В середине I тыс. до н.э., в период так называемого второго железного века, Европу охватило нашествие кельтов. Мы сейчас не будем углубляться в различные версии прародины этого загадочного народа, в причины их неожиданного движения - нам важно, что именно в это время они захватили небывало обширные территории: Галлию и Богемию, Англию и Ирландию, Северную Италию и средний Дунай. По словам Н.С. Широковой: "С 390 по 207 годы до н.э. почти каждый год кельты совершали походы в южные страны Европы, наводя ужас на обитателей античного юга грабежами, неустрашимостью и презрением к смерти. Разграбив Грецию, пройдя через Фракию, кельты переправились в Малую Азию, где организовали быстро эллинизировавшееся Галатское государство. Некоторые отряды кельтов достигли Дакии, Силезии, Украины. На протяжении второй половины I тыс. до н.э. кельты представляли один из самых важных военных факторов древней Европы". И не только. Вместе с военной экспансией кельты несли свою удивительную культуру. Культуру настолько загадочную, что о ее происхождении идут постоянные споры.

Академик О.Н. Трубачев отмечает: "С середины I тысячелетия до н.э. для славян, как и для других племен, живших в Дунайской котловине, возникла кризисная ситуация в связи с экспансией кельтов. На территорию Чехии и Подунавья проникли бои и вольки-тектосаги. Последние, выйдя из Галлии и двигаясь на восток вдоль южных границ тогдашнего германского ареала, приобрели известность под германизированным именем. Экспансии кельтов сопутствовал их культурный подъем в гальштатское и позднее - в латенское время IV-III вв. до н.э. В Чехии, Моравии и Паннонии возник симбиоз местного населения с кельтами. С этого момента начался контакт славян с волохами, как назвала кельтов начальная русская летопись, отразив германскую форму". Впоследствии этот контакт перерастет в самые тесные связи.

О том, что волохи - это кельты, писал еще классик славистики П.И. Шафарик. Словенский исследователь Йожко Шавли считает, что "влахами" называли воспринявших кельтскую культуру славян с территории Польши, которых соседние народы до сих пор называют "лехи". Не будем к тому же забывать и знаменитых волхвов - языческих жрецов Древней Руси, чье название также указывает на кельтское происхождение. Нельзя исключать того факта, что кельты могли быть и религиозными учителями славян.

Академик О.Н. Трубачев считает, что помимо культурного влияния кельтов в условиях мирного симбиоза, не обошлось и без военного нажима, в результате чего, значительная часть славян была оттеснена на север. Запомним эту важную мысль, к которой мы не раз будем возвращаться.

Славяно-кельтские контакты, вылившиеся в своеобразный симбиоз этих двух народов, сыграли далеко не последнюю роль в развитии Европы, а что касается ее центральной части, то здесь смело можно говорить об определяющей роли этого симбиоза, давшего в дальнейшем значительные культурные импульсы на север и на восток.

Данные этнолингвистики подтверждают и материалы археологических раскопок, проведенных на территории Центральной и Восточной Европы.

Огромный интерес для выяснения кельтско-славянских связей представляет так называемая пшеворская культура II в. до н.э. - начала V в. н.э., которая является одной из наиболее ярких археологических культур Центральной Европы, возникновение которой напрямую связывают с кельтами. Видный польский ученый Й. Костшевский, опираясь на лингвистические работы Т. Лер-Сплавинского и К. Тыменецкого, разработал теорию непрерывного процесса развития славянской культуры на территории Польши. Он небезуспешно попытался выявить генетические связи между пшеворской культурой и культурой раннего средневековья, а также между пшеворскими и позднелужицкими памятниками. Эти данные подтверждают и российские археологи. "На основе подробной типологии керамики, сделанной по единой схеме, и корреляции ее в комплексе с вещевыми находками, основами погребального обряда и деталями домостроительства И.П. Русанова выделила группы археологических комплексов, которые, по ее мнению, отражают наличие в пшеворской культуре славянского, кельтского и германского компонентов. При этом подчеркивается, что разноэтничные комплексы располагаются часто на одних и тех же памятниках, что обусловлено передвижением населения и его смешением. Пшеворские комплексы, сохраняющие традиции предшествующей им подклешевой культуры и имеющие продолжение в раннесредневековых древностях, связываются автором со славянским этносом". Эта этническая чересполосица пшеворской культуры вместе с тем несла в себе самый сильный культурный элемент - именно кельтский! И именно этот культурный импульс сказался впоследствии и на развитии западных и восточных славян. И, более того, оказался определяющим.

