Институт Психологии

УШКУЙНИКИ – КАК ОСОБЫЙ ЭЛЕМЕНТ НОВГОРОДСКОЙ ЖИЗНИ

Реферативная работа студента I курса

Психологического факультета

Гр 1112

Орловой Полины

Проверил:

Державин Владимир Альфредович

СОДЕРЖАНИЕ:

Введение

Ушкуй

Ушкуйники

Пермь Великая

Костюм

Оружие и доспехи

Летописные сообщения о набегах ушкуйников

Список литературы

ВВЕДЕНИЕ

Под славным великим Новым-городом,

По славному озеру по Ильменю

Плавает-поплавает сер селезень,

Как бы ярой гоголь поныривает, —

А плавает-поплавает червлен корабль

Молода Василья со его дружиною хороброю,

Тридцать удалых молодцев…

Былины Новгородского цикла.

ВАСИЛИЙ БУСЛАЕВ МОЛИТЬСЯ ЕЗДИЛ

Удалые молодцы вольного Новгорода отправлялись в походы под властью бояр, спускались по рекам да грабили города окрестные. Период рассвета ушкуйников приходиться на конец 13 века, начало 14 века. В это время совершается больше всего походов ушкуйников, все походы сведены в таблицу ниже. Этот период, как и само явление ушкуйничества, изучено довольно мало, остается до сих пор много вопросов и споров. Сам период, 14 век, изучен довольно мало, так как находок намного меньше, чем допустим с 12-13 века, и с 15 века. Однако, явление ушкуйничества упоминается в летописях. Летописцы пишут о самых многозначительных походов Ушкуйников, таких как – на Кострому, Нижний Новгород, Сарай.

Тема ушкуйников мне интересна тем, что она относиться непосредственно к Перми. В 14 веке ушкуйники пошли в пермские края за камским серебром. По одной из версий, так как период изучен мало, мы точно не можем утверждать, ушкуйники образовали свое поселение в тех краях. Есть еще один интересный момент, в Перми издревле почитали медведей. Ушкуй – судно на котором плавали ушкуйники, так же ушкуй – это северный (белый) медведь. Есть предположение, что на носу судна была голова белого медведя, и поэтому судно и назвали ушкуем. Самое интересное то, что нынешний герб Перми – белый медведь, мог иметь вполне обоснованные исторические корни.

Чтобы понять лучше время ушкуйников нам следует познакомиться с временем, на которое пришелся их рассвет. Для этого следует хотя бы иметь представление о костюме, быте того времени. И уж кончено о вооружении, доспехах и оружии, которое применялось в то время. Чтобы лучше понять историю ушкуйничиства следует погрузиться в атмосферу 14 века. Поэтому в реферате я большую часть посвящаю описанию оружия и доспеха, быта и костюма, а так же политического строя того времени.

Немного общего об ушкуйниках:

Термин «ушкуйники» на страницах летописей встречается весьма редко. В первой Новгородской летописи его вовсе нет, так же «ушкуйники» не встречаются и в Псковских летописях. Поэтому можно судить, что название «ушкуйники» вовсе не Новгородского происхождения. Чаще всего термин встречается в Московских летописях и ростовского происхождения, особенно в Рогожском летописи и Симеоновской летописи. И лишь в четвертой Новгородской летописи говорится об Ушкуйниках. «Ушкуйники» происходит от слова «ушкуй» (ускуй, скуй, вушкул), которым обозначался особый род судна, отличный от обычных речных ладей. Ушкуй встречается значительно чаще, но так же имеет весьма ограниченное распространение. Чем же отличался ушкуй? Ушкуй – это большое гребное речное судно, пригодно для плавания по большим рекам. Ушкуй чередовался в летописях с словом «насад». А. И. Никитский писал: «Многоразличны названия, которыми характеризовались в древности эти суда: лодь, лодья, лойва, насад, ушкуй, последнее из этих судов, ушкуй, равнозначное, как кажется, с насадом… было у охочих людей самым любимым». Но все же между ушкуем и насадом были некоторые различия. Некоторые летописные содержат упоминание об одновременном участии в походе и ушкуев, и насадов. Так, в сообщении о походе 1391 г. На Жукотин читаем: «Новгородци и устюжане и прочий съвокуиившеся выидоша в насадех и в ушкеех рекою Вяткою на низ». Так же о ушкуях и насадах упоминается и в 1392 г., в рассказе о взятии Устюга.

Предположительно различия между ушкуями и насадами все-таки были.

Ушкуи были легче, поэтому они были удобны для дальних походов, и их можно было перетащить из одной речной системы в другую. Соответственно насады были крупнее и тяжелее, но были более удобны для плавания по большим половодным рекам. Об этом можно судить из сообщения о походе Анафала с Вятки на Каму, где не было переволока, в летописи говориться только о насадах. Этим же, вероятно, надо объяснить, что в рассказе о походе Прокопа в 1375 г. (в некоторых летописях) сначала говориться об ушкуях, которые позднее заменяются насадами: «Сами поидоши в насадах по Волге на Низ к Сараю». Можно полагать, что дружина Прокопа заменила ушкуи насадами для похода вниз по Волге. Эти соображения позволяют видеть в ушкуе особый отличительный от насада тип судов. Внешний облик и устройство ушкуев неясны (иллюстрации к Лицевому летописцу при их схематизме не позволяют точно описать ушкуй.) Размеры ушкуев определяются на основе сведений из летописей: о соотношении числа ушкуев и ушкуйников. В ушкуй вмещалось до 20-30 человек. У Прокопа в 70 ушкуях было «мало с полторы тысячи», а по некоторым сообщениям даже 2000 тысячи человек. А. И. Никитский ограничивается вместимостью ушкуя до 12 человек.

Термин «ушкуй» начинает входить в употребление в XIV в. Чаще всего он встречается в конце XIV в., и в XV в. слово постепенно исчезает. Раньше всего термин «ушкуйники» появляется в Рогожском летописце (1360 г.) Можно полагать, что это слово приобрело наибольшее распространение на Волге во время больших набегов новгородцев во второй половине XIV в., пробиравшихся на Волгу на необычных судах нового типа.

УШКУЙ

В конце XIII века на Руси был создан новый тип корабля - ушкуй. Это название, по мнению ряда лингвистов, произошло от древневепского слова "лодка", но более вероятно - от имени полярного медведя - ушкуя. Кстати, это название медведя существовало у поморов до XIX века. Косвенным аргументом в пользу второй версии служит то, что норманны ходили по морям на "морских волках". Часто ушкуи украшались головами медведей. Так, в новгородской былине в описании корабля Соловья Будимировича сказано: "На том было соколе-корабле два медведя белые заморские". Ушкуи считались самыми крупными русскими судами XIV-XV веков. Так, псковский летописец в 1463 году ставил ушкуи выше ладей. Ушкуи делились на речные и морские.

