Чураков Д. О.
Поводом для начала кризиса стало подписание 3 марта 1918 г. в Брест-Литовске мирного договора. 14 марта 1918 г. с опозданием почти на три часа в зале бывшего Дворянского Собрания начал работу IV съезд Советов. Причиной задержки стала острая борьба в кулуарах, где во многом и был решен результат предстоящего голосования(1). После того, как Брестский мир был всё же ратифицирован, левоэсеровская фракция заявила о выходе их партии из Совнаркома. Решение это далось левым эсерам далеко не просто. Не менее трети фракции высказалось за заключение мира и против выхода из СНК. На II съезде ПЛСР 17-25 апреля такие их лидеры, как М. Спиридонова, Колегаев, Натансон, Трутовский и другие так же выступили с примирительных позиций. Тем не менее, уже 15 марта 1917 г. министры от ПЛСРИ покинули свои посты. Правительственный кризис разразился.
В отличие от двух прежних, третий кризис Советского правительства оказался затяжным. Приобретая вялотекущий характер, он то обострялся, то подавал надежды на скорое его преодоление. Многое в его развитии и развязке и сегодня вызывает немало вопросов, но дать на них исчерпывающие ответы по-прежнему проблематично. Прежде всего, вызывает недоумение, почему левые эсеры пошли на обострение правительственного кризиса и перевели его решение в плоскость вооружённого мятежа? (2) Правда, левыми эсерами считали себя тогда командующий Восточным фронтом Муравьёв, командующий воинскими частями на Северном Кавказе Сорокин, будущий красный маршал Егоров и многие другие видные командиры Красной Армии. Однако в Москве их силы были более чем скромные. Кроме того, и в рамках советской легальности они могли рассчитывать на скорый успех: ПЛСРИ стабильно увеличивала своё представительство на съездах Советов: на III Всероссийском съезде Советов их фракция составляла 16%, на IV съезде - 20%, а на V съезде - уже свыше 30% делегатов. Причём левые эсеры могли рассчитывать на ещё большее количество мандатов в будущем, поскольку своё подавляющее большинство большевики получили не без нарушений избирательных процедур (3). Однако 24 июня ЦК ПЛСРИ всё же принимает решение о вооружённой борьбе за власть с Совнаркомом(4). Цель - спровоцировать срыв мира с Германией. Почему же для какой-то части левых эсеров так важна была война, за скорейший выход из которой они недавно так горячо агитировали?
Усложняется ситуация и в самой большевистской партии. Сюжет, о котором здесь идёт речь, практически не исследован. Лишь в работе о Брестском мире Ю. Фельштинского имеется несколько кратких размышлений о событиях, приоткрывающих покров секретности над одной из самых сложных страниц истории РКП(б) и всей русской революции. В это время, непосредственно примыкающее ко времени заключения мира, позиции Ленина в руководстве вдруг начинают резко ослабевать. И одновременно вдруг начинают укрепляться позиции до этой совершенно незаметной фигуры - Я.М. Свердлова. На съездах и конференциях того времени Свердлов всё чаще и чаще оставляет Ленина в тени. В частности, он председательствовал на VII партсъезде и выступал там с отчётом ЦК, что в будущем, по должности, станут делать генсеки. В протоколе заседания ЦК 18 мая 1918 г. Свердлов в списке присутствующих стоит первым. Заседание ЦК 19 мая становится, по мнению Ю. Фельштинского, "полным триумфом Свердлова". На нём все партийные дела поручаются именно ему, тогда как Ленин выступает лишь с одним, да и то второстепенным вопросом(5).
Еще более показательный случай происходит на заседании ЦК 26 июня 1918 года. На нём обсуждался вопрос о подготовке проекта Конституции РСФСР к V съезду Советов. ЦК поначалу признало работу комиссии (т.е. по сути Свердлова), неудовлетворительной. Ленин с группой сторонников предложил "предложил снять этот вопрос с порядка дня съезда Советов". Однако Свердлов, вопреки реальному положению дел с проектом Конституции, "настоял на том, что бы вопрос остался". Как пишет Ю. Фельштинский, Свердлов пошёл против Ленина и других членов ЦК и победил. По словам историка, в эти недели Свердлов был как бы комиссаром, приставленным к Ленину. По сути, в это время Свердлов всё больше сосредоточивал в своих руках не только законодательную, но и исполнительную, и партийную власть. Во всяком случае, Ленин, сторонник некоторой либерализации строя и мирной передышки постепенно утрачивал свои позиции.
