Этот труд сравнивает двух глухих испанских художников: Франсиско Хосе де Гойя и Роберто Готье Прадеса. Франсиско де Гойя был одним из великих испанских художников. Роберто Прадес также был художником, но его вспоминают больше как первого испанского глухого учителя. Оба были современниками (Гойя жил с 1746 по 1828 гг.; Прадес - с 1772 по 1836 гг.). Их жизнь протекала в один из наиболее критических и волнующих периодов истории Испании, в эпоху, отмеченную политической нестабильностью, войной и голодом, а также созданием первой школы для глухих в Испании. Своим трудом Гойя оставляет выдающееся свидетельство Испании его дней, его народа, истории, традиций и недостатков. Прадес оставляет наследство другого вида, главным образом обучение и воспитание различных поколений глухих детей.
Мне приятно начать создание эскиза жизни двух деятелей. Как видим, существует большое число поразительных аналогий. Оба проводят свои первые годы в Сарагосе, на северо-западе Испании, прежде чем собраться в Мадрид, чтобы изучать изящные искусства в Академии Сан-Фернандо, и затем поселяются в столице Испании. Кроме того, оба были глухими: Гойя потерял слух в середине своей жизни, тогда как Прадес был глухим от рождения. В финальной части я рассматриваю влияние, которое оказывала глухота на их жизнь.
Франсиско Хосе де Гойя родился на каких-то 26 лет раньше, чем Роберто Готье Прадес. История жизни Гойи начинается в 1746 г. в разоренной усадьбе Фуэндетодос в окрестностях Сарагосы. Условия жизни его семьи были исключительно скромными. Его мать Грасия Лусиэнтес принадлежала к мелкой аристократии Сарагосы, его отец Хосе Гойя зарабатывал жалованье как шлифовальщик металлов.
Гойя провел свое детство в Сарагосе, где посещал школу, руководимую отцами пиларистами. В возрасте 14 лет он обучался художником Хосе Лусаном, спустя несколько лет в Мадриде. В 1763 г. и в 1766 г. он участвовал в конкурсе в Академии изящных искусств святого Фернандо, однако в обоих случаях экзаменаторы не поддержали его, и в 1769 г. он покинул Испанию, чтобы обучаться искусству в Италии. Он возвратился в Сарагосу в 1771 г., где ему заказывают фреску для потолка собора Эль Пилар. Два года спустя он женился на Хосефине Байэу. Молодая чета жила в Мадриде, где Гойя работал на Королевской фабрике гобеленов. Он также получал другие заказы, часто религиозного характера, и начал утверждаться как художник портретист.
По мере того когда возрастала его репутация, сын шлифовальщика из Сарагосы наслаждался своим успехом и признанием. В одном письме другу Гойя писал об аудиенции у короля, сообщая с удовольствием, что не смог скрыть “всех почестей, которые благодаря Богу, он получил от короля, королевы и принцессы, показав им картины”, добавляя: “я поцеловал их руки, никогда не испытывал так много счастья”. Его новая слава давала ему больше работы по заказам. Для него позируют члены аристократии и королевской семьи, политики, законодатели и высокие сановники церкви, а также поэты, художники, актеры и тореадоры. Успех приятен, но одновременно художник скучал, так как ему хотелось писать только то, что он любил.
Между тем, как звезда Гойи в испанском дворе становилось ярче, возвращаемся к Роберто Готье Прадесу. Прадес родился в Сарагосе в 1772 г. (В это время Гойя вернулся из Италии и работал над фресками собора Эль Пилар). Отец Прадеса Педро родился на юге Франции, а его мать Мария также имела французское происхождение, судя по фамилии Готье. Роберто Прадес родился глухим. В течение всего детства он учился читать и писать дома, где опекался своими родителями.
Прадес так же, как и Гойя до него, проводил свое детство и юность в Сарагосе. (В течение этих лет Гойя был очень занят, утверждаясь как художник, сначала в Сарагосе, затем в Мадриде). Однако в отличие от Гойи Прадес родился в богатой семье: его отец был проектировщиком Императорского канала в Арагоне, самого большого общественного строительства XVIII века в Испании. Однако в раннем возрасте Роберто остался сиротой без опеки. Его глухота и его карандаш лишали его возможности стремиться к достойному положению соответственно его благородного происхождения. Все же талантливая глухая личность выделяется как художник. Таким образом, осенью 1789 г. Прадес в 16 лет поступил в Академию Сан-Карлос в Валенсии, на востоке Испании, где изучал рисование и гравирование.
