МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ РФ

САРАТОВСКАЯ ГОСУДАРСТВЕННАЯ АКАДЕМИЯ ПРАВА

Кафедра теории государства и права

Учебная дисциплина – Теория государства и права

Сущность и типология государств

/Курсовая работа/

Выполнил:

студент * курса * группы

института прокуратуры

********* *.*.

Научный руководитель:

доцент

Сергеев С.С.

Саратов 2000

план

ВВЕДЕНИЕ 3

1. ЭКОНОМИЧЕСКИЙ СТРОЙ, ПОЛИТИЧЕСКАЯ

ВЛАСТЬ И ГОСУДАРСТВО 5

2. СУЩНОСТЬ И ПОНЯТИЕ ГОСУДАРСТВА.

КЛАССОВОЕ И ОБЩЕЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ В ГОСУДАРСТВЕ 10

3. ПРИЗНАКИ ГОСУДАРСТВА, ОТЛИЧАЮЩИЕ ЕГО

ОТ ДРУГИХ ОРГАНИЗАЦИЙ КЛАССОВОГО ОБЩЕСТВА 17

4. ИСТОРИЧЕСКИЕ ТИПЫ ГОСУДАРСТВА.

ФОРМАЦИОННЫЙ И ЦИВИЛИЗАЦИОННЫЙ ПОДХОДЫ 25

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 28

Список литературы 30

ВВЕДЕНИЕ

Сегодня, пожалуй, нет более спорного вопроса в политической науке, чем вопрос о государстве, его природе и роли в общественной жизни. Это объясняется по меньшей мере двумя обстоятельствами тем. Во-первых, никакая организация не может конкурировать с государством в многоплановости, осуществляемой деятельности. Макс Вебр писал: "Ведь государство нельзя социологически определить, исходя из содержания его деятельности. Почти нет таких задач, выполнение которых политический союз не брал бы в свои руки то здесь, то там; с другой стороны, нет такой задачи, о которой можно было бы сказать, что она во всякое время полностью, то есть исключительно, присуща тем союзам, которые называют "политическими", то есть в наши дни – государствам или союзам, которые исторически предшествовали современному государству". Во-вторых, на данный момент в России налицо кризис прежних представлений. После многих десятиле­тий господства в нашем обществоведении так называемого "марксизма-лениниз­ма", этой созданной по указаниям и при участии И. Сталина моноидеологии тота­литарного общества с ее весьма специфической трактовкой происхождения и сущности государства, наступило теоретическое безвременье, когда принимав­шееся ранее понимание государства было отклонено, если не отброшено как несостоятельное, но на смену ему пришла вовсе не какая-то новая, превосходя­щая прежнюю, более глубоко обоснованная трактовка, а нечто кашеобразное, где даже общепризнанные в западной политологии истины или остались неведо­мыми, или были подменены доморощенными откровениями, цена которым – медный пятак.

С общецивилизационных позиции государственность – фактор человеческого прогресса, культуры, историческая ценность. Государственная организация человече­ского общежития обеспечивает последовательное раскрытие и реализацию цели и со­держания социального прогресса: освобождение людей от всех видов порабощения и зависимости (от природных и социальных сил), полноценное и гармоничное разви­тие личности) Каждый шаг вперед по пути культуры (материальной и духовной), отмечал Ф. Энгельс, является шагом к свободе. Государственное общение возникло и функционирует как форма и средство достижения свободы личности и ее сооб­щества.

Государство – основной институт политической системы классового общества, осуществляющий охрану его монополий на осуществляющий охрану его экономической и социальной структуры.

Государство призвано воплощать в законы, реализовывать в жизнь указанные правовые начала высшего, общесоциального порядка

Проблема определения сущности современного государства, его наилучшего устройства с учетом новых условий развития общества не чисто российская или советская проблема. На протяжении 80–90-х годов тема реформы публичной власти не сходит с повестки дня международных форум. Центральным остает­ся вопрос о взаимодействии экономических реформ и государственной политики, государственного участия в решении социальных проблем, природоохранных, повышения эффективности и экономичности государственного аппарата, перево­да на новые информационные технологии, осуществления других инноваций в государственных структурах. Но для государств, относимых еще недавно к социалистической системе, этот вопрос стоит более обостренно. Здесь наиболее ярко прослеживается изменение основных условий формирования государства.

Ответить на вопрос, каким должно быть сегодня государство, какое государство обретут страны, пережившие период псевдосоциалистической орга­низации, – задача сложнейшая. Уйти от этого вопроса невозможно. Ответ на него должен формироваться с учетом стартовых условий конца нашего века, а также факторов, определяющих процесс изменения сущности современного государства и государственности как свойства, качества гражданского общества.

1. ЭКОНОМИЧЕСКИЙ СТРОЙ, ПОЛИТИЧЕСКАЯ ВЛАСТЬ И ГОСУДАРСТВО

Решение современных проблем экономики, и в первую очередь восстановле­ние производства и налаживание воспроизводственного цикла, использование возможностей НТП в условиях многоукладного хозяйства и разнообразия форм собственности, меняет задачи и способы государственного воздействия на эконо­мические процессы. При этом следует учесть, что сама экономика, не представляющая слаженной единой системы, элементы которой находятся в состоянии диалектического противоборства, не пассивна к государственному механизму и его возможностям влиять на ее собственное развитие. Отдельные элементы экономики, в частности современный финансовый капитал, активно стремятся к использованию государственных рычагов в своих интересах. Неизбежно возникают импульсы захвата власти, в том числе и коррумпирован­ными силами, что вносит осложнения в организацию и деятельность государст­венного механизма, который и сам имеет немало внутренних противоречий и

Тема налаживания взаимодействия экономики и государства повторяет­ся постоянно. Это процесс, нуждающийся в непрерывной отладке.

Стагнация экономики СССР 80-х годов, консерватизм политической системы, другие факторы обусловили одновременное движение в обостренной форме экономических и политических реформ. Экономика и политика утратили взаимо­поддерживающие связи. Результат – взрыв и экономической, и политической систем, неуправляемость основными процессами.

Политика в силу слабых целевых установок и ориентиров, разлаженности правовых и организационных механизмов не стала ведущей и поддерживающей силой экономических преобразований. Процесс начался, но идеологическая и организационная его основы оказались несостоятельными. Нарушение законо­мерных связей политики и экономики – главная причина сложившейся ситуации к началу 90-годов не только в России, но и в других странах Восточной Европы.

Понимание несостоятельности политической системы в условиях стагнации экономики породило на первых порах разрушительные симптомы. Отрицание советской формы организации представительства интересов населения и страны в целом повлекло противопоставление законодательной и исполнительной влас­тей, формирование последней по признаку "новизны" состава органов, смешение функций законодательной и исполнительной властей. Это – симптомы перво­начального, скорее рефлекторного ответа на глубинные процессы, преобразу­ющие общество и его организацию на рубеже нового столетия.

Отрезвляющим моментом является осознание значения потери государствен­ности, общего для многонационального народа страны организующего начала. Поспешность создания "своей" государственности бывшими республиками СССР и автономий РСФСР, оснащение их внешней атрибутикой государств не снимают проблемы определения функционального назначения современного государства, его роли в организации развития общества.

В политико-юридической литературе отсутствует единообразное понимание власти. Это не только вытекает из многозначности самого термина власть, но и обусловлено различ­ными философско-методологическими подходами к данному явлению. Власть – сложное, многосто­роннее явление, проявляющееся в разных организационных формах, методах и способах ее осуществления, системе отношений, целях и т. д.

Для анализа власти необходимо выбрать одно из определений в качестве стержневого системообразующего, опираясь на кото­рое можно было бы свести в единую структуру (идеальную модель) все моменты, стороны, признаки, методы существования и функциони­рования власти.

