1. Введение

2. Основная часть

А. Смоленщина накануне вторжения армии Наполеона

Б. Деятельность смоленского ополчения и партизанских отрядов.

В. Смоленское сражение 4-5 августа 1812 г.

Г. Крах агрессора

Заключение

Список цитат

Литература

Приложение

"Достойные смоленские жители, любезные соотечествен­ники! С живейшим восторгом извещаюсь я отовсюду о беспри­мерных опытах в верности и преданности вашей к любезней­шему Отечеству. В самых лютейших бедствиях своих показы­ваете вы непоколебимость своего духа. Вы исторгнуты из жи­лищ ваших, но верою и верностию твердые сердца ваши связа­ны с нами священными, крепчайшими узами единоверия, род­ства и единого племени. Враг мог разрушить стены ваши, обра­тить в развалины и пепел имущество, наложить на вас тяжелые оковы, но не мог и не возможет победить и покорить сердец ваших. Таковы Россияне!''

Обращение М.И. Кутузова к смолянам. Август 1812г.

Введение

Тема героического прошлого нашего народа всегда бы­ла и будет актуальна для всех поколений. Яркой страницей истории явилась Отечественная война 1812 года, о которой мне, как жителю Смоленска, хотелось узнать больше. Это желание глубже изучить эту героическую стра­ницу истории, чтобы осмыслить и понять то, как жили в те далекие годы люди, какие духовные ценности у них были, что ставили они превыше всего. Выбор данной темы реферата заключается в возможности еще раз обра­титься к героическому прошлому моего народа, к корням патриотизма и безза­ветному служению Родины, обратить внимание сегодняшнего поколения на те аспекты, которые начинают утрачиваться.

Актуальность темы — обращение к теме войны. Не смотря на уроки прошлого, на кровопролитные войны, бесчисленные человеческие жертвы, до сих пор на нашей земле вспыхивают "горячие" точки войн и вооруженных конфликтов. С одной стороны война всегда захватническая, с другой — обо­ронительная, но непобедим тот народ, который мобилизовал все свои силы для отпора агрессору.

В июне 2004 этого года исполняется 192 года с начала войны с французами в 1812 году. Хотя такой большой промежуток времени отделяет нас от героической страницы, вписанной в историю России, однозначных отве­тов на ряд вопросов до сих пор не найдено.

Немаловажным остается вопрос об историческом значении Смоленского сражения, которое по праву можно назвать предвестником победы русской армии на Бородинском поле. Не случаен тот факт, что одно из крупных сраже­ний данное Наполеону на Смоленской земле в августе 1812 года, было не по­следним, и в ноябре того же года, на той же Смоленской земле "Великая ар­мия" перестала существовать, бесславно закончив поход на Россию.

Цель и задача моего реферата - по доступным мне историческим первоисточникам попытаться раскрыть ис­торическое значение Смоленского сражения, проследить героическую борьбу смолян с захватчиками.

В своем реферате я использовал литературу, которая отражала различ­ные точки зрения на возможность и целесообразность генерального сражения под Смоленском.

В своей книге "Отечественная война 1812 года" П.А. Жилин дает оценку действиям генерала Барклая - де - Толли в том, что генерал выполнил стратегический замысел, разработанный к весне 1812 года русским командованием. Этот замысел основывался на идеи о необ­ходимости уклоняться от генерального сражения, отступая в глубь страны с арьергардными боями. Это привело бы к распылению сил "Великой армии", растягиванию его коммуникаций, удалению от складов и баз. Затем предпола­галось перейти в контрнаступление.

Авторы хрестоматии по русской военной истории более склонны к точке зрения генерала Багратиона, который был не согласен со стратегической лини­ей Барклая - де - Толли и открыто высказывался за переход русской армии к ак­тивным наступательным действиям.

В одном точки зрения авторов сходились — это историческое значение Смоленского сражения и его роль в Отечественной войне 1812 года.

В книге «Бородино. 1812 г.» авторский коллектив значительное место отводит

«малой войне», в результате которой земля горела под ногами у завоевателей.

Рассматривая военные действия на территории Смоленщины и вклад смолян в дело разгрома завоевателей, можно с уверенностью сказать, что на территории нашей области было положено начало конца «Великой армии» Наполеона.

Смоленск накануне вторжения армии Наполеона.

