Лепехин Владимир Анатольевич
Результаты многочисленных исследований последних лет свидетельствуют, что для России конца XX века характерна специфическая, как бы "двухэтажная", двухуровневая политическая система.
Верхний уровень включает в себя как официальные партии и иные политические объединения, так и избирательные комиссии, законодательные собрания, в том числе Федеральное Собрание РФ и Межпарламентскую ассамблею стран СНГ, а также формирующиеся на представительской основе разного рода совещательные органы при Президенте или правительстве (Политический консультативный совет, Общественную палату. Палату по информационным спорам и т.п.) или согласительные структуры типа "Большой четверки" и президентского "Круглого стола", - т.е. институты, связанные с новым, демократическим "дискурсом".
Нижний уровень российской политической системы во многом теневой, нелеги-тимный, неформальный. На этом уровне осуществляются согласование реальных интересов основных субъектов политики и не только подготовка большинства государственных решений, но также их фактическое принятие. Речь в данном случае идет не столько об аппаратах властных структур (поскольку полномочия аппаратов так или иначе прописаны в соответствующих регламентах и должностных инструкциях, закрепляющих подчиненное положение аппаратов государственных органов по отношению к самим органам), сколько о совокупности специфических групп и объединений, а также специальных структур, либо не предусмотренных действующим законодательством, либо имеющих ограниченные полномочия на участие в принятии политических решений. Это прежде всего различные "группы интересов" и их разновидности - "группы давления" и "группы влияния", имеющие подчас вполне определенные структуру и иерархию, но тем не менее в основном не формализованные посредством принятых в публичной политике стандартов: нет юридического статуса, государственной регистрации, формального членства и т.п. Помимо "групп интересов" к подобного рода структурам мы можем отнести также и разного рода лоббистские структуры, которые могут быть частично формализованы (бизнес-клубы, различные советы при Президенте РФ, правительстве, министерствах, губернаторах или мэрах), но даже в этом случае они формируются не на представительской, а, как правило, личностной, неформальной основе и с узкокорпоративными целями.
Сочетание формальных и неформальных, публичных и теневых, легитимных и кулуарных институтов, методов и механизмов принятия решений - нормальное состояние любой политической среды. Уникальность российской ситуации заключается в специфическом соотношении этих двух уровней политической системы.
С одной стороны, по своим формальным характеристикам российская политическая система является аналогом самых развитых европейских демократий: в России гарантированы свобода деятельности самых разных политических организаций, свободные и всеобщие выборы, многопартийность, высокая степень свободы прессы. С другой стороны, общество, политические институты и государственные органы в массе своей по-прежнему живут по правилам административной системы, авторитарного государства и распределительной экономики, предполагающих приоритеты непубличных, закулисных, антидемократических методов и механизмов управления.
Противоречие между двумя уровнями российской политической системы настолько серьезно, что именно оно, а не некие "принципиально" различные взгляды или идеологии, является основной причиной текущей политической борьбы, воспроизводясь на всех уровнях в виде конфликтов интересов - между исполнительной и законодательной властями, между "демократами" и "левопатриотической" оппозицией, "компрадорами" и сторонниками "национально ориентированной" экономики, административными и рыночными методами управления экономикой, между нарождающимся "гражданским обществом" и "олигархами"...
Двухуровневая политическая система - наследие преимущественно советского времени, с тем лишь отличием, что в СССР верхний этаж советской политической системы — институт советов народных депутатов, профсоюзов и общественных организаций - был не просто формальной, но абсолютно формальной частью политической системы; основным полем продвижения групповых интересов и субъектом-объектом давления со стороны различных группировок были в то время органы КПСС и отраслевые министерства, тогда как в настоящее время - в основном структуры. исполнительной власти 1 .
Процесс модернизации постсоветской политической системы предполагает снятие, минимизацию названного выше противоречия посредством постепенного размывания нижнего, теневого ее уровня и укрепления верхнего этажа - собственно партийно-профсоюзной системы и институтов представительной власти.
Основные критерии и ожидаемые направления изменения баланса названных двух уровней российской политсистемы в пользу верхнего этажа достаточно очевидны:
а) возрастание роли партий в организации избирательного процесса на местах: например, реальная борьба партий, а не административных, коммерческих или криминальных группировок, и не только на уровне центрального телевидения, но и в избирательных округах - даже если парламентские выборы будут проходить исключительно по мажоритарной системе;
б) формирование органов исполнительной власти федеральным парламентом и законодательными собраниями субъектов Федерации - в результате межпартийных и межфракционных соглашений;
в) перенос, таким образом, конкуренции и борьбы различных "групп интересов" из коридоров исполнительной власти в публично-правовое пространство: прежде всего - в политические партии и парламент, поскольку решающим условием влияния на процесс принятия решений должны стать не приватизация правительственных ведомств, а количество получаемых в ходе выборов голосов избирателей;
г) возрастание роли общественных организаций, а также независимых от ведущих "групп интересов" средств массовой информации.
Важным условием размывания нижнего и укрепления верхнего уровней российской политической системы является хотя бы частичный перевод деятельности "групп интересов" в правовое русло, в рамки законов и стандартов политической системы президентско-парламентского типа. В свою очередь одним из условий решения данной задачи является детальное изучение и концептуализация деятельности "групп интересов".
Основными критериями принадлежности человека к той или иной социальной группе являются его место в системе отношений владения-распоряжения и, соответственно, уровень доходов и качество жизни в целом. Критерии эти относительны, поскольку, к примеру, "новый средний класс" в России может быть соотносим лишь с некими "верхним" и "низшим" для данного общества и в данных условиях социальными слоями.
В советском обществе, как обществе административном, ключевым критерием стратификации был уровень выполняемых представителями различных социальных групп административно-распорядительных функций. В современной России к этому критерию добавился также показатель "размер собственности". На смену системе доходов, основанной на распределении, пришла система "абсолютного дохода", предполагающая получение в обмен на денежные ресурсы любых товаров и продуктов по реальной рыночной стоимости, а не из государственных закромов - по "блату", по должности или по сниженным привилегированным ценам. Уровень дохода и уровень жизни людей становятся, таким образом, ключевыми критериями их социального самочувствия и принадлежности к той или иной социальной группе.
Во всей совокупности старых и новых социальных групп можно выделить две основные "макрогруппы", связанные с распоряжением или владением двумя основными типами ресурсов - административно-политическими и собственно материальными, экономическими.
