Прежде чем приступить к изложению мифологической системы "древних бриттов", не мешало бы уточнить, кого же именно обычно имеют в виду под этой неудачной, но общепринятой формулой. Вообще говоря, мы имеем весьма смутное представление о "древних бриттах", почерпнутое в основном со страниц школьных учебников. На картинках в тех же учебниках мы видим людей в красочных одеждах, правящих утлыми челноками или несущихся на боевых колесницах сквозь ряды изумленных римских легионеров. Их жрецы-друиды, седобородые мужи, облаченные в длинные белые одеяния, срезают золотым серпом в день полнолуния ветви омелы или, творя далеко не столь невинные деяния, сжигают гигантские человекообразные чучела, сплетенные из лозняка.
Столь колоритные подробности мало что дают нам, что объясняется не только недостатком наших собственных знаний, но и скудостью познания наших учителей. Практически вся информация о древнейших обитателях Британии, которой они располагают, почерпнута из "Записок" Юлия Цезаря. Да, достоверность этих сведений не вызывает сомнений, но они достаточно скудны. Взгляд Цезаря на наших предков объясняется в первую очередь тем, что он был полководцем и, так сказать, своим собственным военным корреспондентом, а не наблюдательным и усердным ученым. Таким образом, задача как можно полнее познакомить нас с жизнью древних бриттов целиком ложится на плечи современных археологов, филологов и этнологов.
Жители наших островов до вторжения римлян обычно именуются "кельтами". Однако они скорее всего представляли собой смешанную расу, и племена, с которыми они "породнились", наверняка в известной - или даже весьма существенной - степени повлияли на их внешний облик, обычаи и язык.
Об этническом составе древних бриттов ведутся давние и жаркие споры. Но если оставить в стороне всевозможные спекулятивные гипотезы, остается теория, которую можно признать действительно научной. Мы вправе говорить о существовании на Британских островах в эпоху завоевания их римлянами двух разных этнических групп. Более ранняя из этих групп, по-видимому, жила на наших островах с древнейших времен, и ее в нашем исследовании мы будем называть аборигенами. Это были люди, строившие так называемые длинные курганы; этнологи называют их по-разному: иберами, средиземноморцами, берберами, басками, силурийцами и эскарийской расой. По телосложению они были людьми невысокого роста, коренастыми, темноволосыми, темноглазыми и имевшими удлиненный череп. Язык их относился к так называемой хамитской группе; родственные ему диалекты, сохранившиеся до наших дней, распространены среди галлов, абиссинцев, берберов и других североафриканских народов. По всей вероятности, они были выходцами из нескольких районов Восточной, Северной или даже Центральной Африки. По-видимому, они и стали первыми обитателями долины Нила, а их потомки перебрались еще дальше, в Сирию и Малую Азию. Древние греки, столкнувшиеся с ними в Греции, назвали их пелазгами, древние латиняне в Италии именовали их этрусками, а евреи в Палестине - хеттами. Затем они расселились по всей Европе вплоть до ее северных районов, вышли к Балтике, направившись на запад, перебрались через Пиренеи и заселили Францию, Испанию и, наконец, наши острова. На землях многих стран они достигли относительно высокого уровня развития цивилизации; в Британии их следы встречаются очень рано. Мы вправе именовать эти племена скорее земледельцами, чем скотоводами, поскольку еще в эпоху каменного века эти люди, жившие на холмах, на вершинах которых они возводили укрепления и крепости, а на склонах устраивали своего рода террасы. Они господствовали на Британских островах вплоть до появления кельтов, которые сразу вступили в борьбу с аборигенами, вытеснили их с наиболее плодородных земель, покорили, а затем даже смешались с ними. В эпоху римского владычества они оставались практически независимыми от Южного Уэльса. В Ирландии они долго оставались непокоренными, считаясь не подданными, а союзниками римлян, в отличие от гэлов, ставших настоящими крепостными; они самостоятельно управляли своими провинциями, сохраняя собственные обычаи и религиозные верования. Несмотря на постоянные вторжения захватчиков в Великобританию и Ирландию, эти люди не вымерли и даже не утратили своих типичных черт. Именно этот тип является преобладающим во многих регионах Британии и Ирландии, и, по мнению многих этнологов, число представителей этого типа по всей Англии постоянно растет. Представители второй расы являли собой полную противоположность первой. Они были высокими, стройными, светловолосыми, серо- или голубоглазыми людьми с широким черепом; их обычно называли кельтами. Их язык относился к арийской семье, родственными языками которой являются латинский, греческий, тевтонский, праславянский, зенд (древнеперсидский) и санскрит (древнеиндийский). Прародиной этой расы, по-видимому, была Центральная Европа, точнее, земли в верхнем течении Дуная или регион Альп. Круглые курганы, в которых они погребали своих покойников или предавали земле их пепел, резко отличаются по форме от длинных курганов аборигенов. Они стояли на более высокой ступени культурного развития, чем иберийцы, и именно благодаря им на Британских островах появились бронза и серебро, а также, по всей вероятности, и некоторые виды домашних животных.