Смоленск стоит на пути всех тех, кто хотел бы молниеносно захватить наше Отечество. Не случайно он носит название – ключ-город. Рассматривая роль тех или иных сражений в ходе войны в 1812 году можно отметить, что наш город вошёл в военную и политическую историю как город, где было положено начало конца «Великой армии» Наполеона, как область, которая одна из первых оказала материальную поддержку и содействие воюющей регулярной армии. На её территории было сформировано первое народное ополчение и созданы партизанские отряды.

Если проиллюстрировать Смоленск до и после войны, зрителю предстанет страшная картина разрушения цветущего края. Ценой свой жизни и потери того, что накапливалось годами, смоляне внесли достойный вклад в дело разгрома завоевателей.

Накануне войны смоленская губерния представляла собой многонаселённую сельскохозяйственную область, в которую входили 12 городов, 454 села, 8219 деревень. По численности населения самыми крупными городами губернии был Смоленск - 12 тысяч человек, а так же Вязьма, где проживало 15 тысяч жителей. Шла активная застройка городов и их благоустройство. В Смоленской губернии было до 4,5 тысяч дворянских усадеб, некоторые из них представляли собой обширные архитектурно-парковые ансамбли.

В губернском центре в пределах крепостной стены помимо казённых зданий,

где размещались губернское правление, казённая палата, палата суда и расправы, провиантское депо, дворянское собрание и другие административные сооружения, было 784 частновладельческих дома, 55 лавок, семинария. В предместье было 11 каменных и 1675 деревянных домов, около тысячи садов, в том числе Казённый «государев».

К началу ХIХ века в губернии производили на продажу не только продукты сельского хозяйства, но и продукцию неземледельческих промыслов крестьян. Крестьяне изготавливали самопрялки, игрушки, глиняную посуду, столярные изделия, кружева, плетёную мебель. Торговали на ярмарках в крупных городах и в сёлах: в Карманово, в Пречистом, в Хиславичах и др.

Несмотря на то, что Смоленская губерния была сельскохозяйственной, к началу ХIХ века здесь насчитывалось 79 мануфактур. На некоторых из них работало до 400 человек, как, например, на парусиновой мануфактуре гжатского купца Самбурова. К крупным мануфактурам на Смоленщине относился стекольно-хрустальный завод дорогобужских купцов Немчиновых, где трудилось до 250 работников; полотняная мануфактура помещика Щепочкина, суконная мануфактура Олонкиных.

В Смоленске было большое количество ремесленников: золотых и часовых дел мастеров, резчиков, столяров, портных, переплётчиков, слесарей, кузнецов и других. Насчитывалось 53 кожевенных, 2 мыльных, 4 солодовенных и 4 кирпичных завода. Смоленск сохранял роль важного торгового центра. «Купцы и мещане производят торг … сукнами, чаем, кофе, сахаром, разными виноградными винами, … хрустальной и фарфоровой посудой … и другими товарами, из коих некоторые получают из городов Риги и Санкт - Петербурга, а другие из – Москвы...»1 Торговыми центрами были Гжатская пристань, откуда товар поступал в Петербург, пристани в Поречье, откуда товар через реку Каспля, соединяющуюся с Двиной, поступал в Ригу.

Кратко характеризуя социально-экономическое развитие края накануне войны с французами необходимо отметить, что, несмотря на процветание многих помещичьих усадеб, торговли и ремесла, во время нашествия Наполеона в крае наблюдался патриотический подъём, стирающий сословные различия.

Деятельность смоленского ополчения и партизанских отрядов.

Шестого июля Александр I подписал Манифест о созыве Народного ополчения, в котором призвал Россию дать достойный отпор врагу: «Да встретит он в каждом дворянине Пожарского, … в каждом гражданине Минина». К этому времени смоленское дворянство уже выразило готовность создать ополчение для участия в войне с Наполеоном, о чём и было отправлено ходатайство. Девятого и десятого июля 1812 года Александр I посещал Смоленск по пути из Полоцка в Москву. Царь выразил «благоволение» и уверенность, что «все сие в скором времени приведётся в исполнение и что в снабжении ратников оружием употреблено будет всякое старание и деятельность». Девятого июля он вручил губернатору в присутствии губернского предводителя дворянства собственноручную записку, кого брать в ополчение: лесничих, умеющих стрелять, на конях (они должны составить конных егерей, а к ним «можно присоединить господских егерей, умеющих ездить верхом», «из псарей, конюших, конюхов составить казаков, вооружать пиками», «из умеющих стрелять, но пеших составить пешее войско, распределяя для обучения по резервным батальонам, собирающимся в Смоленске».