Обычно ушкуй строился из сосны. Киль его вытесывался из одного ствола и представлял собой брус, поверх которого накладывалась широкая доска, служившая основанием для поясов наружной обшивки. Она скреплялась с килем деревянными стержнями (гвоздями), концы которых расклинивались. Балки, образующие носовую и кормовую оконечности корабля, делались прямыми и устанавливались вертикально или с небольшим наклоном наружу, причем носовая была выше кормовой. Они соединялись с килем кницами (угольниками для жесткого соединения элементов набора корпуса судна, примыкающих друг к другу под углом), вырезанными из ствола дерева с отходящей под углом толстой ветвью. С наружной обшивкой и первыми шпангоутами штевни скреплялись горизонтальными кницами, причем верхняя одновременно служила опорой для палубного настила, а нижняя размещалась на уровне ватерлинии или чуть выше. Опруги (шпангоуты) состояли из "штук" (деталей) - толстых веток естественной погиби, стесанных по поверхности прилегания к обшивке, со слегка снятой кромкой на стороне. В средней части судна опруги состояли из трех частей, а в оконечностях - из двух. Морские ушкуи (в отличие от речных) имели плоскую палубу только на носу и корме. Средняя часть судна (около трети длины) оставалась открытой. Грузоподъемность их составляла 4 - 4,5 т. На внутреннюю обшивку опирались шесть или восемь скамей для гребцов. Благодаря малой осадке (около 0,5 м) и большому соотношению длины и ширины (5:1), судно обладало сравнительно большой скоростью плавания. Как морские, так и речные ушкуи несли единственную съемную мачту, располагавшуюся в центральной части корпуса, с одним косым или прямым парусом. Навесных рулей на ушкуи не ставили, их заменяли кормовые рулевые весла.

Речные ушкуи вообще отличались своей конструкцией от морских, и не только наличием палубы. Так, по мнению ряда историков, речные ушкуи представляли собой лодки вместимостью до 30 человек. Киль был широким и плоским. Одинаково изогнутые носовая и кормовая балки соединялись с килем деревянными гвоздями или в потайной шип. Корпус набирался из тесаных досок. Первый пояс обшивки крепился к килю такими же гвоздями, остальные сшивались между собой ивовыми прутьями с креплением к штевням нагелями. Верхний пояс обшивки был толще остальных примерно в полтора раза. Цельногнутые опруги монтировались в уже готовый корпус и прибивались к наружной обшивке только деревянными гвоздями. Внутренняя обшивка не была сплошной: по днищу в виде елани свободно лежали доски, чуть выше скулы шел внутренний пояс (толщиной, как и наружная обшивка), на который опирались скамьи для гребцов, а верхний пояс находился на уровне последнего наружного и крепился к опругам гвоздями. Толщины внутреннего и верхнего поясов были равными с соответствующими наружными. Планширь (деревянный брус с гнездами для уключин, идущий вдоль борта лодки и прикрывающий верхние концы шпангоутов) отсутствовал. В зазор между обшивками вставляли клинья-кочети, которые служили опорами для весел. Утолщенные последние пояса наружной и внутренней обшивок обеспечивали достаточную прочность борта при возможном абордаже или при перетаскивании ушкуя через переволоку.

Речной ушкуй имел длину 12 - 14 м, ширину около 2,5 м, осадку 0,4 - 0,6 м и высоту борта до 1 м. Грузоподъемность достигала 4 - 4,5 т. Укрытий ни в носу, ни в корме на нем не было. Благодаря симметричным образованиям носа и кормы ушкуй мог, не разворачиваясь, моментально отойти от берега, что приходилось часто делать при набегах. При попутном ветре ставили мачту-однодревку с прямым парусом на рее. Для его подъема верхушка мачты снабжалась нащечинами. Простейший, без блоков, такелаж крепился за скамьи, а носовая и кормовая растяжки - на соответствующих оконечностях.

Весла в местах соприкосновения с обшивкой обтягивали толстой кожей (Климов).

УШКУЙНИКИ

Ушкуйники, новгородская вольница, отправлявшаяся на завоевания по рекам на ушкуях и насадах, далеко проникали на Север и Восток, много содействуя расширению торговли и колоний Новгорода; ими основаны поселения по Северной Двине, Волге, Каме и Вятке. Именно они, почуяв ослабление ханской власти, первыми отправились громить ордынцев по Волге, "открыв ворота в Орду" военным экспедициям русских князей и положив начало победе русского воинства на поле Куликовом.

Это были профессиональные бойцы, умело действовавшие как в пешем, так и в конном строю и имевшие первоклассное по тем временам доспехи и вооружение - кольчуги или байраны (боданы - кольчуги из плоских, рубленных из стального листа, колец), панцири (в том числе композитные (бахтерцы), в которых в кольчужное плетение вплетались стальные пластины), копья, мечи, сабли (причем саблям отдавали предпочтение), луки и арбалеты как носимые, так и стационарные, стрелявшие тяжелыми стальными стрелами - болтами. Оружием и деньгами ушкуйников снабжали богатые новгородские бояре и купцы, причем не безвозмездно - вернувшись, "охочий люд" щедро делился добычей.

Если сравнивать с историей викингов, то Ушкуйники это своего рода российские норманны. Ушкуйничество - разбой на лодках. Впервые упоминаются в 1320-x. Наибольшее распространение получило в Новгородской земле XIV-XV вв. Речные отряды ушкуйников, формировались новгородскими боярами для захватов земель на Севере и торгово-разбойничьих экспедиций на Волге, Каме и Вятке с целью обогащения. Наносили большой ущерб Волжской Болгарии. К 1193 относится неудачный поход ушкуйников против югры. В 1360 ушкуйники во главе с боярином Айфалом Никитичем захватили Жукотин на Каме. В 1366 они напали на Нижний Новгород и перебили множество татарских и армянских купцов. В 1371 совершили грабительские набеги на Кострому, Ярославль и другие города на Волге. В 1375 разбили войско костромичей, разграбили Кострому, Нижний Новгород и дошли до Астрахани, где были разгромлены татарами. В начале XV в. в связи с усилением Москвы походы ушкуйников прекратились. Но остается вопрос, куда могли «исчезнуть» ушкуйники. Одна из теорий предполагает, что ушкуйники – это те же самые казаки. Так как ушкуйничество исчезает, но в это время как раз зарождается казачество. Социальный состав Ушкуйников был весьма сложным. Походы Ушкуйников подрывали экономические ресурсы Золотой Орды, но вместе с тем наносили ущерб городам и мешали развитию торговли по Волге и Каме.

