ВСЕРОССИЙСКИЙ ЗАОЧНЫЙ ФИНАНСОВО-ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ИНСТИТУТ
КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА
По дисциплине «Отечественная история»
на тему «Феодальная раздробленность на Руси в XII-XIII веках»
Москва – 2010
Содержание
1. Начало феодальной раздробленности на Руси.
2. Южная и Юго-Западная Русь.
3. Северо-Восточная Русь.
4. Новгородская земля.
5. Монголо-татарское нашествие на Русь и установление ига.
1. Начало феодальной раздробленности на Руси
Обособление русских княжеств, начавшееся во второй половине XI в., завершилось после смерти Мстислава Владимировича. Со второй трети ХII в. Русь вступила в стадию феодальной раздробленности. Ее кульминация пришлась на ХII—ХIII вв. В ХIV столетии с усилением Московского княжества политическая децентрализация Руси постепенно слабеет и ко второй половине ХV в. окончательно изживает себя.
«И раздрася вся Русская Земля», — сообщает «Повесть временных лет» под записью 1132 г. «Веки человеческие сократилися» и «погибла жизнь Дажьбогова внука», — восклицает автор «Слова о полку Игореве». «Погибелью Земли Русской» называют современники «неодиначество» русских князей.
Феодальная раздробленность не была феодальной анархией. Государственность на Руси не прекратилась, она изменила свои формы. Болезненность этого перелома и отразило литературное сознание эпохи. Русь фактически превратилась в конфедерацию княжеств, политической главой которой выступали сначала великие киевские, а позже — великие владимирские князья. Изменилась и цель междоусобной борьбы. Теперь она преследовала не захват власти во всей стране, а расширение границ собственного княжества за счет соседей. Князь-добытчик, стремящийся прихватить кусок чужой земли, а при удаче — занять общерусский стол, — типичная фигура своего времени. Недаром в княжеской среде сложилась поговорка: «не идет место к голове, но голова к месту». И все же договорное начало в междукняжеских отношениях, хотя и нарушавшееся, составляло основу политического строя Руси эпохи раздробленности.
Выделение княжеств на территории Киевского государства происходило повсеместно. Это был общерусский процесс. Его нельзя рассматривать как следствие запустения Поднепровья, которое началось позже и было вызвано действием особых условий. Дробление Киевской Руси было обусловлено формированием устойчивых местных объединений военно-служилой знати, кормившейся за счет доходов от государственных податей. Вызывалось оно также ростом вотчинной собственности: княжеских, боярских, церковных и монастырских земельных владений. Процесс постепенного оседания дружины на землю заставлял князя быть менее подвижным, вырабатывал у него стремление укреплять свои владения, а не переходить на новые столы. Обусловливалась политическая децентрализация Руси расцветом городов и экономическим подъемом отдельных земель. В городах к тому времени успело сложиться мелкое ремесленное производство и возникла местная торговля. Ориентация более или менее значительных феодальных владений на региональные рынки делала их предельно независимыми политическими формированиями, и чем крупнее они были, тем самодостаточнее. Таким образом, политические причины децентрализации Киевского государства коренились в условиях его социально-экономического развития.
Крупные самостоятельные княжества, образовавшиеся в ходе политического дробления Киевской Руси, стали называться землями. Входившие в их состав княжества именовались волостями. Так на региональном уровне была воспроизведена структура Киевского государства. В землях процессы экономического обособления и политического дробления повторялись с той же закономерностью, что и в общерусском масштабе. Каждая земля постепенно превращалась в систему мелких полунезависимых княжеств со своей правящей династией, ее старшими и младшими линиями, с главной столицей и второстепенными резиденциями. Количество княжеств не было устойчивым. В ходе семейных разделов образовывались новые. Лишь в редких случаях соседние княжества объединялись. Правилом было мельчание княжеств, недаром сложилась поговорка: «у семи князей один воин».
Крупных закрепленных за ветвями рода Рюриков земель было 12: Киевская, Переяславская, Чернигово-Северская, Галицкая и Волынская (объединенные в Галицко-Волынскую), Смоленская, Полоцкая, Турово-Пинская, Ростово-Суздальская (позже — Владимиро-Суздальская), Муромская, Рязанская, Новгородская и выделившаяся из нее Псковская земля. Наиболее сильными и устойчивыми образованиями были Новгородская земля, Ростово-Суздальское и Галицко-Волынское княжества. Общерусским столом вплоть до нашествия Батыя продолжал считаться Киев. Но киевский князь не всегда являлся теперь старейшим не только в роде, но даже в своей ветви. Номинальный характер общерусского правления вызвал необходимость в особом титуле для подкрепления политического верховенства. Так был возрожден титул великого князя, переставший применяться на Руси с XI в. Последовательное употребление титула связано с именем Всеволода Большое Гнездо.
В эпоху раздробленности русские земли стали субъектами международных отношений. Они самостоятельно вступали в союзы с иностранными государствами. Широко распространена была практика военных альянсов княжеств с иноземцами. В борьбе за киевский стол (40—70-е гг. ХII в.) и Галицкое княжество (первая половина ХIII в.) участвовали венгры, поляки и половцы. В середине XII в. вновь стали частыми половецкие набеги, но начиная с 90-х годов ХII в. их интенсивность начала спадать в связи с переходом половцев к оседлости. Однако до полного их разгрома монголо-татарами они продолжали участвовать в междоусобных войнах русских князей, не совершая, правда, самостоятельных действий. Русско-византийские связи развивались преимущественно по линии церкви, так как в 1204 г. Византийская империя временно прекратила свое существование после захвата Константинополя крестоносцами.
Русские земли также столкнулись с агрессией крестоносцев в первой половине ХIII в. Прибалтика стала добычей немецкого Ордена меченосцев, экспансия которого сопровождалась раздачей земель немецким феодалам и насильственным обращением населения в католичество. Русская колонизация этого региона была принципиально отличной от действий крестоносцев. Русские князья довольствовались получением дани. Объединение меченосцев с Тевтонским орденом в 1237 г. поставило перед народами этого региона задачу противостояния орденской агрессии, которую наиболее успешно решали Литва, Новгород и Псков. Военные успехи русских городов-республик определялись характером их политического строя. Они не были глубоко вплетены в княжеские междоусобия, поскольку обладали правом приглашать князей из русских земель по своему усмотрению. Ценили же наиболее талантливых в военном отношении: новгородцы — Мстислава Храброго, его сына Мстислава Удалого, Александра Невского, псковитяне — литовского князя Довмонта. Прочие русские земли стали заложниками политического «неодиначества» своих князей, которых новый мощный враг, монголо-татары, разбили по одиночке, сначала на реке Калке, а позже в ходе Батыева нашествия на Русь.
В числе новых форм феодальных отношений были поместное землевладение, институт закладничества и дворцовые вотчины, феодальные иммунитеты в форме жалованных грамот. Господствовавшей формой земельной собственности оставалась вотчинная, формировавшаяся, как и в киевский период, за счет захвата общинных земель боярами и князьями (процесс обояривания), экспроприации свободного земледельческого населения и его последующего закрепощения.
Несмотря на то что вотчины духовных и светских феодалов в XII—XIII вв. становились более сильными и независимыми, появились первые поместья. На военную службу чаще всего приглашали к себе людей князья, бояре и монастыри, т.е. крупные вотчинники. Это, как правило, были младшие княжеские или боярские дети, а также разорившиеся феодалы. Они составляли двор князя или боярина, поэтому стали называться дворянами, а их участки поместьями (отсюда впоследствии произойдет слово «помещик»). Однако помещик не мог произвольно распоряжаться землей, хотя и приобретал права феодала на население, проживавшее на этой земле.
Иммунитеты феодалов, оформлявшиеся на Руси как жалованные грамоты, были тесно связаны с институтом закладничества. Привилегии бояр, предоставлявшиеся им князьями, помогали привлекать сельских жителей на вотчинные земли. Льготы отражали такие феодальные хозяйства от произвола волостелей-кормленщиков, княжеских тиунов и других административных лиц княжеств. Характер приобретения вотчины определял их название: княжеские, родовые, купленные, пожалованные. Дворцовое земледелие, как и вотчинное, расширялось путем покупок, захвата, перехода по завещанию, дарения, мены и т.д.
