного права в его абсолютистских интерпретациях, чуждых русскому правовому сознанию и традициям русской общественно-политической и философской мысли52.

XVIII век в истории русского права был ознаменован тотальной рецепцией права западноевропейского образца, тем не менее довольно существенные реформы, затронувшие все сферы общественной жизни, не получили должного отражения в области частного права. «Русский народ продолжал жить в соответствии с обычаями, только управляла им более эффективная и властная администрация. Два русских царя - Петр I и Екатерина II - не смогли осуществить предполагавшийся ими пересмотр Уложения царя Алексея Михайловича, чтобы принять по предложению

Петра кодекс шведского образца, а по предложению Екатерины - кодекс, составленный в духе школы естественного права»53.

Во многом определяющим событием для России в начале XIX века стала Отечественная война 1812 года и последовавший за ней заграничный поход русской армии (1813-1814 гг.). Результатом этих событий стало практически первое непосредственное знакомство русского народа с западноевропейской культурой. Однако однозначной оценки в русском обществе цивилизация Западной Европы не получила. Для одной части общества это стало очередным подтверждением самобытности пути развития России, для других – возможностью созерцания наглядного примера зарубежного образца жизни общества, в том числе и правового. Первыми, кто наиболее колоритно заявил о необходимости кардинальных изменений, стали декабристы, придерживавшиеся получивших распространение на Западе идей конституционализма. К середине века как результат ознакомления русского общества с западным возникли течения западников и славянофилов. Первые, как и декабристы, выступали за продолжение культурного диалога с Западом, вторые – за самобытность развития России, поддерживая идею официальной народности. Спор между этими течениями внёс немалый вклад в развитие русской общественной мысли, в том числе и правовой.

XIX век в истории права получил название века кодификаций. В первую очередь это относится к государствам Западной Европы, где широкое распространение получили буржуазные идеи, основанные на принципах общественного договора и естественного права. Среди таких государств наиболее ярким примером является Франция, где в начале XIX века были приняты пять кодексов, называемых кодексами Наполеона. В России же систематизация законодательства тесно связана с именем М. М. Сперанского, результатом работы которого стало создание Полного собрания законов Российской Империи, а затем и Свода законов Российской Империи. Новеллой Свода явилось деление права на публичное и част­ное, идущее от западноевропейских концепций, восходящих к рим­скому праву. Эти группы законов М.М. Сперанский называл государственными и гражданскими54. Можно говорить о том, что в первой половине XIX века рецепция иностранного права в России проявилась не столько в восприятии конкретных правовых норм, институтов, отраслей или других элементов правовой системы, сколько в заимствовании идеи систематизации законодательства как наиболее рационального способа стабилизации и упорядочивания законодательной базы и правовой системы вообще,.

Рецепция же непосредственно права в Росси воспринималась неоднозначно, и, в первую очередь, это касалось права гражданского. Систематизация гражданского права в 1832 году была проведена впервые. По мнению М. М. Сперанского российское законодательство должно основываться исключительно на национальных правовых нормах. Однако, начиная с момента принятия первой редакции Свода законов, немало исследователей оспаривали факт использования при его составлении только национальных норм и институтов. Точки зрения на эту проблему были различны: одни считали, что Свод законов полностью копировал статью Французского гражданского кодекса 1804 года, другие полагали, что из Французского кодекса была позаимствована лишь конституирующая часть, основанная ещё на римском праве, третьи отстаивали национальную исключительность и неповторимость Свода.

В начале XIX века как результат диалога с Западной Европой в России продолжает своё интенсивное развитие юридическая наука. Тенденции её развития во многом совпадают с развитием права, то есть заимствуется большое количество материала различных правовых школ (исторической, естественно-правовой) и философских течений (немецкая философия), который через некоторое время перерабатывается и приобретает неповторимый российский «оттенок». Так, например, идеи немецкой исторической школы права в России трансформировались в идею официальной народности и «государственную школу» историков русского права и государства. Хотя, с другой стороны, следует говорить не столько о влиянии на отечествен­ное правоведение немецкой исторической школы права, сколь­ко об идейном совпадении немецкой концепции с русской идеологией «православия, самодержавия, народности»55. Развитие юридической науки, в свою очередь, определило и развитие школы подготовки профессиональных юристов.

По мнению В. А. Летяева, XIX век стал ключевым этапом восприятия российской правовой системой римского правового наследия: «Наследие римского права стало важнейшей составляющей, на которой выстраивалось развитие русского права и отечествен­ного правоведения. Оно помогало русскому праву, при сохранении своих самобытных черт, довести свою систему до научных тео­ретических образцов, содержащихся в римском праве. И это, на наш взгляд, нисколько не принижало отечественное право, напро­тив, поднимало его понятийно-категориальный аппарат, русскую правовую науку и образование юристов до современного уровня развития европейской юридической науки»56.

Хотя, нужно отметить, что римское право не реципировалось, да и не могло реципироваться напрямую, от первоисточника. Сложно представить, что более чем через тысячелетие, пройдя через далеко не одну правовую систему, оно полностью сохранило свой первозданный вид и в этом самом виде влилось в русское право, однако его роль в формировании современного образа права, в том числе и российского, сложно переоценить.

Тотальная рецепция западного права российской правовой системой протекала несколько отлично от стран Запада по причине существенных различий в общественном мировоззрении между этими цивилизациями.

Вестернизация государства и права в России осуществлялась в результате реформ, т.е. она осуществлялась по воле и по инициативе монарха, а, следовательно, в России продолжало существовать восприятие права как приказа власти. Этот взгляд был необычайно близок русско-византийской традиции правопонимания и сильно отличался от копируемого западного образца, который ориентировался на разделение государства и гражданского общества и включал в качестве универсальной правовой парадигмы "борьбу за право" (выражение, приписываемое одному из самых известных немецких правоведов XIX в. Р.Иерингу57), то есть борьбу индивида за свои права, которая является его обязанностью, как в отношении его самого, так и идеи права, на которой основывается стиль судопроизводства западных стран. Тем самым рациональность права и государства, внедрявшаяся в России была всего лишь одной из форм западного рационализма. Вместо рациональности как свободы разумного выбора каждым индивидом своего варианта действия, была воспринята рациональность как утилитарный расчет, объединение различных социальных факторов ради того, чтобы добиться наиболее оптимального, с точки зрения объединяющего, поведения своего и окружающих. В России этим "объединяющим" выступила публичная власть, а ее воля — воплощением разумности права.