В рескрипте на имя епископа Смоленского и Дорогобужского Иринея он писал: «Хочу вызвать народ мой на истребление врагов всеми средствами, как на деле, которое предписывает нам самая вера, и надеюсь, мы окажем столько же твёрдости, сколько её оказали её Испанцы.»

Смоляне были первыми, кто обратился к правительству с просьбой о разрешении сформировать ополчение. С 3 по 7 июля было сформировано ополчение, насчитывающее 12143 ратника. Со временем в ополчении насчитывалось 14 тысяч человек. Центрами дислокации были Смоленск и Дорогобуж. Ополчение содержалось в основном за счёт средств, собранных с населения. Смоленское ополчение возводило укрепление, несло разведывательную службу, истребляло мелкие неприятельские отряды. Около десяти тысяч ратников Смоленского ополчения по приказу Кутузова было распределено по отдельным частям действующей армии. Командовал Смоленским ополчением отставной генерал-лейтенант Н.П. Лебедев /после его смерти в декабре 1812г. генерал-майор С.С. Вестицкий/.

Смоляне оказывали помощь действующей армии. Продовольствия и снаряжения они собрали на сумму более 10 млн. рублей. Жители сельских местностей жертвовали разнообразные сельскохозяйственные продукты. Так население Сычёвского уезда собрало: сухарей – 6370 пудов, ржи – 5805 четвертей, овса – 854 четверти.

В центре Смоленска, на площади имени В.И.Смирнова, стоит большой современный жилой дом. А в прошлом на этом месте размещались Молоховские ворота крепостной стены, где в 1812 году был расстрелян французами русский подполковник П.И.Энгельгардт, о чем гласит надпись на мемориальной доске. Энгельгардт - один из зачинателей партизанского движения на Смоленщине, со своими людьми нападал на французов, уничтожая их обозы. По доносу предателя он был схвачен и доставлен в Смоленск, где враги пытались узнать от него место расположения партизан, но подполковник молчал. Тогда французы предложили ему поступить на службу в наполеоновскую армию в чине полковника, но Энгельгардт с негодованием отверг это условие. Подлой измене русский офицер предпочел героическую смерть. 15 октября 1812 года его привели на место казни к Молоховским воротам. Он отказался выслушивать приговор, решительно заявив, что не признает себя виновным и что ему "много приятнее" умереть, нежели видеть врагами угнетаемых соотечественников. Энгельгардт не дал завязать себе глаза, сказав, что со "спокойным духом" будет смотреть в лицо смерти, и сам громко скомандовал французам: "Стреляйте!". Сначала ему отстрелили ногу. Призывали одуматься. Но русский патриот был непоколебим. И его расстреляли. Примеров подобной стойкости и героизма смолян в борьбе против иноземных захватчиков в Отечественной войне 1812 года было немало.

На захваченной Смоленской земле с первых дней войны стало разгораться пламя партизанской войны. Смоленщина стала родиной могучего партизанского движения. «Война народная, - свидетельствовал Ф.Н.Глинка, - час от часу является в новом блеске. Кажется, сгорающие возжигают огонь мщения в жилах. Тысячи поселян, укрываясь в лесах и превратив серп и косу в оружие оборонительное, без искусства, одним мужеством отражают злодеев. Даже женщины сражаются».

Наполеон тщательно готовился к войне с Россией, казалось, он всё учёл. Не учёл одного: что придётся воевать не только с русской армией, но и с русским народом. Барклай-де-Толли обратился к жителям Псковской, Смоленской и Калужской губернии с воззванием, в котором призвал жителей развернуть вооружённую борьбу против врага. В партизанском движении отряды формировались кадровыми военными по назначению, такие как Д.В. Давыдов, А.С. Фигнер и другие. А так же вследствие ранения и вынужденного пребывания в тылу врага, или помещиками и крестьянами.

Первый отряд народных мстителей появился в Духовщинском уезде. Его организовал Александр Дмитриевич Лесли, помещик деревеньки Станьково, расположенное в 35 вёрстах от Смоленска по Ельнинскому почтовому тракту. При содействии родных братьев Петра, Григория, Егора и благославлении отца, генерал-майора Дмитрия Егоровича Лесли, проживающего в имении Капыревщина, он сформировал отряд из крепостных и дворовых. В июле конный отряд из крепостных крестьян насчитывал 60 человек. По мере же усиления натиска на оккупантов его авторитет рос, и численность достигла 200 человек. Передвигаясь лесными тропами вдоль дорог Духовщина – Красный—

Гусино, они нападали на вражеский транспорт, отбили десяток повозок с провиантом и оружием, взяли в плен около 100 французов.

