Трагические события сентября 2001 г. в США и последовавшая международная антитеррористическая операция привлекли внимание к Пакистану, его истории и особой роли, которую ислам продолжает играть в жизни пакистанского общества, оказывая несомненное влияние на принятие ключевых политических решений.

Успех на выборах в октябре 2002 г. альянса 6 исламистских партий («Муттахида Маджлис-е-Амаль»), завоевавшего 46 из 272 мест в Национальной ассамблее (третье место после Пакистанской мусульманской лиги им. Каид-и-Азама Мухаммеда Али Джинны и Пакистанской народной партии), – беспрецедентный случай в истории Пакистана. Он свидетельствует о значительном росте фундаменталистских настроений и резком всплеске антиамериканизма на фоне военной операции США в соседнем Афганистане, а также в Ираке и проамериканской позиции, занятой в связи с афганскими событиями президентом Пакистана Первезом Мушаррафом. Ситуация, сложившаяся после парламентских выборов, делает менее предсказуемой внешнюю политику страны.

Пакистан сегодня превратился в один из ведущих центров исламского фундаментализма и связанных с ним религиозного экстремизма и терроризма. Он принадлежит к числу крупнейших демографически мусульманских государств (145 млн. человек на 2002 г. – пятое место в мире). К тому же в отличие от более населенной пока Индонезии Пакистан характеризует конфессиональная однородность (97% жителей – мусульмане), а также местоположение на восточном фланге пояса исламских государств, протянувшегося с запада Африки до центра Евразии. В свете усиления исламского фактора во всем мире и с превращением региона Среднего Востока в арену высокой международной активности значение Пакистана как фактора мировой политики возрастает.

Первые мусульмане появились на территории Северной Индии в VII–VIII вв., однако прочные позиции ислам завоевал здесь только в XI–XIII вв. С того времени он стал частью жизни, культуры общества Британской Индии, а в конце XVIII – начале XIX вв. превратился в составляющую часть политического процесса. На всем протяжении существования Пакистана обращение политических лидеров к традиционным стереотипам мусульманского населения служило важным политическим средством привлечения масс на свою сторону. Декларирование верности принципам ислама всегда было неотъемлемой частью политики как диктаторских-военных, так и демократических-гражданских режимов; приверженность исламу была немаловажной составляющей программ большинства политических партий. Ислам глубоко проник в политико-правовую систему Пакистана, исламизация различных сфер государственной и общественной жизни сохраняется, и с этим не могут не считаться политические акторы.

Следует, однако, отметить, что изначально в рамках идейной концепции отца-основателя Пакистана М.А. Джинны, получившей название теории «двух наций», ислам выступал как средство духовного, культурного и национального единения будущих граждан Пакистана. Как подчеркивал известный исследователь О.В. Плешов, для М.А. Джинны вопрос о создании Пакистана не означал образования исламского государства в теократическом, фундаменталистском смысле этого слова. Джинна не делал попыток теоретически обосновать положение, согласно которому принадлежность к одной религии могла бы стать решающей предпосылкой для объединения какой-либо общности людей в отдельную нацию. Однако после смерти Джинны в 1948 г. началась постепенная активизация исламских фундаменталистов, выступивших с альтернативным проектом базовых принципов конституционного строительства страны (т.н. Резолюция о целях, принятая Национальным собранием Пакистана в марте 1949 г.). Указанный документ создал прецедент совмещения исламского и гражданского законодательства, что повлияло на дальнейшее формирование всей правовой системы Пакистана.

В первой конституции страны, принятой в 1956 г., содержался целый ряд положений программы фундаменталистов. Государство было названо Исламской Республикой Пакистан. Полный текст Резолюции о целях был включен в качестве преамбулы в текст конституции. Согласно статье 198, Национальной ассамблее было поручено пересмотреть все существовавшие на тот момент законы на соответствие их принципам ислама, содержащимся в Коране и Сунне. Хотя государство признавалось светским, его идеологической основой объявлялся ислам. Это относилось и к вопросам внешней политики. В соответствии со статьей 24, государству надлежало прилагать все усилия для укрепления уз единства с мусульманскими странами (впоследствии это положение в том или ином виде было закреплено в Конституциях Пакистана 1962 г. (статья 21) и 1973 г. (статья 40).

Период конца 40-х – начала 50-х годов стал временем становления внешней политики Пакистана и его выхода на международную арену. 30 сентября 1947 г., выступая на пленарном заседании 3-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН, министр иностранных дел Пакистана Чоудхури Мухаммад Зафрулла-хан от имени своего правительства заверил международное сообщество, что «Пакистан приложит все усилия для достижения лучшего взаимопонимания между народами и внесет посильный вклад в дело сохранения и поддержания прочного мира». Этот внешнеполитический курс вытекал из жизненных интересов молодого государства, которое нуждалось в благоприятных международных условиях, чтобы упрочить завоеванную независимость.

Следует отметить, что на процесс формирования внешней политики Пакистана серьезное влияние оказывали отношения с соседними странами. С первых лет независимости в связи с разделом Британской Индии между Пакистаном и Индией возникли многочисленные споры по территориальным, финансовым, имущественным и другим вопросам. Через несколько месяцев после достижения независимости между двумя странами вспыхнул вооруженный конфликт из-за бывшего княжества Джамму и Кашмир. Одновременно у Пакистана возникли серьезные разногласия с правительством Афганистана, связанные, прежде всего, с «проблемой Пуштунистана». Указанные противоречия в отношениях с соседними государствами обусловили стремление Пакистана найти союзников, с помощью которых можно было бы попытаться укрепить свои позиции на международной арене и заручиться их поддержкой в решении территориальных споров.