Социальный состав Ушкуйников был весьма сложным. Походы Ушкуйников подрывали экономические ресурсы Золотой Орды, но вместе с тем наносили ущерб городам и мешали развитию торговли по Волге и Каме.

Новгородские удальцы, не терпевшие стеснения своего произвола, искали раздолья, простора и подвигов за пределами Новгородской Земли. Они составили в 14-ом веке разбойничьи шайки, разносившие страх на востоке Руси под именем ушкуйников - от слова ушкуй, означавшего лодку особой постройки, вмещавшую 25-30 человек.

Войны со свеями (шведами) приучили новгородцев к водным набегам. Так в 1320 году Лука Варфоломеев ходил в ушкуях на Мурман (Норвегия), но был разбит.

В 1339 году такие молодцы разоряли Корелу, признавшую власть шведов, а в 1349 году, когда Магнус король шведский предпринял свой крестовый поход против Новгорода, новгородские и двинские молодцы делали морские набеги на берега Норвегии.

В 1340 году шайка новгородских лодейников сожгла Устюжну и воевала Белозёрскую область, однако на них напали и отняли награбленное. В шестидесятых и семидесятых годах новгородцы стали отличатся на Волге и её притоках из-за развития там торговли - было кого грабить.

В 1360 году новгородские ушкуйники напали на татарский город Жукотин, разорили его, набрали там всякого добра и расположились в русских поволжских городах, особенно в Костроме. Татарские князья обратились с жалобою к хану, и хан Хидырь прислал к русским князьям послов с требованием выдать ему новгородских разбойников. По этому поводу князья владимирский, нижегородский и ростовский съехались в Кострому. Нельзя было потакать такому удальству, тем более, что татары с христианами стали поступать также, как новгородцы с татарами. В возмездие за Жукотин, в Болгарах, другом татарском поволжском городе, ограбили всех христиан, какие там в ту пору случились. Князья переловили в Костроме всех ушкуйников и выдали их татарам.

В 1365-1366 годах трое бояр новгородских: Есип Варфоломеевич, Василий Фёдорович и Александр Абакумович набрали себе толпу удалых и на двух сотнях ушкуев отправились по Волге. Они пошли самовольно, без новгородского слова. Под Нижним Новгородом они напали на купцов бесермен (бухарских), ограбили их и многих убили. При этом, как видно, досталось не одним бесерменам, но и русским купцам. Великий князь Дмитрий жаловался, что новгородские ушкуйники ограбили его московских гостей. Новгородское вече дало такой ответ: "Это ходили молодые люди на Волгу, без нашего слова. Они твоих купцов не грабили, а грабили бесермен. За это не сердись на нас". По общим понятиям того времени, пограбить и побить бесермен казалось дозволительно. Такое понятие должно было возникнуть после того, что претерпели Русские Земли от татарского своевольства. За свои разбои новгородские ушкуйники не только остались без последствий, но и одному из их предводителей впоследствии доверили государственное дело - защиту Торжка от тверичей.

В 1369-1370 гг. ушкуйники взяли Кострому и Ярославль. Эти набеги состояли в связи с враждою Новгорода к тверскому князю, который посадил своих наместников в Костроме и новгородском пригороде Бежецком-Верху.

В 1374 году девяносто ушкуев напали на Вятку и ограбили её. Потом захватили Болгары и взяли откупа 300 рублей. Потом они разделились на две партии: одна - 50 ушкуев - отправилась на Низ к Сараю, а другая - из 40 ушкуев - пошла вверх по Волге, дошла до Обухова, ограбила Засурье и Маркваш, перешла за Волгу, истребила свои суда, конно прошлась по берегам Ветлуги, ограбила сёла и ушла в Вятке.

Но самый свирепый набег новгородских ушкуйников на Поволжье происходил в 1375 году, когда новгородцы вместе с московским великим князем воевали под Тверью. Отправилось две тысячи удальцов на семидесяти ушкуях. Воеводами у них были Прокопий и Смольнянин. Они приплыли рекою Костромою на Волгу, к городу Костроме. Костромичи, зная, чего можно ожидать от таких гостей, вышли против них с оружием. Было их пять тысяч с воеводою Плещеевым. Новгородцы сошли на берег и как только поняли, что костромичи встречают их не добром, разделились надвое. Одна половина пошла прямо на костромичей, а другая зашла им в тыл, через кусты можжевельника. Они разом ударили на костромичей и спереди и сзади. Воевода Плещеев первый оставил рать и побежал в Кострому. За ним и все пустились врассыпную. Новгородцы некоторых вдогонку убили, других повязали, третьи успели скрыться в лесу. Тогда ушкуйники вошли в беззащитную Кострому, простояли там неделю и ограбили её до конца. Брали всё, что попадалось под руки, не оставляли даже того, чего не могли взять с собой. Прихватили то, что было подороже остальное сожгли - такая родилась охота истреблять. Затем набрали себе пленников, особенно женского пола и отправились вниз по Волге. Они пристали в Нижнем Новгороде, награбили, что им приглянулось и сожгли город. Отсюда они поплыли в Болгары и там распродали бесерменам женщин и девиц, костромских и нижегородских, а потом поплыли ещё ниже. Встретят по пути на судах гостей бесерменских - ограбят и людей перебьют. А встретят христианских купцов - только ограбят, а самих пустят живыми. Так достигли они Астрахани. Тут- то и постигло их воздаяние. Татарский князь Салчий заманил их лестью, и татары всех их перебили без милости и забрали всё имущество. За этот поход Дмитрий с князьями и с ополчениями многих русских городов подходил к Новгороду.

Шайки ушкуйников наполнялись беглыми холопами (сбоями), которые или сами продавались в рабство, чтобы взять деньги с господина, а затем убежать от него, или, будучи рождены в рабстве, находили себе единственный исход из него в таких странствованиях.

Поступок Дмитрия с Новгородом не искоренил совсем ушкуйничества, хотя новгородское правительство и преследовало ушкуйников. Так в 1390 году по миру, заключённому Новгородом с Псковом, последний обязывался выдавать тех, кто в путь ходил на Волгу.

После костромского дела несколько раз ещё встречаются в летописях известия о набегах ушкуйников.

В 1379 году вятское ополчение ходило в Арскую землю и разбило там шайку ушкуйников. Воевода их Рязан был взят в плен и умерщвлён.

