«Величие души обнаруживается не в том, что человек достигает какой–нибудь крайности, а в том, что он умеет сразу коснуться обеих крайностей и наполнить весь промежуток между ними»
Блез ПАСКАЛЬ
В традиционных формах ведения проектных работ освоенного понятия «проектный анализ» как такового не существует. В специальной литературе фигурируют «подготовительный этап», «исследования исходной ситуации», «предпроектные исследования» и «предпроектный анализ». Структурой выполнения работ предполагается, что процедурам собственно стадии проектирования или «стадии творческого поиска» [1, С. 59–63] предшествует предпроектный анализ как самостоятельная стадия. В задачи такого анализа вменяется «осмысление… объекта в системе существующей застройки…» [2, С. 3], «создание условий для формирования идеи…» [3, С. 3], «формирование проектной концепции… и выявление ряда ограничивающих проектный процесс условий…» [4, С. 7]. Отмечается, что «дизайнерський синтез і аналіз завжди є взаємопов’язаними», а «у процесі проектного мислення ці два методи набуття знань тісно переплітаються» [5, С, 29], и все же «у підготовчому етапі роботи над проектом превалює аналіз...» [там же, С, 39]. Отсутствует понятие «проектного анализа» и в более доскональных и объемных методических трудах [6, 7], где их авторами также фиксируется, что в дизайн–программе «исследования начинаются на подготовительном этапе и продолжаются на стадии предметного проектирования, однако бóльшая их часть приходится все же на первую часть работы...» [7, С. 140]. При этом отмечается, что «комплекс предпроектных исследовательских работ нуждается, по сути дела, в особом плане координации, который может составить основу разработки дизайн–программы» [там же] и выводится разработчиками методики в слой научно–исследовательских работ.
Таким образом, аналитическая работа и ее результаты, фактически нормативно выведены за пределы проектных действий и не могут быть оперативно соотнесены с проектными решениями, т.е. оценены и осмыслены с точки зрения проектной значимости анализируемого в этот конкретный момент материала, весомости проектных выводов и эффективности самого аналитического действия. В реальной практике проектирования, на этапе предъявления «заказчику» вариантов возможного направления ведения работ, традиционно определяемого как первый этап стадии проектирования (а часто и на более поздних этапах), автор испытывает необходимость доопределения позиций и обнаружения, значимых для заказчика ценностных, культурных и т.п. ориентиров и предпочтений. В худшем случае он может вынужденно «навязывать» направление проектного поиска или принятия решения, подавляя «несведущего заказчика» собственной авторитетностью и осведомленностью. Либо обращаться к прямому удовлетворению условий и требований, определенных «заказчиком» и «функционировать» в рамках «формального сбора исходных данных» [1, С. 3] и соответствующего ему творчества. Поэтому мы позволим себе усомниться в уместности и эффективности проведения анализа «существующей ситуации» и всей совокупности аналитических работ вне рамок проектных действий как таковых.
С другой стороны, разделение во времени процедур анализа и синтеза, свойственных натуралистическому подходу который «генетически» ориентирован на противопоставление объекта и субъекта, не позволяет дизайнеру в рамках средового подхода проникать в существо и содержание средовых ситуаций. Дело в том, что в средовом подходе материальный объект на который в конечном итоге направлено проектное усилие дизайнера, неотделим от потребителя или средового субъекта и во многом определяется именно им, его ценностными предпочтениями и ориентациями. Совокупность элементов окружения, выделенных и освоенных субъектом среды в процессе его жизнедеятельности, образуют с ним одно целое. Поэтому специфика среды и ее свойств не может быть обнаружена извне: средовая ситуация как и сам объект оказываются доступны лишь при конкретной работе с конкретными людьми и их проблемами в уникальных и подвижных, но не менее конкретных ситуациях [См. 8, 9, 10, 11, 12]. Для исследователя в средовом подходе проектирования присуще состояние, в котором «сознание, интенциональные процессы с самого начала привлекаются к анализу не как отношение к действительности, а как отношение в действительности» [13]. Такая направленность сознания позволяет нам иначе отнестись к проблемам противопоставления объекта и субъекта: образу активного человека наиболее соответствует субъект–объектная установка, в которой объект оказывается «склеенным» с представлениями о нем. При этом существенным становится не только или даже не столько наше «подлинно объективное знание» об объекте, сколько те «картины мира» [14, С. 44], которыми реально и действительно руководствуется средовой субъект — индивидуальность сообщества или само сообщество. А это приводит нас к усомнению того, что в средовом подходе проектирования изначально или «исходно» возможна ориентация на усредненную средовую ситуацию и анонимного средового обитателя, а стало быть, и на «типовой» средовой объект. Индивидуальная непосредственность средовых субъектов и уникальность исходных средовых ситуаций не позволяют нам приступить к анализу свойств и характеристик объекта проектирования без глубокого проникновения в эти ситуации и освоения тех «объективных» содержаний, которые свойственны и значимы для средового субъекта, и зафиксированы в его «картинах мира». Очевидно, такое освоение невозможно и при использовании универсальных, привычно традиционных или однажды определенных в полной их совокупности «инструментальных» средств и способов проектирования предметно–пространственной среды жизнедеятельности средовых сообществ.