Следует подчеркнуть, что внешнюю политику Пакистана невозможно рассматривать вне контекста его отношений с Индией. С самого начала своего независимого существования Пакистан столкнулся с нарастающим конфликтом со своим соседом. Комплекс противоречий и проблем в отношениях с Дели оказывал и оказывает постоянное влияние на формирование пакистанским руководством внешнеполитического курса страны. Индийский фактор так или иначе принимался во внимание правящими кругами Пакистана при определении приоритетов в двусторонних отношениях с другими государствами и при выработке официальной позиции страны в ходе участия в международных форумах.

Курс на укрепление позиций в исламском мире

В первые годы после завоевания независимости Пакистаном его лидеры предприняли активные попытки создать союз мусульманских стран, в котором Пакистан мог бы играть руководящую роль. Еще в апреле 1943 г., стремясь объяснить необходимость создания государства Пакистан, М.А. Джинна заявил, что этому новому независимому государству Южной Азии предначертана роль лидера в мусульманском мире. А в своем послании в 1948 г. по случаю праздника Ид ул-фитра Каид-и Азам подчеркнул: «Мое послание по случаю празднования Ид ул-фитра являет собой послание дружбы и доброй воли. Мы все сегодня переживаем трудные времена. Драма, разыгравшаяся с участием великих держав в Палестине, Индонезии и Кашмире, должна послужить нам предостережением. Только объединившись, мы сможем сделать так, что наш голос будет услышан мировым сообществом».

Организация подобного блока во главе с Пакистаном, как считает известный российский востоковед В.Н. Москаленко, имела целью укрепить внешнеполитическое положение страны, его позиции в конфликте с Индией. Одновременно во внутренней жизни Пакистана успехи в сплочении исламских государств были призваны усилить чувства «мусульманского единства» населения и тем самым стабилизировать внутреннюю обстановку в стране, отвлечь внимание пакистанских граждан от внутренних проблем.

Для реализации своих планов пакистанские руководители совершили серию поездок по мусульманским странам; им удалось организовать несколько политических, экономических и религиозных конференций с участием представителей мусульманских государств. К концу 1948 г. Пакистан установил дипломатические отношения практически со всеми мусульманскими странами мира. В феврале 1949 г. в Карачи состоялась IV-я сессия Всемирного исламского конгресса (ВИК), первое заседание которого прошло в 1926 г. в Мекке. На IV-й сессии было принято решение активизировать деятельность ВИК на более широкой основе с привлечением большего числа участников от мусульманских государств. По решению V-й сессии ВИК, штаб-квартира Конгресса была размещена в г. Карачи (Пакистан).

Однако усилия по созданию упомянутого блока не увенчались успехом, что во многом было связано с нежеланием других мусульманских государств признать претензии Пакистана на лидерство в исламском мире. По мнению исследователя Н.В. Жданова, после Второй мировой войны панисламизм, некогда бывший инструментом укрепления Оттоманской империи, стал орудием соперничества между Пакистаном, Саудовской Аравией, Ираном, Ливией и рядом других стран за гегемонию в мусульманском мире.

Арабские идеологи использовали тот факт, что ислам возник среди арабов, а Коран ниспослан на арабском языке, что, по их мнению, делает неоспоримым исключительную роль арабского народа среди мусульман. Пакистан же не принадлежит к арабскому эпицентру ислама, культурно и этнически он скорее относится к индо-иранской цивилизации. Как считают некоторые исследователи, в частности И. Мурадян, подобная цивилизационная принадлежность Пакистана делает его положение в исламском мире уязвимым, а его по существу периферийным государством по отношению к сакральным центрам ислама.

Если в первые годы независимости страны пакистанские руководители с некоторой наивностью и идеализмом, как пишет С.М. Бур-ке, относились к развитию многостороннего сотрудничества со странами мусульманского мира, то постепенно они начали осознавать серьезные расхождения между позициями мусульманских государств, с одной стороны, и интересами Пакистана, с другой, и избрали более прагматичный курс в своей внешней политике.

Провал попыток пакистанского руководства укрепить позиции страны в мире ислама и заручиться поддержкой мусульманских стран в условиях развернувшейся «холодной войны» означал только одно: Пакистан был вынужден включиться в сложившуюся биполярную систему международных отношений на стороне одной из двух сверхдержав. Советский Союз в те годы не проявлял особой активности в Южной Азии, а противоречия с Индией побуждали пакистанцев искать могущественного покровителя. Соответственно, Пакистан стал все больше склоняться в сторону Запада. Существенное значение для выбора курса пакистанским руководством имели также и соображения политико-идеологического характера. Уже на встрече с государственным секретарем США Джорджем Кэтлеттом Маршаллом в Париже в октябре 1948 г. премьер-министр Пакистана Лиакат Али-хан подчеркнул, что «немыслимо, чтобы Пакистан пал жертвой коммунизма, поскольку коммунизм выступает против ислама».

24 февраля 1955 г. в Багдаде при непосредственном участии Великобритании и США был подписан «Пакт о взаимном сотрудничестве между Ираком и Турцией», положивший начало Организации Багдадского пакта (с 1959 г. – Организация центрального договора, СЕНТО). 4 апреля 1955 г. к Пакту присоединилась Великобритания, 23 сентября того же года – Пакистан, 3 ноября – Иран. США, не являясь формально участником Багдадского пакта, с 1956–1957 гг. входили в основные комитеты этой военно-политической группировки. Вступая в Багдадский пакт и СЕАТО (8 сентября 1954 г. пакистанское руководство подписало «Договор о коллективной обороне Юго-Восточной Азии», оформивший создание Организации договора Юго-Восточной Азии – СЕАТО), правящие круги Пакистана рассчитывали на то, что участие в созданной западными державами системе блоков не только обеспечит приток в страну инвестиций из США, но и укрепит внешнеполитические позиции Пакистана в Южной Азии, а также на Ближнем и Среднем Востоке.