Динамика развития этих двух групп в России на протяжении последних 10 лет такова, что административно-политические группы постепенно слабеют, поскольку распорядительные функции становятся все менее значимыми, "старый политический класс" (администраторы) 2 частью размывается и сходит на нет, частью преобразуется и перетекает в "новый политический класс", а административные методы управления экономикой и обществом в целом постепенно уступают место рыночным, прежде всего - финансово-фискальным методам управления.
Соответственно, роль экономических групп и, особенно, групп новой экономики в настоящее время, наоборот, возрастает. Более того: развитие новых экономических структур опережает становление новых политических корпораций. Тезис основан на известной закономерности: люди сначала осознают свои материальные, экономические интересы, и только по мере развития общества дорастают до перевода этих интересов на политический язык.
Основным фактором развития политического процесса в современной России (в период с 1991-го по примерно 2010-2015 гг.) является складывающийся в стране РЫНОК: приватизация, развитие кредитного и фондового рынков, борьба за влияние и установление тех или иных правил на рынках ценных бумаг, недвижимости, земли и природных ресурсов. Учитывая это, а также сформулированную нами выше закономерность "опережающего развития новых экономических структур в сравнении с развитием новых политических корпораций", мы можем утверждать, что на обозначенном выше временнбм отрезке доминантными в совокупности "групп интересов", а значит, и в политической системе в целом и будут группы, обладающие наибольшими материальными ресурсами. Разумеется, это пока еще не чисто экономические, а скорее, административно-экономические группы. Так, составной частью "групп интересов" топливно-энергетического комплекса страны являются соответствующие ведомства федерального правительства и департаменты местных администраций; новые финансовые группы интегрированы в Минфин и Центробанк РФ, в комитеты и департаменты по управлению государственным имуществом и финансами всех уровней; а ведущие московские "группы интересов" не могли бы развивать финансовый, строительный и иные сектора столичной экономики, не составляй они единого целого с правительством Москвы.
Итак, говоря о группах, обладающих или распоряжающихся материальными ресурсами, мы можем выделить две основные подгруппы:
а) "новые экономические группы" - прежде всего финансовые, финансово-торговые и финансово-промышленные группы;
б) "старые экономические группы" - в первую очередь, отраслевые группировки, группы руководителей постсоветских монополий (включая "естественные") и крупнейших не только государственных, но также приватизируемых или уже приватизированных промышленных концернов и компаний.
Укрепление групп новой экономики при общем ослаблении старых экономических и неразвитости новых политических групп предопределяет прямую зависимость формирующегося "нового политического класса" от групп новой экономики, т.е. формирование новых государственных структур и новой политической системы на условиях, при решающей роли и под все большим контролем финансово-промышленных структур.
"Новый политический класс", составной частью которого являются парламентские партии, депутаты всех уровней, ответственные чиновники исполнительной власти и т.п., изначально и все больше манипулируют новыми экономическими группами. В свою очередь остатки "старого политического класса", который с 60-х годов также контролировался новыми - по тем временам - экономическими группами, сформировавшимися на базе крупнейших экспортных отраслей, по-прежнему, хотя и все меньше, манипулируются старыми отраслевыми экономическими группировками.
В данной статье не рассматриваются такие социальные супергруппы, как "средний класс" или "работники наемного труда". Речь идет преимущественно о "группах интересов", существующих и формирующихся на базе "элиты", т.е. группах, составляющих костяк "нового правящего класса" и имеющих прямое отношение к так называемой олигархии.
В одной из статей [2] нами сформулированы несколько выводов, в том числе -вывод о рестратификацци постсоветского общества, согласно которому «в посттоталитарном (поставторитарном) обществе в период либеральных реформ сначала самоорганизуется "новый правящий класс", вслед за ним - "новый средний класс", и только затем - неэлитное большинство».
То есть ведущими "группами интересов" сегодня в России являются наиболее ресурсоемкие группы, которые уже сама необходимость сохранения и приращения ресурсов, а также управления ими заставляет объединяться, разрабатывать корпоративную идеологию и добиваться политического прикрытия и статуса в структурах власти.
Каким же образом происходит формирование "нового правящего класса" и какова его структура? Какие "группы интересов" занимают в нем доминирующее положение и претендуют на звание "олигархических"?
Существующие сегодня в России "группы интересов" не исчерпываются "элитными" и "неэлитными" группами, группами старого и нового "политического класса", а также группами старой и новой экономики. Можно отметить серьезную конкуренцию, предопределяющую, в свою очередь, содержание и характер борьбы между основными формальными политическими субъектами и даже противоборство различных групп и группировок:
- новые финансово-экономические и финансово-политические "группы интересов" против старых административно-экономических и административно-политических групп;
- финансовые группы против отраслевых групп;
- финансовые и отраслевые группы против региональных групп;
- сырьевые группы против промышленных групп;
- "внутренние", т.е. ориентированные на внутренний рынок; "группы интересов" против "компрадорских" групп, интегрированных в зарубежные и транснациональные
экономические системы.
Однако наиболее принципиальным является все-таки противоречие между новыми экономическими группами (основной статус этих групп по состоянию на конец 1997 года - крупнейшие банковские холдинги) и старыми, постсоветскими административно-промышленно-отраслевыми группами.
В период с 1987-го (возникновение первых частных предприятий-кооперативов и совместных предприятий) примерно по 1995 год старые отраслевые группы занимали доминирующее положение и в экономике, и в политике государства. К осени 1995 года, когда большая часть финансовых ресурсов благополучно перекочевала в коммерческие банки, когда фактически свернулся кредитный рынок, но начал бурно развиваться фондовый рынок, когда на крупнейших предприятиях наиболее перспективных отраслей экономики произошло слияние финансового и промышленного капиталов, в общем и целом сложился баланс сил между этими двумя основными макрогруппами.
Этот баланс был так или иначе оформлен:
- в федеральном правительстве: группа промышленных ведомств во главе с вице-премьерами О. Сосковцом и В. Каданниковым, с одной стороны, и блок финансово-приватизационных ведомств во главе с А. Чубайсом - с другой; между ними - сырьевой блок во главе с В. Черномырдиным;
- в Ассоциации финансово-промышленных групп (ФПГ) России: неформальные ФПГ, формирующиеся на базе банковских холдингов, во главе с ФПГ "Интеррос", с одной стороны, и официальные ФПГ во главе с Госкомпромом - с другой;
в банковском сообществе: клуб "Надежность", объединивший государственные банки и промстройбанки, с одной стороны, и Межбанковский кредитный союз, объединивший ведущие коммерческие банки, - с другой.
