Д.В.Ягодин
Гипертрофированность распределительных и контрольных функций российской (и в недавнем прошлом союзной) столицы, сложившаяся во времена командно-административной экономики, предопределила дистрофию хозяйственных процессов во многих регионах. Дистрофия эта преодолевается с большим трудом. Объективными предпосылками такой ситуации являются преимущества столичного региона, связанные с двумя ключевыми ресурсами: Москва является важнейшим, беспрецедентным для России финансовым центром, а также располагает весьма высоким профессиональным уровнем своего трудового потенциала. Ярославская область по этим позициям оценивается рангом ниже. И в этом важная объективная причина того, что значительные природные ресурсы, производственный и трудовой потенциал региона до сих пор в значительной степени выведены из процессов эффективного хозяйственного использования. Но есть еще один субъективный момент, полностью зависящий от региона и только от региона; если преодолеть его, появится возможность внести гораздо более весомый вклад в подъем не только своей региональной экономики, но и экономики всей России. Это хозяйственная (да и не только хозяйственная!) самоорганизация. Один из примеров эффективной самоорганизации региональной экономики кластерный характер отраслевой ориентации хозяйствующих субъектов и их взаимодействия, при котором предприятия региона являются в максимальной степени поставщиками и покупателями друг для друга с общей их ориентацией на вывоз конечной продукции вовне. Актуальность самоорганизации нашего общества в постсоветское время подтверждается рядом публикаций, посвященных этой проблеме (например, [1], [2]). Проблемам региональной экономики в настоящее время уделяется большое внимание специалистов, этому посвящается много исследований и публикаций. В одной из них, основывающейся как на анализе предшествующих исследований, так и на материалах Владимирской области, Г.В.Гутман, А.А.Мироедов и С.В.Федин предлагают следующее определение региона: "Регион территориальное образование, имеющее четко очерченные административные границы, в пределах которых воспроизводятся социальные и экономические процессы обеспечения жизни населения, обусловленные местом региона в системе территориального и общественного разделения труда" [3.С.12]. Административный аспект данного понятия выражается в том, что под регионом можно рассматривать любую территорию с четко очерченными административными границами, и хотя чаще всего здесь подразумевается субъект федерации (в нашем случае Ярославская область), рассмотрение социальных и экономических проблем правомерно в преломлении любой административной территории: города, района в городе, сельского поселения и так далее.
В указанной работе со ссылками на другие исследования говорится о том, что в экономической теории сложились два подхода, рассматривающие регион или как экономическую, или как социально-экономическую систему. И хотя вопросам уровня и качества жизни населения региона уделяется первостепенное внимание, ускользает важнейший чисто социальный аспект проблемы, с которого следует начинать и которому посвящена настоящая статья: процессы чьего воспроизводства предлагается ставить во главу угла и от кого ожидать так необходимой региону самоорганизации? В более строгой формулировке необходимо установить, какую из возможных различных социальных систем следует прежде всего соотносить с понятием "регион", когда речь идет о региональной экономике.
По-видимому, не следует в данном контексте рассматривать все население, проживающее в регионе в настоящий момент, потому что есть индивиды, приехавшие на время и не имеющие планов дальнейшего постоянного проживания в Ярославской области. Воспроизводство трудового потенциала может быть связано с регионом только в суточном, максимум в годовом масштабе. Их внутренняя настроенность на близкий отъезд вряд ли способствует созданию у них установки на самоорганизацию в рамках региона их нынешнего проживания. Вряд ли следует ожидать такой установки и у тех, кто, хотя и является сейчас постоянным жителем региона, но также настроен на отъезд по семейным, карьерным и прочим объективным причинам.
Установление более или менее четко сформулированных рамок интересующей нас социальной системы предмет специального исследования. В первом приближении заметим, что в эту систему должны быть включены те, кто осознанно или неосознанно связывает свое будущее исключительно со своим пребыванием на территории данного региона. Такая социальная система очевидно включает в себя различные подсистемы, имеющие особенности их интересов и целей и соответствующие особенностям их мотиваций при возможном включении в процессы самоорганизации, что также требует своего исследования.