Арабские государства крайне негативно отнеслись к присоединению Пакистана к Багдадскому пакту. Так, в частности, посольство Саудовской Аравии в Пакистане опубликовало заявление, содержавшее призыв к пакистанскому руководству выйти из Пакта и «вернуться на путь истинный». Присоединение Пакистана к Багдадскому пакту было названо в заявлении «ударом ножом в сердце арабских и мусульманских государств».

Тем не менее, во время Суэцкого кризиса 1956 г. Пакистан не только не вышел из Багдадского пакта, скомпрометировавшего себя в глазах народов арабских государств участием одного из его членов в агрессии против Египта, но даже предпринял шаги по укреплению этого блока. Несмотря на то, что пакистанское правительство осудило тройственную агрессию и потребовало от Великобритании и Франции прекращения военных действий и вывода их войск с территории Египта, в том, что касается вопроса национализации Суэцкого канала, пакистанское руководство заняло позиции сторонника компромисса между Египтом и западными державами. Это привело к резкому ухудшению пакистано-египетских отношений. Заявления премьер-министра Пакистана Мухаммада Али Богра о том, что соглашения в области безопасности с Турцией и Соединенными Штатами являются важным шагом на пути укрепления мусульманского мира, не смогли предотвратить общее охлаждение отношений Пакистана с арабскими странами во второй половине 50-х годов.

Таким образом, выбор Пакистаном ориентации на Соединенные Штаты в своей внешней политике во многом предопределил всю последующую деятельность пакистанского правительства на мировой арене. Видя в США своего ключевого союзника и не желая вносить разлад в отношения с Белым домом, Пакистан при принятии внешнеполитических решений во многом действовал с оглядкой на Вашингтон. Это не могло не сказаться на двусторонних отношениях Пакистана с другими мусульманскими странами и его участии в многосторонних исламских форумах. Вместе с тем, пакистанское руководство не отказалось от попыток повышения своей роли в исламском мире. Пакистан по-прежнему занимал твердую позицию в отношении Израиля, не признавая этого государства, и критиковал Великобританию, Францию и США за военную помощь этой стране. Одновременно Пакистан взял курс на многостороннее развитие связей со своими мусульманским партнерами по Багдадскому пакту – Турцией и Ираном.

На рубеже 50–60-х годов наметилась явная тенденция охлаждения пакистано-американских отношений, что в определенной степени было связано с недовольством пакистанского руководства политикой Соединенных Штатов в отношении военно-политических группировок, в которые входил Пакистан, а также с постепенным улучшением американо-индийских отношений. Раздражение у пакистанских лидеров вызывал и тот факт, что участие Пакистана в военно-политических блоках не способствовало реализации внешнеполитических целей этого государства, особенно в том, что касается противостояния с Индией и решения кашмирского вопроса. С приходом в октябре 1958 г. к власти в Пакистане в результате переворота Мухаммада Айюб-хана был взят курс на развитие дружественных отношений с мусульманскими государствами на двусторонней основе.

Для Пакистана было крайне важно заручиться поддержкой арабских стран, некоторые из которых к тому времени уже обрели заметный вес на международной арене. Кроме того, Пакистан был заинтересован в укреплении экономических связей с нефтеэкспортирующими странами, которые, помимо этого, были и важным рынком сбыта для пакистанских экспортных товаров. Для реализации своих национальных интересов высшие руководители страны совершили ряд поездок по странам-потенциальным партнерам Пакистана. С конца 1959 г. по начало 1961 г. президент Пакистана М. Айюб-хан посетил Иран, Турцию, Саудовскую Аравию, ОАР, Индонезию. В это время состоялись визиты в Пакистан глав государств и правительств Ирана, Турции, ОАР, членов правительства Афганистана.

Кроме того, Пакистан предпринимал активные попытки по развитию сотрудничества со странами исламского мира по широкому кругу вопросов. В Саудовскую Аравию, Ливию, Судан, Ирак были направлены пакистанские специалисты в различных областях науки и техники; молодежь из Иордании, Саудовской Аравии, ОАР, Судана, Ирака получила возможность получать профессиональное образование в пакистанских вузах.

Постоянное присутствие исламского фактора во внутренней и внешней политике Пакистана нельзя в полной мере считать показателем искреннего стремления руководства страны превратить ее в действительного лидера мусульманского мира и претворить в жизнь социально-политические идеалы ислама (в качестве исключения можно лишь говорить о политики исламизации Зии уль-Хака). Постоянное апеллирование пакистанских политических лидеров к догматам ислама говорит лишь об умелом манипулировании религиозными чувствами населения в целях укрепления избирательной базы и желания заручиться поддержкой пакистанских граждан при проведении определенного политического курса.

Использование лозунгов «исламской солидарности» характерно и для политической деятельности Зульфикара Али Бхутто. Еще в ходе избирательной кампании 1970 г. З.А. Бхутто выдвинул четыре лозунга, которые до 1977 г. служили краеугольным камнем пропагандистской платформы Пакистанской народной партии (ПНП): «Ислам – наша вера», «Демократия – наша система государственного устройства», «Социализм – наша экономика», «Вся власть народу». По словам известной исследовательницы Л.Н. Полонской, отделение религии от политики при З.А. Бхутто так и не состоялось, что было связано, в частности, с заинтересованностью правительства З.А. Бхутто в помощи со стороны нефтедобывющих мусульманских арабских стран, с активной ролью в растущем движении «исламской солидарности» и со стремлением использовать исламский социализм для мобилизации масс на выборах, когда лидер ПНП Зульфикар Али Бхутто широко обращался к практике «народного ислама» (суфизм), противопоставляя его традиционалистам. Следует отметить, что уступки мусульманским богословам нашли свое отражение также в третьей Конституции Пакистана, принятой 10 апреля 1973 г.

