История написания и особенности романа «Верноподданный»

Образ Дидериха Геслинга в произведении

2.1 Становление личности главного героя

2.2 Отношение Геслинга к власти и ее представителям

Комическое в романе

Литература

1.История написания и особенности романа «Верноподданный»

Роман «Верноподданный», несомненно, значительнейшее достижение всего творчества Г. Манна. Это произведение и поныне остается одним из крупнейших в немецкой и мировой реалистической литературе первой половины XX в. Открывая трилогию «Империя», этот роман является в то же время цельным, вполне самостоятельным произведением с законченным замыслом.

«Верноподданный» (время действия его отнесено к девяностым годам прошлого столетия) построен по традиционной для XIX века схеме последовательного рассказа о жизни героя. В какой-то степени, пожалуй, здесь пародируется «роман воспитания», в котором обычно автор прослеживает процесс духовного созревания основного персонажа, поиски им смысла жизни, поиски идеала. У Манна его герой (скорее это антигерой) проходит своего рода негативный путь развития. То, что обычно воспринимается как мрачное, темное, грязнее, смехотворное, для Дидериха Геслинга является положительным. Все его представления о нравственности — издевка над подлинно человеческими чувствами.

Характерные для творческого метода Г. Манна сатирические изобразительные средства реалистический символ, буффонада — приобретают в «Верноподданном» социальную конкретность, политическую целеустремленность.

По содержанию и художественной структуре «Верноподданный» — замечательный образец социально-сатирического романа. Действие в этом произведении вытекает из острых политических коллизий. Важная черта романа, придающая произведению глубоко национальный характер, состоит в том, что Г. Манну удалось дать сатирическое изображение немецкого буржуазного общества во всем своеобразии исторически сложившихся условий, при которых развивался германский империализм.

Действие романа относится к концу XIX в., но в нем обобщается немецкая действительность вплоть до преддверия первой мировой войны. Художник сумел показать суть многих типичных сторон настоящего, и это позволило ему заглянуть в будущее.

2.Образ Дидериха Геслинга в произведении

2.1 Становление личности главного героя

И имя и фамилия центрального персонажа исполнены особого смысла. По-немецки hasslich — значит уродливый, отвратительный, отталкивающий, а имя Дидерих, часто встречающееся в исторических летописях, в сказаниях, корнями уходящих в жизнь древних германцев, призвано подчеркнуть присущий герою национализм.

Биографические черты героя, дающиеся в двух первых главах, заключают внутреннюю мотивировку всего хода повествования, кладутся в основу главного конфликта. Биография, обрисованная на широком социальном фоне, типична. Это биография любого среднего немецкого буржуа.

Так, Манн рассказывает обыкновенную историю детства, юности и зрелости рядового, ничем не примечательного (во всяком случае, поначалу) немецкого предпринимателя средней руки. Действие в основном развертывается в маленьком провинциальном городке Нециге, и только изредка мы видим Геслинга на фоне Берлина, а затем и в Италии, где он совершает свой свадебный вояж. Жизнь в Нециге—миниатюрная копия жизни всей империи. Здесь, как и всюду в Германии, разгорается борьба между различными партиями имущих классов, волчья грызня между конкурентами. В Нециге плетутся интриги, подкупают людей. А низам общества приходится иметь дело все с тем же произволом, диким самоуправством.

В детстве — власть школы, проглатывающей человека, где Дидерих научился трепетать перед линейкой учителя, зубрить, наушничать, а заодно наслаждаться своим добровольным рабством. С самого детства, готовясь стать эксплуататором и насильником, он испытывал к насилию уважение, даже если в какие-то моменты ему самому приходилось от него пострадать. Окружающие социальные условия, показывает писатель, воспитывали в нем психологию и раба и тирана одновременно.

Писатель сразу же обнажает контрасты в характере и поведения героя. Совершаемые подлости герой стремится прикрыть и обосновать «принципами». Доносы на товарищей по классу он делал по убеждению, не из каких-нибудь злых чувств, а «по долгу службы» с полным сознанием исполнения «суровой необходимости». «Предав товарища, он мог подойти к нему и почти искренне пожалеть». Сентиментальность и трусость в нем сочетаются с наглостью и эгоистической жестокостью. Усваивая рабское чувство безграничной покорности и подвергаясь тирании, он сам любит поиграть в тирана и превратиться в «упоенного победой насильника».