Таким исходным могло бы стать определение власти как функции любой формальной или неформальной человеческой группы и обще­ства в целом. «Общество,– писал Ф. Энгельс,– порождает извест­ные общие функции, без которых не может обойтись. Предназначен­ные для этого люди образуют новую отрасль разделения труда вну­три общества. Вместе с тем они приобретают особые интересы также и в противоположность тем, кто их уполномочил: они становятся само­стоятельными по отношению к ним и появляется государство».1

Коль скоро рождаются и существуют общественные функции, необходим и носитель этих функций – субъект власти. Носителем, субъектом политической власти является, прежде всего, государство, его органы и иные политические институты, формирующиеся из людей.

Каждая общественная функция проявляется в человеческой дея­тельности. Власть проявляется в деятельности субъектов власти, но­сящей различный характер.

Каждая общественная функция, а значит, и власть, имеет свой объект воздействия. В качестве такого объекта выступают общест­венные отношения. Так как последние выражаются только в по­ведении, действиях людей, то объектом власти и являются в конеч­ном счете другие люди, подчиненные власти. В ходе функционирова­ния власти неизбежно возникают особые отношения между властвую­щим и подвластным субъектами (властеотношения). В этих властеотношениях происходит навязывание воли властвующего воле подвла­стного. Эти две воли могут совпадать и не совпадать. Для навязы­вания своей воли властвующий должен обладать определенным арсе­налом средств, методов и способов, определенной силой.

Всякая деятельность в обществе, отношения регламентируются социальными нормами. Это относится и к властной деятельности, властеотношениям. В их основе лежит определенная нормативная система. Так, в результате определенного упрощения, огрубления действитель­ности путем абстракции, идеализации создается идеальная теорети­ческая модель (структура) власти. Ее необходимыми элементами яв­ляются: субъект власти, объект власти, властеотношения, деятельность властвующих, формы, методы и способы властной деятельности; и со­циальная нормы, ее регламентирующие.

В бесклассовом, родовом строе субъектом, носителем власти явля­ется общество, все его взрослые члены, конституирующиеся в родовое собрание. Но уже и здесь мы видим отдельных носителей власти (ста­рейшины, военные начальники). В государственно-организованном обществе происходит институционализация власти, создаются ее спе­циальные институты (система органов государства), выделяется осо­бая группа людей, осуществляющих власть и составляющих людской субстрат этих институтов. Выделение таких людей есть следствие по­рождения обществом необходимых управленческих и иных функций, т. е. разделения труда. С выделением из общества субъектов власти управление начинает осуществляться на функциональной основе.

Власть проявляется в отношениях, в которых властвующий субъ­ект подчиняет себе волю подвластного, направляет (модифицирует) поведение последнего. Властвующий и подвластный четко разделены. Очевидно, что речь идет о конкретных субъектах власти и подчинения, о конкретных властеотношениях. На макроуровне в масштабах обще­ства властвующий (управляющий) и подвластный (управляемый) мо­гут совпадать в одном субъекте (народ) или не совпадать (правящая элита и народ). Совпадение в одном субъекте властвующего и под­властного имеет место в демократическом обществе, где народ не толь­ко объект, но и субъект власти, источник власти и суверенитета. Не­совпадение субъекта и объекта власти имеет место в тоталитарном об­ществе, когда она узурпируется узкой элитой правящих.

Государственная власть осуществляется путем приня­тия правовых решений нормативного индивидуального характера, опирающихся на принуждение, а так же с ис­пользованием рекомендаций, советов, пожеланий, призывов, не являю­щимися по своей природе правовыми средствами (мягкий способ). Мягкими являются и некоторые правовые способы осуществления власти, когда государ­ство не использует жесткие обязательные предписания, и признает свободу действий подвластных субъектов, ставя ей определенные пра­вовые рамки, призванные оградить других лиц от произвольных дей­ствий. К числу мягких способов осуществления власти относятся и такие, как обещания и взятые на себя обязательства вознаграждения за определенную деятельность (премии, награды, установление раз­личного рода льгот–налоговых, трудовых, пенсионных и т. п.).

Каждое явление в природе и обществе имеет свое основание, это относится и к власти. Общество порождает необ­ходимые властные функции, поскольку в самом обществе имеются для этого основания. К их числу относятся экономическая и социальная структуры общества, требующие определенного порядка и согласо­ванности их элементов.

Экономическая основа власти коренится в общественном харак­тере производства, требующем порядка, устойчивости экономических отношений, ограждения их от произвола отдельных лиц. Это положе­ние достаточно обосновано в литературе, как и то, что: социальная сущность и характер власти с точки зрения ее демократизма зависят от форм собственности и способов распределения. Монопольная госу­дарственная собственность неизбежно требует" централизованного распределения, а значит, и создания бюрократической системы управ­ления. Появляются также дистрибуторы (распределители), функцио­нирование которых обеспечивается и охраняется деятельностью всех остальных государственных органов (должностных лиц). В результа­те складывается тоталитарный, всеохватывающий механизм власти. Плюрализм собственности и ее субъектов ведет к плюрализму управ­ленческих и дистрибутивных, а в конечном счете и политических от­ношений. Не случайно политические перемены в наших условиях со­провождаются реформой собственности и распределения.

Социальная основа власти коренится в расслоении социального ор­ганизма на классы и иные социальные группы, с различными, часта не совпадающими или даже противоречивыми интересами. Коллизии интересов возможны в любом обществе. Власть необходима для того, чтобы привести эти интересы к какому-то общему знаменателю (до­стичь консенсуса), отдать при необходимости предпочтение общезна­чимым интересам, в ряде случаев поддержать и охранить интересы меньшинства, а также разрешить в случае необходимости конфликты членов социума.

Вопросы о социальной основе и о социальном источнике и легити­мации власти тесно связаны. Общество – это не только совокупность нескольких поколений людей, но и система различных отношений (эко­номических, политических, нравственных, семейных и т. п.). В этом плане оно–основа, первопричина, порождающая власть. Однако можно выделить основу власти в более узком смысле как ее источ­ника. Демократические доктрины и политические документы совре­менности в качестве источника власти рассматривают народ. Эта идея заложена в конституциях многих современных государств, где она обычно выражается в словах «власть принадлежит народу», «народ является источником власти». Первым в истории подобным политиче­ским актом стала Декларация прав человека и гражданина, провоз­глашенная Учредительным собранием Франции в 1789 г. В ст. 3 этого документа сказано: «Источник суверенной власти заключается исклю­чительно в нации». В основе суверенитета государственной власти Де­кларация видит национальный суверенитет. Конституции Франции 1598 г., Испании 1978 г. говорят о национальном суверенитете, кото­рый принадлежит народу; Конституция Италии 1947 г. провозглаша­ет суверенитет народа, а Греции (1975 г.)–народный суверенитет. Из идеи народного суверенитета исходят и ныне действующие в на­шей стране конституции, а также Декларации о суверенитете респуб­лик.

То же самое можно сказать о международных политико-юриди­ческих документах. Например, Международный пакт о гражданских и политических правах (ст. 1), Декларация о предоставлении незави­симости колониальным народам 1960 г. (ст. 2) провозглашают право на самоопределение народов, право свободно устанавливать свой по­литический статус. Документ Копенгагенского совещания Конферен­ции по человеческому измерению Совета по безопасности и сотрудни­честву в Европе использует термин «основа власти», рассматривая в качестве таковой волю народа.1

Не только в доктрине, но и в политической практике, отраженной в соответствующих документах, наблюдается сдвиг от национального к народному суверенитету. Это вызвано тем, что социальная основа власти шире, наблюдается отход от признания ее мононациональной и движение к многонациональной основе, в большей степени отража­ющей состояние современного общества. Провозглашение в полити­ческих документах, Декларациях (в том числе о суверенитете), кон­ституциях принципа национального суверенитета (одной нации) и про­ведение его на практике ведут к ограничению прав представителей других наций и чревато конфликтами. А это не только противоречит международно-правовым документам, но и может привести к кризису власти, становлению национально-авторитарных режимов.