Многостороннее сотрудничество между Пакистаном и странами Ближнего и Среднего Востока, заложенное в 60-е годы, с приходом к власти Зульфикара Али Бхутто поднялось на новую ступень. Мусульманские страны были заинтересованы в содействии Пакистана в укреплении их международных позиций, особенно в том, что касалось противостояния Израилю, а также выработки единой позиции мусульманских государств на международной арене. В экономическом плане Пакистан стал для нефтеэкспортирующих стран, переживавших экономический подъем и нуждавшихся в предметах потребления, важным поставщиком продовольствия, стройматериалов, а также квалифицированной и неквалифицированной рабочей силы. Более того, пакистанская сторона оказывала странам Ближнего и Среднего Востока техническое содействие, помощь в подготовке кадров, содействие в развитии военной сферы, включая подготовку военного персонала. Более того, пакистанские военнослужащие состояли на службе в вооруженных силах Ливии, Саудовской Аравии, ОАЭ, Кувейта, Омана, Иордании. Пакистанцы составляли до половины личного состава вооруженных сил, например, Омана и Абу-Даби.

Наиболее значительным достижением Пакистана по линии укрепления отношений с мусульманским миром стала подготовка и проведение в Лахоре в 1974 г. второй встречи глав государств и правительств исламских стран. Председателем на конференции был пакистанский лидер З.А. Бхутто. По предложению пакистанского правительства был создан Исламский банк развития, Пакистан стал членом Постоянного совета Исламского фонда солидарности, созданного в соответствии с решениями Лахорской конференции для финансирования пропаганды исламской идеологии, развития науки и культуры в мусульманских странах.

Вместе с тем, широкое многостороннее сотрудничество с мусульманскими странами Востока имело противоречивые последствия для Пакистана. С одной стороны, в политической сфере прочные позиции в движении «исламской солидарности» способствовали повышению авторитета Пакистана на международной арене и обеспечивали поддержку его линии в индо-пакистанских противоречиях. Кроме того, пакистанские производители расширили свое участие на ближневосточных рынках, пакистанская экономика стала центром притока инвестиций из стран этого региона. Пакистан частично решил проблему высокого уровня безработицы за счет экспорта рабочей силы в мусульманские арабские страны.

С другой стороны, подобное позиционирование Пакистана как одного из ключевых государств мусульманского мира накладывало определенные ограничения на другие направления пакистанской внешней политики. Стремясь иметь хорошие отношения со всеми мусульманскими странами, пакистанское руководство не раз занимало нейтральную позицию в спорных вопросах, воздерживаясь от открытой поддержки одной из сторон. В официальном издании министерства иностранных дел, посвященном отношению с мусульманскими государствами, было указано, что Пакистан «следует принципу двусторонности в отношениях не только с великим державами, но и с мусульманскими государствами. Это значит, что он должен развивать дружественные отношения с одной мусульманской страной или группой таких стран так, чтобы не ухудшать отношений с другой».

Кроме того, тесная связь с консервативными режимами богатых мусульманских государств обусловила их политическое и идеологическое влияние на внутриполитическую жизнь Пакистана (в частности, по линии сотрудничества с пакистанской партией Джаамат-и Ислами). Как считают некоторые исследователи, Саудовская Аравия оказала поддержку исламистским силам Пакистана, что стимулировало развитие политического кризиса в стране, приведшего к военному перевороту 5 июля 1977 г.

В середине 70-х годов регион Среднего Востока стал ареной высокой внутриполитической и международной активности. В течение короткого промежутка времени в трех соседних государствах произошли военно-политические перевороты, коренным образом изменившие геополитическую картину в этой части планеты: военный переворот в Пакистане в июле 1977 г., революция в Афганистане в апреле 1978 г. и исламская революция в Иране в феврале 1979 г. Каждое из этих событий не только меняло расстановку политических сил на стыке Южной Азии и Ближнего Востока, но и самым непосредственным образом воздействовало на международные отношения и противостояние двух сверхдержав.

Именно на этот период истории Пакистана приходится пик влияния исламистов на политические, экономические и социальные процессы в стране. К выработке основ и проведению политики исламизации Зия уль-Хак, учителем которого считается Абул Ала Маудуди, один из самых авторитетных идеологов ислама в Южной Азии, привлек Джамаат-и Ислами, консервативные идеи которой во многом перекликаются со взглядами правящего королевского дома Саудовской Аравии. Как подчеркивал О.В. Плешов, это давало основания отдельным представителям оппозиции обвинять Зию уль-Хака в том, что впервые в Пакистане процесс исламизации проходит не в соответствии с исламскими законами, а по сценарию Маудуди и династии Саудов. Примечательно, что А. Маудуди стал первым иностранцем, который в 1978 г. удостоился премии короля Фейсала «За выдающиеся заслуги на поприще ислама».