Дворцовое хозяйство находилось в ведении дворецких, ведавших землями и людьми, и дворцовых путей: сокольничьих, конюшенных, стольников, постельничьих и т.д.
2. Южная и Юго-Западная Русь
Вплоть до монголо-татарского разорения Киевский стол оставался старейшим на Руси. Сильные князья претендовали на «часть» в его пределах. Поэтому Киев был предметом споров и кровавой борьбы князей, частая смена которых стала ординарным явлением ХII—ХIII вв. Старейший стол попеременно занимали черниговские, владимиро-суздальские, смоленские и галицкие князья. Наиболее могущественные княжеские ветви, галицкая и владимиро-суздальская, старались держать его под своим контролем.
После смерти Мстислава Владимировича за Киев вспыхнула междоусобная война между черниговскими Ольговичами (потомками Олега Святославовича) и киевскими и переяславскими Мономаховичами (потомками Владимира Мономаха). Вскоре междоусобия поразили сам клан Мономаховичей. Младший сын Владимира Мономаха суздальский князь Юрий Долгорукий, основываясь на праве старшинства, предъявил претензии на киевский стол, который занимал его племянник Изяслав II Мстиславович. Война дяди с племянником шла несколько лет с переменным успехом. Только после смерти Изяслава Юрию Долгорукому на склоне жизни удалось закрепить Киев за собой и оставаться там до смерти (1155—1157 годы).
Едва умер Юрий Долгорукий, киевский стол был отвоеван сыном Изяслава Мстиславом II, который вступил в войну с сыном Долгорукого Андреем Боголюбским. Последний послал против Мстислава II большое войско, к которому присоединилось еще 11 князей, в том числе и южнорусских. Киев был взят «на щит» и разграблен союзниками. Однако сам Андрей в Киев не пошел, а послал младшего брата Глеба, князя переяславского, распоряжаться старейшим столом по своему усмотрению. Фактически с этого момента столица Руси была перенесена во Владимир на Клязьме. Так, с 1169 г. Киевское княжество лишилось своего первенства, хотя номинально продолжало считаться старейшим русским владением. Обладание им стало символом политического престижа.
В 1203 г. Киев был подвергнут новому опустошению, результаты которого, по словам летописца, превосходили все предшествующие случаи разорения города. Разгром был учинен коалицией смоленского князя Рюрика Ростиславовича, черниговских Ольговичей и союзных с ними половцев. В 30-е годы ХIII в., накануне монголо-татарского нашествия в Южной Руси разразилась настоящая феодальная война. За «общерусские» столы Киев и Галич ее вели черниговские, смоленские и волынские князья. Киевское и галицкое княжения несколько раз переходили из рук в руки. В 1235 г. Киев подвергся новому погрому со стороны черниговцев и половцев. Усобицу не остановили даже вести о разорении монголо-татарами Северо-Восточной Руси. Война продолжалась вплоть до нападения на Южную Русь монголо-татар, которые и нанесли Киеву в 1240 г. последний удар. Проезжавший в 1246 г. через Киевскую землю на восток миссионер Плано Карпини увидел Киев маленьким городком в 200 домов.
Признаки запустения Поднепровья, появившиеся в середине ХII в., стали быстро нарастать в последующее время. Одна из причин упадка заключалась в неравномерном развитии феодального производства, которое раньше сложилось в бассейне днепровского пути, чем на окраинах Киевского государства. С развитием феодальной эксплуатации смерды стали уходить на неосвоенные феодалами земли. Отток населения совершался в двух направлениях: на северо-восток, в Ростово-Суздальскую землю, и на юго-запад — в Галицко-Волынскую.
Взлет Галицкой Руси был связан с ростом экономического значения Днестра и являлся следствием упадка волховско-днепровского пути. Центрами княжества выступали галицкие города: Галич на Днестре, Перемышль и Ярославль на Сане. Особенность развития Юго-Западной Руси состояла в том, что боярство, которое летописи с середины ХII в. называют «галицкими мужами», окрепло здесь раньше, нежели окончательно утвердилась Ростиславова ветвь киевских князей. Основу его составляли старые роды, обладавшие обширными земельными владениями. Так что по своему составу «галицкие мужи» отличались от боярства других русских княжеств, в которых ведущую роль играли оседавшие на землю дружинники князей. Значение боярских владений еще более усиливалось притоком киевских переселенцев. В силу постоянного общения с могущественной феодальной аристократией соседних стран галицкое боярство чувствовало себя независимым от княжеской власти, усилению которой оно всячески противодействовало. Недаром один венгерский памятник называет «галицких мужей» «баронами».
После смерти Ярослава Осмомысла в Галиче разразилась династическая борьба между двумя его сыновьями, происходившими от разных матерей, в которой деятельное участие приняли боярство, венгерский король и волынский князь Роман Мстиславович. После того как род галицких князей пресекся на сыне Ярослава Владимирке II, в Галиче окончательно утвердился князь Роман — старший внук Владимира Мономаха (1199 г.). При нем произошло объединение Галиции и Волыни. Отзвуком его напряженной борьбы с боярством стала приписываемая ему пословица: «не раздавив пчел, меду не есть». Роман был продолжателем политики своих предшественников, стремился объединить все юго-западные русские земли. Особенно ожесточенной была его борьба с мелкими литовскими князьками на северной границе Волыни и Польским королевством. По просьбе Византии Роман, постоянно воевавший, совершил поход в половецкие вежи и заставил половцев покинуть север балканских владений империи. В деле борьбы с половцами он, как говорит летопись, «ревновал» деду своему Владимиру Мономаху. Папа Иннокентий III в обмен на помощь в приобретении новых земель предлагал Роману перейти в католичество и принять от него «королевский венец». В ответ Роман вынул меч и велел спросить папу: «Таков ли у папы? Доколе он при бедре моем, не имею нужды покупать себе города иначе, как кровью, по примеру наших отцов и дедов, умножавших землю Русскую». В 1205 г. во время войны с поляками Роман был убит. Его смерть вызвала ликование среди польской шляхты, а король даже поставил в Краковском соборе особый алтарь в честь тех святах, в день празднования которых погиб князь Роман. Галицкая летопись сохранила портрет Романа: «Он устремлялся на поганых, как лев; сердит был, как рысь; губил их, как крокодил; землю облетал, подобно орлу; был храбрым, как тур».
Наследовал Роману его старший сын Даниил, которому в год смерти отца было три года. До утверждения своей власти в отчине в 1229 г., за 10 лет до Батыева погрома Юго-Западной Руси, Даниил 25 лет скитался по чужбине, а его земля была ареной ожесточенных столкновений между Венгрией, Польшей, русскими князьями и «галицкими мужами». На короткое время боярам даже удалось посадить князя из своей среды — Владислава Кормиличича. Это был единственный князь, не принадлежавший к роду Рюриков. Польско-венгерские планы покорения Юго-Западной Руси встретили сопротивление со стороны князя Мстислава Удалого (из смоленской княжеской линии). Он дважды изгонял венгров из Галича и дважды был вынужден уступать венгерскому королевичу.
Во время похода Батыя на Галицко-Волынскую землю Даниил отправился в Венгрию. Вскоре он вернулся в Галич и принялся за восстановление разрушенных городов. Князь долго уклонялся от поездки в Орду, но все же по требованию хана («дай Галич!») в 1250 г. вынужден был явиться туда и признать свое подданство. О чести, оказанной русскому князю Батыем, галицкий летописец оставил знаменитое горькое замечание: «О, злее зла честь татарская». Подчиняясь ордынской силе, князь спасал свою землю от окончательного разорения. Вместе с тем он не оставлял мысли о борьбе с монголо-татарами. С этой целью Даниил сносился с владимирским князем Андреем Ярославовичем, братом Александра Невского. Вел даже переговоры с папой Иннокентием IV, который готовился объявить крестовый поход против Орды, принял от него знаки королевского достоинства (корону и скипетр) и короновался ими в городе Дрогичине в 1255 г. Однако реальной помощи от папы не получил.
