Реферат

Марониты Ливанской республики

Среди 17 религиозных конфессий, представители которых и сейчас населяют небольшой по территории Ливан, особое место занимают марониты. Притом, что их община насчитывает около 700 тыс. чел., они являются третьей по численности религиозной группой в Ливане вообще и первой среди христианских конфессий.

Корни трагических событий 1958 г., 1975–91 гг., а также многие аспекты современного социально-политического положения в Ливане уходят в далекое прошлое, когда на Ливанском хребте находили убежище тогдашние еретики – марониты. Позже взаимоотношения между представителями этой секты, их региональным окружением, а также европейскими державами стали определять образ жизни и пути развития тех территорий, которые сейчас мы называем Ливанской Республикой.

По крайней мере до середины XX в. именно марониты внесли основной вклад в формирование специфического облика ливанского общества. Пройдя путь от мелкой и изолированной религиозной группы до общины, представители которой занимают высшие государственные посты, марониты смогли сохранить свою самобытность в «мусульманском море», установить прочные политические, экономические и религиозные связи с Западом, а также добиться относительного единства в своих рядах.

На рубеже XIX-XX вв. в христианской среде начал зарождаться ливанский национализм. В 30-е годы XX в. с появлением сначала движения, а затем и партии «аль-Катаиб аль-Любна-нийя» ливанский христианский национализм постепенно приобретает «маронитское лицо». Важным аспектом остается и численное превосходство маронитской общины над представителями других христианских и мусульманских конфессий. Лидирующее положение маронитов было зафиксировано в неписаном Национальном пакте 1943 г., когда за маронитами был закреплен президентский пост с весьма широкими полномочиями.

Тем временем угроза быть поглощенными «мусульманским морем» становилась все более реальной с возрастанием просирийских настроений у ливанских мусульман, с всплеском насеризма и, наконец, в связи с обострением в конце 60-х – начале 70 годов палестинской проблемы.

Во время гражданской войны 1975–1990 гг. т.н. «политический маронизм» находился на пике своего развития. Маронитская община обладала серьезным военным потенциалом, значительной поддержкой извне, ею руководили сильные лидеры, такие как К.Шамун, П.Жмайель, Б.Жмайель, Р.Эдде и др. Возникли и вполне могли быть реализованы амбициозные проекты «нового Ливана», управлявшегося бы из христианского анклава к северу от Бейрута. Однако со второй половины 80-х годов ситуация развивалась уже по другому сценарию. В начале произошел раскол в военно-политическом руководстве общины, а затем ливанская армия во главе с главнокомандующим-маронитомМ.Ауном повернула оружие против главной военной силы общины – «Ливанских сил».

90-е годы обернулись полным крахом надежд ливанских маронитов. В соответствии с джентльменским соглашением 1943 г. марониты все еще сохраняли за собой посты президента и главнокомандующего ливанскими ВС. Тем не менее в целом установление режима «PaxSyriana» вызвало недовольство у духовных и политических лидеров общины. Таифские соглашения 1989 г. и Договор о братстве, сотрудничестве и координации 1991 г. сделали реальностью то, против чего в течение века боролись марониты. Кроме того, уже к 70-м годам ливанские христиане по численности стали уступать мусульманам, после войны они потеряли свое привилегированное положение в руководстве страны. За счет урезания полномочий президента были расширены права премьер-министра и спикера парламента, а роль главнокомандующего армией в условиях сирийского контроля за ливанскими силовыми ведомствами также становилась незначительной. Разумеется, с такой системой «разделения властей» не могло смириться руководство ослабленного во время войны правохристианского лагеря. Кроме того, фактически под контролем Сирии оказалась и ливанская внешняя политика. В конечном итоге маронитские идеологи заговорили о фактическом «аншлюсе Ливана Сирией».

Сирийское военное присутствие и значительное политическое влияние сирийцев в Ливане в результате способствовали завершению боевых действий, разоружению негосударственных вооруженных формирований, а в конечном итоге – стабилизации ситуации в этой стране. Однако установление в Ливане «PaxSyriana» нанесло сильный удар по военно-политическому руководству маронитской общины. Так, в 1994 г. после обвинения во взрыве бомбы в церкви в городке ЗукМикаэль был арестован лидер «Ливанских сил» С.Джаджа. Ему также было инкриминировано убийство бывшего премьер-министра Р.Караме в 1987 г. и одного из крупных маронитских лидеров Д.Шамуна в 1990 г.; в итоге С.Джаджа был приговорен к пожизненному заключению. Сама организация, трансформировавшаяся к тому времени в чисто политическую партию, была распущена.

