Нападение фашистской Германии на Польшу и развязывание второй мировой войны
Завершая последние приготовления к нападению на Польшу, гитлеровцы продолжали считать, что их план внешнеполитической изоляции Польши удался и что на первых порах война с Польшей не превратится в европейскую или мировую войну. Еще 22 августа 1939 г. английский премьер выражал готовность взять на себя посредничество в германо-польском конфликте. Чемберлен писал Гитлеру, что “Англия готова обсудить широкие проблемы, связанные с будущностью международных отношений, в которых заинтересованы как Англия, так и Германия”.
Предложенная Чемберленом процедура разрешения напряженных польско-германских отношений напоминала как по форме, так и по существу подготовку нового Мюнхена, на сей раз за счет Польши. 25 августа Гитлер вручил английскому послу Гендерсону ответ на письмо Чемберлена, в котором выражал согласие подписать соглашение с Англией только после... разрешения польского вопроса. С этим ответом Гендерсон вылетел в Лондон для переговоров со своим правительством.
24 августа эти же предложения Геринг вручил своему родственнику, шведскому банкиру Далерусу, который срочно вылетел в Лондон и сообщил их апглийским министрам. На Нюрнбергском процессе Геринг признал, что “речь шла об изыскании способов мирного разрешения вопроса по методу Мюнхена”.
25 августа Гитлер имел также беседу с французским послом Кулопдром, в которой лицемерно заявил, что он не питает вражды к Франции, не желает воевать с Францией из-за Польши и окончательно отказывается от притязаний на Эльзас-Лотарингию. Кулондр в свою очередь убеждал Гитлера, что Франция дает Польше “миролюбивые советы”. “Я верю,— отвечал ему Гитлер,—в умеренность таких людей, как Бек, но они уже не являются хозяевами положения”.
В эти дни правительства Англии и Франции усилили нажим на Польшу, добиваясь, чтобы она послушно выполняла их советы, имеющие своей целью подготовку нового Мюнхена. Накануне войны особенно ярко сказалась роль Польши как “игрального мяча” в руках империалистических держав. Дипломатические представители Англии, Фрагщии и США являлись фактическими хозяевами в Варшаве и диктовали свою волю правительству Польши. 24 августа Боннэ писал французскому поверенному в делах в Лондоне, что он направил польскому правительству демарш, чтобы оно воздержалось от применения вооруженных сил в случае, если гданьскнй сенат провозгласит присоединение города к Германии. Польское правительство в таком случае должно действовать только дипломатическими средствами.
Учитывая благоприятную международную обстановку для агрессии, созданную правящими кругами Англии и Франции, которые при содействии правящих кругов США посредством тайного сговора с фашистской
Германией готовили новый империалистический сговор, Гитлер решает нанести молниеносный удар по Польше. Начало наступления, германских вооруженных сил против Польши было назначено на 26 августа. Войскам был отдан приказе начале военных действий в 4 час. 30 мин. Но ряд внешнеполитических соображений заставил гитлеровское правительство отложить нападение на несколько дней. Генерал Гудериан, командовавший танковым корпусом в войне с Польшей, в своих мемуарах пишет: “В ночь с 25 на 26 августа наступление было отменено... Почти вышедшие на исходные позиции части мы едва успели отвести назад. Очевидно, дипломатические переговоры шли полным ходом”. Бывший начальник генерального штаба германской армии генерал Гальдер в своем дневнике, не предназначавшемся к печати, еще более полно вскрывает причины отмены нападения на Польшу. “26 августа стало ясным,— пишет он,— что Англия вмешается. Предпринята еще одна попытка воздействия на Муссолини”. И далее: “Фюрер весьма удручен. В 22.30 был дан отбой”.
Позиция Италии, безусловно, сыграла важную роль в этих драматических событиях кануна второй мировой войны. С 19 августа 1939 г. продолжались оживленные германо-итальянские переговоры. Муссолини боялся немедленно вступать в войну в связи с неясной позицией правительств Англии и Франции, а также в связи с военной слабостью Италии. 20 августа 1939 г. итальянский посол в Берлине прибыл в Рим и проинформировал Муссолини о германских военных планах. 21 августа министерство иностранных дел Италии составило специальную записку о разногласиях, существующих между правительствами Германии и Италии во взглядах на предстоящую войну. В ней говорилось, что германо-итальянский союз основан на том, что война будет развязана не ранее чем через два-три года. В период заключения союза отмечалось, что вопрос о войне будет обсужден совместно, однако только несколько дней тому назад в Зальцбурге Риббентроп сообщил Чиано, что Германия готова начать войну. В записке выражалось опасение, что в случае вступления Италии в войну англо-французский флот нанесет по ней свой основной удар. В связи с этим итальянское правительство, поддерживая план локальной германо-польской войны, отказывалось принять участие в европейской войне.
