Сергей Михайлович Климов, доктор экономических наук, профессор, ректор Санкт-Петербургского института внешнеэкономических связей, экономики и права.
В современной экономике образование рассматривается как форма инвестиций в человеческий капитал, от которой зависит качество и успех производства. В условиях постоянного обновления знаний и жесткой конкуренции постоянное обучение становится необходимостью.
Интерес к проблеме интеллектуальных ресурсов связывают с переходом наиболее развитых стран к постиндустриальному обществу. Это общество, приходящее на смену индустриальному производству, часто обозначают как экономику, основанную на знаниях (knowledge-based economy).
Строго говоря, экономика всегда была основана на знаниях. Знания, энергия и организация — это в конечном счете те первичные факторы, которыми неотъемлемо располагали и располагают люди. Все, что они имеют сверх того — природные ресурсы, орудия труда, общественные институты, это все те же знания и энергия, но воплощенные в материальной, организационной или символической формах.
Технологии, в их простейшей форме, — это не что иное, как упорядоченная на основе определенного знания энергия групп и индивидов. Так, некоторые специалисты считают, что в конкурентной борьбе кроманьонцев и неандертальцев первые победили потому, что смогли установить связь миграции животных с фазами луны, то есть «открыли» лунный календарь и перешли от спонтанного поиска пищи к ее систематической добыче.
Аналогично ресурсы, казалось бы данные самой природой, всецело зависят от знания. В частности, сегодня в производстве стали вновь широко использовать материальный ресурс, с которого начинали наши предки — кремний. Дистанция от первых кремниевых орудий до использования кремния в компьютерных чипах ярко демонстрирует продвижение человечества в интеллектуальном освоении окружающей среды. Накопление, передача и обогащение знаний явились стержнем общественного прогресса.
Основанная на знаниях экономика постиндустриального общества отличается от предшествующих общественных формаций следующими признаками.
Во-первых, на этой стадии объективированное в продуктах и услугах знание формирует большую часть создаваемой стоимости. Этот процесс развивается через рост наукоемкости производимой продукции и развитие рынка интеллектуальных товаров и услуг. Интеллектуализация используемых технологий обеспечивает резкое повышение производительности труда. По мнению специалистов, возможности передовых сельскохозяйственных и промышленных технологий таковы, что при их повсеместном внедрении примерно через 30 лет 2% трудоспособного населения Земли могли бы удовлетворять потребности остальных жителей планеты. Если же говорить о реалиях, то в промышленно развитых странах доля занятых в сельском хозяйстве не превышает 10%, а непосредственно вовлеченных в материальное производство — 20%.
Рост наукоемкости товаров и услуг выражается в увеличении затрат, связанных с научными исследованиями и проектно-конструкторскими разработками, предшествующими их появлению. Не говоря уже о таких сферах, как космические исследования, оборона, все более наукоемкими становятся потребительские товары (автомобилестроение, бытовая техника и электроника и др.). Так, до 70% стоимости современного легкового автомобиля образуют дизайн, электроника и другие интеллектуальные компоненты. По образному выражению редактора журнала World Кевина Келли, автомобиль сегодня — это уже не колеса с чипами, а чип с колесами. В различных некомпьютерных производственных и бытовых системах в настоящее время установлено порядка 10 млрд. чипов. Все более наукоемкими становятся такие «доиндустриальные» отрасли, как добыча полезных ископаемых, производство сельскохозяйственных продуктов. По оценкам Т. Стюарта, научные разработки образуют 50% стоимости нефти и 75% стоимости зерна. С ним согласен П. Друкер, который называет современное сельское хозяйство одной из наиболее наукоемких отраслей. Это неудивительно при той роли, которую играют в современном сельском хозяйстве биотехнологии, генетика, вычислительная техника.
Интеллектуальные продукты и услуги занимают все более значительное место на международных рынках. Например, лицензии, составлявшие в первые послевоенные годы не более четверти американского экспорта, к 90-м годам превысили его половину. По экспертным оценкам, мировой рынок интеллектуальных товаров и услуг сегодня растет в пять раз быстрее, чем традиционные рынки.