Археологические материалы о славяно-кельтских связях обобщены в монографии В.В. Седова "Славяне". "В начале III в. до н.э. часть кельтов пересекла Судеты и, оторвавшись от основного их массива, поселилась на плодородных землях Силезии. Во II в. до н.э. другая группа кельтов преодолела Карпаты и разделилась на две части. Часть кельтов продвинулась в Силезию и осела среди ранее пришедшего сюда кельтского населения, другая группа их расселилась в верхнем течении Вислы, среди проживающего здесь славянского населения, представленного культурой подклешевых погребений. Так начался период активного кельто-славянского взаимодействия, оставившего заметный след в истории, культуре и языке славян".

Кельты были не обычными завоевателями - подобно древним грекам они несли свою удивительную цивилизацию другим народам. Можно без преувеличения сказать, что на протяжении двух столетий под кельтское духовное влияние попала огромная территория - от Испании до Северного Причерноморья и Малой Азии. И создай кельты свою государственность раньше римлян, имея к тому же такого мощного союзника как славянские племена, вряд ли рациональный Рим смог бы их завоевать.

Подобным стремительным восхождением тысячелетием позже были отмечены, пожалуй, только славянские народы, так же неожиданно возникшие на европейской арене и происхождение которых столь же загадочно, а появление так же неожиданно, как и появление кельтов. Вместе с тем история этих двух народов оказалась настолько тесно взаимосвязана, что эти народы постоянно путали, как античные, так и средневековые историки. И к этому есть свои предпосылки, позволяющие говорить об их глубокой связи, если не прямом родстве. Подробный анализ славянских и кельтских этнонимов будет сделан в следующей главе.

Славяне, отступившие к северу, на Вислу, увлекли за собой и кельтов. В южной Польше, по данным археологии, существовало сильное кельтское влияние, особенно в металлургии, где отмечены следы сосуществования кельтов со славянами. Отмечена также топонимия кельтского происхождения: например, название гор Pieniny, занесенное кельтами и этимологически тождественное названию гор Pennine в Англии от кельтского pennos - голова. Вместе с тем по-словенски реп - вершина горы и данный топоним мог быть как привнесен кельтами, так и воспринят ими от славян.

Славяно-кельтские контакты не ограничились регионом верхней Вислы. Очень скоро между отдельными кельтскими племенами и славянами налаживаются довольно тесные взаимоотношения. На территорию культуры подклешевых погребений, которая считается многими археологами славянской, поступают многочисленные кельтские изделия: фибулы, браслеты, различные поясные украшения, наконечники копий латенского облика, топорики, а также золотые и серебряные кельтские монеты.

"Наиболее мощное кельтское воздействие на развитие культуры подклешевых погребений приходится на II в. до н.э. Постепенно оно активизируется, и к концу этого столетия культура трансформируется в новую, получившую наименование пшеворской... Постепенно пшеворская культура распространилась по всему ареалу культуры подклешевых погребений, а затем и вышла за ее пределы. На западе в территорию этой культуры вошли области по течению Одера, где прежде проживали кельты, а в последнем столетии до н.э. и в верхнем течении Вислы. К концу II в. до н.э. перестают функционировать собственно кельтские поселения и могильники в Силезии, в конце I в. до н.э. и на остальной части Польши. Таким образом, кельты, расселившиеся в землях севернее Карпат, были полностью ассимилированы славянами. В Малопольше известен целый ряд кельтско-пшеворских памятников, отражающих этап ассимиляции кельтского населения".

