1. Возмещение противоправного вреда
Последствия международно-противоправного деяния относятся к различным категориям. Прежде всего, сильное негативное воздействие испытывают подвергшиеся нарушению международные обязательства, в результате чего их действие может ослабевать или прекращаться.
Восстановление нарушенных международных правоотношений происходит с учетом интересов потерпевшего государства, которое приобретает право требовать возобновления, прекращения, изменения или приостановления действия нарушенного обязательства, в то время как государство-нарушитель не должно иметь возможности извлекать выгоду от своих противоправных действий. Это принципиальное положение отражено в Венской конвенции о праве международных договоров от 1969 г. Согласно п. 2 ст. 61 Конвенции «участник не вправе ссылаться на невозможность выполнения как на основание для прекращения договора, выхода из него или приостановления его действия, если эта невозможность является результатом нарушения этим участником либо обязательства по договору, либо иного международного обязательства, взятого им на себя по отношению к любому участнику договора». Вместе с тем право потерпевшей стороны не следует рассматривать как абсолютное. Его осуществление недопустимо в случае несущественного правонарушения, допущенного другой стороной.
В случае если нарушению подвергаются обязательства, вытекающие из императивных норм международного права, направленные на обеспечение основополагающих интересов всего человечества в области мира и безопасности, их прекращение или изменение по требованию отдельных стран становится недопустимым. Вытекающие из них обязательства принимаются в отношении всех участников международного общения и нуждаются в установлении средств, обеспечивающих их неуклонное соблюдение. Вследствие этого пересмотр вытекающих из императивных норм обязательств недопустим даже в отношении государства, допустившего их нарушение.
Восстановление юридической силы нарушенных международных обязательств происходит посредством использования ряда способов. Если противоправное деяние носит длящийся или повторяющийся характер, встает вопрос о его прекращении. В подобных ситуациях обязанности ответственного государства соответствует право требования потерпевшей стороной прекращения противоправного поведения.
Право потерпевшей стороны включает также получение со стороны ответственного государства заверений и гарантий неповторения противоправного поведения в будущем. Их значение состоит в восстановлении доверия к продолжению нарушенных межгосударственных взаимоотношений. Если заверения выражаются в словесной форме, то гарантии неповторения требуют принятия действенных превентивных мер с целью недопущения противоправного деяния в будущем (например, отмена законодательства, позволившего совершение правонарушения).
При нарушении основополагающих международных обязательств, подвергающих угрозе международный мир и безопасность, интересы мирового сообщества требуют неуклонного восстановления нарушенного правопорядка. В связи с этим положение потерпевших государств предполагает не право, а обязанность требовать у ответственного государства прекращения противоправного поведения, восстановления нарушенных правоотношений в полном объеме, а также установления гарантий против совершения противоправного деяния в будущем.
Возмещение материального и нематериального вреда, нанесенного совершением противоправного деяния, осуществляется в соответствии с принципом полного возмещения вреда. Считается, что согласие государств относительно его содержания выражено в часто цитируемом и применяемом высказывании Постоянной палаты международного правосудия по поводу спора о фабрике в Хожуве в 1927 г. Учитывая это, КМП ООН также обратилась к высказыванию Постоянной палаты, раскрывая содержание принципа полного возмещения, закрепленного в Проекте статей: «Основной принцип, содержащийся в самом понятии противоправного деяния, – указала Комиссия в комментарии к ст. 31 Проекта, – принцип, который, как представляется, установлен международной практикой и, в частности, решениями арбитражных судов, – состоит в том, что возмещение должно, насколько это возможно, ликвидировать все последствия противоправного деяния и восстановить ситуацию, которая, по всей вероятности, существовала бы, если бы это деяние не было совершено».