25 августа в 14 час. 20 мин. германский посол в Риме Макензен передал Муссолини личное письмо Гитлера, в котором говорилось, что германским вооруженным силам отдан приказ о начале военных действий против Польши утром 26 августа. Это письмо вызвало переполох в правительстве фашистской Италии. В письме ни слова не говорилось о позиции Англии и Франции. Но Муссолини понимал, что, несмотря па все ухищрения правительства Чемберлена, Англии не удастся избежать вступления в войну.
В тот же день, 25 августа, Аттолико передал Гитлеру ответное письмо Муссолини. В письме говорилось, что в соответствии с итало-германским договором война должна начаться в 1941/42 г., а сейчас Италия не может вступить в нее, не получив крупных поставок военных материалов из Германии. Письмо Муссолини произвело большое впечатление на Гитлера. И раньше нацистской клике было известно, что Италия представляла наиболее слабое звено фашистской “оси”, но ее отказ поддержать военное выступление Германии мог оказать влияние на поведение Англии и Франции.
Вечером после отмены приказа о наступлении Гитлер направил Муссолини новое письмо в котором спрашивал, какие военные материалы необходимы Италии для того, чтобы она смогла вступить в войну. Утром 26 августа в Берлине была получена ответная нота Италии. В ноте говорилось, что без удовлетворения требований о поставках военных материалов Италия ни в коем случае не сможет вступить в войну.
Итальянское правительство требовало поставить ему 17 млн. т стратегического сырья и военных материалов, для перевозки которых понадобилось бы 17 тыс. поездов. Речь шла о поставках 6 млн.т угля, 2 млн.т стали, 7 млн.т нефти, значительного количества молибдена, меди и других стратегических материалов, 150 зенитных батарей с боеприпасами к ним. Когда у Аттолико спросили, в какой период необходимо поставить эти военные материалы, он ответил: “Немедленно”. 26 августа в ставке Гитлера обсуждались требования Италии. Гитлеровские генералы не были уверены, что в случае удовлетворения требований Италия сможет оказать эффективную военную помощь Германии. К тому же эти требования были не реальны в условиях, когда Германия сама оказалась перед угрозой войны не только с Польшей, но с Англией и Францией.
Как записал в своем дневнике в эти дни бывший начальник генерального штаба германской армии генерал Гальдер, во время заседания в ставке обсуждался вопрос “об усилении Италии. Главнокомандующий (Браухич.—В. Ф.)—нет. Геринг—нет. Требования настолько велики, что мы не можем их принять. Горючее, сталь, 600 стволов для зенитных пушек и т. д. Фюрер хочет еще раз оказать давление на Италию”. Однако, несмотря на то, что итальянские требования были чрезмерно велики, на совещании было принято решение частично их удовлетворить. В письме Гитлера, отправленном в тот же день, говорилось, что Германия может поставить уголь и сталь, но гитлеровское правительство отказывалось поставить до начала войны 7 млн.т нефти, 150 тыс.т меди. Вместо 150 батарей оно соглашалось поставить только 30 с германской прислугой.
В последующие дни развернулась борьба за Италию между Англией и Францией, с одной стороны, и Германией — с другой. 26 августа английское правительство заявило, что если Италия не вступит в войну, то Англия против нее также не выступит, и что военные мероприятия, проводимые Англией в Средиземном море, не затронут интересов Италии. Видя, что Германии не удастся в данное время вовлечь Италию в войну на своей стороне, Гитлер в новом письме Муссолини 27 августа просил его, чтобы Италия провела ряд демонстративных мер в Средиземном море, которые могли бы повлиять на поведение Англии и Франции. Гальдер писал в своем дневнике: “26 августа, 23.00, письмо фюрера дуче. Согласен, что Италия не может наступать. До начала враждебных действий следует лишь создавать впечатление возможного вмешательства Италии и сковывать силы. Тогда я разрешу вопрос на Востоке и зимой появлюсь на Западном фронте с силами, не уступающими англо-французским... 28 августа. По имеющимся данным, Италия согласна на предложение фюрера содействовать Германии (сковывать, играть роль большого вопросительного знака)”.
