Содержание
Введение
1. Тоталитаризм, казарменное государство и «построение нового человека»
2. Советский человек и общество
3. Сознание советского человека
Задача 1
Задача 2
Задача 3
Задача 4
Заключение
Список литературы
Введение
Ф.М.Достоевский был прав, когда говорил, что человек все же не металл, его нельзя переплавить в тигле революционных бурь, тем более его нельзя переделать силой, принуждая к альтруизму и сознательности приказами, декретами. Напротив, как оказалось, испытывая давление извне, природа человека начинает активно сопротивляться, культивируя в себе, прежде всего те качества, от которых ее понуждают отказаться. Если посмотреть под этим углом прения на человеческую и, прежде всего на нашу «социалистическую» историю, то обнаружатся десятки самых неожиданных и невообразимых способов мимикрии, камуфляжа того, что обычно называют эгоистическим интересом личности.
Сегодня обнаружилось, что и А.П.Платонов прав, что далеко не каждого облагораживает участие в обновлении мира, что некоторые прошедшие через горнило революционных потрясений не только не стали чище, добрее, а ожесточились, стали нетерпимее, разучились уважать достоинство и честь другого человека. Поистине было много тех, кто, построив новый дом, сам духовно расстроился.
Сейчас идет процесс постепенного избавления от прежней идеализации природы человека, возникает понимание, что наши знания о его душе, страстях, полученные в наследство от просветителей, далеки от совершенства. Процесс преобразования природы человека оказался куда более сложным, чем предполагали многие мыслители прошлого. Несомненно, в прошлом явно переоценивалось позитивное влияние обобществления средств производства на моральные качества людей. Впрочем, само наше представление о моральности, по-видимому, было неточным, недостаточно содержательным.
В прошлом наше отношение к отдельному человеку было нигилистическим: он не мог обладать истиной, не имел права существовать сам по себе. Сегодня стали очевидными негативные последствия подобного подхода к принципу автономии личности и конкретно к тем, кто стремится сохранить свою независимость, личную свободу. Нельзя не согласиться с Ч.Айтматовым, который как-то заметил, что, отдавая предпочтение всему коллективному, мы много утратили из того, что касается индивидуальности, личности, ибо без самостоятельной, автономной личности не может быть настоящей культуры. Хотя понятно, что сохранение и поддержание права на духовную автономию связано и с издержками, в том числе и духовного характера.
Недооценка личности неизбежно вела к недооценке таланта, мастерства. Отсюда и прогрессирующая депрофессионализация и утрата качества труда. Общество, которое не в состоянии объективно оценить достоинства человека, его способности, не в состоянии и создать эффективную организацию производства, сохранить основы своего социального бытия. Принцип, согласно которому всегда право большинство, коллектив оправдывал во многих случаях несправедливость, способствовал распространению групповщины.
Цель данной работы – рассмотреть понятие советского типа людей, их сознания и становления государственного строя России (тоталитаризм).
Задачи:
1 Тоталитаризм, казарменное государство и «построение нового человека»
За последний более чем 70-летний период у нас сложилась такая политическая система, которая весьма эффективно служила целям сохранения обеспечивавшего ее социально-экономического строя. Эта эффективность достигалась благодаря абсолютному контролю со стороны политических структур — партии и государства — над всеми сферами общественной жизни. Такая политическая система может быть определена как тоталитарная. Понятно, что без разрушения ее общественный прогресс невозможен. Большим шагом вперед в понимании сущности общества, сложившегося в нашей стране, явился уже сам факт признания тоталитаризма. Однако одного признания мало. Для преодоления тоталитаризма необходимо точное знание его сущности, закономерностей функционирования, элементов, обусловливающих его стабильность.
В современной зарубежной политологии явление тоталитаризма изучено сравнительно глубоко. Для нас же, выросших и воспитанных в условиях тоталитаризма, представляет еще большую трудность увидеть в привычном, «естественном» способе политического существования жесткие черты, объединяющие его с фашистскими системами Германии, Италии, Испании, репрессивными государствами Южной Америки.
Исторический опыт и практика показывают, что тоталитарную систему нельзя изменить, реконструировать, ее можно только разрушить. Вслед за конструктивным преодолением тоталитаризма общество неизбежно должно прийти к демократизации всех сфер общественной жизни.
Таким образом, только теоретический анализ позволит преодолеть комплекс «современника», позволит взглянуть как бы со стороны на происходящие в обществе процессы, увидеть корни существующего сегодня порядка вещей, а, следовательно, научно обосновать пути его изменения. Именно такой теоретический анализ мы и попытались осуществить в этой главе.