Первый армейский партизанский отряд был создан под командованием генерала Ф.Ф. Винценгерод. Барклай-де-Толли выделил ему один драгунский и 4 казачьих полка /всего 1300 человек/ для активных действий на коммуникациях противника.

В числе первых возник партизанский отряд сельского старосты одной из деревень Краснинского уезда Семёна Архипова, партизаны которого нападали на небольшие партии неприятеля, уничтожали их и брали в плен. Семён Архипов и два его товарища были схвачены французами с оружием в руках и по приказанию Наполеона расстреляны.

Художник Верещагин В.В., узнавший об этом партизане от местных старожилов, запечатлел его образ в картине «С оружием в руках? - Расстрелять!» Жители селений, расположенных в зоне военных действий,

отказывались снабжать французскую армию продовольствием, ловили её фуражиров, уничтожали съестные припасы, а сами уходили в леса, организуя партизанские отряды. Создавались отряды охраны родных мест.

В городе Сычёвка для этой цели было организовано городское ополчение;

ратники, входившие в его состав, несли ночные и дневные караулы, конвоировали пленных. В каждом селении Гжатского, Сычёвского и Вяземского уездов ворота были заперты; при них стоял и стар и млад с вилами, кольями, топорами. Городские и сельские жители объединились не только для охраны своей местности, но и для активных боевых действий против французов. В Поречском уезде партизан возглавил горожанин Никита Минченков. Однажды поречские партизаны взяли в плен французского курьера, который вёз важные документы. В другой раз недалеко от города Орши они отбили знамя французского полка.

В Сычёвском уезде партизанский отряд организовал отставной майор суворовской армии, выходец из крестьян Семён Емельянов.

В его отряде были настоящая военная дисциплина и порядок. Старостиха Василиса Кожина, крестьянка хутора Горшкова, организовала отряд из подростков и крестьянок, вооружённых косами и вилами. За отказ дать продовольствие французы расстреляли её мужа. Партизаны заманивали неприятеля в засаду, потом окружали и брали в плен, а тех, кто сопротивлялся уничтожали.

Известны имена отважных юных партизан – Фёдора Колычева, Сергея Никольского, Ильи Носова, Василия Лаврова, Тимофея Коноплина, Ивана Лебедева. Вскоре после окончания войны Василиса Кожина была награждена медалью и денежной премией.

Параллельно с отрядом Кожиной в Сычёвском уезде громили оккупантов партизанские отряды Агапа Иванова, Сергея Миронова, Максима Васильева, Андрея Степанова, Антона Фёдорова, Василия Никитина. Не забыто предание и о «сычёвском Геркулесе» - старосте села Левшино на реке Вазуза. Этот человек, обладавший исполинской физической силой, пристукнул более десятка врагов. В борьбе, хотя был изранен, своим могучим телом припёр дверь дома, где они пировали, и не выпустил оставшихся там, около двадцати живых французов, пока не подоспели односельчане с топорами и рогатинами, которыми и прикончили их. Степан Ерёменко был ранен в бою под Смоленском. Оправившись от раны, Степан Ерёменко не смог попасть в свою часть и, собрав вокруг себя 300 крестьян, начал бороться против французов.

В Гжатском уезде громил врага отряд Ермолая Четвертакова. Он родился в семье крепостного крестьянина села Мефедовка Черниговской губернии. В 1804 г. помещик отдал его в солдаты. В составе Киевского драгунского полка он принимал участие в войнах 1805-1807 и 1809гг. С первых дней Отечественной войны 1812г. он – участник раъергардных боёв. Около Царёво-Займища Четвертаков попал в плен, но уже на четвёртый день бежал. В сёлах Зибково и Басманы Смоленской губернии он организовал отряд численностью 300 человек. Партизаны Четвертакова контролировали территорию более 40 км., вывели из строя около 1 тысячи солдат и офицеров противника, захватили 4 орудия, 18 фургонов с продовольствием и боеприпасами.

В Рославльском уезде купцы и мещане за свой счёт вооружили и содержали разъезды по-своему и соседним уездам, преследовали мародеров. Из сельского населения уездов /главным образом из крепостных/ был создан отряд самообороны, которым командовал князь Тенишев. История сохранила имя крестьянина деревни Новосёлки Духовщинского уезда Семёна Силаева, повторившего подвиг Ивана Сусанина. Отряд врага, примерно 3 тысячи человек, вышел из Духовщины на Белый. Командир заставлял Семёна Силаева провести их к городу Белый. Семён стал утверждать , что дороги непроходимы, что через болота невозможно пройти, а в самом городе много русских войск. И хотя неприятельский отряд не решился идти на Белый, мужественный крестьянин был расстрелян. Адъютант Наполеона Коленкур признавал: «Мы не встречали нигде ни одного крестьянина, никого, кто мог бы служить нам проводником».