Государственная политика того времени была направлена на сохранение этого баланса и достижение синтеза производственных и финансовых активов. На верхнем, формальном этаже политической системы это приняло форму поворота основного субъекта формально-публичной власти — Администрации Президента РФ — накануне парламентских выборов 1995 года и особенно после них к "центристской" политике. Тогда кремлевские аналитики выдвинули концепцию создания "правоцентристского" (во главе с В. Черномырдиным) и "левоцентристского" (во главе с И. Рыбкиным) контролируемых властью политических блоков. Чуть позже, на рубеже 1995-1996 годов произошло отсечение от власти "либерального элемента" (отставки С. Филатова, А. Чубайса, С. Шахрая, А. Козырева, П. Грачева) и укрепление "центристской" группы административного типа А. Коржакова-0. Сосковца-Н. Егорова.
Однако традиционным административным "группам интересов" все больше составлял конкуренцию финансовый капитал, который поворот исполнительной власти и Президента РФ к "центристской" политике не устраивал. Интересам групп новой экономики отвечала максимально либеральная государственная политика, а также политика реформ, т.е. политика, отдающая предпочтение субъектам новых экономических и политических отношений.
Первым переломным моментом во взаимоотношениях групп финансового и административно-промышленного капитала и, соответственно, новых и старых "групп интересов" стали залоговые аукционы октября-ноября 1995 года, почти не замеченные российскими политиками и СМИ на фоне развернувшейся кампании по выборам новой Государственной Думы. Именно в ходе залоговых аукционов был, по сути, найден и апробирован способ слома сопротивления старых административно-отраслевых групп и обеспечения доминанты новой экономики на фондовом, а значит, впоследствии и на остальных рынках страны.
Вторым переломным моментом в развитии взаимоотношений старых и новых "групп интересов" стали, конечно же, выборы Президента РФ 1996 года.
Весь подготовительный к выборам период ознаменован серьезным и интенсивным процессом политического самоопределения финансовых и иных новых и старых экономических групп по отношению к Президенту РФ, к федеральному правительству В. Черномырдина, к основным публичным политическим силам, друг к другу. Итогом этого самоопределения стало формирование "пула" ведущих коммерческих банков страны ("группы 13") с соответствующей политической надстройкой и представительством в "окружении Президента" в лице прежде всего А. Чубайса и В. Илюшина, участие этого "пула" в выборах на стороне Б. Ельцина, а также последующее отсечение от власти "центристской" группы Коржакова-Егорова-Сосковца, новые назначения в Администрацию Президента РФ, и формирование при непосредственном участии названного "пула" нового финансового блока в федеральном правительстве после выборов.
После фактической "приватизации" крупнейшими коммерческими банками страны Администрации Президента и финансово-фискальной части федерального правительства, а таким образом и федерального бюджета баланс между ведущими старыми и новыми "группами интересов" был нарушен: летом 1996 года этот баланс изменился в пользу групп "новой экономики".
Изменение баланса сил достаточно четко прослеживается в разного рода рейтингах, публикуемых в периодической печати. Так, если летом 1994 года составителям рейтингов влияния, публикуемых в политическом обозрении "Ай-Кью" (приложении к "Новой газете"), приходилось подробно объяснять, почему к числу 100 наиболее влиятельных политиков следует отнести, к примеру, В. Гусинского, Р. Вяхирева или П. Бородина, то сегодня наличие в ведущей сотне политиков до трети, а то и половины представителей финансовых и промышленных структур вопросов уже не вызывает. А журнал "Эксперт" (1998, № 8), сравнивая свои рейтинги 1997-го и 1998-го годов, отмечает возрастание удельного веса предпринимателей среди 50 самых влиятельных политиков России и констатирует: "...Происходит усиление сращивания политики и бизнеса".
Институциализация ведущих "групп интересов" накануне парламентских и президентских выборов 1995-1996 годов.
Рассмотрим теперь, как происходило закрепление доминантного положения групп "новой экономики" в системе существующих и формирующихся в России "групп интересов", т.е. на Нижнем уровне политической системы, а также оформление этого положения на верхнем ее этаже.
Административно-экономическим полем институционального закрепления доминантного положения новых экономических групп стали ключевые, прежде всего, финансовые ведомства и департаменты федерального правительства. Введение представителей финансовых групп в состав кабинета министров (это касается в первую очередь В. Потанина), равно как и интеграция высших чиновников в эти Группы (это касается прежде всего В. Илюшина) позволили обеспечить различные государственные преференции банкам и компаниям - участникам предвыборного "пула" и тем самым добиться еще большей "ресурсоемкости" своих групп.
Возможность непрерывной конвертации власти в собственность и собственности во власть ограниченным кругом лиц, номенклатурой - основная предпосылка трансформации советского административно-политического режима именно в административно-финансовую олигархию, а не в какой-то другой тип поставторитарного политического режима.
Административно-политическим полем закрепления финансовыми группами своих позиций в обществе и государстве стали кадровые назначения на высшие государственные посты с учетом прежде всего "пожеланий" основных "групп интересов" плюс изменение самой структуры исполнительной власти в пользу финансовых и приватизационных ведомств. К примеру, зимой 1996-1997 годов был расформирован Госкомпром, вместо него был создан департамент в структуре Минэкономики, которое, в свою очередь, было переподчинено Минфину. Были также созданы или усилены Госкомитет по ценным бумагам, Федеральная служба по делам о несостоятельности предприятий и банкротству, Федеральная налоговая служба. В течение 1997 года неоднократно производились кадровые чистки в Службе безопасности Президента, ФСБ, Минобороны, в Воздушно-десантных войсках, отчасти - в Генпрокуратуре.
Публично-политическим полем институциализации финансовых групп стали усиление давления на Государственную Думу (попытка расколоть фракцию НДР, запуски сценариев роспуска Думы, лоббирование со стороны правительства ряда законопроектов: Налогового кодекса, Земельного кодекса и др.), назначения представителей финансовых корпораций в управления и департаменты правительства и Администрации Президента, отвечающие за взаимодействие с масс-медиа и общественностью, приватизация средств массовой информации и предприятий связи, формирование пропагандистских команд.
Наконец, собственно экономическим полем упрочения положения финансовых групп стало коренное изменение экономической политики государства (правительства) в отношении финансово-промышленных групп и промышленного сектора в целом, наступление на естественные монополии (весна 1996 года) и регионы (осень 1997 года), секвестирование федерального бюджета по социальным статьям, монополизация рынка ценных бумаг, установление более жесткого контроля за Федеральной налоговой службой и Государственным таможенным комитетом, усиление влияния на Центробанк РФ, развитие рынка ГКО (и, следовательно, нарастание долга государства коммерческим банкам), а также продолжение приватизации в форме залоговых аукционов и инвестиционных конкурсов.