Как иберийцы, так и кельты были разделены на бесчисленное множество кланов, но мы не располагаем никакими свидетельствами о вражде между первыми. Совсем иначе обстояли дела среди кельтов, разделенных на две главные ветви, которые появились на Британских островах в разное время. Наиболее древними из них были гойделы, или гэлы; затем появились бритонцы, или бритты. Некоторые антропологи находят у этих ветвей небольшие различия в строении черепа. И даже если это всего лишь гипотеза, у нас есть все основания говорить о существенных различиях в телосложении и цвете волос. Здесь мы располагаем свидетельствами римских авторов, в частности, Тацита, который в своей "Агриколе" пишет, что "каледонцы" Северной Британии отличались от южных бриттов тем, что имели более длинные руки и ярко-рыжие волосы; и Страбона, сообщающего в своей "Географии", что племена внутренних районов Британии были заметно выше ростом, чем гэльские колонисты на побережье, имели русые волосы и отличались не столь плотным телосложением. Кроме того, классические источники сходятся во мнении, признавая силурийцев Южного Уэльса представителями совершенной иной расы, чем подавляющее большинство жителей Британии. Смуглый цвет лица и курчавые волосы этих иберийцев являются, по мнению Тацита, свидетельством их испанского происхождения.
Ученый XIX века Джон Рис также высказал убеждение, что гойделы и бритты уже представляли собой две разные ветви, когда переселялись из Галлии на Британские острова, а здесь стали двумя отдельными народностями. Конечно, мы не вправе требовать от "средних школяров" таких познаний, как во времена Маколея, но и современные потомки этого светоча науки, по всей вероятности, смогут поведать нам, что, по свидетельству Юлия Цезаря, вся Галлия была разделена на три части, одну из которых населяли белги, другую - аквитанцы, а третью - народ, называвший себя кельтами, которых римляне именовали галлами. Все эти народы отличались друг от друга по языку, обычаям и законам. По мнению профессора Риса, белги могут быть отождествлены с бритонцами (бриттами), кельты - с гойделами, а третий народ, аквитанцы, по происхождению не принадлежавший ни к кельтам, ни к арийцам, относился к обширной семье иберийских племен, говоривших на языках хамитской группы. Кельты, носители гойдельского диалекта кельтского, сохранившегося до наших дней в гэльских наречиях Ирландии, Шотландии и на острове Мэн, были первыми поселенцами, перебравшимися на Британские острова под натиском белгов, которые, по свидетельству Цезаря, были самыми храбрыми воинами среди всех народов, населявших Галлию. В Британии они покорили аборигенов-иберийцев, изгнали их с плодородных земель в суровые районы северной и западной Англии. Несколько позже, под напором воинственных соседей, в Британию перебрались и сами белги, которые, будучи обладателями более совершенного оружия и носителями высокой цивилизации, презирали гойделов (кельтов) точно так же, как те презирали иберийцев. Оказавшись в таком сложном положении, кельты, по всей вероятности, объединились с иберийцами против общего врага и ассимилировались с ними. В результате этих процессов в эпоху римского владычества Британские острова были поделены между представителями разных этнических групп следующим образом: бритты, или вторая кельтская народность, правили Британией к югу от Твида, тогда как вторая кельтская группа, гойделы, заняла большую часть Ирландии, а также остров Мэн, Камберленд, Вест-Хайленд, Корнуолл, Девон и Северный Уэльс. К северу от Грампианс жили пикты, представлявшие собой, по-видимому, в большей или меньшей степени "гойделизованых" иберийцев, то есть туземный народ, сохранившийся, так сказать, в чистом виде в Южном Уэльсе и некоторых местностях Ирландии. А теперь самое время уточнить, что в рамках нашего исследования удобнее всего называть обе ветви этого народа кельтами. Имея в своем распоряжении такие привычные термины, как "гэлы" и "бритты", "гэльский" и "британский", может показаться излишним педантизмом настаивать на более специфических названиях, типа "гойделы" и "бритонцы", "гойдельский" и "бритонский".
