Шевченко Ю.С., Дерягина М.А., Валентович Н.С.
Москва, Россия
В разные времена существовали различные модели отношения общества к агрессии. Агрессия рассматривалась, с одной стороны, как чуждое человеческому общежитию поведение, с другой - как необходимое, эволюционно закрепленное свойство человеческой природы. С точки зрения этологии, агрессия, будучи инстинктивно предопределенным и социально обусловленным поведением, напрямую связана с удовлетворением важных жизненных потребностей. Блокирование одной из них вызывает усиление агрессивных тенденций. На уровне индивида патологический или непатологический характер агрессии определяется как соответствующим качеством фрустрируемых потребностей, так и количественными характеристиками агрессивного поведения, а кроме того - его социальной направленностью.
Являясь универсальным свойством всего живого, агрессия на уровне человеческого вида выступает еще и как глобальная макросоциальная проблема. В связи с этим встает вопрос о профилактике разрушительных тенденций с помощью общественных средств канализации агрессии в социально приемлемые русла и о создании общепсихотерапевтических условий жизни населения, способных уменьшить уровень агрессивности. Этологический подход представляется перспективным как в более широких рамках общей антропологии, так и с точки зрения конкретной психотерапевтической парадигмы. Этолого-физиологический анализ позволяет проследить всю последовательность проявлений агрессивного поведения, начиная с морфологических мозговых структур, и заканчивая видоспецифическими моторными паттернами (Хайнд, 1975; Eibl-Eibesfeldt, 1985; Корнетов, 1990; Самохвалов, 1993; Stoff, 1996; Дерягина, 1997). Специфический набор моторных актов (мимики, позы, жеста, вокализации) составляют картину той или иной формы поведения, представляющую невербальный канал коммуникации, интегрированный на корково-подкорковом уровне. Эти двигательные параметры и составляют типологию агрессивного поведения.
В этологии выделяется несколько функций внутривидовой агрессии (Tinbergen N, 1993; Lorenz K., 1994). К ним относятся: функция территориальности; функция полового отбора; родительская функция; функция иерархии; функция партнерства и проч. Человек унаследовал от "братьев своих меньших" инстинктивные механизмы включения, реализации и завершения агрессивного поведения (обеспечивающиеся определенными мозговыми структурами), а также субъективно положительный эмоциональный компонент его (воодушевление, подобное инстинктивному триумфальному крику серых гусей), способный стать автономным мотивом агрессии.
Будучи лишен врожденного запрета на убийство себе подобного (в естественных условиях жестко срабатывающего у всех хищников и слабо развитого у других видов), и силой разума создав оружие (которое становится все доступнее), человек регулирует степень разрушительности собственной агрессии лишь благодаря моральной ответственности, общечеловеческой заповеди "не убий". Последняя все более лишается своего эмоционально-чувственного компонента благодаря совершенствованию оружия (отдалившего агрессора от жертвы) и своеобразной "десенсибилизации" общества к насилию в результате ежедневной информации и целенаправленного манипулирования массовым сознанием.
Сочетание сильной архетипической агрессивности с жестким табу в отношении агрессии к соплеменнику в условиях, препятствующих проявлению агрессии во вне, ведет к невротизации, либо прорывается в аутоагрессивном и рискованном (в том числе аддиктивном) поведении. Такая реализация неразряженной агрессивности создает впечатление наличия особого "инстинкта смерти" (по З. Фрейду), не существующего с точки зрения этологии, но являющегося социальной метафорой современного общества.
Шансы человеческого вида избежать самоуничтожения могут сушественно повыситься в случае, если условия жизни, социальные традиции, межчеловеческие коммуникации и политическая организация общества будут ориентироваться на эволюционно-биологические законы антропологии.