Составной частью политики исламизации становится использование пакистанской территории во имя «спасения ислама» в Афганистане. 27 декабря 1979 г. советский военный контингент был введен в Афганистан. Реакция пакистанского руководства не заставила себя ждать. Пакистан не признал новое правительство Афганистана, прервал с этой страной дипломатические отношения и заявил о готовности принять на своей территории афганских беженцев. Одновременно на пакистанской территории были созданы базы и лагеря для подготовки военных формирований афганской оппозиции. В январе 1980 г. Исламабад потребовал срочного созыва Совета Безопасности ООН для обсуждения афганского вопроса. По инициативе Пакистана и Саудовской Аравии в течение месяца была созвана чрезвычайная сессия Генеральной ассамблеи ООН для обсуждения положения в Афганистане. В дальнейшем пакистанские представители играли активную роль при принятии резолюций, направленных против правящих в Кабуле сил.

Избранный Исламабадом политический курс способствовал получению Пакистаном финансовой помощи из нефтедобывающих мусульманских стран и поддержки этими странами его антииндийских позиций. Участие в афганских событиях, несомненно, сыграло ключевую роль в активизации роли Пакистана в движении «исламской солидарности» и подпитывало в какой-то мере его претензии на лидерство в мусульманском мире, прежде всего на Ближнем и Среднем Востоке. Об этом свидетельствует и деятельность пакистанских представителей в рамках Организации Исламской конференции.

Делегация Пакистана чрезвычайно активно действовала на созванной по решению IX-й Конференции ОИК Лондонской конференции «Оборона и мусульманский мир» в феврале 1979 г. Примечательно, что конференция была посвящена не военным аспектам борьбы с израильской агрессией, а «формулированию союза мусульманских стран на основе самообеспечения и совместной обороны». Пакистанским представителям удалось провести в рекомендациях Конференции целый ряд своих предложений, в частности, касавшихся создания института по вопросам обороны, занимающегося изучением военно-экономических потенциалов стран планируемого союза и разработкой системы совместной обороны; создания комиссии экспертов по выработке рекомендаций в области военного сотрудничества между мусульманскими странами; организации пропагандистского аппарата и др. В рамках рекомендаций конференции Пакистану поручалось заниматься вопросами военно-политической доктрины мусульманского мира, военной стратегией и тактикой, концепцией исламской идеологии, формированием руководящих, контролирующих и исполнительных органов и учреждений Союза.

О расширении участия Пакистана в международных отношениях говорит и тот факт, что в 1980 г. в Пакистане прошли две конференции министров иностранных дел ОИК (январь и май 1980 г.) и Зия уль-Хак был избран их президентом. В таком качестве пакистанский лидер выступал от имени «исламского мира» на 35-й сессии Генеральной Ассамблее ООН в октябре 1980 г. и принимал, хотя и безуспешно, участие в посреднической миссии между Ираном и Ираком в ирано-иракской войне.

Наиболее тесные отношения военный режим Пакистана в тот период имел с Саудовской Аравией и другими монархическими режимами Залива. Военные контакты между странами именно в это время находились в зените. Эр-Рияд субсидировал приобретение Исламабадом американского оружия, в частности, самолетов F-16; две пакистанские бригады несли службу в саудовских вооруженных силах, пакистанские летчики исполняли роль инструкторов в ВВС королевства. Пакистанские офицеры, как отмечалось, занимали ответственные посты в вооруженных силах Омана и Кувейта. К 1986 г. в 22 странах Ближнего и Среднего Востока и Восточной Африки находились примерно 50 тыс. пакистанских солдат. На службе в военно-морских силах Кувейта и Саудовской Аравии по большей части находились пакистанские военнослужащие.

Значительных масштабов к началу 80-х годов достигли взаимная торговля и экономическая помощь Саудовской Аравии Пакистану. В октябре 1979 г. Саудовская Аравия предоставила Пакистану 100 млн. долларов, 20% из которых были сразу же потрачены на оплату импорта, а 80% пополнили валютные резервы страны. Предоставив в общей сложности по государственным каналам 500 млн. долларов, Эр-Рияд в 1981 г. объявил о намерении вложить в пакистанскую экономику еще 3 млрд. долл.

Хотя в центре внимания мирового сообщества в 80-е годы в этом регионе находилась ситуация вокруг Афганистана, Пакистан не забывал об индийском направлении своей внешней политики и, сознавая свою значимость в стратегических планах Вашингтона и новую роль в исламском мире, не упускал возможность привлечь общественное внимание к обострению религиозно-общинной обстановке в Индии для дискредитации индийского правительства. Так, в 1980 г. правительство Пакистана выразило «серьезную озабоченность» по поводу межобщинных конфликтов и потребовало от индийского правительства неотложных мер по предотвращению индусско-мусульманских столкновений, обеспечения безопасности жизни и сохранности имущества мусульманских граждан в Индии.

Несмотря на высокие дивиденды, полученные Пакистаном в результате его роли «прифронтового государства», уже во второй половине 80-х годов начали проявляться негативные аспекты вовлечения Исламабада в события в Афганистане. В стране усилилась инфляция, росли цены, увеличивался внешнеторговый дефицит. Быстро росла внешняя задолженность. Серьезные проблемы экономического, социального и политического характера возникли в результате пребывания на пакистанской территории более 3 млн. афганских беженцев. Следует также отметить, что Пакистан превратился в один из основных транзитных и перевалочных пунктов международной контрабандной торговли наркотиками и оружием.

По мере того, как переговорный процесс по афганскому урегулированию в Женеве подходил к завершению, все очевиднее стали проявляться расхождения между Исламабадом и Вашингтоном относительно дальнейшей политики в Афганистане. Обнаружились также расхождения в позициях Пакистана и одного из его ключевых партнеров на Ближнем и Среднем Востоке – Саудовской Аравии; они были связаны со стремлением Эр-Рияда добиться преобладания в Афганистане наиболее близких к нему идеологически афганских политических группировок. Разными в значительной степени были и внешнеполитические позиции по основным вопросам политики в регионе Ирана и Пакистана. Иран выражал свое недовольство тесными связями Пакистана с США, отсутствием пакистанской поддержки в его военном конфликте с Ираком и в спорах с арабскими государствами по поводу островов в Персидском заливе, отличались и подходы к ситуации вокруг Афганистана.

