Содержание
Содержание
Введение
1. Анализ творчества и жизненного пути С. П. Жихарева
2. Стилистический анализ книги С. П. Жихарева «Записки современника»
2.1 Лексический анализ книги Жихарева «Записки современника»
2.2 Синтаксический анализ книги Жихарева «Записки современника»
2.3 Морфологический анализ книги Жихарева «Записки современника»
Заключение
Список использованных источников информации
Введение
Степан Петрович Жихарев – русский писатель, драматург-переводчик, мемуарист; тамбовский дворянин.
Несмотря на всё желание стать писателем, Жихареву это не удавалось; его пьесы, не напечатанные, но ставившиеся на сцене, были крайне слабы. Не имели успеха и немногочисленные опубликованные стихотворные произведения. Он добился, однако, того, что в литературных кружках начала столетия считался своим человеком. Так, в 1809 он участвовал вместе с Шаховским, Гнедичем, Лобановым и Полозовым в переводе «Заиры» Вольтера, посещал встречи кружка «Беседы любителей русского слова», впоследствии стал членом «Арзамаса» под прозвищем Громобоя (1815).
Интерес представляет его посмертные труды: это – «Записки современника», делящиеся на две части, «Дневник студента» (1805–1807) и «Дневник чиновника» (1807–1817) – читаются они с большим интересом. Перед читателем развертывается широкая барская жизнь русского общества эпохи Александра I в виде живой и пёстрой панорамы, без обобщений и выводов, но как результат наблюдательности автора. Помимо того, ценен интимный материал для истории русской литературы и особенно русского театра, а также целая галерея портретов – и екатерининских ветеранов, и людей новой эпохи XIX века, во всех сферах общества.
Жихарев особенно дорог театралам; в противоположность сухой номенклатуре Арапова записки Жихарева ярко изображают жизнь сцены и кулис очень интересной театральной эпохи. Сам автор каким-то образом примирил в себе все направления, хотя, по-видимому, «арзамасец» был в душе скорее приверженцем «Беседы». «Записки современника», разбросанные по разным изданиям, вышли отдельно (М., 1890); «Воспоминания старого театрала» были напечатаны в «Отечественных записках» (1854, т. XCVI). Значительная часть записок Жихарева осталась в рукописи, хотя их местонахождения неизвестно.
Данная работа посвящена стилистическому анализу «Записок современника» Степана Петровича Жихарева.
Актуальность данной работы обусловлена недостаточной изученностью творчества Жихарева, в частности, его книги «Записки современника».
Теоретическое значение изучения книги Жихарева «Записки современника» состоит в подробном изучении актуальности, тематики и проблематики данной книги для формирования представления о Степане Петровиче Жихареве, как о писателе, драматурге-переводчике, мемуаристе.
Объектом данного исследования является книга Жихарева «Записки современника».
Предметом исследования является детальный стилистический анализ книги Жихарева «Записки современника».
Целью исследования является формирование целостной стилистической картины о книге Жихарева «Записки современника».
В рамках достижения поставленной цели автором были поставлены и решены следующие задания:
1. Внимательное прочтение книги Жихарева «Записки современника».
2. Провести лексический анализ книги Жихарева «Записки современника».
3. Провести морфологический анализ книги Жихарева «Записки современника».
4. Провести синтаксический анализ книги Жихарева «Записки современника».
Таким образом, актуальность данной проблемы определила выбор темы работы, связанной со стилистическим анализом книги Жихарева «Записки современника».
Источниками информации для написания работы послужили работы Степана Петровича Жихарева, в частности, книга «Записки современника», работы других известных писателей и публицистов о Жихареве и его творчестве, а также периодические и научные издания по проблематике стилистического анализа произведений.
1. Анализ творчества и жизненного пути С. П. Жихарева
Записки, или мемуары, – наиболее ценный материал для читателя, ищущего не точности и несомненности фактов, но желающего схватить дух общества за какую-либо истекшую эпоху, стать на уровень современных ей понятий и уяснить себе качественное значение тех исторических явлений, внешнее содержание которых он черпает из официальных документов. Эта способность мемуаров переносить читателя в мир отдаленного прошлого делает их интересными не только для специалиста, но и для всякого образованного человека.
Конечно, достижение подобной иллюзии находится в полной зависимости как от характера записок, так, в особенности, и от таланта их автора. В этом отношении русская мемуарная литература похвастаться не может. То ли мы плохие наблюдатели, то ли сама русская жизнь не дает места для развитая общественных интересов, но во всяком случае, записки русских людей мало знакомят с современной им эпохой, обрисовывая на лучший конец только личность самого писавшего.
На недостаток мемуаров, особенно за прошедшее (19-е) столетие, пожаловаться нельзя; но это – главной массой записки военных или административных деятелей, прямой целью которых бывает сохранить путем печати хоть какие-нибудь следы своей собственной деятельности, может быть, и почтенной, но весьма часто неважной для истории и неинтересной для публики.
Лучшие русские люди умирают без записок. Много ли наших писателей и ученых оставили подобное наследство? Если они и вели летопись своей жизни, то порой сами, как Пушкин, уничтожали эти драгоценные документы из непонятного суеверия, или же их писание постигла довольно обыкновенная участь русских документов – исчезновение без следа либо хранение под спудом до второго пришествия. В последнем случае, конечно, играет роль уже не простое невежество, но подчас и чересчур усердное стремление охранить честь какого-либо лица, хотя бы оно и переселилось в лучший мир сто лет тому назад.
Из мемуаров начала 19-го века характерными являются записки Жихарева, которые были переизданы редакцией «Русского Архива». То, что сказано об участи русских мемуаров, относится отчасти и к запискам Жихарева. Из печатных указаний известно, что он вел поденные записи с 1806 по 1819 год, и это составило «Дневник студента» (со 2 января 1805 г. по 22 июля 1806 г.) и «Дневник чиновника», из которого появилась в печати часть за время с 25 августа 1806 г. по 31 мая 1807 г. [5].