Теория социальных систем достаточно разработана многими авторитетными авторами в Европе и США. Однако следует учитывать западную традицию того эмпирического материала, который явился основой данных теорий. Так, один из столпов современной социологии Т.Парсонс в начале одной из своих фундаментальных работ [4], рассматривая предпосылки формирования характерных свойств элементов социальных систем, подчеркивает католические и протестантские корни западного индивидуализма. "Результатом влияния индивидуалистических элементов европейской культурной традиции в том аспекте, в котором они интересуют нас здесь, был акцент на дискретность (разобщенность) отдельных индивидов, составляющих общество, в особенности в том, что касается их целей" [2.C.109].
Отечественная культурная традиция основана на православии, несущем в себе коренные коллективистские элементы, утраченные западным христианством после раскола вселенской церкви. Это, безусловно, определило неповторимые черты нашего этнокультурного архетипа и прежде всего коллективистские (соборные, корпоративные) установки целеполагания и рефлексии элементов отечественных социальных систем. Но, на наш взгляд, эти отличия, хотя и велики, не носят абсолютного характера: как в нашей истории имеются многочисленные примеры свободного самоутверждения личностей, так и самые радикальные либералы и индивидуалисты на западе образуют корпорации для защиты и проповеди своего индивидуализма.
Коллективистские установки нашего самосознания не могут не учитываться при рассмотрении вопросов самоорганизации в России. Основу православной традиции самоорганизации можно обнаружить, проанализировав процессы образования древних монастырей монаховпустынников первых веков христианства [5].
Цель монастырской жизни на адаптированном мирском языке могла бы быть определена так: это духовное самоусовершенствование, во-первых, на основе ухода от мирских соблазнов, вовторых, на основе молитвенного призыва Божьей помощи в этом делании. С этой целью в приведенных в [5] примерах вначале один подвижник удалялся в уединенное место и добивался в процессе своего продвижения к указанной цели определенных успехов: приобретал серьезный навык и авторитет в глазах тех, кто посещал подвижника в этот период его жизни и имел с ним общение. Признание авторитета и навыка душеспасительной жизни притягивало к себе людей из мира, имеющих осознанно или неосознанно ту же цель. Они приходили к подвижнику, и после некоторого испытания он разрешал пришедшему присоединиться к нему и придерживаться уже установленного образа жизни в рамках единого хозяйства. В дальнейшем вырабатывались определенные правила, касающиеся как приема в данное сообщество, так и внутреннего распорядка.
Пришедшего потенциального новичка несколько дней не допускали на территорию монастыря, испытывая серьезность его намерений и готовность ради своей цели переносить тяготы. После этого с новобранцем внимательно знакомились и допускали в монастырь на условиях испытательного срока. И только преодолев его, новобранец становился полноправным членом монастырского сообщества. Это означало, что он принимал на себя обязательство беспрекословно выполнять внутренний распорядок, заключающийся в строгой регламентации своих действий в течение суток, в обязательных труде и молитве, в полном подчинении своему наставнику и во многом другом. Самовольно покинувший монастырь редко принимался обратно.
Несмотря на добровольный характер такого объединения, нарушитель требований устава наказывался вплоть до телесного наказания и общего молитвенного обращения к Богу о вразумлении провинившегося. Если и это не помогало, то следовало окончательное и безвозвратное изгнание. Подобный же порядок образования монастырей соблюдался и в православной России в течение долгих веков, начиная от самого крещения Руси, начиная от Киево-Печерской лавры, о чем свидетельствуют документы соответствующих патериков.
Для рассматриваемого здесь вопроса важно то, что подобная социальная самоорганизация создавала основу для возникновения многих поистине образцовых монастырских хозяйств, которые процветали не на труде крепостных, как это отложилось в сознании у некоторых, а стараниями самих самоорганизовавшихся иноков.