Несмотря на зависимость от Золотой Орды, Даниил распространял свою власть на большую территорию, от верховьев Западного Буга до Киевщины. В Киеве князь держал своего наместника. Вместе с тем он все более вовлекался в борьбу венгерских королей с немецкими императорами. Каждая сторона стремилась иметь в лице галицкого князя своего союзника. Продолжил Даниил и борьбу с боярством. Именно перипетиями этого противоборства объясняется перенос столицы из Галича в основанный им город Холм, обстроенный с поразительным великолепием.
После смерти Даниила Романовича в 1264 г. его преемникам не удалось преодолеть распада Юго-Западной Руси. Последний его потомок, Юрий II, еще носил титул «короля всей Малой Руси». С его кончиной в 1340 г. Волынь была захвачена Литвой, а Галиция — Польшей.
3. Северо-Восточная Русь
С середины ХII в. в Северо-Восточную Русь с юга хлынул поток переселенцев, искавших безопасности, свободных земель и экономической самостоятельности. Здесь не было половцев, княжеских усобий и боярских вотчин. Память об этом движении сохранили имена городов и географические названия: Переяславль Залесский и Переяславль Рязанский (Рязань), которые оба стоят на реках с одноименным названием Трубеж, Галич в Костромской области, река Лыбедь в Старой Рязани. Последствия этой колонизации многообразны. В этническом плане она способствовала образованию великорусского народа, родившегося из соединения русских переселенцев с обрусевшими финно-угорскими племенами. Социально-экономическим следствием стало преобладание сельского населения над городским и натурального хозяйства над денежным. Города Волго-Окского междуречья никогда не имели такого политического значения, как киевские. Но самым главным итогом было изменение характера княжеской власти и отношений князя с населением.
Княжеская власть здесь изначально была могущественнее, чем в Поднепровье, где сильные городские общины приглашали князей-пришельцев. На северо-востоке, наоборот, владевший обширными пустующими землями князь приглашал к себе колонистов и выступал полноправным хозяином-собственником своих территорий. Области, полученные князьями в их безраздельную собственность, получили название уделов. «Понятие о князе как личном собственнике удела было юридическим следствием значения князя как заседателя и устроителя своего удела», — писал В.О. Ключевский. В отношениях князя с дружиной не было равенства, но скорее проглядывало подданство. Недаром именно здесь возникло в ХII в. «Моление» Даниила Заточника — подлинный гимн княжеской власти. Автор сравнивает князя с отцом и богом: как птицы небесные не сеют и не пашут, уповая на милость божию, «тако и мы, господине, желаем милости твоея». Не получила в этой связи развитие здесь и вечевая жизнь. Сельское население не имело возможности приезжать в далекий город по бездорожью. Удельные же городки не обладали необходимой силой для противостояния князю.
Волго-Окское междуречье по завещанию Ярослава Мудрого досталось Всеволоду, сын которого Владимир Мономах отдал ее в 1125 г. своему младшему отпрыску Юрию. При нем Ростово-Суздальское княжество и отделилось от Киева сразу после смерти Мстислава Владимировича (1132 г.). Фактической столицей земли стал Суздаль. С именем Юрия Долгорукого связано основание многих городов: Юрьева-Польского, Дмитрова, Звенигорода, Городца, Костромы, Переяславля Залесского. На годы его правления (1125—1157) приходятся первые летописные упоминания о Волоколамске (1135 г.), Туле (1146 г.), Москве (1147 г.), Угличе (1148 г.).
Князь Юрий отличался завидной активностью. Его «долгие» (длинные) руки протягивались из Суздаля во все уголки Руси. В 1149—1150 и 1155—1157 годах он занимал киевский стол. С 1155 г. он уже не покидал пределов южной столицы, а в Суздаль отправил одного из своих младших сыновей, Василька. Киевляне не особо жаловали Юрия, говоря, что им с ним «не ужити». После смерти князя началось народное восстание 1157—1159 годов. Как сообщает летописец, «избивахуть суждалци по городом и селом». Долгорукий при жизни активно вмешивался в дела Галицко-Волынской и Новгородской земель. В 1149 г. он предпринял попытку отбить у новгородцев югорскую дань. От двух браков (Юрий был женат на дочери половецкого хана Аепы и дочери византийского императора Иоанна Комнина Ольге) у князя было 11 сыновей. Из них история выделила два имени: Андрея Боголюбского и Всеволода Большое Гнездо. Разница в возрасте между ними была 42 года, но это не мешало им быть политическими единомышленниками. И хотя они шли разными путями в деле устроения «отчины», при них Северо-Восточная Русь вступила в полосу своего высшего взлета.
Старший сын Юрия Долгорукого вошел в историю как храбрый воин, самовластный государь и вспыльчивый человек. Сказывалась восточная кровь его матери. Внешний гордый облик князя определялся особенностями его анатомического строения: у него были два сросшихся шейных позвонка. Характер Андрея проявился еще при жизни отца, волю которого он нарушил, уехав самовольно из южного Вышгорода в Залесский край. Но и там, в старых городах — Ростове и Суздале — он не смог ужиться со спесивым боярством. Андрей поселился в молодом Владимире на Клязьме, где не было ни сильных вечевых традиций, ни старых политических связей, ни крупного боярского землевладения. Бояре же называли владимирцев, из которых князь набрал свою дружину, «мизинными людьми», своими «холопами», «каменщиками».
Таким образом, предпочтение, отданное князем Владимиру, объяснялось главной целью его внутренней политики — усилению великокняжеской власти. Во избежание ее ослабления Андрей изгнал из ростово-суздальских владений младших братьев, племянников и старших бояр отца. С помощью иноземных мастеров пышно отстроил Владимир и пригородную резиденцию в селе Боголюбове. Излюбленные им загородные палаты были построены на месте, в котором, согласно преданию, встали лошади, везшие «чудотворную» икону Божьей матери из Вышгорода в Ростов. Богородица будто бы сама «решила» избрать местом пребывания Владимир и даже сообщила об этом князю во сне. С тех пор икона зовется Владимирской божьей матерью, а Андрей — Боголюбским. Превращение иконы в небесную покровительницу княжества способствовало повышению роли Владимиро-Суздальской земли в общерусской политике и ее окончательному обособлению от старых центров, Киева и Новгорода, где поклонялись Святой Софии. Андрей Боголюбский нашел также местного святого, ростовского епископа Леонтия и сумел добиться переноса епископской кафедры из Ростова во Владимир.
На южном направлении Андрей с успехом участвовал в общерусской борьбе за Киев. На восточном — вел удачную борьбу — войну с Волжско-Камской Булгарией (1164 г.). В честь победы над ней по приказу князя в устье реки Нерли был возведен храм Покрова Богородицы — жемчужина древнерусской архитектуры. Особые отношения сложились у князя с Новгородом, которого Андрей, по его же словам, «хотел искати… и добром и лихом». Здесь князь стремился держать подручных властителей: сыновей, племянников и послушных ему смоленских князей. Прямое столкновение произошло в 1169 г. в Заволочье (Двинская земля), где встретились два враждебных отряда сборщиков дани, новгородский и суздальский. Новгородцы тогда разбили суздальцев и взяли дополнительную дань с суздальских смердов. Тогда сам князь с большой дружиной отправился в Новгород, но у стен города был наголову разбит, так что пленный суздалец продавался в рабство дешевле овцы (за две ногаты, стоимость овцы составляла шесть ногат). Но вскоре Андрей восстановил свое политическое влияние на Новгородчине с помощью экономического давления: в неурожайный год запретил вывозить хлеб из своего княжества, что вызвало дороговизну и голод в Новгороде, и он запросил мира1.