Предписывая ликвидацию всех последствий правонарушения, принцип полного возмещения в то же время не допускает предъявления ответственному государству дополнительных требований, носящих штрафной или карательный характер. В ходе работы КМП ООН над Проектом высказывалась точка зрения, что подобные меры являются оправданными, особенно в связи с совершением наиболее опасных нарушений международного права. Однако анализ международно-правовой практики позволил КМП ООН сделать однозначный вывод, что подобные высказывания не восприняты международным правом: «Компенсация, – указано в комментарии к ст. 36 Проекта, – соответствует поддающемуся финансовой оценке ущербу, причиненному потерпевшему государству или его гражданам. Она не преследует цель наказать ответственное государство, и она не носит… штрафного характера».
Принцип полного возмещения предполагает всестороннее выявление вреда, вызванного противоправным деянием. Однако следует учитывать, что последствия его совершения могут относиться к различным категориям. Иногда они обусловлены действием побочных факторов, которые лишь внешне связаны с противоправным деянием. В данном случае требовать у ответственного государства ликвидации ущерба в полном объеме было бы несправедливо.
В международной практике предел возмещения ущерба устанавливается с учетом причинно-следственных связей, существующих между правонарушением и наступившими вредными последствиями. Следует учитывать, что причинная связь представляет правовой, а не просто хронологический процесс выявления природных закономерностей. Ее определение происходит с учетом критериев, выработанных международно-правовой практикой. В частности, принцип полного возмещения противоправного вреда предполагает выявление последствий правонарушения с тем, чтобы не только восстановить положение, которое предшествовало совершению противоправного деяния, т.е. status quo ante, но и возместить упущенную выгоду или восстановить положение, которое существовало бы, если бы противоправное деяние не было совершено.
В международной практике при определении причинной связи можно выделить два подхода, которые можно обозначить как объективный и субъективный. Объективный подход связан с определением фактически наступившего в результате правонарушения вреда, независимо от воли его причинителя.
В отличие от этого, субъективный подход принимает во внимание предвидение правонарушителем результатов своего противоправного деяния. В соответствии с ним размер возмещения может быть снижен настолько, насколько правонарушитель не знал и не должен был знать об особых обстоятельствах, приведших к увеличению фактического вреда.
Независимо от различий, субъективный и объективный подходы, определяя подлежащие возмещению вредные последствия противоправного деяния, не решают полностью проблемы отграничения ущерба, лишь внешне связанного с противоправным деянием, но возникшего под влиянием других причин. В качестве одной из них КМП ООН выделила в ст. 39 Проекта небрежность потерпевшей стороны, указав, что «при определении возмещения учитывается усугубление вреда намеренным или небрежным действием или бездействием потерпевшего государства либо любого лица или образования, в отношении которого требуется возмещение». Учет других многочисленных сопутствующих правонарушению причин: экономических, политических, естественных факторов, действий третьих сторон лишен четких критериев и производится международным судьей или арбитром, исходя из обстоятельств каждого спора.
Учитывая это, КМП ООН в конечном счете отказалась от установления каких-либо жестких критериев для определения причинной связи между противоправным деянием и наступившими вредными последствиями. В комментарии к статьям Проекта КМП ООН по этому поводу отмечала: «Было бы абсурдным принимать в качестве универсально применимой формулы различные гипотезы причинной связи и пытаться провести разграничительную линию между ущербом, за который причитается компенсация, и ущербом, за который она не причитается. Применение обсуждавшихся выше принципов и критериев может осуществляться только на основе фактических элементов и обстоятельств каждого дела, причем дискреционные полномочия судей или дипломатические способности участников переговоров будут играть решающую роль в определении степени, в которой ущерб подлежит возмещению».
Термин «возмещение» выступает в качестве родового понятия по отношению к формам ликвидации последствий противоправного вреда, среди которых выделяют реституцию, компенсацию и сатисфакцию. Использование каждой из них не должно основываться на произвольном выборе, способном привести к существенному нарушению интересов каждой из сторон. На решение этого вопроса, в первую очередь, влияет характер причиненного вреда. Имущественный либо моральный вред, поддающийся экономической оценке, соответствует материальным формам возмещения.