Отмена приказа о наступлении против Польши была вызвана и другим обстоятельством. 25 августа советник германского посольства в Лондоне Фриц Гессе сообщил из Лондона о предстоящем подписании польско-английского договора о взаимопомощи, что означало крах надежд Германии на возможность избежать вступления Англии в войну с Германией. Хотя, как отмечал Гальдер, Гитлер в беседе с Гендерсоном 25 августа говорил, что он “не обидится на Англию, если она будет вести мнимую войну”, все же перспектива войны на два фронта не мало беспокоила правительство фашистской Германии.
Под давлением общественного мнения правительство Англии вынуждено было провести ряд мер демонстративного характера. В армию и флот были призваны некоторые контингента резервистов, а затем 26 августа подписано англо-польское соглашение о взаимопомощи, переговоры о котором велись с апреля 1939 г. В соглашении говорилось, что если одна из договаривающихся сторон окажется вовлеченной в военные действия с какой-либо европейской державой в результате агрессии со стороны последней, то другая договаривающаяся сторона должна немедленно оказать ей помощь. Соглашение заключалось сроком на пять лет. К нему был приложен секретный протокол, в котором говорилось, что под “европейской державой” имелась в виду Германия. Однако в этом соглашении и в секретном приложении к нему отсутствовали какие-либо условия, определяющие меры конкретной помощи, которую Англия должна была оказать Польше. Как до, так и после начала войны не было установлено, как конкретно Англия собиралась помогать Польше. Соглашение с Польшей по-прежнему нужно было английскому правительству для того, чтобы ввести в заблуждение английский народ и воздействовать на правительство фашистской Германии.
После подписания соглашения правительство Англии не прекращало переговоров с Германией и вместе с правительством Франции продолжало оказывать давление на Польшу, толкая ее на капитуляцию перед Гитлером. В эти дни к правительствам Германии и Польши с предложениями о посредничестве обратились король Бельгии, папа Пий XII, президент Рузвельт, премьер-министр Канады Маккензи Кинг. В это же время в Лондоне находился английский посол в Берлине мюнхенец Гендерсоп, который привез, туда предложения Гитлера, а также эмиссар Геринга Далерус, прибывший в Англию с той же целью. 28 августа в Берлин возвратился Гендерсон с английским ответом, в котором содержалась рекомендация возобновления прямых германо-польских переговоров. Как пишет в своем дневнике Гальдер, “Гендерсон не спорит с фюрером насчет того, что Данциг вообще не является проблемой. Автострада также не проблема. Коридор: туманно и витиевато выражено, но указано, что, может быть, возможно расселить в коридоре национальные меньшинства (немецкое.— В. Ф.)”.
В беседе с Гендерсоном Гитлер предложил заключить союз между Германией и Англией. Цель этого предложения Гитлера раскрывает Гальдер. В своем дневнике он записал о беседе Гитлера со своими генералами, состоявшейся после встречи с Гендерсоном:
“Фюрер надеется, что ему удастся вогнать клин между Англией, Францией и Польшей”. Гальдер неоднократно повторяет слова Гитлера: “Расколоть!” С этой целью Гитлер и предложил Англии вступить в открытый союз с Германией ценой предательства Польши. Такой союз был нужен Гитлеру только до разгрома Польши, а затем наступила бы очередь Франции и Англии. Более детальный ответ на английские предложения Гитлер обещал дать позднее.
28 августа английский посол в Варшаве Кеннард передал Беку ноту английского правительства, в которой последнее настойчиво требовало, чтобы польское правительство ускорило начало непосредственных переговоров с Германией. Английское правительство еще раз обещало предоставить Польше “международные гарантии”. В тот же день, 28 августа, Бек направил польским послам в Париже и Лондоне телеграммы, в которых сообщал о согласии польского правительства вести непосредственные переговоры с Германией.
Все эти дипломатические маневры правительств Англии и Франции Гитлер рассматривал как очередной шантаж с их стороны. Как пишет западногерманский историк М. Фрейнд, Гитлер исходил из того, “что Англия и Франция не вмешаются, а ограничатся морской блокадой или экономическими санкциями против Германии”.
Вечером 29 августа Гитлер вручил Гендерсону ответ на английские предложения. Германия в ультимативной форме требовала немедленной передачи ей Гданьска и коридора, Верхней Силезии и присылки в Берлин специального польского уполномоченного, облеченного чрезвычайными правами. Срок прибытия уполномоченного был назначен на 30 августа. “Остаток Польши,— нагло говорилось в ноте,— едва ли можно будет рассматривать как самостоятельное государство”. Даже такой прожженный мюнхенец, как Гендерсон, охарактеризовал эти германские требования как ультиматум Польше.