Копирование западного опыта в сфере правового развития страны шло от прямого копирования (перевода и принятия) источников зарубежного права к созданию собственных источников на основе заимствованных принципов. Например, в области уголовного права, правового регулирования земства, государственных финансов, государственного управления и административного права в XVIII веке Россией был заимствован практически весь массив действовавших нормативно-правовых предписаний и применявшихся юридических конструкций58. Однако в дальнейшем, российское правоведение, восприняв идеи западного права, вполне самостоятельно формулировало конкретные нормативно-правовые предписания в данных отраслях законодательства. Что даже получило идеологическое подкрепление в укрепившемся в XIX в. русской юридической науке убеждении, согласно которому: «...Закон есть отчина в каждом обществе. Самостоятельное общество, пока оно самостоятельно, не может подчиниться чужим законам, принесенным со стороны; подчинение чуждым законам есть уже явный признак падения общества. Законы должны вытекать из исторической жизни народа»59. В 1804 году на это обстоятельство указал в своем докладе императору Александру I князь П.В.Лопухин60, заведовавший тогда комиссией составления законов Российской империи. Аналогичное представление о праве, как специфически национальном явлении, возобладало в деятельности комиссии М. М.Сперанского, составившей по поручению Николая I Полное собрание законов и Свод действующих законов Российской империи61. Очевидно, что к началу XIX века российское право уже было по своей природе и внутренней организации скорее западным, чем византийским. Но столь же очевидно, что в XIX веке Россия была в состоянии не просто копировать западные образцы, а применять идею западного права творчески и самостоятельно. Для России такой путь постепенной рецепции западного права — от прямого копирования к творческому освоению — был тем более естественным, поскольку Россия сохраняла свою суверенность и православное своеобразие в рамках христианского мира.

Рецепция иностранного права в России в течении XVIII-XIX веков носила волновой характер. Таких «импульсов» рецепции западного права было несколько. Первым стали государственно-правовые реформы начала XVIII века, результатом которых стали заимствования из шведского, датского, немецкого и французского права, а также формирование многоотраслевой системы права. Далее последовали обширные систематизирующие и кодификационные работы начала XIX века, которые сопровождались утверждением юриспруденции как науки, сферы профессиональной деятельности и образования, а также отказом от тотального копирования зарубежных нормативно-правовых актов и попытками создания собственной правовой системы, построенной на принципе рационализма. Следующим этапом стали государственно-правовые реформы второй половины XIX века, ставшие результатом поражения в Крымской войне (1853-1856 гг.). Государственно-правовые реформы и развитие теоретического правоведения были ориентированы преимущественно на Германию и Францию, наиболее важные законопроекты подготавливались с учётом мирового опыта решения проблем в соответствующих сферах общественной жизни62, судебная реформа привела к упрочению высокого общественного статуса юристов63. Реформы начала XX века сопровождались волной демократизации, образцом для которой выступили западные страны, добившиеся политического, культурного и экономического превосходства в мире, стала развертываться международная унификация права, по крайней мере, в рамках европоцентричного мира64.

Итак, начиная с реформ Петра I и до Октябрьской революции 1917 года, российское право развивалось под сильнейшим влиянием западного права и в первую очередь — романо-германских правовых традиций. Россия, стремясь модернизировать собственное государство и право, старательно копировало западный правовой опыт, реципировало западную идею права и заимствовало весьма внушительный массив нормативно-правовых текстов. Однако задача осуществить «темповую модернизацию», воспроизвести в России наиболее передовые образцы западных государственно-правовых порядков (преимущественно — германских), при этом за относительно короткий срок преодолеть несколько этапов развития общества и государства, которые прошли страны Европы и Северной Америки, оказалась для России чрезвычайно сложной.

Основным инициатором государственно-правовой модернизации в России выступало само государство, что не позволяло полностью отказаться от византийского понимания права как воли власти, а государства как православной империи — хранительницы уникальной истины, которую нельзя доверить самостоятельному и активному гражданскому обществу западного типа. Следовательно, рецепция западного права в начале ХХ века так и не была завершена, хотя темпы движения страны в этом направлении на протяжении двух веков постоянно возрастали.

2.4 Иностранное право и российская правовая система в XX веке.

Начало четвёртому этапу рецепции в России иностранного права было положено Октябрьской революцией 1917 года. На первый взгляд, социалистическая революция и её последствия должны были стать абсолютно новым для мировой практики явлением, но, более глубоко изучив этот вопрос, можно говорить о том, что зарождавшаяся социалистическая система права заимствовала некоторые элементы у западной государственно-правовой модели, а стремление полностью порвать отношения с буржуазным Западом не было воплощено в жизнь.

В течение более чем двух столетий Россия воспринимала зарубежный опыт построения государства и пыталась реализовать его, стремясь выйти на лидирующие позиции в мире во всех сферах общественной жизни. Но барьер между цивилизациями так и не удалось преодолеть. Русско-японская, а затем и Первая мировая война ещё больше обозначили разницу между Россией и Западом. Признание этого стало базой формирования идеологии еще одного модернизационного рывка, который должен был сократить расстояние между индустриальным обществом и Россией. Таким рывком для значительной части российского общества стала социалистическая революция.

В соответствии с идеологией марксизма дальнейшее развитие западного общества, так называемое "Будущее", представлялось социалистическим. К.Маркс утверждал, что социалистическая революция впервые должна произойти в наиболее развитой капиталистической стране, которая ближе других сумеет подойти к рационально спроектированному и устроенному "Будущему". Поэтому октябрьская революция 1917 года была результатом рецепции выработанной на Западе новой идеологии "Будущего", реализацией ее на практике. Но поскольку эта революция произошла вопреки канонам марксизма не в самой развитой капиталистической стране, она стала не очередным этапом в развитии общества и государства, а способом преодоления отставания от ведущих капиталистических держав.