В апреле 1988 г. в Женеве были подписаны пять документов по вопросам политического урегулирования ситуации в Афганистане. А в августе этого же года президент Пакистана Зия уль-Хак вместе с группой высших военачальников погиб в авиакатастрофе. Эти события обусловили значительные перемены во внутриполитической жизни Пакистана. На выборах в ноябре 1988 г., завоевав относительно большинство, победу одержала Пакистанская народная партия, возглавляемая дочерью З.А. Бхутто – Беназир Бхутто.

Конец 80-х – начало 90-х годов характеризовались кардинальными изменениями структуры международных отношений и расстановки политических сил в мире, что оказало непосредственное влияние на формирование соответствующего новым реалиям внешнеполитического курса Пакистана. С окончанием «холодной войны» у ключевого союзника Исламабада – США появились новые возможности на мировой арене. Прекращение глобальной конфронтации означало исчезновение реальной военной угрозы Соединенным Штатам и превращение их в единственную военную сверхдержаву. США приобрели гораздо большую свободу стратегического маневра. Новая ситуация в мировой политике обусловила падение значимости Пакистана в стратегии Вашингтона, что вынудило Исламабад искать новые возможности укрепления своих внешнеполитических позиций, в частности, за счет расширения связей с мусульманским миром, включая и афганское направление.

Пришедшее к власти правительство ПНП придавало большое значение развитию отношений с Саудовской Аравии, о чем свидетельствует тот факт, что первую же свою заграничную поездку пакистанский премьер-министр Беназир Бхутто совершила в королевство в 1989 г. для совершения умры – малого паломничества к святым местам. Второй визит пакистанского руководителя в Саудовскую Аравию последовал уже в 1990 г.

Афганский вопрос стал одним из центральных в отношениях с Саудовской Аравией. Новое пакистанское правительство объявило о преемственности курса в отношении Афганистана. Взаимодействие двух стран заметно оживилось с середины 90-х годов, когда Исламабад и Эр-Рияд стали оказывать политическую поддержку и материальную помощь Движению талибов в Афганистане. Саудовская Аравия так же, как и Пакистан, признала правительство, сформированное Движением талибов в сентябре 1996 г. Ситуация в Афганистане была предметом обсуждения во время визита министра иностранных дел Пакистана Гохар Айюб-хана в Саудовскую Аравию в сентябре 1997 г.

Еще одной благоприятной возможностью продемонстрировать свою солидарность с исламским миром стал кризис в Персидском заливе в начале 90-х годов. Правительство Пакистана крайне отрицательно отнеслось к вторжению Ирака на территорию Кувейта и потребовало немедленно вывести иракские войска с кувейтской территории. Пакистанское правительство приняло решение о направлении 11-тысячного контингента в Саудовскую Аравию в период военных действий. Первый корпус пакистанских войск в 2000 человек прибыл в Королевство в августе 1990 г. В своем обращении к нации в январе 1991 г. пакистанский премьер-министр Мухаммад Наваз Шариф заявил, что Ирак ничем не помог своим исламским братьям в разрешении кашмирской проблемы и урегулирования конфликта в Афганистане, в то время как Саудовская Аравия и Кувейт всегда выступали за единство мусульманского братства. В октябре 1991 г. Саудовскую Аравию посетил президент Гулам Исхак-хан.

Пакистанское руководство не упускало возможности подчеркнуть принадлежность Пакистана к мусульманскому миру и продемонстрировать свою солидарность с «кашмирскими братьями». Так, в феврале 1994 г. премьер-министр Беназир Бхутто организовала общенациональную забастовку, чтобы оказать моральную поддержку воюющим мусульманским сепаратистам в индийском штате Джамму и Кашмир. В 1995 г. секретарь по вопросам информации ПНП заявил на одной из пресс-конференций, что Пакистан ни в коем случае не должен рассматриваться как светское государство, поскольку по конституции ислам является государственной религией Пакистана, а само государство – исламской республикой. Во многом благодаря активности пакистанского внешнеполитического ведомства, представители Кашмира были приглашены на сессии ОИК на уровне министров иностранных дел в Джакарте в 1996 г.

В 90-е годы Пакистан расширил свои внешнеполитические связи с мусульманским миром за счет включения в сферу своих интересов стран Средней Азии. В 1992 г. Афганистан и шесть независимых государств Центральной Азии и Закавказья (Узбекистан, Казахстан, Киргизстан, Таджикистан, Туркменистан, Азербайджан) вошли в состав Организации экономического сотрудничества (новое название бывшей Организации Регионального сотрудничества ради развития, членами которой являлись на тот момент Пакистан, Иран и Турция). В последнее десятилетие XX в. почти ежегодно собиралась сессия Совета министров ОЭС (на уровне министров иностранных дел). Одной из важнейших задач организации провозглашалась задача быстрейшего объединения автомобильных и железнодорожных путей государств Центральной Азии с транспортной сетью Турции, Ирана, стран Закавказья, Пакистана, Афганистана, Индии. Таким образом мусульманским мир стремился вывести новые независимые государства из орбиты влияния России.