Этот ультиматум, требовавший полной капитуляции Польши перед фашистской Германией, был вручен Гендерсону 29 августа в 19 час. 15 мин. Английский посол должен был направить его вначале в Лондон, затем с английскими комментариями и советами передать в Варшаву. Польское правительство должно было предоставить своему послу в Берлине чрезвычайные полномочия на ведение переговоров, решавших судьбу Польши, или прислать в Берлин специального уполномоченного. На все эти процедуры правительство фашистской Германии давало 24 часа. Совершенно ясно, что гитлеровцы не хотели получить удовлетворительный ответ и предприняли этот шаг, чтобы иметь предлог для развязывания войны против Польши. Правящие круги Англии знали это и, тем не менее, все еще не хотели упустить ни одного шанса для сговора с гитлеровской кликой за счет Польши.
Галифакс, получив этот документ 30 августа, направил английскому послу в Варшаву Кеннарду телеграмму, в которой поручал ему предупредить польское правительство, чтобы оно не отвечало на провокации гитлеровцев на польско-германской границе. В тот же день сразу же после получения в Париже сообщения о германских предложениях Боннэ потребовал от польского посла, чтобы Польша согласилась принять германские предложения.
В ночь с 30 па 31 августа Гендерсон снова посетил Риббентропа для того, чтобы передать ему ответ английского правительства. Он говорил о согласии английского правительства на ведение германо-польских переговоров в ускоренном порядке и о том, что в случае начала таких переговоров правительство Англии “готово оказать воздействие на Варшаву”. Риббентроп ответил, что минула уже полночь, а польский уполномоченный, который должен был прибыть в течение 24 часов, все еще не прибыл. В связи с этим, заметил гитлеровский министр, английские предложения утратили актуальность. Риббентроп держал себя нагло и отказался принять британскую ноту. Затем он скороговоркой прочел германский ультиматум Польше, состоявший из 16 пунктов:
1. “Вольный город Данциг” немедленно возвращается Германии.
2. Вопрос о принадлежности польского коридора решается плебисцитом.
Остальные пункты ультиматума касались порядка проведения плебисцита, будущего статута портов Гдыня и Гданьска, а также положения национальных меньшинств.
Риббентроп отказался дать прочесть Гендерсону, плохо понимавшему по-немецки, этот документ. Он также отказался передать копию ультиматума польскому послу. Нет никаких оснований считать, что гитлеровцы всерьез собирались обсуждать с Польшей эти требования. Они были нужны правительству Германии в качестве пропагандистского трюка. Гендерсон сразу же после переговоров с Риббентропом сообщил о немецких требованиях к Польше Липскому, признав их приемлемыми, и предложил организовать встречу Рыдз-Смиглы с Герингом. В связи с отсутствием телеграфно-телефонной связи с Варшавой Липский направил советника посольства Любомнрского в Варшаву с сообщением о предложениях, содержавшихся в германском ультиматуме.
Гендерсон ночью сообщил в Лондон свои первые впечатления о германском ультиматуме. Утром 31 августа английский и французский послы в Варшаве, передав польскому правительству германский ультиматум, потребовали от него положительного ответа. 31 августа в 12 часов правительство Польши сообщило в Лондон о своем согласии на непосредственные переговоры с Германией. Бек поручал Липскому немедленно связаться с Вейцзекером или Риббентропом и сообщить им об этом. Официальный ответ польское правительство обещало прислать в Берлин в ближайшие часы. Выехать в Берлин Бек категорически отказывался. В конце августа 1939 г. он неоднократно заявлял, что не желает разделить судьбу Шушнига и Гахи. Только в 18 час. 30 мин. после настойчивых просьб Липский был принят Риббентропом. Беседа продолжалась несколько минут. Посол передал инструкцию своего правительства. Риббентроп спросил Липского, получил ли он чрезвычайные полномочия своего правительства для ведения переговоров с Германией на предложенных условиях. Лппскпй ответил, что он прибыл как посол, что польское правительство согласно на переговоры с Германией на условиях, переданных ему Англией, и что полномочия на ведение переговоров им скоро будут получены. Риббентроп, грубо оборвав посла, заявил, что он может вести переговоры только с чрезвычайным уполномоченным, а срок прибытия такого уполномоченного из Варшавы истек. На этом он прервал беседу.