Партизанскую войну назвали «малой войной», которую Кутузов решил сочетать действия армейских партизан с борьбой крестьянских партизанских отрядов и народного ополчения. По приказанию Кутузова было создано и направлено в тыл врага более десяти армейских партизанских отрядов. В сентябре – начале октября между Смоленском и Гжатском действовал отряд Д.В. Давыдова.

В нача­ле сентября он внезапно обрушился в Царево-Займище на французский обоз с боеприпасами. В руки партизан попали одиннадцать повозок с провиантом и оружием, сто двадцать пленных. Затем отряд совершил нападение на вражеский транспорт у Вязьмы. "Успех превзошел все мои ожидания", - вспоми­нал Давыдов. В плен было взято около трехсот французов и захвачено два­дцать провиантских и двенадцать артиллерийских повозок. Слух о действиях этого неуловимого отряда распространился по всей округе.

Французы решили расправиться с партизанами, для чего был сформиро­ван специальный двухтысячный карательный отряд. Начальнику отряда был дан приказ доставить Давыдова живым или мертвым. "О таковой неучтивости - писал Давыдов,— я извещен был еще 13 сентября..." Стремясь запутать след, он скрытно отвел свой отряд к селу Покровскому, где получил новые сведения о том, то в соседнее село Юрнево прибыло три французских батальо­на. Давыдов нанес по ним стремительный удар, захватив в плен более ста французов и несколько повозок. Партизаны также внезапно напали и на дви­гавшийся к Москве большой французский транспорт с продовольствием и за­хватили его.

Возвратясь к Покровскому, Давыдов получил сведения о подходе фран­цузского транспорта с русскими пленными и напал на него. "Совершенный ус­пех увенчал мое пред приятие", — докладывал Давыдов в штаб Кутузову. В атаку пошел весь отряд. Пленные помогали атакующим, и прикрытие в 170 человек оказалось обезоруженным. За время этой операции партизаны взяли в плен более девятисот солдат и пятнадцать офицеров противника, около соро­ка артиллерийских повозок и столько же провиантских фур. А четыреста отби­тых русских пленных были зачислены в партизанский отряд.

Вскоре Давыдов получил известие о подходе к его лагерю еще одного карательного отряда. Желая его перехитрить, партизаны двинулись к Вязьме, а затем неожиданно для карателей перешли против них в решительное наступ­ление. Сначала был разгромлен транспорт и захвачено более пятисот французов и около сорока их повозок. Затем были пленены еще четыреста солдат и офицеров противника. В таких дерзких схватках с наполеоновскими захватчи­ками на смоленской земле росла слава Давыдова. Д.В. Давыдов, писал в своём дневнике: « … Я на опыте узнал, что в Народной войне должно говорить языком простого Народа, но и приноравливаться к нему и в обычаях и в одежде. Я надел мужичий кафтан, стал отпускать бороду…». 6 Обозлённый действиями партизан Давыдова, французский губернатор Смоленской губернии генерал Бараге-де-Илье разослал по своим войскам циркуляр, в котором, описав приметы Давыдова, приказал немедленно поймать и расстрелять его. Французы решили расправиться с партизанами, для чего был сформиро­ван специальный двухтысячный карательный отряд.

Начальнику отряда был дан приказ доставить Давыдова живым или мертвым. «О таковой неучтивости—писал Давыдов,— я извещен был еще 13 сентября...» Стремясь запутать след, он скрытно отвел свой отряд к селу Покровскому, где получил новые сведения о том, то в соседнее село Юрнево прибыло три французских батальо­на. Давыдов нанес по ним стремительный удар, захватив в плен более ста французов и несколько повозок. Партизаны также внезапно напали и на дви­гавшийся к Москве большой французский транспорт с продовольствием и за­хватили его.