Тоталитаризм (от лат. «тотал» — всеобщий, всеобъемлющий) — это политический режим, при котором гражданин является объектом полного контроля и управления. Он характеризуется фактическим бесправием индивидов при формальном сохранении их прав. Политический режим зависит от степени развития общества, внешних факторов, от власти.
С середины 30-х годов различные концепции тоталитаризма начинают распространяться в социально-философской и художественной литературе как осмысление практики нацизма и сталинизма.
Диктатура пролетариата — власть рабочего класса, используемая им для построения и упрочения социализма. Диктатура пролетариата устанавливается в результате социалистической революции и является закономерным продолжением классовой борьбы против эксплуататоров, отстраненных от власти. Необходимым признаком диктатуры пролетариата является подавление попыток эксплуататорских классов оказывать сопротивление всем действиям, направленным на построение социализма1.
Данная формулировка была призвана обеспечить государству подчинение «рабочего класса».
Для вновь внедряемой системы управления характерны стремление к централизованному планированию развития производительных сил, гигантомания в создании производственных мощностей, решение территориальных проблем через интересы отраслей, что особенно ярко проявилось в последовательности планирования: планы развития территорий разрабатывались и представлялись после утверждения отраслевых (предпочтение отдается развитию тяжелой индустрии, особенно машиностроению и металлургии) при финансировании их по остаточному принципу. За основу принимаются пятилетние интервалы планирования развития хозяйства и подведения итогов.
Любая тоталитарная система создает культ. Но подлинным и главным объектом его выступает не человек, а власть как таковая. Культ власти — в этом состоит сущность тоталитарной системы. Власть оказывается сверхценностью — ценностью абсолютного, высшего порядка. Кто имеет власть — имеет все: роскошную жизнь, подобострастие окружающих, возможность высказывать суждения по любому поводу, удовлетворять каждую свою причуду и т.д. Кто не имеет власти, не имеет ничего — ни денег, ни безопасности, ни уважения, ни права на свое мнение, вкусы, чувства.
Создавая свой культ, тоталитарная власть мистифицирует все властные функции, безгранично преувеличивая их значение, засекречивая обеспечивающие их огромные средства и отрицая роль любых объективных обстоятельств. А точнее, для власти не существует ничего объективного, ничего, что происходит само собой, без ее руководства, вмешательства и контроля.
Основной социальной силой, на которую опирался тоталитаризм в период его формирования, был не какой-то определенный класс, а люмпенство в широком смысле слова, люди разного социального происхождения, выбитые из своих традиционных социальных «луз» мощными экономическими и военными потрясениями, люди с маргинальной психологией. В России именно эти люди с энтузиазмом ринулись в партию во время «ленинских призывов», не утруждая себя необходимостью разобраться в основных идеях марксистской теории.
Пассивная оппозиция большинства населения и яростное сопротивление бывших имущих классов не могли не привести на каком-то этапе к возобладанию политического и духовного тоталитаризма, к разгулу террора. Вполне естественно, что в условиях преобладания крестьянского населения в стране по нему и пришелся основной удар. В целях сохранения позиций новая власть зачастую была вынуждена самым суровым образом расправляться и с рабочим классом, от имени которого она управляла. Но наибольший урон нашему народу нанес тоталитаризм духовный. Практически всю российскую интеллигенцию, воплощавшую дух народа, тоталитарному режиму пришлось уничтожить, и она либо эмигрировала (и способствовала творческому скачку Запада), либо закончила свой путь более трагично на родной земле. Тоталитарное общество не может позволить себе такой роскоши, как свобода мысли.
Люмпенские слои в обществе в той или иной мере присутствуют на протяжении всей его истории. Но лишь на определенном этапе общественного развития (т.е. в XX веке) эти слои становятся социальной базой тоталитарных политических режимов и выдвигают из себя «кадры» вождей и исполнителей (как, впрочем, и жертв). Люмпенизированные группы общества социально аморфны, социально-политически и экономически дезориентированы, враждебно настроены ко всем остальным социальным слоям и группам, обладающим стабильным жизненным укладом, определенностью этических принципов и др.
Отличие люмпенства XX века от аналогичных социальных групп в предшествующие эпохи состоит, прежде всего, в том, что «люмпенизатором» в данном случае выступает само государство, монополизирующее экономику, или супермонополии, сросшиеся с государством и в этом плане мало, чем от него отличающиеся.