Провозглашение суверенитета народа, даже и в конституциях, – лишь заявление о необходимости его реализации. Государственная власть (суверенитет) осуществля­ется системой органов государства. Народный же суверенитет стано­вится государственным при условии легитимации государственной вла­сти. Законной и социально обоснованной является лишь легитимная власть. Она основана на определенной системе норм и принципов, принятых в соответствующем объединении людей (формальной или неформальной группе) или во всем обществе. Так, власть отца основана на нормах морали, религиозного иерарха – на догматах веры, органа общественной организации – на действующих в ней правилах. Государственная власть легитимируется нормами пра­ва. Например, власть монарха основывается на правовых обычаях, законах о престолонаследии или конституции.

Власть экономически, социально, юридически, нравственно обосно­ванная и эффективно действующая, утверждающая ценности, приня­тые в обществе, становится в его глазах авторитетной. Авторитет власти облегчает ее действие, минимизирует необходимость государст­венного принуждения, стабилизирует общество, способствует дости­жению его целей.

2. СУЩНОСТЬ И ПОНЯТИЕ ГОСУДАРСТВА. КЛАССОВОЕ И ОБЩЕЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ В ГОСУДАРСТВЕ

Государство – основной институт политической системы классового общества, осуществляющий охрану его монополий на осуществляющий охрану его экономической и социальной структуры. Государство обладает монополией на осуществление от имени всего общества внутренней и внешней политики, исключительным правом издания законов и правил, обязательных для всего населения, правом взимания налогов и сборов. К. Маркс и Ф. Энгельс отмечали, что государство носит классовый характер, но его деятельность охватывает и выполнение общих дел, вытекающих из природы всякого общества.

На протяжении 20-х годов усилиями И. Сталина и всего пропагандистского аппарата были грубо фальсифицированы взгляды марксизма на происхождение и сущность государства, однако сама эта фальсификация не обрела имени своего автора, а выдава­ть за классический марксизм. Постепенно она глубоко внедрилась в общество­ведение, ее тезисы стали считаться чуть ли не самоочевидными истинами. С дру­гой стороны, факты, накопленные исторической наукой, этнографией в XX в. в результате изучения древних, архаических обществ, обогатили прежние пред­ставления о становлении и сущности государства, показали несовместимость сталинской фальсификации, выдаваемой за "марксизм-ленинизм", с этими факта­ми, подтвердили правильность ряда нефальсифицированных выводов. Остано­вимся на этих вопросах.

Если говорить о сути сталинского упрощения и фальсификации рассматривае­мой проблематики, то она сводится к утверждению, будто всегда и всюду именно частная собственность была первопричиной структурной дифференциации об­щества, что именно она расколола общество на классы, стала основой эксплуата­ции и антагонизма, привела к возникновению политики и государствами разве не так все это объясняют многие и сегодня, выдавая за марксизм? Но на самом деле это – не марксизм, а сталинизм.

Согласно Сталину, государство возникает на основе частной собственности и связанного с ней классового антагонизма. Далее, было предано забвению положение Ф. Эн­гельса о том, что классы возникали "двояким путем", причем первый путь связан с общественным разделением труда, с выполнением "общих функций, необходимых для жизни общества", с паразитированием на "общественной должностной функции", а не с частной собственностью на средства производства. Наконец, И. Сталин подверг критике, представив ее мальтузианской, мысль Ф. Энгельса, согласно которой производство и воспроизводство непосредственной жизни вклю­чает производство двух видов: производство средств к жизни и самого человека, продолжение рода, перечеркнув вывод Ф. Энгельса о том, что "общественные порядки, при которых живут люди", обусловлены "обоими видами производства", а следовательно, структурализация общественных отношений – возникновение групп – зависит от развития не только труда, производства средств к жизни, но и семьи, производства самого человека.

Мало того, была подвергнута ревизии сама историческая концепция К. Марк­са, согласно которой переход от первичной (доклассовой) формации ко вторичной (классовой) формации имеет свои варианты: от первобытнообщинного строя возможно развитие и к рабству, и к феодализму, и к азиатскому способу произ­водства. Эта концепция К. Маркса, предполагавшая варианты развития и от вторичной (классовой) формации к неклассовому обществу, была вообще отбро­шена. Вместо нее И. Сталин ввел "пятичленку", согласно которой пять форма­ций – первобытнообщинный строй, рабство, феодализм, капитализм и комму­низм – представляют собой те общественно-экономические устройства, через которые будто бы неизбежно проходят все народы. Выдавая это свое изобрете­ние за марксизм, И. Сталин не считал нужным напомнить своим читателям, что К. Маркс категорически возражал против превращения его учения "в историко-философскую теорию о всеобщем пути, по которому роковым образом обречены идти все народы, каковы бы ни были исторические условия, в которых они оказываются. Такие толкования своего учения К. Маркс считал одновременно слишком лестными и слишком постыдными для себя.1

Как известно, работа Ф. Энгельса "Происхождение семьи, частной собствен­ности и государства" была написана на основе вышедшего в 1877 году фундамен­тального исследования Льюиса Г. Моргана "Древнее общество", в котором на основе достоверных данных прослеживался процесс становления цивилизации. В 1880–1881 годах К. Маркс составил конспект исследования Льюиса Г. Морга­на, позже использованный Ф. Энгельсом; Однако как ни был серьезен для своего времени труд Льюиса Г. Моргана, он не остался единственным. "Чем меньше развит труд, – писал Энгельс, – тем более ограничено количество его продуктов, а следовательно, и богатство общества, тем сильнее проявляется зависимость общественного строя от родовых связей".1 И. Сталин совершенно не воспринимал всей глубины диалектико-материалистического подхода Ф. Энгельса к этим проблемам, а не поняв сути дела, решил "исправить" классики, высказав критические замечания по этому вопросу. Эти замечания И. Сталина, обвинения Энгельса в мальтузианстве имели далеко иду­щие последствия: в советском обществоведении на многие десятилетия (вплоть до наших дней) укоренилось упрощенное понимание материального производст­ва, игнорирующее его важнейшую часть – производство самого человека. А ведь знания, накопленные человечеством после выхода работы Ф. Энгельса "Происхождение семьи, частной собственности и государства", особенно ярко раскрыли справедливость диалектико-материалистических идей именно в этом вопросе, еще ярче показали ошибочность и ограниченность сталинской критики. Речь идет о том, что согласно представлениям, базирующимся на знаниях, полученных уже в XX веке, на дифференциацию общества и становление соци­ально-классовой структуры существенное воздействие оказали факторы, связан­ные как раз со вторым видом материального производства – с воспроизводством самого человека, и прежде всего такой основополагающий фактор воспроизвод­ства, как запрещение инцеста (кровосмешения), что не только способствовало выживанию и укреплению рода человека, но и оказало многоплановое воздействие на развитие общественных отношений.

В первой половине XX века существенный вклад в изучение различных сторон жизни первобытных, архаических обществ внес Марсель Мосс (1872–1950 гг.). Этот французский этнограф и социолог в работе "Опыт о даре. Форма и основа­ние обмена в архаических обществах" (1925 г.) на большом фактическом матери­але показал, что еще задолго до развития товарных отношений универсальным средством обмена были взаимные дары, которые формально являясь доброволь­ными, в действительности оказывались строго обязательными. М. Мосс, обосно­вывая установку на комплексное исследование социальных фактов с целью выявления наиболее фундаментальных из них в тех или иных социальных систе­мах, выдвинул идею "тотальных социальных фактов".1

Его системно-структурный подход к исследованию архаических обществ ока­зал известное влияние на Клода Леви-Стросса (род. 1908 г.), другого француз­ского этнографа и социолога, одного из главных представителей структурализма, много сделавшего для анализа культуры и социального устройства первобытных племен. Опираясь на трактовку М. Моссом развития первобытного общества, К. Лев Стросс разрабатывал и обосновывал идею, согласно которой, если ее перевести на язык материализма, особенности производства человека (воспроиз­водство рода), а именно запрет инцеста, явились исходным социальным фактом в выделении человека из мира природы.