Структурно и морфологически средовой объект может быть как сложноустроенным (гарнитур, комплекс, ансамбль и т.п.) так и простым, т.е. представлять собой «штучное» сооружение, комплекс или вещь, но в любом случае для него будет характерна «сложноустроенность» по содержаниям, которые лежат за его формой и конкретная адресность.
Под конкретной адресностью нами подразумевается принципиальная направленность проектных действий 1) на удовлетворение потребностей конкретного сообщества с его ценностными установками, предпочтениями, ориентациями и т.п.; 2) на обеспечение конкретно–действенных способов реализации жизнедеятельности (с характерными ей традициями, техниками, ритуалами и т.п.); 3) на реализацию объекта в конкретных для обитателя и среды историко–культурных условиях и реальном времени; 4) на внедрение объекта в конкретное Место с его контекстами, ландшафтом, предметным наполнением и пространственной организацией, стилем и образом, ритмом и темпом жизни и т.п.; а также 5) на дополнительное осмысление задания и разработку не менее конкретного содержания темы и собственно объекта проектирования.
Соответственно, под содержаниями подразумеваются конкретные 1) существенные, соразмерные и сообразные конкретному персонажу — субъекту сообщества культурные и социальные, национальные, этнические и географические, психические и духовные, возрастные и т.п. особенности и свойства отраженные в объекте; 2) существенные свойства и характерные особенности объекта, позволяющие персонажам осуществлять уникальные и всякий раз самобытные формы реализации их жизнедеятельности принятые и закрепленные средовым сообществом по самоопределению; 3) существенные свойства и особенности объекта, сообразующие культурно–исторические традиции сообщества со спецификой Места и согласующиеся с передовыми представлениями и требованиями современного дизайна; 4) предметные и пространственные, структурные и композиционные, образные и стилевые, объемные и пластические, цветовые, графические и т.п. материальные и не материальные, органические и неорганические характеристики, свойства и черты объекта, сообразующие гармоничную целостность объекта в среде сложившегося Места; 5) свойства и особенности среды как целого, ее зон, фрагментов, узлов и «отдельных» элементов обеспечивающие их уникально неповторимое средовое своеобразие за счет изначально «реципиентной» (адресной) направленности тематических и объектных формулировок.
Объект дизайна в средовом подходе проектирования представляется нам двухслойным. В первом слое в качестве объекта рассматривается среда: непосредственно «средовая ситуация», отвечающая уникальному характеру средовых субъектов–персонажей, их ценностным установкам, убеждениям, предпочтениям и ориентациям, сообразная техникам и способам реализации персонажами сообщества жизнедеятельности с ее образом, стилем, темпом, ритмом и т.п., а также гармоничная контекстуальным особенностям Места и соответствующая формам материального воплощения. Во втором, параллельном слое, в качестве дизайн–объекта рассматривается соразмерное и сообразное средовым субъектам и средовой ситуации предметно–вещное обеспечение и пространственная организация конкретной жизнедеятельности персонажей сообщества с соответствующими формальными, стилевыми, знаково–символическими и прочими характеристиками дизайн–объекта, его фрагментов, узлов и элементов.