Как отмечал известный историк и политолог Р.Сакава: «Коммунистические революции явились воплощением торжества модернистского дискурса, связанного с просветительным проектом рациональной организации и прогресса... Русская революция явилась первой широкомасштабной попыткой воплотить в жизнь марксистскую революционную теорию ..., первой попыткой построить общество, базирующееся на отрицании основ Современности при параллельном стремлении добиться завершения модернизации западного типа. Этот утопический (как его сегодня называют) проект передвинул политический дискурс из сферы прагматического разума в сферу политической практики...»65.

«Творцы» Октябрьской революции хотели с помощью революционного «рывка» преодолеть несколько этапов эволюционного развития государства, как можно скорее приблизить то самое «Будущее». Через шестьдесят лет подобным образом решить проблему отставания от развитых государств попытаются решить африканские страны.

Таким образом, в ходе социалистической революции в России западная государственно-правовая идея не столько отрицалась, сколько воспринималась, но в ее крайней форме — идеологии построения "Будущего", то есть того, чего ещё нет, но к чему уже стремится Запад. Этим четвертая волна рецепции зарубежной государственно-правовой традиции отличалась от предыдущих волн рецепции, в ходе которых копировались уже существующие в мире государственно-правовые организации.

Рецепция западного права в России в период становления социалистической правовой системы обозначила несколько новелл, которые ранее в русском праве не наблюдались. Одной из таких новелл стало принятие писаной конституции. Западные революции одним из своих основных достижение признавали именно принятие этого нормативного акта как особого перспективного плана дальнейшего развития государства. Россия в этом смысле не стала исключением и среди прочих атрибутов позаимствовала у западных революций идею конституционализма66.

Советскую модель государственно-территориального устройства, а именно федерализм, также можно назвать заимствованием из западной государственно-правовой традиции. Но, если в западных федерациях таких, как США и Германия, такой тип государственно-территориального устройства воспринимался как способ создания относительно однородного политико-правового пространства, то для Росси социалистическая рецепция федеративной формы представлялась способом выравнивания уровня развития по сравнению с западным миром. В момент создания РСФСР, а затем и СССР предполагалось, что "страна Советов" будет постоянно прирастать новыми государственными образованиями, которые должны были влиться в неё в качестве субъектов великой пролетарской федерации67.

В послереволюционный период в России происходит резкий рост массива нормативно-правовых актов, в том числе осуществление обширных кодификационных работ. В 1918 году был принят Кодекс законов об актах гражданского состояния, брачном, семейном и опекунском праве и Кодекс законов о труде. В 1922-1923 годах в РСФСР было принято еще 7 кодексов: Уголовный, Гражданский, Земельный, Уголовно-процессуальный, новая редакция Кодекса законов о труде, Гражданский процессуальный и Лесной. В 1926 году был принят новый брачно-семейный кодекс РСФСР, новая редакция Уголовного кодекса, на Украине вступил в силу Административной кодекс68. Здесь Россия вновь повторила опыт западный стран, переживших эпоху революций, и, в частности, последовала примеру Франции. Столь резкий рост объема и значения статутного права связан с извечной революционной иллюзией, что законодательное закрепление проекта "Будущего" автоматически приводит к его практическому воплощению, что "правильное" "Будущее" может быть создано посредством издания "правильных" законов. Отсюда — такой рост (по объемам и по значению) статутного права. Нечто подобное произошло во второй половине ХХ века в африканских странах, также попытавшихся осуществить ускоренное строительство общества по западному образцу, минуя промежуточные этапы, которые прошли страны западной Европы и Северной Америки. Более того, во многих бывших колониях Британии статутное право серьезно потеснило другие источники права, в частности прецедентное право69.

Таковы основные черты четвёртой волны рецепции иностранного права в России. Она стала результатом стремления скопировать западный образец, но отклонилась от этого образца по мере практической реализации копирования. Снова основным инициатором государственно-правовой модернизации выступало само государство, что объективно привело к воспроизведению российской государственно-правовой традиции: право есть воля государства и только государство знает, в чем состоит благо общества70.

При этом аккультурация марксистской государственно-правовой доктрины в Советском Союзе приобрела форму своеобразного изоляционизма. Всякая связь с западной правовой традицией отрицалась, те, кто ее фиксировал, попадал в разряд государственных врагов, а фрагментарная рецепция (заимствование из зарубежного права отдельных юридических текстов, конструкций), если и проводилась, то старательно скрывалась, маскировалась под собственные творческие разработки.

Попытки модернизации российского общества, в том числе государства и права, к достижению уровня развития, свойственного Западу, не привели к ожидаемому результату. Модернизационная волна социализма так и не ликвидировала разрыва между Западом и Россией. Пока в России создавалось индустриальное общество, Запад совершил рывок в общество постиндустриальное. Отсюда — жесточайшее разочарование российского общества в социализме, в радикальном западном мышлении — марксизме. Нереализованная цель — выйти на уровень развития Западных стран — вызвала к жизни следующий рывок модернизации России, российского права и государства. Данный рывок Россия начала с конца 80-х гг. и сейчас он еще продолжается.

Если в социалистический период в России воспринималась в основном теория, причем одна из западных футурологических теорий XIX века, а конкретный нормативно-правовой материал чаще всего не заимствовался или заимствовался очень фрагментарно, то сущность настоящего этапа развития права в России заключается в тотальной рецепции западного опыта. По объему заимствований и точности копирования западной государственно-правовой традиции современные преобразования права, пожалуй, сопоставимы лишь с периодом реформ Петра I. В конце ХХ века в России способ достижения желаемого уровня развития опять был найден в точном воспроизведении в стране государственно-правовых порядков западного мира. При этом рецепция Россией западного правового опыта свершается в условиях "глобализации", то есть постепенного преобразования мирового пространства в единую зону, где беспрепятственно перемещаются капиталы, товары, услуги, свободно распространяются идеи и передвигаются их носители71.

Государственные границы в конце 90-х годов ХХ века стали прозрачными. Выделились субъекты, свободно перемещавшиеся по всему миру, своей активностью охватывавшие почти все его уголки: транснациональные корпорации, международные банки, страховые кампании, международные организации, в том числе неправительственные, сетевые структуры в виде культурных, спортивных сообществ, экологических движений и т.д. Именно эти субъекты определяли направления развития всего мира. В конце ХХ века темп жизни России и направление ее развития как, впрочем, и других стран стали определяться "глобальным миром".

