Культура Израиля имела много общего с ханаанейской. Это очевидно по характеру его искусства, которое находилось под сильным влиянием Египта; произведения иудейских и израильских мастеров в этом отношении имеют лишь незначительные отличия от произведений финикийского искусства.
На израильскую литературу в значительной мере оказали сильнейшее влияние египетская, вавилонская и финикийская. Время появления у израильтян письменности нам неизвестно. К IX в. до н.э. восходят древнейшие еврейские надписи, которые написаны алфавитом, ничем не отличающимся от финикийского.
Израильскую и иудейскую литературу мы знаем лишь в том уже переработанном виде, в каком ряд ее произведений вошел в состав Библии. По имеющимся данным известно, что ее культовые песнопения (псалмы) похожи на аналогичные вавилонские сочинения, что некоторые поучения имеют схожие и значительно более древние аналогии в египетской литературе. Дошедшие до нас мифы о сотворении богом мира из хаоса за шесть дней, о первобытном блаженстве первых людей и их грехопадении, о всемирном потопе и спасении Ноя в ковчеге также имеют аналогии в вавилонской и шумерской литературе. Очевидно, это частью более ранние семитические мифы, а частью — заимствования от вавилонян. В литературах более развитых стран Древнего Востока “пророческие” поэтические речи имеют свои прототипы.
Что касается образного языка израильской поэзии, то он стилистически родственен поэзии других стран Востока, чего нельзя сказать о художественной прозе, которая имеет ряд очень характерных отличий, что позволяет судить о ее оригинальности. Особенно очевидно это в легендарных и исторических повествованиях, которые отличаются динамикой и живостью. В преданиях о жизни израильтян до перехода к оседлости запечатлены сцены патриархального строя семьи.
Естественно, что древние легенды и мифы, многочисленные памятники исторической и повествовательной литературы позже были переработаны в классовых интересах иерусалимских рабовладельцев, с многочисленными вставками и добавлениями, исказившими первоначальный облик этих произведений. Произведения литературы дошли до наших времен в составе Библии, то есть в тенденциозной религиозной переработке.
В первый период своего расселения на территории Палестины израильтяне были ниже ханаанеев по своему культурному уровню. Поэтому общий характер ханаанейской культуры был воспринят ими, тем более что по своему происхождению и языку они были близки к ханаанеям. Есть некоторые основания полагать, что в состав израильского племенного союза вошли и отдельные племена, которые задолго до этого момента находились на территории Палестины. Для ханаанеев и израильтян многие культы были общими; поклонение деревьям, каменным столбам и др. также было характерно и израильтянам, как и ханаанеям. Но есть ряд отличительных особенностей культа, которые были характерны только для израильтян, так как были связаны с их кочевым племенным бытом предшествующего времени. Известно, что рядом с другими божествами существовал общий бог всего израильского племенного союза — Яхве; израильтяне не знали храмов, а поклонялись своим божествам на высотах гор или в шатрах.
Среди израильтян существовал древний обычай обрезания, который, возможно, был связан с распространенным у большинства первобытных племен обрядом посвящения мальчиков в члены родовой общины. Впрочем, этот обычай имел место не только у израильтян, но и у других народов Востока. Впоследствии обрезание стало внешним признаком принадлежности к иудейской религиозной общине.
Длительная вражда между израильтянами и покоренными ханаанеями привела к тому, что все, свойственное ханаанейским обычаям, даже в случае, если оно исконно известно и израильтянам, так как между религией израильтян и религией ханаанеев было много общего, со временем стало запрещаться, объявляться неизраильским, чуждым; поклонение тем же богам, каким поклонялись и ханаанеи, впоследствии рассматривалось как отход от того, что считалось чисто израильским.
Роль бога Яхве с образованием царства увеличилась; теперь он считался покровителем этого царства. С точки зрения царя и его людей, местная знать, считавшаяся зачастую очень влиятельной и могущественной, была связана с местными культами, и в интересах центральной власти было выделять значение и роль единого столичного культа. К тому же распространение культов, имеющих много общего с верованиями, которые были распространены в более развитых государствах, способствовало усилению иноземного влияния на израильское население.
В своей проповеди “пророки” выступали за поддержание единого культа Яхве, против других местных культов. На самом же деле “пророки” боролись не только против культов, которые считались общими у израильтян и ханаанеев (как палестинскими, так и финикийскими), но и против некоторых чисто израильских культов. Надо отметить, что “пророки” не были сторонниками единобожия, не считали единственным богом Яхве. Они выдвигали основную идею, которая заключалась в том, что у каждого народа должен быть для поклонения только один свой бог, поэтому израильтянам нужно поклоняться богу Яхве, но не другим богам. Очевидно, что при таком порядке вещей, Яхве, как всякий “свой” бог, был наиболее могущественным, творцом мира и т.п. Он был мстительным и непримиримым по отношению к другим культам.