Наиболее отчетливо коренной поворот в государственной экономической политике в пользу финансовой составляющей олигархии прослеживается на примере изменения позиции правительства по отношению к финансово-промышленным группам.
Изначально федеральное правительство, а от имени его уполномоченный для управления ФП-группами орган - Государственный комитет РФ по промышленной политике стремились осуществлять меры, направленные на обеспечение интересов прежде всего производственной составляющей финансово-промышленных групп. Противоречия между Госкомпромом, Минфином и Госкомимуществом, на которые опирались представители второй составляющей ФПГ - финансисты, были неизбежны. И если в начале 1996 года правительство специальным постановлением (№ 191 от 28.02.1996 "Об уполномоченном федеральном органе по государственному регулированию создания, деятельности и ликвидации финансово-промышленных групп") назначает ответственным за проведение промышленной политики и формирование ФПГ Госкомпром, отводя Минфину обслуживающую роль, то уже в конце 1996 года оно фактически упраздняет Госкомпром, вместо которого создается департамент в структуре Минэкономики. Одновременно резко возрастает роль Министерства финансов в контроле за формированием ФПГ.
К июлю 1997 года в структурах Минфина и Минэкономики сформировалась новая концепция управления ФП-группами. Она стала прямой противоположностью предыдущей концепции, реализуемой Госкомпромом, и предполагала приоритетную поддержку не промышленных предприятий, объединившихся в ФПГ по технологическому принципу, а финансовых компаний, берущих на себя "миссию" привлечения инвестиций и управления финансовыми потоками группы.
К 1997 году сформировалось примерно 30 -официальных ФПГ по инициативе промышленного капитала, столько же — по инициативе финансового капитала и примерно 20 неофициальных ФПГ, из которых половина сформировалась, на базе промышленных гигантов и столько же — на базе крупных банковских холдингов. Однако к концу года из 62 официально зарегистрированных финансово-промышленных групп действовали - как полноценные ФПГ — лишь 13(!), в то время как количество и активы банковских холдингов продолжали расти...
Весной 1997 года федеральное правительство с целью решения главной своей задачи - обеспечения доходной части бюджета - заключило негласное соглашение с рядом региональных "групп интересов". В частности, кабинет министров РФ был обновлен за счет "представителей регионов" - Б. Немцова (а также С. Кириенко, Б. Бревнова) и О. Сысуева, правительство сделало ряд уступок регионам в области взаимозачетов неплатежей. Негласный союз финансового блока в федеральном правительстве с региональными лидерами позволил финансовым группировкам начать генеральное наступление на столпы отечественной промышленности - "естественные монополии".
В течение весны "естественные монополии" были поставлены под относительный контроль финансового блока: их заставили выплатить часть долгов, в их советы директоров были введены представители финансовых групп, они были подготовлены психологически к возможному изменению своего юридического статуса с последующей продажей на конкурсах и аукционах пакетов акций из федеральной доли.
Финансовый блок в правительстве активизировал свою деятельность и на фондовом рынке. В течение 1997 года были проданы государственные пакеты акций крупнейших нефтяных компаний, т.е. фактически частной стала одна из самых доходных отраслей российской экономики.
Таким образом, к концу 1997 года сопротивление административного блока в промышленном секторе было в основном преодолено. Основой принятия экономических решений становится управление финансовыми потоками, а основными методами управления - финансово-экономические. Государственные инвестиции в промышленность прекратились, модернизация промышленности стала частным делом коммерческих структур. Слияние финансового капитала с промышленным повсеместно происходило на условиях финансового капитала. При этом сформировался механизм слияния финансового капитала с промышленным: сначала в условиях кризиса неплатежей, отсутствия инвестиций/существующей налоговой системы и т.п. предприятие становится банкротом (параллельно банки выдают кредиты под высокие ставки, а фондовые магазины или инвестиционные фонды скупают акции, принадлежащие рядовым акционерам, которые в условиях хронических задержек зарплаты и отсутствия дивидендов по акциям вынуждены их продавать), затем кредиторы назначают внешнего управляющего, основной задачей которого является, по сути, подготовка к продаже пакетов акций предприятия, принадлежащих государству, а также последующее обеспечение приобретения этих акций "застолбившими" предприятие финансовыми структурами.
На большинстве промышленных предприятий страны в 1995-1997 годах происходили конфликты между новыми и старыми собственниками: прежде всего, между коммерческими банками, тем или иным способом приобретшими крупные пакеты акций предприятий, и старыми менеджерами, пытавшимися удержать контроль за предприятием в своих руках. Практически все эти конфликты заканчивались победой новых экономических групп.
Это не значит, однако, что полностью исчерпали себя менеджеры "старой формации" и административные методы управления экономикой. Административные методы явились неплохим приложением к финансовым ("продолжение финансовой политики иными средствами") и стали, таким образом, составной частью общей фискальной политики государства, проводимой прежде всего налоговыми службами и Федеральной комиссией по банкротству и оздоровлению экономики.
Административные методы и структуры по-прежнему служат важнейшим инструментом управления экономическими процессами и на региональном уровне, где финансовые институты пока не так развиты, как в столице, а промышленные монстры по-прежнему являются экономической базой местной власти. В этой связи в сфере экономики к осени 1997 года обозначилась еще одна антиномия — между столичным финансовым капиталом и региональными административно-экономическими структурами.
Еще в апреле 1993 года в публикациях, посвященных анализу участия деловых кругов России во власти, нами была выдвинута гипотеза о том, что обеспечение доминантного положения новых финансовых групп во всех сферах общества может привести в обозримой перспективе к становлению финансовой олигархии, т.е. такого типа власти, при котором основную роль в принятии государственных решений играют прежде всего собственники и распорядители финансовых ресурсов, а финансовые методы являются основными в управлении экономикой и обществом в целом.
Спустя всего пять лет об олигархах - как основном субъекте российской политики -заговорила вся страна. "Олигархия", как известно, - власть немногих ("oligos" в переводе с греч. - немногие, немногочисленные). Т.е. власть групповая, клановая, в то время как демократия требует если не власти большинства, то, по меньшей мере, представительства в структурах власти интересов большинства.