В ноябре 1996 г. в Пакистане произошли значительные политические изменения. 5 ноября президент Пакистана Фарук Ахмад-хан Легхари отправил в отставку правительство Б. Бхутто и распустил Национальное собрание. На досрочных парламентских выборах почти две трети мест в парламенте завоевала Пакистанская мусульманская лига. Созданное по итогам выборов правительство Пакистана возглавил Наваз Шариф. В глазах значительной части исламистов страны Н. Шариф был продолжателем дела Зия уль-Хака. Еще при жизни Зия уль-Хака он назывался средствами массовой информации негласным преемником военного диктатора. Показателем приверженности Наваза Шарифа исламистским принципам свидетельствует и его заявление по случаю 9-ой годовщины со дня гибели Зия уль-Хака, в котором премьер-министр Пакистана заявил о своей решимости привести судебную систему в стране в соответствии с требованиями шариата.

Особое место во внешней политике Пакистана в 90-е годы занимает вопрос национальной ядерной программы и сотрудничество в данной сфере с рядом стран, включая мусульманские государства Востока. В данном контексте исламский фактор использовался Исламабадом в первую очередь в целях получения финансовой и сырьевой помощи у стран движения «исламской солидарности».

В апреле 1998 г. президент Пакистана Рафик Тарара заявил о необходимости реализации на практике концепции «единого исламского мира» для совместного использования ресурсов всех принадлежащих к нему государств в целях коллективной защиты их интересов. Как считает российский ученый А.А. Игнатенко, тем самым пакистанский лидер дал понять, что создаваемые в Пакистане ядерные и ракетные вооружения призваны прежде всего служить укреплению оборонного потенциала всех исламских стран. По некоторым данным, помощь ОАЭ, Саудовской Аравии, Кувейта и Ливии в финансировании ядерного проекта оценивается в 5 млрд. долл.

11 и 13 мая 1998 г. Индия произвела серию из пяти ядерных взрывов, после которых провозгласила себя государством, обладающим ядерным оружием. Испытания вызвали резкий резонанс в мире и создали угрозу гонки ядерных вооружений и роста напряженности в южноазиатском регионе. Пакистанский премьер-министр оказался перед сложным выбором: с одной стороны, у Исламабада возникла реальная возможность восстановить высокий уровень пакистано-американского сотрудничества (американская администрация, пытаясь убедить Пакистан не проводить ответные ядерные испытания, обещала восстановить экономическую и военную помощь в полном объеме, приостановленную после введения в действие поправки Пресслера); с другой стороны, руководство Пакистана испытывало на себе огромное давление со стороны пакистанской общественности, требующей восстановить силовой баланс на Индийском субконтиненте и ответить на индийский вызов. 28 и 31 мая 1998 г. Пакистан произвел серию ядерных испытаний, официально заявив таким образом об обладании ядерными взрывными устройствами.

Поддержка действий Пакистана со стороны движения «исламской солидарности» не заставила себя ждать. С целью компенсировать финансовые потери, которые понес Пакистан в результате введения против него санкций США и другими западными странами, в июне 1998 г. лидеры Саудовской Аравии и ОАЭ заверили премьер-министра Наваза Шарифа в том, что окажут Пакистану финансовую помощь в размере 3 млрд. долл.

Примечательно, что в ходе своего визита в Пакистан в 1999 г. министр обороны Саудовской Аравии был ознакомлен с комплексом предприятий по производству ядерного оружия в Кахуте. Визит связывался прессой с планами приобретения Саудовской Аравией атомного оружия. Как считает цитировавшийся исследователь Н.В. Жданов, целью посещения секретного объекта было ознакомление с результатами инвестиций Эр-Рияда в ядерную программу Исламабада после того, как Пакистан вслед за Индией произвел ядерные испытания. Вместе с тем, следует отметить, что на декларативном уровне пакистанскими официальными лицами неоднократно повторялось, что Пакистан против того, чтобы его ядерную программу трактовали в контексте «исламской бомбы». Исламабад хотя и не подписывал ДНЯО, но взял на себя обязательства, касающиеся нераспространения как ядерного оружия, так и технологии. В противном случае, и это Пакистан понимает, ни о каком конструктивном диалоге с США не могло быть и речи.

Новый пакистанский лидер Первез Мушарраф, пришедший к власти в Пакистане в результате военного переворота 12 октября 1999 г., взял курс на ограничение деятельности исламистов в стране, подрывающих основы государственности и дестабилизирующих обстановку в Пакистане. В выступлении по случаю независимости 14 августа 2001 г. Мушарраф обнародовал свою программу развития страны, в которой, в частности, в числе ключевых целей фигурировали борьба с религиозным экстремизмом и терроризмом и регламентация работы медресе, что представляло собой попытку взять под контроль деятельность образовательных центров исламистов. В ходе претворения этой программы в жизнь был запрещен целый ряд наиболее одиозных экстремистских организаций, сбор средств на джихад и вербовка добровольцев-моджахедов.

После начала антитеррористической кампании в программу были внесены коррективы. Пакистан отказался от поддержки режима талибов и выступил на стороне США в военной кампании против талибов и «Аль-Каиды». 11 сентября 2001 г. президент Пакистана выступил с резким осуждением террористических актов в США и заявил, что Пакистан не приемлет терроризма в любых формах и проявлениях. 19 сентября пакистанский лидер выступил с телеобращением к нации. Суть выступления сводилась к тому, что Исламабад поддержал мировое сообщество в борьбе с международным терроризмом, поскольку это отвечает интересам страны.