Среди причин возможно действительно существовавшего соперничества двух большевистских вождей могли быть и трения между возглавляемыми ими ведомствами: СНК И ВЦИК. Во всяком случае, подконтрольные Свердлову члены парламента при обсуждении проекта Конституции весной 1918 г. высказывались за полную ликвидацию СНК, или, по крайней мере, требовали расширить права ВЦИК(6). Отголоски такой позиции прозвучали и на V съезде Советов в речи самого Свердлова. Он заявил, что СНК является органом ЦИК и что якобы можно наблюдать тенденцию к превращению Комиссариатов в отделы ВЦИК (7). На самом же деле ситуация была сложнее. В Конституции, действительно, ВЦИК получал приоритетные по сравнению с СНК прерогативы (8). Но на практике мобильный СНК всё чаще подменял малоподвижный и не всегда эффективный ВЦИК (9), причём даже в законодательной сфере (10). Зачем Свердлову потребовалось так серьёзно искажать действительность перед лицом делегатов из провинции?
Эти подвижки внутри верхушки большевиков не могли не быть напрямую связаны с кризисом Советского правительства. Во всяком случае, когда 18 марта через день после окончания IV Съезда Советов, Совнарком рассматривает вопрос "об общеминистерском кризисе", с основным докладом по этому вопросу выступал не Ленин, а не имеющий никакого отношения к Совнаркому Свердлов. Он, а не Ленин на этот раз диктовал позицию большевиков по вопросу организации власти. К примеру, похоже, именно по его инициативе СНК принял решение начать переговоры с вышедшими из него членами Московского областного комитета РКП(б). Он же начал переговоры с Середой и другими большевиками, намечавшимися на посты наркомов вместо ушедших левых эсеров.
С третьим кризисом Советского правительства и с борьбой вокруг Брестского мира непосредственно связаны и другие важные изменения в жизни советской республики. В частности, историком С.Л. Леоновым точно уловлен один не маловажный момент. Он обратил внимание на то, что именно конфликт с левыми большевиками заставил В.И. Ленина инициировать разработку первой Советской Конституции. Импульс работе над Основным законом победившей революции был дан на заседании ЦК от 30 марта 1918. На нём обсуждалась острая проблема взаимоотношений центра и Совнаркома Московской Области, ведавшего 14 губерниями коренной России. К этому времени сепаратизм Московского правительства столь усилился, что ликвидировать его стало возможным лишь затвердив ключевые положения взаимоотношений центра с регионами законодательно (11). Но и позже, в ходе работы комиссии по выработке Конституции представитель москвичей всячески пытался ослабить общероссийский центр.
Более того, можно даже предположить, что не только принятие Конституции, но и переезд правительства из Петрограда в Москву так же напрямую связан с третьим кризисом Советского правительства. Во всяком случае, связь с событиями вокруг Бреста и противостоянием внутри большевистской партии в этом важном событии отечественной истории очевидна. Поскольку на эту сторону тех событий прежде практически никто внимания не обращал, остановимся на ней несколько подробней.
Прежде всего, обращает на себя внимание уже тот факт, что решение о переезде советского правительства в Москву было одобрено Совнаркомом 26 февраля 1918 г., т.е., с одной стороны, сразу после удачного немецкого наступления, а с другой стороны в период, когда большинство партийного руководства вынуждено было выступить с поддержкой линии Ленина. Уже вскоре, 11 марта 1918 г., поезд с членами Советского правительства прибывает в Москву. На следующий день Ленин осматривает Кремль и помещения, в которых предстояло разместить Советское правительство. По его распоряжению, над Кремлём поднимается Красное знамя советской России. Москва становится столицей русского государства. В этот же день, не смотря на трудный переезд и заботы по устройству правительства на новом месте, Ленин сразу же начинает выступать на митингах с разъяснением своей позиции по Брестскому миру. О размахе предпринятых Лениным усилий свидетельствует, например, масштаб организуемых с его участием пропагандистских мероприятий. Только на одном из первых митингов, состоявшемся в манеже бывшего Александровского училища, присутствовало не менее 10 тысяч человек (12).