Главным фактором, определяющим глобализацию, является деятельность международных организаций. «Международные политические и политико-экономические структуры размывают остатки национального суверенитета. Коллективное вмешательство под эгидой ООН во внутренние дела суверенных государств в виде миротворчества либо гуманитарной интервенции для защиты систематически нарушаемых прав человека становится нормой международной политики. Вынесение приговоров национальным политическим деятелям Международным судом в Гааге создает прецедент и закладывает основы новых норм международного права. Национальные и международные бюрократы управляют государствами-членами Европейского союза примерно в равной степени — изнутри и извне, причем чиновники все больше прибирают к рукам принципиальные для любого общества вопросы — от обороны и финансов до индустриальной и налоговой политики»72.

Так или иначе, если Россия желает стать частью «глобального мира», то этим самым «глобальным миром» на неё практически возлагается обязанность допустить на свою территорию его субъектов. Это одновременно означает установление для них благоприятного правового режима, нередко более благоприятного, чем для отечественных субъектов права. Иначе говоря, глобализация в качестве принципа культурного, правового, технологического, финансово-экономического развития разных стран утверждает унификацию, причем не только форм экономической активности, систем образования, способов менеджмента, научных знаний, даже потребительской культуры, но и права, а также государственных и политических институтов разных стран. России в конце ХХ века стала частью стремительно унифицирующегося в правовом отношении мира.

Одновременно следует отметить, что всемирная унификация путей развития государств, в том числе права, экономики, политики, не означает приведения государственного устройства всех стран к единому общему знаменателю, она скорее означает выработку государствами, называющими себя развитыми, определённых моделей развития для государств, стремящихся «влиться» в мировое сообщества, причём эти модели для разных государств могут кардинально отличатся. Это можно объяснить и тем, что для стран, не принятых западным сообществом в число развитых, в том числе и для России, унификация государственно-правовых институтов в соответствии с западными стандартами не может приобрести всеобщие масштабы. Невозможно внедрить западные стандарты социальной обеспеченности, стандарты хозяйствования, экологические стандарты, западные трудовые права и т.д.

Поэтому относительной однородностью права обладают лишь развитые страны. Мечта о едином "вселенском праве" появилась в Европе еще в начале ХХ века. Однако реальная правовая унификация развернулась только в конце этого века и охватила лишь западные страны73. Эти страны устремились к полной унификации своего права, обеспечивающей свободу передвижения рабочей силы и капитала, культурных достижений и товаров и т.п. Доступ представителей других стран в это правовое пространство был с самого начала ограничен. Были поставлены разного рода правовые фильтры в виде торговых ограничений, специального эмиграционного законодательства, признания только своих образовательных и профессиональных стандартов и т.д.

Рецепция права в России в форме унификации в соответствии с пропагандируемыми Западом образцами охватывает сразу несколько аспектов права.

Во-первых, унифицируется правовая теория, то есть в России также происходит заимствование западной государственно-правовой теории. Марксистско-ленинская правовая теория, доминировавшая в российской юриспруденции до начала 90-х годов ХХ века, в настоящий момент в России подвергается достаточно жесткой критике. Теории, определяющие отечественную науку в настоящий момент, как правило, заимствованы: теория правового и социального государства, разделения властей, учение о правах и свободах человека и гражданина и т.п.

Во-вторых, унифицируются отдельные сферы правового регулирования. В российском праве также интенсивно развивается заимствование западных образцов. Например, М. Лесаж отмечает, что современная российская конституция в части, касающейся прав человека и гражданина, моделировалась по Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. Более того, сохранение своеобразия России в этой сфере правового регулирования объективно препятствовало бы принятию страны в Совет Европы, а значит, в какой-то мере препятствовало бы включению в глобальный мир74. Стоит отметить, что наибольшие изменения под влиянием Запада в России претерпевает, прежде всего: а) конституционное право; б) права и свободы человека и гражданина; в) обязательственное право; г) регулирование приватизации; д) правила имущественной ответственности; е) гарантии права собственности; и некоторые другие сферы правового регулирования.

Итак, глобализация является вызовом для традиционных атрибутов суверенитета России и ее государственно-правовой системы. Когда в начале 90-х годов ХХ века прекратил существовать биполярный мир, разделенный на капиталистический и социалистический лагерь, Россия оказалась перед выбором: адаптироваться в глобальный мир или превратиться в режим-изгой, обреченный на замкнутость в собственных границах.

В настоящее время путь дальнейшего развития правовой системы России окончательно не определён. Однако можно предположить несколько вариантов её развития.

Во-первых, правовой изоляционизм. Сущность этого варианта заключается в формировании замкнутой правовой системы, отстаивающей автономные, в том числе и противостоящие миру, ценности. Чужие государственно-правовые традиции автаркической правовой системой игнорируются или переинтерпретируются в собственном духе. В условиях "глобального мира" государственно-правовой изоляционизм неизбежно приведет к формированию режима-изгоя, склонного к стагнации, к сопротивлению изменениям.

Во-вторых, включение России в состав вновь формирующихся "глобальных империй". На деле это означает, что государственно-правовые порядки в стране должны быть полностью унифицированы в соответствии с требованиями, предъявляемым западным государственным сообществом, точнее, скопированы с западных образцов. Россия в случае реализации второго сценария обречена на "догоняющее" развитие и статус периферии в новых "мировых глобальных империях". Но весь предыдущий опыт "догоняющего развития" отечественного государства и права говорит о том, что копирование чужих образцов неизбежно закладывает отставание в развитии. Ко времени изготовления копии оригинал успевает перестроиться, измениться.

В-третьих, превращение Россию в метрополию в одной из новых постмодернистских "глобальных империй", формирующих новые системы ценностей и облекающих их в специфическую государственно-правовую форму. Этот сценарий наиболее трудно реализуем. Поскольку превращение российского государства и права в образец для других стран во многом связано с общим уровнем развития российского общества, включая такие сферы социальной жизни, как культура, экономика, политика и пр. Следовательно, одного только "исправления законов" для превращения России в центр какой-либо новой "глобальной империи" явно недостаточно75.

