Содержание
Стр.
ВВЕДЕНИЕ....................................................................................................3
1.Японское общество..................................................................................10
2.Японская семья – как пример патриархальности..................................16
3.Принципы воспитания детей японского общества...............................18
4. Место искусства в воспитании..............................................................25
ЗАКЛЮЧЕНИЕ...........................................................................................37
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ...................................39
ВВЕДЕНИЕ
Воспитание растущего человека как формирование развитой личности составляет одну из главных задач современного общества.
Преодоление отчуждения человека от его подлинной сущности, формирование духовно развитой личности в процессе исторического развития общества не совершается автоматически. Оно требует усилий со стороны людей, и эти усилия направляются как на создание материальных возможностей, объективных социальных условий, так и на реализацию открывающихся на каждом историческом этапе новых возможностей для духовно-нравственного совершенствования человека. В этом двуедином процессе реальная возможность развития человека как личности обеспечивается всей совокупностью материальных и духовных ресурсов общества.
Ребенок постоянно включен в те или иные формы общественной практики; и если отсутствует ее специальная организация, то воспитательное воздействие на ребенка оказывают наличные, традиционно сложившиеся ее формы, результат действия которых может оказаться в противоречии с целями воспитания.
Исторически сформировавшаяся система воспитания обеспечивает присвоение детьми определенного круга способностей, нравственных норм и духовных ориентиров, соответствующих требованиям конкретного общества, но постепенно средства и способы организации становятся непродуктивными.
И если данному обществу требуется формирование у детей нового круга способностей и потребностей, то для этого необходимо преобразование системы воспитания, способной организовывать эффективное функционирование новых форм воспроизводящей деятельности. Развивающая роль системы воспитания при этом выступает открыто, делаясь объектом специального обсуждения, анализа и целенаправленной организации.
Формирование человека как личности требует от общества постоянного и сознательно организуемого совершенствования системы общественного воспитания, преодоления застойных, традиционных, стихийно сложившихся форм. Такая практика преобразования сложившихся форм воспитания немыслима без опоры на научно-теоретическое психологическое знание закономерностей развития ребенка в процессе онтогенеза, ибо без опоры на такое знание существует опасность возникновения волюнтаристского, манипулятивного воздействия на процесс развития, искажения его подлинной человеческой природы, техницизм в подходе к человеку.
Суть подлинно гуманистического отношения к воспитанию ребенка выражена в тезисе его активности как полноправного субъекта, а не объекта процесса воспитания. Собственная активность ребенка есть необходимое условие воспитательного процесса, но сама эта активность, формы ее проявления и, главное, уровень осуществления, определяющий ее результативность, должны быть сформированы, созданы у ребенка на основе исторически сложившихся образцов, однако не слепого их воспроизведения, а творческого использования.
Ребенок постоянно включен в те или иные формы общественной практики; и если отсутствует ее специальная организация, то воспитательное воздействие на ребенка оказывают наличные, традиционно сложившиеся ее формы, результат действия которых может оказаться в противоречии с целями воспитания.
Исторически сформировавшаяся система воспитания обеспечивает присвоение детьми определенного круга способностей, нравственных норм и духовных ориентиров, соответствующих требованиям конкретного общества, но постепенно средства и способы организации становятся непродуктивными.
И если данному обществу требуется формирование у детей нового круга способностей и потребностей, то для этого необходимо преобразование системы воспитания, способной организовывать эффективное функционирование новых форм воспроизводящей деятельности. Развивающая роль системы воспитания при этом выступает открыто, делаясь объектом специального обсуждения, анализа и целенаправленной организации.
Следовательно, важно так строить педагогический процесс, чтобы воспитатель руководил деятельностью ребенка, организуя его активное самовоспитание путем совершения самостоятельных и ответственных поступков. Педагог-воспитатель может и обязан помочь растущему человеку пройти этот - всегда уникальный и самостоятельный - путь морально-нравственного и социального развития. Воспитание представляет собой не приспособление детей, подростков, юношества к наличным формам социального бытия, не подгонку под определенный стандарт. В результате присвоения общественно выработанных форм и способов деятельности происходит дальнейшее развитие - формирование ориентации детей на определенные ценности, самостоятельности в решении сложных нравственных проблем. "Условие эффективности воспитания - самостоятельный выбор или осознанное принятие детьми содержания и целей деятельности".
Под воспитанием понимается целенаправленное развитие каждого растущего человека как неповторимой человеческой индивидуальности, обеспечивание роста и совершенствования нравственных и творческих сил этого человека, через построение такой общественной практики, в условиях которой то, что у ребенка находится в зачаточном состоянии или пока только составляет возможность, превращается в действительность. "Воспитывать - это значит направлять развитие субъективного мира человека", с одной стороны, действуя в соответствии с тем нравственным образцом, идеалом, который воплощает требования общества к растущему человеку, а с другой стороны, преследуя цель максимального развития индивидуальных особенностей каждого ребенка.
Как указывал Л.С. Выготский, "учитель с научной точки зрения - только организатор социальной воспитательной среды, регулятор и контролер ее взаимодействия с каждым учеником".
Такой подход к построению процесса воспитания - как активного целенаправленного формирования личности - согласуется с нашей методологической установкой на оценку роли общества и места генотипа растущего человека в становлении его личности.
Достижения современной науки, в том числе труды отечественных философов и психологов, педагогов и физиологов, юристов и генетиков, свидетельствуют о том, что только в социальной среде в процессе целенаправленного воспитания происходит действенная выработка программ социального поведения человека, формируется человек как личность. Причем социальная обусловленность развития личности носит конкретно-исторический характер.
Существование человека, как известно, никогда не протекает как изолированный и абстрактный процесс. Будучи вплетено в систему отношений самого разного плана и уровня, оно не только испытывает на себе комплексное воздействие окружающего мира, но и само всё более способно оказывать на мир так или иначе направленное воздействие. Эстетическое воспитание как ценностное отношение к миру не только определенным образом формирует и настраивает всю систему человеческих отношений, но и становится вопросом сохранения и упрочения собственно человеческого статуса, ибо от характера и качества этих отношений зависит и развитие самой человеческой природы, и даже само дальнейшее выживание человека. Таким образом, перед человеком, все полнее осознающим свою теснейшую связь с окружающим, встаёт не только вопрос, каким должен быть мир, но и неотделимый от него вопрос — каким должен быть сам человек.
Работа по внутреннему совершенствованию самого человека, составляющая подлинный смысл воспитания, занимает важное место в философско-мировоззренческих и религиозных учениях Востока, как правило, тесно связанных с практикой. Богатый опыт Востока, выработанные им духовные ценности составляют и его специфику, и своеобразный противовес укрепившемуся на Западе рационально-прагматическому, инструменталистскому подходу к проблеме отношения человека и мира.
В этом отношении особый интерес представляет опыт Японии, которой удалось соединить как бы два пути развития — характерный для Запада, форсированно экспансионистский, и традиционный восточный, углубленно-созерцательный. Это привело к формированию двух уровней социального контекста с разными моделями отношения к миру, четко выявив устойчивость "корневой системы" традиционной национальной культуры, определившей и систему эстетического воспитания. Конечно, конкретный опыт Японии в плане воспитания, способа формирования общего эстетического контекста достаточно специфичен, ибо своеобразна и история развития Японии, самобытно ее культурное лицо. И потому вряд ли возможны были бы прямые аналогии, переносы, однозначные заимствования методик, практических приемов и даже теорий.