Но не только кельты воздействовали на славян - было и влияние славян на кельтов, да еще в столь сакральной традиции, как захоронение покойников. "Кельты в процессе ассимиляции и метисации сменили обряд трупоположения, свойственный им, на славянский. В могильниках пшеворской культуры Силезии и междуречья Варты и Вислы лишь изредка встречаются захоронения по обряду ингумации, сопоставимые по всем деталям с собственно кельтскими".

Таким образом, можно смело утверждать, что пшеворская культура, возникшая на территории современной Польши и отражающая культурный и этнический симбиоз местного славянского населения и пришлого кельтского, начала отсюда свое победное шествие по Центральной, а затем и Восточной Европе, разнося все дальше и дальше среди славян культурные и духовные достижения кельтской цивилизации. С этого момента, с периода становления и развития пшеворской культуры, и возникли те славянские племена, которые вышли несколькими столетиями позже на мировую арену под именами склавен и антов.

Об активном проникновении кельтов в славянскую среду говорят и разнообразные и многочисленные находки, среди которых хочется выделить культовую кельтскую палочку из могильника Весулки, кельтские бусы с личиной из Домановиц, фибулу со звериной головкой из Кацице. В могильниках Спицымеж и Вымыслово найдены глиняные изображения голов быка - священного животного у кельтов и славян. В больших количествах найдены также латенские фибулы, скоро ставшие обязательной принадлежностью пшеворского костюма. Производство фибул было налажено здесь по кельтским образцам.

Археологи связывают непосредственно с кельтами наблюдаемый в погребениях пшеворской культуры обычай сгибать загробные дары и прежде всего оружие - мечи. Основываясь на этих данных, О.Н. Трубачев вспоминает лексическую группу славянского "гибнуть" и "гибель" из первоначального "сгибать" и "сгибание". Подобный обычай мог попасть к славянам именно от кельтов и оказать влияние на такое сакраментальное понятие как смерть в бою. Хотя немало исследователей придерживается мысли, что этот обряд, особенно на севере Древней Руси, пришел из Скандинавии. Учитывая, что и германские племена были подвержены сильнейшему кельтскому воздействию, можно предположить, что этот обряд был общим и у славян и у скандинавов. Немало следов кельтского пребывания и восточнее - на территории правобережной Украины. Одни украинские топонимы, да еще такие значимые, как - Галич, Галиция, происходящие, видимо, от названия племени галатов или галлов, говорят о многом. Уж куда кажется теснее связь, если западный форпост Древней Руси Галицкое и впоследствии Галицко-Волынское княжество называется почти так же, как самое крупное кельтское образование Галлия! Может быть, не зря только в этом закарпатском княжестве именно в отечественных средневековых источниках князя именовали королем. Тем более, что в настоящее время только на территории Закарпатья известно более сорока поселений латенской культуры, представленные селищами открытого типа, то есть не имеющих оборонительных сооружений - может быть и потому, что обороняться было не от кого, поскольку жили кельты среди союзников, если не сказать больше - родичей. На этой территории археологами найдено несколько мест, где занимались железодобычей. Может быть, и двигались кельтские племена на север и на восток Европы в поисках железа, сырья столь необходимого для развития кельтской цивилизации, тем более все, что было связано с добычей и производством железа, носило у этих племен сакральный характер.

"Исключительный вклад был внесен кельтами в европейскую металлургию и металлообработку. Эти отрасли латенской культуры, по существу, стали основой развития всей последующей металлургии Центральной Европы. Раскопками открыты крупные производственные комплексы кельтов, в которых было сосредоточено множество сыродутных железоделательных горнов. В их оппидиумах кузнечный инструментарий насчитывает более 70 видов". Поскольку развитой отраслью кельтского ремесла было производство оружия - оно широко распространялось по всей Центральной и, частично, Восточной Европе.

Не менее ярким примером сохранения кельтских традиций и навыков в области металлургии в иной культурной среде служат центры по производству железа, исследуемые не только на территории Польши, но и на Украине, в районе Умени. Ареал кельтской культуры дотянулся и сюда.