Впервые эти документы появились на страницах «Москвитянина» и «Отечественных Записок», причем «Дневник студента» был издан и отдельно (СПб., 1859). Наконец, в «Отечественных Записках» 1854 г. были выдержки из дневников 1807– 1816 гг. под заглавием «Воспоминания старого театрала». Кроме того, существует указание, что под конец жизни Жихарев вел еще «Дневник сановника». До нас же только дошло известие, что записки Жихарева находились в руках его двоюродного брата князя С. С. Барятинского, который «еще при жизни своей успел пересмотреть эти «Записки» и сделать им строгий разбор; из одних многое, по разным отношениям и уважениям, исключил, другое совсем уничтожил...» Однако, перейдем к личности автора «Записок».
Степан Петрович Жихарев – один из «арзамасцев», чему причиной отнюдь не литературные его заслуги, а те дружеские связи, какие у него установились с молодыми поборниками литературных традиций Карамзина. Родился он 18 февраля 1788 года и происходил из тамбовских дворян. Учился сначала в московском пансионе Ронка, а в 1805– 1806 гг. в университетском благородном пансионе, слушая лекции и в университете. Здесь у него установились знакомства со многими профессорами и, между прочим, с тогдашним светилом университета А.Ф.Мерзляковым. Однако Жихарев не очень надседался над науками и особенно увлекался театром. Далее он бросил университет и в 1806 г. определился на службу в коллегию иностранных дел в Петербурге.
Дальнейшая биография Жихарева так же смутна, как и участь его записок. Известно только, что из министерства иностранных дел (по делам которого он был будто бы и на Венском конгрессе) он перешел в министерство юстиции, когда министром был И.И.Дмитриев, занимал должность прокурора губернского правления в Москве, затем был обер-прокурором московского сената и, наконец, сенатором.
В Москве же он женился на Федосье Дмитриевне Нечаевой, разбогател, владел большим домом, но под конец жизни разорился. Последней должностью его было предее-дательство в литературно-театральном комитете при дирекции театров. Умер он в Петербурге 31 августа 1860 года. Литературные произведения Жихарева принадлежат к числу любительских грехов, и к чести его, их было немного. Он и сам не придавал им никакого значения, называя одно из своих произведений «смесью чуши с галиматьею, помноженными на ахинею». Полная неудача его на литературном поприще – очень любопытный факт, потому что записки его дают возможность предположить в нем хотя и не крупное дарование, но, все-таки, некоторую литературную способность. Во всяком случае, Жихарев был человеком развитым, хорошо знал русскую, французскую и даже немецкую литературу, и это-то и послужило его сближениям с современными литераторами. Он был в приятельских отношениях с Гнедичем, Батюшковым, Жуковским, братьями Тургеневыми и другими. В «Арзамасе» он носил прозвище «Громобоя». Батюшков, не забывающий никогда в письмах к своим друзьям переслать поклон Жихареву, упоминает о нем всегда в шутливом тоне и в одном из писем называет его «оратором слабых жен» и «черно-желтым» [5].
В молодости он перевел оперу «Любовные шутки», написал трагедию «Артабан», переводил с Шаховским, Гнедичем, Лобановым и Полозовым «Заиру» и один – трагедию Кребильона «Атрей» и комедию «Черт розового цвета»; все пьесы играны, но не напечатаны. Затем он печатал стихи и поэму «Барды». Под конец жизни, в 1856 г., он поставил на сцене интермедию «Предпоследняя репетиция трагедии Дмитрий Донской», но и она не имела успеха.
Другой современник, Ф. Ф. Вигель, сообщает, что Жихарев, живя в провинции, «принял все ее навыки; с большим умом, с большими способностями, в кругу образованных людей, он никогда не мог отстать от них. Наружность имел он азиатскую: оливковый цвет лица, черные, как смоль, кудрявые волосы, черные блистающие глаза, но которые никогда не загорались ни гневом, ни любовью, и выражали одно флегматическое спокойствие. Он казался мрачен, угрюм, а не знаю, бывал ли он когда сердит или чрезвычайно весел» [5].
Со стороны достоверности записки Жихарева, кажется, вполне удовлетворительны; уже самый способ их ведения – поденная запись – говорит в их пользу. Другая, подкрепляющая доверие к ним черта – это искренность тона, и хотя Батюшков, упоминая в письмах про одно лицо, говорит, что оно врет, «как календарь, как Жихарев», но это едва ли может вызывать подозрение к нашему летописцу. Эпоха Александра I изображена в записках очень живо, и хотя автор наблюдений не отличается особой глубиной воззрений и часто не идет дальше самой пошлой оценки фактов, тем не менее «мелочи жизни», который он в массе заносит на страницы своего дневника, дают весьма наглядное представление о современном обществе.
Перед нами проходят живые фигуры многих из передовых людей того времени, целая коллекция типов большого света, группы современных литераторов и актеров. Общество, в котором вращался Жихарев, общество Москвы и Петербурга накануне двенадцатого года, стояло не на очень-то высоком уровне. Лишенная какой бы то ни было идейности, праздная и кичливая толпа проводила время в балах, празднествах, пересудах и «обделывание» своих личных делишек. Это был мир дворянской бюрократии и буржуазии, едва только начинавший терпеть литературу, которая носила характер невинных любительских упражнений, и третировавший в жизни того самого актера, которому он аплодировал в театре. Гурманство и охота заменяли для этой публики всякие духовные интересы. «Образ жизни, – говорит Вигель, – тогдашних петербургских гражданских дельцов имел великое сходство с тем, который вели дворяне внутри России. Тех и других мог совершенно развеселить один только шумный пир, жирный обед и беспрестанно опоражниваемые бутылки».
Ярким представителем тогдашнего общества является сам Жихарев, конечно, молодой части его. Он, по словам Вигеля, «любил погулять, поесть, попить и сам попотчевать: это заставило его войти в долги и прибегать к разным изворотам. Дурные привычки, по нужде в молодости принятые, к сожалению, иногда отзываются и в старости». Вместе с тем Вигель говорит, что он «не встречал человека, более готового на послуги, на одолжения: это похвальное свойство и оригинальность довольно забавная сблизили его со мною и с другими». Портрет, нарисованный Вигелем, оказывается очень схожим с оригиналом, если взять записки последнего. В Жихареве особенно выставляется на вид характерная черта современной молодежи – искательство, старание проникнуть и отрекомендоваться сильным мира сего. Он пробирается к Державину, Шаховскому, к разным министрам, не смущается, встречая подчас холодный прием, и вполне доволен, что может занести на страницы своего дневника истории этих визитов.