При анализе и общих теорий и более частных концепций очевидно различие в традиционных культурных укладах, традиционных подходах, различие в национальной психологии, в стиле мышления, в известной мере определяемом характером языка. Различно и понимание многих эстетических категорий, их содержание и размещение в системе научно-эстетического освоения действительности, различен сам состав наиболее значащих категорий и понятий, специфичны акценты при оценке красоты, её положение в иерархии ценностей и т.д. Именно подобные причины не позволяют прямо заимствовать даже самые эффективные методы, самые действенные способы формирования эстетического сознания. Однако проследить принципиальные моменты формирования, его пути и факторы, его обусловливающие, прежде всего роль самого контекста, в котором происходит это формирование, — и интересно, и поучительно, Представляет интерес и способ осуществления специальной культурно-художественной политики в этом отношении, проведенные в жизнь основных положений и представлений в этой области. Известно, что эстетическое сознание может быть формируемо не только путем направленного, планомерно и намеренно осуществляемого воспитания и образования, но и в контексте стихийного, неуправляемого воздействия на человека окружающей его среды, непосредственного бытия, в которое человек погружен, и влияние которого он может не осознавать и даже не отмечать. Однако и эстетические аспекты окружающей действительности, и эстетическое воздействие даже не специально эстетических сторон действительности, постоянно и неотступно сопровождая человека, оказывают на него определенное формирующее воздействие. Вместе с системой традиционных представлений, в которые неотрывно вплетаются и представления эстетические, это составляет тот естественный совокупный контекст, в котором формируется и оформляется эстетическое сознание — эстетические понятия, вкус, представления об идеале, красоте, гармонии. Рассмотрение влияния организации этого контекста позволяет определить роль, “удельный вес” и значение доли стихийного формирования эстетического сознания сравнительно с его направленным осуществлением.
В этой работе хотелось бы осветить основные моменты воспитания детей японского народа. В связи с этим поставлена цель: изучить особенности воспитания японских детей.
Традиционная японская пословица гласит: «Дети – это сокровища». В традиционной японской семье один ребенок (мальчик или девочка) оставался дома как наследник домашнего очага. Этот обычай, по-видимому, ушел в прошлое в результате американской военной оккупации после Второй мировой войны, однако японские семьи продолжают строиться вокруг детей. Японская система воспитания детей переменилась после войны, и теперь вместо того, чтобы готовить детей служить семье, их готовят к безболезненному поступлению в школу, освоению профессии и работе на большой фирме. Как и в Западной Европе и Северной Америке, школа дополнила семью в качестве первичного агента социализации.
Мы всегда с интересом слушаем рассказы о воспитании детей в других странах. В США вышла книга профессора Ю. Бронфенбреннера, который доказывает, что в СССР детей воспитывают лучше, чем в США, и призывает перенять советские методы воспитания (эта книжка пользовалась большим успехом и переведена на восемнадцать языков). В нашей стране с особым интересом говорят о воспитании детей в Японии - считается, что в Японии прекрасное воспитание. Думаю, что в Японии тоже кого-нибудь ставят в пример.
Японское обществоЯпония в настоящее время является не только одной из ведущих стран капиталистического мира по уровню промышленно-технического развития, но и страной с высоким уровнем общей грамотности, которая есть одно из важных, необходимых оснований развития современной культурной жизни. После реформ 1868 г. ("революция Мэйдзи”) был учрежден ряд университетов и институтов, в 1871 г. учреждено Министерство просвещения, издавшее в 1872 г. Положение об образовании, которое вводило единую, централизованную систему всеобщего и обязательного образования: “Ни одна семья, ни в городе, ни в деревне, не должна остаться не охваченной образованием. Этого требуют интересы укрепления государства” (Ладанов, 1996). Так было определено “стратегическое” значение всеобщей грамотности, и образование, наряду со службой в армии и уплатой налогов, стало рассматриваться как третья важнейшая обязанность японца.
С 70-х годов прошлого века в Японии было введено всеобщее обязательное четырехлетнее образование, а с 70-х годов нашего века бесплатным обязательным становится девятилетний цикл: 6 лет в начальной школе и 3 года — в младшей средней школе; им охватывается почти 100% детей. Следующая ступень среднего образования (трехлетняя старшая средняя школа) уже не является обязательной, поэтому 12-летним образованием охвачено около 97% детей соответствующей возрастной группы. Затем следует образование в университете (4 года) или в колледже (2 года); в начале 80-х годов такое образование имели 37,4% молодежи. В настоящее время более половины населения Японии имеет полное среднее и высшее образование. Японское правительство, в стремлении вывести страну в число первых держав мира делающее ставку на высшее образование, принимает в 1918 г. положение о высшем образовании в стране. Среди целей и задач университетской подготовки формулируется и задача "развивать личность студентов".
Попытки структурной перестройки системы школьного образования (ввести 4-4-6 вместо прежних 6-3-3) якобы с целью "учёта особенностей индивидуумов", а на самом деле сокращающей возможности равного образования, усиливающей утилитарную трудовую ориентацию, закрепляющей еще в школе довольно узкую специализацию образования, вызвали недовольство прогрессивной общественности, выступления против нее демократических сил общества.
Действительно, в японском обществе, где всегда был чрезвычайно высок престиж образования, которое рассматривалось как необходимое условие всякого продвижения в жизни, особую ценность имело образование общее, ибо именно оно дает широкий кругозор для правильной ориентации человека. Оно, по мнению японских специалистов, не только главное средство передачи традиционных японских ценностей из поколения в поколение, но оно способствует и развертыванию творческих способностей, столь необходимых в современной, динамичной жизни.
Японская школа совершенно уникальна, хотя при ее построении использовались некоторые американские и французские образцы. В целом система образования и воспитания в Японии опирается на синтез исконно японских, классических восточных и соответствующих западных мировоззренческих и поведенческих установок. Японская школа культивирует национальный дух, формирует соответствующие моральные качества, развивает традиционные черты национального характера, используя в качестве опорных основ идеи влиятельных философских, религиозно-мировоззренческих, этических учений: синто, бусидо, буддизма, конфуцианства. Идеями национализма, воспитания в духе “традиционных моральных ценностей” проникнуто преподавание и таких дисциплин как рисование и пение, формирование представлений об эстетическом идеале.
Что касается западных теорий воспитания, то среди них наибольшее распространение и влияние в Японии имеют идеи швейцарского педагога Генриха Песталоцци, идеи и система американского философа и педагога Джона Дьюи (в частности его книги "Школа и общество”, “Демократия и образование”).
Действенность японской системы образования, ее необыкновенная результативность объясняются не только традиционным трудолюбием японцев и их дисциплинированностью, но и историческими и культурными традициями, единством языка и культуры, обеспечивающим монолитность нации (в японском обществе практически не существует проблемы этнических различий как оформленной в общественном сознании).
В 1962 г. в Японии была принята "Программа формирования человека” (Хитодзукури), содержание которой составляет утверждение необходимости гармонического образования личности: интеллектуального и физического развития, нравственного воспитания, культурно-художественного совершенствования. В качестве главной цели при этом рассматривалось "формирование у молодежи добродетелей и патриотизма, лояльности и оборонного сознания”, “повышение производительности труда для собственного счастья и счастья других людей". Программа имела в основе конфуцианскую систему обучения и воспитания, направленную на выработку традиционно почитаемых этических норм, а также идеи интенсивного обучения; девизом школы должно было стать правило: "работать на пределе своих возможностей”. Наряду с общими задачами в Программе содержались и совершенно конкретные цели, которые должны быть достигнуты в каждом возрасте.