Социальные свойства люмпенских слоев общества делают их восприимчивыми к радикальным идеологиям и радикальным политическим режимам. В истории России люмпенизация населения всегда составляла характерную черту ее общественной жизни.
Процессы люмпенизации охватили все общество.
Второй этап тоталитаризма характеризуется тем, что он уже сформировал свою собственную социальную базу, полностью отвечающую его зрелым формам. Это армия бюрократии, способная с помощью карательных органов дать отпор всем, кто поднимется на уровень «рассудка» и заявит о своих правах.
Бюрократизация всех форм управления обществом происходит следующим образом. В условиях полностью огосударствленной экономики государственный аппарат становится тотальным собственником всех материальных составляющих жизни общества. Это делает его с неизбежностью и хозяином всех продуктов духовного производства. При обладании аппаратом всей полнотой власти у него нет и не может быть политических конкурентов, в обществе не складываются и механизмы сдержек и противовесов. Государственно-партийный аппарат не может не обюрократиться в таких условиях.
Бюрократизм проявляется не только в чрезмерном разрастании аппарата, он выливается и в тотальную засекреченность всех форм и методов его деятельности. Господство централизованно-административных форм управления всеми сферами общественной жизни — необходимая черта бюрократизации. Здоровая конкуренция альтернативных управленческих решений подменяется аппаратной интригой, а соперничество специалистов — карьерно-клиентными отношениями. Развитие указанных черт бюрократизированного аппарата рано или поздно приводит к его неспособности осуществлять рациональное управление обществом. Но поскольку властные права его никем не ограничиваются, то основной формой его деятельности становится административный произвол. Все это дополняется административным ограничением всех, даже элементарных, прав и свобод индивида (включая права на выбор мёста жительства и передвижение внутри собственной страны, не говоря уже о праве выезда за ее пределы).
В ходе третьего этапа окончательно формируется «номенклатура», привилегированная прослойка, войти в которую было не просто, но «выпасть» из нее можно было лишь за особо одиозные прегрешения. Границы между разными слоями общества становятся менее подвижными. И все это происходит под лозунгами равенства и воцарившейся справедливости.
В политической области возникновение тоталитаризма возможно лишь в таком обществе, где многопартийная система сменяется однопартийной. В этом случае партия, придя к власти, стремится уничтожить всю политическую оппозицию. Уже на первом этапе тоталитаризма в СССР возобладал политический тоталитаризм: речь идет об однопартийной системе и абсолютном огосударствлении всей политической системы, включая все общественные организации. Политические отношения и институты в обществе, по существу, исчезают или носят формально-декоративный характер.
Главной задачей партии становится непрерывное формирование нужного для нее человека. Обществу систематически навязывалась мысль, что партия ищет власти не ради нее самой, а ради блага большинства.
Процесс становления и утверждения тоталитаризма также предполагает и насильственную «организацию» общественной жизни на принципах «чрезвычайного положения», что неизбежно сопровождается милитаризацией. В нашей стране дополнительные возможности этому процессу предоставлялись и самим принципом организации политической власти — концентрацией всех ее ветвей — законодательной, исполнительной и судебной — в руках одного субъекта, Совета. Номинальная реализация лозунга «Вся власть Советам» закономерно привела к концентрации ее в руках исполнительного комитета. В силу сложившейся однопартийной системы произошло слияние исполнительного комитета с аппаратом правящей Коммунистической партии, что предельно политизировало исполнительную власть.
Такая «организация» общественной жизни обусловливает применение средств прямого террора, инициируемого сверху, поддерживаемого и активно осуществляемого люмпенизированной частью общества.
Ведущей и, безусловно доминирующей формой социальных отношений в условиях тоталитаризма является политика, основанная на прямом насилии, поэтому политизация тоталитарного общества сопровождается его милитаризацией. В СССР, начиная со второй половины 20-х годов, политизированно-милитаризованными оказались все сферы общественной жизни.