Порою проскальзывают у Жихарева и свидетельства о впечатлениях, которые появлялись в обществе под влиянием современных событий. А события были в самом деле интересные. Наполеон переполошил государей и дипломатов Европы. Но и наш молодой наблюдатель, и современное ему общество скользили по поверхности происшествий, не давая себе труда заглянуть в них поглубже. Потому-то не имеют цены и те вспышки стадного патриотизма, которые вызывались, например, представлением «Дмитрия Донского». Ходульность этих ребяческих демонстраций чересчур очевидна. И в самом деле, когда дворяне были призваны императором в Москве составить ополчение, вслед за восторженными кликами, патриоты начали стекаться в Москву, и в первопрестольной столице воцарилось... гомерическое пьянство и картежный азарт. Русское общество не далеко ушло от тех эмигрантов, обиженных французской революцией, которые мутным потоком расплылись по Европе и большой толпой пришли в варварскую Россию, где их встретили с распростертыми объятиями и содержали на государственный счет.
Типы этих родовитых пролетариев и паразитов встречаются в записках Жихарева в достаточном количестве. Конечно, он не пускается в соображения о легальности положения в русском обществе этих бродяг, но, тем не менее, их духовное ничтожество не укрылось и от его взора. «Эти эмигранты, – говорит он, – точно дети, и М. Л. чуть ли не права, называя их полоумными: то при малейшей неудаче наших войск они упадают духом и находятся в каком-то состоянии безнадежного отчаяния; то вдруг при известии об успехе нашей армии, как бы ни был он маловажен, занесутся так высоко, что и земли не слышат под собою: делят Францию, сажают Бонапарте в Бисетр и вдаются в другие подобные несбыточные предположения». Подобное же отношение к серьезным политическим вопросам господствовало и в русском обществе, и смутное сознание этого факта иногда обнаруживается даже и у Жихарева [5].
У Вигеля находим, между прочим, следующую фразу о Жихареве: «Безвкусие было главным недостатком его в словесности, в обществе, в домашней жизни». Пожалуй, это и так. Но что касается театра, оценки игры, то в данном случае, кажется, в Жихареве мы встречаем чуткого знатока и страстного поклонника драматического искусства. Нужно отдать справедливость, что Жихарев не менее стремится завязать знакомство со знаменитыми артистами, чем предстать пред лицом высокопоставленных особ. Эта приверженность к театру дала возможность ему оказать большую услугу для потомства, ибо он заносил усердно в свой дневник все события тогдашней театральной жизни. А эта область искусства, как известно, наиболее страдает отсутствием исторических данных. Жихарев был знаком с Дмитревским, Яковлевым, Шушериным, Плавилыциковым, Сандуновым и другими петербургскими и московскими актерами, бывал чуть не каждый день в театре и вообще вел жизнь записного театрала.
Не ограничиваясь русским театром, он дает много сведений и о немецких и французских труппах, где он также был своим человеком. Главный интерес для Жихарева представляло сценическое исполнение, и тут у него всегда заметно требование от игры естественности, простоты. Содержание пьес для него довольно безразлично: он в восторге от патриотических пьес Озерова, ему нравятся классические трагедии, но он также любит и Шиллера, и немецкие драмы, или мещанские трагедии, «коцебятину». Эта неопределенность и дала, очевидно, повод Вигелю обвинить Жихарева в безвкусии, которое гораздо более заметно в отношениях его к чисто литературным явлениям. Но едва ли можно тут прилагать к нему строгую мерку, ибо неустойчивость взглядов была довольно общим явлением, и даже эстетические требования не были ясно и точно определены никакой партией.
У Жихарева не видно того разлада, который произошел между последователями Карамзина и Шишкова, и литераторы у него разделяются на петербургских и московских. В Петербурге доживал свой век Державин. Из записок Жихарева нельзя видеть в нем величественного екатерининского поэта, и фигура его ничуть не выделяется из ряда Захаровых, Хвостовых и других приспешников зарождавшейся «Беседы». О зарождении последней Жихарев сохранил весьма любопытные указания. Первоначально это были частные собрания по очереди у Державина, Шишкова, Хвостова, Захарова и др. Заседания были скучные, бесплодные, и даже юные литераторы, поощряемые старцами, усердно их избегали [5].
Московские литераторы обещали гораздо больше. Там был Мерзляков, не только ученый, поэт, но и критик; там был молодой Жуковский, и они подавали надежды на лучшее литературное будущее; у них мы встречаем и взгляды на литературу серьезнее, тогда как у будущих охранителей «российского слога» она является в виде приятного спорта. Помимо этой, так сказать, официальной литературы, Жихарев знакомит нас с довольно значительной литературой, распространявшейся без помощи типографского станка; тут и эпиграммы, и куплеты на современные злобы дня и проч., и проч. Все это подчас любопытнее печатных виршей того времени и служит хорошим освещением общества.
2. Стилистический анализ книги С. П. Жихарева «Записки современника»
«Записки современника» остались после покойного князя Степана Степановича Борятинского в письмах к нему близкого его родственника С. П. Жихарева, с которым, несмотря на разность в летах и на обстоятельства, их разлучавшие, он соединен был, сверх уз родства, искреннею и безусловною дружбою до самой своей кончины.
Князь Борятинский еще при жизни своей успел пересмотреть все эти письма и сделать им строгий разбор: из одних многое, до разным отношениям и уважениям, исключил, другие совсем уничтожил, остальные приведены им в периодический порядок двух "Дневников":
Студента, с 1805 по 1807 год;
Чиновника, с 1807 по 1819 год, к которым объяснения и замечания сделаны прежде князем, а впоследствии самим С. П. Жихаревым.