Впоследствии из библейских книг, дошедших до нас, в составе которых содержатся речи “пророков”, были изъяты любые указания на поклонение израильтян другим божествам, кроме Яхве. Но известно, что проповедь “пророков” ни в коей мере не исключала существования культа других божеств, которые были связаны с культом Яхве. Наравне с иерусалимским храмом имелись другие места поклонения. Документально установлено, что иудеи, которые после падения Иерусалима бежали в Египет, уже после реформы Иосии, почитали также и богиню Анат (возможно, как жену Яхве), и ряд других божеств и не знали никакой догмы о допустимости существования только одного “законного” храма Яхве — в Иерусалиме. Вместе с тем, беженцы признавали свое религиозное единство с иерусалимской общиной. Тщательный же анализ некоторых наиболее древних культовых текстов в Библии, которые, возможно, не были достаточно доступны во времена создания канона “священных книг” и потому не настолько изменены, в сопоставлении с известными сейчас древне-финикийскими религиозными текстами, свидетельствует, что в Иудее и Израиле уживались культы самых разных божеств.
Обряды и мифологические представления на протяжении всего периода существования государств мало отличались от ханаанейских, но человеческие жертвоприношения постепенно заменялись на выкуп, а обрядовая проституция в культе Яхве, скорее всего, не имела места; хотя надо отметить, она была распространена не во всех культах и у ханаанеев. Те обряды и представления, которые господствовали в период царств, после должной обработки вошли и в иудаизм.
Из сказанного выше следует вывод, что израильтяне не были приверженцами единобожия вплоть до оформления догматов иудаизма. Религиозные верования Израиля и Иудеи не составляли определенной системы и глазным образом имели мало отличий от верований других народов древней Передней Азии. Условия же исторического развития Израиля и Иудеи способствовали высокому росту значимости племенного бога Яхве в ущерб всем другим почитавшимся богам. С укреплением монархии был необходим процесс постепенного выделения из множества имеющихся в то время божеств одного главного, причем этот процесс происходил повсеместно в странах древнего Востока.
Не все иудеи, которые были переселены вавилонским царем Навуходоносором II, стали рабами. Некоторые из них осели в городах Вавилонии, где занимались ремесленной и другой деятельностью. Большую часть из них представляли бывшие рабовладельцы, ростовщики, жрецы. Они все еще надеялись вернуться на свою родину и снова занять там господствующее положение. Среди них нашло свое отражение религиозно-политическое движение, которое связывало себя с традицией “пророков”. В середине VI в. до н.э. значительным и видным деятелем этого движения был Иезекииль (Иехезкиэль) — представитель иерусалимской знати.
Основные черты будущего иудейского государства пытался выделить в своем учении Иезекииль. Это государство представлялось ему как крепкое единое царство, но управлять им должны иерусалимские жрецы, во главе с “мессией” — потомком династии Давида, но полноправными в этом государстве должны быть только поклонники культа Яхве, в той его форме, которая давно была выработана “пророческим” учением. Центром в этом государстве должен был быть обязательно Иерусалим с главным храмом Яхве. Существование всех иных культов исключалось полностью, и за это могла последовать жестокая расправа. В такой форме идеи Иезекииля были неосуществимы. Но они получили дальнейшее развитие у части пленных иудеев и были приспособлены к условиям, которые складывались в то время в Передней Азии.
Государство Яхве, соответственно с этими планами, должно было стать самоуправляющейся теократической храмово-городской общиной по образцу общин, которые уже существовали в Вавилонии, — фактически привилегированной организацией рабовладельцев, которая создана была для жесткого эксплуатирования окружающего населения. Такая система организации рабовладельцев являлась опорой власти той державы, в состав которой они входили.
В 539 г. до н.э. могущественный персидский царь Кир овладел Вавилонским царством. Он разрешил восстановление разрушенного Иерусалима, возможно потому, что Иерусалим должен был явиться опорным пунктом в борьбе за покорение Египта, тогда еще не захваченного персами. Несколько тысяч потомков выселенных вавилонянами иудеев в течение VI — V вв. до н.э. отдельными группами возвратились в Иерусалим. Многие из них захватили с собой рабов. Новая храмовая община была освобождена от налогов и повинностей, а на построение города и нового храма отпускались средства даже из доходов сирийско-палестинской провинции. Членам общины дозволялось жить по созданным ими же законам, а храму — собирать с этой общины определенные поборы. Местное население на территории, которая подчинялась этой общине, ставилось в неполноправное, полностью зависимое и подчиненное положение и облагалось в ее пользу поборами, налогами и повинностями.
Обоснование всех этих поборов и зависимости подчиненного населения идеологически обосновывалось тем, что они не принадлежали к числу “правоверных” и потому не могли быть полноправными гражданами этой страны. Поэтому изоляция членов общины, “праведных” приверженцев Яхве, от окружающего населения должна была быть закреплена правовыми законами, религиозными запретами и ограничениями.