В 1929г. проводится коллективизация крестьянского хозяйства. 1937-1938 гг. массовая «чистка» государственных органов власти и высшего командного состава армии (бесконтрольная спонтанность процесса корректируется И. В. Сталиным, в 1939-1940-х годах около 40 тыс. человек командного состава были восстановлены в званиях и должностях) при одновременном вторжении советских войск в Польшу. С 1934 г. создается Архипелаг ГУЛАГ (просуществует до 1953 г.). «ГУЛАГ» - «географией разодранной в архипелаг, но психологией скованной в континент, - почти невидимой, почти неосязаемой стране, которую и насеял народ зеков. Архипелаг этот чересполосицей иссек и испестрил другую, включающую страну, он врезался в ее города, навис над ее улицами — и все ж иные совсем не догадывались, очень многие слышали что-то смутно, только побывавшие знали все. Но будто лишившись речи на островах Архипелага, они хранили молчание...».Имел цель превратить личность в "идеальных заключенных", разрушив личность.
Личность в стране полностью утратила экономическую свободу и на всю жизнь попала в зависимость от государства, олицетворявшегося в лице партийно-бюрократического аппарата. Восторжествовала политика материальной уравниловки.
Третий этап тоталитаризма в области экономики характеризуется достижением высшей степени насилия, и общество начинает закосневать и стагнировать. Однако ускоренное развитие современного мира, прогрессирующая взаимозависимость стран ведут к тому, что стагнация практически сразу начинает рассматриваться как деградация. Но власти, которые объявили нашу страну «маяком всего человечества», были не в силах смириться с ситуацией экономической «гонки без развития» с упором на чисто количественные показатели, что фактически отбрасывало страну еще дальше от передовых стран.
После отказа от насильственных методов управления руководители СССР с целью «уравновешивания общества» начинают «развинчивать гайки». Но так как не произошло отхода от существа тоталитарной системы, этот процесс мог идти только в одном направлении, в сторону ослабления контроля над работой и дисциплиной.
Фактически складывается новый механизм принуждения личности: люди искусственно принуждаются к «ничего неделанию», а те, кто не избавился от иллюзий и не согласен с порочной формулой «ты делаешь вид, что работаешь, мы делаем вид, что платим», постепенно склоняются к алкоголизму, «уходят» в восточные верования, наркоманию и т. п. Серьезное же недовольство управленцами рассматривается как антисистемная, «антисоветская» деятельность. Создается порочный круг, выхода из которого нет.
Формы государственного режима представляют собой совокупность способов и методов осуществления власти государством.
Государственный режим - важнейшая составная часть политического режима, существующего в обществе. Политический режим - понятие более широкое, поскольку оно включает в себя не только методы государственного властвования, но и характерные способы деятельности негосударственных политических организаций (партии, движения, клубы, союзы).
Государственные режимы могут быть демократическими и антидемократическими (тоталитарные, авторитарные, расистские), поэтому основным критерием классификации государств по данному признаку является демократизм форм и методов осуществления государственной власти.
Казарменные режимы характеризуются следующими признаками:
1) характер государственной власти: это соотношение государства и личности;
2) полный (тотальный) контроль государства над всеми сферами общественной жизни: экономикой, политикой, идеологией, социальным, культурным и национальным строением;
3) огосударвстление всех общественных организаций (профсоюзов, молодежных, спортивных и др.);
4) личность фактически лишена каких-либо субъективных прав, хотя формально они могут провозглашаться даже в конституциях;
5) реально действует примат государства над правом, что является следствием произвола, нарушением законности, ликвидации правовых начал в общественной жизни;
6) всеохватывающая милитаризация общественной жизни;
7) не учитываются особенностей религиозных убеждений населения.
2 Советский человек и общество
Всегда, во все времена и у всех народов уравниловка поощряла лень, убивала мастерство, желание трудиться. Но мы отстаивали ее как завоевание социализма, одергивая всех тех, кто не шел ногу со всеми, кто стремился к личному успеху2.
Думается, что в нашем отношении к человеку есть нечто противоречивое, а в определенном смысле и ложное. В самом деле, говорим, что человек от рождения добр, чист, всем своим существом нацелен на коллективизм и добро, что его могут совратить только дурные обстоятельства, «плохие» экономические отношения, в то же время этому самому человеку не доверяем, с детства лишаем его права выбора, обставляем человеческую жизнь множеством запретов, ограничений. В силу непонимания этого противоречия общество проигрывает дважды.
Еще более абсурдным является остаточный принцип выделения средств на социальную сферу. При этом о человеке, призванном оживить ассигнования, не только не заботятся, но и впрямую проявляют пренебрежение к его естественным потребностям и интересам, стремлению к личному успеху, индивидуальному самовыражению.