Из приведенного можно извлечь ряд предварительных принципов самоорганизации православных монастырских сообществ, которые, на наш взгляд, следует учитывать как имеющие отношение к отечественной традиции амоорганизации. Во-первых, необходима общая целевая установка, являющаяся наивысшим приоритетом в наборе индивидуальных потребностей каждого потенциального участника процесса самоорганизации. Во-вторых, наличие "центра кристаллизации" человека, уже проявившего себя в деле достижения данной общей цели и имеющего в этом признанный авторитет. В-третьих, добровольность приобщения к процессу самоорганизации, то есть включения в некое сообщество и координации с ним своих действий. В-четвертых, наличие определенных барьеров, которые требуется преодолеть для приобщения к образующемуся сообществу. В-пятых, строгое соблюдение установленного внутреннего регламента. В качестве цели для социальной самоорганизации в регионе следует рассматривать заинтересованность в повышении эффективности воспроизводственных процессов, о которых шла речь в приведенном выше определении региона, причем эта заинтересованность должна охватывать не только обеспечение физического воспроизводства трудового потенциала, но и воспроизводство и совершенствование его традиционных духовных характеристик, для чего необходимо воспроизводство всей многогранной среды обитания. Такая заинтересованность должна не по обязанности, как это предусмотрено статьей 44 Конституции Российской Федерации, а на добровольной основе побуждать людей "...заботиться о сохранении исторического и культурного наследия, беречь памятники истории и культуры" на территории своего проживания. Такая целевая установка должна подразумевать, что земля и другие природные ресурсы региона не дармовые блага, похищаемые у наших потомков, а, как это предусмотрено статьей 9 Конституции, "... основа жизни и деятельности народов, проживающих на соответствующей территории".
Отсутствие общепризнанного лидера является проблемой региональной самоорганизации по выделенной или близкой к ней схеме. Реально, а может быть и более вероятно, процесс самоорганизации осуществится по другому варианту, также соответствующему нашей традиции: без лидера. Примерами могут служить сельская община и артель, которые возникали на основе общности интересов и осознания того, что согласованная самоорганизованная деятельность является решающим условием для защиты общих интересов и достижения общей цели. В этом варианте самоорганизации роль экономической грамотности еще более возрастает.
Особый упор на соответствие нашим традициям вызван тем, что это соответствие обеспечивает не просто успех, но наиболее экономичный вариант развития, так как не требует огромных затрат на ломку существующих традиций и на преодоление сопротивления насаждаемым элементам чуждых традиций.
Такая стратегия прекрасно оправдала себя сначала в Японии, а затем и во многих других странах.
Первостепенное значение, как указано в приведенной выше работе по региональной экономике [3], имеет развитие общего и профессионального образования [3. C.21]: "В российских условиях большими сравнительными преимуществами обладают те регионы, население которых способно принимать решения, адекватные условиям рыночной экономики. Рациональность в принятии решений, повышение управляемости поведением граждан обеспечивается региональной политикой экономического образования "[3. C.69]. В этой связи роль Ярославского государственного педагогического университета несомненна, так как в его стенах готовятся преподаватели экономики, то есть воспроизводится сама система воспроизводства трудового потенциала.
В этом достаточно узком, но, как было сказано выше, весьма важном вопросе экономического образования необходимо обозначить некоторые акценты, определяемые целью рассматриваемой региональной самоорганизации.
Одним из наиболее важных является содержательное и иллюстративное наполнение программ экономических дисциплин фактическими данными хозяйственной практики нашего региона, ее прошлого, настоящего и будущего. Примеры, взятые с соседней улицы, из ближайшего предприятия, из родной деревни, помогут учащимся более органично воспринимать проблемы непосредственной окружающей жизни и лучше ориентироваться при принятии важных для себя и для региона решений. Но это не должно выводить образовательные программы за рамки государственной системы образования, элементом которой является ЯГПУ.