Эти «Дневники», кроме собственных приключений писавшего, заключают в себе живую панораму большей части тогдашних современных лиц и происшествий. Трудно настоящим образом судить о степени теперешней их занимательности, ибо самое занимательное в них большею частию уничтожено; но кажется, что и в настоящем виде они не лишены интереса, который, по мере продолжения «Записок», возрастает, точно так же как возрастает неопытный, откровенный и словоохотливый студент в наблюдательного и деятельного чиновника, познакомившегося короче с жизнью и ее превратностями.
2.1 Лексический анализ книги Жихарева «Записки современника»
«Записки современника» Жихарева написаны в разговорном стиле. Автор делится с читателем своими мыслями и чувствами, обменивается информацией по бытовым вопросам в неофициальной обстановке, использует разговорную и просторечную лексику. С помощью различных оборотов воздействует на воображение и чувства читателя, использует всё богатство лексики. Произведение характеризуется образностью, эмоциональностью, конкретностью речи.
Писатель использует особые средства при описании происходящего действия тропы. Произведение начинается с эпиграфа, в котором приведены строчки из дневника Жихарева. По сути дела, это подготавливает читателя к тому, что будет происходить в произведении. «Еще приятнее встретиться с самим собою в прежней мысли, в прежнем чувстве или в прежнем происшествии» - гипербола. Эпиграф не закончен, это сохраняет интригу произведения.
Само произведение изобилует различными лексическими оборотами, фразеологизмами, русскими пословицами, что делает его насыщенным, легким для восприятия и интересным для чтения. Своеобразия придает произведению французская речь, которую использует Жихарев. Разнообразные тропы помогают автору шире раскрыть образы, на которые он обращает внимание.
В «Записках» преобладают эпитеты, которые помогают придать образность повествованию, усиливают значение существительных, создают экспрессию. Подобранные под определенную обстановку в произведении, они помогают лучше представить происходящее. Приведу примеры: женщина чудесная, премилое письмо, истинная правда, всемилостивейшего рескрипта, многохвальный роман, барышня девятнадцати лет, богатая, своенравная и своеобычливая, легкомысленная; отчаянного спекулатора; милый, трогательный голос хорошенькой, бесцеремонной женщины; сильный мороз, проворная бабенка, прелестная музыка, добрым обывателем, несчастный льстец, очень хороший трагический актер, счастливую наружность, звучный и гибкий орган, бесподобную статью, вчерашняя пирушка, нежное опекунство, перлозубая ветреница, славные литературные вечера, очаровательные звуки, маленького кокетства, несчастного мужа, высокопарного произведения, прелестную музыку, чудное дело, отличный актер, удивительный человек, любезный человек, погода прекрасная, милой соседушкой. пренеприятный сюрприз, каменным зданиям, красивым улицам, прекрасную старинную голландскую картину, человек преобходительный, чрезвычайно светский, великолепный обед, дружеских беседах, пресмешное происшествие; добрый, прекрасный, гостеприимный старик; глубокая тайна, страшное подозрение, любезный брат, молчаливый и задумчивый Штейнсберг, премиленькая певичка, пространное и высокопарное объявление, могучий хозяин .
В своем произведении автор использует кроме эпитетов еще и метафоры:
Москва гудела, таскаться по лекциям, искупается необыкновенною энергией мыслей и выражений, одушевленных такою живою любовью к государю и отечеству; напитки уничтожались, но вино претворилось в воду и хмель; сами в память врезываются, поднять меня на смешки, набережные с обеих сторон кипели народом; Барышня девятнадцати лет, богатая, своенравная и своеобычливая, легкомысленная, ежеминутно увлекающаяся, должна была быть жертвою какого-нибудь отчаянного спекулатора; есть древняя столица, которая склоняет покрытую сединами главу; не сходит с постели ; прогулял в маскараде, вчера прошатался целый день на гулянье[4, с. 153].
Далее следует обратиться к сравнениям, к важной части повествования, поскольку большую образность создают именно они. Чтобы подтвердить эту точку зрения, хотелось бы проиллюстрировать некоторые из них: дом как полная чаша; два старика, седые, как лунь; у ней зубы, что твои перлы.
Немаловажную роль наряду со сравнениями играю идиомы и фразеологизмы. Закономерность их употребления диктуется необходимостью создания ярких исчерпывающих описаний. Найденные мною выражения подтверждают это: собрался с духом (идиома, состояние решительности, уверенность героя в своих действиях), величайший охотник до музыки ( любитель музыкальных произведений, музыкант), за словом в карман не полезет (всегда знает, что ответить), поминай, как звали (исчез без вести), Глебов развесил уши ( подслушивает), отчего мы сегодня сидим повесив носы (расстроились, опечалились), жить на большую ногу ( жить шикарно, не по средствам), испугался до смерти ( очень сильно испугался), Обжегся на молоке, будешь дуть и на воду; поднять меня на смешки (обсмеять).
Наряду с вышеперечисленными тропами Жихарев использует гиперболы для явного и намеренного преувеличения, с целью усиления выразительности и подчёркивания сказанной мысли : башни, покровенные белой одеждой, которые томно дремлют над рекою! есть и Феб в брачной румяной ризе, сугубящий свет лучей своих! есть и наяды, воспряну в_шие из льдов! есть и хладные кровью старцы, которые, почувствовав новые огни, готовы пролить застывшую кровь!; На свободе проглотил, наконец, многохвальный роман "Тереза и Фальдони; А ты, золотой мой; испугался до смерти; Я стихов не учу, Антон Антоныч, сами в память врезываются; Граф Хвостов сделал прекислую мину; на сердце Глебова лежала глубокая тайна: страшное подозрение закралось в его душу и не давало ему покоя ни днем ни ночью[4, с. 167].
В произведении присутствуют тавтология, плеоназмы. Казалось бы, это все речевые ошибки, но в данном художественном тексте они употребляются специально. Речевая избыточность играет на руку писателю, при помощи этих средств автор подчеркивает значение того или иного явления, а также это помогает ему избежать бесцветности речи, усилить ее действенность. В тексте встретились такие тавтология и плеоназмы: прекрасный, гостеприимный старик, прелестная музыка, премиленькая девушка.