В 1392 году шайка, составленная из новгородцев и устюжан, напала рекою Вяткою на Жукотин и Казань, а также грабила гостей на Волге.

В 1409 году Анфал предпринял поход на Болгары: сто насадов пошло по Каме, а сто пятьдесят по Волге. Это разделение шайки и погубило её, татары напали на тот отряд, который плыл по Каме и разбили его. Сам Анфал был взят в плен и отведён в тюрьму. Волжские насады не успели на помощь к камским и вынуждены были вернуться.

Таким образом, зарождение и расцвет ушкуйничества пришелся на эпоху раздробленности русских княжеств и крупные иноземные нашествия. А его закат предопределило восстановление государственности Руси.

ПЕРМЬ ВЕЛИКАЯ

Пермь - древнерусское название в XIII-XVII вв. исторической области от Уральских гор до рек Печора, Кама и Волга, населенной народом коми. Присоединена к русскому государству в 1478 году.

Пермь Великая — территория современной Коми-Пермяцкой автономной области.

Пермь Малая (Старая, Вычегодская) — территория современной республики Коми.

Советский энциклопедический словарь, М. 1987

Как мы видим, Пермская земля, в историческом смысле, мало связана с современной Пермской областью и ее центром городом Пермь, который основан в 1723 г. Впервые слово «Пермь» встречается в летописи: Повесть Временных лет. Среди народов, которые «иже дань дают Руси», названа и Пермь. Если учесть, что первые походы новгородцев на Урал проходили севернее бассейна Камы, то словом «Пермь», скорее всего, было названо население Вычегодского бассейна, предков коми-зырян. Впоследствии эта территория в русских летописях именовалась Пермью Старой, Пермью Вычегодской.

Происхождение слова «Пермь» пытались выяснить многие историки. Одна из гипотез, которая заслужила внимания - это гипотеза Д.В.Бубриха. (См. Кривощекова-Гантман А.С. Географические названия Верхнего Прикамья. Пермь. 1983). Слово «Пермь» пришло от финноязычных вепсов (в летописи еще называют этот народ весью), населявших землю между Онежским и Ладожским озерами. Именно здесь проходили первые пути новгородцев на европейский Север в Заволочье. Встретившись с вепсами, новгородцы (ушкуйники) интересовались еще более дальней северной землей. На языке вепсов далекая земля, или земля за рубежом, и называлась «Пера ма». Вепское «Пера ма» было переделано сначала в «Перемь», а затем в «Пермь».

Это название часто встречается в письменных памятниках XIV века: в Троицкой летописи за 1321 год; при описании похода брата Ивана Калиты

Юрия Даниловича в 1324 году; в «Житии Стефана Пермского», написанного Епифанием Премудрым в 1396 г. и др.

В 1332 г. Иван Калита «возверже гнев на Новгород прося у них серебра закамьское». Иногда источники называют это серебро "закаменским", что вероятнее всего, более точно, так как имелась в виду часть дани, собираемой новгородскими дружинами в Югре – в Приобье, за Уралом, а Урал в XIV – XVII вв. русские именовали «Камень» («Каменный пояс»), дословно переводя мансийское (югорское) название гор – Нер (камень). Безусловно, что «серебро закаменское» – это те запасы серебряной, прежде всего древнеиранской, посуды и монет, которые на протяжении многих столетий копились на святилищах уральских народов. Своих серебряных разработок на Урале не было.

В 1333 г. Новгородцы, скорее всего, ушкуйники, осевшие на тех землях, уступили Вычегду и Печору Москве, и здесь, на территории нынешних коми – зырян, устанавливается московский аппарат управления. В конце XIV в. вхождение Перми Вычегодской в состав Московского государства было закреплено деятельностью православного миссионера монаха Степана Храпа, позднее названого Стефаном Пермским. В 1383 году московский митрополит Пимен с одобрения Дмитрия Донского ставит его во главе новой Пермской епархии, которая позже распространила свою деятельность и на верхнее Прикамье.

В 1364 году новгородцы, желая расширить свое влияние на Урале, предпринимает большой поход на восточной склон Камня и в Приобье. Тогда же здесь строятся первые русские городки. Один из них, на реке Сылве, получил имя Ляпин, по прозвищу одного из руководителей похода Степана Ляпы. В это время на территорию верхнего Прикамья начинает проникать русское население. Начинается стихийная русская крестьянская колонизация верхнего Прикамья. По мере знакомства русских с коренным населением Камского бассейна название «Пермь» закрепляется и за этими землями. В отличие от Перми Вычегодской верхнекамские земли стали известны в русских летописях под именем Перми Великой и назывались так официально до начала XVIII века.

В XIV - первой половине XV вв. на земли по Верхней Каме, которые считались волостями Великого Новгорода, все настойчивее посягало Московское княжество. Активная деятельность московских великих князей на северо-восток являлось частью борьбы за создание единого Русского государства. При их участии в Перми Великой в начале XV века стали возникать новые русские поселения. События в Перми Великой были известны в Москве. И как только завершилась борьба с Великим Новгородом, и была получена отказная грамота на все новгородские земли. Так же и на пермские земли, московский князь Иван III организует в 1472 г. крупный военный поход на Пермь Великую. Отряд был подготовлен в Великом Устюге, в него включили «устюжан, белозерцев, вологжан, вычегжан». Руководить походом, было поручено опытному военачальнику - князю Федору Пестрому Стародубскому и устюжскому воеводе Гавриле Нелидову.

Отряд пробирался старой дорогой из Великого Устюга на притоки Камы. От устья реки Черной по Весляне и Каме отряд «на плотах и с коньми» сплавился до Анфаловского городка. Одна его часть во главе с Гаврилой Нелидовым ушла на нижнюю землю, захватила городок Урос, затем саму Чердынь и Покчу. Федор Пестрый отправился на верхнюю, северную землю, где ему пришлось с боем взять укрепленный городок Искор. После взятия основных городков оба отряда встретились в Покче и «срубивше ту городок, седе в нем и приведе всю землю ту за великого князя» (ПСРЛ, Т.12, М., 1965, с.148). Весть об успешном завершении похода была получена в Москве 26 июля 1472 г. Территория Перми Великой одной из первых на Урале окончательно вошла в состав Русского государства. Это стало историческим событием. С этих пор на государственной печати был воспроизведен новый титул Ивана III: «Великий князь Владимирский, и Московский, и Новгородский, и Псковский, и Тверской, и Югорьский, и Пермский, и Болгарский, и иных».

Итак, мы познакомились с тем, кто такие ушкуйники, с устройством ушкуя, с историей Перми и как она была связанна с ушкуйничеством. Теперь стоит сказать пару слов о быте Новгорода, костюме и вооружении, для полной характеристики того времени.