В 1966 г. был опубликован проект "Программы формирования желательного образа человека", в котором были сформулированы черты идеального японца, члена семьи и общества. Программа подчеркивала "надклассовый характер моральных качеств идеального японца" и должна была служить теоретической базой идеологического воспитания молодого поколения.
В конце 60-х годов был основан специальный Научно-исследовательский институт по вопросам культуры, в директорат которого наряду с учеными вошли (что характерно и показательно для Японии) представители деловых кругов. В Японии по традиции эстетическому и художественному воспитанию уделяется серьезное внимание. В определенном смысле философскую основу подходов в этой области предлагает 12-томный труд Макигути Цунэсабуро "Система педагогики в целях создания ценностей”. Автор его развивает концепцию “культурного образования”, утверждая, что главное назначение человека и вместе с тем высшее его удовлетворение состоит в том, чтобы создавать основополагающие ценности: пользу, красоту, добро. Воззрения Макигути представляют собой своеобразно осуществленный синтез преломленных на основе традиционной японской психологии неокантианских идей в отношении ценностей и критически переосмысленного и адаптированного в японском духе американского прагматизма, что в частности выражено тем, что в общепринятой триаде “истина — добро — красота” место истины заняла польза.
При этом дело не только в том, что понятие "истина" существует в традиционном японском сознании как бы иначе осмысленным, чем в европейском рациональном мышлении, ибо под истиной понимается нечто текучее, изменчивое, отражающее столь же текучее и изменчивое состояние мира. Истина, согласно воззрениям даосизма и дзэн-буддизма, вообще не выразима в слове, она постигается (или не постигается) мгновенно, в акте озарения, путём прорыва к ней через непосредственное переживание: если мы переживаем искренне, то это и будет для нас истина. Таким образом, нет истины вообще, а есть истина для конкретного человека в конкретных обстоятельствах в конкретный момент — нечто неуловимое и неопределённое, постоянно трансформируемое в сложной, многоукладной мозаике всеобщих связей и отношений. Не имеющее прочного содержательного и ценностного статуса, как это имеет место в логически чётких мыслительных построениях европейского рационализма, понятие истины, являющееся глубоко личным, индивидуальным ("нужно переживать объект совершенно телесно, ощутимо, и до крайности субъективно" (Белоконева, 1999), как считает современный японский философ Такада Мотому), как бы не может стать точкой опоры или отсчёта наряду со столь, например, бесспорной и очевидной вещью как польза.
Столь же нечетко очерченным предстаёт понятие добра; человек следует природе, а совершенная природа не знает добра и зла. Поэтому и человеческая природа лишена как добра, так и недобра. Добрыми или злыми могут быть лишь те формы, в которых она реализуется (а это вопрос усвоения норм поведения). Иной способ самого миропонимания, не знающий такого понятия, как грех, в привычном, христианском смысле, толкует зло как то, что не согласуется с природой и красотой, нарушает гармонию. Таким образом, само добро предстает как в определенном смысле эстетическая категория. Поэтому красота по отношению к добру занимает как бы "более главное" место и связана с ним иными соотношениями, чем это характерно для гармонического восприятия в традиционном европейском понимании.
Если в Европе этика и эстетика издавна были выделены в отдельные области осмысления мира, то для Востока характерна невычлененность этического и эстетического моментов из всего комплекса норм, идей и представлений, через которые воспринимается мир, и которые имеют синкретический характер. С известной долей упрощения можно сказать, что если в Китае смыслообразующим и структурообразующим, пронизывающим этот комплекс стало этическое начало (господство конфуцианских идей), то в Японии им стало начало эстетическое (преобладание идей синто и дзэн). Невычлененность эстетики из всего круга мировоззренческих представлений в определенной мере осложняет соответствующий (привычный)) анализ эстетических проблем, ибо искусственно выделить только то, что относится к эстетической проблематике, почти невозможно. Эстетическое восприятие вплетено в общее восприятие действительности, художественно-эстетические элементы постоянно присутствуют в каждом акте общения с миром.
Однако не только преобладание переживательного, чувственного аспекта в отношениях японца с миром делает эстетический момент восприятия мира ведущим в подходе к нему. Сама красота у прагматичных японцев тесно связана с пользой, которая может пониматься и достаточно эгоистично. Так, бережное отношение к природе, являющееся в Японии этической и эстетической нормой, имеет свои четкие пределы. У себя дома японцы добились неприкосновенности священных рощ, окружающих синтоистские храмы, однако соображения выгоды не останавливают их перед хищнической вырубкой тропической древесины в странах Юго-Восточной Азии или захоронением радиоактивных отходов в Малайзии.
Япония занимает первое место в мире по продолжительности жизни. В настоящее время она составляет около 78 лет для мужчин и 84 года для женщин, хотя еще в начале 1940-х годов она колебалась в районе 50 лет.
Наиболее состоятельные люди Японии - пожилые, потому что у них большие сбережения, которые практически не на что тратить. Именно бабушки и дедушки - основной источник карманных денег для детей. И именно по этой причине японцы начинают активно путешествовать по миру уже в преклонном возрасте.
До недавнего времени было принято, чтобы женщина, выходя замуж, увольнялась с работы и становилась домохозяйкой. В настоящее время все больше и больше женщин продолжают работать и делать карьеру и после замужества. Некоторые возвращаются к работе, закончив воспитание детей.
До сих пор наиболее привлекательной профессией для маленьких девочек остается профессия невесты (для мальчиков - игра в футбол). В целом, до достижения подросткового возраста, девочки в Японии ориентированы достаточно "женственно". Тем не менее, некоторые женщины в современной Японии занимают значительные посты и в бизнесе, и в политике. Многие женщины владеют собственным бизнесом, обычно в сфере услуг и общественного питания.
2. Японская семья – как пример патриархальности
Молодые японцы, заводя семьи, обычно переезжают из дома родителей. Поэтому большая часть семей не живут вместе с бабушками и дедушками. Последняя японская мода в домашнем строительстве - строить "двойные дома", то есть два дома с раздельными входами, но на одном фундаменте, и селиться: дети - отдельно, родители - отдельно, но все рядом.
Женятся и выходят замуж японцы обычно лет в 30, когда получают работу, которая может обеспечивать им материальную самостоятельность.
В большей части японских семей не более одного-двух детей. Поэтому общее население Японии в настоящее время сокращается и стареет, поскольку все больше стариков доживает до весьма преклонных лет.
Современная японская семья сохраняет ряд специфических особенностей, главная из которых - патриархальность. Несмотря на заметные изменения, происшедшие в японском обществе в последнее время (юридически равноправие полов было закреплено еще в Конституции 1946 г.), японкам до равноправия с мужчинами еще далеко. Патриархальность, как неотъемлемый компонент японского мировоззрения врывается в современность из глубины веков, в том числе и через лингвистические особенности японского языка. Так, широко употребительным словом по отношению к своей жене является существительное канай (букв. "внутри дома"), в то время как к мужу принято обращаться сюдзин (букв. "главный человек", "хозяин").
Таким образом, традиционная идея о разделении жизненных ролей по половому признаку - мужчина работает вне дома, женщина ведет хозяйство и воспитывает детей - все еще торжествует в Японии. Нет в японском языке и слов "брат" и "сестра". Вместо этого находим ани ("старший брат") и отоото ("младший брат"), анэ ("старшая сестра") и имоото ("младшая сестра"). Поэтому идея выше- и нижестоящего, никогда не покидает сознания ребенка; уже сам порядок его появления в семье накладывает отпечаток на формирование характера. И, несомненно, до тех пор, пока будет жить в народе буддийская доктрина о том, что рождение мужчиной или женщиной - это результат соответственно благовидных или неблаговидных поступков, совершенных в прошлой жизни, чувство превосходства у японских мужчин будет сохраняться.