Чем был вызван столь напряженный ритм и сам столь срочный переезд, если угрозы немецкого наступления уже не существовало? Можно предполагать, что к этому побуждала ситуация с внутрипартийной оппозицией москвичей. Даже МК РСДРП(б), на протяжении всего 1917 г. выдерживавший умеренный тон по большинству принципиальных вопросов выносил резолюции, которые вряд ли могли внушать Председателя СНК спокойствие. В одной из них, принятых ещё 11 января 1918 г., осуждалось подписание мира и говорилось, что "принятие условий, диктуемых немецкими империалистами, является актом, идущим в разрез со всей нашей политикой революционного социализма, повело бы объективно к отказу от последовательной линии интернационального социализма как во внешней, так и во внутренней политике и могло бы привести к одному из худших видов оппортунизма". Далее в резолюции МК говорилось: "Исходя из всего сказанного, МК предлагает Совету народных комиссаров признать предложения немецкой делегации неприемлемыми и прервать мирные переговоры" (13).
Позиция городского комитета партии нашла поддержку на проходившей 13 января 1918 г. Московская общегородская конференция РСДРП (б). Через некоторое время, а именно 20 февраля МК принимает ещё одну резолюцию. В ней отмечалась верность прежних решений. Более того, один из пунктов резолюции прямо указывал, что "Московский комитет считает решение Совета народных комиссаров вредным для мировой революции...". И дальше москвичами выдвигался ультиматум, в котором они настаивали на "пересмотре Советом народных комиссаров принятого решения и на отказе от него" (14).
Левые коммунисты понимали необходимость активизировать свои действия. Они помнили, что некоторое время назад, после срыва Московскими рабочими Московского Государственного совещания, сам Ленин полагал возможным начать социалистическую революцию в Москве, если в Петрограде по каким-либо причинам произойдёт заминка. Молодые московские большевики считали такой "заминкой" самого Ленина и готовились произвести интернационалистскую революция в Москве, чтобы уже потом втянуть в авантюру революционной войны всю Россию.
Исходя из этого понимания ситуации, они приступают к решительному наступлению. Как сообщала газета Московской партийной организации большевиков "Социал-демократ", 24 февраля 1918 г. состоялось собрание Московского комитета партии с представителями от районов. На нём мир на условиях, предложенных немцами, признавался "абсолютно неприемлемым" (15).
Примерно в то же время проходят собрания и на заводах города. Так, на общем собрании рабочих Московского завода "Проводник" единогласно была принята следующая резолюция: "Принимая во внимания все гибельные последствия, которые может иметь для дела русской и международной революции капитуляция России перед германским Империализмом и принятие германских условий мира, мы члены партии большевиков на вышеуказанном заводе, признавая всю опасность и грозность настоящего момента, решили откликнуться на призыв Московского совета защитить революцию и просим всех товарищей, особенно бывших на учёте, пойти всем без исключения в ряды Красной армии и не дать восторжествовать над русской революцией буржуазии. Всем встать на защиту всемирной молодой революции. Предлагаем Совету народных комиссаров позорного мира не заключать и вести революционную войну против всеобщего империализма. Мы ждём выступления наших германских товарищей, а пока мы встаём на защиту всемирной революции" (16).
С Московским городским комитетом солидаризовался и Московский окружной комитет. В его резолюции от 28 февраля 1918 г. недвусмысленно звучало требование поставить у руководства партии ЦК "с линией политически более решительной и твёрдой и более способный руководить ею, чем настоящий его состав". По существу, речь идёт уже не о смене курса, а о смене всего руководства в Петрограде (17).
Однако наибольшую опасность для руководства партии представляла деятельность левых москвичей на областном уровне. В руководство Московским Облбюро, после ухода оттуда Бухарина, продолжали входить Оппоков (Ломов), Манцев, Стуков, Осинский (Оболенский), Яковлева и другие левые коммунисты. Уже 28 декабря 1917 г. Пленум Московского областного бюро большевиков принял резолюцию, в которой категорически потребовал прекращения мирных переговоров с империалистической Германией. Кроме этого Облбюро вынесло решение выразить недоверие ЦК партии. В решении москвичей звучал категорический отказ от выполнения его распоряжений. Одновременно утверждалось, что в интересах мировой революции можно пойти на утрату Советами власти в России. Узнав о заявлении Московского областного бюро, В.И. Ленин назвал его "странным и чудовищным" (18).
Но и на этом курс на новую социалистическую революцию со стороны левых москвичей не исчерпывался. Борьба за обладание всей полнотой власти ещё не сулит гибелью всему государству, если ведётся она в определённых рамках. Совсем другое дело, когда в угоду своим, местническим интересам разрушается целостность государства. Ленина, Сталина и других его соратников часто упрекают в том, что заключив Брестский мир, они нанесли непоправимый вред целостности России, что с этого времени Россия утрачивает свой статус "великой державы".