После Геслинг поступает в университет, но не из-за влечения к науке, а по традиции, которая существовала в его среде. Студенческая корпорация «Новотевтония» укрепила в Геслинге сознание принадлежности к «избранной нации» и пристрастие к попойкам. В результате герой получил возможность гордиться званием доктора химических наук, а также «шикарными» шрамами на лице, полученными во время схватки на рапирах (в светском обществе это тогда считалось лучшим украшением мужчины). Дальше следует недолгая (удалось увильнуть) служба в армии, где человека «низводили до положения тли», любовная связь с девушкой из порядочной семьи (эта связь не завершилась брачным союзом по причине слишком малого приданого, которое могла предложить невеста), вступление в наследство (Геслинг стал хозяином небольшой бумажной фабрики) и, таким образом,— достиг зрелости. После ошеломившей город женитьбы героя на обладательнице большого, приобретенного весьма сомнительным путем состояния — девице, которую Геслинг отбил у другого при помощи клеветы и интриг, пришло время расцвета всех его «творческих» сил. Дидерих расширяет свое дело, спекулируя и земельными участками, и своими верноподданническими «идеалами». Он становится одним из «столпов» общества, одним из тех, кто стал определять политический курс германского монархического режима.

Таким образом, буржуазная семья, школа, корпорация и вся насыщенная милитаристскими устремлениями атмосфера в стране сделали Геслинга тем, кем он был: верноподданным, шовинистом и принципиальным врагом культуры. Автор обращает внимание на то, что образ Геслинга (типичный и обычный для своего времени) мог появиться только при содействии всего общество. Это значит, что его порождает сама система.

Геслинг показан крупным планом. О нем рассказывается очень подробно. Психология героя исследуется досконально, кропотливо. Писателю важны мельчайшие детали его поведения, ход его мыслей, его устремления, вся гамма его чувств, реакция на самые различные явления действительности. Такое пристальное внимание к главному герою неслучайно. Через призму его жизненной философии, его логики, взглядов, вкусов показывается духовный уклад буржуазного общества эпохи империализма.

Геслинг — фигура масштабная. На первый взгляд кажется, что в его жизнеописании соблюдены естественность пропорций, правдоподобие. Но потом мы замечаем, что рассматриваем все изображенное писателем через его особую сатирическую оптику, увеличивающую объекты до таких размеров, что мы, подобно свифтовскому Гулливеру, попавшему в страну великанов, видим с предельной рельефностью и четкостью все изъяны, все пороки, все, что невооруженному глазу не дано подметить.

2.2 тношение Геслинга к власти и ее представителям

Манн обнажает вредоносное, антинародное начало во всех делах и помыслах Геслинга, его духовное и нравственное уродство, а заодно внушает читателю и возмущение против общества, в котором процветают такие «верноподданные».

На чем держится приверженность Дидериха кайзеру? Можно обратить внимание на описание первой встречи Геслинга с Вильгельмом, вызвавшей у героя особенный экстаз. Дидерих дважды становится свидетелем того, как улицы Берлина заполняет многолюдная демонстрация безработных. Колонны эти, «сколько бы их ни разгоняли, строились заново», они напоминали «выступивший из берегов водный поток». И при виде решительно настроенных рабочих Геслингу стало не по себе. «Непонятно,— говорит он с тревогой,— почему полиция не принимает крутых мер против этой гнусной банды». В паническом страхе Дидерих ищет укрытия, влезает через разбитое стекло в кафе. И тогда-то появляется кайзер, чтобы «показать этой банде, у кого в руках власть». Увидев владыку империи, Дидерих неистово приветствует его. В этой сцене писатель саркастически говорит: «Опьянение сильнее, чудеснее того, какое может дать пиво, приподняло его над землей, понесло по воздуху... Там, под триумфальной аркой, скакала на коне сама власть, с каменным ликом и сверкающими очами. Власть, которая растаптывает нас, а мы целуем копыта ее коня... Мы лишь атом, бесконечно малая молекула ее плевка. Каждый из нас в отдельности — ничто, но всей своей массой, такими мощными ступенями, как новотевтонцы, чиновничество, церковь и наука, торговля и промышленность, могущественные объединения, мы поднимаемся пирамидой до самого верха, туда, где пребывает она, власть, железная и сверкающая!»

Итак, в основе геслинговского излияния верноподданнических чувств — прежде всего неуемная ненависть собственника к труженикам, которые осмелились поднять голос против угнетения. Герой прекрасно понимает, что именно армия и жандармерия кайзера защищают его от «внутреннего врага».