К христианской оппозиции формально можно отнести маронитаМ.Ауна и возглавляемое им «Свободное патриотическое движение». В целом аунистское движение возникло в христианской среде и первое время даже сотрудничало с «Ливанскими силами». Однако в конце концов М.Аун встал на позиции светского ливанского национализма и по этой причине пользуется значительной поддержкой среди нехристиан1. Сам генерал пока находится во Франции, а деятельность созданного его сторонниками «Свободного патриотического движения» в Ливане в основном сводится к акциям протеста с участием студентов, в среде которых позиции аунистов оказались особенно сильны.

Происходившие процессы затронули и традиционного выразителя интересов маронитской общины – партию «Катаиб». В 90-е годы ее руководство пошло на сотрудничество с правящим режимом и defactoодобрило сирийскую политику в Ливане. Таким образом, маронитский политический истеблишмент в большинстве своем был вынужден следовать в фарватере нового просирийского руководства Ливана. Тем самым Дамаск смог на деле подтвердить значимость и необходимость своего военно-политического присутствия в стране, т.к. в результате удалось несколько снизить экстремистские и реваншистские настроения в рядах маронитов, которые могли угрожать и сохранению пока еще хрупкого мира в Ливане, и интересам безопасности САР, напрямую связанной, по мнению сирийцев, с безопасностью Ливана.

Единственной силой, «недосягаемой» для Дамаска и открыто выступающей с антисирийских позиций, оставалось маронитское духовенство и лично патриарх Н.Сфейр. В силу своего положения он не может оказывать непосредственного влияния на политику в стране, однако уже с начала 90-х годов активно выступал как духовный лидер всех антисирийских выступлений в Ливане (притом, что в 1989 г. он заявил о своей поддержке Таифских соглашений – мирного урегулирования «по-сирийски»). Фактически после разгрома или подчинения маронитских политических структур официальному Бейруту маронитская церковь должна была заполнить образовавшийся вакуум и взяла на себя роль защитника маронитской общины, которая, по ее мнению, значительно пострадала во время войны.

Наиболее активной политической силой ливанской христианской оппозиции можно назвать действующий с 2001 г. блок «Корнет Шехван». К 2005 г. в это объединение входят 22 центристских и правоцентристских, в основном маронитских политика, действующих под покровительством маронитского патриарха Н.Сфейра. В целом в политической программе объединения говорится о необходимости защиты демократии и обеспечении полноценного разделения властей, уважения прав человека и разработки более справедливого избирательного закона. В современных условиях особенно важен пункт об ограничении вмешательства служб безопасности в различные сферы жизни. Что касается отношений с Сирией, то, по мнению членов объединения, связи между двумя странами в их современной форме губительны для обеих сторон. Только «полное восстановление суверенитета Ливана» и возвращение ему свободы принятия политических решений поможет сохранить исторически дружеские отношения между двумя странами.

Развитие событий с лета 2004 г. во многом создало питательную почву для активизации деятельности маронитских политических сил. В ноябре того же года в Ливане должны были пройти очередные президентские выборы, и ожидалось, что в соответствии с конституцией Ливанской Республики Э.Лахуд покинет президентский пост после завершения срока своих полномочий. Получив поддержку маронитской общины и церкви в момент прихода к власти в 1998 г., в 2000 г. генерал Э.Лахуд уже начал терять ее, когда развернул масштабную и достаточно жесткую кампанию против антисирийской оппозиции, основу которой составляли тогда маронитские политики и студенты. К 2004 г. он окончательно скомпрометировал себя в глазах маронитов как полностью зависимая от Дамаска фигура.

В преддверии президентских выборов оппозиция была намерена добиться ухода Э.Лахуда с высшего государственного поста и избрания нового, независимого от Дамаска президента. Таким образом, можно было бы развить успех парламентских выборов 2000 г. и еще больше ослабить позиции просирийских сил в стране. Тем не менее 3 сентября полномочия Э.Лахуда были продлены на 3 года, а днем раньше СБ ООН принял резолюцию № 1559, которая вывела внутренний кризис на международный уровень. Вовлечение в проблему мирового сообщества подчеркнуло активность ливанской диаспоры (особенно в США), а также придало дополнительный импульс политической деятельности как умеренной демократической оппозиции, так и более радикальным националистическим организациям («Ливанские силы», «Свободное патриотическое движение»). В конце концов своего рода объединяющим фактором в деятельности всех оппозиционных сил стало требование скорейшего вывода из Ливана сирийских войск и освобождение страны от политической опеки Дамаска.