Достаточно очевидно, что выбор любого из перечисленных вариантов будет сопровождаться давлением со стороны «глобального мира» и, безусловно, не сможет обойтись без заимствований зарубежного государственно-правового опыта. Таким образом, пятая волна рецепции иностранного права в России ещё продолжается.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

Существование такого явления, как рецепция права, невозможно опровергнуть. Так же, как и сложно отрицать факт влияния иностранного права на русское право, которое оказывало влияние на российскую правовую систему на разных этапах её развития в разной степени, но, тем не менее, сыграло важную роль в её становлении и развитии.

Существенным для России является тот факт, что рецепция зарубежного правового опыта здесь носила волновой характер, и каждая из волн рецепции совпадала с наиболее важными событиями в жизни страны, связанными с глобальными изменениями в Российском государстве.

Так, «первая волна» рецепции сопровождала становление Российского государства и стала фактором, сопутствующим принятию православия. Следующая волна совпала с возникновение идеи «Москва – Третий Рим» и провозглашением особой роли России как хранительницы «римского наследия».

Наибольший объём реципированного зарубежного правового материала связывается с правлением Петра I, именно с началом его царствования и связывается начало третьей волны рецепции иностранного права, продолжавшейся на протяжении более чем двух столетий. Тотальное заимствование западных образцов жизни общества сопровождалось и тотальной рецепцией зарубежного права, что и предопределило путь развития России как путь, который проходили в своём развитии государства Западной Европы.

Четвёртая волна рецепции связывается с Октябрьской революцией 1917 года, хотя в то время всякое заимствование у стран Запада, в том числе и правовое, всячески отрицалось и преподносилось как нечто собственное и уникальное. Пятая волна рецепции началась после распада СССР и продолжается до настоящего времени. Для неё также характерен большой объём заимствований, источниками большинства которых являются международные нормативные акты.

Ещё одной особенностью рецепции иностранного права в России является то, что первоначально российская правовая система полностью копирует заимствуемые элементы правовой системы, а затем тотальная рецепция прекращается, и русское право развивается самостоятельно, хотя в его основе лежат заимствованные правовые нормы, институты и принципы.

Другой вопрос состоит в том, возможно ли развитие правовой системы исключительно самостоятельно, без использования элементов других правовых систем. Дать ответ на этот вопрос достаточно сложно, но ответ на него, несмотря ни на что, скорее всего, будет отрицательным. Ни одна правовая система в мире не обошлась без заимствования чужого правового опыта. Где-то эти заимствования были минимальными, а где-то происходила тотальная рецепция зарубежного правового опыта; где-то результатом рецепции стала модернизация правовой системы, где-то влияние чужого правового опыта не принесло должного результата, но дало ответ на вопрос, как именно должна развиваться дальше правовая система.

Развитие правовой системы с использованием зарубежного правого опыта можно объяснить ещё и тем, что такое заимствования является наиболее рационального решения возникающих проблем. В данном случае нет необходимости задействовать экономические и человеческие ресурсы в то время, когда можно обратить свой взгляд в истории и там найти нужный ответ.

Так или иначе, хочется надеяться, что в век глобализации российская правовая система заимствует только те элементы иностранного и международного права, которые действительно займут свое достойное место в российском праве, но в то же время, сохранит свою самобытность и неповторимость, связанную с особым мировоззрением русского народа.

БИБЛИОГРАФИЯ.

Нормативно-правовые акты.

1.Всеобщая декларация прав человека. Принята на третьей сессии

Генеральной Ассамблеи ООН резолюцией 217А (III) от 10 декабря 1948г.

2. Декларация прав и свобод человека и гражданина от 22.11.91г. // Ведомости Съезда народных депутатов РСФСР и Верховного Совета РСФСР 1991г.

3. Европейская конвенция о защите прав человека и основных свободах от 4.11.1950 года. // Российский юридический журнал. 1997. № 1.

4. КОНСТИТУЦИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ (принята всенародным голосованием 12.12.1993).

5. Конституция РСФСР 1918 года. (http://constitution.garant.ru.).

6. Конституция РСФСР 1925 года. (http://constitution.garant.ru.).

7. Конституция РСФСР 1937 года. (http://constitution.garant.ru.).

Учебники, монографии.

8. Алексеев С.С. Теория права. М., 1994

9. Беляев И.Д. История русского законодательства. Спб.: Лань, 1999

10. Берман Г.Д. Западная традиция права: эпоха формирования. М.: МГУ, 1994.

11. Гессен И.В. История русской адвокатуры. Т. 1. Адвокатура, общество и государство (1864-1914). М.: "Юристъ", 1997

12. Давид Р. Основные правовые системы современности (сравнительное право). М., 1967.

13. Иеринг Р. Цель в праве. Т.1. Спб., 1881

14. Ильин В.В., Ахиезер А.С. Российская государственность: истоки, традиции, перспективы. М.: Изд-во МГУ, 1997.

15. Исаев И.А. История России: Правовые традиции М.: ЮКИС, 1995.

16. История государства и права СССР. Ч. 2 / Под ред. О.И.Чистякова, Ю.С.Кукушкина. М.: МГУ, 1986.

17. История философия права / А.П.Альбов, В.М.Баранов, З.Ш.Идрисов и др.- Спб.: ЮИ, СПбУ МВД РФ, 1998.

18. Ленин В.И. О лозунге Соединенных Штатов Европы / Полн. Собр. Соч. Т. 26

19. Летяев В.А. Рецепция римского права в России ХIХ — начала ХХ в. (историко-правовой аспект). — Волгоград: Издательство Вол­ГУ, 2001.

20. Муромцев С. А., Рецепция римского права на Западе, М., 1886.

21. Мушкет И.И., Хохлов Е.Б. Полицейское право России: проблемы теории. Спб.: СПбГУ, 1998.

22. Неновски Н. Преемственность в праве (перевод с болгарского). М., 1977.

23. Очерки кодификации и новеллизации буржуазного гражданского права. М.: ВЮЗИ, 1983.

24. Новицкая, Т. Е. К вопросу о так называемой рецепции римского

права в России. //Вестник Московского университета. Сер. 11, Право. -Вып. 3. - 2000.

25. Рансимен С. Восточная схизма. Византийская теократия. М.: Наука. "Восточная литература" РАН, 1998.

26. Ратенау В. Новое государство. М.: Берег, 1922

27. Реформы Петра I. Сборник документов. Сост. В.И.Лебедев. М., Гос.соц.-эк.изд-во, 1937.

