Рецкер Я.И.
Контекстуальные значения возникают в процессе употребления слов в речи, в зависимости от окружения, и реализуются под действием узкого, широкого и экстралингвистического контекста. По степени частотности можно различать узуальные (повторяющиеся) и окказиональные Iслучайные, индивидуальные) контекстуальные значения. Первые с течением времени, по мере накопления наблюдений, переходят в разряд вариантных соответствий. Вторые могут появляться и исчезать как проявление субъективного употребления слов тем или иным автором и чаще всего встречаются в художественной литературе.
«Превращение «окказионального» употребления слова в узуальное» является одним из наиболее частых путей развития многозначности.». X. Касарес приводит ряд причин, побуждающих говорящего отбросить «общепринятое слово, которое вертится у него на языке», и заменить его другим, «употребленным в необычном для него значении». Это в основном, внезапная ассоциация представлений, душевное возбуждение (очевидно, состояние аффекта), стремление к экспрессивно насыщенности, к достижению комического эффекта или просто желание обратить на себя внимание слушающего или читателя. Именно окказиональное, необычное употребление слова и причины, побуждающие к этому, должны обязательно учитываться переводчиком.
Лишь некоторые словари указывают узуальные контекстуальные значения. Сопоставление данных словаря Мюллера в последнем 14-м издании с БАРС свидетельствует о том, что словарь может фиксировать и контекстуальные значения, если это словарь не только вокабул, но и словосочетаний. Например, прилагательное academic в словаре Мюллера имеет только вариантные соответствия: академический, университетский, академичный. БАРС с помощью устойчивых словосочетаний раскрывает и дополнительные, контекстуальные значения этого слова: academic year учебный год, academic failure неуспеваемость, academic argument чисто теоретическое доказательство. Вполне уместно было бы добавить и academic question теоретический вопрос.
Однако контекстуальные значения не привносятся извне, а являются реализацией потенциально заложенных в слове значений. Это можно установить из смысловой структуры слова.
«Определение лексического значения слова через раскрытие его смысловой структуры как системы двусторонних минимальных лексических единиц — лексико-семантических вариантов слова позволяет учитывать обычно ускользавшие из поля зрения исследователя такие факторы, определяющие лексическое значение, как: 1) общественно осознанные и отстоявшиеся (системные) контексты употребления слова; 2) принадлежность данного слова к определенному семантическому или лексико-грамматическому разряду слов; 3) конкретные лексические связи с другими словами, обусловленные присущими данному языку моделями семантической сочетаемости словесных знаков; 4) семантические соотношения слов с синонимами и другими близкими по значению словами в системе языка в целом».
В приведенном выше определении, данном А. А. Уфимцевой, содержится перечень факторов, определяющих характеристику слова как базисной единицы языка, фиксируемой вокабуляром, и как минимальной единицы речевого потока. Однако не совсем полный перечень, так как в нем отсутствуют показатели стилистической и экспрессивной характеристики слова как единицы языка.
Упомянутые в последнем пункте «соотношения слов с синонимами и другими близкими по значению словами в системе языка в целом» свидетельствуют о необходимости широкого понимания синонимии для полноты раскрытия смысловой структуры слова. Именно такое понимание синонимии устраивает переводчика. Что касается лексикографии, то далеко не всегда двуязычный словарь может полностью отразить смысловую структуру иноязычного слова. И уж конечно, даже точный перевод не может раскрыть место, занимаемое этим словом «в системе языка в целом».
Ни в одном англо-русском словаре еще не зафиксированы типичные для общественно-политической литературы значения следующих прилагательных: ruthless бессовестный, беззастенчивый, ни перед чем не останавливающийся; cynical скептический; cold-blooded коварный; wanton зверский (в сочетании wanton murder зверское убийство). Возникает вопрос: являются ли эти значения объективной языковой данностью или контекстуальными значениями? Несомненно то, что все перечисленные прилагательные имеют именно эти значения в определенных словосочетаниях. Например: the ruthless War Secretary Stanton не брезгающий никакими средствами военный министр Стэнтон, cold-blooded plans коварные планы, cynical appreciation of economic set-up скептическая оценка экономической конъюнктуры, wanton murder of Negroes зверское убийство негров. В ряде случаев можно, видимо, говорить о «сочетаемостном» значении слов. Нередко раскрытие контекстуального значения слова зависит от широкого контекста, от контекста соседнего предложения или даже от содержания целого абзаца. Очень четко обнаруживается эта зависимость, когда в соседних предложениях встречаются близкие синонимы различной интенсивности, и переводчик решает задачу сохранения такого же соотношения между русскими синонимами.