В декабре 2004 г. блок «Корнет Шехван» принял участие в формировании более широкого «Бристольского объединения», которое сейчас чаще всего обозначается как «объединенная оппозиция во главе с В.Джумблатом». У новой организации нет конкретной политической программы, однако декларация принципов призывает к проведению демократических выборов и полной реализации Таифских соглашений, прекращению сирийского вмешательства в ливанскую политику, к уважению демократических принципов и прав человека, а также к укреплению солидарности всех ливанцев, вне зависимости от конфессиональной принадлежности. После ухода в отставку в октябре 2004 г. на сближение с будущими участниками «Бристольского объединения» пошел и бывший премьер-министр Ливана Р.Харири. Считалось, что такой альянс может изменить баланс политических сил в стране и значительно увеличить шансы оппозиции на победу в парламентских выборах в мае 2005 г.

Несмотря на то, что в состав блока входят представители различных религиозных групп, в т.ч. и мусульмане, важную роль в нем по-прежнему играют марониты. Устойчивость их позиций обеспечивается существованием оси (хотя и достаточно непрочной): маронитская эмиграция – маронитская оппозиция в Ливане – маронитская церковь. Что касается, например, суннитских политиков, то их духовные лидеры по основополагающим вопросам пока придерживаются позиций официального руководства и просирийского лагеря. Таким образом, климат внутри оппозиционного объединения во многом и сейчас определяется межмаронитскими отношениями и их готовностью сотрудничать с другими политическими силами.

Однако не стоит забывать и о том, что далеко не вся община находится на антисирийских позициях. Уже было сказано о партии «Катаиб», однако ее просирийская ориентация объясняется не настроениями членов, а лояльностью Дамаску высшего партийного руководства, в первую очередь лидера партии К.Пакрадуни.

В этой связи стоит упомянуть и род Франжье с Севера Ливана, который занимает особое место среди маронитовЛивана. Франжье, являясь по сути дела представителями традиционных ливанских кланов (в частности С.Франжье, президент Ливана 1970–76 гг.), имеют неплохие отношения с Дамаском. В большинстве своем они поддерживают современное руководство, а самое главное – исторически испытывают неприязнь и даже прямую ненависть к Жмайелям и их сторонникам. Кроме того, «Марада» (бывшая вооруженная организация рода Франжье и г. Згорта) является фактически единственной маронитской организацией, входящей в состав просирийской политической коалиции «Айн ат-Тине».

Все это показывает, что внешне кажущийся единым маронитский политический истеблишмент на самом деле разрывается изнутри от множества противоречий (некоторые, в частности конфликт между Жмайелями и Франжье, носят исключительно характер кровной вражды), которые тянутся со времен гражданской войны, и изжить их в ближайшей перспективе вряд ли возможно. И сегодня, спустя почти 15 лет после завершения гражданской войны, не удается достичь внутреннего консенсуса даже в рамках христианской общины, нельзя говорить и о примирении внутри ливанского общества вообще. В таких непростых условиях страна вступила в новый этап.

Наиболее острую форму кризис принял в феврале 2005 г. после гибели бывшего премьер-министра Р.Харири. Главным результатом сложившейся кризисной ситуации стал вывод из Ливана сирийских войск и сотрудников спецслужб. Такое развитие событий вероятнее всего повлечет за собой кардинальное изменение социально-политической обстановки в стране. Недавняя серия взрывов в христианских районах Бейрута позволяет ожидать и возможного всплеска насилия в стране, в том числе и на конфессиональной почве.

На сегодняшний день все легальные политические силы демонстрируют настрой на мирное разрешение политического кризиса. Противники режима воздерживаются от агрессивных действий как против «официального Бейрута», так и против сирийских интересов. Сейчас их основным «оружием» является энергия общественного недовольства политикой властей, а также всячески демонстрируемое единение ливанской нации.