Многие российские политологи слишком буквально воспринимают идеи теоретиков "элитарной демократии" - Р. Михельса, Г. Моска, И. Шумпетера и проч., считавших, что власть в государстве должна принадлежать немногим (и, по определению, лучшим). Но даже в том случае, если высказываемые названными выше мыслителями идеи - плод серьезного научного анализа, а не просто реакция на охлократизацию управления в период социальных революций, речь идет о непосредственной власти, о принятии решений как профессиональной функции. Большинство населения, конечно же, не должно править, но оно должно участвовать в управлении государством, контролируя власть. Для того же Шумпетера главным условием демократии являются выборы и конкуренция, а скажем, для еще одного теоретика "элитарной демократии" - С. Липсета подлинной демократии не может быть при отсутствии развитой системы политического представительства.
Олигархия, таким образом, как бы ее ни идеализировали, - антипод демократии. В этом смысле советский политический режим, особенно в последние десятилетия, тоже был своего рода олигархией, но специфического - административного или административно-политического типа, поскольку власть в стране принадлежала группе так называемой высшей номенклатуры.
Если олигархии сопутствуют нарушения прав человека, ограничения свободы прессы и полномочий институтов представительно? власти, манипуляции с выборами, преследование инакомыслящих, опора в проведении своих решений на силовые структуры и фискальные методы - то это авторитарная олигархия. Если же как сегодня в России 3 , то, видимо,"... с элементами демократии".
Показательна в этой связи публикация в газете "Известия" (основным владельцем которой, как известно, является крупнейший коммерческий банк страны -ОНЭКСИМбанк). Автор статьи Л. Шевцова считает, что " в этом государстве лидер оказывается сильнее корпоративных групп, ибо он может апеллировать к аппарату, к региональным боссам, наконец, к народу. И это мощная гарантия против чисто олигархического господства" [З].
Заметим, что автором не назван ни один институт представительной демократии. На самом же деле опора на аппарат и региональных боссов никогда и нигде не являлась гарантией против олигархического господства. Тем более - "мощной". Как раз, наоборот, опора на аппарат и региональных боссов - одно из условий олигархии.
Финансовые группы сегодня также самым непосредственным образом зависят от государственных преференций и бюджетных средств, но именно потому, что исполнительная власть и финансовые группировки уже слились в единое целое и эта часть общества неподконтрольна другой, большей его части, есть смысл говорить о существующем в России политическом режиме в терминах "административно-финансовая" или "финансово-административная олигархия".
Об опоре нынешнего Президента России на "народ" сегодня и вовсе говорить не приходится: структурированный и политически организованный, имеющий свои представительские структуры "народ" - это одно, а разобщенный, неорганизованный, не имеющий своих представительских структур, -голосующий (50% избирателей) "ногами" или (25-30%) по протестному принципу ("за Ельцина, потому что против коммунистов" — это тоже протестное голосование), либо - "против всех" народ — это другое. А значит, тоже условие олигархии.
В России Президент оказался не столько гарантом демократии, сколько гарантом олигархии. И дело даже не в его психотипе, партийном прошлом или особой "любви" к выдвиженцам финансовых групп.
Все политические взлеты Ельцина: выборы народным депутатом СССР в 1989 году, председателем Верховного совета РСФСР в 1990-м, выборы Президентом России и победа над ГКЧП, наконец, переизбрание Президентом в 1996-м - только на первый взгляд кажутся результатом волеизъявления масс. В сущности же решающую роль во все эти моменты истории играли наиболее прагматичные "группы интересов". Да, при опоре на массовые настроения, но не на демократические институты как таковые.
Столичная пресса, как во многом самодостаточная "группа интересов", была в конце 80-х — начале 90-х годов, пожалуй, единственным институтом (причем институтом вполне демократическим), который сыграл решающую роль - помимо разного рода финансовых или отраслевых "групп интересов" - в политической карьере Ельцина. Однако российская столичная пресса в конце 90-х годов стала основным институтом легитимации олигархии 4 .
Столичная пресса, в отличие от большей части региональной прессы, давно и прочно встроена в транснациональные коммуникации и мировое информационное пространство. Встроенность столичной прессы в олигархическую власть обеспечивает легитимацию последней. Впрочем, само информационное пространство сегодня в России также устроено олигархически.
Так, в силу перешедшего по наследству от СССР сверхцентралйзованного устройства информационных источников и коммуникаций основными поставщиками оператиной информации для большинства электронных и печатных СМИ страны являются всего три столичных информационных агентства: "ИТАР-ТАСС", "РИА-Новости" и "Интерфакс". 90% оперативных новостных сюжетов всех информационных программ российского телевидения производятся сегодня на основе информации этих агентств. Однако "ИТАР-ТАСС" в настоящее время контролируется группой МЕНАТЕП-РОСПРОМ, агентство "Интерфакс" интегрировано во властные структуры, а "РИА-Новости" вошло в контролируемый правительством и финансовыми структурами Чубайса—Потанина информационный холдинг Про-медиа.
Всерьез об олигархии как типе власти, типе сложившегося в России политического режима политологи и журналисты начали говорить зимой 1998 года. И вовсе не потому, что часть олигархов (Немцов) выдвинула лозунг борьбы с олигархами. Просто к этому времени олигархический характер власти стал виден невооруженным глазом.
"...Нет смысла говорить о людях, говорить надо о процессах. А процесс таков, что мы в руках олигархии административной, законодательной и финансовой," - говорит, к примеру, А. Солженицын в интервью "Общей газете" [4]. Весной 1998 года произошел ряд событий, которые стали лакмусовой бумажкой политической ситуации в России, подтверждением глобальной политической тенденции - все большей концентрации власти в руках немногих. В апреле Госдума вынуждена была проголосовать за Кириенко как нового председателя правительства России - так что политический вес представительной власти приблизился к нулю.
Одновременно с падением и без того низкого авторитета представительной власти власть теневая, прежде всего - крупные финансовые корпорации - инициировала "кризис" на российском фондовом рынке и после обвального падения акций крупнейших российских предприятий 27 мая 1998 года предложила создать Совет экономического взаимодействия (СЭВ) - т.е. фактически параллельное правительство. В это же время начинается антипрезидентская кампания в СМИ, направившая поток антиолигар-хичёских настроений шахтеров, учителей и политической оппозиции в целом против Ельцина...
Кульминацией кампании стало заявление Березовского (18 июня) о том, что Ельцин не должен выдвигаться на третий срок. Тем самым были обозначены претензии группы ведущих финансовых магнатов на полную власть в стране.
На этом фоне правительство Кириенко начало свою деятельность с реализации так называемой Антикризисной программы, предусматривающей абсолютно олигархические методы пополнения государственной казны: продолжение спекуляций на рынке ГКО, займы за рубежом, введение массы новых налогов для физических лиц и предприятий и т.п.