The press proprietors have taken the Tories' point and for many years the noisy presses of Fleet Street have skilfully maintained an almost total silence on Irish affairs. It was an effective blackout. {Labour Monthly).
Магнаты прессы усвоили точку зрения консерваторов, и на протяжении многих лет крикливые органы печати Флит-стрит не обмолвились ни словом о положении в (Северной) Ирландии. Это был настоящий заговор молчания.
Конечно, вполне возможен и вариант: хранили молчание о положении в Ирландии, но и в этом случае blackout все равно потребует более «сильного» слова в переводе, чем молчание. В английском языке это существительное продолжает обогащаться новыми значениями, и в данном тексте оно имеет значения, впервые зарегистрированные словарями в 60-х годах: засекречивание, цензурный запрет. Однако здесь речь идет о неофициальном решении замалчивать напряженное положение в Северной Ирландии, о сговоре между газетными магнатами, который с полным основанием можно назвать заговором молчания. Это контекстуальное раскрытие значения слова фактически осуществлено приемом экспрессивной конкретизации, и законность его можно подтвердить лишь в результате анализа стилистических особенностей всей статьи.
Нелегко установить контекстуальное значение глагола resent и его производных. Негодовать, возмущаться, обижаться (БАРС) не исчерпывают всех отрицательных эмоций, охватываемых смысловой структурой resent. Поскольку это слово отличается высокой частотностью употребления в художественной литературе, легко убедиться в том, что оно способно выражать целый ряд других эмоций.
В романе Ричарда Олдингтона «Все люди — враги» Тони Кларендон вскоре по окончании первой мировой войны, когда воздух воевавших стран еще был насыщен ненавистью и подозрительностью, попал в Швейцарию и с легким сердцем шел по улицам Базеля.
Никто не провожал его пристальным взглядом, когда он шел по улице, никто не спрашивал у него документов, никто, по-видимому, не злобствовал на него за то, что он иностранец. (Пер. О. А. Ефимовской. Ред. М. П. Богословская. М., 1959)
В подлиннике мы читаем:
Nobody stared at him as he walked, nobody asked for his papers, nobody -seemed to resent him as a foreigner. (R. Aldington. All Men are Enemies)
Здесь resent, конечно, не выражает ни негодования, ни возмущения, ни обиды. Абсолютно точно найдено значение злобствовал.
Этот же оттенок значения выражен прилагательным resentful в другой сцене романа, где Тони Кларендон встречается со своим бывшим товарищем, переметнувшимся из социалистов в лагерь твердолобых консерваторов:
"But are you still a Marxian Socialist?" asked Tony point-blank.
The old resentful light jumped into Crang's eyes at this blunt question, but he replied with a wonderful show of urbanity...
— Но вы, по-прежнему, социалист и последователь Маркса? — спросил Тони в упор.
Злобный огонек снова сверкнул в глазах Крэнга при этом бестактном вопросе, но он с преувеличенной любезностью ответил...
А вот в другом контексте того же романа Кларендон, уцелевший после трех лет пребывания на фронте, в первые дни после перемирия с отвращением слушает в Лондоне напыщенную болтовню окопавшихся тыловых крыс:
Antony found some difficulty in maintaining these conversations; and rather resented it after the easy friendliness of the line.
Энтони было трудно поддерживать такого рода разговоры; после простых товарищеских отношений в армии эта напыщенная болтовня раздражала его.
Бесспорно, здесь контекст и обстановка диктуют с максимальной вероятностью значение раздражала.
В том же романе существительное resentment, выступая в ином контексте, раскрывает еще одну новую грань, семантически близкую приведенным выше:
...whenever Margaret was with Helen Marsland, Harold's sister, they immediately formed a feminine alliance against him, trying to push him into the same class as the schoolboys. He found it impossible to get up any resentment against this childish female cheek, as was apparently expected.