Возвратясь к Покровскому, Давыдов получил сведения о подходе фран­цузского транспорта с русскими пленными и напал на него. "Совершенный ус­пех увенчал мое предприятие", — докладывал Давыдов в штаб Кутузову. В атаку пошел весь отряд. Пленные помогали атакующим, и прикрытие в 170 человек оказалось обезоруженным. За время этой операции партизаны взяли в плен более девятисот солдат и пятнадцать офицеров противника, около соро­ка артиллерийских повозок и столько же провиантских фур. А четыреста отби­тых русских пленных были зачислены в партизанский отряд.

А всего на Смоленщине ак­тивно действовали десятки крупных партизанских отрядов. Они истребили 80 тысяч французских оккупантов. Между Гжатском и Можайском отряд генерала – майора И.С.Дорохова. Таким образом, во главе отрядов стояли энергичные и талантливые военачальники русской армии.

Наполеон не нашёл социальной поддержки в России. Народная война сыграла важную роль и в период борьбы русской армии за стратегическую инициативу. В период контрнаступления М.И.Кутузова поставил перед войсковыми партизанами новые задачи— стремительно нападать на отступавшие колонны вражеских войск, разрушать на путях их движения переправы, уничтожать продовольствие и фураж, вести постоянную разведку. По отступавшим французским войскам наносили беспрерывные удары крестьянские партизанские отряды. Ф.Н.Глинка, смолянин, участник войны 1812г., так описывал действия крестьян в «Письмах русского офицера»: «Большими ватагами разъезжают они с оружием по лесам и дорогам, нападают на обозы и сражаются с толпами мародёров … »

Первый отряд самообороны сложился в Рославле. В нём состояло 400 бойцов. Они с оружием в руках несли охранную вахту, не допускали французов в город.

А когда случилось, что крупный неприятельский отряд всё же ворвался в Рославль, то на помощь самооборонцам, поспешили из окрестных лесов партизанские когорты Ивана Голикова, Саввы Морозова и Ивана Тенишева. И оккупанты были изгнаны из города и больше не совали в него свой нос. Небывалый размах сопротивления врагу на Смоленщине дал основание Л. Н. Толстому сделать вывод: «Дубина народной войны поднималась со всей своей грозной и величественной силой и, не спрашивая ничьих вкусов и правил, не разбирая ничего, подымалась, опускалась и гвоздила французов».

Славную память оставил о себе командир гжатского партизанского отряда Фёдор Потапов, который с достоинством именовал себя Самусем /знаменитый украинский борец против агрессоров/. Его отряд был самый многочисленный - 2 тысячи человек. Они имели немало удачных столкновений с наполеоновскими войсками , наносили им крупный урон, пленили сотни солдат и офицеров. Доблестно сражались с французами дорогобужские партизаны, которыми командовал Ермолай Васильев. Его отряд насчитывал 600 беззаветных бойцов. Многие из них были заядлыми охотниками. И их опыт организации засад на диких зверей весьма пригодился в партизанской борьбе с оккупантами. Из скрытых мест они яростно налетали на них , поливали их ружейным огнём, уничтожали в коротких рукопашных схватках, брали в плен, обращали в бегство.

Всего на Смоленщине действовало 40 крестьянских партизанских отрядов. Они истребили свыше 10 тысяч вражеских солдат и офицеров.

М.И Кутузов в своём обращении к смолянам писал: «Достойные смоленские жители – любезные соотечественники! С живейшими восторгом извещаюсь я отовсюду о беспримерных опытах и верности и преданности вашей любезнейшему Отечеству. В самых лютейших бедствиях своих показываете вы непоколебимость своего духа... Враг мог разрушить стены ваши, обратить в развалины и пепел имущество, наложить на вас тяжёлые оковы, но не мог и не возможет победить и покорить сердец ваших».

Армейские и крестьянские партизанские отряды, ополченские формирования оказали регулярной армии огромную помощь и внесли весомый вклад в разгром наполеоновских полчищ. Их ратные подвиги служат ярким примером патриотизма и боевого содружества. Лондонская газета писала: «В России воюет вся нация... Таким образом, Россия дала Наполеону почувствовать, что значит воевать с народным мужеством и единодушным!»

Велико и политическое значение участия народа в борьбе с наполеоновским нашествием. Эпопея 1812г. по словам В.Г.Белинского, возбудила «народное сознание и народную гордость». Защитив свою Отчизну от внешнего врага,

народные массы надеялись избавиться от крепостного гнёта.

Смоленское сражение 4-5 августа 1812 г.