Реституция выступает как первоочередная мера в ряду способов материального возмещения. Выражаясь в таких действиях, как возврат захваченных ценностей, восстановление разрушенных объектов, освобождение заложников и т.д., она по своему характеру позволяет добиваться полного восстановления положения, предшествовавшего совершению противоправного деяния. Вместе с тем из положения, закрепляющего приоритет реституции, существуют некоторые исключения, которые учитывают существование различных фактических ситуаций, препятствующих ее осуществлению. Большей частью они касаются материальной невозможности восстановления положения, предшествовавшего совершению противоправного деяния. В ст. 35 Проекта КМП ООН учла их, закрепив обязанность ответственного государства осуществлять реституцию во всех случаях, если только она: «1) не является материально невозможной; 2) не влечет за собой бремя, которое совершенно непропорционально выгоде от получения реституции вместо компенсации».
Компенсация представляет более гибкий способ возмещения материального вреда по сравнению с реституцией, которая обладает рядом недостатков, препятствующих ее использованию в каждом случае. Реституция становится материально невозможной, когда последствия правонарушения носят необратимый характер. В подобных ситуациях компенсация призвана охватывать весь ущерб либо ту его часть, которая не может быть покрыта реституцией. Кроме этого, компенсация является практически единственным адекватным средством возмещения упущенной выгоды, поскольку реституции, как правило, подлежит только ситуация, предшествовавшая совершению противоправного деяния.
Определение размера компенсации происходит с учетом особенностей причиненного противоправным деянием вреда. В зависимости от этого выделяют имущественный и личный ущерб. При потерях имущества в расчет берется его реальная рыночная стоимость на момент утраты. В основу компенсации личного вреда могут быть положены только общие критерии, поскольку всегда приходится сталкиваться с неповторимыми чертами каждой личности. Объектом компенсации могут выступать причинение физических и моральных страданий, незаконное задержание или любое другое ограничение свободы, пытки, нанесение телесных повреждений. В случае смерти потерпевшего возмещение предоставляется его родным и близким.
Предписывая восстановление не только положения, предшествовавшего совершению противоправного деяния, но и того, которое возникло бы, если бы правонарушение не было совершено, принцип полного возмещения помимо положительного ущерба damnum emergens, состоящего в уменьшении имущества потерпевшего, включает компенсацию потерпевшей стороне упущенной выгоды, или lucrum cessans, состоящей в неполучении выгоды от использования утраченного имущества, возможной при обычных условиях. Компенсация ожидаемой прибыли представляет значительные трудности на практике, поскольку ее установление всегда связано с гипотетическими допущениями, которые к тому же подвержены воздействию экономических и политических факторов. При определении размера упущенной выгоды используются различные методы. В расчет может браться прибыль, полученная в период, предшествовавший совершению противоправного деяния, самим потерпевшим либо аналогичными коммерческими структурами. Компенсации упущенной выгоды служит также начисление процентов.
Выбор сатисфакции в качестве формы возмещения обусловлен причинением противоправного вреда нематериального характера. Поскольку ущемленные в таких случаях интересы государства с трудом поддаются финансовой оценке, материальные формы возмещения используются лишь как исключение и могут, например, выражаться в предоставлении номинально-символического возмещения.
Четко установленных форм, в которых может выражаться сатисфакция, в международно-правовой практике не установлено. Довольно часто она осуществляется путем заявления о противоправности деяния, сделанного компетентным международным судом или трибуналом, извинения, которое может следовать от имени должностного лица или главы государства, применения к должностным или частным лицам, виновным в совершении правонарушения, дисциплинарных мер воздействия или их наказание и т.д.
При выборе сатисфакции следует учитывать, что она должна быть пропорциональна причиненному вреду и не может принимать карательный или штрафной характер. Учитывая это, а также чрезмерные требования, которые выдвигались в прошлом под предлогом получения сатисфакции, КМП ООН установила в п. 3 ст. 37 Проекта общее требование о том, что «сатисфакция не должна быть непропорциональна вреду и не может принимать формы унизительной для ответственного государства».