На протяжении десятилетий мы не хотели признаться себе том, что многое в человеке не вмещается в учение о классовой борьбе и классовой природе морали в том виде, как оно исторически сложилось, что наряду с антагонизмом между эксплуататорами и эксплуатируемыми существует еще проблема извечного конфликта между прилежным и ленивым работником, между талантом и посредственностью, между человеком добрым и злым, между теми, кто нашел свое место в жизни, и теми, кто ошибся в самоопределении или даже не искал применения своим способностям. Существуют еще проблемы зависти, жадности, стремления к власти нал другими людьми, проблемы немотивированной жестокости, агрессивности.
Наверное, можно согласиться с теми, кто видит в репрессиях 30-40-х годов не только российский апокалипсис, но и трагедию Сталина как личности. Сам по себе он никогда не смог бы получить ту неслыханную, ничем не ограниченную власть над миллионами людей, какой он обладал. Она была рождена идеей вождизма, так характерной для революционного движения в России. Но самой главной причиной появления этой беспрецедентной власти было самомнение революции полагавшей, что она может обойтись и без прежнего разделения ее на законодательную и исполнительную, и без прежнего права, и без прежней, христианской морали, и без прежней, несоциалистической интеллигенции. Сталин — это страшная расплата за исторический нигилизм и романтический максимализм эпохи бури и натиска, расплата за легкомысленное отношение к природе человека, к законам жизни3.
Таким образом, общество, которое провозгласило своей целью достижение высших идеалов социальной справедливости, по сути дела выродилось в общества высшей социальной несправедливости, террора и беззакония - сталинскую модель социализма. В ее основе, как считает академик Кудрявцев, лежали следующие положения:
подмена социализации основных средств производства их огосударствлением, подавление демократических форм общественной жизни - деспотизм и произвол «вождя», хотя и опирающегося на партийный и государственный аппарат, но фактически стоящего над партией и аппаратом;
неспособность к самокоррекции, тем более к внутренним реформам из-за отсутствия как экономических, так и политических (демократических) регуляторов общественной жизни;
закрытость страны, тенденции к автаркии во всех сферах жизни;
идеологический конформизм и послушание масс, догматизм в науке и культуре.
Но в реальной политике в ущерб обществу, в ущерб людям нарочито игнорировалась эта чисто социальная проблематика, искажалась псевдоклассовым подходом. За последние 70 лет использовалось множество уловок (все они были идеологического свойства) для того, чтобы сокрыть всю правду о человеке, чтобы избежать серьезного разговора об упомянутых социальных проблемах. Этому делу всеобщего ослепления во всем, что касается человека, во многом способствовала и сталинская насильственная коллективизация4.
Коллективизация в той форме, как она проводилась в нашей стране, объективно была, по сути дела, оправданием лени, посредственности, безалаберности, маниловщины. Она, прежде всего, позволила отвлечься от такого неприятного факта русской истории, как существование «крестьянина-лежебоки», она дала духовный комфорт неумехам, тем, кто не любил землю, плохо на ней работал. Причем ценой истребления всех тех, кто мозолил им глаза, раздражал своим старанием и мастерством. Впервые в истории человечества наказывался не тот, кто не умеет работать, а мастер, тот, кто старался, кто своим трудом вытягивал страну из трясины глубочайшего экономического кризиса. Тайну понятой так коллективизации раскрыл М. А. Шолохов в «Поднятой целине»5.
Сама идея преодолеть природное неравенство людей путем истребления наиболее способных не нова. О том, что во имя равенства можно пожертвовать талантом, говорили радикалы Великой французской революции, в частности Гракх Бабеф. Но на практике она была впервые реализована Сталиным в период «раскулачивания».
К сожалению, даже сегодня, когда без страха и оглядки вслух говорится об ужасах насильственной коллективизации, о ее разрушительных последствиях, мы редко доходим мыслью до философской сути пережитого. Жизненный опыт каждого подтверждает предположение Н. М. Амосова о том, что в любой популяции люди сильные, с ярко выраженным желанием работать составляют от 5 до 10%. Такие люди, по сути, всегда, у всех народов были основным источником всякого, в том числе и, прежде всего, конечно, хозяйственного, прогресса. Но одновременно этот же тип личности, как правило, привносил в общество жестокость, хищнические нравы, унижал своим успехом, процветанием не только откровенных неудачников, но и «середняков». Отсюда и инстинктивное неприятие тех, кому все «легко» удается.