Вопрос о статусе "великой державы" из уст поборников участия России в войне, полностью противоречивших её национальным интересам - это вопрос особый. Большего внимания заслуживает вопрос о том, кто действительно думал о сохранении целостности и независимости России: Ленин или левые коммунисты? Факты свидетельствуют, что, ради достижения своих целей левые не просто готовы были пожертвовать Россией. Они предпринимали конкретные, вполне ощутимые шаги подрывающие единство исторической России. В частности, очевидно, что именно им принадлежала далеко идущая идея провозглашения Московской Федеративной Республики или Московской области в границах Московского промышленного региона (19). Ещё в декабре 1917 г. 1-й областной съезд Советов сформировал здесь свой исполнительный орган. Им стал Облисполком, лидирующие позиции в котором безраздельно принадлежали левым коммунистам. Когда левым коммунистам понадобилось иметь параллельный "большому" Совнаркому орган власти, видимо и возникла идея сформировать Московский Областной Совет Народных Комиссаров. Он был сформирован на 4-ом областном съезде Советов в марте 1918 года, то есть уже после переезда Ленинского Совнаркома в Москву. Печатным органом его стали "Известия Советов рабочих, солдатский и солдатских депутатов города Москвы и Московской области". Большинство МОСНК было левыми коммунистами, ещё примерно 1/3 его состава была левыми эсерами (20).
Очень вероятно, что именно эта деятельность левых москвичей и побудила Ленина сперва буквально через день после принятия резкой резолюции Мособлбюро настоять на решении о переносе столицы в Москву, а затем поторопиться с переездом туда. А на одном из апрельских заседаний СНК РСФСР принимает решение о создание согласительной комиссии для разбора конфликтов, возникающих между ними. Со стороны российского центра помимо Ленина, Лациса и Цурюпы, входил так же Свердлов, не имевший прямого отношения ни к СНК, ни к МОСНК. На основании её работы, ВЦИК РСФСР принимает решение об упразднении МОСНК. В июне 1918 г. МОСНК был ликвидирован. За счёт его некоторых его членов-москвичей, доказавших лояльность центру, были пополнены общереспубликанские ведомства.
Много не ясного остаётся и в событиях 6-7 июля. Дискуссионно сегодня само их определения как мятежа левых эсеров. Высказываются версии, что большевики сами подтолкнули левых эсеров на мятеж. Другие считают даже, что мятежа не было вовсе, а какие-то разрозненные события были искусственно объединены большевиками с целью обвинить левых эсеров в том, чего те на самом деле и не замышляли. На эту мысль наводит странное поведение высших постов ВЧК, прежде всего самого Дзержинского. Странным кажется и мягкость, проявленная к одной из ключевых фигур тех событий, сотруднику ЧК Я. Блюмкину. Причиной этой могла быть позиция, занятая Дзержинским. В архивах ФСБ сохранился документ, содержащий жалобу в Совнарком от Стучки о том, что ЧК не желает сотрудничать с ним в этом деле (21).
Однако все эти действительно неясные стороны левоэсеровского выступления заставляют задуматься и над другими вопросами. Вина Ленина в произошедшем в Москве кровопролитии более чем сомнительна. Стоило Ленину рисковать полным подрывом своего авторитета в партии, чтобы потом неуклюже провоцировать обострение русско-германских отношений? С другой стороны известно, что Блюмкин после его перехода на сторону большевиков был одним из самых твёрдых последователей Троцкого. Самого Троцкого безоговорочным сторонником войны назвать, пожалуй, нельзя. Но именно Троцкий был близким партнёром Я. Свердлова, о неясной роли которого во внутрипартийных альянсах мы уже говорили.