Во-вторых, в силу перечисленных выше причин в экономике постиндустриального общества деятельность, связанная с производством, хранением, передачей и использованием знаний, приобретает все более существенное значение. Особая роль в этой деятельности принадлежит образованию, характер и значение которого изменяются в наибольшей степени. Начиная с 60-х годов XX века затраты на образование во всех странах начинают расти гораздо быстрее, чем в других отраслях народного хозяйства. Возникла своего рода «индустрия образования», которая во многих странах финансируется в основном государством и занимает в ряду общественных затрат центральное место, рядом с обороной, здравоохранением и социальной защитой населения. В современной экономике образование рассматривается как форма инвестиций в человеческий капитал, от которой зависит его качество и успех производства. Наиболее полно современные тенденции его развития обозначились в концепции непрерывного образования. Уже сейчас на переподготовку специалистов в США отводится 15-20% рабочего времени. Считается, что за весь период профессиональной деятельности (примерно 40 лет) специалист должен повышать свою квалификацию 5-8 раз. Национальный научный фонд США, в частности, рекомендует специалистам выделять 10 часов в неделю на изучение литературы по специальности и 40-80 часов в год на участие в какой-либо форме непрерывного образования.
В-третьих, характерной чертой экономики, основанной на знаниях, является превращение работников, занятых производством, передачей и использованием знаний, в доминирующую группу в общем числе занятых. Ее численность в промышленно развитых странах оценивается по-разному в зависимости от того, кого конкретно относят к этой категории. Но несомненно, что по своим размерам она превзошла группу индустриальных рабочих, и, по-видимому, правы исследователи, относящие к «рабочим знания» около одной трети занятых в экономике США.
За перечисленными фактами одни исследователи видят результаты научно-технического прогресса и связанного с ним роста производительности труда и уровня жизни. Другие считают, что причина — истощение дешевых природных и трудовых ресурсов. Третьи связывают изменения в общественном способе производства с информационной революцией. В каждом из этих объяснений есть доля истины, но общей основой для усиления действия всех этих разнообразных факторов являются изменения в напряженности и характере конкуренции, вызванные глобализацией экономики. Глобализация рынка, рост числа транснациональных компаний, новые технологии, облегчающие выход на новые рынки, растущее давление со стороны акционеров, — все это породило гиперконкуренцию, вышедшую за границы национальных рынков. Так, если в 1965 году корпорация IBM имела 2.500 конкурентов, то к середине 90-х годов их насчитывалось уже 50.000.
В условиях гиперконкуренции особое значение приобретает конкурентоспособность участников рынка. Конкурентоспособность — это достаточно сложное понятие, в основе которого лежит инновационная активность участников рынка. Различаются социально-политический, организационный и институциональный аспекты инновации. В деятельности современных фирм акцент смещается с долгосрочного и среднесрочного планирования, которое в 50-е годы считалось главным условием успеха, на скорость реакции на вызовы рынка. Специалисты General Electric считают, например, что перемены происходят настолько быстро, что прогнозирование будущего становится невозможным. Поэтому вместо планирования фирма должна развивать способность быстрой адаптации к меняющимся условиям своей деятельности.
Главными инструментами конкурентной борьбы в этой ситуации становятся: а) настройка на потребителя, более полный учет его индивидуальных потребностей, б) постоянное совершенствование бизнес-процессов. Как первая, так и вторая стратегии требуют использования интеллектуальных ресурсов фирмы.
Жесткая конкуренция не только породила нарастающую волну новшеств, значительно увеличила число и разнообразие высокотехнологичных товаров и услуг, но и существенно сократила продолжительность жизненного цикла товаров. Стратегия ускоренной замены товаров и услуг становится типичной для многих производств. В некоторых секторах, например информационных технологий, фирмы должны постоянно обновлять продукцию только для того, чтобы сохранить свои рыночные позиции. (Как говорила Алиса в «Стране чудес», «я должна все время бежать, чтобы оставаться на месте».) По данным исследований, проведенных в США, с 2000 по 2005 год средняя продолжительность разработки нового изделия сократилась с 21 до 13 месяцев. Разработка новых моделей автомобилей от концепции до производства уменьшилась с шести до двух лет.