Концепция семьи в Японии подчеркивает непрерывность семейной линии, затухание которой воспринимается как страшное бедствие. А отсюда и вытекает очень бережное, любовное отношение к своим и чужим детям, их здоровью, личностному развитию. Образ матери в Японии, прежде всего, связан в умах японцев с тем смыслом, который заключен в слове амаэ. Японскому слову амаэ трудно подыскать аналог в русском языке.
Оно означает чувство зависимости от матери, переживаемое японскими детьми как нечто желательное. Глагол амаэру означает "воспользоваться чем-либо", "быть избалованным", "искать покровительства". Этими словами японцы выражают отношение к матери. Они положительно рассматривают стремление детей к родительской опеке (это стремление, по мнению большинства японцев, бережет ребенка от влияния плохой компании, употребления наркотических и психотропных средств), такую же оценку в их сознании получает и ответное действие родителей по отношению к детям. Основной смысл первичной социализации в Японии может быть сформулирован несколькими словами: отсутствие для малышей каких-либо ограничений.
3.Принципы воспитания детей японского общества
Не надо быть сверхнаблюдательным, чтобы заметить: Япония - страна детей. Точнее, страна, где царит культ детей. Ребятня здесь, без всяких оговорок, - самый привилегированный класс. Симпатичных, словно с картинки, нарядно одетых детишек можно встретить везде - родители берут их с собой в храмы, таскают в огромные универмаги и на бейсбольные матчи, приучая ко всем земным и неземным радостям и трудностям с пеленок. Группы ребят постарше видишь на выставке "Экспо-2005" или разъезжающими в школьной форме после занятий по городским улицам на велосипедах. Мы немного не застали ежегодно отмечаемый в Японии 5 мая национальный праздник - День детей, когда девочек облачают в кимоно, а в домах, где есть мальчики, по всей стране поднимают на бамбуковых шестах бумажные флажки с изображением карпа - символа силы.
В Японии действуют три главных принципа в воспитании детей. Во-первых, детям надо как можно больше уделять времени. Во-вторых, надо делать все для того, чтобы малыши не плакали: плачущий ребенок - самое большое огорчение для японца. В-третьих, ни в коем случае не ругать детей при посторонних.
Воспитательная доктрина в Стране Восходящего Солнца, отмечал Г. Востоков, применяется к детям "с такой мягкостью и любовью, что не действует угнетающим образом на душу детей. Никакой ворчливости, никаких строгостей, почти полное отсутствие телесных наказаний; давление на детей оказывается в такой мягкой форме, что кажется, будто дети сами себя воспитывают, и что Япония - детский рай, в котором нет даже запрещенных плодов. Подобное отношение к детям в Японии не изменилось: родители ведут себя сегодня с детьми так же, как и раньше" (Пронников, 1996).
Японка склонна регулировать поведение ребенка посредством воздействия на чувства и на возможные последствия поступка; она избегает конфронтации с волей и желанием ребенка и чаще выражает свое недовольство косвенно. Она пытается расширить эмоциональный контакт с ребенком, рассматривая его как основное средство контроля. Японская мать избегает утверждения своей власти, поскольку это ведет к отчуждению ребенка от матери. Для нее самым важным является демонстрация на собственном примере правильного поведения в обществе, а не вербальное общение с детьми. Японская женщина делает акцент на проблемах эмоциональной зрелости, податливости, гармоничному взаимоотношению с другими людьми. Именно для этого ребенка и отправляют в дошкольные учреждения.
Детский сад и ясли - это места, где дети проводят большую часть своего времени и где, соответственно, оказывается влияние на формирование их характера. Но для определения ребенка в ясли и детский сад (работающий с 8 утра и до 6 вечера) нужно доказать, что оба родителя работают больше четырех часов в день. Причем доказать это нужно с документами в руках, а потом два раза в год подтверждать, что служебная нагрузка остается на прежнем уровне (Белоконева, 1999). И это требование - согласно проведенным в стране опросам - является главным недостатком дошкольного образования в Японии. Основной целью, ставящейся перед детским садом, является "умственное развитие детей, укрепление их физического здоровья, обеспечение благоприятной окружающей обстановки, в которой дети могли бы чувствовать себя комфортно, безопасно, и которая способствовала бы раскрытию их индивидуальных способностей в полной мере" (Масару Ибука, 1992). Такова общая цель, которая ставится перед всеми детскими садами страны (разработкой воспитательной доктрины дошкольников в Японии занимается Всеяпонский центр по координации деятельности дошкольной педагогики).
Эта общая цель в свою очередь распадается на вполне определенные задачи, которые перед наставниками в воспитании детей определенного возраста. Так основной задачей для самых маленьких является пробуждение уверенности в себе, своих силах и приобретение ими необходимых жизненных навыков путем обучения их языку в благоприятной обстановке. У годовалых детей часто возникают "конфликтные" ситуации из-за игрушек. Однако даже ссоры являются важным элементом межличностных отношений, так как по мнению Масару Ибука (автора новейших концепций воспитания и обучения детей в раннем возрасте) "ссоры важны потому, что они развивают личную инициативу. Вмешиваться в ссоры детей - значит мешать развитию инстинкта жить в коллективе"(Масару Ибука, 1992). Итак, уже на первом году общения у детей стараются выработать стабильные групповые отношения, когда каждый может "высказать свое критическое отношение к тому, что ему не нравится, выслушать совет, осмыслить реакцию товарища и т. д."
Известно, что 2 года - это такой возраст, когда происходит развитие речи, в игровых ситуациях формируются основные двигательные навыки. Итоги психологических исследований свидетельствуют о том, что манипуляция тесно коррелирует с интеллектом. Поэтому в этом возрасте дети, активно вовлекаются в манипулятивную деятельность.
Большое внимание уделяется прикладному творчеству: рисованию, аппликации, оригами, оятори (умение плести из натянутой на пальцы тоненькой веревочки замысловатые узоры и узелки). Такие занятия прекрасно развивают мелкую моторику пальцев рук, которая совершенно необходима японскому школьнику для написания иероглифов.
Целью воспитания трехлеток является интенсификация работы по формированию представлений об обязанностях и их распределении путем различных игровых ситуаций, имитирующих разнообразные стороны жизни.
Едва ли не самым важным инструментом воспитания маленького японца является хоровое пение. Именно хоровое, так как выделять отдельного японского ребенка из группы, по японским меркам, крайне непедагогично.
Детское хоровое пение - один из основных методов развития чувства единства с коллективом, и поэтому оно играет такую большую роль в воспитании полноценного члена будущего японского общества.
Четырехлетних детей обучают отличать доброе от злого, быть оптимистами.
Пятилетние дети воспитываются под девизом "Каждый может стать лидером!". Для этого перед детьми выдвигаются требования, являющиеся обязательными к исполнению: самому себя обслуживать, быть неприхотливым в пище, самостоятельно составлять планы какой-либо деятельности и выполнять их дружно и весело.
Нисино Маюми (доктор педагогики, научный сотрудник Государственного института педагогических исследований при Министерстве просвещения Японии) рассказывает, что "у японцев понятия философии образования, воспитания, формирования человека самым тесным образом связаны между собой. Традиционно цель обучения в японской школе больше воспитательная, чем образовательная, ибо в народе считается, что намного лучше быть хорошим человеком, чем ученым" (Боярчук, 1999).
Эта цель реализуется в учебном плане государственных начальной и младшей средней школ посредством таких специфических предметов, как дотоку кеику - моральное воспитание и специальная школьная деятельность - гакко токубэцу кацудо.