Жихарев не очень часто использует синекдоху: женщина, приятель.
Литота, которая помогает точнее раскрыть образ, встречается несколько раз: любители-музыканты, недоучка-студент, гений-хранитель, дворян-соседей.
Автор использует множество устаревших слов, историзмов, которые помогают читателю ориентироваться во временном пространстве: "С преподобными преподобен будеши и со строптивыми развратишися"; богомудрое изречение; удержался я еще от пьянственного окаянства; Это напомнило мне лафонтенову басню; Не жури меня, потому что мне и без того грустно; Лучше даяти, чем принимати; Давеча; Невесту высматриваем вот с тятенькою; Эгоисты и прошлецы; И много еще говорено было кой-чего; куль, четверть, пуд.ю аршин (меры измерения); Душа почтенна будет в век; Старейших вкруг себя надменным Воззрением не огорчал.
Теперь хотелось бы обратиться к манере повествования. Оно ведется от первого лица, студента. В тексте очень часто герой обращается к своему другу, и мы видим его размышления. Отсюда возникает разговорный элемент в повествовании: кой-как; Сказал напрямки всю правду, да и в сторону; Не жури меня; Делал мне кой-какие вопросы; И много еще говорено было кой-чего; хочет пожить на покое; "Вы здешние хозяева?". -- "Да, кормилец". -- "А велико у вас семейство?". -- "Да всех-то душ с пятьдесят будет". -- "И живете нераздельно?". -- "Нераздельно, отец родной". -- "Как же вы это умещаетесь?". -- "Да вон в трех избах, а четвертая -- светлица, для свадебок". -- "Много ли ж тебе лет, старик?". -- "Кому, государь, мне или сынку-то?". -- "А это разве сынок твой?". -- "А как же, кормилец; вишь ему только восьмидесятый с петрова дня пошел". -- "Да тебе-то сколько ж?". -- "Без двух годков сто будет". -- "Хорошо, старина, благодари бога, что сподобил пожить столько. Если в семье старший есть, так и порядок есть и дело спорится". -- "Вестимо, родимый, без старшего какой уряд? [4, с. 120] (просторечия, разговорная речь, которая свойственна именно тому времени, о котором пишет автор). Слова кормилец, напрямки, сынок, избах,светлица создают эффект разговорной речи, естественной в дневнике - жанре разговорного стиля.
Жихарев в своем произведении использует довольно яркий глагольный ряд. Это придает описанию подвижность, экспрессию. Приведу ряд глаголов, передающих вышеизложенную речь: сбылось изречение, я прогулял в маскараде, открылась мне, не обошелся без истории, вцепились друг другу в волосы, не сходит с постели (болен), народ стал расходиться, бег был оживлен, опишу представление во всей подробности, все исполняли дело свое хорошо, Бог даровал ей талант, Наконец удалось мне побывать у Походяшина, я отвечал как умел, Петр Иванович испугался, люди не знают настоящего своего назначения!
Теперь, хотелось бы продемонстрировать цветовую гамму произведения. Преимущественно появляются яркие цвета, которые помогают читателю уловить настроение автора: А сколько бы теперь детей было у этих белых, румяных и дородных поэтесс или поэтисс, если б они похлопотали о своем замужестве!(показывается позитивное отношение автора), Делать нечего, буду снаряжать свой бальный костюм: пюсовый фрак и белый жилет с поджилетником из турецкой шали[4, с. 138].
В повествовании встречаются часто профессиональные слова, термины, некоторые из них являются и историзмами. Приведу примеры: Государь, поэтессы, наставник верховой езды, сваха.
Таким образом, можно сделать следующий вывод: лексический склад произведения очень разнообразен. Автор использует простые слова, просторечья, характерные для той эпохи, которую он описывает, что придает дневнику прошлых лет. Историзмы, фразеологизмы, идиомы не делают смысл произведения непонятным, а наоборот, усиливают его колорит.
Жихарев использует разнообразные тропы: эпитеты, гиперболы, метафоры, сравнения для того, чтобы ярче, выразительнее, понятнее описать образ, на который следует обратить внимание.
2.2 Синтаксический анализ книги Жихарева «Записки современника»
Поскольку повествовательный стиль Жихарева богат обилием словоформ и разнообразием синтаксических структур, есть смысл провести синтаксический анализ книги «Записки современника» с примерами, наиболее ярко выражающими сущность синтаксических категорий.
Перечислим наиболее значимые синтаксические особенности. Которые встречаются в произведении Жихарева «Записки современника»
Одной из самых ярких таких особенностей является использование автором односоставных и бессоюзных предложений (Бывший наш учитель французского языка в пансионе Ронка; А, право, желательно, чтоб в Москве!; Французские книги еще можно найти у Riss et Saucet; Впрочем, все к лучшему!; Обжегся на молоке, будешь дуть и на воду; Ждут также Александра Львовича Нарышкина для окончательного устройства и принятия театра в ведение императорской дирекции; Вот и еще одна дама, г-жа фон Фрейтаг; Подчас обмолвишься и вместо умной глупости скажешь глупость и пошлую; У Палицына встретился я с Алексеем Дурновым, родным племянником земляка твоего Александра Воейкова; Вчера изъездил пол-Москвы с поздравлениями именинниц и насилу сегодня отдохнул.)
И здесь же наоборот: следует обратить внимание, что Жихареву свойственны очень большие сложносочиненные и сложноподчиненные предложения. Витиеватость фраз и высказываний предает произведению оттенок настроений того времени (Никакие увещания и представления этих родных и знакомых и все их доводы к извинению поступка жены – как, например, что он мог ошибиться, что не надобно принимать так горячо к сердцу маленького кокетства молодой женщины и проч. – не могли успокоить несчастного мужа, и он все оставался безутешен и хотел завести процесс, покамест не напал на Михаила Константиновича Редкина, очень хладнокровного, очень доброго и чрезвычайно здравомыслящего и начитанного старика с сократовской физиономией; С третьего блюда начались тосты, и когда дежурный старшина, бригадир граф Толстой, встав, провозгласил: "Здоровье государя императора!", все, начиная с градоначальника, встали с мест своих и собрание разразилось таким громогласным "ура", что, кажется, встрепенулся бы и мертвый, если б в толпе этих людей, одушевленных такою живою любовью к государю и отечеству, мог находиться мертвец.) [4, с. 161].