В той же "Общей газете" известный экономист Н. Петраков в эти дни писал: "Создается впечатление, что никто в нашем правительстве не может посмотреть свежим взглядом на процессы, происходящие в финансовом секторе страны. Этот сектор уже давно живет в полном отрыве от реальной экономики. В нем крутятся огромные деньги, переходящие от одного участника к другому, но никак не попа-•дающие в инвестиционную сферу. Извилистость каналов, по которым движутся денежные потоки, уже сама по себе создает возможности для многочисленных спекулятивных игр. Так что не финансовый сектор надо вытаскивать из прорыва за счет производственников, а наоборот, реальную экономику спасать от финансового сектора. Кто рискнул бы провести глубокую реформу фондового и валютного рынков, бюджетной и банковской систем, тот и получил бы право называться подлинным реформатором" [4].
Словом, весной-летом 1998 года политический процесс в России вновь вступил в "переходную фазу". И в качестве одного из вариантов завершения этого перехода обозначилась трансформация финансово-административной олигархии в собственно финансовую.
В развитие вывода "о рестратификации постсоветского общества" нами сформулирован вывод о "политической реорганизации постсоветского общества", который можно назвать также выводом о становлении в России финансовой олигархии. Согласно данному выводу, "в период либеральных реформ административная (административно-политическая) олигархия сначала преобразуется в административно-финансовую. Затем, по мере развития товарно-денежных отношений и уменьшения роли традиционной бюрократии в управлении экономикой страны административно-финансовая олигархия преобразуется в финансово-административную.
Соответственно, по мере укрепления своих позиций в государственных структурах финансово-административная олигархия либо преобразуется в собственно финансовую олигархию (что может привести в итоге к очередным, на сей раз - "антиолигархическим" социальным выступлениям), либо передает часть полномочий по управлению ресурсами на ступень ниже - "новому среднему классу": прежде всего, менеджерам и интеллектуалам, а часть политической ответственности - структурам представительной власти, средствам массовой информации, а также "правым" партиям и движениям технократического типа, представленным, в частности, в парламенте.
И только затем часть политических полномочий и ответственности передается -добровольно или под давлением "снизу" - профсоюзам и "левым" политическим партиям парламентского типа; участие "левых" в управлении государством, собственно, и является одним из важнейших показателей действительной политической демократии.
Переход России от административно-политической к административно-финансовой олигархии, если начинать отсчет с весны 1985 года, занял семь лет.
Начало реформ правительства Е. Гайдара является рубежом: резкое освобождение цен в январе 1992 года, с одной стороны, серьезно ударило по административной системе и старой административной номенклатуре, с другой, включило новые -финансовые, рыночные - методы управления.
Административно-финансовая олигархия как политический режим, при котором существует определенный баланс власти административных и финансовых "групп интересов"и, соответственно, баланс административных и финансовых методов управления при, разумеется, некотором перевесе административных структур и методов, просуществовала до осени 1996 года.
Собственно говоря, об относительном балансе старых административных и новых финансовых групп мы можем говорить только с конца 1995 года - после залоговых аукционов, в ходе которых крупнейшим коммерческим банкам удалось, во-первых, приобрести крупные пакеты ведущих промышленных предприятий страны, во-вторых, "приватизировать" часть федерального правительства; к этому же времени финансовые группы приватизировали большую часть электронных (телекомпании "ОРТ", "НТВ", "ТВ-6") и печатных СМИ.
Переизбрание Ельцина Президентом России при решающей поддержке консорциума крупнейших коммерческих банков и формирование затем при участии и на условиях финансового капитала нового федерального правительства изменили соотношение сил в стране: с осени 1996 года в России существует политический режим, для обозначения которого лучше всего использовать термин "финансово-административная олигархия".
Наконец, с момента назначения председателем федерального правительства Кириенко и начала реализации ряда мер по дальнейшему "обрушению" административной системы, по меньшей мере, на федеральном уровне, а также сосредоточения усилий кабинета министров прежде всего на финансовых методах управления экономическими и политическими процессами появилась серьезная предпосылка для становления в России ФИНАНСОВОЙ олигархии.
Решающим же станет 2000 год. Новые президентские выборы, независимо от их исхода, станут знаковыми: по степени зависимости нового Президента страны от финансовых групп можно будет судить о степени завершенности процесса становления в России финансовой олигархии и тенденциях политического развития страны в целом.
Политическое развитие любой страны сопровождается возникновением и разрешением конфликтов интересов основных социальных групп.
Описанные нами выше специфика политической системы в России, а также такой тип власти, как финансово-административная олигархия, предопределяют и своеобразие конфликтов интересов.
Основной конфликт интересов в России конца 90-х годов был обозначен нами выше как конфликт между старыми и новыми экономическими группами.
В чем суть этого конфликта? Чем, собственно, отличаются интересы старых административно-отраслевых групп от интересов новых финансовых группировок?
Суть конфликта - в стремлении обеих групп добиться доминирующих позиций в обществе и государстве. Старые группы стремятся удержать доставшиеся им от советской системы ресурсы (опираясь при этом на традиционные методы управления и структуры типа КПРФ), новые группы, наоборот, - получить в свое распоряжение (при опоре на "реформаторские" силы) максимум ресурсов. Все, казалось бы, просто. Однако в реальной текущей политике этот глобальный конфликт интересов приобретает весьма специфические формы.
Еще более интересный вопрос: почему личностные, меркантильные конфликты между, допустим, Чубайсом и .Коржаковым летом 1996 года или Чубайсом и Березовским в течение 1997-98 годов имели куда больший общественный резонанс, чем глобальная политическая борьба модернизаторов и традиционалистов?
Более или менее организованы сегодня лишь "элитные" группы. Они уже имеют свои политические институты - в отличие от "среднего класса" и неэлитного большинства - а потому оперативно реагируют на любые ущемления своих интересов. Образно говоря, вопросы типа «Кому достанутся "Связьинвест" или "Роснефть?"» или "Каков будет завтра курс доллара?" для нового правящего класса сегодня важнее, чем вопрос "Куда идет страна?"
Сущностные конфликты между имущими и неимущими или между различными "группами идей" по поводу стратегии развития страны не выходят сегодня на публичный уровень, не становятся предметом активного обсуждения в средствах массовой информации уже потому, что "элиту" эти проблемы волнуют мало, а неэлитное большинство не имеет своих представительских структур, не имеет возможности артикулировать свои интересы через прессу. В то время как конфликт на почве приватизации нефтяных компаний между основными кандидатами в собственники этих компаний (т.е. конфликт чисто утилитарный) становится предметом широкого обсуждения в подконтрольных олигархам масс-медиа, а потому порождает бурные дебаты в парламенте и будоражит ньюсмейкеров и политически активную часть общества.