В европейских же странах преобладает исключительно предметное обучение. Процесс становления человека как личности, вхождение его в традиционную культуру народа, приобщение к принятым нормам в раннем детстве дает свои положительные результаты.
В Японии проводится целый ряд праздников для детей, которые позволяют формировать у них чувство сопричастности к традициям своей страны. Традиционные синтоистские и буддийские обряды сопровождают маленького японца с момента рождения и всю жизнь.
К числу подобных обрядов относится и такой, который совершается на седьмой день после рождения и называется сития - "седьмая ночь" или надзукэ-но иваи - "праздник по случаю выбора имени ребенку".
При выборе имени внимание обращается на значение и благозвучие иероглифов, которым оно записывается. Выбранное имя пишется на бумаге, которую помещают либо в изголовье кроватки, либо отдают родственникам вместе с двумя моти - рисовыми лепешками красного и белого цветов. В некоторых районах страны в этот день новорожденного впервые выносят из дома, кое-где это делается позже. Спустя 100 дней после рождения ребенка впервые несут в храм. Когда ребенку исполняется год, перед ним раскладывают различные предметы (например, счеты, серп, кисточку для письма и т. д.) И по тому, какую вещь он возьмет первой, говорят о его будущем.
Традиционно в Японии отмечают большое количество детских праздников. Это и хинамацури - праздник девочек, и кодомо-нохи - "праздник мальчиков" и церемонии по случаю достижения детьми трех, пяти и семи лет (ситигосан). Именно в этот день на девочек, достигших 3-х и 7-и летнего возраста, надевают кимоно (часто впервые), пышно украшают волосы. Мальчиков 3-5 лет одевают в монцуки - короткое верхнее кимоно с фамильным гербом, и хакама - часть японского официального костюма в виде широких шаровар. Дети вместе с родителями идут в храм, где совершается праздничное богослужение, с целью умилостивить богов, для предоставления ими права на дальнейшее существование ребенка.
Особых рецептов физического воспитания японских детей нет. Просто ему (как и заботе о здоровье учеников) уделяется большое внимание. Преимущество отдается большому объему физической нагрузки, разнообразным подвижным играм, особо популярными являются такие спортивные игры, как салки, скакалки, догонялки, эстафеты. Причем, по-видимому, самое удивительное заключается в том, что и воспитатели, и учителя участвуют в этих играх наравне с детьми. И даже не всегда выигрывают.
Обычным явлением в детских садиках и школах являются ежедневные (в хорошую погоду) экскурсии, походы, осанпо - пешеходные прогулки по окрестностям. Особо тщательно разрабатывается также меню для детишек - пища очень разнообразна и обязательно включает в себя молоко, молочные продукты, овощи, фрукты. Рассчитывается даже витаминно-минеральный состав блюд и их калорийность (она не должна превышать 600-700 калорий за один обед). Советы о "вкусной и здоровой пище" даются родителям воспитателями и даже заведующими детских учреждений. В частности, указывается, что в обэнто - коробочке с обедом, которую каждая мама должна приготовить ребенку утром - должно быть 24 вида продуктов, рис не должен разваливаться, а быть липким.
В Японии в каждом учебном заведении работает целый коллектив медицинских работников: доктор, медицинская сестра, стоматолог, фармацевт, куратор здоровья. Японский метод закаливания, заключающийся в том, что ребенок должен быть максимально приближен к природным условиям выживания, то есть зимой стойко переносить холод, а летом терпеть жару, в целом оправдывает себя. Наряду с повышением природной сопротивляемости детского организма одним из основных и очень привлекательных элементов воспитания является приучение ребенка к телесной чистоте. Культ чистоты проявляется не только в чистых руках, но и в чистом теле, чистом белье и одежде, чистых волосах и зубах.
Таким образом, воспитание маленьких детей в Японии не всегда благоприятствует развитию творческих способностей человека, но умело формирует в ребенке понятие о человеческом общежитии, воспитывает физически и психически здорового человека, умеющего работать в коллективе, четко выполняя предписания и не мешая окружающим.
В 1995 г. на международной конференции в Токио было принято решение об организации Азиатской ассоциации сравнительной педагогики. В Японии только в 1980г. было опубликовано свыше 360 книг и статей по этой тематике 9Джуринский, 1999).
Исходя из этих данных, можно сделать вывод, что нельзя рассматривать японскую практику воспитывающего обучения как нечто раз и навсегда сложившееся и неизменное. Японцы с большим интересом и несомненной пользой для себя изучают традиции, нормы, воспитательные приемы других стран. Перенимая их в допустимой степени, учатся на чужих ошибках, стремясь максимально уменьшить свои. В ходе реализации 3-й образовательной реформы, проводимой в стране с 1984 г., гораздо больше внимания уделяется личности, индивидуальности каждого ученика. Это ведет к определенной трансформации воспитательных традиций японского общества. Но лишь к частичному изменению, а не отказе от них.
4.Место искусства в воспитании
Возвращаясь к постановке и структуре образования и воспитания в Японии, следует отметить, что существенным дополнением к государственной системе здесь является система частных курсов (дзюку), которые обеспечивают не только углубленную подготовку по обязательным предметам, но и овладение теми или иными искусствами (например, искусством каллиграфии, традиционными танцами, традиционными воинскими искусствами). Существуют и частные студии по обучению рисованию, игре на музыкальных инструментах, кулинарии. Причем занятия кулинарией, оформление японских блюд также содержат элементы эстетического воспитания, используются для формирования определенных навыков ритуального приготовления и подачи блюд японской кухни. Действительно, блюда японской кухни предназначены, как правило, не только для того, чтобы их есть, но и для того, чтобы ими любоваться: часто это своеобразный “натюрморт на тарелке”. Как утверждает японский писатель Дзюнъитиро Танидзаки, действие, оказываемое японскими блюдами, подобно беззвучной симфонии, исполняемой ансамблем из пламени свечей и лакированной посуды; они требуют общей гармонии посуды, освещения и всего окружения.
По японским обычаям, от всех молодых девушек требуется до замужества овладеть как искусством икебаны, чайной церемонии, традиционных танцев буё (проводятся в сопровождении пения, содержание которого является основой построения выразительных форм танца, который, в свою очередь, иллюстрирует содержание песенного "рассказа"), так и игрой на одном из народных музыкальных инструментов, т.е. она должна владеть не только искусством "изящных досугов", но и искусством "серьезным".
Приобщение к красоте, к ее пониманию осуществляется в Японии по многим каналам: через деятельность специальных ведомств и управлений, финансирующих различные художественные конкурсы, культурные мероприятия, выставки, через централизованно функционирующую сеть самого широкого и разнопланового просвещения, образования, через организацию системы специальных обществ охраны традиционных искусств (ходзонкай), через организацию самого активного практического приобщения масс к культурной жизни, начиная с самого раннего возраста. Например, издается журнал “Искусство для маленьких” (Сёнан бидзюцу), который выходит один раз в год; журнал рассчитан на самых маленьких читателей и изложение материала в нём строится исходя из этого и в расчете на серьезную помощь взрослых при освоении его. В каждом номере помещаются как статьи объяснительного порядка, так и изложение конкретных вопросов, например: “Как рисовать голову”, “Как рисовать пейзаж”, “Как устанавливать скульптуру" и т.д. Основной целью журнала является, с помощью уроков по искусству, воспитание, развитие эстетических чувств и эмоций, помогающих становлению человеческой души. "Нужна шлифовка чувств, но она не достигается просто так, без усилий” (Бондаренко, 1998), — пишет Такада Мотому. Вообще воспитанию чувств уделяется большое место, ибо, как он утверждает, “никакие теоретические построения невозможны, если в их основе не лежат острые и сильные чувства — это были бы замки на песке”. Действительно, апелляция скорее к чувствам, чем к разуму, характерна и показательна для японской модели восприятия мира, в которой предпочтение отдаётся не классификации, не рациональному осмыслению, а непосредственному переживанию (Боярчук, 1999).