В то же время на современном этапе опасность раскола существует не только на национальном уровне, но и внутри самой маронитской общины, чьи представители участвуют в деятельности практически всех общественно-политических сил. Это политики, лояльные «официальному Бейруту», умеренная и радикальная оппозиция, церковь.

Пока текущие события указывают на все возрастающую угрозу единству объединенного оппозиционного фронта, действующего под руководством В.Джумблата. Уже практически стало реальностью возвращение в Ливан генерала М.Ауна, намеченное на 7 мая4. И пока он еще не отказался от своих слов о возможности участия в парламентских выборах в конце мая и президентских в 2007 г. Помимо того, в одном из своих заявлений он сообщил о готовности идти на парламентские выборы в альянсе с «Хизбаллой». Ее представители официально также не отрицали такую возможность5, тем более что «Партия Аллаха» и аунисты никогда не выступали в качестве прямых политических противников.

Как отмечают местные наблюдатели, единственным серьезным препятствием этому союзу может стать требование М.Аунао разоружении шиитской организации. Готовность сторон найти взаимовыгодное решение этого вопроса действительно может привести к оформлению нового политического альянса.

При этом оппозиция во главе с В.Джумблатом также ожидает, что генерал и его сторонники пополнят ее ряды. Однако при своей оппозиционности просирийскому режиму аунисты, скорее всего, не смогут вписаться в течение, возглавляемое В.Джумблатом. Независимый и бескомпромиссный генерал вряд ли сможет долгое время действовать в рамках существующей оппозиционной организации. Поэтому попытки втянуть генерала в этот политический альянс могут привести только к расколу среди оппозиционеров. В частности, уже сообщается о разногласиях по поводу будущего кандидата на пост президента, возникших между В.Джумблатом и маронитами.

На сегодняшний день в рядах ливанской оппозиции нет персоналий, способных сравниться по популярности и авторитетности с убитым Р.Харири. Без его участия деятельность оппозиции будет лишена единого стержня, объединяющего ее членов, которые, являясь ливанскими политиками, все равно тяготеют ксвоим регионам, религиозным общинам и защите их интересов. При этом ее отдельные представители еще до событий 14 февраля начали утрачивать свои позиции. Так, судя по настроениям в Ливане, даже такой авторитетный деятель, как В.Джумблат, теряет поддержку друзской общины, традиционным лидером которой он является. По этой причине даже незначительные разногласия или провокации могут разрушить оппозиционный альянс.

В этой связи личность М.Ауна вызывает особый интерес. По данным Интернет-ресурса «LibanVote», где непрерывно проходят социологические опросы по актуальным проблемам ливанского общества, наиболее популярными политическими деятелями в истории современного Ливана считаются М.Аун (за него проголосовали 23% из более чем 31 тыс. опрошенных ливанцев) и бывший лидер «Ливанских сил» маронитС.Джаджа (19%). При этом первый вплоть до настоящего времени официальными властями рассматривается как беглый преступник, а второй, более 10 лет находящийся в тюремном заключении, считается одним из наиболее последовательных противников сирийской политики в Ливане.

Конечно, только эти данные не могут полностью отразить настроение в стране, однако позволяют оценить некоторые тенденции, которые действительно указывают на высокую популярность этих политиков-маронитов.

При этом стоит учесть, что бывшего мятежного генерала нельзя назвать маронитским политиком в полном смысле этого слова. На завершающем этапе гражданской войны он показал себя как борец за независимость Ливана, за вывод с его территории иностранных войск и развернул «войну на уничтожение» против сил правохристианского лагеря, направленную на подчинение его своему контролю.

В глазах рядовых ливанцев, далеких от политических игр на высшем уровне, М.Аун остается символом секуляризованного ливанского национализма, явления достаточно редкого в условиях этой страны. Важно и то, что кроме христианской общины он весьма популярен и среди мусульман. В 1996 г. по результатам опроса, проведенного среди ливанских шиитов с целью узнать, кого бы они хотели видеть руководителем страны, генерал занял третье место, уступив лишь двум крупным религиозным деятелям и обойдя Н.Берри – самого высокопоставленного шиитского политика в Ливане. Все эти факты позволяют считать альянс М.Ауна с «Хизбаллой» и его успех на выборах вполне возможным.

Несмотря на участие почти всех ключевых маронитских организаций в умеренном «Бристольском объединении» (символически там представлены и «Ливанские силы», и два оппозиционных крыла партии «Катаиб»), среди маронитов сохраняются и радикальные политические настроения, выразителем которых являются все те же «Ливанские силы», а также (пока на уровне риторики) небольшая, но в свое время достаточно активная маронитская организация «Стражи кедра».