Оставим на время справедливое обоснование того, что запрет инцеста наложил глубокую печать на развитие общества, на его культуру, на структуру внут­ренних и внешних отношений. Это был действительно переворот во всей общественной жизни.

Вернемся к самому введению этого запрета. Во-первых, нельзя опровергнуть того, что запрет инцеста был сознательным выходом из длительного историчес­кого развития, показавшего, что кровосмешение ведет к вырождению рода, ста­вит на грань гибели, что отказ от права иметь женщину своей группы может уст­ранить эту гибельную опасность. Во-вторых, чтобы осознание вреда кровосме­шения превратилось в его практическое исключение, нужны были – и в этом тоже не приходится сомневаться – весьмя суровые меры общественного воздей­ствия, а скорее крайне жестокого, если не свирепого, пресечения неизбежно встречавшихся вначале отступлений от этого запрета-табу, еще недавно не су­ществовавшего. В-третьих, когда речь идет о становлении государства, исход­ный признак которого – наличие особых групп людей, применяющих от имени общества насилие по отношению к другим членам общества, не только нельзя исключить, но и есть все основания счита ъ, что именно те родовые органы, ко­торые выполняли крайне важную общую функцию – поддерживали запрещение инцеста как посредством насильственного пресечения кровосмешения внутри ро­да, так и путем развития связей с иноплеменниками в целях взаимообмена жен­щинами – были, независимо от наличия или отсутствия частной собственности и классов, древнейшими элементами новой, нарождавшейся государственной структуры.

Конкретное изучение архаических обществ должно показать, где и почему государственная структура предшествовала возникновению частной собственнос­ти и классовой структуры, а где развитие имело противоположную последова­тельность или сочетало и то, и другое. Во всяком случае, исследования Леви-Стросса и других этнографов, занимавшихся изучением древнего общества, говорят о возможности разных вариантов исторического развития. Леви-Стросс хорошо показал, как под воздействием запрещения кровосмешения, т.е. из-за потребностей развития того вида материального производства, который был связан с воспроизводством самого человека, происходила структурализация общества, менялись отношения в нем, развивалась культурам.

Исследования этнографов также показывают, что в процессе развития чело­веческих общностей – от локальной группы охотников и собирателей до надобщинных структур, представленных протогосударством, – возникало и усилива­лось неравенство, деление на богатых и бедных. Становясь устойчивым, это деление было не результатом разных трудовых усилий индивидов и прямой эксплуатации своих соплеменников, а в большей степени следствием разделения труда, неодинаковым положением в постепенно складывавшейся социальной иерархии, связанным с исполнением необходимых для общественной жизни общих функций, требовавших применения насилия.

Уже на этапе существования протогосударства именно социальный статус место того или иного индивида в аппарате управления определяли его доста­ток. И дело не только в потребляемой им пище. "Гораздо существеннее, – пи­шет Л. Васильев, – неравенство в социальном статусе и в тесно связанных с ним одежде, украшениях и регалиях, величине жилища, количестве жен, нако­нец, в традиционно ценимом престиже и проистекающих из него привилегиях. Словом, это неравенство прежде всего социальное однако при этом важно отметить, что неравенство, как и вообще социальная иерархия, членение кол­лектива на слои и страты, возникновение аппарата управителей не были пока связаны с делением общества на противостоящие друг другу антагонистические группы, различающиеся отношениями собственности".

Таким образом, теперь уже известна не только прежняя схема возникновения государства, выводящая его из частной собственности, эксплуатации и классовых антагонизмов, но также и другая, опирающаяся на необходимость исполнения разнообразных общественно значимых функций. Естественно, что обобщение всех этих обстоятельств позволяет и требует по-иному подойти также и к пони­манию сущности государства, ею природы.

Со времени возникновения государства делались многократные попытки раскрыть его суть как такового, показать его природу. В рамках изучаемого процесса нужно четко разграничивать, во-первых, естественноисторическую эволюцию, развертывающуюся объектив­но и стихийно, т.е. независимо от воли и сознания людей, и, во-вторых, такие стороны общественного развития, когда процесс развертывался главным образом на основе определенного предварительного представления, выбора, решения (плана). При этом само его развертывание в общем и целом как раз и есть реализация этого предварительного понимания, выступающего как его внутрен­ний смысл, его цель, и вместе с тем существенно различающихся процессов возможны весьма серьезные ошибки. Скажем, возникновение частной собственности, социального неравенства, классов и эксплуатации было, очевидно, естественноисторическим процессом, развивающимся спонтанно, стихийно, беспланово, независимо от сознания людей. Об этом процессе у людей не было никакого представления, никто не ставил цели "утвердить частную собственность" или "создать классы". Потому-то представляется наивным понимание Ж.-Ж. Руссо процесса возникновения частной собственности: "Первый, кто, огородив участок земли, придумал заявить: "Это мое!" и нашел людей достаточно простодушных, чтобы тому поверить, был подлинным основателем гражданского общества. От скольких преступлений, войн, убийств, несчастий и ужасов уберег бы род человеческий тот, кто, выдернув колья или засыпав ров, крикнул бы себе подобным:

"Остерегитесь слушать этого обманщика; вы погибли, если забудете, что плоды земли – для всех, а сама она – ничья".1

Наивным в этом рассуждении является не уверенность Руссо в том, что частная собственность – главный источник преступлений, войн, убийств, несчас­тий и ужасов, а его убеждение в продуманности частной собственности, в том, что ее возникновение – следствие доверчивости "людей достаточно простодуш­ных", результат сознательного соглашения, с чем, разумеется, нельзя согласить­ся. В процессе полустихийной полусознательной жизни люди приходили к мысли о необходимости не только сохранить прежние родоплеменные структуры общественного управле­ния, но и договориться о том, чтобы придать подобным структурам новые общественно-государственные качества.

Государство – это прежде всего исторически сложившаяся, сознательно орга­низованная социальная сила, управляющая обществом. Это фактически первая сознательно созданная обществом и планомерно функционирующая организация, оказывавшая и оказывающая огромное воздействие на жизнь индивидов, соци­альных групп и всего общества.

Управлять обществом – это значит управлять определенной массой людей, на которых и могут быть распространены государственные управленческие функции. Управлять обществом, массами составляющих его людей – это вовсе не зна­чит отдавать любые распоряжения в надежде на их добросовестное исполнение гражданами.

В любом обществе, не только из-за несовпадения интересов граждан, но и из-за наличия антиобщественных элементов, никогда не бывает полного согласия всех с действующими законами и осуществляемыми целями – причем как в том случае, когда эти цели действительно отвечают интересам большинства, так и особенно в том, когда под видом общих целей обществу навязываются специфи­ческие интересы господствующей или доминирующей общественной силы.

Любое государство, вместе с решением только классовых задач, выполняет и общечеловеческую миссию, ведь без этого не может существовать ни одно общество. К общим делам относится осуществление разно­образных коллективных потребностей общества: организация здра­воохранения, образования, социального обеспечения, средств транс­порта и связи, строительство ирригационных сооружений, борьба с эпидемиями, преступностью, меры по предотвращению войны и обеспечению мира и т. п.

Государство является инструментом социального компромисса, оно должно смягчать и преодолевать противоречия между различными слоями населения и общественными силами, обеспечение общесоциальной направленности в содержании всех осуществляемых им функций. Сочетая в себе, таким образом, и классовое, и общечеловече­ское, государство выступает одновременно и как организация политической власти общества, и как его единственный офици­альный представитель. Согласно этому оно призвано обеспечить выполнение и общих дел, вытекающих из природы всякого обще­ства, и специфических классовых задач.

Соотношение между общечеловеческим и классовым в государстве в разные эпохи не одинаково, оно не стоит на месте, а динамично отражает реалии социально-экономического и политико-государственного развития, достиг­нутый уровень прогресса и демократии.

Поэтому в определенных условиях, в характеристике сущности и социаль­ного назначения государства на первый план выступает классо­вое господство, насилие, подавление.