В младших группах детского сада (дети от 3 до 6 лет; в 6 лет дети поступают в школу), обучая детей грамоте, их учат не просто писать иероглифы, но писать красиво, открывая за символом положенный в его основу рисунок (пиктограмма). Обучение письму занимает важное место в эстетическом воспитании ребёнка. Каллиграфия, традиционно считающаяся одним из видов изобразительного искусства (существуют даже разные школы каллиграфии, в том числе абстрактная каллиграфия), вырабатывает точность рисунка, уверенность штриха, изящество линий, соразмерность объемов и т.д. Но самое главное — написание иероглифа открывает сам принцип художественного обобщения, принцип символизации, ведущий от живого предмета к его обозначению. Тонкость хода мыслительного процесса, выражаемая в лаконичности и изяществе линий, помогает выработке понимания принципа построения художественной формы.
Иероглиф обладает своим ритмом, структурой, гармонией, передает пластику движения в мысленном соотношении предмета с его иероглифическим обобщенно-конкретным изображением (иероглиф — это и знак, и образ, ибо является и обозначением, и рисунком, сохраняющим отдаленное, но лежащее в основе его начертания подобие обозначаемому), поэтому он выступает не просто, как средство коммуникации, но и как объект эстетического восприятия. На приёмах каллиграфического письма строятся принципы рисовального искусства, воспитывается вкус к лаконичному выражению сущности, отказывающемуся от лишних подробностей, отягощающих движение мысли. Именно этим объясняется стремление с самого начала привить детям навык красивого письма и значение, придаваемое этому, ибо на доступном детям уровне осуществляется формирование и принципов художественного мышления, и принципов художественного выражения в типичных для традиционного японского искусства изысканно декоративных формах.
Дошкольник в детском саду знакомится с палитрой в 25 оттенков цветов, второклассник должен уметь пользоваться красками 36-и цветов и знать названия их. Практичные японцы не жалеют денег, когда вкладывают их в воспитание детей, ибо расценивают это как самое рентабельное, самое прибыльное дело, понимая, что готовят будущее страны. Так, они считают, например, что оптимальное число детей, приходящихся на одного воспитателя в детском саду, это трое, но не больше пяти, — такое серьезное отношение к данному вопросу объясняется осознанием ответственности за воспитание, прежде всего чувств, для которого необходимо тонкое, внимательное общение, буквально взращивание чувств с самого раннего возраста, когда только и можно заложить по-настоящему глубокие основы высокой эмоциональной культуры. Причём, существует психологическая установка, что взрослые не поучают ребёнка, а воспитывают его в непосредственном процессе общения, в ходе отношений своеобразного “партнерства”, в ходе совместных занятий искусством и т.п.
Маленьких японцев учат самих делать несложные художественные изделия: поделки из бумаги, керамики, игрушки из глины, маски символических животных и костюмы для многочисленных детских праздников. Так, существуют Праздник мальчиков (день ирисов в мае), Праздник девочек (день кукол в марте), праздник "Три, пять, семь" (в ноябре) для трехлетних, пятилетних, семилетних и др. Эти праздники являются красочной, эмоциональной формой приобщения детей к социальной жизни, к национальным культурным традициям, формой приобщения к красоте, к условному языку ритуала.
Важным моментом эстетического обучения и в то же время одним из его путей является игра. Игра строится как процесс познания, когда детям предлагается наблюдать и воспроизводить окружающую природу с помощью рисунков, например, мелом или прутиком. Игра и природа как объект любования и источник впечатлений — основные факторы формирования навыка творческого поведения, воспитания художественного вкуса, чувства цвета, формы. В процессе игры и в игровом контексте развиваются и закрепляются многие нужные качества и навыки.
В школе маленьких японцев обязательно учат играть на 2-3 музыкальных инструментах; чаще всего это традиционные японские инструменты — трехструнный щипковый сямисэн, кото (цитра), сякухати (бамбуковая флейта), а также фортепиано, гитара. В школе же даются теоретические сведения и практические навыки изобразительного искусства, в частности преподаются основы гравюры. Каждая школа в Японии (как и всякая фирма) имеет свой гимн, исполнение которого преследует несколько целей: и организационно-настраивающую, и воспитывающую чувство причастности к общему делу, дающую переживание единства, и художественно-эстетическую.
Осуществляется и широкая программа культурного развития молодежи. Каждое лето для студентов и школьников организуются специальные циклы театральных спектаклей с участием лучших театральных сил Японии. Расходы по их организации несет государство, которое осуществляет в целом задачу централизованного долговременного планирования политики в области культуры. Это является функцией Управления по делам культуры, существующего с 1968 г. при Министерстве просвещения; в ведении этого Управления находится также пропаганда достижений японской культуры в других странах и содействие широкому изучению японского языка и японского искусства за границей. Деятельность Управления, многочисленных фондов финансируется правительством.
Пропаганда японской идеологии, японского образа жизни, японской культуры — своеобразная культурная экспансия, способная служить основой для экспансии экономической; она же выполняет и своеобразную “миссионерскую” функцию. Так, представитель Киотской школы в современной японской философии, националистически ориентированный антрополог Такэси Умэхара считает, что задачей этой школы является разработка программы спасения современной цивилизации от тлетворного влияния Запада с помощью ценностей восточной культуры, в частности Японии.
Правительство с готовностью вкладывает деньги в культуру, в эстетическое образование и воспитание, ибо, в конечном счете, это оказывается выгодно самому государству и вполне окупается экономически, ибо при наличии определенного уровня эстетической культуры, развитого художественного вкуса, чувства красоты человек не станет производить некачественную, некрасивую продукцию (или же одобрять, санкционировать ее производство), поскольку ее товарный вид для него есть слагаемое самой функции этой продукции. Практически это означает, что невозможен перевод качественного сырья в некачественную, не имеющую потребительского спроса продукцию. Одно из руководящих положений распространенных на японских предприятиях “кружков контроля за качеством” гласит: “Что сегодня кажется красивым — завтра устареет. Думай о качестве непрестанно”. Красота в Японии выступает и как экономическая категория, а эстетическое воспитание — как основа экономного и целесообразного ведения хозяйства. Таково деловое отношение к эстетическому воспитанию прагматичных японцев.
Основной концепцией педагогики является идея "образования в течение всей жизни”, ибо процесс этот не оканчивается никогда; в любом возрасте, при любой профессии каждый человек при желании может выбрать для себя вид искусства, которым он хотел бы и мог заниматься. Как правило, это одно из традиционных японских искусств — будь то лёгкие жанры (югэй), например, чайная церемония или кодо (подбор ароматов; их японцы различают около двухсот), или воинские искусства (бугэй), например, каратэ или кюдо (искусство стрельбы из лука). Совершенствование в этих искусствах может продолжаться — и часто продолжается — всю жизнь, ибо ступеней мастерства существует много и путь к совершенству бесконечен. Здесь налицо практическое претворение одного из основополагающих понятий восточной философии — пути (дао), становящего установкой для проявления в конкретной деятельности. Все дзэнские, например, искусства определяются понятием пути как способа достижения истины, будь это тядо (путь чайной церемонии), сёдо (каллиграфия), кэндо (путь меча). Все традиционные искусства (традиционный театр, поэзия, живопись, каллиграфия, музыка, икебана, чайная церемония, сад камней, боевые искусства) связаны единством и мировосприятия, и языка выражения, и самим пониманием акта творчества. Красота постигается не с помощью методического расчленения, а в акте непосредственного вчувствования в мир, слияния с ним, которое и позволяет выявить скрытое “очарование вещей" (моно-но аварэ), представить самобытность, единственность, неповторимость каждого явления действительности.