И чем выше уровень культуры общества, чем быстрее стираются различия в образовании, тем больше растет чувство собственного достоинства, тем нетерпимее боль от присутствия в обществе сильных, преуспевающих людей, которым во всем везет, легко работается. И это сопротивление нажиму сильных оправдано, если руководствоваться интересами тех, кого они постоянно вытесняют.
Когда В. И. Ленин во время гражданской войны бичевал кулака как «самого зверского, самого грубого, самого дикого эксплуататора»6, то он отражал настроения беднейших крестьянских масс, ненавидящих этот преуспевающий тип работника, не брезгующего ничем, лишь бы укрепить свое хозяйство.
Очевидно, однако, что российский способ разрешения этого фундаментального противоречия между эффективностью и равенством не может претендовать на универсальность, тем более на современном этапе развития цивилизации, когда так отчетливо видно многое из того, что не видели и не понимали коммунисты 20—30-х годов. Стало, например, ясно, что этот приносящий так много хлопот сильный, активный генотип личности, способный работать как зверь, составляет одно из главных богатств народа и что попытки свести его со света, как правило, оборачиваются резким ослаблением жизнеспособности общества, нации.
Если трагедии «военного коммунизма» и 30-х годов, как это показал В.Кожинов7, трудно объяснить российской национальной историей, то тем более безнадежны попытки вывести расправу над старательным крестьянином из истории других народов. Никогда, ни у одного народа не получал такого развития процесс национального самоистребления, никто никогда не проявлял такое упорство в насаждении утопических представлений о человеке, о производстве.
3 Сознание советского человека
Само наше сознание, которое забыло о человеке, уникально, несопоставимо ни с сознанием последователей Кромвеля, ни с сознанием героев революции 1789 года. С одной стороны, оно грубо, вещественно рассматривало человека как социальную почву, как материал для шлифовки, но, с другой — оно было поразительно абстрактно во всем, что касалось конкретных вопросов организации производства. Казалось бы, ни о чем мы так много не говорили в последние шестьдесят лет, как о духовных идеалах, о морали, но при этом проявляли, как уже отмечалось, поразительное безразличие к духовной жизни индивида, к его заботам, страданиям. Подлинное наше отношение к духовности, к судьбе человека было выражено в известных постулатах: «Москва слезам не верит», «Незаменимых людей нет».
К сожалению, несмотря на то, многие продолжают верить, что незаменимых людей нет, пытаются абстрагироваться от факта неповторимости и уникальности человеческих дарований, от факта значительного влияния талантливых, одаренных людей на технический, хозяйственный прогресс общества. Можно смело сказать, что больше всего мы теряем от нехозяйственного отношения к таланту, от неумения и нежелания создать необходимые условия для его созревания, предельного использования.
Говоря человеку, что он хорош, чуть ли не ангел, мы освобождаем его от внутреннего самоконтроля, от критического интереса к своей душе, к мотивам своего поведения. Отсюда моральная духовная инфантильность, неспособность отличить зло от добра. Одновременно, опутывая человека запретами, предписаниями, общество только усугубляет нравственный инфантилизм.
Для большинства русских людей растворилось понятие Родины, понятие их русскости и общности как народа. У одних не было ничего за душой кроме советского их настоящего. «У тех, кто призывал восстать из скотского состояния - у стоиков - было сильным убеждение, что все они жили в советское время не на своей родной земле, а в «системе», в «коммунистической империи», будто с рожденья надо знать, что та земля, где ты родился по воле Божьей - это не родина, а чужое тебе».
Долгие годы производство в нашей стране держалось на самых противоестественных формах организации труда и поддержания дисциплины — на практике «разгона», ругани, окрика, на страхе. Последнее вносило в сам процесс производства неуверенность, психоз, вело к постоянной опасности срыва. Одни «горели» работе от пламени энтузиазма, другие — от всеиспепеляющего страха. До сих пор на селе преобладает унижающая достоинство человека система принуждения к труду путем запугивания8.
Человек, лишенный выбора, ни за что не несет ответственности. Не был еще в истории случая, чтобы силой удавалось принудить людей к творческому труду, к инициативе. Но вопреки этой очевидной истине в нашей стране долгое время делали ставку на закручивание гаек, даже на суды как на средство укрепления дисциплины, на разнообразные формы неэкономического принуждения к хорошей работе. До сих пор не перевелись еще люди, которые, веря, что с русским народом иначе нельзя, что, погоняя людей кнутом, пугая их тюрьмой, можно создавать робототехнику.