2. Принудительные средства осуществления международной ответственности государств
Совершение международно-противоправного деяния оправдывает принятие мер принудительного характера со стороны потерпевшего государства. Вместе с тем принуждение с давних пор ассоциируется с правом сильного и не всегда способствует достижению справедливости в международных отношениях. В этой связи возможность отдельных государств прибегать к принуждению подвергается существенным ограничениям.
С юридической точки зрения, односторонние меры государств принудительного характера выражаются в ответном несоблюдении потерпевшим государством обязательств, принятых по отношению к правонарушителю. Для их обозначения в международной практике используются различные термины: «реторсии», «репрессалии», «санкции». Однако каждый из них подчеркивает специфические особенности отдельных принудительных мер. Например, с санкциями обычно связывают меры, предпринимаемые в соответствии с решением международных организаций. Репрессалии часто отождествляют с действиями, имеющими место в период вооруженных конфликтов, а реторсии трудно отнести к принуждению, поскольку по существу они представляют недружественные акты, не связанные с отступлением от принятых обязательств, которые могут применяться без каких-либо ограничений и соответственно в правовой регламентации не нуждаются. Учитывая это, КМП ООН отдала предпочтение термину «контрмеры (countermeasures)», которым охватывается весь комплекс мер принуждения, предпринимаемых отдельными государствами, и подчеркивается, что их применению должны предшествовать исключительные обстоятельства.
В ходе работы КМП ООН над темой международной ответственности государств выдвигались предложения о закреплении в Проекте полного запрета на использование принудительных мер со стороны отдельных государств. При этом указывалось на несправедливость, когда они применяются в отношениях между государствами с различной мощью и ресурсами, а также на их несовместимость с положениями ст. 33 Устава ООН, обязывающей разрешать международные споры мирными средствами. Указанная точка зрения не получила широкой поддержки, поскольку принудительные меры государств остаются порой единственным средством защиты их нарушенных прав. Вместе с тем КМП ООН было сформулировано значительное число ограничений принудительных мер, базирующихся на общепризнанной мировой практике, решениях международных судебных и арбитражных органов.
Первое ограничение связано с недопустимостью отступления от обязательств, вытекающих из императивных норм международного права. Потерпевшее государство не может отказаться от их соблюдения, даже если сторона, в отношении которой контрмеры применяются, их нарушает. К числу таких обязательств относят: запрет угрозы силой или ее применения, обеспечение неприкосновенности дипломатических или консульских агентов, помещений, документов, нарушение основных прав человека и др.
Следующее ограничение касается мер принуждения, сопряженных с нарушением субъективных прав третьих государств. В ст. 47 Проекта по этому поводу отмечается, что «противоправность поведения, заключающаяся в принятии контрмер, может быть исключена только в сугубо двусторонних отношениях между потерпевшим государством и государством-правонарушителем». В таких случаях потерпевшее государство должно проводить консультации по поводу получения согласия на принятие контрмер со стороны стран, права которых могут оказаться затронутыми.
Существенное ограничение касается правомерной цели осуществления контрмер. В частности, из-за равного статуса государств, выступающих в роли правонарушителя и потерпевшего, контрмеры не должны принимать характер наказания. Их цель состоит в прекращении противоправного деяния, если оно носит длящийся характер, а также возмещении причиненного вреда. По этой причине потерпевшее государство не должно ущемлять права государства-правонарушителя, которые не смогут быть восстановлены в будущем, после достижения цели контрмер.