В современных условиях на первом месте стоит приоритет общечеловеческих ценно­стей. Такая гуманистическая тенденция особенно наглядно про­является в последние десятилетия в развитых государствах Аме­рики и Европы. У нас в стране пока только говорят о общечеловеческих ценностях, на деле выходит иначе.

Россия пытается встать на путь демократии, стремится стать действительно цивилизованным государством, в котором процесс формирования и деятельности всех государственных ор­ганов строго основывается на праве, существует разделение вла­стей, обеспечивается верховенство закона и отношение к челове­ку, его правам и свободам как к высшей ценности, является пра­вовым. Если государству это удается, то сегодня это наиболее высокая ступень организации политической власти общества за всю многовековую историю развития государства.

"Демократическое, цивилизованное государство, в котором процесс формирования и деятельности всех государственных ор­ганов строго основывается на праве, существует разделение вла­стей, обеспечивается верховенство закона и отношение к челове­ку, его правам и свободам как к высшей ценности, является пра­вовым. На сегодня это наиболее высокая ступень организации политической власти общества за всю многовековую историю развития государства."1

Подводя итог вышеизложенному, о сущности и социального назначения государства можно дать такое определение. Государство – это организация полити­ческой власти, необходимая для выполнения как сугубо классо­вых задач, так и общих дел, вытекающих из природы всякого общества.

Рассматривая конкретные исторические условия развития различных стран необходимо так же учитывать религиозный, национальный и некоторые другие факторы. Но это не означает, что все эти факторы должны быть отражены в определении государ­ства вообще, достаточно исходить из его наиболее об­щих начал–общечеловеческого и классового.

3. ПРИЗНАКИ ГОСУДАРСТВА, ОТЛИЧАЮЩИЕ ЕГО ОТ ДРУГИХ ОРГАНИЗАЦИЙ КЛАССОВОГО ОБЩЕСТВА

Власть в государстве имеет институционализированный ха­рактер. Это означает, что не следует смешивать лиц, временно осу­ществляющих эту власть, с самой властью, принадлежащей поли­тической общности (государству). Лица, входящие в элиту, меня­ются, однако институционализированная власть государства от этого не исчезает, за исключением случаев, когда эти изменения сопровождаются уничтожением государства вследствие других причин, таких как гражданская война или подчинение другим госу­дарством.

Государство – это политическая целостность, образуе­мая национальной или многонациональной общностью, закреплен­ной на определенной территории, где поддерживается юридичес­кий порядок, уставовленный элитой, которая монополизирует ин-ституционализированную власть, обладая законным правом применения принуждения.

С точки зрения ин­ституционального подхода, государство – это совокупность взаимосвязанных учреждений и организаций, составляющих особую систему управления основны­ми сферами общественной жизни.

К таким учреждениям и организациям относятся: 1) предста­вительные учреждения; 2) надзорно-контрольные инстанции; 3) органы охраны общественного порядка; 4) вооруженные силы.

Существует и более узкий подход к государству, где государ­ство понимается как организация политической власти, существу­ющая в определенной стране.

Наиболее общими признаками государства являются:

1) территория, очерчивающая границы государства. Законы и полномочия государства распространяются на людей, проживаю­щих на определенной территории;

2) политически самоопределяющаяся нация как субстанцио­нальный элемент государственности;

3) организация политической публичной власти, означающая ее отделение от общества, наличие у нее особого аппарата принуж­дения (армии, служб охраны порядка и безопасности);

4) суверенитет как политико-правовое свойство, выражающее­ся в независимости государственной власти от всякой другой, внутри страны и в международном общении;

5) право на нормирование жизни всего общества, право на из­дание законов и норм, регулирующих общественную жизнь и имею­щих общеобязательный характер;

6) налоги, взимаемые с населения для покрытия расходов го­сударства при осуществлении своих функций.

Государственная территория - это ограниченная часть поверхности мира, исключительная область господства. Государственным народом является оседлый, рассчитанный на длительный срок союз людей, который в современное время связан в правовом отношении членскими узами государственной принадлежности. Число жителей и величина территории не играет здесь своей роли. Микрогосударства также являются государствами. Государственная власть требует организационного господства с перспективой на длительность, осуществляемого эффективным, дееспособным правительством, причем хотя бы над большей частью территории и ни большинством жителей. Государственная власть нуждается в суверенности. Во внутреннем отношении это означает превосходство во власти над всеми политическими силами на данной территории. Средством этой власти служит постоянное, эффективное владение монополией на власть. Лишь государственная власть обладает верховенством, т.е. таким суверенным свойством, которое состоит в правомочии устанавливать в обществе единый правопорядок, правоспособность государственных органов и общественных организаций, наделять правами и обязанностями должностных лиц и граждан. Верховенство государственной власти конкретно проявляется:

в универсальности - её властная сила (и только она) распространяется на всё население и общественные организации данной страны;

в прерогативе - государственная власть вправе отменить, признать ничтожным любое проявление всякой другой общественной власти;

в наличии у неё таких средств воздействия, которыми никакая другая власть не располагает;

в непосредственном осуществлении властных велений по таким каналам, которые другим общественным властям обычно недоступны (законодательство, государственное управление, правосудие).

Сказанное не всегда можно отнести к практике осуществления суверенитета внутри стран, отличающихся сложной структурой. Речь идёт прежде всего о федеративных государствах. А в России вопрос о государственном суверенитете приобрёл такую остроту, что от правильного его решения зависит сохранение целостной государственности как таковой.

Понятие верховенство содержательно предполагает состояние государственной власти, независимое от какой-либо иной власти внутри страны. Кроме того, существует тесная взаимосвязь и согласованность внутреннего верховенства государственной власти и внешней её независимости. Независимость государственной власти обусловлена самим фактом её верховенства внутри страны. В свою очередь, верховенство государственной власти невозможно без её независимости, которая выступает тем самым в качестве необходимого условия верховенства.

Если внутригосударственное, национальное право призвано выражать суверенитет в основном в пределах границ государства, то во внешнегосударственной сфере, в области международного общения государственный суверенитет реализуется в установлении и практическом осуществлении норм международного права, а также в деятельности международных организаций, осуществляющих свои функции в соответствии с нормами международного права.

При этом следует учитывать, что если внутри государства суверенитет выражает, прежде всего, верховенство государственной власти, то вовне - её независимость. Специфика же реализации государственного суверенитета в сфере международного права обусловлена тем обстоятельством, что международное общение есть общение суверенных государств. В своём непосредственном проявлении суверенитет каждого государства не может учитывать фактор действия суверенитета других государств, а потому с необходимостью осуществляется в форме взаимных соглашений различных государств. Существование государств как суверенных субъектов служит основанием наличия современного международного права и международных организаций. Этим с необходимость обусловлен тот факт, что «международное право и международные организации основываются на согласовании воли государств»1.

Государство нечто большее, чем сумма его трех элементов. Последние составляют лишь правовой скелет органического целого, живого, действующего единства, охватывающего как субъекты, так и объекты господства и связывающего поколения в их последовательности. Государство не возникает естественным путем, хотя с необходимостью вытекает из реальных данностей. Оно - целерациональная организация, деятельный продукт практического разума. Единство государства обеспечивается учреждениями, но одним лишь этим нельзя его создать и сохранить на длительный срок. Оно должно осуществляться также гражданами и должностными лицами через экзистенциальную интеграцию, его необходимо постоянно обновлять, с тем, чтобы оно стало и оставалось действительностью. Государственное единство имеет много измерений:

а) современное государство являются мирным единством. Этим оно отличается от средневековых общин, которые допускали междоусобицу и самооборону и не знали общеохватывающего, эффективного общественного порядка. Современное же государство смирило общество, разоружило гражданина, заменило самоюстицию процессуальной процедурой. Первая основная обязанность гражданина, конституирующая государственный status civilis, заключается в том, чтобы отказаться от угрозы и применения физической силы как средств разрешения конфликтов. Данная обязанность взаимосвязана с монополией государства на власть. Последняя образует основу и границу конституционной правовой гарантии свободы. В либеральной демократии с принципиальных позиций можно обсуждать содержание справедливости и общего блага, но вне всякой дискуссии находится запрет на насилие как условие возможности гражданских прав, обеспечение правовых благ, гражданских нравов и культуры.