Можно сказать, что сам способ мышления об обществе, которым мы руководствовались на протяжении десятилетий, находился в вопиющем противоречии с его социальной природой, его целями. Ведь смысл социалистических преобразований состоял в том, чтобы освободить человека от ограничений, характерных для классового общества. Цель социализма состояла в том, чтобы впервые предоставить человеку возможность решить его собственные, внутренние проблемы, обусловленные его специфическими чертами. Социализм, по замыслу его теоретиков и основателей, должен был обнаружить миру подлинный смысл социальных проблем, очистить их от всего привходящего, случайного, стать миром социальности, найти неизвестные, новые пути к индивидуальному счастью, целостному существованию личности, преодолению внутреннего одиночества, естественного страха перед смертью, нейтрализации негативных последствий природного неравенства людей, борьбы с ленью, с зоологическим индивидуализмом.
Задача 1
«Свобода слова - драгоценный дар, и я от него ни за что не откажусь. Но она ни к чему десяткам миллионов наших людей» (Г.Померанц). Как Вы понимаете это высказывание? Согласны ли Вы с ним? Почему?
Судя по всему, эти слова были сказаны в период, когда сознание людей было массовым, то есть не имело значение, что хочет сказать или сделать отдельный индивид. Поэтому «десятки миллионов наших людей» не имели слова, не старались что-либо высказать, и свобода слова действительно была им не нужна.
Задача 2
«А у Вас, батенька (в СССР), я почуял наверху такое холуйство, какое у нас было только в уездной полиции» (граф Рощаковский, оценивая нравы Сталинской бюрократии).
Вопросы:
а) почему в уездной полиции царской России царило холуйство?
б) почему оно царило в Верхних эшелонах советской власти?
в) осталось ли оно сегодня? Почему?
Власть хочет все вобрать в себя, все себе подчинить, не привыкла ни с кем делиться. И хочет, чтобы ее хвалили, превозносили, понятно, во имя «высших» интересов и целей. Слышатся «державные» голоса-призывы: не увлекайтесь критикой, больше показывайте положительных примеров и т. д.
Вряд ли мы ошибемся, если скажем, что у нас недооценивается такая форма «неявной» власти, как отношения личной зависимости. Это не только пресловутый «блат», «телефонное право», связи родства, покровительства или ложно понятой дружбы и товарищества. Это — целая сеть внешне невидимых, недекларируемых, но очень влиятельных, обязывающих симпатий и отношений, корпоративных и групповых интересов, борьба с которыми, при нынешнем уровне общественной и личной морали, скорее всего, обречена на неудачу. Все эти групповые «страсти» явно противоречат общечеловеческим ценностям, в том числе и нравственным, но мало кто это замечает и с этим считается. Мы даже не отдаем себе отчета в том, какой властью обладает клановая, групповая или ведомственная мораль и в какой зависимости мы все от нее находимся.
Во времена «застоя» так называемые хорошие отношения художника с чиновниками ведомства культуры помогали ему больше, чем талант, профессионализм, преданность своим убеждениям. А эти хорошие отношения подкреплялись именно холуйским отношением, раболепием перед необходимыми и «нужными» людьми.
Сегодня власть «личных связей» несколько видоизменилась, переориентировалась, но по сути своей осталась прежней.
Задача 3
Почему Н.Бердяев так охарактеризовал главную национальную русскую черту: «вечно - бабья пассивность»? Сохраняется ли она сегодня? Почему?
Национальная идея и русская идея соотносятся как общее и единичное. Можно выделить идеи любой нации и народа как выражение сути их исторических устремлений, как субъективное выражение их объективного положения в рамках социальных, исторических и географических факторов.Расхождение в понимании и оценке тех или иных исторических фактов и событий воспринималось как нарушение «единства», как покушение на подрыв общественной безопасности. В таких условиях сколько-нибудь серьезное оппонирование действиям и образу мыслей власти было просто невозможно, точнее, становилось крайне опасным делом.
Понять власть можно: ей дорого достигнутое, пусть в малом, ее идеал — порядок, устойчивость, равновесие, покой. По необходимости или поневоле она консервативна и апологетична, за исключением непродолжительных периодов решительной ломки. Продолжительное действие именно этих идеалов власти способствовало превращению даже самых непримиримых в податливых.