28. Рогов В.А. История уголовного права, террора и репрессий в Русском государстве XV-XVII вв. М.: Юрист, 1995.

29. Роль культурных факторов в социальной практике развивающихся стран. М., 1998.

30. Рулан Н. Юридическая антропология. М, 1999.

31. Сабо И. Социалистическое право. М., 1964.

32. Саидов А. Х. Сравнительное правоведение (основные правовые системы современности): Учебник / Под ред. В.А. Туманова. – М.: Юристъ, 2003.

33. Свердлов М.Б. От Закона Русского к Русской Правде. М.: Юр. лит., 1988.

34. Синюков В. Н. Российская правовая система. Саратов. 1994.

35. Супатаев М.А. Право в современной Африке (основные черты и тенденции развития). М.: Наука, 1989.

36. Теория государства и права: Курс лекций / Под ред. Н. И. Матузова и А. В. Малько. М.: Юристъ, 2006

37. Теория государства и права. Курс лекций / Под ред. М. Н. Марченко. – М.: ЗЕРЦАЛО, 2003

38. Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. СПб.: "Комплект", 1992.

39. Успенский Б.А. Царь и патриарх: харизма власти в России (Византийская модель и ее русское переосмысление).- М.: Школа "Языки русской культуры", 1998.

40. Фалалеева И. Н. Политико-правовая система Древней РусиIX-XI вв. – Волгоград. Издательство ВолГУ. 2003.

41. Фроянов И.Я. Рабство и данничество. Спб.: СПбГУ, 1996.

42. Фуко М. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы. М.: Ad Marginem, 1999.

43. Цвайгерт К., Кетц Х. Введение в сравнительное правоведение в сфере частного права. Т. 1. Основы. М.: "Международные отношения", 1998.

Статьи.

44. Абрамов В.Ф. Теория местного самоуправления на отечественной почве // Полис. 1998. № 4.

45. Aфанасьева В. И. Развитие техники и обновление законодательства в Западной Европе и России в XV-XIX вв. // Государство и право – № 6. – 2006

46. Батыр К.И. Институционализм в изучении революционной государственности XVII-XVIII веков // Право и идеология: Сб-к науч. трудов / Отв. ред. И.А.Исаев. М.: МЮИ, 1991.

47. Белобородова И.Н. Этноним "немец" в России: культурно-политический аспект // Общественные науки и современность. 2000. № 2.

48. Володин А.Г., Широков Г.К. Глобализация: истоки, тенденции, перспективы // Полис. 1999. № 5.

49. Галузо В.Н. Первое Полное Собрание Законов Российской Империи: современный проблемный анализ.// Государство и право – № 10. – 2007.

50. Грищенко, Л. Л., Курышев, Е. Ю. Рецепция права. //Государственная власть и местное самоуправление. -2004. - № 1.

51. Гуревич А.Я. "Круг Земной" и история Норвегии // Стурлусон С. Круг земной. М.: Наука, 1980.

52. Живов В. М. История русского права как лингво-семиотическая проблема// Semiotics and the history of culture: in honor of Jurij Lotman. Slavic stadies. Columbus, 1988. Vol. 17.

53. Замятина Н.Ю. Модели политического пространства // Полис. 1999. № 4.

54. Ильин М.В. Этапы становления внутренней геополитики России и Украины // Полис. 1998. № 3.

55. Интервью главного редактора журнала с М.Лесажем, профессором университета Париж-1 // Государство и право. 1999. № 1.

56. Княгинин В. Н. Рецепция зарубежного права как способ модернизации российской правовой системы // Русский архипелаг. 2002.

57. Кола Д. Противоречия в конституционной истории СССР/России и строительство многонационального правового государства // Полис. 1998. № 6.

58. Кони А.Ф. Присяжные заседатели // Суд присяжных в России: Громкие уголовные процессы 1864-1917 гг. Л.: Лениздат, 1991

59. Курышев, Е. Ю. Рецепция права : Взгляд на проблему с точки зрения методологии //Вопросы теории государства и права. -2003. - № 4.

60. Лукашук И. И. Глобализация и право // Государство и право – № 12. – 2005.

61. Лурье С.В. От Рима до России ХХ века: преемственность имперской традиции // Общественные науки и современность. 1997. № 4.

62. Мартышин О.В. Революция и развитие российской государственности // Государство и право. № 11. 2007.

63. Молчанов М.А. Дискуссионные аспекты проблемы "национальный интерес" // Полис. 2000. № 1.

64. Наумов А.В. Сближение правовых систем как итог развития уголовного права в ХХ в. и его перспектива в ХХ1 в. // Государство и право. 1998. № 6

65. Пастухова Н.Б. Об особенностях становления и развития государственного суверенитета в современной России // Государство и право – № 8.– 2007

66. Погосян Н.Д. Формирование статуса счетной палаты Российской Федерации (историко-правовые аспекты и некоторые современные проблемы) // Государство и право. 1998. № 4

67. Рыбаков В.А. О понятии преемственности в социалистическом праве//Вестник МГУ. 1978. Вып. 1.

68. Сакава Р. Конец эпохи революций: антиреволюционные революции 1989-1991 годов // Полис. 1998. № 5.

69. Семитко А.П. Русская православная культура: мифологические и социально-экономические истоки и предпосылки // Государство и право. 1992. № 10

70. Собственноручная записка Николая I о прусских делах 1848 г. // Русская старина. 1870

71. Стучка П. Конституция гражданской войны // Пролетарская революция и право. 1918. № 3-4.

72. Хейзинга Й. Патриотизм и национализм в европейской истории до начала ХХ века // Хойзинга Й. Об исторических жизненных идеалах. Лондон: OPI Ltd, 1992.

73. Чельцов-Бебутов М.А. Курс уголовно-процессуального права. Очерки по истории суда и уголовного процесса в рабовладельческих, феодальных и буржуазных государствах.. СПб.: Равена, Альфа, 1995.

74. Черников М.В. Концепция "правда и истина" в русской культуре: проблема корреляции // Полис. 1999.

75. Шульгин В.С. Предисловие // Государство российское: Общество и власть. С древнейших времен до наших дней. Сб. док-тов / Под ред. Ю.С.Кукушкина.- М.: Изд-во Моск ун-та, 1996.

Словари, справочники.

76. Большая Советская Энциклопедия. Гл. ред. А. М. Прохоров. Т. 1 – М., 1969.