31 августа в 21 час по германскому радио было передано официальное коммюнике о последних англо-германских переговорах. Здесь же приводился текст германского ультиматума Польше (16 пунктов), о которых Риббентроп говорил Гендерсону в ночь с 30 на 31 августа. В этом провокационном сообщении говорилось, что германское правительство в течение двух дней напрасно ждало прибытия польского представителя, облеченного чрезвычайными полномочиями; вместо присылки такого представителя Польша ответила мобилизацией. Гитлеровцы, прикрывая свою агрессию, жаловались на провокации и неуступчивость Польши.
В этот момент, когда правительство фашистской Германии лицемерно заявляло о своем стремлении мирно уладить конфликт с Польшей, германские войска уже имели приказ о наступлении. Приказ об отмене наступления, отданный Гитлером 25 августа, но успел своевременно дойти до ряда германских частей, и ночь с 25 на 26 августа ознаменовалась крупными конфликтами на германо-польской границе. В районе Каттовиц германские войска захватили железнодорожную станцию и ряд польских населенных пунктов.
Британский посол в Варшаве 26 августа сообщал в Лондон: “Целая серия инцидентов имела место на германской границе. Польский патруль встретил группу немцев в километре от Восточной Пруссии, близ Пелты. Немцы открыли огонь, поляки начали ответный огонь. В результате был убит руководитель, труп которого был возвращен. Немецкие банды пересекли также силезскую границу около Сжигло, дважды у Рыдника и дважды в других местах. Они открывали стрельбу и нападали на таможенные и пограничные посты с пулеметами и ручными гранатами”.
26 августа главный штаб верховного командования и министерство иностранных дел Германии дали указание об аресте большой группы сотрудников польских консульств в Германии по обвинению в шпионской деятельности. В одном из городов Восточной Пруссии гитлеровцы захватили здание польского консульства. В Гданьске для польских жителей и чиновников были созданы невыносимые условия. Поляки не могли пользоваться Гданьским портом. Гданьскпе власти реквизировали склады с товарами польских фирм. Польских железнодорожников арестовывали и избивали. Вооруженные банды СС захватывали здания железнодорожных станций. Польским таможенным инспекторам было запрещено выполнять свои обязанности. Была запрещена также продажа польских газет. Из фашистских отрядов в Гданьске были созданы регулярные части германской армии. Германский линкор “Шлезвиг-Голь-штейн” приблизился к польской укрепленной базе — полуострову Вестерплятте.
Даже польская официальная пресса перестала именовать эти конфликты обычными инцидентами: “ Совершенно очевидно, что это заранее подготовленная агрессия, совершаемая полувоенными регулярными отрядами, вооруженными по армейскому образцу... В одном случае действовала регулярная армейская часть”.
Гитлеровская пропаганда получила указание до крайности обострять германо-польские отношения. 27 августа 1939 г. на очередной пресс-конференции в министерстве пропаганды представителям фашистской прессы был сделан упрек за то, что в газетах помещается мало сообщений о военных приготовлениях Польши, о паническом настроении в стране, о внутренних беспорядках, об экономическом хаосе и т. д.
После этой пресс-конференции все немецкие газеты были заполнены аптипольскпмп статьями. Газета “Франкфуртер цайтунг” в статье “Военные приготовления” писала: “Сообщения из пограничных областей и показания польских дезертиров свидетельствуют о том, что Польша готовит нападение на Германию”.
29 августа в газетах “Фелькпшер беобахтер” и “Дейче альгемайне цайтунг” появились статьи о “польском терроре” против немецкого национального меньшинства. Под кричащими заголовками газеты писали о том, что польское правительство больше не в состоянии контролировать положение в собственной стране.
Военные приготовления в самой Германии уже нельзя было скрыть. 26 августа были отменены “танненбергские празднества”. 27 августа был отменен съезд фашистской партии в Нюрнберге, назначенный на первые числа сентября 1939 г. С 27 августа военным и военно-морским атташе других держав запрещалось покидать Берлин без специального разрешения. Были закрыты германские аэропорты и запрещены полеты самолетов других стран над территорией Германии.
Как уже отмечалось, к 25 августа было завершено стратегическое сосредоточение и развертывание германских вооруженных сил на польско-германской границе, начатое еще в июне под видом проведения маневров. Гитлеровское командование намеревалось разбить польскую армию путем “молниеносной войны”, в ходе одной кампании, посредством массированного применения мотомеханизированных войск и авиации. Наступление предполагалось начать с севера (Восточная Пруссия) и юга (Силезия, Словакия) с тем, чтобы использовать благоприятное начертание польских границ, расчленить, окружить и уничтожить польские войска, расположенные на западе, а затем запять столицу Польши Варшаву и остальную территорию.