Главная трудность заключается в том, что понятия "гэлы" и "гэльский" получили широкое распространение применительно к современным гойделам Шотландии и их языку, что может вызвать известную путаницу при употреблении их в отношении жителей и диалектов Ирландии и острова Мэн. Аналогичным образом термины "бритты" и "британский" употребляются применительно к жителям Британских островов в целом, хотя в строгом смысле слова они обозначают только жителей Англии, Центрального Уэльса, Лоуленда в Шотландии и колонии бриттов в Бретани. Таким образом, термины "гойделы" и "бритонцы" со всеми производными от них являются настолько неопределенными, что лучше пользоваться более традиционными названиями. Поэтому в этой книге гойделы Ирландии, Шотландии и острова Мэн именуются гэлами, а бритонцы Англии и Уэльса - бриттами.
Сведения о жизни древнейших обитателей Британских островов мы черпаем из двух групп источников. Первая из них - это произведения латинских авторов. Однако необходимо отметить, что римлянам были хорошо знакомы только южные бритты, телосложением и обычаями весьма и весьма напоминавшие жителей континентальной Галлии, почему римляне и считали их родственниками последних. Во времена, когда жили авторы этих свидетельств, на побережье Британии, как раз напротив берегов Галлии, существовало немало колоний белгов. По мере продвижения на север, к валу Адриана, сведения римских источников становятся все более и более скудными, а о северных племенах они вообще располагали только теми сведениями, которые удавалось почерпнуть в ходе вооруженных столкновений с ними. Римляне описывают их как совершенных варваров, чьи обнаженные тела покрывала татуировка и которые жили только охотой, не имея ни городов, ни домов, ни даже возделанных полей, не зная никакой власти и даже семьи, считая железо таким же ценным украшением, каким прочие, более цивилизованные народы почитали золото. Что же касается Ирландии, то она вообще никогда не привлекала к себе внимания римских авторов, в данном случае мы целиком и полностью зависим от местных авторов, оставивших весьма скудные сведения о нравах и образе жизни гэлов. Поэтому можно считать вполне достоверными аутентичные сведения о жизни гэлов, содержащиеся в древних гэльских манускриптах, поскольку они практически полностью совпадают с наблюдениями латинских писателей, касающимися быта и нравов бриттов и галлов. Внимательно изучая свидетельства обеих сторон, мы можем в значительной мере реконструировать общую картину цивилизации кельтов.