Наиболее универсальным синтаксическим средством является интонация. В формальном отношении именно наличие интонации отличает предложение и текст как коммуникативные единицы от словосочетания. Она всеми своими компонентами (и прежде всего мелодической и динамической составляющими) обеспечивает единство коммуникативных образований (В два с небольшим года Штейнсберг "Русалками", "Чортовою мельницею" и "Духовидцем" ("Das neue Sonntagskiad") приобрел тысяч до 20 рублей, которые оставил жене своей, доброй, но бесталанной немочке. Будет ли она уметь сохранить их? Едва ли. Чудное дело! Кажется, вдова Штейнсберга должна была бы в своем кругу внушать к себе уважение, а между тем этого вовсе нет.).
Другим наиболее универсальным синтаксическим средством является порядок слов (их аранжировка), а в более сложных конструкциях и порядок предложений. Порядок слов в предложениях характеризуется тенденцией к непосредственному соположению связанных друг с другом конституентов, т.е. их позиционному соседству, примыканию друг к другу (После клубного обеда князю Багратиону и после частных угощений, которыми Москва чествовала дорогого гостя и других петербургских приезжих, она отдыхает.)
Если подчинённое слово находится перед господствующим, то говорят о препозиции (У князя Ивана Сергеевича Гагарина встретил я знаменитого живописца Тончи.).
Если же подчинённое слово следует за господствующим, то мы имеем дело с постпозицией (Он женат на старшей дочери князя. Сед как лунь. Судя по виду, ему должно быть лет около шестидесяти, но, по живости разговора, нельзя дать ему и сорока.).
Примыканию как контактному способу синтаксической связи может противостоять дистантное расположение синтаксически связанных слов. Так, в предложении при наличии нескольких дополнений то, которое по смыслу более тесно связано с глаголом (обычно дополнение адресата), может быть отделено от него другими дополнениями (С нынешнего дня русский театр поступил в казенное ведомство, и в первый раз актеры играли под названием актеров императорских. Давали драму «Бедность и благородство души» и комедию «Слуга двух господ».) [4, с. 94].
Близко к позиционному примыканию синтаксическое основосложение, используемое для создания инкорпоративных конструкций, в составе которых свободно соединяются корни (или основы). Инкорпоративные комплексы могут служить:
для выражения атрибутивных связей (Обедал у Антонского с Страховым, протоиереем Малиновским, Мерзляковым, Буле, Двигубским, Буринским и Петром Ивановичем, которому он поручил непременно привезти меня.);
для выражения отношений между действием и его объектом или обстоятельством (Меня подмывало и туда и сюда, но я решился изменить немцам для Сандуновой и Волкова – и раскаялся: в немецком театре проболтал бы, по крайней мере, за кулисами с немецкими чечотками и похохотал над уморительным Коропом в роли нашего брата, недоученого студента, а то просидел три часа на партерной лавке с каким-то купцом, который не давал мне слушать музыки своими вопросами, примечаниями и замечаниями:) [4, с. 46];
для построения предложения в целом (Обер-прокурор Боборыкин рассказывал, что он определил к себе в канцелярию одного приезжего из Орла, бедного гимназиста, вот по какому случаю: этот гимназист, Корнильев, сын какого-то орловского канцеляриста, по приезде остановился у известного стряпчего Григорьева, великого поклонника Бахусу, который начал его образование тем, что повел в Кремль взглянуть на Ивана Великого, царь пушку и большой колокол..).
В качестве формального способа выражения синтаксических связей и функций широко распространено использование служебных слов (союзов и союзных слов, частиц, предлогов и послелогов, связок) (Что-то многие опять начинают толковать о войне, а некоторые и нетерпеливо ее желают; Это, может быть, и очень покойно, но чтоб весело было – не думаю).
Различный характер выражаемых языковыми средствами иллокуций обусловливает наличие разных типов иллокутивных актов и, соответственно, разных прагматических (или интенциональных) типов предложений, обеспечивающих определённые социальные потребности общающихся. Классификация прагматических типов высказываний обычно включает в себя:
Констативы/Ассертивы. В таких высказываниях описываются какие-либо ситуации, утверждаются какие-либо факты (Мамзель Соломони-старшая, которая так хорошо играет на скрипке, выходит замуж за известного каретника купца Петрова, который получил недавно золотую медаль на голубой ленте, мимо всех медалей низшего класса.) [4, с. 130].
Комиссивы – высказывания-обещания, которые могут подразделяться на предложения-обещания (промисивы) и предложения-угрозы (менасивы) (Нравоучение проистекает из действия и потому трогает и врезывается в душу; морализовать на сцене бесполезно: не будешь моралистом лучше Соломона и Сираха.).
Экспрессивы, посредством которых регулируются взаимоотношения между коммуникантами (Альбини сказывали, что в Петербурге только и разговоров, что о войне, и думают, что фельдмаршал граф Каменский будет начальствовать войсками.).
Декларации/Декларативы. Такими высказываниями говорящий, если ему позволяет социальный статус, вносит изменения в положение своего адресата или присваивает какому-то объекту имя (Я сам давно об этом думал и решился приступить к сочинению трагедии. Сюжет у меня есть: из истории древних персов. Имя героя громкое – "Артабан". Иной насмешник превратит его в барабан, но к этому готовиться должно, и насмешек не избежишь.) [4, с. 233].
Директивы – высказывания, служащие побуждению адресата к действию или, наоборот, настаивающие на невыполнении действия, т.е. приказы, распоряжения, просьбы, советы, приглашения, предложения чего-либо, запрещения, предостережения (Удиви милость свою, любезный друг, на моем дураке, запиши его в свою канцелярию и, при случае, не оставь наградить чинком или двумя, если захочешь, – мы за это не рассердимся.).