"Институт" традиционных искусств реализуется через "школы", которые являются организационной формой их существования, развития, сохранения и распространения. Именно школы (а они есть в каждом искусстве — школы икебаны и каратэ, школы живописи и чайной церемонии) наиболее последовательно охраняют преемственность традиционной культуры, служат системой передачи знаний и опыта непосредственно от мастера ученику, который испытывает к мастеру (сэнсэю) чувство глубочайшей признательности и почтения при обязательном взаимном уважении. Именно такие школы с почитанием их традиций и стремлением к совершенствованию есть настоящие институты формирования современных вкусов в Японии.
В целом роль традиционных искусств в эстетическом воспитании чрезвычайно велика. Пронизывающая их ритуальность как неотъемлемая их черта — важный элемент в обеспечении преемственности духа в традиционной культуре, духа национальной уникальности. Представая в эстетически оформленных образах и представлениях, часто имеющих не просто национальную, но и националистическую окраску, он способствует укреплению консервативных сторон культурной традиции, служащих насаждению понимания нации не столько как этнической общности, сколько как орудия достижения коллективных целей, подчиняющих себе жизнь каждого отдельного человека.
Эстетизация образа жизни, окружающей среды опирается на само характерное для Японии понятие красоты, включающее в себя принцип "излишнее безобразно" и утверждающее единство прекрасного и утилитарного, которое выступает при этом как часть красоты. Искусство естественно вписывается в среду, а среда традиционно является для японца реальной формой существования искусства, она впитывает искусство, делая красоту своим элементом. Действительно, все японские искусства, особенно традиционные, строятся как выражение связи искусства и окружения. Японская архитектура, например, естественно вписывает человека в жизнь окружающей природы, она не игнорирует структуру пейзажа и не навязывает ему определенного изменения этой структуры, но предстает формой выражения единства человека и природы.
Мир природы и мир человека не разделены и не противопоставлены друг другу ни в сознании японца, ни в его искусстве. Умение чувствовать природу, ощущать себя ее частью, умение выражать своё понимание ее во всех формах человеческой деятельности всегда считалось обязательным качеством культурного человека, который способен по достоинству оценить красоту лунного сияния, пение цикады. Само отношение к природе эстетизировано, экологическое воспитание неотделимо от эстетического, ибо вся традиционная японская культура экологична в своём бережном, внимательном отношении к природе.
Коллективные любования, праздники, конкурсы, групповое воспитание — всё это, с одной стороны, формы усвоения культурной традиции, с другой стороны — проявление самой культурной традиции, как естественного чувственно-мыслительного фона формирования эстетического сознания. Моноэтничность культуры, при всех многочисленных её составляющих элементах и мотивах, мирно уживающихся в сознании японца, позволяет рассматривать все коллективные формы эстетического поведения как формы приобщения к красоте в её устойчивых, традиционно почитаемых проявлениях. Роль традиционной культуры, культурно-эстетических представлений, культурно-художественных стереотипов чрезвычайно велика в процессе эстетического приобщения человека к миру, "эстетической социализации”. Традиции — это конкретно явленная плоть культуры, в которую человек погружен; это язык восприятия и выражения, который он усваивает столь же естественно, как естественный язык (на котором говорит с детства).
Это и достоинство японской культурной модели, и известный недостаток ее гибкости, способный оборачиваться разиндивидуализацией. Традиционное японское общество требует значительно большей, чем, может быть, в других культурах, социализации мышления и сознания, большей приспособляемости к традиционно почитаемым ценностям. Непременным условием приобщения к культуре является усвоение ритуалов, которые, обладая устойчивостью и действенностью (воздействуя непосредственно, эмоционально-эстетически), достаточно строго регламентируют индивидуальное поведение, индивидуальный способ участия в культуре. Такие ритуалы, соблюдение которых обусловлено устойчивой, бережно сохраняемой традицией, культурной воспроизводимостью, повторяемостью, характерны наличием четко разработанной формы, знание и соблюдение которой само уже становится способом участия в культурном поведении.
С одной стороны, это формирует массовую психологию, которую легче направлять в формах поведения, легче воспитывать, предлагая определенные мотивы в качестве ценностей. Но, с другой стороны, усвоение и воспроизведение общей и общепринятой модели, психологическое давление группы, равнение на группу ведёт к конформизму, замена личных оценок — групповыми предпочтениями нивелирует индивидуальность, растворяет личность в группе. Японская пословица гласит: торчащий гвоздь будет вбит. И это “забивание гвоздей” (которые высовываются) — очень серьезная отрицательная сторона в том способе формирования, который традиционно принят.
Действительно, личность на Востоке всегда рассматривалась и оценивалась иначе, чем на Западе. На буддийском Востоке с его понятиями кармы и прошлых воплощений в предыдущих жизнях личность понималась не как “чистая доска” (в соответствии с концепциями воспитания, типичными для Запада), на которую воспитанием можно записывать то, что считается должным и нужным, а как данность, идущая из вечности и несущая на себе самые разные отпечатки, наложенные прошлыми воплощениями, кармически обусловленными. Эти отпечатки, эти следы затемняют, скрывают то изначально истинное, что исходно присутствовало в ней. Исходя из этого, и задача формирования личности должна сводиться не к тому, чтобы и еще привносить что-то к имеющемуся, а к тому, чтобы стирать ненужное, неистинное и, отторгнув всё наносное, помочь высвободить, выявить изначально присущее ей истинное, исконно человечески сущностное, ибо истинная природа человека изначально чиста и совершенна. Человеке лишь должен следовать своей истинной природе.
Практически личности в западном её понимании, как совокупности всех связывающих ее с миром ощущений своего “я”, нет, но это означает отрицание не личности, а лишь того, что только представляется личностью, на самом деле, будучи лишь очередным этапом становления совершенного человека, который проявится, если человек вернётся к своей природе. Дело лишь в том, что считать истинной природой человека, для проявления которой воспитатель должен работать.
Японцам удалось создать одну из лучших в мире систем образования, лучших по охвату ею всех слоев населения, которым гарантируется необходимый для конца XX века объем знаний. Но они готовы усовершенствовать эту препятствующую выявлению индивидуальности, мешающую развитию самостоятельности систему в более творческую, отказываясь от самого понятия “репрессивное воспитание" во имя формирования всесторонне развитой личности. Как ни высоко ценится в Японии гармония, но допустимо и её нарушение — если это делается ради, либо чувств более высокого порядка (чувства долга, например, любви к родине), либо гармонии более высокого уровня. И именно ради достижения гармонии более высокого уровня современные японцы вносят существенные изменения в свою достаточно гармонично построенную политику воспитания. Оказавшиеся перед необходимостью переосмыслить представления о самих себе, критически переоценить свои ценности, они не только сделали правильные выводы, но и стараются найти гармонические пути и гибкие соотношения усилий для их практического воплощения. Вводя новое, ассимилируя чужое, они органично превращают его в своё, а не перекраивают своё на чужой и чуждый им лад.