Важнейшим ограничением выступает запрет применения контрмер до исчерпания мирных средств разрешения спора, возникшего при отказе государства-правонарушителя удовлетворить требование о прекращении противоправного деяния или прекращении противоправного вреда. Закрепление КМП ООН этого требования в Проекте вызвало возражения со стороны ряда стран, по мнению которых обязательство по ведению переговоров до принятия контрмер может нанести ущерб позиции потерпевшего государства, поскольку позволит правонарушителю затягивать переговоры с тем, чтобы избежать ответственности. В результате требование исчерпания мирных средств было исключено. Согласно ст. 52 нынешней редакции Проекта до принятия контрмер потерпевшее государство должно потребовать от ответственного государства выполнения его обязательств по прекращению противоправного деяния и предоставления возмещения, а также уведомить о любом решении принять контрмеры и предложить провести переговоры. Единственное ограничение касается запрета прибегать к контрмерам и обязанности их приостановления, когда предполагаемое противоправное деяние прекращено и спор находится на рассмотрении суда или трибунала, компетентного выносить обязательные для сторон решения. В условиях фактического неравенства государств подобное положение является несправедливым по отношению к более слабым странам, в связи с чем соответствующие статьи Проекта требуют доработки.
Учет соразмерности представляет следующее ограничение при принятии контрмер. В ходе разработки Проекта предлагались различные подходы относительно содержания этого требования, включающие сопоставимость контрмер с характером международно-противоправного деяния, его вредными последствиями, необходимостью побудить ответственное государство выполнять свои обязательства. В конечном счете включение в Проект требования о соразмерности основано на признании того, что в расчет должны браться все критерии, имеющие отношение к конкретным обстоятельствам, среди которых в комментарии к ст. 49 Проекта были названы: «количественный» элемент ущерба и «качественные» факторы, такие, как важность интереса, защищаемого нарушенной нормой, и серьезность нарушения.
Перечисленные ограничения принудительных действий государств относятся и к международным организациям, наделенным широкими полномочиями в сфере осуществления международной ответственности.
В рамках международных организаций решения по поводу принудительных мер принимаются на основе широкого представительства различных стран, что создает дополнительные гарантии использования принуждения в интересах всего мирового сообщества. С учетом этого полномочия государств на принятие мер принудительного характера могут передаваться в ведение международных органов, которые, кроме этого, приобретают право координировать односторонние действия государств в ходе реализации международной ответственности. Наиболее ярким примером является Совет Безопасности ООН, образованный для обеспечения международного мира и безопасности, призванный реагировать на наиболее опасные нарушения международного права и наделенный с этой целью широкими и исключительными полномочиями на осуществление принудительных мер. В соответствии с п. 1 ст. 24 Устава ООН «Для обеспечения быстрых и эффективных действий Организации Объединенных Наций ее Члены возлагают на Совет Безопасности главную ответственность за поддержание международного мира и безопасности и соглашаются в том, что при исполнении его обязанностей, вытекающих из этой ответственности, Совет Безопасности действует от их имени».
Анализ полномочий Совета Безопасности ООН позволяет сделать вывод, что к нему полностью перешли функции осуществления ответственности, по меньшей мере, связанные с применением вооруженной силы. В случае вооруженного нападения принятие государствами ответных мер, согласно ст. 51 Устава ООН, допускается только в порядке самообороны до тех пор, пока Совет Безопасности ООН не примет мер, необходимых для поддержания международного мира и безопасности. При этом действия, предпринятые в порядке самообороны, должны немедленно сообщаться Совету Безопасности ООН и никоим образом не должны затрагивать его полномочий.
международный преступление ответственность
3. Ответственность государств за совершение международных преступлений
Идея установления особого режима ответственности государств за международные преступления имеет давние корни. В XIX в. швейцарский юрист И. Блюнчли писал: «Принцип уголовного права, что идеальные лица (корпорации, universitates) ненаказуемы, не признается международным правом. Государство, нарушившее мирные отношения к другому государству, может этим подвергнуть опасности свое существование и погибнуть в войне, им самим вызванной». Однако систему широко применяемых в то время мер, включающих контрибуции и аннексии, нельзя называть уголовно-правовыми. В сущности, они служили общему правилу, по которому судьба поверженного в войне государства находилась в руках победителя.