Понимание современного государства как мирного единства не ставится с необходимостью под вопрос в результате внутриобщественных конфликтов. Но они не должны приводить к тому, чтобы общество раскололось на друзей и врагов, к тому, чтобы общественные группы стали участниками войны. «Современное государство по своей сущности является политическим единством»2, которое существенно зависит от того, чтобы ни одна из групп не имела права и не обладала властью на то, чтобы кого-то объявлять врагом, или на ведение гражданской войны. Исторически современное государство исходит из опыта гражданских войн раннего Нового времени. Оно выступает институциональным преодолением гражданской войны. Последняя в философии Т. Гоббса трактуется как изначальная травма status naturalis. Его заменят status civilis: в результате всесторонней договоренности о гражданском мире и подчинении государству как гаранту этого мира, обладающему властью, государство может потребовать от своих граждан проявлять послушание лишь в том случае, если оно обеспечивает им эффективную безопасность. Защита и послушание образуют легитимационную связь;

б) государство характеризуется единством решений. Согласно определенному порядку компетенций и процедур оно принимает решения в спорных вопросах, касающихся общего блага, которые не могут быть решены общественной саморегуляцией. В децентрализованной области компетенции конституционного государства, характеризующейся разделением властей, также должна существовать инстанция, обладающая правом на последнее слово и требующая правового послушания (не отрицая при этом, однако, возможности критики). В этом оно отличается от плюрализма средневекового сословного устройства.

Государственное единство в принятии решений оправдывает себя также в спорах об интерпретации данных норм, не в последнюю очередь и конституции. Здесь имеет место момент сравнивания между государством и католической церковью: там, где содержание обязательных текстов неясно, требуется инстанция, которая может дать обязывающую интерпретацию. Государственное мышление, начиная с Гоббса и Д. Локка, ставит на повестку вопрос (всегда оспариваемый) о правильности политического порядка и вопрос (вынесенный за пределы спора) о компетенции на принятие решений. Чем сильнее расхождения в обществе относительно оценки фактов, тем более необходимым становится консенсус относительно инстанции, принимающей решения, о модусе легальности. Если согласно Гоббсу формальная компетенция, а не реальная правильность, составляет государственную норму и обосновывает ее обязательность, то с этим не отрицается тот факт, что соответствующая компетенции легальность связана с легитимностью, но тому, кто подчиняется норме, отказывают в непосредственном, неопосредованном легальностью споре о легитимности;

в) современное государство является «единством деятельности и действия». Будучи таковым оно способно решать современные задачи. В нём организована активность человека Нового времени, рассматривающего естественный окружающий мир и порядок общежития как задачу, требующую в зависимости от меняющихся политических потребностей и целей нового оформления. Государство заранее принципиально не связывает себя определёнными целями и задачами. Оно требует виртуальной всеобщей компетенции в фактических областях и полной свободы действий;

г) единство решений и действий современного государства является условием его правового единства. Последнее оправдывает себя в фиксации и осуществлении права, в значении норм, а также в их интерпретации. Государство и право находятся в тесном, неразрывном единстве, которое в известном смысле имеет органический характер. Как социальные явления государство и право возникают одновременно. Но различны точки зрения о том, как соотносятся между собой государство и право. В нормативисткой концепции права государство - первично, право - вторично. Право - продукт не чьей-либо жизнедеятельности, а именно государства. С точки зрения нормативисткой концепции права, законность есть точное, напреложное соблюдение исходящих от государства норма права, а не чьих-то субъективных прав и свобод. Отсюда видно, что нормативный характер права, возведённый в абсолют, не может быть положен в основу истинного понимания права.

Недостаточность (именно недостаточность, а не абсолютная непригодность) нормативной трактовки права послужила причиной появления иных подходов в понимании права и его соотношения с государством. В этом случае "право есть вид деятельности, состоящей в создании и применении общеобязательных норм и нормативных (индивидуальных) юридических средств при обеспеченности государственным принуждением, направленной на урегулирование производственно-обменной и иной взаимосвязанной деятельности людей для достижения необходимого результата".1 Такой подход делает шаг к признанию социального, а не государственного происхождения права, так как право связывается с различной деятельностью людей.

Деятельность людей состоит не только в создании и применении общеобязательных норм и ненормативных (индивидуальных) юридических средств. Это особенно очевидно при рассмотрении проблемы прав человека.

Согласно общепризнанным и цивилизованным взглядам, права человека принадлежат ему от рождения. Они не предоставляются не другими людьми, ни гражданским обществом, ни государством, ни законами, изначально присущи человеку и всего лишь признаются и соблюдаются другими членами человеческого общества. Кто же создал права человека и в чём их источник?

Источник прав человека - он сам, его потребности и интересы, его образ существования и развития. Он же выступает их носителем. С этой точки зрения право обладает социальным, человеческим происхождением, а не государственным. Оно - продукт нормальной жизнедеятельности человека, а не государства. Если же право рассматривать лишь во взаимосвязи с государством и анализировать как продукт государственной деятельности, то историческим последствием реализации такого взгляда будет огосударствление и обюрокрачивание человека как винтика огромной государственной машины.

Социальное происхождение права означает его первичность по отношению к государству. Государство - инструмент, способ достижения и реализации права, созданного человеком. В связи с этим основное место среди всех отраслей права занимает частное (в том чисел гражданское) право, другие же отрасли играют вспомогательную, обеспечительную роль по отношению к частному праву.

Государство выступает и хранителем правового порядка. Но его существование не идентично правовому порядку. Оно предшествует праву (позитивному), хотя само государство является предметом и адресатом последнего;

д) государство, желающее осуществить свою программу действия в случае конфликтов, вопреки сопротивлению общественных групп обеспечить внутренний мир и сыграть свою партию в «международном концерте», с необходимостью является также единством власти. Основой служит «монополия на легитимное физическое насилие».1

Одно лишь государство имеет право применить и обладать организационной возможностью принуждения: полицией армией, исполнительными, административными и судебными органами. В результате этого инструментария оно отличается от негосударственных союзов. Вообще говоря, его особенность заключается в средствах, а не в целях.

Единство власти оправдывает себя во внутренней суверенности тем, что государство оказывается достаточно независимым от общества для того, чтобы самому определить, что в данной ситуации требует всеобщее благо, что оно способно осуществить свои решения вопреки сопротивлению наиболее сильных общественных групп и обеспечить то, чтобы ни одна из этих групп не превратила его в инструмент для осуществления их частных интересов. Суверенность, таким образом, означает способность ко всеобщему благу.

е) государство является союзом солидарности, члены которого отвечают друг за друга и за целостность. Солидарность относится не только к одновременности, она простирается сквозь времена. Государство - это единство во времени. Оно связывает настоящее поколение, как в хорошем, так и в плохом, с предыдущими поколениями, от которых оно наследует историю и за которых оно отвечает. Настоящая деятельность государства может для будущих поколений создавать либо благоприятные, либо отрицательные последствия. Интерсубъективное и интервременное единство означает не только продолжительное существование прав и обязанностей, но и шанс на обновление духовного и экономического наследия, ответственность за будущее в обращении с ресурсами, материальными, культурными и моральными основами совместной жизни.

Государственная солидарность оформляется правовым образом и организуется как объединение территориальное, тем самым как юридическое лицо, придающее союзу правовую идентичность, независимую от смены отдельных членов и биологических законов человеческой природы. Членство в объединённом государственном союзе, в государственном народе как правовом единстве вытекает из гражданства. Государственная солидарность связывает лиц, принадлежащих к государству, граждан государства в правовом смысле, узами опасности и судьбы с родным государством, с принципиальной неизбежностью, пожизненно, несмотря на права эмиграции. Личностно-правовая связь, продолжающая существовать независимо от данного места пребывания, образует существенную разницу в статусе между гражданином данного государства и иностранцем, который добровольно вступил в подчинение чужой территориальной власти и в любое время может уйти от неё.