В то время, когда Прадес поступил в Академию Сан-Карлос, Гойя уже достиг значительных успехов в Мадриде. В 1780 г. был избран в Академию Сан-Фернандо, в 1785 г. стал проректором, в следующем году был назначен художником Двора и в 1989 г. художником Палаты. Летом 1790 г., когда Прадес все еще не закончил свой первый год в Академии Сан-Карлос, Гойя ездил в Валенсию. Его жена была больна, и врачи советовали ей свежий морской воздух. В Валенсии академики Академии Сан-Карлос избрали Гойю почетным членом и он подарил им два анатомических рисунка, которые выполнил в присутствии учеников. Юноша Роберто Прадес вполне мог находиться среди присутствующих и наблюдать знаменитого жудожника Двора с особым интересом.
Между тем, Прадес учился в Валенсии, Гойя озвратился в Мадрид, где продолжал свою работу на Королевской фабрике гобеленов и как художник Палаты. Затем в 1792 г., будучи в Севилье, заразился ужасным и зловещим заболеванием, которое оставило ему глубокую и неизлечимую глухоту в возрасте 46 лет.
После продолжительной болезни, выздоровев, Гойя начал рисовать снова. Однако его близкое соприкосновение с глухотой и одиночеством, в которые он был погружен, изменило его искусство навсегда. Кроме работ на заказ, Гойя начал писать картины исключительно для самого себя, измеряя глубину бездны своего воображения и проявляя себя в своем стиле и в изменении темы, где присутствуют свобода и своеобразие, которые не встречались в его предыдущих работах. Его произведения, начиная с этого времени, отличались новой глубиной и критическим видением. Если глухота Гойя имела положительный эффект на его искусство, то нельзя сказать то же самое о его профессиональной жизни. В 1795 г. вскоре после утраты слуха он был избран директором Школы живописи Академии Сан-Фернандо, но два года спустя отправлен в отставку со ссылкой на состояние здоровья. Примерно через десятилетие он добивался места Генерального директора Академии, но потерпел поражение при голосовании; 28 из 29 были против него, несомненно, из-за его глухоты.
В 1799 г. Гойя опубликовал свои Капричос, т.е. серию из 80 гравюр в офорте со своим антиучредительным тоном и своей сатирической критикой популярных предрассудков, невежества, суеверий и пороков, которые показывают драматические перемены в жизни художника, ставшего глухим. Несмотря на это, как полагают многочисленные исследования творчества Гойя испанскими специалистами, возможно, что этот же 1799 год также был одним из триумфальных для Гойи - профессионала, который был назначен первым художником короля – наиболее высокая честь для испаского художника. У Гойя начался только что один из наиболее блестящих периодов его карьеры. Его отношения с Дворцом стали более близкими, он пишет портреты Карлоса IV и королевы Марии Луизы, королевской семьи, Годой и своей жены, а также аристократии и выдающихся личностей своего времени.
Тем временем Прадес оставался в Академии Сан-Фернандо (его присутствие засвидетельствовано на протяжении 1804 г.). Однако Прадес занимает свое место в истории не как художник, а как учитель глухих детей. В мае 1805 г. он обратился в Королевский колледж для глухонемых с ходатайством учить читать и писать или рисовать. (Учреждение, над которым шефствовала патриотическая ассоциация, известная как “Друзья страны”, было открыто за несколько месяцев раньше для шестерых студентов). Преподаватели школы обучали мальчиков письменности, однако предложение Прадеса по обучению рисованию очаровало членов Совета правления: они решили, что глухой художник “был более подходящим”, чем любой другой кандидат, ввиду тождественности состояния, которое он разделял с учениками. Королевский колледж с удовлетворением принял его предложение, и вскоре глухие учащиеся начали получать его уроки рисунка “с большим удовольствием”.
В конце 1807 г., когда Прадес преподавал в Королевском колледже, а Гойя писал картины для короля, французские войска вошли в Испанию. Ссылаясь на намерение осуществить совместное вторжение в Португалию, они пересекли границу с согласия правительства и королевства. Весной 1808 г. Наполеон уговорил Фернандо VII и его родителей уехать в Байону, где как отца, так и сына обязали отречься. При арестованных королях, практически заключенных во Франции, Наполеон назначил своего брата на трон Испании. Народное возмущение 2 мая в Мадриде ознаменовало начало испанской войны за независимость против узурпатора. (Мятеж и репрессии последовавшие в тот день, позже были увековечены Гойя в двух знаменитых картинах “Разгон мамелюков” и “Расстрелы в Монклоа”).