Любопытно, впрочем, что Геслинг знает: власть беспощадно растаптывает решительно всех. Но ведь прежде всего достанется голодным и бунтующим. Поэтому герой и пресмыкается перед кайзером. Став богатым фабрикантом, Дидерих шлет высочайшей особе одну телеграмму за другой, умоляя «о защите от раздуваемого социалистами пожара революции... о срочном издании чрезвычайных законов, о защите авторитета и охране собственности военной силой, о тюремном заключении для забастовщиков, мешающих штрейкбрехерам работать...».

Писатель рисует своего героя и тираном и трусом. Это сочетание было порождением режима вильгельмовской Германии, при котором даже облеченные властью ощущали на себе давление более могущественного деспотизма, царившего в стране беззакония. «Всех сотру в порошок»,— грозит Дидерих, однако в иные минуты осмотрительно говорит себе: «Теперь держи ухо востро... иначе... тебя разотрут в порошок».

Боязнь революционных изменений подогревает верноподданнические чувства героя. Вильгельм поощрял империалистические устремления буржуазии, и в судьбе Дидериха это сатирически запечатлено с достаточной очевидностью. «Мы живем в эпоху расцвета промышленности!— цитирует Геслинг «его величество»,— и это верно,— продолжает он.— Вот почему мы исполнены твердой решимости делать дела под его высочайшим покровительством».

Высмеивая геслингов, Манн показывает в комическом виде, какую материальную выгоду получал его герой от своих верноподданнических поступков. Он стал выпускать, например, особый сорт туалетной бумаги, при употреблении которой «нельзя было не ознакомиться с напечатанными на ней моральными или политическими сентенциями». Изобретение Дидериха «появилось на рынке под маркой «Мировая держава» и, как гласила широковещательная реклама, победно распространяло во всем мире немецкий дух, опирающийся на немецкую технику». Ситуация подчеркнуто гротескная, но писатель не исказил реальную жизнь — он лишь запечатлел в заостренной форме абсурдность немецкой действительности.

Любопытно, что в молодые годы у Дидериха, как показывает автор, не было определенного мнения «ни насчет канцлера, ни насчет свободы, ни насчет молодого кайзера». Он даже поначалу, не разобравшись в господствующем умонастроении, заверял окружающих, что является либералом, думая, что либералы пользуются влиянием. Но как только Геслинг сообразил, за кем сила, исчезли все колебания. Его верноподданнические речи становились все «убежденней».

Еще до того дня, как началась первая мировая война, Генрих Манн понял, какие цели ставят перед собой германские промышленники вкупе с милитаристами, выступая под флагом «патриотизма». Одним из первых писатель указал, кому именно и ради каких целей нужна война. Мы видим в романе, как, маскируясь пышными декларациями о национальной гордости, Геслинг и его единомышленники готовят войну, руководствуясь сугубо корыстными, классовыми соображениями — из Англии на немецкий рынок поступают «известные высокие сорта бумаги» и только «победоносной войной можно решительно пресечь их ввоз», войной же рассчитывает он предотвратить и другую опасность—«мутный поток демократии», идущий из Франции.

Новаторство Манна проявилось между прочим и в том, что он сумел выявить смехотворность геслингов именно тогда, когда они приобрели в стране власть. Он подметил, как новая империалистическая буржуазия" одновременно с ростом своего экономического и политического веса духовно мельчала, вырождалась, каким убогим, уродливым, страшным становился ее моральный облик. Писатель не упускает возможности предать своего «героя» позору. Каждый его жест, каждое слово сопровождает умный и уничтожающий смех автора. Обычно речь Дидериха, в особенности его внутренние монологи, построена так, что мы неизменно ощущаемую иронию писателя. Говоря о самых своих подлых замыслах, Геслинг неизменно выбирает патетические, высокопарные слова. О принципах «мужественности и идеализма, которые вошли в его плоть и кровь», Геслинг вспоминает как раз в те моменты, когда он совершает очередную подлость.

Дидерих убежден, что он и ему подобные принадлежат к знаменосцам «вознесенной на небывалую высоту германской культуры господ, которую никто и никогда не превзойдет». Что ж, о характере этой «культуры господ» мы узнаем из романа достаточно много. Для Геслинга римские памятники искусства всего только «старье», он ходит лишь на такие концерты, «где можно пить пиво», для него витрина колбасного магазина — «лучший вид эстетического наслаждения».