Кроме того, известно, что левые эсеры обращались к левым большевикам с далеко идущими предложениями. Цель их была всё той же - спровоцировать войну. Допускалось, что при этом придётся арестовать Совнарком во главе с Лениным. Переговоры с Радеком и Бухариным велись в форме "шутки", но так было по свидетельству самих участников этих переговоров. Насколько это соответствовало действительности, сказать трудно. Как известно, на процессах 1930-х гг. обвинения в подготовке покушения на Ленина предъявили только Бухарину, причём группа эсеров подтвердила их. Как писал "собиратель" чужих тайн Николаевский, разговоры о подобных вещах велись, но реальных планов ареста Ленина не было (22). По мнению одного из наиболее добросовестных биографов Бухарина венгра М. Куна, левые коммунисты отвергли все подобные предложения с гневом (23). Следовательно, о "шуточном" характере переговоров уже говорить сложно. Во всяком случае, московская эпопея показывает вовсе не шуточный характер притязаний левых большевиков, с которыми Бухарин был связан напрямую, на власть. Даже исследователи, скептически относящиеся к брестской политике Ленина, такие как Фельштинский, признают, что убийство Мирбаха, а, следовательно, и все события 7-8 июля 1918 г. могли стать результатом деятельности радикалов не только в ПЛСРИ, но и левых большевиков. Во всяком случае, как свидетельствуют недавно рассекреченные материалы IV Московской областной конференции большевиков и некоторые другие документы, разногласия по Брестскому миру оставались яблоком раздора между ленинцами и левыми коммунистами ещё очень продолжительное время после VII съезда партии (24).
Весьма интересным могут оказаться и некоторые факты, приводимые М. Куном. Он, в частности, утверждает, что по дошедшим до нас сведениям. Н. Бухарин в подавлении мятежа личного участия не принимал. Зато именно он со Свердловым проводили "фильтрацию" фракции левых эсеров на V съезде Советов, отсеивая "неблагонадёжных". Именно на основе списков, составленных Свердловым и Бухариным, латышские стрелки производили аресты в Большом театре.
Оценивая последствия 3-го кризиса Советского правительства и особенно спровоцированного им мятежа левых эсеров на складывание советской системы, историки, как правило, бескомпромиссны. В последние время появилось мнение, что его результатом стало формирование в стране однопартийной большевистской диктатуры (25). Вряд ли, однако, подобные подходы могут считаться оправданными. Революция - процесс всегда сложный и противоречивый. Одни и те же события в ходе её развития могут нести как ограничение свободы, так и вести к утверждению новых форм демократии. Нельзя забывать, что V съезд Советов вошел в историю не только мятежом левых эсеров, но и принятием на нём первой Российской Конституции. Конституция эта готовилась совместно с левыми эсерами. В неё вошли многие положения, предложенные этой партией. Самое главное, что Конституция 1918 г. нигде не оговаривала, что новый революционный режим есть режим однопартийный. По сути, это была Конституция многопартийной советской демократии.
Отказавшись от сотрудничества с ПЛСРИ как с партией, большевики, тем не менее, продолжали сотрудничать с отдельными её представителями. Даже в рядах РККА продолжали сражаться отдельные левоэсеровские части. Так, левоэсеровская дружина принимала участие в подавление мятежа в Ярославле. Продолжали левые эсеры работать и в низовых Советах. Именно поэтому левых эсеров обвиняли в те дни не в попытке свержения Советской власти, а в терроризме. Таким образом, говорить, что именно тогда в Советской России восторжествовала однопартийная диктатура, не приходится.
Вместе с тем последствия третьего кризиса Советского правительства были для революционного режима наиболее тяжёлыми. Разрыв с эсерами серьёзно подорвал продовольственную и аграрную политику правительства. Именно ко времени борьбы вокруг Брестского мира относятся первые мероприятие по установлению продовольственной диктатуры (26). В это же время намечаются существенные сдвиги в рабочей политике. Идеи левых коммунистов о рабочем контроле оказываются отброшенными. Сигналом изменения курса послужила речь Л. Троцкого 28 мая 1918 г., которая по определению Р. Пайпса, имела "странный, совершенно фашистский заголовок": "Труд, дисциплина и порядок спасут Советскую Социалистическую Республику". Он призывал рабочих к "самоограничению", к смирению перед фактами ограничения их свобод, возвращению управляющих из числа прежних "эксплуататоров" и т.п. (27) Представляется, что именно эти тенденции, а не лишение депутатских мандатов нескольких левых эсеров на V съезде Советов несли в себе наибольшую угрозу демократическим тенденциям Русской революции.
1. Ксенофонтов И. Н. Мир, которого хотели и который ненавидели. М. 1991. С. 399.
2. См. рассуждения об этом в: Рабинович А. Самосожжение левых эсеров // Россия XXI. 1998. № 1-2. С. 126.
3. См. эпизод, отражённый в: ГАРФ. Ф. 393. Оп. 3. Д. 210. Л. 51-58.