Закончил свои дни князь Андрей в результате боярского заговора, в котором участвовали до 20 человек. Возглавили его московские бояре Кучковичи. В июне 1174 г. заговорщики, среди которых находились личные слуги князя, ворвались ночью в спальню Боголюбовских палат и смертельно ранили князя. На следующий день начались народные волнения, которые вскоре перекинулись во Владимир. Восстание приняло такой оборот, что духовенство проповедовало: кто сопротивляется княжеской власти, сопротивляется самому богу. Старшие города — Ростов и Суздаль пригласили на княжение племянников Андрея Боголюбского — сыновей Ростислава Юрьевича. Владимирцы же пожелали младшего сына Юрия Долгорукого Всеволода и победили.
Всеволод Юрьевич при поддержке владимирцев сумел обескровить боярскую оппозицию. Именно при нем Владимир стал официальной княжеской столицей. Он первый ввел употребление титула великого князя владимирского. В конце ХIII в. за ним закрепилось прозвище Большое Гнездо, ибо во всех, за исключением Рязани, княжествах Северо-Восточной Руси сидели его потомки. Женат он был дважды, на осетинке Марии и дочери витебского князя Василько, Любови, и имел 8 сыновей и 15 внуков. На престол Всеволод вступил в 22 года и княжил 36 лет (1176—1212). Характером он отличался от своего знаменитого брата — был уравновешен, мудр и дипломатичен. Он достигал своих политических целей, редко вступая в прямую конфронтацию с противником. Предпочитал копить и собирать, нежели развеивать отчее достояние по ветру боевой славы.
Княжение Всеволода Юрьевича — время высшего могущества Владимиро-Суздальской Руси. Летописец называет его «великим князем», а автор «Слова о полку Игореве» говорит о нем: «Ты бо можеши Волгу веслы раскропити, а Дон шеломы выльяти!» («Ведь ты Волгу можешь разбрызгать веслами, а Дон вычерпать шлемами»). С самой независимой частью Русской земли, Новгородом, Всеволод жил в мире и при этом называл его своей «отчиной» и «дединой». В 1209 г. князь признал за новгородцами их политическую самостоятельность. Они ему в свою очередь прислали войско для борьбы против Чернигова.
В полной политической зависимости от Всеволода находилось Муромско-Рязанское княжество. В «Слове о полку Игореве» говорится: «Ты бо можеши посуху живыми шереширы стръляти — удалыми сыны Глебовы» («Ты ведь можешь посуху живые копья метать — удалых сыновей Глебовых»). Здесь автор «Слова» сравнивает рязанских князей, сыновей Глеба Ростиславовича, с копьями — оружием первой стычки в бою. Эти пятеро братьев приняли участие в походе 1183 г., организованном Всеволодом против волжских булгар. В 80-х годах ХII в. Рязанское княжество политически зависело от Владимира. Когда же рязанские князья попытались от него отделиться, Всеволод арестовал большинство из них и отправил с семьями на север. По городам же разослал своих сыновей и посадников. Контроль над Южной Русью он держал, не позволяя усиливаться ни одной из двух враждовавших линий — Мономаховичам и Ольговичам.
После смерти Всеволода Большое Гнездо между его сыновьями началась междоусобица, осложнявшаяся отношениями с Новгородом. Всеволод завещал владимирский стол не старшему сыну Константину, князю ростовскому, а среднему — Юрию, который и правил во Владимире в 1212—1216 годах. В числе его союзников был брат Ярослав Всеволодович, владевший Переяславлем-Залесским и княживший тогда в Новгороде. Этот самовластный князь поссорился с новгородцами из-за того, что незаконно расправлялся со своими политическими соперниками, сторонниками сидевшего до него торопецкого князя Мстислава Удалого, дочь которого Ростиславна, кстати, была женой Всеволода. Князь наказал новгородцев по примеру своего великого дяди Андрея Боголюбского — он запер «низовой» хлеб в предварительно занятом Торжке. Новгородцы в ответ вступили в союз с Константином Всеволодовичем, старшим братом Юрия и Ярослава, и вновь пригласили к себе Мстислава Удалого. В 1216 г. на реке Липице под Юрьевым-Польским новгородцы победили коалицию владимирских князей, отстояли свою политическую независимость и помогли сесть Константину во Владимире.
После краткого княжения Константина Всеволодовича (1216—1218 гг.) власть вновь перешла к Юрию (1218—1238 гг.). Новгород тогда вошел в сферу политического влияния Северо-Восточной Руси. Ввиду надвигавшейся орденской агрессии в 1234 г. Ярослав Всеволодович предпринял поход против немецких рыцарей-крестоносцев и помог новгородцам отразить наступление Ливонского ордена на границы Пскова. На востоке владимиро-суздальские князья продолжали наступление на мордву и булгар. В 1221 г. на мордовской земле при слиянии Оки с Волгой был заложен Нижний Новгород. В 1226 г. князья предприняли поход вглубь мордовской территории и тем самым косвенно способствовали процессу объединения мордовских племен, во главе которых встал вождь Пургас. В 1228 г. он подвел соплеменников к самому Нижнему Новгороду. К 1238 г. относится первое летописное упоминание Галича как городка Мерьского.
В целом политический вес Юрия Всеволодовича был значительно слабее его предшественников. Он уже не был в состоянии, как его дед, отец и дядя, держать русские земли под своим контролем. В самом княжестве назревали признаки распада. Крупные города (Переяславль, Ярославль, Ростов, Углич, Юрьев-Польский, Муром и др.) превращались в центры новых феодальных владений. Попытка суздальских князей создать на северо-востоке Руси сильное государство не могла на этом этапе окончиться успехом, ибо противоречила основной тенденции развития феодального общества той поры — усилению экономической самостоятельности и политической независимости феодальных владений.
4. Новгородская земля
Среди русских земель Новгород занимал особое место. Его недаром звали Господин Великий Новгород. Здесь рано утвердилась княжеская власть, сыгравшая важную роль в политическом объединении Руси. Позже, когда образовалось Киевское государство, здесь укрывались князья, потерпевшие поражение в междоусобных схватках, они набирали подмогу, отсюда призывали наемные скандинавские отряды. С XI в. киевские князья держали здесь своих старших сыновей и посадников, обеспечивая владение не только самим городом, но и его обширными землями.
Новгород являлся центром огромной территории, занимавшей весь север Великой Русской равнины. Наиболее важными городами были Псков, Старая Русса, Торжок и Ладога. Расширялись пределы Господина Великого Новгорода за счет военной колонизации, которая не встречала серьезного сопротивления со стороны разрозненных и немногочисленных племенных союзов звероловов и морских охотников Севера. Наиболее активной частью колонистов были дружины «ушкуйников» (ушкуями назывались их лодки). Они снаряжались по частной инициативе, ставили опорные городки на завоеванных землях и собирали дань мехами с местного населения в казну города. Буйный нрав таких молодцов выведен в образе Васьки Буслая, популярного героя новгородских былин, который не верил «ни в чох, ни в сглаз, ни в вороний грай».
В первую очередь новгородцы подчинили себе финские племена, жившие на южном берегу Финского залива (водь), на территории внутренней Финляндии (ямь) и вокруг Ладожского озера (карелы). С середины ХII в. русские колонизаторы столкнулись со шведами, обосновавшимися на северо-западном берегу Финского залива. Неизменными союзниками новгородцев в борьбе со шведами выступали карелы и водь. С 30-х годов ХII в. постоянными стали походы новгородцев в землю эстов (чудь). В начале ХIII в. территорию чуди захватили ливонские рыцари, и граница новгородских земель прошла по линии Чудского и Псковского озер.
Самые богатые новгородские владения образовались в Северном Поморье, от «терского берега» Белого моря (восточная часть Кольского полуострова) до Зауралья. Их центром было Заволочье, географически совпадавшее с Двинской землей. Оно находилось за волоком, который нужно было преодолеть, чтобы попасть с реки Шексны в верховья Северодвинской системы. С началом освоения Заволочья в 1032 г. началось продвижение новгородцев на восток, в бассейн реки Печоры, далее через «Камень» (Урал), где была «высота гор, ако до небес», на нижнее течение реки Оби, носившей у русских колонистов название Югры. В рассказе о первом походе на Югру в 1096 г. летописец сообщает: «Югра же людье есть, язык нем и седят с самоядью на полумощных странах». Жители края остяки-ханты, не знавшие железа, молча обменивали железные предметы на пушнину.