КОСТЮМ

Находки из слоев древнерусских городов, гробниц и сельских погребений рассказывают обо всем многообразии ткани, сотканные преимущественно из овечьей шерсти, и ткани из растительных волокон разной структуры (льна, конопли). Широкое распространение имело сукно и войлок. Среди шерстяных и полушерстяных тканей встречаются полосатые ткани и клетчатые. Некоторые ткани были естественного цвета, то есть коричневые, черные, серые. Какие-то из них окрашивались природными красителями, например кора дуба, «чернильные орешки», червец. охра, красные железняк и другие. Кроме того из других стран привозили тонкое шерстяное сукно, шелковые и парчевые ткани, а так же золототканые ленты.

Дорогие привозные ткани шли на одежду зажиточные горожан, рядовые горожане одевались преимущественно в ткани местного производства.

Зимнюю одежду шили мехом внутрь, для того, чтобы мех согревал холодной суровой зимой.

Обычный костюм можно разобрать на три части:

- нижний костюм (заменявший нижнее бельё),

- рабочий костюм,

- парадный костюм.

На средневековых изобразительных источниках люди традиционно изображались в нарядных, парадных одеждах, даже если по сюжету они выполняли тяжелую работу.

Новгородцы в XIV—XV веках носили по большей части одежду из крашеных тканей. Цвета одежд были разнообразные, можно сказать, всех цветов радуги. Новгородцам были известны и оттенки цветов, особенно многочисленными были оттенки красного цвета. В новгородских берестяных грамотах № 262 и 263, представляющих собой список свадебных даров, в числе других подарков упомянуто «портище зелени» и «портище голубине», то есть, отрезы зеленой и голубой ткани, а именно, количество, потребное на одну свиту или рубаху. Документ датируется XIV веком1.

Кроме того, в грамоте № 288 (XIV век) названы «золотник зеленого шолку, другии церленого, третии зеленого жолтого…»2. По всей видимости, в грамоте речь идет о закупке шелковых ниток для вышивания. Перечислены зеленые, красные и зелено-желтые нитки.

Шелковые ткани и шубы, покрытые шелком, упоминаются в числе подарков, которые новгородцы привезли великому князю литовскому Витовту в 1421 году. Шерстяные ткани были как местного производства, так и привозные. Дешевые сукна привозили из Золотой Орды. Судя по берестяной грамоте № 536, татарское сукно требовало доработки. Автор грамоты, купивший «пол-локтя» татарского сукна, просит адресата совершить с этим сукном ряд операций - «замочи и пристриги», то есть, «состриги с сукна лишний ворс». Дорогие гладкие сукна насыщенной окраски и большой ширины привозили в Новгород ганзейские купцы. Ганзейские источники XIV-XV веков свидетельствуют, что в Новгороде наиболее популярными были ткани фиолетового, зеленого и всех оттенков красного цвета. Черные сукна ввозились крайне редко. Единственное упоминание о черном сукне относится к 1362 году. В конце XV века рижские купцы, торгующие с Новгородом, просили, чтобы производители сукна чаще красили ткань в зеленый цвет, а черных делали бы поменьше3. Из 337 обрывков шерстяных тканей, взятых для анализа в Новгороде из слоев XIV-XV веков, оказалось 262 красных (202—киноварного и 60—карминного цвета), 40 черных, 20 желтых, 13 зеленых, 1 синий и 1 белый4. Непопулярность среди новгородцев синего цвета объясняется его сакральным значением. Эпитет «синий» в мифологии славян указывал на связь предмета с потусторонним, загробным миром, нечистой силой. Недаром синие кафтаны носили скоморохи – наследники языческих жрецов.

Мужской костюм

Нижний костюм состоял из рубахи и штанов. У зажиточных горожан это мог быть шелк, у рядовых – беленный лен, бедный класс шили преимущественно из домотканого шелка, не беленного.

Нижние штаны шились из трёх частей (две штанины и ромб ткани между ними) и были очень узкими, ровно настолько, чтобы в них было можно свободно двигаться, почти вплотную. Нижняя рубаха была самой короткой (в отличие от женского сарафана она не должна была выставляться из-под другой одежды). Шилась из того же домотканого льна, но в районе плеч пришивалась более мягкая ткань изнутри рубахи так называемая подоплёка, так же вставлялись ластовицы.

Рабочий костюм, один из вариантов верхней одежды, состоял так же из рубахи и штанов (портов). Рубаха рабочего костюма шилась из менее дорогих тканей, чем парадная. Ткани для рабочей одежды предпочтительно: грубое сукно, грубая домоткань. В рабочем костюме чаще всего были порты, а не штаны, т.к. порты – это свободная одежда. Они шились из также из домоткани или сукна, но не по ноге, а значительно шире, и никак не стеснял движения, в отличие от штанов, которые шились «вплотную» к ноге. Рабочий костюм зачастую подпоясывали неукрашенными кушаками или повседневным поясом (стандартный поясной набор).

Теперь мы переходим к самой большой теме – это парадная одежда.

Стандартно парадная одежда состояла из штанов, рубахи, свиты. Если владелец принадлежал к высшим сословиям, то сверху могли одеваться кафтан или опошни.

Начнем разбирать парадный костюм со штанов и рубахи.

Парадные штаны шились также как и нижние, только чуть шире, предпочтительно из окрашенных тканей (в отличие от нижней или рабочей одежды).

Парадная рубаха могла шиться из различных тканей, в зависимости от сословия. Среднее сословие могло позволить себе крашеный лён или сукно, в то время, как высшее сословие зачастую ходило в шёлковых рубахах. Парадная рубаха в обязательном порядке украшалась вышивкой и драгоценным камнями, в соответствии со статусом владельца. Таким образом человек среднего сословия мог позволить себе простую вышивку льняными или шелковыми нитками, в то время как люди высшего сословия носили расшитые золотыми или серебряными нитями рубахи, украшенные камнями.

Свита – это один из вариантов верхней одежды, носимой в холодное время года (осень, весна, зима, в редком случае, лето). Она состояла из двух слоёв: верхний слой – сукно, нижний слой (подклад) – либо лён, либо шёлк, опять же в зависимости от сословия владельца. Сверху свита украшалась разговорами, они же галуны. Разговоры могли изготовляться из сукна, но другого цвета, нежели сама свита, или шёлка. В зависимости от сословия галуны могли быть украшены бисером или вышивкой, или быть без украшений вообще.