Все это позволяет определить качественные особенности постиндустриальной экономики, характеризующие ее как способ общественного воспроизводства.
Первая особенность состоит в том, что темпы и масштабы научно-технического прогресса таковы, что изменения в материальной базе производства и качестве трудовых ресурсов не успевают за ростом научно-технических возможностей.
Вторая особенность — рост транзакционных издержек. Она отчетливо проявилась в экономике промышленно развитых стран в 90-е годы в связи с обострением конкуренции. Транзакционные издержки — относительно новая экономическая категория, активно введенная в экономический анализ лауреатом Нобелевской премии Рональдом Коузом в 1937 г. По своей сути эти издержки связаны не с производством как таковым, то есть расходами на сырье, материалы, оплату труда, транспортировку и т. д., а с затратами, обусловленными поиском информации, изучением рынка, заключением контрактов и контролем за их исполнением, защитой прав собственности и многими другими составляющими. В США на транзакционные издержки приходится более 50% общих издержек производства и реализации продукции и услуг. Сложилась ситуация, при которой товар проще и дешевле произвести, чем продать. Соответственно возросли требования к эффективности сбора и обработки информации, маркетинговых исследований, рекламы, связей с общественностью, то есть к видам деятельности, основными ресурсами которых является знание.
Виды деятельности, связанные с предоставлением транзакционных услуг, объединены в понятие транзакционного сектора экономики. По оценке специалистов, доля транзакционного сектора в валовом национальном продукте неуклонно растет, в США она составляет около 50%.
Третья особенность экономики, основанной на знаниях, — значительное возрастание роли менеджмента в области интеллектуальных ресурсов. Об этом можно судить по «цене» стратегических ошибок, связанных с интеллектуальными ресурсами и продуктами, которые имели самые печальные последствия для совершивших их фирм. Вот лишь некоторые примеры такого рода стратегических промахов, которые интересны еще и тем, что их можно выстроить в своеобразную цепочку потерь и выигрышей в конкурентной борьбе (причем достижение успеха в этой борьбе не гарантирует стабильности и может обернуться проигрышем в недалеком будущем):
Компания Xerox первой в мире разрабатывает графический интерфейс для персональных компьютеров с использованием окон, иконок, кнопок и т. д., но не предпринимает ничего, чтобы закрепить и развить свой успех. Принципы графического интерфейса подхватывают сначала Apple, а затем Microsoft. Что касается Xerox, то компания фактически уходит с рынка программного обеспечения.
Фирма Apple оставляет операционную систему компьютеров Macintoch «закрытой» для сторонних разработчиков программного обеспечения, вынуждая их таким образом ориентироваться на DOS, а затем и на Windows. В результате несмотря на изначальное интеллектуальное превосходство Apple сама способствовала превращению IBM PC в стандарт настольного компьютера, a Microsoft в законодателя рынка программного обеспечения.
В 1986 году президент IBM Томас Дж. Уотсон-младший считался, по признанию журнала Fortune, наиболее успешным капиталистом в истории. В этот период фирма IBM знала все, что необходимо для оценки перспективности рынка персональных компьютеров. Более того, потенциальные конкуренты сами уступали ей дорогу. Но корпорация, сосредоточившись на выпуске больших машин, не воспользовалась своими знаниями и преимуществами. В результате через шесть лет она лишилась трети сотрудников и практически всех прибылей.
Таковы парадоксы экономики, в которой интеллектуальные ресурсы еще не заняли соответствующего им места. Поэтому неудивительно, что за последние десять лет из списка наиболее процветающих компаний «Форчун 500» каждая пятая просто канула в небытие. Таким образом, в постиндустриальной экономике управленческое знание, интеллектуальные ресурсы менеджмента играют не менее важную роль, чем профессиональное знание непосредственных производителей.