Создание подобной привилегированной храмово-городской общины вызвало острое недовольство у всего населения Палестины (так называемых самаритян — по имени города Самарии, столицы одного из палестинских округов), состоявшего частью из потомков иудеев и израильтян, которые остались в свое время в Палестине, частью из потомков жителей, переселенных сюда ассирийскими и вавилонскими царями.
Персидская администрация также опасалась, что создание подобных автономных расширенных образований внутри державы может постепенно ослабить персидскую государственную и царскую власть.
В связи с этим организация иерусалимской общины, восстановление города и строительство храма происходили очень медленно и с большими перерывами. Завершено это строительство было только в конце V — начале IV в. до н.э.
Иерусалимская община постепенно проводила изоляцию в правовом и религиозном отношении членов своей общины от внешнего мира. Проводил эту изоляцию прибывший в это время от персидского двора жрец Эзра. Он установил строгое правило, которое запрещало членам данной общины браки вне общины. Он даже добился расторжения уже состоявшихся подобных браков. Таким образом, была завершена изоляция.
Ко времени Эзры был окончательно установлен текст приписываемого божественному внушению закона (Торы), который считался написанным мифическим Моисеем, куда вошли мифы и легенды, признанные жречеством Яхве “правоверными”, а также правовые и обрядовые предписания и указы, объявленные обязательными для общины.
Любое отступление от духа и буквы Торы и тем более поклонение другим богам, кроме Яхве, и даже просто признание существования таких богов были объявлены несовместимыми с пребыванием в общине. Это каралось не только изгнанием из общины, так как считалось, что это навлекает на общину гнев бога, но и устраивались судилища.
Бог Яхве приобрел теперь характер небесного подобия царя Персидской державы, в состав которой входила иерусалимская община. В установленных догматах большое внимание уделялось следованию букве закона обременительных обрядов и запретов.
Позже был произведен отбор различных, частью унаследованных от периода царств, частью новых, литературных и исторических произведений, а также речей “пророков”, которые соответствовали задачам и характеру нового учения или могли быть к нему приспособлены после соответствующей обработки (“Писания” и “Пророки”). Они также были объявлены священными, не подлежащими сомнению и обсуждению. Всякое же прочее литературное творчество, кроме только толкования “священного писания”, безоговорочно осуждалось.
“Закон”, “Писания” и “Пророки” составляли вместе ту книгу, которая называлась и называется по сей день Библия. В переводе с греческого библиа — книги.
Таким образом, деятельность высшей касты руководителей пленных иудеев, а также верховной власти главарей иерусалимской общины — организации, созданной с целью усилить власть рабовладельцев, — привела впервые в Передней Азии к созданию и учреждению религиозных догматов, основанных на писаном религиозном законе, резко отрицательно относящихся ко всем иным религиозным верованиям.
Эта религия получила название иудаизма.
Считалось, что приверженцы иудаизма, независимо от того, где они проживали в данное время, составляли единую религиозную общину и подчинялись только ее догмам.
Политической формой этой общины была иерусалимская храмово-городская община, состоявшая из определенных родов, которая управлялась советом из числа верхушки городской знати и жречества; этот совет считался также хранителем религиозного закона.
Само собой разумеется, что состав иерусалимской общины изначально не мог быть однородным, ее социальное расслоение с течением времени усиливалось. В то время, как верховная власть общины обогащалась, рядовая масса беднела и все более разорялась. Религия выражала интересы богатых.
Идеологи иудаизма продолжали внушать своим приверженцам веру в грядущего избавителя — “мессию”. Различные религиозно-философские системы, обещавшие прекрасное будущее, само собой разумеется отдаленное, получили в это время значительное распространение и укрепились в целом ряде стран древнего Востока.
Мессианизм, откладывавший наступление лучшего времени на неопределенное будущее и возлагавший надежды не на практическую деятельность угнетенных и рабов, а на их чудесное избавление грядущим царем-спасителем, был как нельзя более на руку господствующему классу.
Учение иудаизма не только в максимальной степени соответствовало интересам господствующего класса, но и умело использовало в этих интересах настроения угнетенного населения. С течением времени учение иудаизма претерпевало разнообразные видоизменения, которые как нельзя лучше служили орудием идейного порабощения трудящихся евреев и в эпоху феодализма и даже в эпоху капитализма, вплоть до настоящего времени. Оно способствовало также в различных исторических условиях обособленности евреев от прочего населения.
Канонические книги Библии под названием “Ветхого Завета” целиком вошли в состав христианского священного писания и по сей день являются мощным орудием идеологического воздействия.
Таким образом, несмотря на то что иудейская религия охраняла свои догматы, все равно произошло проникновение одной религии в другую.
Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.middleeast.narod.ru/