В "Войне и мире" очень большую роль играет пейзаж, но пейзаж не совсем обычный. Описаний природы, таких, как в романах и повестях Тургенева, мы не найдем. Тургеневский пейзаж философский, свойственна ему и эстетическая функция. В "Войне и мире" важна символическая деталь, и часто это лишь элемент пейзажа, обладающий "правами" действующего лица. Считается, что дуб князя Андрея — символ его судьбы, облака — символ мирной жизни и т. д. Но это верно лишь отчасти. В гораздо большей степени дуб и облака — персонажи, на равных разговаривающие с героем. Они не столько метафоризируются, олицетворяются, сколько, как, допустим, в сказках, являются живыми, наделенными душой и всеми функциями то ли волшебных помощников, то ли просто сказочных персонажей.
Главная роль среди таких помощников и собеседников князя Андрея принадлежит небу. С небом связана вся его жизнь. Оно ему первый советчик и утешитель.
"Как же я не видал прежде этого высокого неба? И как я счастлив, что узнал его наконец", — думает Болконский на поле Аустерлица. С этих пор открывшаяся ему истина о живой жизни, о ничтожестве Наполеона стала его путеводной звездой. Болконский не стремится больше играть важную роль в политической жизни, не связывает свою судьбу с военной карьерой.
После разговора с Пьером в Богучарове князь Андрей вновь как бы советуется с небом. "В первый раз после Аустерлица он увидал то высокое, вечное небо, которое он видел, лежа на Аустерлицком поле, и что-то давно заснувшее, что-то лучшее, что было в нем, вдруг радостно и молодо проснулось в его душе".
Полюбив Наташу, Болконский соединяет ее со своими заветными мечтами о небе. Для князя Андрея Наташа — это "девочка, которая хотела улететь в небо". Это самое главное, что полюбил он в ней, и после, накануне Бородина. Болконский, вспоминая о Наташе, скажет себе еще раз, что любил ее душу, ведь "небесная душа" Наташи и "небесная душа" Болконского (как ни вычурно, ни похоже на романтический штамп звучание этого выражения) нашли друг друга.
После измены Наташи небо для князя Андрея превратилось в узкий, тесный, "давивший" "свод". Лучшие надежды были утрачены.
С небом связаны и этапы судьбы Пьера. Комета 1812 года, предвещавшая ужас и конец света, по мнению большинства, для Пьера оказывается "путеводной звездой". Радостно смотрит он на небо после разговора с Наташей об Анатоле. Пьер полюбил Наташу, и небо "сказало" ему об этом. "Пьер только глядя на небо, не чувствовал оскорбительной низости всего земного в сравнении с высотою, на которой находилась его душа", — пишет Толстой. Образ неба не померк в сознании любимых героев Толстого и в страшное время войны. Для князя Андрея важен вопрос о том, как "Бог оттуда смотрит и слушает...". У неба герой Толстого пытается получить ответ на вечные вопросы жизни и смерти. Высокое справедливое небо Аустерлица осудило стремление к славе и войну ради мелких интересов честолюбия, престижа, карьеры. Как "поступит" оно на этот раз, ведь Болконский не хотел больше быть военным, но война против врагов родной земли заставляет его взять в руки оружие.
Ответа на вопрос о том, как небо допускает войну и другие ужасы и несправедливости, Болконский не получает. Однако позже, смертельно раненный, он вспоминает Наташу, и его душой овладевает успокоение. "Сострадание, любовь к братьям, к любящим, любовь к ненавидящим нас, любовь к врагам — вот что приходит к князю Андрею как ответ с неба". Ведь эту любовь завещал Бог людям на земле. Князь Андрей не перестает любить Наташу, но находит в себе силы простить Анатоля, причинившего ему так много зла. Небо как бы поднимает его душу на новый этап духовных исканий.
С вопросами к небу обращается и страдающий в плену Пьер Безухов. Он видит "полный месяц" и "бесконечную даль". Как нельзя этот месяц и даль запереть в сарае с пленниками, так нельзя и запереть человеческую душу. Благодаря небу Пьер ощутил себя свободным и полным сил для новой жизни.
Итак, в "Войне и мире" Л. Н. Толстого образ неба символичен. Небо символизирует справедливость и вечность, с небом в жизни героев связано все лучшее. Но не только счастливые моменты жизни, а и минуты духовных откровений связаны с небом. Думается, что небо было для Толстого и его любимых героев как бы перифразом Бога. Ведь Толстой не дает Богу на небе имени ни Христа, ни Саваофа, ни Аллаха и т. д. Бог, по мысли Толстого, един, слово "небо" заменяет название непостижимого Божества.
Конечно, вместе с тем небо является важнейшим элементом толстовского пейзажа, образ неба несет и чисто психологическую функцию. И все-таки первостепенная роль неба как религиозно-философского символа несомненна.