Выполнение проектных исследований в средовом подходе проектирования так же представляется нам двухслойным. В первом слое, соответственно, усилия направлены на анализ и синтез «средовой ситуации» как таковой, рефлексивный анализ, ориентированный на определение степени проектной сообразности выдвигаемых предложений, а так же рефлексивный анализ–экспертиза и оценка принимаемых решений на их соответствие и сообразность объективным содержаниям. Во втором слое усилия направлены соответственно на анализ и синтез оптимального состава предметно–вещного обеспечения жизнедеятельности конкретно определенного сообщества и ее пространственной организации. Существенным здесь оказывается то, что работа в слоях может осуществляться только параллельно: синтезируемый в средовом подходе объект возникает из «облака смыслов» как нечто целое во всех своих частях синхронно от этапа к этапу, как фотографический позитив при проявке за счет аналитического осмысления средовых содержаний.
В проектировании, базирующемся на принципах средового подхода, изменяется отношение к объектам дизайна и архитектуры, так — «их создание уже не является конечным результатом проектирования, …они рассматриваются не как самоценные формы, а как средства, обеспечивающие оптимальные условия жизнедеятельности» [2, С. 6]. Именно жизнь, во всей ее широте и разнообразии, взаимоотношения и деятельности персонажей и сообществ, способы и техники их реализации в определенном материальном оформлении, а также ценностные и культурные представления–предпочтения [15, 16, 17] и даже личностные и индивидуальные переживания каждого и всех, вовлеченных в проектно–исследовательские процессы и процедуры, ложатся в основание средового подхода проектирования.
Аналитическая работа или проектный анализ в этих слоях предполагает «объемное» выявление «средовой ситуации» и поэтому выполняется, также челночно–параллельно, по пяти основным «плоскостям» представляющим различные аспекты изначально целостной средовой ситуации (см. рис. 1.).
1. На первой «плоскости» — анализ предполагает освоение дизайнером –исследователем потребительской ситуации, свойственной конкретному средовому сообществу, его группам и персонажам, т.е. непосредственному потребителю или пользователю средового объекта. При этом нам предстоит решить следующий ряд задач: определить состав средовых субъектов и их специфические характеристики, выявить их цели и интересы, культурные и ценностные приоритеты, мотивации, ориентации и предпочтения, способы и техники осуществления деятельностей, образ и стиль жизнедеятельности, традиции и ритуалы свойственные средовому сообществу и т.д. В качестве особых задач здесь рассматривается обнаружение проблемных узлов и «фокусов» и определение оптимального и сообразного характеру сообщества состава предметного обеспечения жизнедеятельности и ее пространственной организации. Решение подобных задач позволит расширить пространство обнаружения оснований при разработке проектных предложений, повысить эффективность и качество проектного действия с точки зрения оптимизации жизнедеятельности всех и каждого из потребителей средового объекта.
2. На второй «плоскости» — анализ предполагает освоение дизайнером исследователем урбанистической ситуации, свойственной конкретному Месту (пространству) и обитающим здесь сложившимся сообществам, их группам и персонажам, т.е. опосредованному «пользователю» средового объекта. В этой части анализа нам также предстоит освоение специфических и характерных Месту и сложившейся среде контекстных содержаний их особенностей, свойств, обстоятельств, условий и ограничений, способов и техник реализации жизнедеятельности сообществ, обитающих на Месте предполагаемого внедрения средового объекта. Что, с нашей точки зрения, также позволит расширить пространство обнаружения оснований принятия проектных решений, будет способствовать повышению эффективности проектного действия, направленного и на оптимизацию жизнедеятельности сложившихся сообществ и на достижение «жизнеспособности» внедряемого в средовой контекст объекта.