Следующий этап, предшествовавший появлению современной концепции ответственности государств, относится к периоду между двумя мировыми войнами. Ряд деклараций, направленных на скорейшее прекращение Первой мировой войны и проникнутых духом справедливого послевоенного устройства, содержат отказ от аннексий и контрибуций. Закрепленные позднее в Версальском мирном договоре, эти принципы привели к пересмотру многих положений классического международного права.
Институты, выступавшие прежде основными элементами наказания, перестали существовать. Однако то обстоятельство, что действия Германии, состоящие в развязывании войны, были объявлены преступными, наполнило идею наказания государства новым содержанием. К этому периоду относится развитие учения о двух режимах ответственности. Большинство юристов наряду с ответственностью за обычные правонарушения выделяли, по аналогии с национальным правом, уголовную ответственность государства за развязывание войны в нарушение Статута Лиги Наций. При этом ст. 16 Статута, предусматривавшую набор следовавших за это санкций, рассматривали как своеобразный международный уголовный кодекс. Ряд сторонников этого подхода считали, что уголовная ответственность должна распространяться как на государство, так и на индивидов, принимавших от его имени непосредственное участие в совершении международного преступления.
Концепция уголовной ответственности государства достаточно прочно укоренилась в довоенной науке международного права. Однако практического воплощения она так и не получила. Международный Военный Трибунал в Нюрнберге над главными нацистскими военными преступниками, установивший принцип индивидуальной уголовной ответственности, тем самым отверг возможность ее осуществления по отношению к государству: «Преступления против международного права, – значится в его приговоре, – совершаются людьми, а не абстрактными категориями, и только путем наказания отдельных лиц, совершающих такие преступления, могут быть соблюдены установления международного права».
При разработке Проекта КМП ООН о международной ответственности государств за правонарушение преступления рассматривались как деяния, влекущие особый режим ответственности государств. Подчеркивая своеобразие такой ответственности и стремясь избежать аналогий с уголовным правом, КМП ООН отказалась от использования термина «международные преступления», заменив его на «серьезные нарушения обязательств, вытекающих из императивных норм общего международного права». Однако по поводу последствий совершения серьезного нарушения КМП ООН не смогла занять четкой позиции, оговорив лишь в ст. 41 Проекта обязанность всех государств сотрудничать с целью прекращения серьезного правонарушения, непризнания правомерным положения, сложившегося в результате его совершения и неоказания помощи или содействия в сохранении такого положения. Таким образом, КМП ООН устранилась от рассмотрения примеров реакции мирового сообщества на наиболее опасные нарушения международного права и кодификации норм в этой области, что снижает ценность результатов ее работы.
В выделении особой категории наиболее опасных правонарушений существует объективная необходимость. Опасность, которую они несут для всего человечества, накладывает отпечаток как на объем ответственности, так на и способы ее осуществления. Сопряженные с нарушением императивных норм международные преступления ни в коем случае не могут вести к прекращению нарушенного обязательства, что может иметь место по желанию потерпевшей стороны при обычных правонарушениях. Возмещение вреда принимает не только более значительные количественные характеристики, но и зачастую связано с ограничением суверенитета правонарушителя, который должен выполнять волю потерпевших сторон, определяющих размер причиненного вреда.
Особые характеристики приобретают меры принуждения. В ответ на наиболее опасное нарушение международного права они предпринимаются с тем, чтобы положить ему конец и обеспечить возмещение причиненного вреда, выполняя при этом ряд функций, связанных с временным ограничением суверенитета. Такие меры, как введение временного внешнего контроля над всей или частью территории, ограничивают суверенитет ответственного государства и могут быть оправданы только совершением наиболее опасных правонарушений. Подобный характер может приобретать система гарантий, ограничивающая, например, в случае с агрессией численность войск, виды и размер вооружений, призванная не допустить возобновления преступного поведения в будущем.
Отмечая особый характер последствий совершения серьезного нарушения, КМП ООН, тем не менее, отказалась признать их штрафной или карательный характер. Этот вывод был сделан с учетом сложившейся международно-правовой практики и замечаний правительств.