Женский костюм

Женский костюм средневекового Новгорода сохранил в себе больше языческих элементов, чем мужской. И это не удивительно, ведь именно женщины являлись хранителями традиций, передавали из поколения в поколение секреты домоводства, в том числе узоры вышивок, приемы шитья одежды и т.п.

Как и повсюду на Руси, новгородские женщины белья в современном понимании этого слова не носили. Его заменяла нижняя льняная рубаха, которая называлась «сорочка» или «срачица». Изображений женщин в нижней одежде на Руси практически нет. На боярыне Марии с иконы «Молящиеся новгородцы» видны только ворот и рукава белой рубахи. Но письменные источники подтверждают, что женщины носили верхнюю и нижнюю рубахи. Так описывая взятие и разграбление Торжка в 1373 году, летописец подчеркивает существование женской нижней рубахи: «А жен и девиц одираху и до последние наготы рекше и до срачицы, иже и погании не творят» (Воскресенская летопись)5.

В холодное время года женщины надевали под низ две-три рубахи для тепла. Современной женщине нелегко представить себе, как средневековые горожанки и крестьянки обходились без нижнего белья, особенно зимой. Но, во-первых, женщины за бревнами в лес не ездили и по сугробам с топорами не лазали, это делали мужчины. А во-вторых, рубахи подпоясывались по талии, создавая своеобразный «колокол», в котором тепло сохранялось до колен, а ниже колен ноги защищали чулки, вязанные иглой из шерстяных ниток. Именно белые женские чулки упоминаются в русских былинах, причем ношение чулок без обуви связывалось с эротическими или колдовскими действиями.

Отсутствие белья и многослойность женской одежды предусматривало особую, «лебединую» походку. Такой наряд вырабатывал в девушке, а затем и в женщине бережливое отношение к движениям, дисциплинировал поведение. Приходилось подумать, прежде чем куда-то шагнуть или прыгнуть.

Для того чтобы представить себе внешний вид древнерусской рубахи, обратимся к материалам этнографии. Для одежды женщин северо-восточной Руси была характерна конструкция рубахи, состоящей из двух полотнищ холста, покрывающих спину и грудь, и соединенных на плечах четырехугольными кусками ткани – поликами. Полики часто делали из красной ткани. Красный цвет – огненный, солнечный - являлся оберегом, не впускал нечистую силу за край одежды, к телу человека.

Ткань по краям отверстия (выреза) для надевания рубахи через голову собирали в сборки и обшивали лентой, по возможности тоже красного цвета. Для Новгородской земли характерны прямые полики, пришитые по утку. Были рубахи, у которых цельные рукава продолжались до самой горловины, так, что полики совсем отсутствовали. На груди рубахи делали прямой вырез, застегивающийся на грушевидную пуговицу. Такая конструкция рубахи (с поликами и без них) считается древним типом русской рубахи и характерна для северных районов.

Традиционный покрой рубахи имел не только практическое значение (экономный расход ткани, прямые простые швы), но и магическое. Основные полотнища рубахи такого покроя проходят через центральную часть груди и спины, а боковины подставляются к ним так, чтобы на боках был сгиб, а не шов. Человек оказывался как бы внутри своеобразного цилиндра, где главные жизненные центры организма (в частности, солнечное сплетение) были защищены нетронутым полотном.

По вороту, по низу рукавов и по подолу рубашку вышивали красными шерстяными или шелковыми нитками. Согласно средневековому мировоззрению, при изготовлении одежды следовало «обезопасить» все необходимые отверстия: ворот, подол, рукава. Оберегом служила вышивка, традиционные узоры которой содержали в себе древние магические символы. Особое внимание уделялось вороту одежды, поскольку средневековые люди верили, что именно через него в случае смерти вылетает душа человека. Желая по возможности этому помешать, ворот обильно украшали охранительной вышивкой.

В сельском костюме узоры вышивки были традиционно-языческими, к примеру, солнцеворот или символ засеянного поля, дожившие до XX века. В городском костюме средневековой Руси в исследуемый период наблюдается более вольное обращение с древней традиционно-заклинательной символикой.

Рубашки женщина непременно подпоясывала плетеным или сотканным на дощечках узким поясом из шерстяных ниток. Пояс считался одним из наиболее сильных и универсальных защитных средств. Особое значение имел красный цвет пояса, символизирующий жизнь, здоровье и плодородие, и таким образом противостоящий смерти.

Поверх рубах женщины в Новгороде в XIV-XV веках носили платья из льняной, хлопчатобумажной, шелковой или шерстяной ткани, в зависимости от времени года и достатка. Ворот, подол, низ рукавов платья украшали тесьмой или вышитыми лентами. В некрополе Троицкого собора Антониево-Дымского новгородского монастыря археологи обнаружили в одном из захоронений XVI века фрагменты шелковой золототканой ленты. Фрагменты встречались от уровня пояса до уровня колен. Фрагменты принадлежали трем лентам разной ширины. На лентах имелось два типа золототканого орнамента – широкая полоса вдоль всей ленты и солнечный коловрат. Очевидно, ленты были нашиты на одежду, о чем говорят дырочки от прошивки на их краях. Часть фрагментов лент были сложены и сшиты в виде бантиков6. Следовательно, в Новгородской земле солярные знаки на отделке одежды бытовали до начала XVI века. Подол и ворот платья обшивали по краю узорчатой тесьмой или вышивкой. Богатые горожанки украшали ворот золотым шитьём, жемчугом и драгоценными камнями. Рукава по низу могли обшить полосками меха куницы или бобра.

Судя по новгородским изобразительным источникам XIV-XV вв. женское верхнее платье подпоясывалось по талии поясом, тканым или кожаным с пряжкой. Карманы в одежде исследуемого периода отсутствовали. Вместо них и мужчины и женщины носили на поясе различные сумочки для хранения необходимых мелочей. В женской сумочке в исследуемый период могли лежать такие вещи, как зеркальце в деревянной или серебряной коробочке-оправе, деревянный или костяной гребень, кошелек, возможно, цера и писало, а так же металлическая копоушка. Копоушки, как предмет гигиены, также относились к амулетам, предохраняющим от болезней. Судя по изобразительным источникам, большая поясная сумка-калита являлась мужским атрибутом. Однако женщины тоже носили поясные сумочки, доказательство чему находим на Тверской иконе первой половины XV века, на которой изображена дева Мария с небольшой стяжной сумочкой на поясе. Новгородские поясные сумочки богато украшались вышивкой, тиснением, аппликацией. Мода на аппликацию особенно распространилась в Новгороде в XIV веке. В узорах новгородских кожаных аппликаций прослеживаются как местные традиции, так и восточные мотивы. Кроме сумочек женщины носили на поясе шумящие подвески-обереги7. Зимой женщины, как и мужчины, носили шубы или «кожухи». Богатые люди могли иметь много шуб. Вероятно, шубы новгородских боярынь не многим уступали княжеским по богатству отделки. Знатные новгородские женщины носили шубы из дорогих мехов – горностая, соболя, куницы. Сверху шубу покрывали дорогими же тканями – шелком, атласом, парчой. Шубы попроще – для небогатых горожан – шились нагольными, то есть из одной шкуры, не покрытые сверху тканью. По находкам в древнерусских погребениях известны остатки верхней одежды, сшитой мехом внутрь, застегивавшейся при помощи воздушных петель.