3. На третьей «плоскости», — анализ историко–культурной сущности средового объекта предполагает актуализацию неразрывных связей объекта исследований с его возникновением–становлением–развитием и изменением в различных исторических и культурных ситуациях. Обращение к онтогенезу и филогенезу объекта в средовом подходе проектирования позволит нам, прежде всего, обнаруживать закономерности, обусловленность и взаимосвязь изменений формальных характеристик исследуемого объекта с культурными, социальными, экономическими, политическими, национальными, географическими (территориальными), мировоззренческими, ценностными и прочими условиями его формирования. А также определить роль индивида, личности, группы, страты и т.д. на каждом из этапов развития и «бытия» объекта в богатом культурно–историческом контексте и актуализировать общечеловеческие ценности в принимаемых автором проектных решениях. Средовой объект всегда обладает исторически временной протяженностью, несет в себе память традиций и обычаев. В конечном же счете, понимание закономерностей эволюции и внутренней сущности исследуемого средового объекта позволит выстраивать тенденции его развития и дополнительно ориентироваться в определении истинности принимаемых решений по оптимизации жизнедеятельности и в соотношениях с общечеловеческими и общекультурными ценностями.
4. На четвертой «плоскости», — анализ предполагает обнаружение и фиксацию свойственных аналогам и прототипам качеств и характеристик, соответствующих сущности исследуемого средового объекта и значимых для конкретно–определенных средовых ситуаций и средовых персонажей, и позволяющих оптимизировать обустройство и организацию их жизни и реализации деятельностей. В первую очередь, здесь нас будет интересовать тот культурный контекст и ценностно–ментальные условия, в которых этот объект создавался и осваивался, затем, характер и специфика осуществления персонажами сообществ минувшего их жизнедеятельности, ее обустройство в материально–предметном обеспечении и пространственной организации. И только затем (для исследователя) — осмысленные в знаково–символическом и стилевом воплощении, оформленные в соответствующих художественных формах и заключенные в определенные композиционные закономерности и принципы. Анализ аналогов и прототипов в ретроспективе традиционных и культурных условий, значимых для исследуемого средового сообщества, а также в культурах «параллельного» настоящего будет всегда сопряжен с необходимостью реконструкции и сценарного моделирования, определенных прежде ситуаций жизнедеятельности ее специфики, характера и содержаний, свойственных исследуемым объектам (т.е. аналогам и прототипам).
5. На пятой «плоскости», — анализ предметно–пространственной ситуации опирается на определяемые в предшествующих разделах ведéния проектного анализа результаты и значимые для средовой ситуации свойства, качества и характеристики проектируемого объекта, а также выделяемые его художественные, структурные, организационные, морфологические, функциональные, предметные и пространственные особенности и значения. Исследование по данному разделу учитывает их, и позволяет фиксировать требования и принципы достижения такой целостности проектируемого объекта, которая позволяет обеспечивать его гармоничное внедрение в существующий ценностный, культурный, исторический, стилистический, композиционный и т.п. контексты, предъявленные исследователю наличной предметно–пространственной данностью Места, в котором предполагается реализация проекта. Иными словами, в данном разделе исследований анализ нацелен на выявление состава требований и ограничений, ориентированных на достижение гармоничной целостности предметно–пространственной ситуации «будущего», как пространства–образа и пространства–формы, где проектируемый объект может быть также рассмотрен как равнодействующий «персонаж» пространственной мизансцены. Здесь этот факт оказывается замечательным также потому, что для дизайна архитектурной среды наряду с персонажами сообщества непосредственных потребителей и сложившихся сообществ «возникает» еще одна действенная и поэтому персонифицируемая группа. Группа, которую образуют конкретные материально представленные «предметы–персонажи», исконно организованные как некоторая целостность в выделенном нами (или заказчиком) пространстве, и в «ткань» которого предполагается внедрение проектируемого объекта. Группа, в которой каждый материальный предмет как «персонаж» «живет», вступает с нами в социальную, историческую, культурную и тому подобную коммуникацию: управляет и служит, предлагает и обеспечивает, сообщает и предоставляет, воспитывает и развивает, сохраняет и оберегает… и тогда, действительно участвует в повседневной жизнедеятельности человека и обеспечивает всю совокупность межчеловеческих взаимодействий. Этот вопрос оказывается одним из проблемных в средовом подходе и нуждается в исследовании.