77. Большая Советская Энциклопедия. Гл. ред. А. М. Прохоров. Т. 10 – М., 1969.

78. Решетников Ф.М. Правовые системы стран мира. Справочник. М.: Юрлит. 1993 год.

Авторефераты диссертаций.

79. Влияние византийского права на древнерусское и российское законодательство X - XVII вв. (опыт сравнительного анализа): Автореф. дис. на соиск. учен. степ. к.ю.н. / Чемеринская В. В.

80. Влияние римского права на становление и развитие континентальной и англосаксонской правовых систем современности (Процессуальный аспект) : автореферат дис. на соиск. учен. степ. степ. к.ю.н. Ставрополь. 2000/ Глазунова И. Н.

81. Влияние римского права на становление института обязательственного права России: вопросы истории и теории : автореферат дис. на соиск. учен. степ. кандидата юридических наук. Волгоград /Макарова И.В.

82. Рецепция в российском праве : автореферат дис. на соиск. учен. степ. канд. юрид. наук. Саратов, 2005./ Курышев Е. Ю.

83. Рецепция римского права в России XIX - начала XX в. (Историко-правовой аспект) : автореферат дис. на соиск. учен. степ. д. ю. н. Саратов, 2001./ Летяев В. А.

84. Рецепция римского права: вопросы теории и истории : автореферат дис. на соиск. учен. степ. к. ю. н. Москва. 2006./ Ткаченко С. В.

Материалы на иностранных языках.

85. EbertK.-H. Rechtsvergleichung: Einffihrung in die Grundlagen. Bern, 1978.

86. M. Glenni. "East and West" NY 2001.

87. Федоренко Т. М. Вплив християнства на формування правовоi системи Киiвьскоi Русi з кiнця Х по 40-ві роки XIII столiття. Киiв. 2001.

1 Летяев В.А. Рецепция римского права в России ХIХ — начала ХХ в.(историко-правовой аспект). — Волгоград: Издательство Вол­ГУ, 2001. С. 5.

2 Рецепция в российском праве : автореферат дис. на соиск. учен. степ. канд. юрид. наук. Саратов, 2005./ Курышев Е. Ю.

3 Теория государства и права: Курс лекций / Под ред. Н. И. Матузова и А. В. Малько. М.: Юристъ, 2006. С. 28.

4 Теория государства и права. Курс лекций / Под ред. М. Н. Марченко. – М.: ЗЕРЦАЛО, 2003. С. 300.

5 Саидов А. Х. Сравнительное правоведение (основные правовые системы современности): Учебник / Под ред. В.А. Туманова. – М.: Юристъ, 2003. C. 117.

6 Давид Р. Основные правовые системы современности (сравнительное право). М., 1967.

7 Алексеев С.С. Теория права. М., 1994

8 Сабо И. Социалистическое право. М., 1964.

9 EbertK.-H. Rechtsvergleichung: Einffihrung in die Grundlagen. Bern, 1978.

10 Саидов А. Х. Сравнительное правоведение (основные правовые системы современности): Учебник / Под ред. В.А. Туманова. – М.: Юристъ, 2003. С. 118.

11 Н. Неновски. Преемственность в праве. М., 1977.

12 Рыбаков В.А. О понятии преемственности в социалистическом праве//Вестник МГУ. 1978. Вып. 1.

13 Большая Советская Энциклопедия. Гл. ред. А. М. Прохоров. Т. 1 – М., 1969. С. 337.

14 Батыр К.И. Институционализм в изучении революционной государственности XVII-XVIII веков // Право и идеология: Сб-к науч. трудов / Отв. ред. И.А.Исаев. М.: МЮИ, 1991. С. 22-24.

15 Большая Советская Энциклопедия. Гл. ред. А. М. Прохоров. Т. 10 – М., 1969.

16 Давид Р. Основные правовые системы современности (сравнительное право). М., 1967

17 Собственноручная записка Николая I о прусских делах 1848 г. // Русская старина. 1870.С. 295.

18 Рецепция в российском праве : автореферат дис. на соиск. учен. степ. канд. юрид. наук. Саратов, 2005./ Курышев Е. Ю.

19 Рулан Н. Юридическая антропология. М, 1999. С. 194 - 196.

20 Роль культурных факторов в социальной практике развивающихся стран. М., 1998. С.5.

21 Рецепция в российском праве : автореферат дис. на соиск. учен. степ. канд. юрид. наук. Саратов, 2005./ Курышев Е. Ю.

22 Саидов А. Х. Сравнительное правоведение (основные правовые системы современности): Учебник / Под ред. В.А. Туманова. – М.: Юристъ, 2003. С. 361.

23 Фроянов И.Я. Рабство и данничество. Спб.: СПбГУ, 1996. С. 380.

24 Рансимен С. Восточная схизма. Византийская теократия. М.: Наука. "Восточная литература" РАН, 1998. С. 150-154.

25 Живов В. М. История русского права как лингво-семиотическая проблема// Semiotics and the history of culture: in honor of Jurij Lotman. Slavic stadies. Columbus, 1988. Vol. 17. С. 47-65.

26 Синюков В. Н. Российская правовая система. Саратов. 1994. С. 94.

27 Черников М.В. Концепция "правда и истина" в русской культуре: проблема корреляции // Полис. 1999. С. 53-54.

28 История философия права / А.П.Альбов, В.М.Баранов, З.Ш.Идрисов и др.- Спб.: ЮИ, СПбУ МВД РФ, 1998. С. 4.

29 Шульгин В.С. Предисловие // Государство российское: Общество и власть. С древнейших времен до наших дней. Сб. док-тов / Под ред. Ю.С.Кукушкина.- М.: Изд-во Моск ун-та, 1996. С. 5.

30 Семитко А.П. Русская православная культура: мифологические и социально-экономические истоки и предпосылки // Государство и право. 1992. № 10

31 Свердлов М.Б. От Закона Русского к Русской Правде. М.: Юр. лит., 1988. С. 176.

32 Гуревич А.Я. "Круг Земной" и история Норвегии // Стурлусон С. Круг земной. М.: Наука, 1980. C. 614-617.

33 Давид Р. Основные правовые системы современности (сравнительное право). М., 1967.