В конечном счете Геслинг предстает перед читателем как существо, лишенное всего человеческого, как своего рода живой автомат. Знаменательно, что все его эмоции проявляются обычно в том, что он громко сопит или грозно сверкает глазами.

Портретная характеристика, которую даёт Г.Манн своему герою показывает ничтожность его натуры, безосновательную напыщенность. Так, если он терпел поражение и выглядел трусом в глазах других людей, то «сопя изо всех сил выпячивал живот с черно-бело-красной лентой». Понятия совести и чести далеки от идеалов Дидериха. Гораздо более важным для него является то, где его расположат в ложе под тентом для официальных лиц.

Личная жизнь Геслинга воспроизведена детально. И все же основное внимание автор уделяет социально-политической характеристике героя. Г. Манн обрисовывает характер Дидериха во множестве проявлений, и художественный образ становится жизненно убедительным, правдивым. Социальные условия таковы, показывает писатель, что не поощряют, а напротив глушат в человеке развитие его лучших задатков. Особенно ярко это проявляется в любовной истории с Агнес Геппель, занимающей чуть ли не всю вторую главу романа. Проблески подлинного чувства у юного Дидериха неестественны, чужды его природе. Так, в разговоре с Агнесс, Геслинг признается, что «лучшим эстетическим наслаждением» для него является «колбасная витрина». В этих словах видим моральное разложение героя, которое достигло наивысшей степени.

Смех Манна в «Верноподданном» — смех умный, злой, выразительный — подрывал веру в незыблемость мира геслингов.

Есть в построении образа самого «верноподданного» одна важная особенность. Порою Геслинг выступает как своего рода двойник кайзера. Вначале писатель подчеркивает внешнее сходство героя с Вильгельмом II — умение грозно сверкать глазами и делать каменное лицо. Потом оказывается, что Геслинг предугадывает поступки и «идеи» кайзера. Дидериху, едко замечает писатель, «не раз доводилось высказывать мысли, таинственным образом совпадающие с мыслями его величества...». В результате мы обнаруживаем в Геслинге пародийную копию Вильгельма. Теперь уже отталкивающее безобразие кайзера, дутый характер его авторитета обнажены до предела.

Рисуя Дидериха двойником Вильгельма, писатель выявляет также и готовность главы Германской империи быть исполнителем воли немецкого буржуа. Ведь кайзер неоднократно как бы «расписывается» под словами, которые изрекает от его имени Геслинг. Знаменателен в этом отношении следующий эпизод. В романе рассказывается, как солдат, стоявший на посту перед правительственным зданием, убил проходящего рабочего, отпустившего по его адресу какое-то насмешливое замечание (в основе этого эпизода лежит доподлинный факт, вызвавший широкий резонанс). Многие жители Нецига возмутились, но герой романа и его компания пришли в восторг. В убийстве они усмотрели признак наступления «новой эры». Радость Геслинга легко объяснима— расправа с рабочим утихомирит недовольных и на его собственной фабрике, поможет ему еще крепче держать «эту шайку в страхе». И вот, изрядно выпив по такому торжественному случаю, герой сообщает редакции местной газеты содержание телеграммы, поступившей в город якобы от самого кайзера с выражением благодарности солдату, стрелявшему во «внутреннего врага». Гротескный комизм ситуации заключается в том, что подлинность текста телеграммы ни у кого сомнений не вызывает: язык ее, дубовый, напыщенный, был характерен для Вильгельма. Сарказм автора продолжает нарастать: в город приходит официальная берлинская газета, и в ней телеграмма, сочиненная Дидерихом, но напечатанная за подписью его величества.

Во многих других эпизодах автор также подводит читателя к мысли, что геслинги не только пресмыкались перед кайзером — они диктовали ему свою волю.

Сатира Манна носит столь резкий характер, что у читателя не остается ни малейших сомнений: автор ведет борьбу не против отдельных неприглядных сторон немецкой жизни, а против ее общественной первоосновы— государственной власти. А эта власть воплощена, как убеждается читатель, не только в кайзере. С Вильгельмом делит власть и его верноподданный...

Вильгельм II появляется в романе несколько раз, и всегда у него каменное лицо, сверкающие очи. Этот неоднократно возникающий лейтмотив выявляет в кайзере нечто застывшее, нечеловеческое и одновременно исполненное претензий. О Вильгельме говорят в романе самые разные герои, но говорят всегда в одних и тех же стереотипных восторженных выражениях: «Исключительная личность... Весь порыв и действие... Многосторонен... Оригинальный мыслитель» и т. д. Примелькавшиеся слова назойливо повторяются, как на испорченной граммофонной пластинке. И они обнажают смехотворность не только культа власти, но и самой изображаемой действительности.