Женские украшения:

Обручи – это браслеты; ожерелье – бусы, возможно, с подвесками. Монисто – это шейное металлическое украшение, в современном понимании – ожерелье, а чело – головной убор, богато украшенная налобная повязка. Все перечисленные предметы археологи находят в кладах при раскопках в Москве, Рязани, Суздале и других русских городах. Новгородские боярские золотые украшения известны в основном по письменным источникам. Находки золотых и серебряных вещей при раскопках в Новгороде единичны.

Височные кольца были весьма популярным женским украшением в Новгороде. Наиболее открытые части тела - лицо и шея – считались самыми уязвимыми, самыми беззащитными по отношению к нечистой силе. Височные кольца прикреплялись к головным повязкам или вплетались в волосы возле висков, магически защищая лицо женщины.

Девочки-подростки, еще не вошедшие в возраст невест, либо вовсе не носили височных колец, либо надевали простенькие, согнутые из проволоки (так называемые, перстневидные). Девушки-невесты и молодые замужние женщины носили сразу по несколько нарядных височных колец.

Описание женского костюма дано более подробно, так как он был намного «сложней» мужского, намного разнообразней.

ОРУЖИЕ

Мечи. К привилегированному, но широко распространенному оружию принадлежали мечи. В пределах IX - XIV вв. они подразделяются на две основные группы - каролингские и романские (табл. 114) . Первые, а их найдено более 100, относятся к концу IX - первой половине XI в. Находки этих клинков сконцентрированы в нескольких областях Руси: в юго- восточном Приладожье, районах Смоленска, Ярославля, Новгорода, Киева и Чернигова. Судя по богатству захоронений клинки принадлежали воинам - дружинникам, купцам, княжеско-боярской верхушке, иногда состоятельным ремесленникам. Меч как особо почитаемое и ценное оружие в период раннего феодализма передавали от отца к сыну, и при наличии наследника он исключался из числа погребальных приношений. В более поздний период мечи нередко выдавались рядовым дружинникам из государственных арсеналов, вероятно, только в пожизненное владение.

Копье. Главнейшим оружием ближнего боя было копье. С выдвижением конницы в качестве основного рода раннефеодального войска оно стало важнейшим наступательным средством. Кавалерийские копья вплоть до середины XV в. использовались при конных атаках и сшибках всадников в качестве оружия первого натиска) . В отличие от мечей и сабель копья (равно как и боевые топоры) принадлежали к несравненно более распространенному оружию. Они встречаются повсеместно, особенно много их в погребениях на территории северной Руси, относящихся к X - XIII вв. Длина древка копья приближалась к росту человека, но кавалерийские могли достигать 3 м. Наконечники копий, как правило, лишены индивидуальных украшений. Их сопоставление осуществлялось на основании формы пера.

Топоры. Большинство известных боевых топоров следует, по-видимому, причислить к оружию пешего ратника. В истории боевого топора скрещиваются две противоречивые тенденции. Господство конницы низводило его до уровня плебейского оружия, но усовершенствование доспехов и усиление пехоты снова выдвигало топор в качестве популярного средства ведения боя. В отличие от пехоты у всадника употребление всякого рода топориков, особенно чеканов, хотя и имело место, но было ограниченно. Это оружие пускали в ход во время затяжного кавалерийского боя, превращавшегося в тесную схватку отдельных групп бойцов, когда длинное древковое оружие мешало борьбе. На территории Древней Руси найдено около 1600 топоров. Они подразделяются на три группы: 1) специально боевые топорики-молотки (чеканы), топорики с украшениями, характерные по конструкции и небольшие по размеру; 2) секиры, похожие на производственные топоры, но миниатюрнее последних; эти последние использовались в военных целях как универсальный инструмент похода и боя; 3) тяжелые и массивные рабочие топоры на войне, видимо, употреблялись редко. Обычные размеры топоров первых двух групп: длина лезвия 9 - 15 см, ширина до 10 - 12 см, диаметр обушного отверстия 2 - 3 см, вес до 450 (чеканы весят 200 - 350 г). Для сравнения укажем размеры рабочих топоров: длина 15 - 22 см (чаще 17 - 18 см), ширина лезвия 9 - 14 см, диаметр втулки 3 - 4,5 см, обычный вес 600 - 800 . Военные топоры носили в походах при себе, что и отразилось на уменьшении их веса и размера.

Булавы. Судя по тому, что на Руси существовали мастера по отливке булав и кистеней, ударное оружие служило ратнику важным подспорьем. Булавой пользовались пехотинцы и конники в рукопашной схватке, когда требовалось нанести быстрый удар в любом направлении. В русском войске булавы проявлялись в XI в. как юго-восточное заимствование. К числу древнейших русских находок относятся навершия (чаще железные, чем бронзовые) в форме куба с четырьмя крестообразно расположенными шипами. Модификацией этой формы являются железные булавы в форме куба со срезанными углами. Булавы с такими навершиями, составляющие почти половину всех находок - весьма дешевое и, вероятно, широко доступное оружие рядовых воинов: горожан и крестьян. В XVII в. булавы этой формы - знак царской власти. Вес наверший 200 - 300 г, длина их рукоятей 50 - 60 см. Некоторые были позолочены и принадлежали воинам, феодальной знати, городским ремесленникам.

Кистени. Происхождение и распространение кистеней, так же как и булав, указывает на их связь с конным боем, что подтверждается относительной легкостью (около 200 - 250 г) и подвижностью самого оружия, предназначенного для нанесения ловкого и внезапного удара в самой тесной схватке. Кистени были костяные, железные и бронзовые, отделанные серебром, чернью, затейливым орнаментальным узорочьем, помеченные родовыми и семейными знаками.