Заканчивая рассмотрение вопроса о признаках государства, необходимо хотя бы в самой общей форме остановиться на понятии «казна», тем более, что во всех словарях оно почему-то толкуется как устаревшее. Между тем такое государственное учреждение, как казначейство, действует во многих современных цивилизованных странах.

Проявление государства как казны в юридической и экономической литературе рассматривается пока еще явно недостаточно. Особенно это относится к налогам, займам, инвестициям государственным долгам, т. е. ко всему набору того, что составляет экономические признаки деятельности государства и определяет значение осуществляющих ее структур.

Очевидно, что в нашей стране именно сейчас, в условиях складывания многоукладной экономики, если мы не хотим оказаться во власти стихии, взвешенная научно обоснованная налоговая и инвестиционная политика государства во все большей мере должна вытеснять чисто административные проявления его власти, особенно в сфере производства и распределения. Но это, конечно, не означает, что рынок вообще выходит за рамки государственного регулирования. Часто утверждается, что если он функционирует, то государство останавливается на его пороге. На самом же деле регулируемый государством рынок - это не мнимая величина, а реальность в современном обществе. Более того, неотвратимость такой его регуляции вызвала к жизни новые институты гражданского права, трудовое и социальное законодательство. Но правда и то, что рынок сохраняет свою эффективность и жизнеспособность только тогда, когда его функционирование не подвергается административному диктату, а направляется разумной налоговой политикой.

Одним из основных каналов, по которому финансы и другие средства направляются от государства к населению, является государственный кредит. Государственный кредит, смыкаясь с кредитованием частных корпораций и лиц, позволяет широко реализовать созидательный потенциал различных объединений и лиц и в известной мере способствует утверждению нравственного принципа социального общества - долг платежом красен. А какой толчок он дает развертыванию правового образа жизни, правовому регулированию общественных связей!

О государственных займах и налогах, которые составляют основное содержание понятия «казна», нельзя, таким образом, сказать, что они только обеспечивают содержание государственного аппарата. Их значение выходит за рамки этой далеко не единственной цели. «В налогах воплощено экономически выраженное существование государства. Чиновники и попы, солдаты и балетные танцовщицы, школьные учителя и полицейские, греческие музеи и готические башни, цивильный лист и табель о рангах, - все эти сказочные создания в зародыше покоятся в одном общем семени - в налогах».1 Именно поэтому налоги, займы, другие аналогичные им категории можно и следует рассматривать как самостоятельный признак государства, смыкающийся, но не совпадающий с остальными его признаками. В гражданском обществе и правовом государстве это становится особенно заметным.

4. ИСТОРИЧЕСКИЕ ТИПЫ ГОСУДАРСТВА. ФОРМАЦИОННЫЙ И ЦИВИЛИЗАЦИОННЫЙ ПОДХОДЫ

Истории известны следующие основные социально-классовые типы Государств: рабовладельческое, феодальное, буржуазное, социалистическое. На этапах перехода от одной формации к другой возникают Государства исторически переходного типа. Государства различаются по формам правления и устройства основных институтов политической власти (монархия, республика).

На данный существуют два основных подхода к типологии государства: формационный и цивилизационный.

До недавнего времени формационный подход признавался у нас в качестве единственно возможного и научного, поскольку выражал марксистское отношение к вопросу о типе государства.

В марксистской методологии выделяются три относительно самосто­ятельных уровня: во-первых, общеметодологические принципы, или принципы материалистической диалектики, лежащие в основе объяснения общества; во-вторых, методология истории развития общества, куда включается метод восхождения от абстрактного к конкретному, понятия исторического и логического, идеи направленности и периодизации историй; в-третьих, методология функционирования капитализма, осмысливаемого через понятия базиса и надстройки, абстрактного и конкретного труда, прибавочной стоимости и пр. Его можно назвать социологическим в широком смысле, поскольку на методологии этого уровня построена любая дисциплина, предмет которой – функционирование общества, т. е. помимо собственно социологии, еще и политэкономия, и прочие специальные обществоведческие дисциплины.

Понятие общественно-экономической формации принадлежит ко вто­рому – историческому – уровню методологии.

Понятие общественно-экономической формации ориентируется на то, что история – это целостность, организо­ванная вокруг социально-экономических отношений, и помогает прос­ледить этапы ее становления и функционирования. Направление поиска К. Маркс унаследовал от рационалистической философии, искавшей закономерности в истории, и особенно от Г. Гегеля, открывшего, что история есть логика. В рамках этой традиций проблема сводится в первую очередь к тому, чтобы охватить историю единой мыслью. В данном случае отходит на второй план вопрос: считаем ли мы, что история и есть единая мысль, или что история в действительности совокупность общественно-экономических отношений, а формационный подход остается подлинно научным методом изучения этого ограниченного, но чрезвычайно важного отрезка истории. Однако попытка распространить формационный подход за его логические пределы, будь то на историю, не попавшую в «конус», или современные исторические реалии, в которых единство истории приобретает качественно новую специфику, приводит к насилию над историческим материалом, а понятие общественно-экономической фор­мации превращается в догму.

Итак, полагаю, что всеобъемлющая схема в истории не лишена смысла, если с ее помощью выражается действительное историческое единство. Даже если тенденция к единству – всего лишь одна из линий в истории, упустить ее мы не имеем права.

Справедливо констатируя ограниченность формационного подхода, особенно в изучении стран Востока, в качестве альтернативы предлагают «цивилизационный» подход, как правило, ссылаясь на А. Тойнби. Тойнби не претендовал на создание собственного исторического метода. Он не сомневался в том, что мысль всегда движется от накопления фактов к их упорядочиванию. «Этот ритм носит всеобщий характер. Чередование накопления фактов и их интерпретации происходит в физике. Не является исключением в этом смысле и историческая наука».1 Другими словами, Тойнби признавал, что придерживается эмпирического метода, считая его единственно возможным методом изучения истории.

Принципиальная ограниченность эмпирического метода вскрыта еще Д. Юмом. Правда, сам он рассчитывал обосновать неправомерность постановки вопроса об объективном существовании вещей, но в действительности доказал, на мой взгляд, нечто иное, а именно: с помощью привычных для него эмпирических приемов исследования возможно только описание действительности, но не постижение ее сущности.

Обнаруженная ограниченность эмпиризма, как известно, послужила одним из оснований для возникновения классической немецкой философии и, в конечном счёте, для разработки Гегелем теоретического метода восхождения от абстрактного к конкретному в противовес апелляции эмпиризма к чувственно конкретному с последующим обобщением.

Другими словами, рационалистическая диалектика показала, что эмпирический метод годится для преднаучной стадии изучения объекта, на которой эмпирический материал собирается и обобщается и цель которой – выработать начальную теоретическую абстракцию, но не приго­ден для теоретического осмысления объекта. Следовательно, он приемлем, когда нужно составить общее представление о любом предмете, но не предназначен для адекватного постижения ни одного из них. Значит, нет оснований надеяться, будто в исторической науке эмпирический метод даст больше того, на что он способен.

Слабым звеном эмпиризма явилась его неспособность объяснить, откуда берется основание для обобщения и упорядочивания накопленных фактов, что было подмечено рационалистами XVII–XVIII веков.

Ссылка на то, что догматизированный материализм не оправдал себя в истории, требует отказа от дог­матизированного материализма, а не от материалистического взгляда вообще.

Мировоззренческая позиция отнюдь не определяется используемым методом, поэтому с его помощью невозможно ни обосновать какую бы то ни было мировоззренческую позицию, ни тем более опровергнуть.

Итак, формационный подход высвечивает ограниченную, но сущест­венную сторону становления единой всемирной истории.