Достаточно понимания того, что прогресс современного, цивилизованного общества просто невозможен без консолидации творческих сил общества, с которыми ей, власти, вовсе не обязательно конфликтовать даже тогда, когда она с чем-то и с кем-то не согласна. Умная власть стремится найти себя в интеллектуальном процессе, объединяясь с его участниками на почве культуры, деятельности общественного разума, а не голого властвования, отношений господства и подчинения. Прислушиваясь к художнику или философу и ученому-обществоведу, власть как бы поднимается над сковывающими ее действия повседневными необходимостями, получает возможность увидеть мир во всей его пестроте, многообразии, перспективе развития.
Задача 4
«Понаблюдайте за собой хотя бы один день. Опишите все Ваши движения и перемещения, все Ваши мысли и слова. А через некоторое время посмотрите результаты Ваших наблюдений. Уверяю Вас, Вы будет потрясены убогостью содеянного Вами, и Вам станет стыдно за то, что Вы есть» (А.Зиновьев). Согласны ли Вы с автором? Если да, то почему наши деяния убоги? Если не согласны, почему? Что, по-вашему, есть достойного в наших повседневных деяниях?
На самом деле, если провести хронометраж дня, то мы можем понять, сколько времени мы тратим, в сущности, на ненужные вещи. За целый день, который мы можем прожить с пользой, больше 60% нашего времени теряется за счет различных «необходимых» движений. Исходя из этого, можно сказать, что наши деяния, действительно, убоги. Необходимо научиться проводить дни так, чтобы бесцельность существования не стала привычкой.
Заключение
Убеждение, что «сила — в слове меньшинства» является одним из тех неожиданных открытий перестройки, которые позволили впервые за многие десятилетия поставить нашу хозяйственную, культурную политику на твердь реальных, невыдуманных человеческих чувств, побуждений. Оказалось, что мир, культура, прогресс действительно держатся на интересах каждого отдельного человека, что без индивидуальной инициативы, развитой потребности в самовыражении, а тем самым и в самовыделении, обособлении от других, ничего прочного и стоящего создать нельзя. Мало кто еще несколько лет назад предполагал, что так смело и решительно будет признано и заявлено о приоритете и самоценности индивидуального начала. Тут действительно произошла подлинная революция в сложившихся представлениях о мире и человеке. Оказалось, что подлинным коллективистом может быть только свободный человек, самостоятельная личность. Коллективист, не развившийся в личность, растворившийся в массе, боящийся иметь и отстаивать свое собственное мнение,— это не коллективист, а послушник большинства.
Потребность людей выделиться, обратить внимание на свое Я, состязаться с другими, себе подобными, не только не угрожает основам социального бытия, а является его гарантом, главной движущей пружиной общественного прогресса. Теперь уже никого не шокируют призывы поощрять состязательность между людьми, предприятиями, создавать экономические, политические, социальные условия для соревнования умов, талантов, способностей. Так как стало ясно, что уравниловка как антипод состязательности не является предметом устремлений людей и не способствует их процветанию.
Список литературы
Бузгалин А.В. Административная система – «мутант» марксизма. – СПб.: Питер, 2000.
Кожинов В. Правда и истина // Наш современник. – 1988. - №4. – С.-160-175.
Краткий словарь по философии. / Под общей ред. Блауберга И.В. – М.: Политиздат, 1982..
Ленин В. И. Собрание сочинений. – М.: Политиздат, 1978.
Мигранян А.М. Роль насилия в процессе демократизации России. – М.: Наука, 1995.
Михайлов Ф.Т. «Болевые точки» культуры. – М.: Просвещение, 2000.
Освобождение духа. / Под ред. Гусейнова А.А., Толстых В.И. – М.: Политиздат, 1991.
Ципко А.С. Можно ли изменить природу человека? – М.: Просвещение, 1998.
1 Краткий словарь по философии / Под общей ред. Блауберга И.В. – М.: Политиздат, 1982. – с.-78.
2 Ципко А.С. Можно ли изменить природу человека? – М.: Просвещение, 1998. – с.-51.
3 Михайлов Ф.Т. «Болевые точки» культуры. – М.: Просвещение, 2000. – с.-102.
4 Бузгалин А.В. Административная система – «мутант» марксизма. – СПб.: Питер, 2000. – с.-97.
5 Освобождение духа. / Под ред. Гусейнова А.А., Толстых В.И. – М.: Политиздат, 1991. – с.-82.
6 Ленин В. И. Собрание сочинений. - Т. 3. - с.-40.
7 Кожинов В. Правда и истина // Наш современник. – 1988. - №4. – С.-160-175.
8 Мигранян А.М. Роль насилия в процессе демократизации России. – М.: Наука, 1995. – с.-30.