Сохранение регионального экономического образования в рамках государственной образовательной политики должно обеспечиваться соотнесением его с целью государственной системы экономического образования. Но удовлетворительного варианта формулировки цели, преследуемой государством в осуществлении экономического образования, обнаружить не удалось. Характерными недостатками встречающихся попыток определить цель школьного экономического образования (например, [6], [7]) являются: негосударственный подход к определению цели, а также множественность поставленных целей, что делает их задачами по достижению некоей несформулированной цели более высокого уровня. Поэтому в свете рассматриваемой темы предложим следующий вариант формулировки.
Цель государственной политики в сфере школьного экономического образования получение основных представлений о хозяйственных процессах в своей стране и связанных с ними мировых процессах, об их тенденциях и перспективах и о месте гражданина нашей страны в этих процессах. С точки же зрения региональной самоорганизации следует говорить также и о понимании школьником своего места в хозяйственных процессах региона.
Второй не менее важный акцент заключается в требовании научной строгости изложения программ, чтобы включаемые в курс понятия, категории и их определения не могли ввести в заблуждение, дезинформировать, дезориентировать как самих будущих учителей, так и их будущих учеников. Между тем современные учебники по экономическим дисциплинам изобилуют примерами некритического отношения их авторов к изложению материала. Это касается, к сожалению, многих вопросов. Один из них факторы производства. По крайней мере два века считалось, что факторы производства это то, что необходимо для осуществления процесса производства и что переносит часть себя на производимый продукт. Поэтому для того, чтобы процесс производства не прекратился, расходование факторов должно восполняться, то есть необходимо обеспечивать их воспроизводство. Таких факторов было известно три: труд, земля (или природные ресурсы) и капитал (понимаемый как средства производства; в настоящее время их еще называют экономическими или созданными ресурсами, в отличие от природных). Некоторые ученые объединяют два последних в один вещественный фактор, что сути дела не меняет. И вот на протяжении ХХ столетия в литературе появляются упоминания о тех или иных "новых" факторах, среди них предпринимательские способности, знания и даже деньги.
На первый взгляд, все они имеют прямое отношение к сегодняшнему производству. Действительно, без определенных знаний нельзя освоить современные технологии, предпринимательские способности дают возможность ориентироваться в условиях рынка и обеспечивать оптимальную организацию производственных процессов, а без денег трудно обеспечить не только начальные капитальные затраты, но и текущие закупки сырья, энергии, оплату труда и прочего, разве что путем натурального обмена. Однако, с другой стороны, деньги в самом процессе производства никак не участвуют, а знания и предпринимательские способности если и участвуют, то лишь в качестве свойств конкретной рабочей силы. Ни первое, ни второе, ни третье никак не переносятся на продукт труда и не требуют своего восполнения, а знания и предпринимательские способности при этом даже возрастают вследствие приобретаемого опыта.
Попытки внести предпринимательские способности, знания и деньги в число факторов производства вызваны, повидимому, стремлением обосновать соответствующее распределение получаемого дохода в условиях предпринимательской, рыночной среды. Но и этот вопрос решается просто и не требует изменения нашего понимания факторов производства. Если учесть, что в настоящее время частная собственность на капитал и наличие и проявление предпринимательских способностей очень часто не являются функциями одного лица, что предпринимательством занимаются наемные управленцы, то эти способности и знания следует признать свойствами, обеспечивающими высокие профессиональные качества конкретных работников, что требует и соответствующего высокого уровня оплаты их труда. Например, в ФРГ предпринимательство признано одной из свободных профессий, наподобие адвокатский, артистической или литературной деятельности, которым присущи высокие "гонорарные" заработки. Доход же на возвратное вложение денег – это ссудный процент.
Подобные дискуссионные моменты должны быть выведены за рамки той теоретической базы, на основе которой учителю предстоит вводить учащихся в мир экономических представлений.