Для нападения на Польшу Германия сосредоточила кроме войск ландвера, пограничных частей и словацкого корпуса 57 дивизий и 2 бригады (в том числе 6 танковых и 8 моторизованных дивизий), насчитывающих более 1,5 млн. человек, более 2500 танков и до 2000 боевых самолетов.
Сведения об усиленной подготовке Германии к войне, о мобилизации германских войск были хорошо известны правительствам Польши, Англии, Франции и США.
Но польское правительство, подбадриваемое своими западными союзниками, продолжало благодушествовать и убеждать народ в отсутствии серьезной угрозы безопасности Польши. Еще 27 августа 1939 г. Бок говорил, что “до настоящего времени Гитлер не принял еще решения начать войну... ни в коем случае в ближайшее время не произойдет ничего решающего”. Командование польских вооруженных сил продолжало считать, что Германия не нападет на Польшу, а если и может произойти какой-либо конфликт, то только между Гданьском и Польшей. В связи с этим крупная группировка польских войск в последние дни перед войной была введена в гданьский коридор. Только тогда, когда отмобилизованная немецко-фашистская армия стояла уже на польских границах, когда Гданьск фактически был аннексирован гитлеровской Германией, за двое суток до начала войны польское правительство решило объявить всеобщую мобилизацию. Первым днем мобилизации назначалось 29 августа, 16.00 часов. В этот день заместитель министра иностранных дел Польши граф Шембек пригласил к себе английского и французского послов и заявил им, что президент дал указание о всеобщей мобилизации. Шембек добавил, что правительство не намерено вводить военного положения.
Здесь с особой яркостью выявилась жалкая роль польского правительства как послушной игрушки империалистических держав. В ответ на заявление графа Шембека английский и французский послы, ссылаясь на ведущиеся англо-германские переговоры, потребовали задержать опубликование декрета о мобилизации. Затем послы явились с аналогичным заявлением к Беку. В их присутствии польский министр иностранных дел позвонил начальнику генерального штаба генералу Стахевичу и передал ему требование союзных правительств и свои соображения о необходимости задержать мобилизацию. Генерал Стахевич, а вслед за ним и маршал Рыдз-Смиглы приняли требования представителей правительств Англии и Франции. Рыдз-Смиглы отдал приказ отложить начало мобилизации до 11 часов 31 августа. В то время когда происходила беседа Шембека с послами, в Варшаве уже приступили к расклейке манифеста о мобилизации, но затем стали срывать его.
Опоздание со всеобщей мобилизацией имело тяжелые последствия для Польши. Она и без того непростительно запаздывала с мобилизацией. Сейчас же в связи с “советом” своих союзников это опоздание становилось роковым. В итоге германская агрессия застигла Польшу врасплох. Польским резервистам пришлось собираться на призывные пункты уже под ударами немоцко-фашистской авиации. В связи с опозданием мобилизации значительная часть польских вооруженных сил вовсе не смогла принять участия в боях против немецко-фашистских войск.
Для того чтобы создать пропагандистский повод для нападения на Польшу, гитлеровцы осуществили еще одну кровавую провокацию, условно названную ими “Операция Гиммлер”. На совещании в ставке 22 августа 1939 г. Гитлер говорил своим генералам: “Я дам пропагандистский повод для начала войны. Неважно, будет ли он правдоподобным или нет. Победителя потом не будут спрашивать, говорил ли он правду”. Еще в середине августа 1939 г. по личному приказу Гитлера начальник германской контрразведки адмирал Канарис изъял из концентрационных лагерей группу заключенных, знавших польский язык. В ночь с 31 августа на 1 сентября группа эсэсовцев, среди которых находились эти политзаключенные, одетые в польскую военную форму и снабженные польскими воинскими документами и оружием, инсценировала “нападение” на радиостанцию в Глейвице (Верхняя Силезия). В помещении радиостанции перед включенным микрофоном было произведено несколько револьверных выстрелов и сделаны выкрики на польском языке. Затем эсэсовцы убили политзаключенных (позже гитлеровцы расстреляли эсэсовцев, принимавших участие в этой провокации).
1 сентября во всех германских газетах было опубликовано сенсационное сообщение германского информационного бюро. “Сегодня, говорилось в нем,— около 8 часов вечера поляки напали и захватили радиостанцию в Глейвице...”. В дополнительном сообщении говорилось, что “пограничные войска вступили в бои с польскими захватчиками.
