Демократически настроенная интеллигенция всерьез полагала, что революция в России уничтожит проституцию. В качестве альтернативы предполагалось развитие в новом обществе свободных половых отношений. Уже на Первом Всероссийском Съезде по борьбе с торгом женщинами (1910г.) звучали следующие заявления: "Идеал свободной любви уже давно осуществлен в пролетариате, где мужчины и женщины в возрасте от 18 до 25 лет сходятся, не вступая в брак".
Революционная действительность превзошла все ожидания. По провинциальным городам России гулял следующий документ - декрет о социализации женщин (справедливости ради надо отметить, что многие исследователи считают его фальшивкой!: "С 1 мая 1918 года все женщины с 18 до 32 лет объявляются государственной собственностью. Всякая девица, достигшая 18-летнего возраста и не вышедшая замуж, обязана под страхом строгого взыскания и наказания зарегистрироваться в "бюро свободной любви" при комиссариате призрения. Зарегистрированной в "бюро свободной любви" предоставляется право выбора мужчины от в19 до 50 лет себе в сожители супруга. Мужчинам в возрасте от 19 до 50 лет предоставляется право выбора женщин, записавшихся в бюро, даже без согласия на то последних, в интересах государства. Дети, произошедшие от такого сожительства, поступают в собственность республики".
Свободные половые отношения послужили предметом горячих дискуссий. Запевалой здесь была А.М. Коллонтай. 53-летняя Александра Михайловна в это время переживала бурный роман с Павлом Дыбенко, который был моложе ее на 17 лет. Видимо, под этим впечатлением Коллонтай с пылом отстаивала свою теорию "Эроса крылатого" - любви, свободной от всяких семейных, экономических и прочих уз. Она писала в журнале "Молодая Гвардия" (№3 за 1923 год): "Для классовых задач пролетариата совершенно безразлично, принимает ли любовь формы длительного оформленного союза или выражается в виде преходящей связи. Идеология рабочего класса не ставит никаких формальных границ любви".
Что же касается "самого передового класса", то он надежд демократической интеллигенции не оправдал. По свидетельству современников, многие рабочие общежития довольно быстро превратились в настоящие "малины" - с воровством, пьянством и проституцией.
Несмотря на строжайший запрет, классическая форма проституции в виде борделей (теперь, естественно, подпольных) продолжала существовать. В 1922 году петроградская милиция обнаружила целый ряд притонов. В каждом из которых работало не менее 10 женщин. Тайно возобновили свою деятельность и дома свиданий с дореволюционным стажем. Более всех нашумело дело гражданки Т., жены артиста одного из ленинградских театров. В 1924 году губернский суд обвинил ее в притоносодержательстве. Судя по материалам следствия, Т. и сама не чуралась проституции, ссылаясь при этом на свои особые запросы в интимной сфере. Дело в том, что посещавшие салон клиенты тяготели к садизму, и Т. старалась удовлетворить их требования. Она поддерживала контакты с другими мелкими борделями, подыскивая там подходящих женщин. В салоне имелся и особый набор инструментов для клиентуры с садомазохистскими наклонностями. В салон "для избранных" наведывались известные в коммерческом мире люди, представители интеллигенции, партийцы. Забавный случай произошел с известным партийным журналистом И.Л. Оршером, писавшим под псевдонимом Ольдор. Он тоже посещал салон и, будучи уличенным в связях с проститутками, побежал искать защиты у Е М. Ульяновой. Как вспоминает Корней Чуковский, та пришла в ужас: "Тов. Оршер, мы вам доверяли, а вы ходите на свидания с эсерами и меньшевиками! Стыдитесь!" так и не взяла в толк наивная Мария Ильинична, на какие же "свидания" шастал в салон бедовый журналист.