Судя по развитию событий, «Ливанские силы» скоро вновь смогут обрести своего лидера: законопроект об амнистировании С.Джаджи уже передан в парламент. Важность этой фигуры заключается в том, что он рассматривается как символ, с одной стороны, «произвола просирийского режима», а с другой, – борьбы против сирийского влияния. Поэтому по мере достижения каких-либо успехов в вопросе освобождения авторитетного военного лидера маронитовС.Джаджа будет расширяться деятельность наиболее радикальной маронитской организации «Ливанские силы».

Так, 21 апреля 2005 г. впервые за 5 лет сторонники и активисты этой организации провели крупный митинг в поддержку своего лидера в центре Бейрута. Несколькими днями позже – 24 апреля, во время встречи представителей оппозиции в резиденции маронитского патриарха в Бкирки с «программной» речью выступила супруга С.Джаджи, которая фактически исполняла обязанность отбывающего тюремное заключение лидера партии. Она заявила, что «Ливанские силы» сохраняют свою приверженность Таифским соглашениям (тогда в 1989 г. С.Джаджа тоже поддержал их), не намерены предпринимать каких-либо действий, угрожающих единству оппозиции, а также «считают необходимым установление наилучших отношений с Сирией на основе уважения интересов друг друга».

Очевидно, что такая позиция противоречит традиционным политическим установкам «Ливанских сил». Представляется, что подобные заявления отражают тенденцию на укрепление позиций партии как легальной умеренной политической силы, действующей исключительно в интересах Ливана. Об этом же свидетельствовало и приуроченное к 30-летней годовщине начала гражданской войны официальное заявление Совета по политическим вопросам «Ливанских сил», в котором прозвучал призыв к правильному осмыслению итогов гражданской войны, национальному диалогу, а также учету особенностей ливанского общества при проведении политических преобразований. При этом не исключено, что представленная программа «Ливанских сил» может быть скорректирована после майских парламентских выборов. Пока же она вписывается в ливанские политические реалии.

В целом же ситуация в политическом руководстве «Ливанских сил» не столь радужная. После ареста С.Джаджи в 1994 г. в организации существуют как минимум две фракции, причем одна из них во главе с генералом Ф.Малеком, по крайней мере, до событий 14 февраля занимала откровенно просирийские позиции и часто выступала с критикой действий ливанских националистов.

Амнистирование С.Джаджи, вероятнее всего, придаст новый импульс внутрипартийной борьбе, оживит старый конфликт между восстанавливающимися «Ливанскими силами» и аунистами. Сам генерал М.Аун, сохраняя имидж общенационального ливанского политика, уже развернул критику националистической символики, используемой «Ливанскими силами». Хотя, судя по настроениям сторонников С.Джаджи, они пока вряд ли пойдут на конфронтацию с кем-либо из своих противников.

Другие представители маронитского политического лагеря выступают сейчас с более радикальных позиций. Они уже критикуют политику объединенной оппозиции, обвиняя ее в ослаблении давления на сирийцев и их союзников, отсутствии реальной политической программы, осуждают отказ от полного выполнения резолюции СБ ООН № 1559. Пока эти заявления высказываются не столь авторитетной организацией «Стражи кедра», однако они отражают опасную тенденцию к возможному разочарованию в деятельности «Бристольского объединения», а это окончательно очистит путь для маронитских экстремистов, которые также могут подвергнуть критике и новый курс «Ливанских сил».

Вероятность всплеска христианского экстремизма, который может быть направлен против потенциальных союзников Сирии в «новом» Ливане, пока еще полностью исключить нельзя. Возможно, его проявлением стали нападения на сирийских рабочих, последовавшие вскоре после начала массовых акций протеста в центре Бейрута.

Важно обратить внимание и на позицию С.Джаджи и М.Аунаотносительно современных ливанских лидеров. Они серьезно настроены на коренное изменение состава ливанского политического руководства и считают сирийскими ставленниками не только президента Э.Лахуда и его сторонников, но даже покойного Р.Харири. В этой ситуации включение в современный политический процесс таких политиков, как С.Джаджа и М.Аун, может привести к самым непредсказуемым последствиям.