Очевидно, что само по себе параллельное продвижение по намеченным аналитическим плоскостям не позволяет поручиться за достаточность и тем более качество аналитических выводов и их эффективность при выборе и утверждении проектных решений. Это становится возможным при наличии фиксаций и соотнесения результатов аналитических действий, их экспертной оценке по обнаружению их проектной значимости, поверке результатов на их соответствие объективным содержаниям и значимости для субъектов среды. Решение таких задач требует введения внешних, по отношению к анализу средовых ситуаций и «развивающихся» по мере их изучения параллельных «плоскостей промежуточного синтеза», — чувственно–эмоционального и рационального освоения анализируемых объективных содержаний. В качестве таковых могут быть введены как минимум две «плоскости» (рис. 1.). Первая из них, «плоскость» фиксации и моделирования в промежуточном синтезе результатов анализа с точки зрения выявления образно–художественных свойств, качеств и требований, формирующих и проектно обеспечивающих уникальное своеобразие и выразительность средового объекта. Назовем ее «плоскость художественного проектирования». Вторая же, — «плоскость» фиксации и моделирования в промежуточном синтезе результатов анализа с точки зрения выявления структурно–организационных и пространственных особенностей, условий, ограничений и требований, оптимизирующих стиль, образ, ритм, техники осуществления жизнедеятельности всех без исключения групп средовых персонажей (их типов), выявленных и имеющих какое бы–то ни было отношение к средовому объекту. Соответственно назовем ее «плоскость структурно–организационного проектирования».
Введение в параллель аналитическим процедурам таких «плоскостей» дает право рассчитывать на то, что зафиксированные на них модели позволят обнаруживать вероятностные варианты и формы решения, противоречий вскрытых непосредственно в ходе аналитического осмысления средовых ситуаций и фиксируемых «здесь–и–сейчас».
Результаты «промежуточного синтеза» могут быть транслированы в средовое сообщество практически на любом этапе, цикле или фазе ведéния проектного анализа (см. рис. 2, 3.), вследствие чего возникает возможность налаживания «обратной» связи, и, следовательно, дополнительной оценки сообразности проектных предложений и выводов, а также их проектно–рефлексивного анализа.
Таким образом, проектный анализ в дизайне средового объекта нацелен на обнаружение и освоение совокупной средовой ситуации; на сравнение и сопоставление результатов аналитических действий, и экспертную оценку по обнаружению их проектной значимости; на поверку соответствия проектных предложений и решений объективным содержаниям и их значимости для средовых субъектов. При такой трактовке целей, задач и содержаний проектного анализа оказывается, что аналитическая работа и ее результаты по своей сути представляют базовую основу для всего комплекса проектных исследований, в состав которых, помимо проектного анализа, входит непрерывный дизайнерский синтез средового объекта и специфическая проектная рефлексия. В свою очередь, такая рефлексия в дизайне средового объекта направлена на осмысление: способов и целей «связывания» содержаний анализируемых аспектов совокупной средовой ситуации; проектной сообразности разрабатываемых направлений и предложений; полноты сообразности принимаемых решений объективным содержаниям конкретной средовой ситуации; проектно «продвинутой» на каждом этапе и все же всякий раз «исходной» средовой ситуации. Очевидно, что при такой структуре ведéния работ результаты проектной рефлексии будут активно влиять на дальнейший ход выполнения проектного анализа. Бесспорно также и то, что такой подход к ведению аналитической работы может позволить снять вероятность абсолютизации авторской воли, способствовать предотвращению ошибочных интерпретаций объективных средовых картин и расширению поля возможностей действительного и адекватного попадания в средовые смыслы и содержания, и, следовательно, надеяться на повышение эффективности и качества проектно–исследовательских усилий.
Комплекс проектно–исследовательских работ выполняемых на этой стадии проектирования завершается разработкой «развернутого проектного задания» на разработку аспектных объектов «сообразующих» предметно–пространственную среду жизнедеятельности средовых субъектов. При этом существенным оказывается то, что такое «проектное задание на аспектные разработки» становится для нас действительно проектным по своей сути и естеству, т.е. оно выстраивается именно на основании проектных действий и процедур. Структурно, полный комплекс проектно–исследовательских работ ведется на основании «программы проектного действия», разработанной на стадии «предпроектного анализа», предшествует предметно–аспектным «проектным разработкам» и по своей сущности может определяться как стадия проектирования средового объекта.
Естественно предположить, что такую работу невозможно выполнить «одинокому» проектировщику, ориентированному на «индивидуально–келейные» формы проектирования, она может быть осилена только лишь полипрофессиональной командой. И было бы странным предполагать, что для разработки сложноустроенного объекта потребуются неадекватно простые средства, методы и способы решения проектно–аналитических задач.