В более узком смысле речь идет об отказе от надуманных и нереалистических попыток совершенствования человечества (грозящих катастрофой на уровне "экологии души"), и о нахождении путей преодоления разрушительных проявлений инстинктивной агрессии у человека на основе понимания ее общебиологических и общечеловеческих механизмов, знания симптомов инстинктивных напряжений, выражающихся прежде всего в невербальном поведении.
Знание этологических проявлений агрессивного поведения, выражающегося в мимических, позных и жестовых (а также в вокальных) двигательных актах позволяет выявить, а следовательно, предупредить развитие агрессивных тенденций, в том числе в различных этнических группах. О.В.Хренниковым (1997) составлен глоссарий маркеров агрессивного поведения человека, представленного в виде элементов агрессивно-предупредительного, агрессивно-конфликтного и агрессивно-контактного поведения. Определен половой диморфизм в типологии, структуре агрессивного поведения, а также в интенсивности проявлений элементов агрессии в общем контексте поведения. Выделена типологическая специфика агрессивного поведения различных этнических групп, проявляющаяся в приоритете определенного канала коммуникации (мимика, поза, жест). Выявлены этнические различия в структуре развертывания агрессивной акции от демонстрации элементарных одиночных элементов агрессивного поведения до сложных моторных комплексов. Этологический метод позволяет прогнозировать развитие агрессивной активности (в том числе и скрываемой) по латентным признакам с учетом этнической (лингвистической) принадлежности человека. Половые и этнические различия интенсивности соответствующего поведения проявляются в индексе агрессивности, который определяется по показателю подвижности невербальных маркеров агрессии в единицу времени. Диагностика демонстрируемых агрессивно-предупредительных маркеров поведения значительно расширяет возможности своевременного выявления, предупреждения, контроля и коррекции агрессии.
Выявлено, что наибольший вклад в картину невербальных проявлений агрессивного поведения человека вносят элементы мимического (элементы области глаз и рта) канала коммуникаций (52% всех маркеров). Это пристальный взгляд, угроза бровями (чаще у мужчин), полуоскал, оскал, угроза губами, жевание (чаще у женщин, предпочитающих использовать вербальный аппарат в репертуаре агрессивного поведения). На долю позных маркеров (движения головы, корпуса, таза, ног) приходится 28% всех элементов агрессивного поведения. Это угроза расставлением ног (не демонстрируемая женщинами, которые чаще демонстрировали агрессивные движения головой), резкий выпад тазом, угроза поднятием плеч, резким выпадом корпуса, напряжения тонуса мышц туловища (преобладающие у мужчин). Жестовые элементы (широкие и резкие движения руками) представлены в 20%. Единичные элементы агрессии составили 55% демонстраций, двойные комплексы - 31%, тройные - 10% и сложные (более трех элементов) - 4% от общего числа. Сочетанные моторные паттерны, требующие более сложной мозговой организации движения - комплексы агрессивных элементов, более характерны для мужчин. Временная характеристика демонстраций агрессивного поведения в процессе стандартной беседы с обследуемыми (220 студентов в возрасте от 19 до 24 лет) оказалась равной, в среднем, 6-ти движениям в минуту. То есть демонстрация элементов агрессии (в 61% латентной - предупредительной) происходила через каждые 10 секунд (9 - у мужчин, 12 - у женщин). За стандартное время наблюдения (5 мин.) мужчины демонстрировали, в среднем, 34 элемента агрессии, женщины - 26), причем женщины больше в мимическом канале коммуникации, тогда как мужчины - в жестовом, (являющегося эволютивно более молодым). В позном канале (наиболее архаичном) половые признаки отсутствовали. У женщин при подавлении жестов активируется мимика, а при сдерживании мимики активируется жест. У мужчин при активации мимики активируется поза и наоборот. Переадресованная агрессия у мужчин чаще замыкалась на себя (аутоагрессия), у женщин - на окружающие предметы (стол, стул). Показано, что агрессивное поведение имеет выраженную этническую специфику в показателях каналов мимики, позы и жеста, а также в структуре поведения. В то же время интенсивность проявления агрессивных элементов в единицу времени зависит не от этнической принадлежности, а определяется средовыми факторами (географическое расположение). Определение сходства в невербальном языке агрессивного поведения различных этносов дает возможность предсказать, что сворачивание агрессии, возникшей между этими этносами, произойдет быстрее, чем между теми этническими группами, где выявляются типологические и структурные различия в организации агрессивной акции, поскольку могут ускорить эскалацию этой поведенческой формы (Хренников О.В., 1997). Возможно, спонтанная инстинктивная ориентировка на данные поведенческие паттерны лежит в основе стихийного образования групп с определенным уровнем агрессивности (по принципу "рыбак рыбака видит издалека"), от кружка интеллектуалов до подростковых банд.