Грубо говоря, эту цивилизацию можно сравнить с цивилизацией греков в том виде, как она описана у Гомера. Оба народа находились на стадии родоплеменного скотоводческого общества, в котором крупнейшими владельцами стад скота являлись вожди кланов, объединявшие вокруг себя наиболее состоятельных соплеменников. Оба носили примерно одинаковые одежды, пользовались практически одинаковым оружием и применяли сходную военную тактику, сражаясь на боевых колесницах, которых даже в Ирландии к I веку н. э. уже практически вышли из употребления. Битвы распадались на множество поединков между вождями и их плохо вооруженными дружинами, мало влиявшими как на исход сражения, так и на ход истории. Такие вожди, как правило, претендовали на божественное происхождение, почитаясь потомками сынов богов или даже самих бессмертных. Их грозные битвы воспевали барды, которые, как и поэты гомеровского круга, были людьми весьма привилегированными, подчинявшимися только предводителям войск. Итак, древние греки и древние кельты придерживались сходных взглядов на жизнь, на мир и посмертное бытие. В различных источниках можно найти весьма и подробные сведения о быте и нравах древнейших обитателей Британских островов. Их одежда, состоявшая, по свидетельству римских авторов, из рубахи с рукавами, штанов, доходящих до лодыжек, и своеобразной накидки или короткого плаща, скрепленного на плечах застежкой, была сшита из плотного войлока или шерстяных тканей, окрашенных в яркие и пестрые цвета. Так, римский писатель Диодор сообщает нам, что рисунок их одежд состоял из квадратов и линий, "словно они были усыпаны цветами". В таком наряде они казались настоящими "титанами", и мы вполне можем поверить на слово Марку Теренцию Варрону, когда он говорит, что они "являли собой весьма пестрое зрелище". Мужчины носили еще и особые шапки из мягкого фетра, а женщины оставляли голову непокрытой, собирая волосы в пышный узел на шее чуть ниже затылка. В бой мужчины также шли с непокрытой головой, зачесывая волосы на лоб и выкрашивая их в густо-красный цвет с помощью особой смеси, состоявшей из гусиного жира и золы букового дерева.
Благодаря этому они напоминали скорее не людей (как писал наставник Цицерона, Посидоний, посетивший Британию ок. 110 года до н. э.), а странных диких существ, вышедших из лесных дебрей. И женщины, и мужчины очень любили украшения, с удовольствием нося массивные золотые браслеты, кольца, шпильки, булавки и броши, украшенные янтарем, стеклом и гагатом[1]. Их оружие - всевозможные ножи, кинжалы, наконечники дротиков и копий, боевые топоры и мечи были сделаны из бронзы и железа, а щиты представляли собой точно такие же круглые "мишени", которыми пользовались горцы в битве при Куллодене. Кроме того, они, по-видимому, применяли и своеобразное лассо, на конце которого был закреплен небольшой округлый камень; этим лассо они пользовались точно так же, как южноамериканские пастухи-гаучо - своими болас. Их боевые колесницы делались из прутьев, а на деревянных колесах крепились бронзовые боевые серпы. На колеснице, в которую запрягались пара или четверка коней, могли разместиться несколько воинов. Гоня коней, они на полном ходу врезались в ряды противника, поражая его дротиками и длинными боевыми косами. Римляне были изумлены искусством колесничих, которые, по словам самого Цезаря, "могли на полном скаку остановить коней на крутом склоне и мгновенно развернуть колесницу, пробежать по дышлу, вскочить на хомут не теряя ни мгновения, вернуться в колесницу".
[1] Гагат - черный янтарь (Прим. перев.).
С этими свидетельствами римских авторов мы вполне можем сравнить описание знаменитого гэльского героя Кухулина, которого ирландские хронисты показывают нам отправляющимся в бой. Кухулин, воспетый в "Похищении быка из Куальгне", облачен в те же одежды и доспехи, которые столь подробно описаны у классических римских историков и географов. "Его пышное одеяние, которое он надевал в особо важных случаях", состояло из "красивой малиновой рубахи с пятью складками, обшитой по краю белоснежной серебряной тесьмой и золотой вышивкой, сверкавшими на солнце настолько ярко, что даже глаза суровых воинов не могли выдержать их блеска. Под ней, прямо на тело, была надета тонкая шелковая рубашка, сплошь расшитая золотом, серебром и белой бронзой и доходившая почти до края его красно-коричневого килта...[1] [1] Килт - короткая, до колен, мужская юбка; традиционная одежда кельтов и шотландских горцев.
На шее у него сверкала добрая сотня цепочек из красного золота, с которых свешивались всевозможные подвески. На голове у него красовалась шапочка, украшенная сотней всевозможных карбункулов". В руке он держал "особый щит густо малинового цвета, обитый по окружности белоснежной серебряной полосой. На левом бедре у него висел меч с золотой рукоятью. За спиной у него, в колеснице, виднелись длинное копье и обоюдоострый дротик, прикрепленный к плетеному ремню с заклепками из белой бронзы". Другой фрагмент гэльской саги "Точмарк Эмер", "Сватовство Эмера", известного древнеирландского произведения, подробно описывает колесницу ее героя, Эмера. Она была сделана из дорогого дерева и плетеных прутьев, а ее колеса - из белой бронзы. Колесница имела высокую изогнутую медную раму, красивый золотой хомут и дышло из сверкающего серебра с украшениями из белой бронзы. Ее поводья были сплетены из желтых кожаных ремней, а оси были прочными и крепкими, как лезвие меча.