3 Комическое в романе

В романе много комических ситуаций, но в основе смешного не анекдотическое, а глубоко характерное. Смех, исполненный издевки и ярости, соседствующий с трагическим, наводит на серьезные размышления. Конечно, Геслинг комичен в сцене встречи с Вильгельмом на Унтер ден Линден, когда, неистово орущий «ура» своему кайзеру, он шлепается в лужу. Но ведь этот смешной эпизод развертывается на фоне демонстрации безработных.

Однако смех в романе «Верноподданный» далеко не беззаботен. Задача, которую ставил перед собой Г. Манн в этом произведении, несомненно, шире, чем критика изжившего себя монархического строя. Писатель обличает германский империализм во всей совокупности и своеобразии его общественных проявлений. Во взгляде на современность Г. Манну присущ историзм. За ничтожеством Геслинга, за маской верноподданничества, он хорошо видит его опасность. Геслинг вовсе не старомодный злодей и не безвредный болтунишка. Напротив, он только выходит на историческую арену. С присущей ему спекулятивной предприимчивостью он рвется к власти, условия ему благоприятствуют. Всем ходом повествования писатель показывает, что разнузданный национализм, подхваченный вкупе с юнкерской кастой капиталистическими дельцами вырождается в агрессивное человеконенавистничество.

Автор рассказывает про общество, в котором находится Дидерих с явно ироническими замечаниями: так, показательна в этом отношении сцена, когда герой попадает в «высокоаристократическую корпорацию», состоящую из шести формацевтов. Там нужно было только пить, причем делалось это «под громогласную команду». Автор подчеркивает идею о нравственном разложении героя фразой: «именно здесь он чувствовал себя мужчиной».

Вообще понятие об аристократии и аристократах у Дидериха было достаточно искаженным. Так, его просто ошеломляли и потрясали манеры юриста Вибеля. Герой считает пределом совершенства умение произносить «Ф», «...складывая рот воронкой»; рыжеватая щетина усов, которая росла на губе и т.п.

Комический элемент в сатире Г. Манна сливается с элементом трагическим. В романе звучит серьезное предостережение немецкому народу.

Так, например, торжественная речь Дидериха в самом конце романа (на торжестве воздвижения монумента кайзеру) читается как прототип теории существования «арийской нации», которая будет разработана значительно позже. Так, Дидерих говорит: «...душа германской культуры – это почитание власти, традиционной, благословенной богом, против которой все бессильно». Однако знак, поданный самим небом (молния сжигает дом неподалеку) расставляет все на свои места: высочайшие особы стояли по щиколотку в воде, им пришлось прятаться в убежища от стихии.

История героя завершается описанием его победы во всех сферах жизни. Осуществляются заветнейшие мечты Геслинга. У него больше нет мощных политических противников (старый демократ Бук и его сын, хотя и видят вредоносность Дидериха, не в состоянии положить предел его успехам). Однако у читателя не создается впечатление, что верноподданные представляют собою несокру-шимую стену, напротив, мы все время ощущаем: победы героя преходящи, геслинги внутренне несостоятельны, они обречены на гибель.

Обращает на себя внимание и то, что название романа характеризует не только главного героя. Речь идет о явлении, типичном для всей политической жизни предвоенной Германии. Таким образом, автор проводит параллель между личностью Геслинга и современным ему обществом.

ЛИТЕРАТУРА

Зарубежная литература XX века: Метод.рекомендации для студ.филол.фак.дневной и заоч.формы обучения / БрГУ им.А.С.Пушкина.Каф.классической и совр.зарубежной филологии; Сост.Коновод Л.М. - Брест: БрГУ, 2000. - 21с.

Зарубежная литература XX века: Учеб. для студ.вузов / Ред. Андреев Л.Г. - 2-е изд., испр. и доп. - М.: Высшая школа; Академия, 2000; 2001. - 559с.

Знаменская Г. Генрих Манн. – М., 1971. – 251 с.

Манн Г. Верноподданный: роман / пер. с нем. И. Горкиной; вступ. ст. А. Дмитриева; примеч. А. Подольского. - Москва: Художественная литература, 1982. - 367 с. - (Классики и современники).

Серебров Н.Н. Г.Манн.-М., -1964.-145 с.