4. Красная книга ВЧК. Т. 1. М. 1989. С. 185 - 186.
5. Фельштинский Ю. Крушение мировой революции. Брестский мир: Октябрь 1917 - ноябрь 1918. М. 1992. С. 375.
6. Современный историк С. В. Леонов причину этих требований в конкуренции и даже просто в обиде "отодвинутых" от власти социалистических парламентариев. В свете всего вышеприведённого с такой интерпретацией согласиться вряд ли возможно (См. Леонов С. В. Рождение Советской Империи: государство и идеология 1917-1922 гг. М., 1997. С. 132).
7. См. Свердлов Я. М. Избранные произведения. Т. 2. М., 1959. С. 237.
8. В частности, как известно, СНК первого созыва был сформирован непосредственно самим II Всероссийским съездом Рабочих и Солдатских депутатов. Согласно же статье 35 седьмой главы Конституции 1918 г. теперь СНК формировался ВЦИК. Не поэтому ли Ленин предлагал не торопиться с принятием Конституции и полагал, что проект её сырой?
9. См. об этом Карр Э. История Советской России. Кн. 1: Том 1 и 2. Большевистская революция. 1917-1923. М., 1990. С. 132-133.
10. По подсчётам же Г. В. Вернадского, за время с 1917 по 1921 г. СНК издал 1615 декретов, тогда как ВЦИК - лишь 375 (См.: Vernadsky G. A History of Russia. New and Revised Ed., New York. 1944. P. 319).
11. Леонов С. В. Рождение советской империи. М., 1997. С. 198.
12. История Москвы. М, 1978. С. 233-234.
13. См.: Седьмой экстренный съезд РКП (б). Стенографический отчёт. М.1962. С. 312.
14. Социал-демократ. 1918. 21 (8) февраля.
15. Социал-демократ. 1918. 26 (13) февраля.
16. Социал-демократ. 1918. 3 марта.
17. См.: Седьмой экстренный съезд РКП (б). Стенографический отчёт. М.1962. С. 318
18. Ленин В. И. Полн. собр. соч., Т. 35. С. 400.
19. В этой связи большой интерес представляет мнение М. Лациса, являвшегося в то время членом коллегии НКВД. Он подчёркивал, что образование Московской области со своим областным правительством не имеет под собой никаких экономических, географических или национальных причин. Более того, этот шаг разрывает исконно великорусские губернии по непонятному, надуманному принципу. Он пишет, что обособление центральных русских губерний обрекает на деградацию и даже гибель северных губерний, русских губерний Востока и Юга. В результате, он приходил к выводу, что на практике получалось такое "построение, которому нет оправданий". В целом, позицию Лациса по поводу существования "государства" Московского в рамках Российского государства, была хлёстко сформулирована уже в названии его статьи, в которой была он излагал своё видение сложившейся ситуации. См. его: Абсурд федерализма // Известия ВЦИК. 1918. 28 марта.
20. Любопытно посмотреть на состав МОСНК. В его состав входили: М.Н. Покровский - председатель; А.А. Биценко -товарищ председателя; Г.Н. Максимов - товарищ председателя; В.М. Смирнов - комиссар финансов; В.П. Ногин - труда; В.Ф. Зитта - земледелия; П.К. Штернберг - просвещения; А.И. Рыков - продовольствия; А. Ломов - нар. Хозяйства; В.Е Трутовский - местного хозяйства; Браун - транспорта; В.Н. Яковлева - связи; Н.Я. Жилин - контроля и учёта; С.Я. Будзыньский - призрения; Голубков - здравоохранения; В.М. Фриче - иностранных дел; Н.И. Муралов - военный комиссар.
21. Подробней см.: Рабинович А. Самосожжение левых эсеров // Россия XXI. 1998. № 1-2. С. 141.
22. Фельштинский Ю. Крушение мировой революции. Брестский мир: Октябрь 1917 - ноябрь 1918. М. 1992. С. 457.
23. Кун М. Бухарин: Его друзья и враги. М. 1992. С. 404.
24. См. РЦХИДНИ. Ф. 60. Оп. 1. Д. 10.
25. Лавров В. М. Мария Спиридонова: террористка и жертва террора. М. 1996. С. 165.
26. Павлюченков С. А. Крестьянский Брест, или предыстория большевистского НЭПа. М. 1996. С. 25 - 29.
27. Пайпс Р. Русская революция. Т. 2. М. 1994 С. 360.