Подобная политика Исламабада является своего рода показателем прагматичности пакистанского руководства в стремлении реализовать свои цели. Ориентация на Соединенные Штаты, несмотря на значительный спад в двусторонних отношениях с начала 90-х годов, оставалась приоритетом внешнеполитической стратегии Пакистана и в конце XX в. Стремясь расширить сотрудничество с мусульманским миром, Китаем, Россией, новыми государствами на постсоветском пространстве, Пакистан вместе с тем не настроен окончательно сменить вектор своей внешней политики и отказаться от военной и экономической помощи Вашингтона. Действуя с оглядкой на американскую администрацию, Исламабад вынужден лавировать и поступать крайне осторожно, принимая во внимание традиционные антиамериканские настроения в стране и позиции исламистов во внутриполитических процессах. Понимая, какую бурную негативную реакцию вызовет открытая поддержка Пакистаном курса Белого дома, пакистанское руководство сразу же активизировало деятельность на ближневосточном направлении внешней политики страны.

25 сентября 2001 г. П. Мушарраф провел телефонный разговор с эмиром Катара шейхом Хамадом бен Халифой Аль Тани, в ходе которого обсудил роль, которую может сыграть ОИК в разрешении напряженной ситуации в регионе. Председательствующий в ОИК Катар выразил полную солидарность с позицией, занятой президентом Пакистана в противостоянии международному терроризму. Пакистанский лидер также провел консультации с руководителями правительств Саудовской Аравии, Кувейта, ОАЭ, Ирана, Египта, Омана.

26 сентября 2001 г. Генеральный секретарь ОИК Абдульвахед Белькезиз в ходе телефонных переговоров с главой МИД Пакистана Саттаром поддержал позицию правительства П. Мушаррафа и заявил, что «пакистанские мусульмане очень дороги умме, всем последователям ислама в мире, которые озабочены сложившейся ситуацией в стране и безопасностью пакистанцев».

В целом, после событий 11 сентября 2001 г. Пакистан стремится выступать посредником между миром ислама и Западом и в роли проповедника концепции «просвещенной умеренности», основные положения которой были озвучены президентом страны в рамках сессии Генассамблеи ООН в сентябре 2003 г. и на саммите ОИК в Куала-Лумпуре в октябре 2003 г. В ходе конференции в Малайзии П. Мушарраф выступил с рядом инициатив, нацеленных на превращение этой организации в эффективный и динамичный международный форум, который станет важным участником диалога с ООН, Соединенными Штатами и Западом по проблемам исламского мира. Пакистанский руководитель также выступил за ревизию политики, заявив, что она должна быть нацелена на решение задач в области экономики, социальных программ, образования и науки в исламских странах. Новую геополитическую обстановку в мире, сложившуюся после терактов в Нью-Йорке и Вашингтоне, Исламабад стремится использовать как важную возможность закрепления за Пакистаном статуса лидера исламского мира и одновременно сохранения доверительных отношений с США.

О посреднической миссии Пакистана говорит и заявление президента страны, сделанное в ходе его визита в Швецию в июле 2004 г. П. Мушарраф выступил с предостережением, что между Западом и мусульманским миром опускается железный занавес, и призвал богатые страны оказать помощь мусульманским государствам в проведении социально-экономических реформ, поскольку именно в экономической нестабильности и социальной напряженности, а не в религиозном экстремизме пакистанский лидер видит причины активизации деятельности международного терроризма, против которого борется Пакистан.

Таким образом, история взаимоотношений Пакистана с мусульманским миром демонстрирует, с одной стороны, приверженность идеологическим установкам, заложенным в правовой системе страны, включая Конституцию, и, с другой стороны, объективную необходимость бороться за претворение в жизнь национальных интересов страны. Такое сочетание находит отражение в прагматической политике пакистанского руководства и в постоянном лавировании между Западом и исламским миром, чьи идеи «исламской солидарности» и братства искусно используются пакистанскими лидерами в своем внешнем и внутреннем курсе. Одновременно из конъюнктурных соображений сохраняется приоритетная ориентация на союз с Соединенными Штатами.

Вместе с тем, проамериканские позиции пакистанского руководства не мешают Исламабаду выступать от имени исламского мира на международных форумах и тем самым поддерживать свой престиж в мире ислама. Так, на специальном заседании Комиссии ООН по правам человека, состоявшемся в Женеве 25 марта 2004 г., по предложению Пакистана от имени ОИК была принята резолюция «Опасная ситуация на оккупированных палестинских территориях», в которой содержался призыв к израильскому правительству соблюдать принципы международного гуманитарного права и воздерживаться от всех форм нарушения прав человека на оккупированных палестинских территориях. Резолюция осуждает серьезные нарушения Израилем прав человека в отношении палестинцев и, в частности, убийство 22 марта с.г. шейха Ахмеда Ясина, лидера исламского движения ХАМАС.

пакистан мусульманство проамериканский руководство

Список литературы

Р.М. Мукимджанова. Пакистан и империалистические державы: 70-е – начало 80-х годов. М., 1984, с. 4.

В.Н. Москаленко. Внешняя политика Пакистана. M., 1984. с. 30.

Н.В. Жданов. Исламская концепция миропорядка. М., 2003. с. 25.

Л.М. Ефимова. Интеграция на основе религии: Организация Исламской конференции. – Восток / Запад. Региональные подсистемы и региональные проблемы международных отношений. М., 2002, с. 261.

В.Я. Белокреницкий, В.Н. Москаленко, Т.Л. Шаумян. Южная Азия в мировой политике. М., 2003. с. 102.

Л.Р. Полонская. Ислам в исторических судьбах Пакистана. – Вопросы истории, №1, 1988, с. 95.

Р.М. Мукимджанова. Пакистан и империалистические державы. 70-е – начало 80-х годов. М. 1984. с. 35.

О.В. Плешов. «Исламизация» в Пакистане: мотивы и средства осуществления. – Народы Азии и Африки, №1, 1987. с. 53.