Политическая ситуация в России в период от одних федеральных выборов до других развивается как череда банковских скандалов, а не межпартийных баталий. Любой банковский скандал или финансовый кризис (а в России - с ее неразвитой политической структурой - особенно) является сегодня следствием и одновременно - предвестником всякого политического кризиса. Так, основной причиной отставки,с поста и.о. главы Минфина С. Дубинина осенью 1994 года была, как известно, потребность сократить эмиссию денег и ужесточить государственную кредитную политику, поводом -"черный вторник". В свою очередь причиной его назначения - через два года - на пост и.о. главы Центробанка была реакция на реальную делиберализацию этой самой политики, а поводом, в конечном счете, - "черный четверг". Как видим, дело тут не в персоналиях (если одна и та же фигура то снимается, то назначается в принципе за одно и то же), а в объективных, не зависящих от политиков процессах, которым невозможно противодействовать, к ним можно лишь приспосабливаться.
Появление в июле 1995 года письма 13 банков с "рекомендациями" в адрес руководства Ассоциации российских банков является на деле следствием новой расстановки сил в банковском мире - АРБ в данном случае послужила просто-напросто громоотводом. В свою очередь ноябрьский 1995 года банковский скандал, приведший к публичному столкновению альянса Инкомбанк-Российский кредит—Альфа-банк с банком МЕНАТЕП и иными участниками залоговых аукционов, также следствие новой расстановки сил в верхних эшелонах власти и одновременно - предвестник грядущей перегруппировки политических сил в этих самых эшелонах. Подобную логику и технологии мы видим в образовании последующих альянсов: через полгода после появления письма 13 банков ведущие финансовые группы объединились в "Группу 13", еще через полгода союз ведущих финансовых олигархов получает название "семибанкирщины", осенью 1997 года основное внимание средств массовой информации обращено на "Союз четырех банков", а весной следующего года субъектом большой политики становится "ведущая десятка" руководителей крупнейших российских финансовых и финансово-промышленных корпораций.
Итак, "новый правящий класс" консолидируется не только политически - через
• перераспределение структур и рычагов власти, но прежде всего экономически - через перераспределение собственности, рынков, коммуникаций и информации, предвосхищая
• и закрепляя результаты этого перераспределения соответствующими кадровыми назначениями.
Напомним, что первый реальный конфликт осенью 1994 года между группировками Президента РФ, с одной стороны, и премьера - с другой, заставил ряд крупных банков, имеющих наиболее статусных "агентов влияния" в правительстве и Администрации Президента и связанных прежде всего с ТЭК и экспортными отраслями, всерьез задуматься о своих перспективах и стратегических интересах. Это привело к "просеиванию" - в течение первой половины 1995 года - уполномоченных банков с последующими подтверждениями каждым из них - в той или иной форме -лояльности по отношению к структурам власти. Естественно, что в результате "просеивания" укрепились позиции банков с сильным лоббистским потенциалом либо в вотчине премьера, либо в ближайшем окружении Президента РФ. В то время как остальные банки оказались один на один с проблемами своих клиентов - "злостных неплательщиков".
Завершение процесса консолидации группы "суперуполномоченных"." банков как основы будущей финансовой олигархии пришлось как раз на начало кризиса рынка межбанковских кредитов. А также - на начало кампании по выборам новой Государственной Думы РФ.
К апрелю 1995 года в банковском "топе" сложились первые стратегические межбанковские альянсы - старых, т.е. бывших государственных, "суперуполномоченных" банков (клуб "Надежность") и изначально коммерческих, стремительно наращивающих ресурсы и лоббистский потенциал новых "суперуполномоченных" банков, учредивших "Межбанковский кредитный союз".
В Консорциум новых банков вошли Империал, ОНЭКСИМбанк, АКБ МФК, Инкомбанк, МЕНАТЕП, Столичный банк сбережений. Российский кредит, ряд других. Их, в частности, объединила идея проведения залоговых аукционов. Залоговые аукционы стали альтернативой кредитованию производства, которое - посредством невозврата предприятиями кредитов - и потянуло осенью 1995 года на дно многие банки, вызвав крах рынка МБК. Но главное: залоговые аукционы стали, по сути, особым, достаточно эффективным и практически безрисковым способом приватизации самых привлекательных предприятий страны.
В свою очередь старые банки (Внешторгбанк, Агропромбанк, Промстройбанк, Сбербанк, Мосбизнесбанк и др.) объединила идея как-то противостоять натиску новых коммерческих банков. Однако стратегическая инициатива была на стороне альянса более молодых, а значит, более активных банков.
Очевидно, что идея залоговых аукционов не была бы осуществима, если бы "новый бизнес" не сросся прочно со структурами исполнительной власти и в силу этого не обладал бы мощнейшими лоббистскими возможностями, не превратился к этому времени в один из основных, если не основной, субъект российской политики.
Каждый из банков - победителей залоговых аукционов обладал прямыми каналами выхода на первых лиц в Администрации Президента, правительстве и ЦБ, а также соответствующими полномочиями по тем операциям, которые "суперуполномоченные" банки осуществляли от имени и по поручению органов власти.
Каждый из банков страны постоянно стремится расширить свои лоббистские возможности и укрепить свое влияние в коридорах власти. Поэтому не случайно сразу же после президентских выборов 1996 года ОНЭКСИМбанк "двинул" своего лидера В. Потанина на пост первого вице-премьера правительства России, а Инкомбанк рекомендовал одного из своего лидеров - председателя совета директоров банка В. Грошева на руководящую должность в Совет безопасности при Президенте РФ.
Поэтому не случайно каждый из этих и иных желающих укрепить свое влияние в структурах власти банков стремится иметь свою ежедневную газету, свой телеканал или издательский дом.
Одна из ключевых особенностей современной российской политики состоит в том, что для занятия высокого поста в федеральном правительстве не нужно иметь свою партию (даже партию, победившую в ходе федеральных парламентских выборов, а также выборов в местные органы власти в большинстве регионов страны). В России конца 90-х годов нужно иметь свой банк. И чем больше и уполномоченной, тем лучше.
В условиях неразвитой социальной структуры и, вследствие этого, неразвитой политической системы основным субъектом российской политики становятся реальные распорядители реальных ресурсов.