Так постепенно сложилась территория новгородских владений. Ее исконное ядро делилось на пять частей («пятины»): Водьскую, Шелонскую, Бежецкую, Обонежскую и Деревскую. От них к северу и северо-востоку шли земли: Заволочье, Тре, Печора, Пермь и Югра. Сам Новгород также делился на пять концов и две стороны: Торговую — на восточном берегу реки Волхова и Софийскую — на западном. На восточной стороне распологался «торг» (рыночная площадь), «Ярославо дворище» — место вечевых сходок горожан, готский и немецкий торговые дворы. На западной стороне помещался «детинец» (кремль), в котором находился храм святой Софии Премудрости Божией, построенный при сыне Ярослава Мудрого Владимире в 1045—1050 годах.
Начало политической самостоятельности сами новгородцы относили к «грамотам Ярослава» (1016 и 1036 годов), содержание которых до нас не дошло. Во всех последующих переговорах с князьями они требовали, чтобы те целовали крест «на всей воле новгородской и на всех грамотах Ярославлих». В 1095 г. Новгород решительно отказался подчиниться воле великого киевского князя Святополка Изяславовича и принять на княжение его сына: «Вот, князь, мы присланы к тебе, и вот что нам ведено сказать: не хотим Святополка, ни сына его; если у твоего сына две главы, то пришли его в Новгород». В 1126 г. летопись впервые упоминает о том, что новгородцы сами выбрали себе посадника, прежде присылавшегося из Киева.
События 1136 г. окончательно сделали Новгород независимым от Киева. Их предыстория началась в 1117 г., когда Владимир Мономах посадил в Новгороде своего внука Всеволода Мстиславовича, который целовал крест новгородцам быть у них князем до конца жизни. Все новгородские бояре были тогда приведены под присягу на верность Всеволоду. После смерти отца Всеволода, киевского князя Мстислава Владимировича его место занял дядя Всеволода Ярополк Владимирович, который отозвал Всеволода из Новгорода и посадил на княжение в Переяславле. Однако вскоре Всеволод был изгнан из Переяславля другим своим дядей, Юрием Долгоруким. Тогда он вернулся в Новгород, где и вспыхнуло антикняжеское восстание: «бысть встань велика в людех». Князя с семейством горожане посадили на епископском дворе под арест и отпустили спустя два месяца, предъявив следующие обвинения: «не блюдет» смердов, проявил в походе личную трусость, нарушил целование новгородцам. Первое обвинение не могло исходить от самих смердов. Оно отразило интересы феодального хозяйства, рабочую силу которого, смердов, князь охранял недостаточно хорошо. Второе обвинение связано с нарушением княжеской обязанности охранять безопасность города.
К концу ХII в. Новгород уже вовсю осуществлял право выбирать любого из русских князей: «Новгород выложиша вси князи в свободу: где им либо, ту же собе князя поимають» — записано в первой Новгородской летописи под 1196 г. Частые перемены князей были здесь ординарным явлением. Князь в Новгороде был главным образом военным предводителем. Поэтому новгородцы ценили наиболее воинственных князей. Приглашая к себе князя, новгородцы заключали с ним договор, точно устанавливавший компетенцию сторон. Вся судебная и правленческая деятельность князя должна была осуществляться по согласию и под надзором посадника. Князь не мог назначать на административные должности, не должен был препятствовать торговле с немцами и не имел права сам принимать в ней участие. Также и войну он не мог начать «без новгородского слова», т.е. постановления веча. Из боязни, чтобы князь не сделался влиятельной политической силой, ему и его людям запрещалось проживать в черте города, принимать новгородцев в личную зависимость, приобретать земельную собственность в пределах новгородской территории.
Новгородская политическая власть может быть названа феодальной боярской республикой олигархического типа. Наибольшей полноты своего развития она достигла в конце ХIV — начале ХV в. В основе ее лежала вечевая деятельность, направлявшаяся интересами богатого боярства и купечества. Верховную власть в городе осуществляли: архиепископ владыка новгородский, степенный посадник и степенный тысяцкий («степенью» назывался помост на главной вечевой площади, с которого должностные лица обращались к народу). Административно город был устроен по принципу самоуправляющихся общин. Он делился на «концы», «сотни» и «улицы», каждая из которых имела свое вече и могла «созвонить» общегородское собрание. Оно происходило на Ярославом дворище торговой части города. Сюда могли приходить все свободные полноправные новгородцы-мужчины. Решение составлялось на слух, скорее по силе криков, нежели большинству голосов. Когда дело доходило до драки, осилившая сторона признавалась большинством. Иногда одновременно собиралось два веча — на Торговой и Софийской стороне. Иногда, когда участники являлись «в доспехах», споры разрешались врукопашную на Волховском мосту.
Компетенция веча была всеобъемлющей: оно принимало законы, «рядилось» с князьями, выбирало посадника, тысяцкого и кандидатов в архиепископы, распоряжалось государственными землями, постройками церквей и монастырей. Вече было высшей судебной инстанцией для пригородов Новгорода и частных лиц, ведало судом по государственным и особо тяжким преступлениям, областью внешних сношений, обороны и торговли.
В силу стихийного характера вечевых собраний возникла необходимость в предварительной проработке докладов для утверждения их на вече. Так сложился особый правительственный орган — Совет господ, куда входили высшие представители городской администрации, кончанские и сотские старосты и верхи новгородского боярства. Судебные функции распределялись между княжеским наместником, посадским и тысяцким. В пригороды и волости Новгорода, которые платили ему дань, посылались из центра посадники. Выйти из повинования Господину Великому Новгороду удалось лишь Пскову. Жители Двинской земли, которые «задались» за великого князя Московского в 1397 г., были приведены к покорности Новгороду силой.
Важное место в политической структуре занимал владыка архиепископ новгородский и псковский. В 1156 г. вече впервые самостоятельно поставило на эту должность епископа Аркадия. В ХIII—ХIV вв. вече избирало архиепископа из трех кандидатов, записки с их именами клались на престол храма святой Софии, и жребий решал исход дела. Архиепископ председательствовал в Совете господ. Все правительственные постановления заключались по его благословению. Он же примирял враждующие стороны, вершил суд, благославлял начало военных действий, которые велись «за святую Софию». Храм святой Софии был не только главной святыней Новгорода, но и символом его независимости. Вся Новгородская земля считалась «волостью святой Софии».
Северо-Западная Русь находилась в непосредственном территориальном соприкосновении с землями прибалтийских народов: эстов (живших на полуострове между Финским и Рижским заливами), ливов (занимавших нижнее течение Западной Двины и морское побережье к северу от нее), летов (соприкасавшихся с ливами выше по течению), земгалов (располагавшихся к югу от нижнего течения Западной Двины) и куронов, западных соседей земгалов. Впоследствии эти земли получат название Эстляндии, Ливонии, Латгалии, Курляндии. Население бассейна Западной Двины платило в ХII в. дань Полоцкому княжеству, эсты частично были покорены новгородцами.
В начале XII в. на острове Эзель в устье Западной Двины, через который проходил древнейший путь из Прибалтики в Восточную Европу, возникла купеческая фактория из северонемецких городов. Недалеко от нее в 1184 г. высадилась первая миссионерская экспедиция монаха-августинца Мейнарда из Дании. При нем и его преемнике Бартольде появились первые каменные замки, церкви, началось крещение местного населения. Новый этап христианизации и территориальной экспансии начался в 1200 г. после того, как в сан епископа Ливонии папой Иннокентием III был возведен бременский каноник Альберт. Весной этого года в устье Западной Двины прибыла новая экспедиция под началом епископа Альберта, который и основал здесь в 1201 г. город Ригу. В следующем 1202 г. с благословения папы Иннокентия III Альберт учредил монашеский рыцарский Орден. Впоследствии за ним укрепилось название Ордена Меченосцев или Ливонского Ордена. В 1207 г. по согласованию с папой Альберт предоставил Ордену треть всех завоеванных в Прибалтике земель. Меченосцы сравнительно быстро завоевали Ливонию, племена которой были разрознены и немногочисленны. С 1212 г. началась борьба Ордена за Эстонию. Наряду с немцами в покорении страны участвовали датчане и шведы. Экспансия Эстонии вызвала народное сопротивление. Территориальные захваты крестоносцы сопровождали насильственной христианизацией населения и ужасным опустошением края, поголовным истреблением мужского населения. В борьбе с епископом и Орденом эсты неоднократно обращались за помощью к князьям Новгорода, Пскова, Владимира. Для эстов угнетение, принесенное рыцарями, было во много раз тяжелее дани, собиравшейся русскими князьями. Русские отряды под руководством владимирского князя Юрия Всеволодовича дошли до Ревеля, основанного датчанами, и старого русского города Юрьева.