Все это предполагало первый шаг к испанской войне за независимость. Все слои народа – военные и граждане, в т.ч. мужчины, женщины и дети – подвергались опасности и любой вид вооруженного сопро-тивления против врага считался законным. Когда производство остановилось, голод охватил народ, и улицы заполнялись трупами и умирающими. Гойя был свидетелем ужасов – увечий, насилий, истязаний, казней и смертей от голода, и в серии, известной как “Бедствия войны”, оставил грубое живописное свидетельство дикости и страданий.
Перед тем, как закончился конфликт, его жена Хосефа умерла после принятия в Католической церкви Святого таинства соборования больных и была похоронена на кладбище Фуэнкаррал в 1812 г. Изоляция, в которую глухота погрузила художника десять лет назад, с ее смертью, только усилилась.
В течение войны Роберто Прадес также испытал свою долю страданий. Взрыв военных действий застал его врасплох дающим урок в Королевском колледже, но весной 1811 г. учреждение надо было закрывать из-за нехватки фондов и шесть учащихся вместе с Прадесом и слышащим слугой были переведены в школу для бедных детей и сирот Сент-Ильдефонсо.
Ввиду того, что он опасался, что они могут оказывать отрицательное влияние на более маленьких детей, недавние нелегалы были заперты в отдельном помещении и изолированы от остальных учащихся. Он запретил им ходить в общую столовую, отказывал им в доступе к колодцу внутреннего дворика и заставлял их доставать свою собственную воду из соседнего источника. Юные глухие были босыми и одетыми в грязные лохмотья. Они не завтракали и ужинали очень мало, и каждый день не хватало еды. Хотя Прадес продолжал свои усилия по их обучению, они были ослабленными и с болями в желудке столь сильными, что они мешали писать; большую часть дней совершенно не могли посещать уроки.
В мае 1812 г. Прадес и его воспитанники были отправлены в приют - дом для бедных. Там маленькие глухие обучались ткачеству. Позже их отправили на улицы нищенствовать. К лету 1812 г. 3 человека умерли, а другие были недалеки от такой же судьбы. Перед тем, как снова открылось Учреждение, большая часть погибла от голода, оставленная под открытым небом. Профессору искусства каким-то образом удалось выжить.
После своего поражения в Витории в июне 1813 г. французы отступили из Испании и многие офранцуженные последовали тем же путем. В марте следующего года Фернандо VII возвратился в свое государство. Он отменил Конституцию 12, редактированную в его отсутствие Кортесом де Кадис, и восстановил абсолютизм. В атмосфере преследования и страха, что последовали тем временем, назначили Комиссию для следствия по лицам, подозреваемым в сотрудничестве с оккупационным правлением. Среди таких подследственных был Франсиско Гойя, который служил как художник Двора Хосе Бонапарта. Вызванный в Трибунал реабилитаций, Гойя смог оправдать свое поведение во время оккупации. Он был объявлен невиновным и восстановлен, как Художник Палаты. Однако его проблемы на этом далеко не закончились и в 1815 г. он был вызван в восстановленную инквизицию (которая была тихо упразднена королем Хосе I) и допрошен относительно своей картины “Обнаженная Маха”. Это было не первое трение Гойя с Санто Офисио – инквизицией, он критиковался прежде за “Лос Капричос”, и хотя подробности этого столкновения не известны, возможно, что оно оказалось для глухого художника в его 69 лет, действительно решающим.
В это время Гойя еще все больше отделялся от общества. Он прекратил посещения собраний в Академии Сан-Фернандо и работал над “Глупостями”, своей плоследней большой серией гравюр, над теми самыми, в которых критика и сатира “Лос Капричос” достигла своей крайности, предлагая галлюцинаторное и кошмарное видение религиозного фанатизма, преследования и упадка эпохи. Его отношения с дальней родственницей Леокадией Вейсс, которая жила с ним приблизительно с 1814 г. до даты его смерти, в каком-то виде могли облегчить его одиночество. Леокадия имела двух детей Гильермо и Марию дель Розарио. Гойя оказался в положении отца, и бесспорно, он сильно любил детей, особенно Розарио.
Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.ed.vseved.ru/