4. Ответственность государств за ущерб, причиненный действиями, не запрещенными международным правом
Стремительное развитие науки и техники сопряжено не только с предоставлением человечеству новых благ, но и, как показывает действительность, таит в себе повышенную опасность нанесения значительного трансграничного вреда окружающей среде, имуществу и здоровью людей. Урегулировать конфликтные ситуации с учетом необходимости возмещения вреда и поощрения дальнейшего научно-технического прогресса призван отдельный режим ответственности за ущерб, причиненный действиями, не запрещенными международным правом.
Употребление термина «ответственность» в данном случае носит условный характер, так как ее основания и характер принципиально отличаются от ответственности за международно-противоправное деяние 1. Для обозначения ответственности за вред, причиненный действиями, не запрещенными международным правом, используются также термины «абсолютная», «объективная», «строгая» ответственность.
Существует два основных условия возмещения вреда, вызванного правомерной деятельностью. Первое связано с отсутствием вины причинителя вреда, который под влиянием причин природного или техногенного характера не имел возможности предотвратить вредные последствия своей деятельности. Человечество не смогло поставить под свой полный контроль силы природы или сложные технологические процессы, которые в отдельных случаях лишают возможности выбора между правомерным поведением и противоправным. Это обстоятельство исключает применение режима международной ответственности за правонарушение, несмотря на существенные или масштабные размеры причиняемого вреда.
Следует отметить, что черта между правонарушением и невиновным причинением вреда является тонкой и подвижной. Во внимание должно приниматься не только отсутствие возможности предотвращения или снижения размера вреда. Так, противоправным является причинение вреда, хотя и вызванного внешними причинами, но связанного с деятельностью, запрещенной международным правом. Подобным образом противоправным является вред, если субъект, несущий ответственность, не принял последующих мер для снижения его размера. Особое значение приобретает ответственность государств по оценке степени риска причинения значительного вреда при выдаче разрешений на осуществление опасных видов деятельности на своей территории. Согласно ст. 7 Проекта статей о предотвращении трансграничного вреда от опасных видов деятельности, принятых КМП ООН в 2001 г., «любое решение относительно разрешения деятельности… основывается, в частности, на оценке возможного трансграничного вреда, причиняемого этой деятельностью, включая любую оценку воздействия на окружающую среду».
Другим условием возмещения вреда, не связанного с противоправным деянием, является осуществление специфических видов деятельности по эксплуатации источников повышенной опасности, т.е. несущих риск причинения значительного трансграничного вреда. В основу определения этой категории могут быть положены лишь общие критерии. С.Б. Раскалей предлагал определять объекты, представляющие повышенную опасность, как «любой аппарат, агрегат, механизм или систему таковых, оперирование которыми связано с риском невиновного причинения ущерба, несмотря на все принятые меры предосторожности».
Юридическим основанием ответственности за правомерную деятельность выступает значительное число международных соглашений, регулирующих ответственность без вины за вред, причиненный эксплуатацией различных видов транспорта, ядерной энергии и др. Все они, однако, касаются ответственности операторов источников повышенной опасности, которая возникает по законодательству отдельных стран и определяется национальными судами. Таким образом, речь идет о разрешении коллизий национальных правовых систем и определении национального суда, компетентного разрешать споры частных лиц о возмещении, что позволяет отнести соглашения подобного рода к международному частному праву. Аналогичный характер приняла работа КМП ООН над проектом принципов, касающихся распределения убытков в случае трансграничного вреда, причиненного в результате опасных видов деятельности, принятом в первом чтении в 2004 г. Согласно п. 1, 2 принципа 4 названного Проекта «каждому государству следует принимать необходимые меры, чтобы обеспечить предоставление оперативной и адекватной компенсации жертвам трансграничного ущерба, причиненного опасными видами деятельности, имевшими место на его территории, или иным образом под его юрисдикцией или контролем. Эти меры должны включать возложение материальной ответственности на оператора или, в соответствующих случаях, другое лицо или образование».