Интеррогативы/Эротетивы/Квеситивы – высказывания, содержащие запрос необходимой информации (Чем же занимаются у вас? – А ничего не делают или занимаются пустяками).
Вокативы – высказывания-обращения (О вы, мастеровые Тулы!).
Оптативы – высказывания-пожелания ( Желал бы я знать, кто этот "В. Б –ъ", и подозреваю близкого соседа.) [4, с. 218].
В отличие от фонологии, морфологии и лексикологии, синтаксис имеет дело не с воспроизводимыми, инвентарными языковыми единицами, а с единицами конструктивными, которые строятся каждый раз, в каждом отдельном речевом акте заново.
Привязка к коммуникативно-прагматическому контексту в наибольшей степени присуща тексту как полному знаку, обладающему относительной коммуникативной завершённостью. Прагматические свойства текста делают его дискурсом, т.е. позволяют квалифицировать его не просто как замкнутую последовательность предложений, а как замкнутую последовательность речевых актов.
В книге Жихарева «Записки современника» могут быть обнаружены некоторые из принадлежащих языку конструктивных схем:
структурно-семантические схемы построения элементарных (бинарных) словосочетаний (Некоторые купцы, давно знакомые с нашим домом, приглашали меня к себе и, между прочим, знаменитый некогда торговец лошадьми и поставщик их ко двору, старик Гаврила Рожков, которого я посетил с удовольствием, пил у него чай и пуншевал с ним.);
способы соединения элементарных словосочетаний в более сложные (Они держали за него известный огромный заклад, в тысячу рублей, состоящий в том, что Рожков верхом на сибирском своем иноходце взъедет в четвертый этаж одного дома в Мещанской, к славной в то время прелестнице Танюше.);
элементарные пропозициональные (предикатно-актантные) и субъектно-предикатные схемы построения предложений (Сижу себе на балконе да почитываю рассуждение Шлецера «О причинах беспрерывно возрастающей в России дороговизны на произведения сельского хозяйства и о средствах к ограничению возвышения на них ценности»);
способы сцепления элементарных пропозиций в сложные, комплексные пропозициональные структуры (Молодые супруги жили счастливо целый год, то есть до тех пор, покамест было чем жить; но небольшие средства их скоро истощились; наступило время жестокой нужды, тяжких забот и лишении всякого рода; а между тем бог даровал им дочь, и недостаток в потребностях жизни стал еще ощутительнее.) [4, с. 265].
2.3 Морфологический анализ книги Жихарева «Записки современника»
Описанием слов и морфем (соответственно верхних и нижних единиц морфологического уровня языковой структуры) занимается наука морфология.
Рассмотрим основные морфологические аспекты книги Жихарева «Записки современника», приводя примеры в выдержках из произведения, которые наиболее ярко выражают направленность данной тематики:
свойства, позволяющие осуществлять сегментацию речи на слова и морфемы и инвентаризацию этих единиц в лексиконе и морфемиконе («Это служба довольно видная, – сказал Походяшин, – и для молодого образованного человека может быть очень выгодна в отношении к повышению чинами и другим отличиям; сверх того, она дает средства путешествовать и в чужих краях приобресть такие познания, какие нам здесь бывают недоступны, но между тем в этой службе – разумея ее в некоторой высшей степени действования – есть и свое неудобство: надобно уметь более или менее притворствовать, иначе хорошим дипломатом быть нельзя»);
особенности строения слов и морфем как знаков со своими означаемыми и означающими (Я нашел тут князей Долгоруких, Валуева, смоленского Апраксина, екатерининского генерала Маркова с георгиевскою звездою, трех князей Голицыных, из которых у князя Михаила Петровича такой великолепный дом в Новой Басманной и почти такая же славная картинная галерея, какая была у однофамильца его, знаменитого филантропа; встретил Ивана Петровича Архарова, который очень удивился, увидев меня в клубе.);
характер оппозиций между словами (и, соответственно, между морфемами), лежащих в основе системной организации лексикона и морфемикона (Сегодняшний спектакль, не в счет годовых лож и кресел, а в пользу актера Померанцева, как нынче печатают в афишах (хорошу выдумали фразу!), был порядочно скучен и никому не принес удовольствия. Даже и строптивая Верещагина, подруга князя Михаила Александровича и записная любительница слезных драм, зевала порядочно. Померанцев точно хорош в своей роли, но что мог сделать он один в этом обществе неблагообразных персонажей?) [4, с. 110];
дифференциальные признаки, определяющие место слов и морфем в соответствующих системах и обеспечивающие их различение и отождествление (Катерину Ивановну Яковлеву-Собакину догнали, воротили, сдали с рук на руки больной матери, и она – как ни в чем не бывала. Да и в самом деле она была увезена против воли: к подъезду театра подъехала карета, несколько голосов закричало: "Карета Яковлевой-Собакиной!". Она, по обыкновенной своей ветренности, не осмотрясь, вскочила в карету, дверцы захлопнули, кучер ударил по лошадям и – похищениие совершилось!);
характер варьирования слов и морфем в речи и дистрибутивные отношения между вариантами одного слова (аллолексами) и, соответственно, между вариантами одной морфемы (алломорфами) (Является женщина под видом ученого юриспрудента и, с дозволения дожа, берется разрешить небывалый случай. Она начинает тем, что, по буквальному смыслу обязательства, обвиняет купца и предоставляет жиду вырезать из него фунт мяса, но вместе с тем налагает и на жида обязанность вырезать ни больше, ни меньше, как только один фунт и совершенно без пролития крови; в противном же случае подвергает его наказанию, какому подлежат жиды за пролитие крови христианской.);
фонемная и просодическая структура экспонентов как слов (и лексов), так и морфем (и морфов) (Пожалуй, если пойдет на игру слов в юриспруденции и на превратные толки о действиях подсудимых лиц, то и у нас найдется много случаев, из которых иному русскому Шекспиру вздумается сочинить трагедию, и вот, например, один анекдот, рассказанный П. И. Авериным и слышанный им от Д. П. Трощинского.) [4, с. 66].