Хоронили кельты своих покойников здесь практически так же, как и славяне, сжигая их в полном убранстве, о чем свидетельствуют побывавшие в огне вещи, такие как фибулы, гривны, поясные цепи и так далее, после чего останки собирали в сосуд, чаще всего местной лепной керамики, над которым насыпался курган. Бывали и безурновые сожжения тел, а также сожжения на стороне, с последующей насыпкой кургана в другом месте.

Во всем мире кельты славились как умелые металлурги. В связи с этим неудивительно, что славянское кузнечное ремесло I тыс. н.э., по данным металлографических изысканий и изучению технологической структуры, ближе всего к металлообрабатывающему ремеслу кельтов и провинций Римской империи, где продолжали развиваться традиции металлообработки кельтов - главных кузнецов и литейщиков Европы. Причем это касается не только Висло-Одерского региона, но и славянского населения Восточно-Европейской равнины. И что удивительно, техника обработки железа в этом регионе не базировалась на скифских традициях, как думали ранее, а имела предшественницей именно кельтскую традицию.

"В ареале пшеворской культуры открыты и исследовались раскопками крупные производственные пункты, специализировавшиеся на добыче и обработке железа и гончарной посуды. Металлургических центра известно четыре: регион Свентокшицких гор, окрестности Новой Гуты - Кракова, округа Тархалиц и Грошовиц, Фаленты близ Варшавы.

В самом крупном таком центре - Свентокшицком - археологическими изысканиями 1955-1966 гг. выявлено 95 металлургических комплексов, насчитывающих более четырех тысяч сыродутных горнов. Польский археолог К. Белении, производивший исследования Свентокшицкого центра, считает, что в целом в нем количество комплексов достигало 4000, с общим числом железоплавильных печей до 300 тысяч. Объем их продукции составлял около четырех тысяч тонн железа рыночного качества".

Подобный объем производства в это время не с чем сравнивать! Если представить себе, что воинское вооружение на одного человека весило бы даже 10 кг, то из этого металла можно было бы изготовить оружия на четырехсоттысячную армию - причем в течение года! Недаром этот металлургический центр, основанный кельтами эпохи позднего латена, и в котором в III-IV вв. изготовление железа достигло небывалого по тем временам производственного размаха, снабжало своей продукцией не только пшеворское, но и многие римские провинции.

Гончарное производство пшеворской культуры также было наследием кельтской культуры, о чем свидетельствуют исследованные во время раскопок в Малопольше десятки горнов для обжига глиняной посуды

Немало своего умения кельты внесли и в ювелирное дело. Особенно больших успехов они добились в технике бронзолитейного дела. Кельты умели составлять многие сплавы цветных металлов, знали совершенные приемы литья и ковки Они также повсеместно применяли различные методы инкрустации, позолоты и серебрения. Из драгоценного золота они делали диадемы, налобные венчики, браслеты и многое другое. Наибольшего мастерства они достигли в изготовлении фибул, особенно, когда во II в. до н. э наступил расцвет эмальерного дела Красная эмаль становится излюбленным элементом кельтских изделий

Не менее развито было и стеклоделие. В период раннего латена наибольшее распространение получили желтые стеклянные бусы с круглыми белыми и синими глазками Позднее в моду вошли синие бусы с белыми глазками* Любопытно, что подобные глазчатые бусы схожих цветов и композиций производили в Старой Ладоге в VIII-IX вв Правда, считается, что технология изготовления этих бус была арабской

Здесь уместно будет вспомнить, что на древнерусском языке глаз - это око. Вместе с тем один из русских летописцев Нестор называл их именно "глазками".

"Егда бедеть туча велика и находть дъти наши глазкы стекляныи и малый великыи провертаны, а дрыя подлъ Волхвъ беруть еже выполаскывает вода".

Вместе с тем, по-английски, стекло - это glass. Нельзя исключать кельтского происхождения этого слова, тем более, что в древнеирландском языке слово glas в качестве прилагательного используется для передачи цвета именно глаз - от серых и зеленых, до голубых или блестящих.