Под Юрьевым в 1224 г. и произошло поворотное сражение, ставшее завершающим этапом борьбы Ордена за Эстонию. Этот город по согласованию с эстами заняла дружина во главе с новгородским князем Вячко (родом из полоцких князей), которого древние ливонские хроники называли «древним корнем всякого зла», т.е. злейшим противником Ордена и епископа. В поход против последнего оплота независимости эстов выступили все наличные силы крестоносцев: рыцари, рижские купцы и горожане, зависимые ливы и латыши. В упорной борьбе вместе с князем Вячко погиб весь гарнизон Юрьева, который после падения был переименован в Дерпт и стал местом пребывания особого епископа. Так вся Эстония признала власть Ордена.
Это был пролог долгой и жестокой борьбы русских за прибалтийские земли. В 1234 г. переяславский князь Ярослав Всеволодович с новгородскими и суздальскими дружинами взял реванш и разбил рыцарские войска около Юрьева. Через два года, в 1236 г. меченосцы потерпели поражение от союзного войска литовцев и земгалов. Был убит и сам магистр Ордена. Эти неудачи заставили Ливонский орден объединиться в 1237 г. с Тевтонским, образованным в Сирии. Использовав приглашение польского короля Конрада, боровшегося с пруссами, Орден стал владеть территорией нижнего течения Вислы.
Благоприятное время дли Ордена наступило в конце 30-х годов ХIII в., когда Русь подверглась опустошению монголо-татар. Они, правда, не дошли до Новгорода, который вместе с Псковом и держал переднюю линию обороны. Для Новгорода это были не лучшие времена. Он отбивался сразу в нескольких направлениях: с севера — от шведов, с юго-запада — от литовцев. Внешний натиск усугублялся внутренней борьбой. За Новгород вступили «в которы» владимиро-суздальские, смоленские и черниговские князья. Смоленские князья быстро расширяли свои владения на западной границе Новгородчины. Владимиро-суздальские князья были заинтересованы в северо-западных землях, через которые проходили стратегические дороги в Прибалтику. Все более независимым от Новгорода становился Псков, чьи торговые связи всецело определялись западнодвинским направлением. Псков, кроме того, прикрывал Новгородчину с запада и получал самые первые удары со стороны рыцарского наступления. Поэтому в Пскове часть боярства и купечества была готова идти на компромиссы с Орденом, дабы оградить свои экономические интересы в Прибалтике. То же касалось и смоленских князей, заключивших с Ригой торговые договоры в самый разгар борьбы с Орденом.
Героем борьбы со шведами, немецкими рыцарями и литовцами в первой половине 40-х годов ХIII в. стал князь Александр Ярославович, внук Всеволода Большое Гнездо. Он появился в Новгороде в восьмилетнем возрасте и был, как никто из князей, признан новгородцами своим. Александр отличался стратегическим военным мышлением. Он заранее начал укреплять линию реки Шелони от вторжения рыцарей, а в Финском заливе держал передовые наблюдательные посты, которые вовремя оповещали о приближении шведов. Их летний поход 1240 г. возглавил ярл Биргер под влиянием папских посланий о крестовом походе на Русь. Под началом Биргера собралось ополчение из шведов, финнов, норвежцев. Шведы подошли по Неве к устью реки Ижоры, временно задержались здесь, намереваясь идти в Старую Ладогу. В случае их удачи торговая артерия Новгорода, соединявшая его с Западной Европой, была бы перекрыта. Неожиданное молниеносное нападение Александра на шведский лагерь определило успех Невской битвы, состоявшейся 15 июля 1240 г. Князь, сражавшийся «в ярости мужества своего» был назван в честь победы Невским.
В год победы Александра Невского началось наступление Ордена на псковскую землю. Немцы, датчане и дружинники дерптского епископа захватили русский город Изборск, опустошили окрестности Пскова и, пользуясь изменой посадника Пскова Твердилы Ивановича, взяли город. Зимой 1242 г. рыцари вторглись в пределы новгородской земли. Новгород был окружен почти со всех сторон, так что совсем прекратилось торговое движение. Опасность, нависшая над городом, заставила его жителей вновь обратиться к Александру Невскому, уехавшему к отцу в Переяславль-Залесский из-за ссоры с новгородским боярством. С дружиной из новгородцев, карелов, ладожан и ижор он отобрал у Ордена Копорье, рыцарскую крепость, построенную на месте новгородского погоста, и очистил Вотскую землю. При освобождении Пскова ему помогло суздальское войско. По словам ливонской хроники, Александр Невский не оставил ни одного рыцаря в псковской земле. Не возвращаясь в Новгород, он двинулся в землю дерптского епископа, который сумел создать рыцарское войско. В ожидании его Александр занял выгодную позицию на льду Чудского озера в урочище Узмень у Вороньего камня, предполагая тем самым затруднить движение рыцарской тяжеловооруженной конницы. Битва произошла 5 апреля 1242 г. и закончилась полной победой русских, которые били рыцарей на протяжении 7 км на льду. В сражении пали 500 рыцарей, 50 были захвачены в плен. В том же году Орден отказался от всех своих завоеваний на Новгородчине и Псковщине. Этой исторической победой было остановлено продвижение рыцарей на восток.
5. Монголо-татарское нашествие на Русь и установление ига
Монголо-татары первый раз появились в южнорусских степях во время похода полководцев Джебе и Субудая, посланных Чингис-ханом в 1220 г. для преследования Хорезмхаша Мухаммеда. Они прошли южным берегом Каспия, опустошили по дороге земли Закавказья, прорвались через Дербентский проход и в степях Северного Кавказа разгромили половцев. Лаврентьевская летопись о первом их появлении говорит так: «Явишась языци, иже их же никто добре ясно не весть, кто суть и отколе изидоша и что язык их, и которого племени суть, и что вера их, и зовут я татары, и иные глаголють таумены, а друзии печенези». После победы над половцами монголо-татары разорили крымский город Сурож (совр. Судак).
Половецкие ханы, разбитые неведомым противником, обратились к русским князьям за помощью со словами: «Если не поможете нам, то мы будем разбиты сегодня, а вы — завтра». По предложению Мстислава Удалого, княжившего тогда в Галиче, русские князья съехались в Киев, где и приняли решение идти в степь против неизвестного противника. Первые столкновения с передовыми отрядами монголо-татар были благоприятны для русских, которые легко разбивали их и были уже готовы принять эти стычки за победу над главными силами. Согласно восточным источникам, те умышленно заманивали русских в степь. Встреча с главными силами произошла на реке Калке, впадающей в Азовское море, 31 мая 1223 г. Первыми в бой вступили половецкие отряды и русское ополчение под руководством Мстислава Удалого и 13-летнего князя Даниила Галицкого. Уверенные в победе князья не хотели ждать помощи от других подходивших князей, которые так и не приняли участия в битве, хотя и наблюдали, как обращенные в бегство половцы расстроили русские полки. Мстиславу и Даниилу удалось отбиться от преследования и переправиться на другую сторону Калки. После этого монголо-татары осадили лагерь оставшихся русских князей и через три дня принудили их сдаться. Все русские воины были перебиты, а князья задавлены под досками, на которых пировали победители. Одержав победу и совершив военную разведку, Джебе и Субудай вернулись обратно в среднеазиатские степи. «И не сведаем откуда суть пришли и где ся деша опять», — заканчивает летописец рассказ о первом появлении монголо-татар.