Это и был тот пропагандистский повод для начала войны, который искал Гитлер и о котором он говорил своим генералам на совещании в ставке 22 августа 1939 г. Однако, не желая давать правительствам Англии и Франции повода для объявления войны Германии, министерство пропаганды еще 31 августа дало указание германской прессе, что 1 сентября 1939 г. в газетах не должно быть опубликовано ни одной заметки, в которой содержалось бы слово война. Гитлеровская пропаганда изображала военные действия против Польши в качестве “ответной” меры германского правительства на польские провокации.
В действительности нападение фашистской Германии на Польшу было произведено согласно тщательно разработанному плану. 31 августа, в то время когда правительство Германии давало заверения о стремлении мирно разрешить конфликт с Польшей, войска имели уже приказ о начале наступления. В этот день начальник генерального штаба немецкой армии генерал Гальдер записал в своем дневнике: “31.VIII.39. 6-й день мобилизации. 6.30 — Хаузер привез весть о том, что из рейхсканцелярии дан приказ выступить 1.IX...
11.30 — выступления западных держав, по-видимому, избежать нельзя, несмотря на это, фюрер принял решение наступать...
16.00 – Канарис сообщил, что Липский делал попытку установить связь с Гитлером… фюрер не хочет его принимать… В Данциге вся полнота власти передана военным властям”.
В это время войска уже имели приказ о наступленнии. 31 августа 1939 г. Гитлер издал “Дерективу №1 о ведении войны”. В ней говорилось: “Нападение на Польшу должно быть проведено в соответствии с приготовлениями, сделанными по “Белому плану”, учитывая изменения, которые произошли в результате почти полностью завершонного стратегического развёртывания сухопутных сил”. Что касается военных действий на Западе, то, как свидетельствует деректива, Гитлер всячески стремился отсрочить их до разгрома вооруженных сил Польши. Нападение на Польшу предполагалось совершить 1 сентября 1939 г. в 4 час. 45 мин.
Утром 1 сентября 1939 г. немецко-фашистские войска перешли польско-германскую границу на всем ее протяжении и вторглись на территорию Польши. Ещё вечером 31 августа заместитель польского генерального комиссара в Гданьске телеграфировал Беку, что “германские регулярные воиска перешли гданьскую государственную границу со стороны Восточной Пруссии”. Утром 1 сентября польское военное министерство получило телеграмму из Гдыни, в которой сообщалось: “ В 4 час. 45 мин. 1 сентября военный корабль “Шлезвиг-Гольштейн” начал интенсивную бомбандировку Вестерплятте. Бомбандировка продолжается”. Одновременно сотни германских самолетов подвергали варварской бомбардировке Варшаву, Каттовицы, Краков и другие польские города.
Утром 1 сентября Ферстер издал “закон” о присоединении Гданьска к фашистской Германии. В тот же день в Берлине фашистский рейхстаг на черезвычайном заседании вынес решение о включении Гданьска в состав Германской империи. Так началась вторая мировая война.
До последних дней польское правительство, надеявшееся на помощь своих западных союзников, утверждало, что фашистская Германия не рискнет напасть на Польшу, а все военные приготовления гитлеровцев расценивало как шантаж. Только 31 августа, как уже упоминалось, за несколько часов до начала войны в Польше была объявлена всеобщая мобилизация и введено угрожающее положение. Однако запоздалые и явно недостаточные меры, предпринятые польским правительством, не могли наверстать упущенного.
Фашистская Германия смогла бросить против Польши почти все свои вооруженные силы. Она не опасалась за свой тыл на Западе. В связи с этим германская армия превосходила польскую: по личному составу — в 1,5 раза, по танкам — почти в 3 раза, по авиации — в 2 раза. Кроме того, польские дивизии значительно уступали немецким по количеству и особенно по качеству вооружения.
Как заявил на Нюрнбергском процессе генерал Иодль, “до 1939 г. мы были в состоянии разбить Польшу. Но мы никогда, ни в 1938г., ни в 1939г., не были, собственно, в состоянии выдержать концентрированный удар всех этих стран. И если мы еще в 1939 г. не потерпели поражения, то это только потому, что примерно 110 французских и английских дивизий, стоявших во время нашей войны с Польшей на Западе против 23 германских дивизий, оставались совершенно бездеятельными”.
В начале сентября 1939 г. для Англии и Франции создалась благоприятная обстановка для нанесения удара по фашистской Германии. Основные вооруженные силы и почти весь воздушный германский флот были направлены против Польши. Но ведение настоящей войны не входило в планы англо-французских мюнхенцев. Они стремились осуществить свой старый замысел — столкнуть Германию и Советский Союз на территории Польши.