Любопытно, что монеты, найденные в Закарпатье латенского времени, являются, если можно так выразиться, говоря о столь далеких временах, подделкой македонских тетрадрахм IV-III вв. до н. э либо монет ионийского царя Аудолеона. Это связано с тем, что в данный период в кельтской среде было широко распространено наемничество. "Практически почти все эллинистические династии Средиземноморья содержали на службе отряды кельтских воинов. Они служили даже в Египте фараонам династии Птолемеев. В качестве платы наемники более всего предпочитали деньги Филиппа и Александра. Именно эти монеты начали имитировать в Кельтике и делали это на протяжении нескольких веков". И далее: "Имитация греческих монет чеканилась, вероятно, в Закарпатье, о чем свидетельствуют находки в Галиш-Ловачке формочек для отливки серебряных кружочков, заготовок для монетного чекана".

Как тут не вспомнить первую встречу кельтов с Александром Македонским, описанную у Арриана "Пришли послы и от кельтов, живущих у Ионийского залива. Кельты народ рослый и мнения о себе высокого. Все сказали, что они пришли искать дружбы с Александром, все они заключили с ним союз Кельтов он еще спросил, чего в мире они больше всего боятся Он надеялся, что его громкое имя дошло до кельтов и еще дальше, и они скажут, что больше всего боятся они именно его. Ответ кельтов не соответствовал его надеждам. Жили они далеко от

Александра, в местах непроходимых, видели, что ему не до них, и ответили, что боятся, как бы не упало на них небо. К Александру они отправили послов потому, что восхищаются им, но не из боязни или ради выгоды. Александр назвал их друзьями, заключил с ними союз и отослал их обратно, заметив только, что кельты хвастуны". Видимо, кельты видели определенный магический знак в том, что в качестве платы за собственную доблесть получали монеты самого доблестного полководца античных времен.

Кстати, у этого античного биографа Александра Великого есть один интересный пассаж, связанный с военными действиями на Дунае, заселенном по его же замечанию "... самыми воинственными племенами. Большинство из них племена кельтские". А именно: "Он сам сел на корабль, велел набить сеном меха, из которых делали палатки, и собрал тут же челноки, выдолбленные из одного дерева. Их было великое множество, потому что береговое население ловит на Истре рыбу с этих челноков, ездит на них по реке друг к другу, и многие на них же занимаются разбоем. Как это напоминает описание ладей однодревок, на которых древние русы спускались грабить византийские земли. Об этом нам известно со слов византийского императора Константина Багрянородного: "Да будет известно, что приходящие из внешней России в Константинополь моноксилы являются одни из Немограда, в котором сидел Сфендослав, сын Ингора, архонта России, а другие из крепости Милиниски, из Телиуцы, из Чернигоги и из Вусеграда. Итак, все они спускаются рекою Днепр и сходятся к крепости Киоава, называемой Самватас. Славяне же, их пак-тиоты, а именно: кривитеины, лендзанины и прочие славинии - рубят в своих горах моноксилы во время зимы и, снарядив их, с наступлением весны, когда растает лед, вводят в находившиеся по соседству водоемы. Так как эти водоемы впадают в реку Днепр, то они из тамошних мест входят в эту самую реку и отправляются в Киову. Их вытаскивают для оснастки и продают росам. Росы же, купив одни эти долбленки и разобрав свои старые моноксилы, переносят с тех на эти весла, уключины и прочее убранство... снаряжают их". Это вполне соотносится с археологическими данными, показывающими, что первые контакты населения Закарпатья с кельтами могли происходить еще в V-IV вв. до н.э., однако основное проникновение кельтов в эти места началось лишь в III в. до н.э. Вопрос в том - кто кого научил делать однодревки. Йожко Шавли относит ладьи-однодревки к доисторическим временам, как один из важнейших элементов древнейшей славянской культуры, что подтвердилось раскопками в Люблянском Барье.

Во П-1П вв. в Верхнем Поднестровье произошел приток пшеворского населения, а в конце II в. н.э. оно пересекает Карпатские горы и расселяется в землях Северной Словакии.

На территории распространения пшеворской культуры преобладала кучевая бессистемная застройка поселений, которая столь широко была распространена в славянском мире. На Руси она господствовала вплоть до XVI в.

Первое место среди возделывания зерновых культур в среде пшеворского населения занимала рожь, что является одним из показателей славянской принадлежности населения этой культуре. Более того, только со славянским расселением эта культура распространилась по Европе.