Признавая ограниченность формационного подхода, положение можно легко исправить, дополнив формационный подход «цивилизационным», но не следует допускать их противопоставления. Позитив­ные стороны того и другого, взятые в единстве, дополняя друг друга, позволяют более глубоко и конкретно понять эту сложную проблему.

В рамках традиционной логики единый подход к истории выражает не столько претензию на истинность, сколько признание единства истории. Задача исследователя по-прежнему состоит не в том, чтобы навязывать истории понравившийся ему метод, а в том, чтобы выработать метод, адекватный изучаемому объекту.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Государство, основной институт политической системы классового общества, осуществляющий охрану его монополий на осуществляющий охрану его экономической и социальной структуры. Государство обладает монополией на осуществление от имени всего общества внутренней и внешней политики, исключительным правом издания законов и правил, обязательных для всего населения, правом взимания налогов и сборов. К. Маркс и Ф. Энгельс отмечали, что Государство носит классовый характер, но его деятельность охватывает и выполнение общих дел, вытекающих из природы всякого общества.

Прежде всего, вопреки утверждениям коммунистов, жестко привязывающих возникновение государства к появлению классов и считающих само государство продуктом далеко зашедших классовых антагонизмов, подобной неразрывной связи нет. Исторически государство зарождается и формируется задолго до возникновения классов, причем как следствие не классовых, а более "полифонических" общественных потребностей, как результат спроса всего общества на сознательное и силовое решение насущных проблем, как ответ на необходимость сознательно, в том числе и с помощью средств принуждения, осуществлять опре­деленные общественные функции, без реализации которых оказывается невоз­можным общественный прогресс. Теоретики классового происхождения государ­ства выводят возникновение Государства из классовой структуры общества и его антагонизмов. Но это противоречит существу так называемого азиатского спосо­ба производства, многочисленным фактам истории (например, возникновению государств Африки), ибо в действительности потребности сознательного управ­ления общественными делами с использованием принуждения имеет гораздо более широкие основания, а применение здесь принуждения было необходимо не в связи с противоречиями более позднего вида материального производства – воспроизводства средств жизни и средств труда и происшедшим здесь возникно­вением частной собственности и эксплуатации, а гораздо раньше, в связи с проб­лемами более древнего вида материального производства – воспроизводства самого человека.

На разных исторических этапах в качестве условий, ради соблюдения которых и существует государство, выступают разные обстоятель­ства. Одними из первых таких условий были принудительное запрещение инцес­та (кровосмешения) и межплеменной обмен женщинами во имя воспроизводства рода, доклассовыми были и обстоятельства, связанные с созданием и поддержа­нием ирригационных сооружений для блага земледелия и сохранения среды оби­тания. Позже на первый план выступает защита частной собственности и недопущение того, чтобы возникшие классы "пожрали общество в бесплодной борьбе", а затем уже смысл существования государства обусловливается всей совокупностью причин, требующих поддержания цивилизационного порядка, пра­ва и т.д.

Очевидно, что; государство, возникшее в древности, прошло свой, ни с чем не сравнимый исторический путь. Круто менялись (хотя порой лишь видоизменялись) причины, лежавшие в фундаменте его существования. Отмирали одни госу­дарственные функции, возникали другие. То, что на одних этапах поддержива­лось насилием, на других превращалось в нормальную норму и привычку. Под юрисдикцию государства попадали новые сферы, а внутри него одни обществен­ные силы приходили на смену другим. Нет ничего удивительного в том, что в антагонистическом обществе государство, продолжая выполнять общезначимые функции по поддержанию порядка, как правило, является организацией экономи­чески самого могущественного класса, получающего в лице государства новое – политическое – орудие своего господства. Но особенно важно то, что именно с возникновением государства как раз и возникает сама политика, политические отношения. Ведь ядром политики, как особой сферы человеческой деятельности, как раз и является "завоевание и использование государства, политической вла­сти, определение форм и задач их деятельности. За многие столетия и тысячеления существования, качественных преобразо­ваний и совершенствования государства сменились не только тысячи поколе­ний – пришли и ушли целые общественно-экономические формации со своими ведущими общественно-политическими силами, классами, протагонистами и со своими весьма неодинаковыми жизненными проблемами. Цари и короли, импера­торы и фараоны, диктаторы и демократы, цезари и консулы, мудрецы и прохо­димцы, каждый по-своему – в зависимости от существовавшей политической системы и утвердившегося политического режима – но всегда настойчиво и неизменно стремились захватить, удержать и укрепить государственную власть как важнейший, решающий рычаг своего господства.

Но государство в своей истории было не только легкой (или нелегкой) добы­чей борющихся протагонистов, стремившихся к тому, чтобы, захватить государст­венную власть, приспособить государственную политику к своим нуждам. Не раз случалось и так, что само государство, созданное обществом для осуществления своих (общественных) интересов, в лице госаппарата становилось над общест­вом, подчиняло и закабаляло его.

Есть ли предел у этого противоборства, и всегда ли будут противостоять друг другу общество и государство? Если обществу хватит ума и умения самому управлять своими делами, не прибегая к помощи особых групп - людей, то может наступить период безгосударственного самоуправленческого развития общества.

Хотя, думается, это вопрос неопределенно далекой перспективы.

Список литературы

Ардашкин В.Д. К современной концепции государства // Правоведение. 1992, №2.

Байтин М.И. Государство и политическая власть. Саратов, 1972.

БачшоИ.Л. Факторы, влияющие на государственность // Государство и право. 1993, №7.

Бутенко А.П. Государство, его вчерашние и сегодняшние трактовки // Го­сударство и право. 1993, № 7.

Васильев Л.: Становление политической администрации... – Народы Азии и Африки, 1980, №1.

Дмитриев Ю.А. Соотношение понятий политической и государственной власти в условиях формирования гражданского общества // Государство и право. 1994, № 7.

Зинченко С.А.. Лисневский Э.В. Собственность, политическая власть и право:генезис, соотношение // Государство и право. 1992, № 3.

Корельский В. М. Власть. Демократия. Перестройка. М., 1990.

Лившиц Р.3. Государство и право в современном обществе: необходимость новых подходов // Советское государство и право. 1990, № 10.

Маркс К. К критике политической экономии // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.13.

Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд., т. 21.

Маркс К., Энгельс Ф. Соч.2-е изд. Т.4.

ПанаринА.С. Возвращение в цивилизацию или формационное одиночество // Философские науки. 1991, № 8.

Панфилова Т.В. Формационный и «цивилизационный» подходы: возмож­ности и ограниченность // Общественные науки и современность. 1993, № 6.

Пугинский Б.И., Сафиуллин Д.Н. Правовая экономика: проблемы становления. – М., 1991.

Руссо Ж. -Ж. Трактаты. М., 1969.

Сальпин Е.Н. Теократические тенденции современной государственности // Общественные науки и современность. 1996, № 5.

Советское государство и право. 1990. № 11.

Тойнби А. Постижение истории. – М., 1991.

1 Корельский В. М. Власть. Демократия. Перестройка. М., 1990. С. 5.

1 Советское государство и право. 1990. № 11. С. 95.

1

1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд., т. 21.

1 Васильев Л.: Становление политической администрации... – Народы Азии и Африки, 1980. №1.

1 Руссо Ж. -Ж. Трактаты. М., 1969, с. 72.

1 Лившиц Р. 3. Государство и право в современном обществе: необ­ходимость новых подходов//Сов. гос-во и право. 1990. № 10.

1 Зинченко С.А.. Лисневский Э.В. Собственность, политическая власть и право:генезис, соотношение // Государство и право. 1992, № 3.

2 Лившиц Р.3. Государство и право в современном обществе: необходимость новых подходов // Советское государство и право. 1990, № 10.

1 Пугинский Б.И., Сафиуллин Д.Н. Правовая экономика: проблемы становления. – М., 1991.

1 М. Вебер.

1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч.2-е изд. Т.4.

1 Тойнби А. Постижение истории. – М., 1991.