В условиях приватизации тысяч и тысяч предприятий и рыночной переупаковки всего общества единственным более или менее стабильным ресурсом, мерилом всего и вся являются деньги, а потому единственным реальным субъектом современной российской экономической, социальной, информационной, оборонной, научно-технической и иной политики в государстве являются финансовые и финансово-промышленные группы и связанные с ними чиновники исполнительной власти. (Потому и нет сегодня в России, скажем, государственной научно-технической политики, что реальную власть это не интересует.)
За 10 лет "перестройки" традиционные политические субъекты в лице полноценных партий, профсоюзов, парламента и федеральной судебной власти сформироваться не могли. 10 лет - слишком маленький срок для того, чтобы общество изменилось в своем основании. Однако за эти 10 лет "первоначального накопления капитала" успел сформироваться, прежде всего за счет "переупаковки" старой отраслевой и политико-административной элиты, "новый правящий класс", состоящий преимущественно из представителей крупного финансового капитала.
Развитие новых "групп интересов" получает после президентских выборов 1996 года свое институциональное закрепление на всех уровнях: в средствах массовой информации, в парламенте, в профсоюзах и политических партиях. Даже судебная власть становится в этот период объектом пристального внимания ведущих "групп интересов". Но обострение конкуренции между ведущими российскими "группами интересов" на фондовом и иных рынках не могло не отозваться нарастанием их конкуренции прежде всего в административно-политической сфере. Отсюда - такое явление, как "приватизация органов государственной власти".
Отраслевые "группы интересов", сформировавшие на рубеже 1992-1993 годов правительство Черномырдина, включили в сферу своего влияния Государственную Думу РФ, интересы региональных групп в наибольшей степени представлены в Совете Федерации РФ, группы "новой экономики" - больше в Администрации Президента РФ, они же сформировали новый "финансовый блок" в федеральном правительстве.
Основным способом продвижения ведущими "группами влияния" своих интересов юегда и везде был лоббизм, давление на законодательную и, в особенности, испол-[ительную власть. Классическим примером лоббирования своих интересов крупными :орпорациями является организация продаж российских промышленных предприятий.
Что такое аукцион или любой другой способ приватизации для административно-финансовой номенклатуры? Это прежде всего возможность использовать власть в [елях обогащения. Изменение баланса сил между административными группами и ювой финансовой элитой происходило на временном отрезке примерно с октября 995-го (первые залоговые аукционы) по осень 1996 года (формирование финансового >лока в федеральном правительстве). Именно в течение этого года происходило особенно интенсивное перемешивание двух вышеназванных групп и преобразование так называемой АДМИНИСТРАТИВНО-финансовой олигархии в ФИНАНСОВО-яминистративную.
Возникновение финансовой доминанты в высших эшелонах власти не могло не фивести к практически тотальной коммерциализации исполнительной власти. Арест за »зятки должного бороться со взятками Генерального прокурора страны А.. Илью-пенко, обвинение в связях с бандитами должного быть эталоном соблюдения закон-юсти и норм морали Министра юстиции В. Ковалева, скандалы с руководителями главного приватизационного ведомства страны - Мингосимущества (с А. Кохом, а 1атем с М. Бойко), непомерно высокие гонорары за сомнительные литературные руды других высокопоставленных чиновников, включая первых вице-премьеров ^. Чубайса и Б. Немцова - следствие почти полного слияния аппарата исполнительной (ласти с новыми финансовыми группами, подчинения работы государственных [ИНОВНИКОБ интересам этих групп.
Что, в принципе, может взять представитель бизнеса от исполнительной власти? Он может получить от чиновника:
- бюджетные средства и госзаказы;
- обслуживание счетов госведомств и предприятий;
- льготы, лицензии, кредиты и инвестиции;
- преимущества в ходе приватизации и конкурсных продаж предприятий и едвижимости. А что может получить представитель бизнеса от законодательной власти?
Практически ничего. Если не считать законопроектов, которые в лучшем случае могут быть приняты спустя год после начала их лоббирования. Поэтому в президентских ыборах в России и в других странах представители бизнеса максимально активны - и в этих выборах, как правило, выигрывают "правые", а парламентские выборы федставителей деловых кругов интересуют в меньшей степени (когда победившая на парламентских выборах партия формирует правительство или парламент избирает фезидента страны) - и здесь часто либо выигрывают, либо добиваются серьезных гепехов "левые".
В конце 1997 года для продвижения олигархами своих интересов в структурах власти стала использоваться в полном объеме и пресса. Крупнейшие финансовые и ринансово-промышленные корпорации и холдинги как ядра ведущих российских "групп штересов" создали свои информационно-пропагандистские центры и приватизировали шачительную часть информационного пространства. СМИ вновь стали средством кассовой пропаганды, принявшей в новых условиях такие формы, как политическая юклама и борьба компроматов.
Борьба олигархов за исполнительную власть не ограничивалась борьбой за посты и шияние в правительстве. Главным направлением лоббистских усилий был, конечно ке. Президент страны. В начале 1998 года, после того, как влияние "ресурсных" групп (правительстве возросло настолько, что Администрация Президента фактически ютеряла контроль над ним, а в принадлежащей финансовым олигархам прессе стал обсуждаться вопрос о нецелесообразности избрания Ельцина на третий срок, Президент РФ как главный административный "олигарх" страны нанес контрудар по финансово-промышленным магнатам, отправив в отставку сначала Березовского (с поста заместителя руководителя Совета Безопасности), а затем Черномырдина и Чубайса. В итоге контроль над "коммерциализированным" правительством вновь перешел к Администрации Президента, а борьба между административной и финансовой составляющими олигархического режима за исполнительную, т.е. реальную, власть разгорелась с новой силой, вступив летом 1998 года в решающую фазу.
1. Лепёхин В. Лоббизм. М., 1995.
2. Лепехин В.Л. Стратификация в современной России и новый средний класс // Общественные науки и современность. 1998. № 4.
3. Известия. 1997. № 192.
4. Общая газета. 1998. 4—10 июня. * Статья подготовлена как на основе эксклюзивных исследований и источников информации (опросов, интервью, баз данных...), так и на базе официальных документов. В ходе эксклюзивных исследований используются, в частности, авторские методики сбора эмпирического материала и анализа: замеры ресурсов основных "групп интересов" (ГИ), построение на этой основе "рейтингов ресурсное™", анализ динамики изменения этих рейтингов, изучение причин роста и падения "ресурсоемкости" тех или иных ГИ, анализ социальной структуры общества, а также структуры органов власти и политической системы в целом, концептуальная оценка действующего законодательства.