... когда Маргарэт бывала с Элен Марслэнд, сестрой Гарольда, они тотчас же объединялись против него в женский союз и всячески давали ему понять, что они ставят его на одну доску с мальчишками. Он не мог сердиться на эту ребячливую женскую заносчивость, а им, по-видимому, ужасно этого хотелось.
Сердиться — новое значение слова, причем и английское существительное, и соответствующий русский глагол выражают признак, точно характеризующий душевное состояние человека.
Наконец, можно встретить в том же романе и наречие resentfully.
"What! Filomйna, be careful what you are saying! Is this true?”
"Per Baccol Why should I deceive a friend?" answered Filomйna proudly and resentfully.
— Что? Филомена, вы думаете о том, что вы говорите? Это правда?
— Per Baccol Зачем мне обманывать друга? — гордым, негодующим тоном возразила Филомена.
На этот раз контекст и ситуация с несомненностью подсказывают значение негодований, возмущения.
Мы проследили использование слова, выражающего сложный комплекс отрицательных эмоций, в форме глагола, существительного, прилагательного и наречия и убедились, что кроме словарных соответствий — негодования и возмущения, оно может выражать и широкое понятие — неприязнь, и более конкретные чувства злобы, раздражения и рассерженности.
Не всегда показания двуязычных словарей — кратчайший путь к установлению контекстуального значения слов. Вместо подлинной многозначности переводный словарь нередко регистрирует мнимую многозначность английского слова, отличающегося широкой семантикой. В таких случаях лучше ориентироваться на данные толковых англо-английских словарей.
Некоторые из них пытаются, наряду с частными значениями, определить и ядро значения слова. Так, словарь Аннандейла «The Concise English Dictionary» наряду с глубоким чувством обиды и негодования, вызванным причиненной несправедливостью дает и обобщенное резкое недовольство. Таким образом, все перечисленные выше частные, а также общее значение недовольство, нетерпимость входят в число вариантных соответствий слова resentment.
Лучшей проверкой действенности показаний словарей, конечно, может служить переводческая практика. Ведь все без исключения русские соответствия рассмотренных выше глагола и существительного представлены в английском языке отдельными словами: негодовать to be indignated, возмущаться to be exasperated, обижаться to be hurt, испытывать досаду to be annoyed, быть недовольным to be displeased, быть нетерпимым to be intolerant. И все же, например, в хорошем переводе рассказа Чехова «Переполох» слово обида дважды передано посредством resentment.
И к этому чувству обиды присоединился еще тяжелый страх: что теперь будет?! (А. П. Чехов. Собр. соч., т. 3. М.,1961)
And to this feeling of resentment was added an oppressive dread of what would come next. (50 Great Short Stories. Edited by Milton Crane. Bantam Books, Inc. 1952). ... и от всего этого—от страха, стыда, от обиды — началось сильное сердцебиение, которое отдавало в виски, в руки, глубоко в живот.
...all this terror, shame, resentment, brought on an attack of palpitation of the heart, which set up a throbbing in her temples, in her heart, and deep down in her stomach. Надо думать, что переводчица Констанс Гарнетт, посвятившая сорок лет своей жизни переводу русских классиков, не случайно выбрала столь емкое слово как resentment для передачи слова обида, так как в данном конкретном случае к обиде девушки — гувернантки в богатом доме — примешивалось и негодование, и возмущение бесцеремонностью хозяйки, рывшейся в ее вещах и белье в поисках пропавшей брошки. Здесь важно было дать английское слово, выражающее весь сложный комплекс эмоций.
Однако, при переводе на русский язык, поскольку в нем не существует слова с такой же широкой семантикой и, что самое главное, с таким же точно составом смысловых компонентов — сем, как английское resentment или соответствующий глагол resent, естественно невозможно предвидеть все потенциальные коннотации значений этих английских слов в речи и перечислить русские вариантные соответствия им в двуязычном словаре. Поэтому, как мы увидим далее, в главе 2, нередко возникает необходимость в лексических трансформациях для раскрытия контекстуальных значений упомянутых слов.
Конечно, resentment и resent далеко не единственные единицы словарного состава, которые, будучи использованы в часто повторяющихся, стандартных значениях, имеют определенные вариантные соответствия в русском языке, и наряду с этим, в контекстуальных значениях требующие каждый раз трансформационной передачи при помощи различных приемов лексической трансформации.
Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://lib.sportedu.ru http://linguistic.ru