34 Лурье С.В. От Рима до России ХХ века: преемственность имперской традиции // Общественные науки и современность. 1997. № 4.

35 Хейзинга Й. Патриотизм и национализм в европейской истории до начала ХХ века // Хойзинга Й. Об исторических жизненных идеалах. Лондон: OPI Ltd, 1992. С. 126-131.

36 Черников М.В. Концепция "правда и истина" в русской культуре: проблема корреляции // Полис. 1999. № 5. C. 55.

37 Успенский Б.А. Царь и патриарх: харизма власти в России (Византийская модель и ее русское переосмысление).- М.: Школа "Языки русской культуры", 1998. С. 17.

38 Успенский Б.А. Царь и патриарх: харизма власти в России (Византийская модель и ее русское переосмысление).- М.: Школа "Языки русской культуры", 1998. С. 108.

39 Берман Г.Д. Западная традиция права: эпоха формирования. М.: МГУ, 1994.

40 Черников М.В. Концепция "правда и истина" в русской культуре: проблема корреляции // Полис. 1999. № 5. С. 56.

41 Чельцов-Бебутов М.А. Курс уголовно-процессуального права. Очерки по истории суда и уголовного процесса в рабовладельческих, феодальных и буржуазных государствах.. СПб.: Равена, Альфа, 1995. C. 724.

42 Фуко М. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы. М.: Ad Marginem, 1999.

43 Беляев И.Д. История русского законодательства. Спб.: Лань, 1999. С. 447.

44 Рогов В.А. История уголовного права, террора и репрессий в Русском государстве XV-XVII вв. М.: Юрист, 1995.

45 Лурье С.В. От Рима до России ХХ века: преемственность имперской традиции // Общественные науки и современность. 1997. № 4.

46 Замятина Н.Ю. Модели политического пространства // Полис. 1999. № 4. С. 29-32.

47 Ильин М.В. Этапы становления внутренней геополитики России и Украины // Полис. 1998. № 3. С. 87.

48 Очерки кодификации и новеллизации буржуазного гражданского права. М.: ВЮЗИ, 1983. C. 21, 37.

49 Белобородова И.Н. Этноним "немец" в России: культурно-политический аспект // Общественные науки и современность. 2000. № 2. С. 98-102.

50 Исаев И.А. История России: Правовые традиции М.: ЮКИС, 1995. С. 72-152.

51 Ильин В.В., Ахиезер А.С. Российская государственность: истоки, традиции, перспективы. М.: Изд-во МГУ, 1997. С. 164-167.

52 Синюков В. Н. Российская правовая система: Введение в общую теорию. Саратов. 1994. С. 119-120.

53 Давид Р. Основные правовые системы современности (сравнительное право). М., 1967.

54 Летяев В.А. Рецепция римского права в России ХIХ — начала ХХ в.(историко-правовой аспект). — Волгоград: Издательство Вол­ГУ, 2001. C. 53.

55 Летяев В.А. Рецепция римского права в России ХIХ — начала ХХ в.(историко-правовой аспект). — Волгоград: Издательство Вол­ГУ, 2001. С. 64.

56 Рецепция римского права в России XIX - начала XX в. (Историко-правовой аспект) : автореферат дис. на соиск. учен. степ. д. ю. н. Саратов, 2001./ Летяев В. А. С. 16..

57 Иеринг Р. Цель в праве. Т.1. Спб., 1881.

58 Абрамов В.Ф. Теория местного самоуправления на отечественной почве // Полис. 1998. № 4. С. 152-154. Мушкет И.И., Хохлов Е.Б. Полицейское право России: проблемы теории. Спб.: СПбГУ, 1998. С. 62-78. Наумов А.В. Сближение правовых систем как итог развития уголовного права в ХХ в. и его перспектива в ХХ1 в. // Государство и право. 1998. № 6; Погосян Н.Д. Формирование статуса счетной палаты Российской Федерации (историко-правовые аспекты и некоторые современные проблемы) // Государство и право. 1998. № 4; Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. СПб.: "Комплект", 1992. С. 334-345.

59 Беляев И.Д. История русского законодательства. Спб.: Лань, 1999. С. 22.

60 Беляев И.Д. Указ. соч. С. 22.

61 Кола Д. Противоречия в конституционной истории СССР/России и строительство многонационального правового государства // Полис. 1998. № 6. С. 68.

62 Гессен И.В. История русской адвокатуры. Т. 1. Адвокатура, общество и государство (1864-1914). М.: "Юристъ", 1997. С. 38-58.

63 Кони А.Ф. Присяжные заседатели // Суд присяжных в России: Громкие уголовные процессы 1864-1917 гг. Л.: Лениздат, 1991.

64 Цвайгерт К., Кетц Х. Введение в сравнительное правоведение в сфере частного права. Т. 1. Основы. М.: "Международные отношения", 1998. С. 9-11, 85-98.

65 Сакава Р. Конец эпохи революций: антиреволюционные революции 1989-1991 годов // Полис. 1998. № 5. С. 25.

66 Стучка П. Конституция гражданской войны // Пролетарская революция и право. 1918. № 3-4.

67 Ленин В.И. О лозунге Соединенных Штатов Европы // Полн. Собр. Соч. Т. 26

68 История государства и права СССР. Ч. 2 / Под ред. О.И.Чистякова, Ю.С.Кукушкина. М.: МГУ, 1986. С. 94-98, 141-145.

69 Супатаев М.А. Право в современной Африке (основные черты и тенденции развития). М.: Наука, 1989. C. 33-34.

70 Ратенау В. Новое государство. М.: Берег, 1922

71 Володин А.Г., Широков Г.К. Глобализация: истоки, тенденции, перспективы // Полис. 1999. № 5. С. 84.

72 Молчанов М.А. Дискуссионные аспекты проблемы "национальный интерес" // Полис. 2000. № 1. С. 12-13.

73 Цвайгерт К., Кетц Х. Введение в сравнительное правоведение в сфере частного права. Т. 1. Основы. М.: "Международные отношения", 1998. С. 9, 40-45.

74 Интервью главного редактора журнала с М.Лесажем, профессором университета Париж-1 // Государство и право. 1999. № 1. C . 12.

75 Княгинин В. Н. Рецепция зарубежного права как способ модернизации российской правовой системы // Русский архипелаг. 2002.

65