Среди универсальных международных соглашений публич – но-правового характера вопросы ответственности за правомерную деятельность регулирует Конвенция о международной ответственности за ущерб, причиненный космическими объектами, заключенная 29 марта 1972 г. В ст. II Конвенции предусмотрена абсолютная ответственность запускающего космический объект государства за причиненный ущерб на поверхности Земли или воздушному судну в полете. Однако ответственность может возлагаться и на международную межправительственную организацию, осуществляющую космическую деятельность. Согласно ст. XXII Конвенции, «если какая-либо международная межправительственная организация ответственна за ущерб… эта организация и те из ее государств-членов, которые являются участниками настоящей Конвенции, несут солидарную ответственность». Аналогичное по характеру значение имеет ст. 7 Конвенции о праве несудоходных видов использования международных водотоков 1997 г., предусматривающая возможность предоставления государством компенсации, если его действия по использованию водотока наносят значительный Ущерб другим государствам.
Нередко можно встретить утверждение о существовании международно-правовой обычной нормы или общего принципа права о возмещении вреда, причиненного правомерной деятельностью. Учитывая слабое распространение практики заключения международных соглашений в этой области, обычная норма позволила бы восполнить существенный пробел в регулировании межгосударственных отношений. С тем, однако, что формирование международно-правового обычая является делом времени, согласны практически все авторы, обращающиеся к данной проблеме.
Определение объема причитающегося возмещения за вред, вызванный эксплуатацией источников повышенной опасности, происходит с учетом причинно-следственных связей между деятельностью по эксплуатации и наступившими вредными последствиями. При этом возмещению подлежит любой вред, если владелец источника не докажет, что он был нанесен в результате намерения или грубой небрежности потерпевшей стороны. В таком случае происходит освобождение от абсолютной ответственности полностью или частично. В отличие от соглашений, регулирующих гражданскую ответственность за трансграничный вред, содержащих ограничение ответственности причинителя вреда, Конвенция о международной ответственности за ущерб, причиненный космическими объектами, 1972 г. использует принцип полного возмещения вреда с целью восстановления положения, которое существовало бы, если бы ущерб не был причинен (ст. XII). Очевидно, в таких случаях объем ответственности может снижаться с целью справедливого распределения убытков между причинителем вреда и его жертвой.
Возмещение вреда, причиненного правомерной деятельностью, происходит с помощью реституции или компенсации. Конвенция о международной ответственности за ущерб, причиненный космическими объектами, 1972 г. среди форм возмещения называет лишь компенсацию, что является неточным и не должно служить препятствием обращению к другим формам, позволяющих добиться полного возмещения. Вместе с тем использованию подлежат исключительно материальные формы возмещения, поскольку невиновное причинение вреда никоим образом не может посягать на честь и престиж потерпевшего государства и, в частности, быть основанием требования о предоставлении сатисфакций.
Список использованных источников
1. Колосов, Ю.М. Ответственность в международном праве / Ю.М. Колосов. – М., 1975.
2. Левин, Д.Б. Ответственность государств в современном международном праве / Д.Б. Левин. – М., 1966.
3. Ушаков, Н.А. Основания международной ответственности государств. / Н.А. Ушаков. – М., 1983.
4. Лукашук, И.И. Право международной ответственности / И.И. Лyкашук. – М., 2004.
5. Мазов, B.A. Ответственность в международном праве / В.А. Мазов. – М., 1979.
6. Международное публичное право. Общая часть: учеб. Пособие / Ю.П. Бровка [и др.]; под ред. Ю.П. Бровки, Ю.А. Лепешкова, Л.В. Павловой. / Минск: Амалфея, 2010. – 496 с.
7. Манийчук, Ю.Б. Последствия международного правового нарушения / Ю.Б. Манийчук. – Киев, 1987.
8. Раскалей, С.Б. Объективная ответственность государств в международном праве / С.Б. Раскалей. – Киев, 1985.