Спустя 13 лет после битвы на Калке в 1236 г. в приволжских степях появилась новая многочисленная армия Батыя, двигавшаяся в сопровождении огромного скотоводческого обоза с семьями воинов, по пути монголо-татары уводили с собою побежденных жителей, половцев, тюрков и др. Численность полчищ была столь велика, что, по словам очевидца, «стонала земля, обезумели дикие звери и ночные птицы». Батыю предстояло выполнить план завоевания земель к западу от Иртыша и Урала, которые он получил в наследство от своего отца, старшего сына Чингис-хана Джучи.
Первыми были покорены волжские булгары. Осенью 1236 г. пала их столица Великий Булгар. Пройдя далее через мордовские леса, в начале зимы 1237 г. монголо-татары появились в пределах Рязанского княжества и потребовали признания своей власти и платежа «десятины во всем», с людей, коней, разного имущества. На это рязанские князья ответили: «Коли нас не будет, то все ваше будет» и послали за помощью в Чернигов и Владимир. Но Юрий Всеволодович, князь владимирский, «хотел сам особь сотворити брань» и не оказал помощи соседям, с которыми имел давнее соперничество. Монголо-татары разорили сначала города Рязанской земли, а после осадили ее столицу, в которой заперлись князья. После осады город был разрушен дотла и никогда больше не восстанавливался на этом месте.
От Рязанской земли монголо-татары направились на север к Владимирскому княжеству, города, слободы и погосты которого они жестоко разоряли в течение всего 1237 г. Тогда пали Коломна и Москва. Для монголо-татар, имевших богатый опыт осады и разрушения глинобитных стен среднеазиатских городов, русские деревянные крепости-остроги с их небольшими гарнизонами не представляли серьезного препятствия. Осада Владимира длилась с 3 по 7 февраля 1238 г. При штурме город был сожжен. Тогда же пал и Суздаль. Лишь за один февраль 1238 г. они овладели территорией от Клязьмы до Торжка, разорив 14 городов. 4 марта состоялось решающее сражение русских с ними на реке Сити. Суздальское войско под началом Юрия Всеволодовича, хотя и готовившееся тщательно к встрече с неприятелем, было полностью разгромлено, а сам князь пал в бою. Двигаясь далее на северо-запад, монголо-татары приближались к Новгороду, но не дошли до него примерно 200 км и у местечка Игнач-крест повернули на юг. Причиной была ранняя оттепель, сделавшая непроходимыми болотистые лесные пространства.
Из Новгородчины Батый двинулся на юг, в половецкие степи. По дороге на целых семь недель он вынужден был задержаться возле небольшого городка Северского княжества Козельска, население которого героически оборонялось и все погибло в ожесточенной резне. Весь 1239-й год хан провел на юге, между Днепром и Азовским морем, посылая отряды в сторону Днепра и Оки. В этот год монголо-татары захватили южный Переяславль, Чернигов, разорили поселения по Клязьме, доходили до Мурома и Гороховца. Зимой 1240 г. «в силе тяжце» Батый подошел к Киеву. Ни один из русских князей не отважился защищать стольный град. Обороной его руководил тысяцкий Дмитрий. Жители города не могли слышать друг друга от скрипа телег, рева верблюдов, ржания лошадей. Стенобитными орудиями татары пробили брешь в стене и через пролом ворвались в город, которым овладели после жестокой рукопашной схватки.
После падения Киева Батый продолжал двигаться с главными силами в западном направлении и овладел южнорусскими городами: Каменцом, Владимиром-Волынским, Галичем. Оттуда через Карпатские проходы татары ушли на Венгерскую равнину, которую и опустошали в течение всего 1241 г. Первое серьезное сопротивление Батый встретил со стороны крупных чешских и немецких феодалов, объединившихся перед лицом общей опасности. На их стороне оказался и счастливый случай. События в Монголии — курултаю предстояли выборы нового императора после смерти Угэдея — заставили Батыя покинуть Европу. Возвращаясь, он прошел через Дунайскую равнину, Болгарию и Валахию в прикаспийские степи, где в низовьях Волги и остановилась главная орда Батыя.
Здесь возникла его первая ставка, ставшая центром нового монголо-татарского государства — Золотая Орда. Его восточная граница проходила по верховьям Иртыша до впадения в него реки Тобол, южная — по низовьям Сыр-Дарьи и Аму-Дарьи, на севере совпадала с границей северных русских владений, на западе включала земли Волжской Булгарии и Руси, на юго-западе доходила до степей Северного Причерноморья и Днестра.
Столица Золотой Орды город Сарай, основанный Батыем, располагался на одном из рукавов нижнего течения Волги. Это был город войлочных юрт, на фоне которых выделялся огромный шатер хана. Брат Батыя Берке основал выше по Волге, недалеко от нынешнего Волгограда, новый город Сарай, который вскоре стал официальной столицей Золотой Орды. Уже в начале ХIV в. он был крупным городом со множеством каменных построек и наряду с Ургенчем являлся крупным центром торговли. До 1359 г. ханская власть в Золотой Орде принадлежала потомкам Батыя, которые фактически делили ее с близкими родственниками и крупными вассалами. К их числу принадлежали: Ногай, правивший Причерноморьем, Сартак, ведавший русскими землями, брат Батыя Шейбан, владевший восточными пределами государства. При хане Узбеке в первой половине ХIV в. влиятельное положение занимал правитель Хорезма Кутлук-Тимур. Монголо-татарские роды, приведенные Батыем, быстро сливались в пределах Золотой Орды с местными тюркскими знатными семьями. В ХIV в. монголы приняли тюркский язык. Государственной религией при хане Узбеке стало мусульманство. Разнообразие административных должностей в монгольском государстве было главным образом связано с извлечением доходов у покоренных народов. Наибольшую роль играли представители ханской власти на местах: баскаки (тюркский термин) или даруги (монгольский). Их главной обязанностью был сбор дани. Ханы и их вассалы посылали карательные экспедиции в завоеванные страны, пользуясь малейшим поводом для ограбления населения.
Русь превратилась в улус (владение) золотоордынских ханов, которых русская летопись называла царями. Каждый из русских князей по требованию Батыя должен был официально признать его власть, побывать в ставке, пройти очищение огнем и на коленях принять верховный сюзеренитет хана. В случае отказа виновный подвергался смерти. Так, по приказу Батыя были убиты в Орде черниговский князь Михаил Всеволодович и боярин Федор, не желавшие «поклониться огневи» из религиозных побуждений. Но убили их не как исповедников православия, а как политически неблагонадежных лиц, думая, что они имеют против хана злой умысел и не желают от него очиститься. После исполнения этой процедуры князья утверждались ханом в своих владениях, получая ярлык (ханскую грамоту) на княжение. Батый признал старшинство владимирского князя Ярослава Всеволодовича, вступившего на престол после смерти брата Юрия в 1238 г. Он первым из князей совершил поездку в Орду в 1243 г., а спустя три года должен был предпринять еще одно далекое путешествие — в Монголию, в ставку императора Каракорум на реке Орхон, во время которого внезапно скончался. После него титул великого князя Владимирского носили его брат Святослав (1246—1248), сыновья: Михаил Хоробрый (1248), Андрей (1249—1252), Александр Невский (1252—1263), Ярослав Тверской (1263—1272), Василий Костромской (1272—1276), и внуки, потомки Александра Невского, Дмитрий (1276—1281, 1283—1294) и Андрей (1281—1283, 1294—1304).