Сколько существует проституция, столько существует и борьба с ней - там, разумеется, где проституция не легализована. А для борьбы всегда требовались беззаветные борцы. Два следующих примера весьма на этот счет показательны. В постановлении бюро секретариата обкома ВКП(б) от 7 октября 1929 года указывалось, что необходимо "привлечь к борьбе с проституцией широкую пролетарскую общественность и, главное, рабочую молодежь". С этой щелью в штат трудпрофилактория для проституток, которым руководила жена Кирова М.Л Маркус, были зачислены два молодых человека. В их задачи входило выслеживание уличных женщин и направление их в профилакторий. Вскоре, однако, они были уволены за взятки, укрывательство дорогостоящих "шикарных" проституток и устройство с ними в ресторане "Бар" ночью, после его закрытия, "афинских оргий". На одного из "борцов", некоего Грушевского. Было заведено уголовное дело, и его посадили в дом предварительного заключения, где его сокамерником оказался историк Н.П. Анциферов. Впоследствии тот вспоминал: "Грушевский обвинялся в принуждении к сожительству с ним проституток. Его похождения напоминали мне рассказы Энколпия из "Сатирикона" Петрония. Бурный сочувственный смех вызвал его рассказ о проститутке, прозванной Аэроплан, которая, отбиваясь от милиционеров, пытавшихся схватить ее, так ловко ударяла носком своей туфельки между ног "мильтонов", что те с воем падали на пол и корчились на полу ресторана. Показаний свидетельницы Аэроплан очень опасался Энколпий-Грушевский. Но на суде она вела себя неожиданно. Одетая во все черное, молчаливая, и показания дала в пользу обвиняемого". До суда дошло и дело руководителей ленинградского комитета помощи освобожденным из мест заключения. Они принуждали бывших арестанток и жен заключенных к сожительству, разъезжали на служебных машинах с проститутками, швыряли казенные деньги в ресторанах. Вот показания одного из свидетелей: "Работая в комитете, я за время работы в таковом кроме безобразия и разврата ничего не видел. Чириков И.П. - зав. Культотделом комитета не подготовлен к работе. Пьянство в пивной на улице Желябова, где Чириковым был заложен мандат члена Ленсовета. Разврат в кабинете управляющего фабрики "Трудовой путь" с ответственным секретарем коллектива той же фабрики членом ВКП(б) тов. Петровой. Будучи шофером легкового автомобиля, неоднократно возил члена комитета Терехова по частным адресам к женщинам и в рестораны". Видимо, именно эта категория потребителей проституции нашла отражение в городском фольклоре - песне "Проститутка от бара": Меня купит растратчик богатый, И на Остров уеду я ним.
Герой повести А.Н. Толстого "Похождение Невзорова, или Ибикус" поехал на Невский. Здесь он стал ходить жилистыми мелкими шажками, заглядывая осторожно и недоверчиво под шляпки проституток. Задерживался на перекрестке, расспрашивал девушек - где живет, здорова ли, не хипесница ли? Семен Иванович Невзоров задавал свои вопросы не зря. Хотя вряд ли мог получить на них правдивый ответ. Что же касается "хипесницы", то она была самой заметной фигурой в среде проституток, связанных с блатным миром. "Хипес" представляет собой особый вид воровства. Проститутка заманивала своего клиента на специально подобранную "малину". Там его спаивали или усыпляли наркотиком (в наше время в ход пошел клофелин), а затем жертву обирал вор - "хипесник". Обчищенного, ничего не соображающего клиента выставляли на улицу, а обстановку квартиры меняли. Если клиент, придя в себя, возвращался, его встречало еще одно действующее лицо операции - "ветошная кошка". Обычно это была старуха, которая представлялась жилицей. Она должна была убедить потерпевшего, что он перепутал адрес. Типичные примеры "хипеса" приведены в сборнике "Хулиганство и поножовщина", выпущенном в 1927 году: "Девушка 18 лет сделала своей специальностью поездки с мужчинами в такси. Питая отвращение к половым сношениям, она, получив с них деньги, при попытке их к сношению начинала кричать, заставляя тем оставить их в покое. При задержании в последний раз обвиняла спутника в попытке изнасиловать ее". "Девочка 14 лет жила на улице в компании таких же беспризорных девочек в течение нескольких лет. Занимала мужчин, при активности с их стороны поднимала крик и убегала. Раньше сидела 2 раза за кражу и 2 раза за хулиганство". "Вдова 32 лет, имеет двоих детей. Последние три года занимается проституцией. Мужчин избегает, обычно старается получить деньги и обмануть, скандалом избавиться от притязаний". "Хипес" в разных видах оставался довольно распространенным преступлением и в начале тридцатых годов. В 1934 году в Смольнинском районе задержали группу девушек, которая, как указывалось в документах отделения милиции, "нашла способ добычи денег, близкий по характеру к шантажу проституток. Они выходили на Невский, одна из них подходила к какому-либо гражданину и предлагала пойти на лестницу. При согласии она шла, а подруга становилась на стрему. Когда деньги были получены, стоявшая на страже кричала "Дворник!", девочка, вывшая с мужчиной, и мужчина бежали".
Окунь М. Свободная любовь по-пролетарски.