Надеюсь, меня не осудят за небольшой экскурс в современность. Путешествуя по Бретани, по местам, где жили венеты во времена Юлия Цезаря, я был немало удивлен широким применением ржаной муки современными бретонцами. Многие местные блюда подавались на большом ржаном блине, а широко распространенный в этих местах круглый ржаной хлеб удивительно напоминал наш. Но вернемся к археологии.

Материалы пшеворской культуры говорят о том, что это было достаточно пестрое и сложное культурное образование, в котором переплетались местные славянские, кельтские и германские элементы.

"Подводя итоги рассмотренному, можно утверждать, что основным этносом в пшеворском ареале были славяне земледельцы - потомки населения культуры подклешевых погребений. На их территорию, особенно в западные земли, неоднократно вторгались различные племена германцев. Их проживание фиксируется не только археологическими материалами, но отмечено и античными авторами. Пришлому населению, которое в большей степени, чем аборигены, было военизированным, в ряде местностей удавалось подчинить своей власти местных землепашцев. И все население таких регионов римскими авторами, очевидно, именовалось этонимами господствующего племени, то есть бургундами, вандалами и другими, поскольку сведения о ситуации за пределами Империи поступали в Рим от германских информаторов".

Конец пшеворской культуры приходится на время великого переселения народов. Германцы покидают эти земли, а производственные центры прекращают свое существование. В это время в Висло-Одерском регионе происходит культурный регресс.

Вполне очевидно, что столь тесное взаимодействие кельтов и славян не могло не оставить заметного следа в языках обоих народов. К сожалению, о кельтских языках Центральной Европы почти ничего не известно, а сохранившиеся кельтские диалекты периферийной зоны этого огромного прежде мира дают слишком мало данных для изучения языковых контактов славян с кельтами.

В свое время А.А. Шахматов, считая, что кельты были непосредственными соседями славян, привел немало кельтских лексем, проникших в славянский язык; особенно это касалось терминов, относящихся как к хозяйственной деятельности, так и к военным и общественным отношениям. "Целый ряд кельтско-славянских лексических схождений и некоторые грамматические параллели между древнеирландским и славянским были отмечены X. Педерсеном. Ю.Г. Покорный, приводя эти схождения, объяснял их не непосредственными контактами славян с кельтами, а через посредство иллирийцев. Последнее не получило признания в науке, но значительный перечень праславянских лексем, хорошо этимологизируемых на основе кельтских языков, остается несомненным. К.Г. Треймер насчитывал не менее четырех десятков слов, заимствованных славянами из кельтских языков, которые касаются социальной, сельскохозяйственной и ботанической терминологии, а также затрагивают область материальной культуры".

С.Б. Бернштейн считал, что кельтское влияние на праславянский, судя по лексическим изысканиям, было более глубоким, чем казалось до недавнего времени.

Основываясь на анализе этнонимии древних европейских этносов, О.Н. Трубачев утверждает, что славянская этнонимия в плане словообразовательной типологии весьма далека от типа германских и балтских имен, но близка к кельтской, иллирийской и фракийской. "У кельтов, как и у славян, бросается в глаза наличие "речных" этнонимов... У кельтов этнонимия заметно более словообразовательная по своему характеру, что сближает ее, скорее, со славянской этнонимией. При этом намечаются любопытные сходства префиксальных и суффиксальных моделей... У кельтов, как и у славян, есть общий этноним для всей совокупности кельтских племен". На основании этого пассажа В.В. Седов делает вывод, что кельтско-славянские схождения в области этнонимии следует объяснять контактами этих этносов, в том числе региональными. О.Н. Трубачев также показывает, что ряд славянских слов имеет кельтское происхождение, в частности: "кельт, carvos 'олень' - праслав. *korva 'корова'. Еще одним возможным случаем этого рода является праслав. *копь 'конь, лошадь', до сих пор не имеющее удовлетворительной этимологии... Кажется более перспективным привлечь кельт, *kankos/*konkos 'лошадь', сохранившееся в остаточных формах и антропоморфных..."