Теперь мы можем сказать: да, конечно, анализ и синтез различены как два метода и в этом смысле «разделены», но «разделены» только условно, ибо «...сама–то природа, как внешняя, так и собственная наша природа, знать ничего не знает о том, как мы ее рассекли, на какие удельные княжества дисциплин мы ее разделили для собственного удобства рассмотрения; ...сама–то природа живет не по законам феодального общества, а по законам единого и гармоничного целого, к реализации которых стремится и человеческое общество, и отдельная личность» [18, С. 15].
1. Бархин Б.Г., Методика архитектурного проектирования в системе архитектурного образования. – М.: Стройиздат, 1969.
2. Попов И.Е., Яровой А.В., Методические указания к учебному архитектурному проектированию «структурно–функциональный аспект предпроектного анализа в учебном архитектурном проектировании». – Харьков. ХИСИ. 1990.
3. Шалунова Г.Б., Методические указания к учебному архитектурному проектированию «Предпроектный анализ». – Харьков. ХИСИ. 1990 г.
4. Черкасова Е. Т., Методические указания к предпроектному анализу исторической городской среды в учебном курсовом проектировании (историко–культурный аспект). – Харьков. ХИСИ. 1991.
5. Даниленко В.Я. Основи дизайну: Навч. посібник. – К.: ІЗМН, 1996. – 92 с.
6. Методика художественного конструирования / ВНИИТЭ. 1–е изд. М., 1978. 2–е изд., перераб. М., 1981.
7. Методика художественного конструирования. Дизайн–программа / ВНИИТЭ. М., 1987.
8. Тез, конф. «Психология и архитектура». – Ч. 1., Ч. 2. – Лохусалу (ЭССР). – Таллин: – 1983. – 16–19, С.27–29, С. 39–43 и др.
9. Дизайн городской среды. Типологические аспекты: Труды ВНИИТЭ. Сер. «Техническая эстетика». М.: 1984. – Вып. 44.
10. Городская среда. Современные проблемы формирования городской среды. // Сб. мат. Всесоюз. научн. конф. – М.: Вниитаг. – 1989.
11. Средовой подход в архитектуре и градостроительстве. // Сб. статей – М.: Вниитаг Госкомархитектуры, 1989. – 159 с.
12. Городская среда. Дизайн. Архитектура: Сб. научн. трудов. Ч. І., Ч. ІІ – М.: Вниитаг, 1990.
13. Зинченко В.П. Мамардашвили М.К. Проблема объективного метода в психологии. // Вопросы философии, – 1977. № 6.
14. Костинский Г.Д. Образ человека и установки сознания в исследовании городской среды. Средовой подход в архитектуре и градостроительстве. // Сб. статей – М.: Вниитаг Госкомархитектуры, 1989. – С. 42 – 48.
15. Асс Е.В., Средовая типология и городской дизайн. – М., 1984, – (Дизайн городской среды. Типологические аспекты: Труды ВНИИТЭ. Сер. Техническая эстетика; Вып. 44).
16. Глазычев В. Л., Социально–экологическая интерпретация городской среды. – М., 1984 г.
17. Каганов Г.З. Формирование городской среды // Теория и история архитектуры: Вопросы теории.– М.: ЦНИИТИА, 1987. – Вып. 3. – 42 с.
18. Волков Г. Н., Три лика культуры. – М.: Мол. гвардия, 1986. – 335 с.
Сухоруков Евгений Валентинович, доцент кафедры основ архитектуры ХГТУСА, член Союза дизайнеров Украины. По окончании ХХПИ, с 1984 г. работал в ХФ ВТИИТЭ, с 1997 г. на кафедре «Дизайн архитектурной среды», где по настоящее время ведет курсовое «Архитектурное проектирование» и читает курс «Основ проектного анализа». Участник всесоюзных «дизайн–программ», зарубежных, всесоюзных и региональных специализированных выставок, проблемных конференций и проектно–теоретических семинаров. Автор и соавтор ряда НИР, публикаций и дизайн–разработок, научные и проектно–исследовательские интересы сосредоточены на проблематике средового подхода проектирования.