Правительство фашистской Германии, развязав агрессию против Польши, пыталось посредством ряда дипломатических маневров задержать вступление в войну западных держав до завершения разгрома Польши. С этой целью в Лондон снова был направлен эмиссар Геринга Далерус. 2 сентября 1939 г., т. е. уже в то время, когда германские войска вторглись далеко на территорию Польши, Риббентроп по телефону поручил советнику германского посольства в Лондоне по вопросам печати Фрицу Гессе немедленно связаться с советником Чемберлена Горацием Вильсоном и передать британскому кабинету от имени Гитлера предложение, сводившееся к тому, что Германия готова прекратить военные действия в случае, если Англия гарантирует передачу ей Гданьска и коридора. Но Гораций Вильсон ответил, что английское правительство не может вести переговоры с Германией, пока не будет восстановлен status quo на польской границе.
В связи с перспективой развязывания мировой войны снова большое беспокойство проявляло правительство фашистской Италии. 31 августа Чиано через французского посла в Риме сообщил правительствам Англии и Франции о согласии Италии на посредничество в переговорах с фашистской Германией. 2 сентября итальянский посол в Берлине Аттолико передал Гитлеру письмо Муссолини, в котором он с согласия правительств Англии и Франции выступал в роли посредника. Он предлагал созвать конференцию пяти держав: Германии, Италии, Франции, Англии и Польши. Это была идея нового Мюнхена. 3 сентября Гитлер ответил, что не намерен прекращать военных действий, поскольку военными средствами он рассчитывает достичь значительно большего, чем посредством переговоров.
Обострившиеся империалистические противоречия между двумя группировками капиталистических держав уже не могли более разрешаться посредством частичных уступок и компромиссов. Алчные немецко-фашистские империалисты претендовали не только на территорию Польши, но и на владения своих основных соперников — Англии и Франции, которые стояли на пути их устремлений к мировому господству. 3 сентября Англия, а за ней Франция объявили войну Германии. Начавшаяся война со стороны обеих группировок держав носила империалистический характер. Германский империализм, как и в 1914 г., выступил ее главным зачинщиком.
Немецкие коммунисты и примыкающие к ним группы населения вели героическую борьбу против фашизма и его агрессивной политики, против развязывания войны. В этой борьбе погибли тысячи лучших сынов и дочерей немецкого народа, сотни тысяч антифашистов были заключены в каторжные тюрьмы и концентрационные лагеря.
Однако компартия Германии, несмотря на героическую борьбу в 1933—1939 гг., не смогла организовать массовых выступлений трудящихся, которые помешали бы гитлеровцам развязать мировую войну. Одной из важнейших причин, ослабивших деятельность компартии, являлся массовый фашистский террор. Гитлеровцам удалось раскрыть и разгромить многие организации коммунистической партии и этим значительно ослабить ее ряды.
Ответственность, за то, что трудящиеся Германии оказались не в силах помешать нсмецко-фашистским империалистам развязать вторую мировую войну, несет правое руководство социал-демократической партии, которое своими раскольническими действиями помешало установлению единого рабочего и антифашистского фронта.
Гитлеровцы также широко использовали социальную демагогию. Как отмечал Вальтер Ульбрихт, фашизм “давал части трудящихся крошки хлеба со стола яств и ценностей, похищенных путем разграбления других стран, чтобы сделать рабочий класс покорным для осуществления своей внешней политики”. Гитлеровцам удалось отравить сознание значительной части немецкого народа ядом шовинизма и национализма.
Большую помощь в укреплении позиций фашистской Германии сыграли благоприятно складывающаяся в результате мюнхенской политики западных держав международная обстановка и политическая и финансовая помощь международной финансовой олигархии.
Эти обстоятельства и привели к тому, что, несмотря на самоотверженность коммунистов, на поддержку их борьбы рядовыми членами социал-демократической партии, рабочими-католиками и другими антифашистами, рабочий класс не смог свергнуть господство фашизма и помешать германским империалистам развязать мировую войну.
Вооруженная борьба со стороны народов — жертв гитлеровской агрессии, героически отстаивавших честь и независимость своих стран, носила справедливый, освободительный характер. С самого начала второй мировой войны антифашистское освободительное движение Сопротивления, развернувшееся в Германии и в оккупированных гитлеровцами странах, имело большое значение. Оно сыграло важную роль в победе свободолюбивых народов мира во главе с Советским Союзом над немецко-фашистскими империалистами и их союзниками по разбойничьему блоку.
При подготовке данной работы были использованы материалы с сайта http://www.studentu.ru