Хронологически пшеворская культура, вызвавшая культурную эволюцию праславянского населения, соответствует среднему этапу эволюции праславянского языка, согласно периодизации, разработанной Ф.П. Филином. "Он характеризуется серьезными преобразованиями славянской языковой системы. Изменения в фонетике проявляются в двух существенных трансформациях: первой палатализации и "законе" открытых слогов. Языковые преобразования славян на этом этапе затронули и грамматику. Одновременно славянская лексика пополнилась немалым числом германизмов".

"Время действия закона первой палатализации заднеязычных коррелируется с лексическими заимствованиями из германских языков. Поступившие в праславянский из восточногерманских языков такие лексемы, как меч, шлем и некоторые другие, отражают этот фонетический процесс. Историческая ситуация, имевшая место в ареале пшеворской культуры, как она восстанавливается по археологическим материалам, указывает на то, что серьезные преобразования славянской языковой системы первых четырех веков нашей эры были обусловлены внутрирегиональными контактами славян с кельтами и восточногерманскими племенами".

Словенский исследователь Й. Шавли пошел дальше всех исследователей в своих изысканиях: "Кроме того, нельзя совершенно исключать возможность того, что кельты по языку могли быть близки венетам, если вообще не являлись той самой группой венетских этносов, которая двинулась по собственному пути развития: создала мощную военную организацию, занялась добычей руд и выплавкой металлов, а также торговлей. Ведь характерно, что между древнейшими венетами и более поздними кельтами не велись войны и, напротив, все говорит о мирном сосуществовании и взаимодействии, например, в Винделии ". Надо отметить, что под венетами автор понимает древнейших прародителей елавян. Исходя из его теории, кельты и славяне - ближайшие родственники, выросшие из венетского племени, доминирующего в Центральной Европе во II тыс. до н.э. Но к проблеме венетов мы вернемся в следующей главе.

Любопытные данные по сравнению ирландской и славянской поэзии с древнеиндийской привели М. Диллон и Н.К. Чедвик: "Метры Ригведы, самые ранние известные формы индоевропейского стиха, основаны на строке с фиксированным числом слогов, первая половина которых была свободна в отношении долготы, а каденция фиксирована в форме давно продемонстрировал идентичное происхождение греческой метрики, а сравнительно недавно Роман Якобсон проследил его в современном славянском стихосложении. Калверт Уоткинс убедительно, по нашему мнению, показал, что древнеирландская гептасиллабическая строфа происходит из этой индоевропейской формы и что другие ирландские метры являются ее вариантами, тем самым подтвердив древность кельтской традиции и общность наследия друидов и брахманов*.

Интересную особенность славенской народной музыки, имеющую своеобразный ритм в народных песнях, отмечает Й. Шавли. Этот ритм кроме словенцев, сербов, лужицких сербов и частично русских не знает никто из славянских народов и вместе с тем он широко распространен во Франции и имеет скорее всего кельтскую основу.

Все вышесказанное показывает глубинные и древнейшие связи двух важнейших народов Европы - кельтов и славян. Более того, формирование славянского этноса первой половины I тыс. н.э. происходило при непосредственном участии кельтской цивилизации, что дает право считать славян их прямыми наследниками.

На самом деле, какую археологическую культуру Центральной и даже Северной Европы ни возьми, в ней обязательно найдется кельтский компонент, который, как правило, наслаивается на более ранний, местный. Феномен кельтской цивилизации в том, что во время колонизации или завоевания аборигенного населения кельтское влияние становилось доминирующим не только благодаря более высокому культурному развитию кельтов. Они еще являлись своеобразными носителями индоевропейской "духовной памяти" для тех народов, которые основательно подзабыли духовные и религиозные корни своих предков. Среди наиболее архаичных индоевропейских народов Европы, таких как славяне, балты и германцы и, естественно, кельты, последние были еще самыми высокоразвитыми. Кельты для этих народов послужили своеобразным импульсом и для развития собственных космогонических представлений о мире. Кельты словно "пробуждали" индоевропейскую память у других народов, являясь своеобразным катализатором их дальнейшего развития.