По мнению ливанских наблюдателей, сирийское влияние в Ливане сохранится и после непосредственного вывода войск прежде всего благодаря деятельности системы созданных Дамаском политических союзов. Сюда же следует добавить активную деятельность ливанского отделения партии «Баас», Сирийской национал-социальной партии (СНСП), программные установки которых базируются на идеях арабского и сирийского национализма, соответственно. Не стоит сбрасывать со счетов и ощутимое сирийское влияние в официальном крыле партии «Катаиб».

По мере радикализации настроений среди ливанских маронитов, которые составляют основу антисирийских движений, именно представительства СНСП и «Баас» могут стать объектами нападений со стороны активистов наиболее экстремистски настроенной части общины. Конфликты такого рода способны расшатать обстановку в стране и обострить межконфессиональные противоречия, тем более, что в СНСП и «Баас» входят члены различных конфессий, и их представительства есть практически по всей стране. Что касается «Катаиб», то вопрос «освобождения» этой партии «от сирийцев» был поднят в интервью информационной службе WSN лидера одной из оппозиционных фракций фалангистов А.Жмайеля.

Опасной тенденцией видится возникновение в некоторых христианских районах страны добровольных дружин, которые вместе с полицией ведут патрулирование улиц. «Дружинники» отрицают, что их действиями руководит кто-то из высокопоставленных представителей маронитской общины, однако не скрывают свою приверженность идеям официально запрещенной организации «Ливанские силы».

Кроме того, по мере усугубления кризиса в Ливане возрос оборот огнестрельного оружия, а также фальшивых документов на право его хранения. Не следует недооценивать и тот факт, что со времен гражданской войны в Ливане существует значительное количество небольших, как правило, частных морских портов, через которые при необходимости можно достаточно быстро наладить и более крупные поставки в Ливан оружия и снаряжения.

Потенциальной угрозой безопасности христианского населения Ливана может стать усиление ливанских исламистских структур. Как и 30 лет назад, палестинцы являются важной опорой для деятельности радикальных суннитских организаций, многие из которых в качестве конечной цели провозглашают установление в Ливане исламского государства. Ливанская пресса уже фиксирует рост политической активности исламистов с начала вывода сирийских войск. Пока на виду лишь реорганизация их политических структур. Освобождение радикальных суннитских организаций, активно действующих и в палестинских лагерях, от сирийского контроля может также быть расценено маронитскими организациями как предлог для принятия дополнительных мер по обеспечению своей безопасности. Тем более, что традиционно маронитский Центр Ливана (официальное обозначение – Горный Ливан) непосредственно граничит с преимущественно суннитским Севером, где и находится крупный центр суннитского радикализма – г. Триполи.

Масла в огонь подливают и сообщения в американской печати, усиленно распространяющие слухи о том, что после официального свертывания деятельности спецслужб на территории Ливана сирийцы намерены активизировать здесь деятельность своей агентуры в обществе, в государственном руководстве и политических кругах страны «для срыва парламентских выборов». Этим целям служат и постоянные американские обвинения Дамаска и официального Бейрута в причастности к убийству Р.Харири, а также к повторяющимся взрывам в ливанских городах.

Все это позволяет говорить, что современный сирийско-ливанский кризис во многом инспирирован и раздут внешними силами, чьей непосредственной поддержкой пользуется прозападно настроенная ливанская оппозиция. Деятельность такого рода практически «обречена на успех», т.к. подобные нападки затрагивают традиционные межконфессиональные противоречия и еще долгое время позволят «корректировать» настроения ливанской улицы. Кроме того, именно после гражданской войны реальную роль в поддержке ливанской политики США и европейских стран стала играть ливанская диаспора, основу которой составляют именно марониты. На международном уровне регулярно проводятся встречи с участием крупных маронитских политических деятелей, осевших в различных странах мира. Разумеется, реального влияния на обстановку в Ливане такие встречи оказать не могли, однако они служат трибуной для выражения и распространения антисирийских идей. Что же касается оппозиционеров в Ливане, то они получают оправдание своей деятельности и на уровне «маронитского интернационала». Нельзя сбрасывать со счетов и активность ливанского лобби в Вашингтоне, которое также активно взаимодействует с неливанскимимаронитскими объединениями.