В таком же духе старинные ирландские авторы воспевают и жилища, и крепости своих мифических королей. Все они, подобно дворцам Приама, Менелая и Одиссея, так и сверкают золотом и драгоценными геммами. Конхобар, или Конахар, легендарный король Ольстера эпохи его золотого века, имел не один, а целых три таких "дома" в Эмайн Махе. Об одном из таких "домов", именуемом "Красная Ветвь", в том же "Сватовстве Эмера" рассказывается, что в нем имелось девять обширных покоев из красного тиса, в которых были устроены бронзовые перегородки. Сами покои располагались вокруг жилого терема короля, потолок в котором был серебряным, а бронзовые колонны, поддерживавшие его, были украшены золотом и карбункулами. Далеко не столь пышные описания, приводимые в трудах латинских авторов, несомненно, куда более достоверны, чем панегирические восторги саг. В них сообщается, что бритты, хорошо знакомые римлянам, жили в деревнях, хижины в которых, напоминающие пчелиный улей, были крыты папоротником или камышом. При приближении врага жители спешили укрыться в местном дуне [1]. Такие дуны, по свидетельству Цезаря, отнюдь не являвшиеся шедеврами архитектуры, представляли собой округлое или овальное пространство, обнесенное палисадами из прутьев и земляными насыпями и расположенное либо на вершине холма, либо на островке посреди непроходимого болота. Остатки таких земляных укреплений сохранились до наших дней во многих графствах Англии. Наибольшей известностью среди них пользуются "замки" в Эймсбери, Эйвбери и Олд Сарум в Уилтшире, холм святой Екатерины возле Винчестера и холм святого Георгия в графстве Суррей, и более чем вероятно, что, несмотря на восторженные описания кельтских панегиристов позднейших времен, легендарные "дворцы" в Эмайн Махе и Таре мало чем отличались от таких укреплений.
[1] Дун - примитивное земляное укрепление древних кельтов, нечто вроде маленькой крепости (Прим. перев.) Нравы и обычаи кельтов, как и жителей гомеровской Греции, отличались первобытной простотой. Все земли (хотя теоретически их верховным владельцем считался вождь клана) обрабатывались сообща. Право общинной собственности, по утверждению Цезаря, рапространялось и на всех жен клана, однако никаких доказательств этого нет. Напротив, в преданиях обеих ветвей кельтской расы есть немало свидетельств того, что женщины в глазах мужчин занимали даже более высокое положение и пользовались куда большей личной свободой, чем женщины гомеровской Греции. Это заблуждение могло возникнуть вследствие ошибочного истолкования некоторых кельтских обычаев. Родство и право наследования определялись не по отцовской, а по материнской линии, что совершенно не характерно для арийских народов, и некоторые ученые полагали, что такой принцип был заимствован у какой-то другой расы. Наследование по отцовской линии еще более ослаблялось обычаем отправлять детей на воспитание подальше от семейства, в котором они появились на свет, вследствие чего они получали приемных родителей, к которым нередко привязывались куда сильнее, чем к настоящим родителям.
Не менее примитивным был и политический статус кельтского общества, находивший отражение в семейной жизни. Какого-то централизованного суда у кельтов не существовало. Споры обычно улаживались внутри семей, в которых они возникли, а в случае более серьезных преступлений потерпевшая сторона имела право убить обидчика или нанести ему такие же телесные увечья. По мере роста и расширения семей они превращались в обширные кланы, нередко враждовавшие друг с другом. Побежденный клан был обязан признать верховную власть вождя победителей, и несколько таких побед над соседями делали его правителем целого округа. Но даже в тех случаях, когда решения вождя имели силу закона, он сам был всего лишь выразителем общественного мнения.
Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.celtica.ru