Япония всегда отличалась своим умением сочетать традиционные ценности с требованиями современного развития, умением бережно хранить традиции, естественно вписывая их в современный социокультурный контекст. Одна из главных ценностей японского национального сознания — верность традициям, но она не оказывается в антагонистическом противоречии с необходимостью принять новые идеи и ценности. Как говорят японцы, можно пожертвовать самурайской прической ради сохранения сути самого духа, т.е. принимая новое, вводя сколь угодно радикальные внешние изменения, японцы сохраняют незыблемость своих внутренних устоев. В частности, при всех трансформациях и модификациях, приспосабливающих древние искусства к новым условиям, новым материалам — к примеру, так называемый “европейский вариант” сокращенной чайной церемонии (разработанный для обычного стола и стульев), включение авангардистских и абстракционистских элементов выражения в традиционную икебану и т.д. — сохраняется высокий статус красоты, пребывание её в сознании как неизменной ценности, как ипостаси самой сущности жизни. Изменения касаются лица красоты, но не затрагивают ее душу. Красота претворяется в изделиях промышленности, в эстетике технического дизайна, ибо техника составляет новую среду человека, которая сохраняет свойство активного воздействия на человека, образуя его неотступное окружение.
Таким образом, говоря об опыте Японии, следует ещё раз подчеркнуть, что он особо поучителен тем, что японцы всем строем своего жизненного уклада показывают, что при правильном понимании научно-технический прогресс не столь уж неизбежно враждебен человеку и что возможно противостоять его тенденции отдалить человека от самого себя и от природы. Опыт Японии показателен в плане умения гибко сочетать новое и старое, как в содержании, так и в форме, вдумчиво вписывать традиции в современность, не изменяя первым и не игнорируя последней. В то же время именно опыт Японии убедительно доказывает: достижения в производстве и накоплении материальных ценностей не означают, что возможно заменить ими ценности духовные или восполнить утрату гармоничных человеческих отношений чрезмерным потреблением избыточно производимых товаров. Одно материальное благополучие ещё не решит всех проблем общества, ибо, как пишет Накамура Юдзиро, “как бы ни были внешне обеспечены материальные условия жизни, полнота и свобода самой жизни не станут возможными до тех пор, пока пространство жизни не будет вмещать истинного смысла человеческого существования и сознания человеческой универсальности”.
В то же время Япония являет интересную культурную модель, где типично восточная практика постоянного обращения к традиции, постоянного возврата к исходным для нее ценностям соединена с восточной же гибкостью, пластичностью в подходе к пониманию развивающегося мира. Мир находится в постоянном движении, он текуч и изменчив; человек, должный жить в единстве и в согласии с миром, соразмерен и соподвижен с ним, но эта изменчивость естественна и не рождает ощущения нестабильности. В то же время Япония органично вписывает в эту модель и свойственные западному типу отношений с миром активизм и прагматизм, находящие основания в национальном японском характере.
При этом усилия развивающегося и совершенствующегося человека направлены не столько на преобразование мира, природы, сколько на работу с внутренним миром самого человека.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Предположим, в Японии детей воспитывают лучше, чем у нас. Однако даже там не согласятся с утверждением, будто взрослые японцы лучше (или хуже) взрослых русских или украинцев. Нет таких методов воспитания, к которым не прибегали бы хоть в какой-нибудь стране: там детей держат в ежовых рукавицах, здесь распускают; в этой стране особо уважают мальчиков, а, например, на Кубе - все внимание и уважение девочкам; там детей секут, а здесь считается неприличным и пальцем тронуть ребенка; там дети чуть ли не в пять лет в работу впрягаются, а здесь - до двадцати пяти лет учатся... Любые краски найдешь на педагогической палитре мира, и можно сколько угодно спорить о преимуществе тех или других методов или подходов. Педагогика всюду разная.
А результаты ее нельзя не признать одинаковыми, если не впадать в расизм. Нормальный человек не станет утверждать, что один народ лучше другого. Воспитание разное - результаты одинаковые. Как это может быть?
Никто не может ответить.
А ответ, скорее всего, в том, что и воспитание во всем мире одинаковое. Оно разнится методами, и методы, конечно, накладывают отпечаток на характер - есть ведь и национальный характер у каждого народа, он зависит и от форм воспитания. Но нравственное содержание у всех народов одно. В разных формах живет общее содержание, которое делает людей прежде всего людьми, а потом уж кубинцами или японцами.
Суть воспитания во всех странах и во всех семьях одна: обучение миролюбию и совестливости, обучение средствам достигать цели, не посягая на человека.
Говорят: какая может быть семейная педагогика? В каждой семье свое, все семьи разные, никакой науки и быть не может!
Все семьи разные, все народы разные, все времена разные, все условия воспитания разные, но высшая нравственность одна, но правда одна, но слово "любовь" на всех языках означает одно и то же. Вот и будем учить детей жить нравственно - это возможно и в полчаса, и в десять минут, и во всех условиях.
Воспитание воздействиями - это пассивная педагогика. Мы наметили в голове некий курс в виде образа Ребенка, и теперь все наши действия определяются не нами, а ребенком. Чуть он отклонится - мы начинам реагировать. Если бы он следовал по заданной траектории поведения, мы бы спали. Мы не замечаем ребенка, мы замечаем одни лишь его недостатки.
Нравственно-духовное воспитание - это активная педагогика. Мы зовем к самоосвобождению, вызываем чувство симпатии, пробуждаем добро. Сами не спим душой и не даем заснуть душе ребенка.
Одна педагогика делает упор на то, что ребенок должен знать, должен уметь, должен понимать. Она говорит нам: надо, чтобы... надо, чтобы...
Другая педагогика делает упор на то, каким путем добиваться этих всем известных "должен, должен, должен". Она говорит: чтобы... надо, чтобы... надо.
Чтобы дети выросли нравственными людьми, надо добиваться от ребенка лишь того, чего мы можем добиться, не посягая на него. Будет нравственность - будет все; не будет нравственности - ничего не будет.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
1.Белоконева О. Осторожно: зарубежная педагогика. // Обруч. 6, 1999. С. 11.
2. Боярчук Ю.В. Воспитательная работа в японской школе. // Педагогика №8, 1999. С. 85.
3.Бакмастер В. Американская школа в картинках // Первое сентября. - 2003. - 18 фев. (N° 13). - С. 2 (Папка «Образование за рубежом»).
4.Бантин В. Нельзя - слово запрещенное // Эхо планеты. - 1999. - N° 8. - С. 26-32.
5.Белоконева О. Японский детский сад глазами русской мамы // Наш малыш. - 2003. - N° 1. - С. 54-57.
6.Бондаренко А. Японские девочки и мальчики. Какие они? // Начальная школа. - 1998. - N° 9. - С. 99-103.
7.Бондаренко О. Ирассяимасэ, или Добро пожаловать! // Престижное воспитание. - 2001. - N° 1. - С. 20-25.
8.Джуринский А.Н. Развитие образования в современном мире: Учебное пособие для ВУЗов. М., 1999. С. 4.
9.Климова В. Как вырастить 100% американца // Огонек. - 2001. - N° 3/4 - С. 42-43.
10. Масару Ибука. После трех уже поздно. М., 1992. С. 48.
11.Матвеева А. Дети разных народов: (Или особенности национального воспитания) // Домашний очаг. - 2003. - N° 1. - С. 105-107.
12.Полозов С. MADE IN USA: Про памперсы, отцовский ремень и оружие // Путешествие вокруг света. - 2000. - N° 1. - С. 32.
13. Пронников В.А., Ладанов И.Д. Японцы (этнопсихологические очерки). М, 1996. С. 126-127.