И. Фроянов
Древнерусская государственность, сложившаяся в ХI-ХIII вв., носила общинный характер. Общество еще не знало сословного и классового разделения, глубоких социальных антагонизмов, подавляющее большинство его членов составляли лично свободные и полноправные граждане, объединявшиеся в городские и сельские общины. Государство являло собой слаженную систему соподчиненных общин, где можно выделить три основные звена: община старшего города, общины подчиненных ей младших городов или пригородов, сельские общины.
Образующаяся на основе этой иерархии территориально-политическая структура в древнерусских источниках именуется "земля" или "волость". Каждая такая земля получает свое название от города: Киев - Киевская земля, Новгород - Новгородская земля, Смоленск - Смоленская земля и т.д. - Поэтому такие образования квалифицируются как города-земли или города-государства, обладающие всеми признаками и атрибутами внутреннего суверенитета.
Верховным органом власти общины старшего города, как и волости в целом, было вече - народное собрание, в котором участвовали все свободные и полноправные граждане из числа жителей города и прилегающей сельской округи.
Участвовать в вечевых мероприятиях было не обязанностью, а правом граждан, которым они могли пользоваться по своему усмотрению. Этим правом обладали не все свободные жители, а только главы больших семей, "мужи", как их именуют древнерусские источники: на вече они принимали решения за себя и за своих "детей", физически вполне взрослых, но не достигших еще гражданского полноправия.
Вечевые постановления принимались консенсусом, хотя и достигавшимся нередко в ходе острой борьбы и столкновения различных мнений. Никакого подсчета отдельных голосов, поданных в пользу того или иного решения, не производилось, необходимо было общее согласие веча для того, чтобы решение вступило в силу. Иначе и быть не могло, ведь при характерной для того времени неразвитости аппарата государственного принуждения любое принятое постановление могло быть исполнено лишь при условии согласия с ним и поддержки подавляющего большинства простых граждан.
Важную роль в ходе вечевых прений играли общинные лидеры-бояре, силой личного авторитета и умением убеждать или отстаивать свою правоту, и увлекали за собой рядовых вечников, апеллируя к общим интересам земли, в сознании древнерусских людей стоявшим выше любых индивидуальных или групповых интересов. При этом окончательное решение оставалось за рядовыми участниками вечевого собрания, что указывает на демократический характер древнерусского веча. Народ принимал самое непосредственное и деятельное участие как в приглашении князей на княжение, так и в изгнании их из волости.
Решению вече старшего города подчинялись жители пригородов. На вече в старший город прибывали иногда и делегаты из пригородов. Компетенция вече ничем не была ограничена, собравшиеся на нем граждане могли рассматривать и принимать решения по любому вопросу, имеющему общественно-важное значение.
Вече ведало вопросами войны и мира, распоряжалось княжескими столами, финансовыми и земельными ресурсами волости, объявляло денежные сборы с волостного населения, входило в обсуждение законодательства, смещало неугодных представителей назначаемой князьями администрации.
Вторым институтом государственной власти в Древней Руси был князь. Его общественное положение раскрывается двояко. Князь - представитель знати, в кругу которой он - первый среди равных. Это обстоятельство, разумеется, накладывало свой отпечаток на его правительственную деятельность: князь не был свободен от интересов и запросов социальных верхов. Но бесспорно и другое - в княжеской политике находили выражение нужды простого народа, что объясняется отсутствием антагонистических противоречий, общинным характером социального устройства. Князь и знать еще не превратились в особое сословие, отгороженное от рядовых общинников. Знатные выступали в качестве лидеров и правителей, но власть они пока получали из рук народа.
Князь и городская община составляли части единого социально-политического организма. Князь не мог обойтись без общины, как и она без него. Об этом свидетельствуют выполняемые князем общественно необходимые функции. Искони ему принадлежит роль верховного военного предводителя, и в этом качестве его некому заменить, поскольку земское войско, как и любая военная организация, строится на принципе единоначалия, и только князь в глазах простых людей обладает достаточным авторитетом и сакральной силой, чтобы ее возглавить. То же самое следует сказать и о других властных функциях князя - законодательной, судебной, административной, дипломатической, столь же необходимых для нормальной жизнедеятельности общественного организма, требовавших постоянного личного участия правителя.
Такой же прочной и неразрывной была обратная связь князя со своими подданными, городской общиной. Приобретение стола и успех правительственной деятельности князя в первую очередь зависели от поддержки общины, обеспечить которую было его важной заботой. Община принимала князя, заключая с ним "ряд" - договор - "на всей своей воле", нарушение условий такого договора со стороны князя влекло к его изгнанию.
Другим важнейшим ограничением возможного произвола княжеской власти была военная мощь городской общины, земского войска, объединявшего в своих рядах все боеспособное население волости. Без согласия общины, веча, князь не мог провести мобилизацию войска, что делало его бессильным перед лицом внешне- и внутриполитических угроз. В Древней Руси действовал и институт общенародного (вечевого) суда над князем: допустившим злоупотребления, а тем более совершившим преступные деяния - его могли лишить власти, заключить под стражу и даже предать смертной казни.
Как видим, княжеская власть в древнерусский период весьма далека от монархической, князь не монарх, а высший исполнительный орган городской вечевой общины. В своей деятельности он опирается на дружину, объединявшую его ближайших сподвижников и слуг. Из числа дружинников князь производит назначения на военные и административные должности руководимого им аппарата государственного управления. За действия "княжих мужей" последний отвечает, как за свои собственные поступки.