Наиболее дальновидным из сыновей Ярослава Всеволодовича был Александр Невский. Понимая бессмысленность сопротивления монгольской власти, он, будучи еще новгородским князем, в отличие от своего брата Андрея, занявшего враждебную позицию по отношению к Орде, в год смерти отца ездил «в татары» и признал их власть над Новгородом. Позже, уже как великий князь Владимирский, он силой подавил оппозицию в Новгороде и заставил принять татарских «численников». Так назывались на Руси официальные представители хана, производившие перепись («число») русского населения для обложения его данью. «Тое же зимы (1257) бысть число, и източаша всю Землю русскую, только не чтоша кто служит у церкви» — записал летописец. «И почаша ездити окаянные по улицам, пищучи домы христьянские» — вторит ему другой. Первое время зависимости было наиболее тяжелым. До 1262 г. дань собирали присланные татарами откупщики из мусульманских купцов, называвшиеся «бесерменскими». Творимые бесчинства были столь велики, что в народной памяти их имя стало нарицательным — «бусурмане». Насилия откупщиков не раз вызывали волнения на Руси: в 1259 г. в Новгороде, в 1262 и 1289 г. в Ростове, Ярославле, Владимире и Суздале. Наиболее сильным было антитатарское восстание 1262 г.: «Избави бог от лютого томленья бесурменского люди Ростовские земли: вложи ярость в сердце крестьянам, не терпяще насилия поганых, изволиша вече, и выгнаша их из городов, из Ростова, из Володимира, из Суздаля, из Ярославля; окупахуть бо ти окаяньни бесурмени дани, и от того велику пагубу людям творяхуть». Отмолил ханское прощение мятежным городам Александр Невский. Это было его последнее дело на пользу Руси. На обратном пути из Орды в Городце на Волге 14 ноября 1263 г. князь умер. Предполагают, что он был, как и его отец, отравлен.
Усилению тяжести ига способствовала политика представителей правящего сословия. После смерти Александра Невского разгорелось жестокое междоусобие его воспреемников, сыновей и внуков. Особенно напряженным оно стало с момента, когда князь Андрей Александрович, один из сыновей Александра Невского, в обход старшинства уговорил хана дать ему ярлык на великое княжение владимирское и с татарской ратью в 1280 г. пришел на Русь. В 1292 г. он вместе с другими князьями донес на родного брата Дмитрия Александровича в Орду о том, что тот утаивает дань. Тогда хан Тохта послал на Русь своего брата Дюденю. Дюденева рать вместе с князьями опустошила 14 городов, в том числе и Владимир, не пощадив даже церковного имущества. И такими записями полна русская летопись, сообщая еще об антитатарских мятежах в 1289 и 1327 годах. В конце ХIII в. сбор дани из рук татарских откупщиков и баскаков был передан русским князьям, которые затем отвозили или посылали ее в Орду. В большинстве русских княжеств исчезли к этому времени и баскаки, наместники хана, сидевшие в русских городах и имевшие неограниченную власть. Ликвидирован был также пост «великого» баскака владимирского.
В народном сознании и творчестве борьба с монголо-татарами вытеснила тему борьбы с другими врагами. Русский фольклор отразил народное представление об огромном численном превосходстве врага, подавившего русскую силу богатырскую. Сколько ни рубили богатыри, из каждого разрубленного врага появлялось двое живых. Тогда побежали русские витязи в каменные горы и в них окаменели. С тех пор и перевелись витязи на святой Руси. «Смирилось наше величие, погибла красота наша», — пишет современник. «Приключилась болезнь христианам», — заключает автор «Слова о погибели русской земли».
Главной причиной поражения Руси была феодальная раздробленность. Каждое из русских княжеств поодиночке противостояло превосходившей силе противника, который к тому же использовал богатый военно-технический опыт Китая и Средней Азии: стенобитные машины, камнеметы, порох и сосуды с горючими жидкостями.
В социально-экономическом плане последствия нашествия были тяжелыми. Резко сократились население страны и число городов. По подсчетам археологов из известных по раскопкам 74 городов Руси ХII—ХIII вв. 49 были разорены Батыем, причем в 14 городах жизнь не возобновилась, а 15 превратились в села. Горожане гибли чаще, чем сельское население, в места проживания которого неприятель не всегда даже мог попасть из-за густоты лесов и бездорожья. Физическое истребление профессиональных воинов — князей и бояр — замедлило процесс роста светского феодального землевладения, который в Северо-Восточной Руси только начался незадолго до нашествия. Особенно пострадало ремесленное производство, в котором веками передавались секреты от отца к сыну. В ходе нашествия исчезли целые ремесленные профессии, утраченными оказались навыки изготовления стеклянной посуды и оконных стекол, прекращено было каменное строительство. Почти полностью расстроились экономические связи между населением северо-восточных, западных и южных русских земель. Последние были захвачены Литвой и Польшей. Экономический упадок испытали многие страны, бывшие постоянными торговыми партнерами Руси.
В политическом отношении Золотая Орда парадоксальным образом стимулировала тенденции объединения Руси. Русские княжества непосредственно не вошли в состав Монгольского государства. Их зависимость от него выражалась в уплате дани и верховном сюзеренитете хана, который утверждал князей на их столах. Это способствовало усилению княжеской власти над населением страны и ослаблению вечевого начала управления. Отныне местная власть опиралась на внешнюю силу монголо-татарского царя. Русские впервые познакомились с властью, с которой нельзя было входить в соглашение, а надо было подчиняться безусловно. Царский титул, который был перенесен на монгольского хана, придал вассалитету Руси черты легитимности — ведь правитель Орды носил более высокое звание, нежели любой из русских князей, даже великий князь владимирский. Именно монголо-татары возродили значение великого князя, поскольку ему удобнее было передоверить сбор дани со всех русских территорий. Это в свою очередь обострило борьбу князей за великокняжеский титул. Сами монголо-татары в этой борьбе выступали жесткими арбитрами. Претендентов они вызывали в ханскую ставку и одних убивали, других поощряли, заставляя выступать против своих же соплеменников. Великокняжеское звание нередко обещалось тому, кто привезет больше дани.
В силу вышесказанного не лишены основания утверждения евразийцев, считавших, что без «татарщины» не было бы России. Один из лидеров этого течения, князь Н.С. Трубецкой, даже полагал, что основателями подлинно русского государства были не киевские князья, а московские цари, ставшие воспреемниками монгольских ханов. Чудо же превращения монголо-татарской среды в русскую государственность произошло благодаря православию, вызвавшему религиозно-духовный подъем масс. Монголо-татары относились с веротерпимостью ко всем религиям, а духовенство освобождали от дани с тем, чтобы с его помощью пропагандировать подчинение народа завоевателям. Русские митрополиты получали от ханов особые ярлыки, обеспечивавшие привилегии духовенства и неприкосновенность церковных имуществ. В обход планам завоевателей это помогло церкви стать той силой, которая воспитывала в народе чувство религиозного и национального единства, противопоставляя русское «хрестьянство» «поганству» завоевателей, «нечестивых агарян». Так словом «хрестьяне» (христиане) в монголо-татарскую эпоху стали называть все русское православное население в противоположность татарским язычникам — «поганым»1. Впоследствии слово «крестьяне» было распространено на сельское население страны.
В культурном плане нашествие привело к гибели многих ценностей и центров. Различие религий не позволяло сторонам входить в культурный контакт. Лишь в первые десятилетия монголо-татары держали на Руси свои гарнизоны и баскаков. Уже в ХIV в. иго ощущалось в набегах и уплате ордынского «выхода» (дани). Иногда население видело отряды, посылавшиеся ханами по просьбе русских князей для борьбы с политическими соперниками. Так еще раз повторилась история печенегов, хазар и половцев, превращавшихся на исходе своего могущества в «своих поганых».
Вместе с тем Русь переняла от монголо-татар некоторые их политические порядки, бытовые обычаи, слова. Так, например, денежный счет (деньги — татарское слово), пошлина с торговли (тамга), почтовая служба (ям). Была воспринята и более жесткая, чем бытовала в Древней Руси, система наказаний. Необходимость жить в условиях постоянной опасности способствовала формированию некоторых черт национального характера русского народа, таких, например, как изворотливость, способность идти на компромиссы, а иногда и жертвы головами своих же соплеменников. С монголо-татарских времен сложился на Руси обычай у высших сословий держать женщин в теремах затворницами. Если сначала это диктовалось опасностью, то позже способствовало огрублению семейных нравов и ухудшению положения женщины в семье и обществе.
Список литературы
Александров И.Н. , Кропоткина Ю.Л. История российского государства-М.: ЭСКМО, 2007
Википедия
Лекции по курсу «Отечественной истории»