Тем более недопустимо употребление, например, словосочетания "человеческий капитал" без кавычек, как это сделано в одном из учебников по экономике труда [8], потому что капитал это фактор производства, отличный от другого фактора производства, связанного с человеком трудового потенциала (или рабочей силы). Более того, студент, прочитавший в указанном учебнике, что под человеческим капиталом понимают "...врожденные способности и таланты индивида, полученные им образование и квалификацию, состояние его здоровья и степень трудовой мобильности" [8. C.227], придет в полное недоумение, потому что так или примерно так определяется фактор производства трудовой потенциал.
Непростая ситуация и с тезисом о безграничности материальных потребностей человека. Если мы в качестве критерия истины признаем опыт, практику, то практика говорит о том, что эта безграничность свойственна далеко не всем. Так, монахи самых разных конфессий довольствуются минимальным уровнем материальных притязаний. Непременно следует указать и на многочисленных творчески настроенных людей, для которых сам процесс творчества является ценностью, за которую они готовы жертвовать и жертвуют многими материальными благами. В этом же ряду и работники огромного количества действующих во всем мире некоммерческих организаций, преследующих различные социально значимые цели. В России на 1 января 2000 года некоммерческих организаций насчитывалось более 485 тысяч, что составило 15,6 % всех российских организаций. Вопрос о потребностях человека имеет особую значимость, потому что на этой основе строится вся экономическая теория. И чтобы быть точным, следует сказать, что безграничность материальных потребностей характерна не для всех людей, а только для некоторой их части, причем, для весьма предприимчивой и активной в хозяйственном, деловом отношении. Роль этих людей в экономике очень важна, может быть даже решающая. Поэтому экономические законы, основанные на данном тезисе, очень часто подтверждаются практикой. Но не все люди, как было показано, имеют такие потребительские установки. Поэтому не все сформулированные законы и не всегда действуют. Более того, само существование людей с безграничными материальными потребностями удивительно, потому что оно противоречит известному и основополагающему у приверженцев рыночной теории первому закону Госсена, или закону убывающей предельной полезности, а также закону и функции Энгеля, по которым удовлетворение материальных потребностей человека приходит неизбежно к своему насыщению.
Подводя итог этому предварительному и беглому освещению проблемы региональной самоорганизации, следует указать и на еще один важный акцент.
Регион, в данном случае Ярославская область, является подсистемой в общей системе России. Поэтому процессы нашей внутренней самоорганизации как в социальном, так и в экономическом аспекте не должны иметь целей, противоречащих целям самоорганизации всей системы. Одной из гарантий целевого взаимосоответствия должен явиться наш традиционный коллективистский менталитет, и тем эффективнее будут протекать все рассматриваемые процессы, чем грамотнее будут самоопределяющиеся субъекты, чем более качественную и соответствующую региональным реалиям экономическую подготовку они будут иметь.
1. В.В.Васильева Самоорганизация в социальной жизни// Социально-политический журнал. 1993. No 3.
С.22-27.
2. Авторская страница академика Н.Н.Моисеева. О механизмах самоорганизации общества и месте разума в его развитии // Социально-политический журнал. 1993. No 3. С.105 114.
3. Гутман Г.В. и др. Управление региональной экономикой/ Г.В.Гутман, А.А.Мироедов, С.В.Федин; Под ред. Г.В.Гутмана. М.: Финансы и статистика, 2002. 176 с.
4. Парсонс Т. О структуре социального действия.М.: Академический проект, 2000. 880 с.
5. Древние иноческие уставы М.: Изд-во Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, 1994. 667 с.
6. Программы для общеобразовательных учреждений. Современная экономика. IХ-ХI классы. М. : Просвещение. 1996. 27 с.
7. Симоненко В.Д., Фомин Н.В. Методика обучения учащихся основам экономики и предпринимательства: Учебно-методическое пособие. Брянск: Изд-во БПГУ, 1998. 226 с.
8. Экономика труда: Учебник/ Под ред. проф. П.Э.Шлендера и проф. Ю.П. Кокина. М.: Юристъ, 2002. 592 с.
Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.yspu.yar.ru