Лук и стрелы. Лук и стрелы на территории Восточной Европы были важнейшим оружием дальнего боя и охоты на протяжении многих тысячелетий, от эпохи мезолита до появления огнестрельного оружия в XIV в. Даже после появления ручного огнестрельного оружия лук и стрелы продолжали широко употребляться в течение нескольких веков, вплоть до начала XIX в. Луки делались из рогов оленей или лосей, стягивались сухожилиями животных. Стрелы же состояли из древка и наконечника, металлического наконечника. Наконечники в основном были формы пера.

ДОСПЕХИ

Шлемы куполовидной формы (но без полумаски), начиная с XIV в. назывались шишаками. Встречены на Руси и шлемы других конструкций. Отметим кочевнические, точнее черноклобуцкие образцы в виде четырехгранной пирамиды на круговом основании, снабженные масками-личинами, и известные в Западной Европе с конца XII в. по конец XIV в. наголовья полусферической формы с полями. Что касается распространенности шлемов, то они составляли необходимую принадлежность не только командиров, но и многих рядовых воинов. Кольчуга. Введение защитной одежды повлияло на военные строи и привело к выделению ядра войска - тяжеловооруженных воинов (табл. 142, 1). Их первоначальной излюбленной защитной одеждой оказалась кольчуга. Ее происхождение, как показали изыскания последнего времени, скорее европейское, чем азиатское. Об этом свидетельствуют и находки, и само название "броня". Вплоть до XV в. этим словом германского происхождения называли кольчатый доспех. На изготовление одной кольчуги шло в среднем 600 м железной проволоки и не менее 20000 попеременно сваренных и склепанных колец. Кольца достигали в поперечнике 7 - 9 и 10 - 14 мм, а по толщине не превышали 0,8 - 2 мм (табл. 144,1,4). Средний вес кольчужной рубашки достигал 7 кг.

Внедрение различных "дощатых" систем защиты тела сопровождалось распространением в XIII в. таких усиливающих принадлежностей, которые считались характерными лишь для западноевропейского латника. Таковы констатируемые по находкам и изображениям поножи, наколенники, нагрудные зерцальные бляхи. Общеевропейскими новинками выглядят найденные в Новгороде в слоях 1200 - 1250 гг. несколько частей от наручей или перчаток и целый наруч (табл. 142,4), найденный на поселении у с. Сахновка Киевской области, уничтоженном около 1240 г. (Медведев А. Ф., 1959б, рис. 2, 9 - 10; Кирпичников А. Н., 1971, рис. 23) . Имеющиеся данные позволяют предположить появление в XIII в., в первую очередь в Новгороде, бригандины - одеяния, у которого металлические пластины крепились с внутренней стороны ткани (Kirpicnkov A. A., 1976, S. 31, Abb. 18).

Щиты. Древнейшими археологически известными русскими щитами были круглые, снабженные в центре полушаровидным или сфероконическим металлическим умбоном. Почти забытые в XII - XIII вв., круглые щиты вновь используются в коннице в XIV - начале XVI в. В связи с выдвижением конного войска во всей Европе, не исключая Руси, с XI в. распространились прикрытия миндалевидной формы, закрывавшие всадника от подбородка до колена, его прежний круглый щит не обеспечивал (табл. 144, 13) . В конце XII - начале XIII в. миндалевидные прикрытия становятся меньше, утрачивают свои металлические детали (оковки, умбоны, заклепки), а по очертаниям приближаются к треугольным. Эволюцию этих форм можно проследить лишь по изобразительным источникам. Пользуясь этими данными, можно заключить, что около 1200 г. щит из пассивного и малоподвижного средства защиты становится все более мобильным и удобным для манипулирования в бою. Так, на миниатюрах Радзивилловской летописи щит не только прижимают к телу, его выдвигают вперед, подставляют под вражеское оружие, чтобы ослабить или отбить удар "налету". Есть основания отнести возникновение этих приемов еще к домонгольской боевой практике. В XII - XIII вв. поле щита украсилось эмблемами и стало служить геральдическим целям. Щит наряду с такими предметами, как шлем, меч, копье, служил не только в бою, но и как государственный и военный символ и знак ранга. Судя по детальным воспроизведениям на печатях и миниатюрах, во второй половине XIV - XV в.

Летописные сообщения о набегах ушкуйников (или о походах «без слова новгородского»).

Таблица:

Год	Место	Руководители
1320	Мурман	Лука и Игнат Малыгин
1329	Карела	-
1340	Устюжна и Белозерье	-
1342	Двинская земля	Лука Варволомеевич с сыном Онцифором
1348	Мурман	-
1360	Жукотин	-
1364	Югорская земля	Александр Апакумович и Степан Ляпа
1365	Волга и Кама	Есиф Варфоломеевич, Василий Федорович, Александр Авакумович
1366		-
1369	Волга и Кама	-
1371	Кострома	-
1374	Поход Вяткою на Болгар и Волгу	-
1375	Волга и Кама	Прокоп, Смолянин
1377	Немецкие земли	-
1379	Арская земля	Рязан Станиславов
1391	Жукотин, Казань	-
1392	Устюг	-
1409	Болгары	Анафал

Список литературы:

1. Висковатов А.В. 1899-1948 Историческое описание одежды и вооружения российских войск. СПБ; Л. Т. 1-34.

2. Арциховски А. В. 1948 Одежда.

3. Археология СССР. Древняя Русь. Город, замок, село. 1985. М.

4. Кирпичников А. Н. Древнерусское оружие. Том 1-2.

5 Кирпичников А. Н. 1971. Изучение древнего Орешка//АО,1970.

6. Кузьмина О.В. Языческие элементы в городском костюме Великого Новгорода XIV-XV веков.

7. Савваитов П. 1986. Описание старинных русских утварей, одежд, оружия, ратных доспехов и конского.

8. Медведев А. Ф. Оружие Новгорода Великого.

9. Арциховский А. В. Новгородские грамоты на бересте: (Из раскопок 1952г.). М.

10. Покровский М. Н. 1933. Русская история с древнейших времен. [М.] Т. 1.

1 Зализняк А.А. Древненовгородский диалект. – М., 2004. С. 609.

2 Там же. С. 541.

3 Хорошкевич А.Л. Торговля Великого Новгорода с Прибалтикой и Западной Европой в XIV-XV веках. – М., 1963. С. 168.

4 Арциховский А.В. Одежда. // Очерки русской культуры. Ч. 1. – М., 1969. С. 282.

5 Полное собрание русских летописей. Т. VIII. – Спб., 1859. С. 20.

6 Григорьев Д.Н. Некрополь Троицкого собора Антониево-Дымского монастыря. // Новгород и Новгородская земля. История и археология. – Новгород, 2004. С. 72.

7 Седова М.В. Ювелирные изделия Древнего Новгорода (X-XV вв.) – М., 1981. С. 31.