Начиная захватническую войну, французский император Наполеон двинул на Россию так называемую "Великую армию", в которой числилось 600 тысяч человек и 1372 орудия. Русские же смогли противопоставить французам, считавшимся в Европе непобедимыми, лишь около 240 тысяч человек при 934 орудиях. Эти силы входили в состав трех армий. 1-я армия генерала М. Б. Барклая-де-Толли (127 тысяч человек) была развернута на петербургском направлении, 2-я армия генерала П. И. Багратиона (39 тысяч человек) располагалась на московском направлении, 3-я армия генерала А. П. Тормасова (45 - 48 тысяч человек) прикрывала киевское направление. Отдельный корпус (18,5 тысячи человек) располагался в районе Риги и два резервных корпуса в районах Торопца и Мозыря.

Наполеон рассчитывал быстро разгромить русские армии поодиночке. Но этот стратегический замысел был сорван, 1-я и 2-я Западные армии во главе с генералами М. Б. Барклаем-де Толли и П. И. Багратионом, искусно ма­неврируя, ведя упорные арьергардные бои, истощавшие силы противника.

Длительное отступление всегда угнетающе действует на войска, чем бы оно ни вызывалось: стратегическими или иными соображениями. Оставлять родную землю при всех обстоятельствах тяжело. Так было и в войне 1812 года. В ходе отступательного марша к Смоленску солдаты устали физически и морально. Русские воины знали, что здесь, как повсюду на своей земле, они получат помощь и поддержку жителей города. В воззвании Барклая-де-Толли говорилось: "Смоляне всегда были храбры и тверди в вере... Я надеюсь на их усердие" . Как показали дальнейшие события, жители города и на этот раз подтвердили свою славу достойных сынов отечества.

Когда обе русские армии соединились в Смоленске то, прежде всего войсками овладело чувство радости, так как все понимали, что теперь силы их значительно возросли. Желание всех было единодушным: прекратить даль­нейшее отступление. Из рапорта князя Багратиона военному министру генера­лу Барклаю-де-Толли 22 июля 1812 года из Смоленска, № 349:

"...наконец соединением обеих армий совершили мы желание России и достигли предназначенной нам государем императором цели. Собрав столь знатное количество войск, получили мы над неприятелем ту поверхность, ко­торую имел над разделенными нашими армиями; наше дело пользоваться сей минутой и с превосходными силами напасть на центр его и разбить его войска в то время, когда он, был рассеян форсированными маршами и отделен ото всех своих способов, не успел еще собраться,— идти на него теперь; полагаю я идти почти, наверное. Вся армия и вся Россия сего требуют, и так, приняв все ремеслу нашему предосторожности, я покорнейше прошу ваше превосходи­тельство, невзирая на пустые движения неприятеля, идти решительно на центр, где мы найдем, конечно, самые большие его силы, но зато ударом сим разрешим судьбу нашу, которая частыми движениями на левый и правый его фланг тем менее может быть разрешена, что он после неудачи имеет всегда пункт, куда собрать рассеянные свои войска.

Представляя вашему высокопре­восходительству распорядиться всем для лучшего успеха, я сам берусь, нежели вам угодно идти на неприятеля, имея армию, вам вверенную в подкрепление, но, во всяком случае, нужно скоро решиться, тем более, что недостаток в про­довольствии не позволяет нам здесь долго оставаться и долговременная с на­шей стороны остановка даст время неприятелю, собравшись, выступить противу нас в превосходных силах."

На военном совете 25 июля решался один вопрос: что делать дальше? Полковник К.Ф.Толь еще до начала заседания военного совета подал записку М.Б. Барклаю-де-Толли, в которой предлагал незамедлительно перейти к ре­шительным наступательным действиям в направлении Рудня—Витебск, ра­зобщить французскую армию и разбить ее порознь.

За переход армии в наступление высказались все участники заседания. Их доводы были просты и ясны:

во-первых, нужно было напасть на противника, пока он еще не сосредо­точил всех своих сил на одном направлении;

во-вторых, необходимо задержать противника и дать возможность подтянуть войска, формировавшиеся внутри страны, и с их помощью разгромить агрессора;

в-третьих, нельзя отдавать врагу Смоленск - один из древнейших го­родов России, город, являющийся как бы воротами в Москву.

Барклай-де-Толли хотя и высказался за наступление, но в действитель­ности занял двойственную, нерешительную позицию. В своем распоряжении о

наступлении он сделал оговорку, чтобы войска не отдалялись от Смоленска более чем на три перехода. Из журнала Барклая-де-Толли (освещение военных действий 1-й армии): "Я согласился на сие решение потому, что оно принято было общим мнением, но с условием, отнюдь не отходить от Смоленска более трех переходов, ибо быстрыми наступательными движениями армия была бы приведена в затруднительнейшее положение, все выгоды, полученные столь великим трудом, ис­чезли бы для нас. Я при сем заметил, что мы имели дело с предприимчивым полководцем, который не упустил бы случая обойти своего противника и тем самым исторгнуть победу."