Книга Жихарева «Записка современника» представляет особый интерес в плане морфологического анализа, поскольку имеет широкий спектр собственно морфологических значений, элементарных значений словоформ многоформенных слов.
Это определяется богатством и разнообразием описательных приемов Жихарева. Элементарные значения словоформ многоформенных слов могут:
иметь референциальный характер (т.е. относить данную словоформу к какому-то внеязыковому моменту). Так, например, значение единственного числа имени существительного в принципе опирается на идею единичности данного предмета (Лапин был очень хороший трагический актер и чрезвычайно любим петербургскою публикою. Он соединял в себе все качества, составляющие отличного трагика: счастливую наружность, звучный и гибкий орган, чистую и правильную дикцию. В игре его много было благородства, и он чрезвычайно напоминал собою Флоридора, которого постоянно брал себе в образец.);
характеризоваться конкретной коммуникативно-ситуационной соотнесённостью. Так, значение первого лица предполагает указание на говорящего, как активного участника данного коммуникативного акта: (Вот что a peu pres пишет Гейдеке в своем "Русском Меркурии" о Карамзине: "Известный в Германии российский писатель г. Карамзин подвергся той же участи, какой подвергаются и все люди, возвышающиеся над посредственностью, то есть он находится между двумя партиями: одною доброжелательствующею и другою ему враждебною.) [4, с. 190];
указывать на характер структурно-синтаксических отношений между словами внутри предложения. Таково, например, значение винительного падежа имени существительного (Любовь Карамзина к истине и его откровенность остались неизменными во всех обстоятельствах. С мужеством древнего римлянина и настоящего свободного гражданина и патриота он не преставал совершенствовать русский язык и обогащать его слово, и когда недоброжелатели его убедились, что со стороны политических мнении задеть его нет возможности, то задумали достичь своей цели другим способом: стали унижать достоинство его сочинений и подвергать сомнению самый его талант.) [4, с. 123];
служить основой для классификации слов внутри одной части речи. Таково, в принципе, значение среднего рода имени существительного (Засим Гейдеке объясняет, что он не излагает собственного мнения своего о сочинениях Карамзина, потому что по чувствам особенного уважения, которые он питает к сочинителю как к человеку высокой души и благороднейших свойств, суждения его могли бы показаться пристрастными, а ограничивается только несколькими выписками из критик и рецензий на Карамзина, из которых ясно, без всяких комментарий, усмотреть можно, какая из двух партий справедливее в своих суждениях о Карамзине: доброжелательствующая ему или враждебная.) [4, с. 146].
От морфологических значений перейдем непосредственно к морфемам, т. е. минимально значимым единицам языка, которые:
в функциональном плане:
не выступают сами по себе в качестве номинативных единиц и могут лишь соучаствовать в сочетании с другими морфемами в образовании номинативных единиц (Охота пуще неволи, говорит пословица, а я скажу: неволя пуще охоты. В субботу плясал до упаду и все с такими дамами, которые без меня просидели бы целый вечер на одном месте: их никто не ангажировал.)[4, с.194];
в структурном плане:
не обладают формальными признаками слов, которые:
вступают в синтаксические связи с другими словами в данном словосочетании и предложении (Ездил к ректору просить о выдаче аттестата.) [4, с. 236];
во многих случаях представляют собой возможный минимум предложения и берут на себя функцию члена предложения (Наш Андрюша с своей Фелицией Вильмар (пустым романом Бланшара), с своими открытиями да воздушными шарами сам скоро обратится в мыльный пузырь.) [4, с. 255];
обладают позиционной самостоятельностью и, соответственно, способностью перемещаться в пределах словосочетания или предложения, отделяться словом или словосочетанием от предшествующего или последующего слова (Чрезвычайно любопытно появление такого важного творения, принадлежащего по существу своему к области высших теологических наук и написанное лицом, не принадлежащим к духовенству, творения, требовавшего стольких экзегетических, герменевтических знаний и критических исследований, из которых автор, к удивлению всех, вышел с такой честью, так что, несмотря на превосходство существовавших прежде сочинений в этом роде и глубокие исследования новейших истолкователей, он не токмо сравнился с ними, но и превзошел их.) [4, с. 211].
могут являться одной из составляющих слова (в случае многоморфемного слова) или же совпадать в своих линейных границах со словом (в случае одноморфемного слова) (Бывший наш учитель французского языка в пансионе Ронка, Лаво, с таким же учителем Алларом намерены основать обширную торговлю французскими книгами и завести в центре города, на Лубянке, книжную лавку.) [4, с. 218].
Заключение
В данной работе была проанализирована книга Жихарева «Записки современника».
Автор пишет о всех сферах жизни: и о социальной, и о культурной, и о торговле, и о политике. «Записки современника», кроме собственных приключений писавшего, заключают в себе живую панораму большей части современных лиц и происшествий того времени. Трудно настоящим образом судить о степени нынешнего их интереса, но кажется, что и в настоящем виде они не лишены интереса, который, по мере продолжения «Записок», возрастает.
Стилистический анализ данного произведения состоял из трех частей: лексики, морфологии и синтаксиса. В лексике были выделены характерные для статьи тропы, приведены примеры из текста.
В разделе морфологического анализа охарактеризованы морфемы произведения и характерные аспекты морфологического анализа.
В разделе синтаксического анализа приводятся наиболее распространенные синтаксические структуры речи и их использование в произведении с примерами.
Таким образом, следует сделать вывод, что все поставленные во введении задачи были решены.
Список использованных источников информации
Плунгян В. А. Общая морфология: введение в проблематику. – М., 2000 г. – 352 с.
Арутюнова Н. Д. Синтаксис. Лингвистический энциклопедический словарь, – М., 2001 г. – 368 с.
Палхан И. В. Лексика. – М., 2002 г. – 228 с.
Жихарев С. П. «Записки современника» – СПБ., Искусство, 1989 г. – 312 с.
Степан Петрович Жихарев и его «Записки». «Исторический Вестник», 1893 год, июнь