Третьим институтом общинной государственности является боярская дума ("совет"), приходящая на смену старейшин родоплеменной эпохи. Боярская дума не имеет четко зафиксированного статуса в писаном праве, однако обычай требовал от князя обязательного согласования своих действий с боярами, "лучшими мужами", отказ от "думы" с которыми вызывал резкое недовольство общины и мог послужить основанием для лишения князя власти. Боярская дума формировалась из наиболее влиятельных представителей городской общины, земских бояр. Вот почему так часто боярские "советы" совпадают с принимаемыми следом вечевыми решениями, а князь, не нашедший поддержки бояр, как правило, не находит ее и на вече.
В целом политический строй Древней Руси можно характеризовать как демократический. Города - земли домонгольского периода - это вечевые республики, где в делах государственной власти и управления участвовали самые широкие общественные силы. Древнерусская демократия не знает представительных форм и носит непосредственный характер. Вече - верховный орган власти - не являлось парламентом, состоящим из наделенных соответствующими полномочиями народных представителей. Каждый полноправный гражданин, свободный общинник имел право и возможность непосредственно участвовать в политической жизни и своим голосом на вече оказывать влияние на все важнейшие государственные решения. Последнее, впрочем, нуждается в некотором уточнении.
Особенностью древнерусской государственности является тот факт, что носителем публичной власти выступала община старшего города, в ее руках концентрировалась принудительная власть по отношению к жителям пригородов и волости в целом. Решение столичной вечевой общины было обязательным для всех волошан - такой порядок распространялся на все важнейшие сферы общественной жизни - политическую, административную, судебную, финансовую, военную. "Новгородцы же изначала и смоляне, и киевляне, и полочане, и все волости как на думу на веча сходятся, на что же старейшие сдумают, на том пригороды станут", - читаем в летописи.
Подчиненное положение пригородов и их административная зависимость от старшего города выражались в том, что пригородам приходилось принимать от города посадников. Посадник принадлежал к числу высших должностных лиц государства, помимо распорядительных функций, он, судя по всему, выполнял еще определенные полицейские обязанности. Являясь людьми пришлыми и не будучи подотчетными местному населению, посадники нередко допускали злоупотребления, произвол и насилие. Доведенные до крайности жители сурово расправлялись с такими правителями, что в свою очередь приводило к обострению отношений пригорода со старшим городом.
Высшими должностными лицами были также тысяцкие и воевода. Их связь с земской общиной гораздо прочнее. Тысяцкий и воевода не только осуществляли руководство военными силами общины, но и являются выразителями политических интересов земли вне зависимости от того, происходили они сами из княжеско-дружинной или земско-общинной среды. Принадлежность к земской военной организации и опора на ее силы обеспечивает названным деятелям высокую степень самостоятельности и независимости в отношениях с князьями как в военной, так и в политической сфере. Если община ("людье") принимает решение заменить неугодного правителя другим, более популярным, то ее лидеры - воевода и тысяцкий, - в конечном счете, действуют в полном соответствии с таким решением: тайно от князя связываются с его соперником, сообщают ему о симпатии горожан. Призывают к решительным действиям и от имени общины обещают поддержку в нужный момент.
Положение воеводы и тысяцкого напрямую не зависит от перемен, происходящих на княжеском столе. Они остаются на своих местах даже в тех случаях, когда сменяются князья из враждующих между собой династий при том, что воевода, к примеру, мог участвовать в боевых действиях против тех князей, кто со временем занимал стол в его земле.
При всем сходстве статуса и роли тысяцкий и воевода - не одно и тоже. Соотношение между ними можно определить так: если каждый тысяцкий - воевода, то не каждый воевода - тысяцкий. Последний обладает целым рядом дополнительных полномочий и в делах общественной жизни приобретает более важное значение.
Прежде всего, привлекает внимание чрезвычайно высокое общественное положение тысяцкого, близкое к положению князя. Иногда источники даже называют тысяцкого князем, распоряжающимся боярами, "сущими под ним". Имеются также данные о том, что не только бояре, но и непосредственно князья могли "держать тысячу". По правлению тысяцких (так же, как и князей) в ряде случаев ведется счет времени летописцем, связывающим с их именами те или иные события. Наряду с князьями тысяцкие участвуют в выработке законов, по которым живет община, им также принадлежит право суда по некоторым делам, разнообразные представительские функции.
Власть воеводы и тысяцкого распространялась и на подчиненные старшему городу пригороды. Во время проведенных военных действий, когда земля испытывала непосредственную вражескую угрозу, эта власть приобретала чрезвычайный характер. Столичный воевода своей волей мог отменить решение веча пригорода, если таковое шло вразрез с интересами общины старшего города и ставило под вопрос территориальную целостность земли. Подобно посаднику, воевода и тысяцкий со своей стороны заботятся о сохранении единства земли и всячески пресекают сепаратистские устремления мятежных пригородов.
По мере экономического и политического усиления, роста числа жителей, укрепления военной организации, пригороды начинают тяготиться зависимостью от старших городов. С особой силой этот процесс разворачивается, начиная с середины XII в., когда он получает повсеместное распространение. Борьба старших городов с усиливающимися пригородами становится главным содержанием внутри волостной жизни, в ней участвуют самые широкие общественные силы, - по сути дела эта борьба носит характер межобщинного столкновения. Результат может быть двояким: либо единая прежде волость делится на несколько новых самостоятельных городов-государств, либо значение старшего города переходит к взявшему верх пригороду.
Описанная нами модель государственного устройства не является чем-то особенным, свойственным лишь древнерусскому обществу механизмом. Как показывают новейшие исследования, она довольно часто встречается в мировой истории и в дальнейшем уступает место иным, более многообразным формам государственной организации, складывающимся в соответствии с конкретно-историческими условиями. Ближайшими историческими аналогами древнерусских городов - государств можно считать древнегреческие полисы и древневосточные номы.
Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://old-rus.narod.ru/