Считается что деятельность ливанского лобби в США способствовала принятию в сентябре 2004 г. резолюции СБ ООН 1559, которая, в частности, требовала «вывода из Ливана всех оставшихся на его территории иностранных сил», а также «разоружения всех ливанских и неливанских вооруженных формирований». Кроме того, США и их союзники стремятся играть ведущую роль в расследовании обстоятельств убийства Р.Харири. Именно упомянутая резолюция, как отмечал сирийский представитель при ООН Ф.Мекдад, и как показали дальнейшие события, «разделила ливанский народ». Появление этого документа в связи с продлением полномочий президента Э.Лахуда придало первый импульс еще не оформившейся оппозиции и помогло ей указать на тех, кто шел «против международной законности».

Заслуживающим внимания, однако пока не используемым инструментом в руках США и их союзников остается возможность «косвенного» участия в выборах, особенно в президентских, которые намечены на 2007 г. Учитывая все возрастающую активность американской дипломатии в Ливане, можно предположить, что США могут даже назвать и продвигать «своего» кандидата на высший государственный пост. Тогда возникает опасность того, что на смену «особым отношениям» между Ливаном и Сирией придут «особые отношения» между Ливаном и США, что отнюдь не будет способствовать внутреннему примирению в стране.

Все эти факторы в очередной раз высвечивают традиционную склонность ливанских маронитов, составляющих костяк оппозиционного движения, искать поддержку у стран Запада. При этом в контексте американских ближневосточных проектов, политические амбиции отдельных маронитских лидеров могут поставить Ливан в зависимое положение уже не от Сирии, а от США.

Обоснованно предположить, что очередной ливанский кризис развивается по своему традиционному сценарию, когда раздуваемые извне внутренние противоречия открывают страну для иностранного влияния и превращают Ливан в арену для противоборства крупных региональных и мировых держав. Как показывает история, сам по себе Ливан не является непосредственным объектом устремлений западных государств. Он привлекает главное внимание лишь из-за конгломерата религиозных общин, которые сосуществуют на его небольшой территории. Разжигание традиционных межобщинных конфликтов сначала приводит к возникновению крупного очага нестабильности в Восточном Средиземноморье, а в итоге Ливан в результате игры на противоречиях между отдельными конфессиями используется Западом как ворота для проникновения в этот регион.

Что касается маронитов, то они традиционно играют важную роль в процессах, происходящих в Ливане, и в условиях возникшего кризиса их политический вес может несколько увеличиться. Тем не менее им уже не удастся в силу объективных причин, прежде всего роста численности мусульманского населения, вернуть свои позиции. Обеспокоенность вызывают лишь два момента. Первое – это возможная опора внешних сил, действующих на ливанской политической арене, на оппозиционные силы вообще и маронитов, в частности. При этом в качестве внешней силы может выступать не конкретное западное государство, а непосредственно маронитская диаспора, в свою очередь действующая в рамках внешнеполитических интересов принявшего их государства. Другой аспект – это рост экстремистских настроений среди ливанских маронитов и возможное обострение внутриобщинных противоречий. Одновременно в политическую борьбу включатся наиболее яркие представители маронитской общины, которые вряд ли смогут мирно сосуществовать.

Сейчас маронитская община переживает сложный период своего утверждения в послевоенном и теперь уже «постсирийском» Ливане. Идет формирование новых политических установок и союзов. На сегодняшний день от политики и настроений среди маронитов во многом будет зависеть исход современного кризиса или же его возможная эскалация.

политический маронизм ливан

Список литературы

1.Lebanese Christians: A Unified Opposition Front? // Middle East Intelligence Bulletin. Vol. 4, № 10, October 2002.

2.Dossier: Nasrallah Boutros Sfeir. 76th Patriarch of the Maronite Church // Middle East Intelligence Bulletin. Vol. 5, № 5, May 2003.

3.Declaration and membership of the Ain El-Tineh Pro Syrian Gathering // Lebanon Wire.

4.www.tayyar.org – Официальный сайт «Свободного патриотического движения», 17.04.2005.

5.www.lebaneseforces.com – информационный ресурс партии «Ливанские силы», 22.04.2005.

6.www.gotc.com – официальный сайт партии «Стражи кедра», 15.04.2005.

7.The US and France Tip the Scale in Lebanon's Power Struggle // Middle East Intelligence Bulletin. Vol. 6, № 6–7, June-July 2004.

8.Former President Amine Gemayel: «The main challenge is Syrian hegemony» // Interview, World Security Network (WSN), 26.04.2005.