Четвертая характерная особенность постиндустриальной экономики состоит в том, что в условиях постоянного обновления знаний и жесткой конкуренции люди оказываются перед необходимостью постоянного обучения (lifelong learning — обучения в течение жизни). В мельницу конкуренции попадают не только организации, но и люди. Общая благополучная статистика занятости в развитых странах маскирует действительное положение вещей. Так, к началу XXI века в американской экономике в частном секторе:
создано в новых организациях 5,8 млн. рабочих мест;
уничтожено в процессе ликвидации организаций, не выдержавших конкуренции, 4,5 млн. рабочих мест;
добавлено при реорганизации фирм, корпораций и т. п. 10,6 млн. рабочих мест;
ликвидировано в действующих компаниях 8,2 млн. рабочих мест.
Таким образом, фактически 30% всех рабочих мест ежегодно находятся в процессе движения, с соответствующими последствиями для людей, вынужденных постоянно обучаться.
Все более широкое распространение получают самозанятость, частичная занятость и виртуальные формы организации труда.
Важнейшим катализатором всех перечисленных выше процессов стало то, что принято называть «информационной революцией». Это понятие взято в кавычки, поскольку на самом деле за ним стоят два момента: собственно информационная революция и коммуникативная революция. П. Друкер считает информационную революцию четвертой после изобретения письменности, рукописной книги и печатного станка и коммуникативную революцию — самой значительной после изобретения колеса и паровой машины. До сих пор совершенствование процессов обработки информации и процессов ее доставки шло разными самостоятельными путями. Их интеграция, имеющая место в современных условиях, дала огромную социальную, экономическую, культурную синергетику. Более того, сегодня именно коммуникативная сторона информационной революции выходит на первый план.
Завораживающие данные, характеризующие вычислительные возможности компьютерной техники, объемы хранимой, обрабатываемой и передаваемой информации, отвлекают внимание от социально-экономических последствий информационной революции. А ведь именно она способствовала глобализации рынка. Она создает новые формы организации экономической деятельности (электронная торговля), новые экономические инструменты (электронные деньги). И хотя это, по-видимому, лишь первые ее проявления, их вполне достаточно, чтобы в перспективе существенно изменить экономическую практику. Именно эти объективные тенденции в их совокупности вывели проблему интеллектуальных ресурсов на первый план.
На наш взгляд, проблемы наращивания интеллектуальных ресурсов и управления ими важны не только для лидеров мировой экономики. В отличие от морского каравана, общая скорость которого зависит от скорости самого тихоходного судна, в мировой экономике лидеры движутся без оглядки, постоянно наращивая свое преимущество. Патриарх западного менеджмента П. Друкер в одной из лекций патетично восклицал, что не будет неразвитых стран, будут неосведомленные страны. Однако в недалеком будущем эти понятия превратятся, по-видимому, в синонимы.
По всем позициям, кроме числа ученых и инженеров, Россия далеко отстает от США и ведущих европейских стран. Да и этот показатель, являющийся, по сути, наследием социалистической экономики, относится к 1995 году и в настоящее время, по всей вероятности, значительно снизился.
Очевидно, что даже при самом благоприятном развитии событий наша страна в ближайшей перспективе не сможет финансировать фундаментальные и прикладные исследования в том же объеме, что и государства-лидеры. Например, расходы на НИОКР только двух конкурирующих корпораций — Eastman Kodak и Polaroid — равняются одной десятой от суммы, затрачиваемой на НИОКР в нашей стране. Однако при значительном отставании одними объемами финансирования дела не поправить. Тем более важны, с одной стороны, глубоко продуманная научно-техническая политика, учитывающая реалии рыночной экономики, и, с другой стороны, практика управления интеллектуальными ресурсами. Научно-техническая политика может быть определена как комплекс мер, проводимых государством и направленных на расширение инновационной деятельности субъектов хозяйствования, развитие фундаментальных и прикладных научных исследований, поддержание и развитие системы образования, на успешное достижение поставленных целей, к которым относятся: ликвидация отставания в темпах научно-технического прогресса, обеспечение экономического роста, решение экологических проблем и др.
Успешное стратегическое управление интеллектуальными ресурсами означает, на наш взгляд, целенаправленное развитие интеллектуального капитала организации и общества в целом, стимулирование новаторских разработок, требующих концентрации капитала и интеллектуального потенциала, а с другой стороны — культивирование конкурентной среды в направлениях инновационной деятельности, связанных с возможностью широкого использования продукта.
Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.elitarium.ru