Сознательный учет этнического радикала экспрессивности демонстрации невербальных маркеров агрессии может помочь в формировании межнациональных групп с целью оптимизации экологии межличностных отношений.
В практическом плане проблема заключается в обеспечении разрядки накопившейся агрессивности в социально приемлемых формах. Для этого существует ряд общебиологических и чисто человеческих механизмов: переориентация агрессии на эрзац-объекты или регламентация процедуры прямого соперничества; сублимация агрессии в не менее воодушевляющих, но допустимых и социально полезных видах деятельности и творчества; социально одобряемые формы реализации потенциальной агрессии в борьбе с общим врагом; катарсис при осуществлении агрессии в отношении представителей других видов; отреагирование агрессии в мечтах, фантазиях, воображении, азартных играх и жестоких зрелищах; ритуализированные формы внутривидовой агрессии - спорт, в том числе экстремальный (способный выступать в качестве альтернативы аддиктивному поведению), параспорт (болельщики-фанаты), военизированные и скаутские лагеря. Кстати, фрустрация врожденной потребности в инициации, ритуализированные формы которой существуют в любом традиционном обществе и ранее удовлетворявшейся в условиях пионерских и комсомольских организаций, привело к интенсивному появлению агрессивных подростковых банд, реализующих все основные механизмы инициации, но уже в асоциальной форме.
Как было сказано выше, эмоциональный компонент реализации подчиняющего агрессивного поведения может оторваться от первоначального контекста преодоления фрустрации той или иной индивидуальной потребности и сделаться самостоятельным мотивом поведения, целью которого становится переживание триумфа. Специфическое влияние такого победного ликования (как демонстрации успешности овладевающего компонента адаптации) на базальную аффективную сферу и психический тонус человека проявляется уже в раннем возрасте, поскольку имеет инстинктивную природу. Это сделало преодолевающее опасность и страх агрессивное поведение врожденным психотехническим приемом саморегуляции на уровне аффективной экспансии (Лебединский В.В. и соавт., 1990; Никольская О.С., 2000). Культурной альтернативой разрушительному способу достижения тонизирующего переживания победы является смех.
K. Lorenz (1994) особо подчеркивает воодушевляющее значение смеха, возникшего путем ритуализации и переориентировки угрожающего поведения. Это тот вид сугубо человеческой агрессии, который, с одной стороны и формально и функционально выше угрожающего и даже триумфального поведения. а с другой - гораздо более избирателен и контролируем разумом. Смех не лишает критических возможностей. Более того, способность смеяться вместе - предпосылка к настоящей дружбе и первый шаг к ней. В этом смысле кинокартины Ч.Чаплина и карикатуры Х.Битструпа дали человечеству гораздо больше, чем многие мирные инициативы официальных политиков.
Тинберген Н. Социальное поведение животных.: Пер. с англ.-М.:Мир,1993.-152 с.
Лоренц К. Агрессия (так называемое "зло"): Пер. с нем.-м.: Изд. Гр. "Прогресс", "Универс", 1994.-272 с.
Хренников О.В. Типология и структура невербальных проявлений агрессивного поведения в различных этнических группах. //Таврический журнал психиатрии.v.1, № 3,1997.- с. 96-104