Понятно, что такое распоряжение обрекало наступление на неудачу, наступавшим все время нужно было оглядываться назад. В то время как русская армия находилась в районе Смоленска, о чем пи­шет генерал-квартирмейстр полковник Толь в 1812 году: "...июля 22 – 2-я Западная армия присоединилась к 1-й и расположилась лагерем по левому бе­регу Днепра, при самом городе Смоленске, отделя 23-го числа 5-тысячный корпус под командою генерал-майора Неверовского по большой дороге к го­роду Красному, французские войска располагались на довольно обширной территории: кавалерия Мюрата — в Рудне; позади нее, у Лиозно, стоял 3-й пе­хотный корпус Нея; в районе Велижа и Суража — 4-й пехотный корпус; меж­ду Витебском и Бабиновичами — две дивизии корпуса Даву; в Витебске –гвардия и одна из дивизий 1-го пехотного корпуса...", Наполеон концентриро­вал свои силы в районе Любавичей, Расасна, Ляды, намереваясь совершить фланговое движение, переправить войска через Днепр и затем ударом с юга овладеть Смоленском и отрезать русским войскам путь отступления к Москве. Этот план проводился Наполеоном настойчиво.

В своем журнале полковник Толь пишет: "июля 26. Соединенные ар­мии сделали наступательное движение тремя колоннами в направлении к местечку Рудня, дабы разбить по частям неприятеля, расположившегося следующим образом:

вице-король Италианский с 4-м корпусом – в Сураже, занимая от­рядами Велиж, Поречье и Усвят.

Маршал Ней с 3-м корпусом – при Лиозне.

Маршал Даву с 1-м корпусом – при Орше и Шклове.

Князь Понятовский с 5-м корпусом – в Могилеве.

Император Наполеон с гвардией - в Витебске.

Король Неаполитанский с 1-м, 2-м и 3-м кавалерийскими корпуса­ми - в Рудне. 4-й кавалерийский корпус и одна пехотная диви­зия под командою Лагур-Мобура – перед Бобруйском и Мозырём. Марш наших колонн был в следующем порядке: 2-й, 3-й и 4-й корпуса и 1-й и 2-й кавалерийский шли через Жукове к селу Ковалевскому, 6-й и 5-й корпу­са и 3-й кавалерийский через Шаломец к Приказу Выдре. Вся 2-я армия, перейдя на правый берег Днепра, следовала на село Катань. Генерал-майор Неверовский - при городе Красном. Главная квартира в Приказе Выдре. Генерал-майор Тучков 4-й - при Каспле с отрядом, из пехоты, кавалерии и артиллерии состоящим».

Из-под Смоленска русские армии двинулись навстречу французам, а для прикрытия Смоленска Багратион направил 27-ю пехотную дивизию генерала Д.П. Неверовского. Именно этой семитысячной дивизии выпал тяжелый и славный жребий героически сдерживать наступление сильнейшей группиров­ки французов. Пока русские армии, не имея точных сведений о движении про­тивника, маневрировали между Рудней и Поречьем, Наполеон, выступив из Витебска, обошел Рудню, переправил на левый берег Днепра кавалерию Мюрата, гвардию, пехотные корпуса Даву и Нея, что составляло около 190 тысяч человек, и двинулся через Ляды и Красный на Смоленск. Он рассчитывал с хо­ду захватить город, отрезать путь русским для отхода к Москве и нанести им неожиданный удар с тыла.

Но под Красным, где французы и не предполагали встретить сопротив­ление, они вдруг натолкнулись на дивизию Неверовского, которая приняла на себя стремительный удар вражеской конницы. “Русские всадники, - писал француз- очевидец, - казались, со своими лошадьми, вкопанными в землю». Упорный бой продолжался до позднего вечера. Молодые, недостаточно обу­ченные солдаты Неверовского дрались самоотверженно. Но небольшой отряд не мог, естественно, оказать длительное сопротивление. Он сумел лишь на время задержать противника. Неверовский отступал, как лев, свидетельствует генерал Сегюр. Потери отряда Неверовского составили 1500 человек, в том числе 800 пленных. Самого Неверовского считали погибшим до тех пор, пока Раевский, выступавший 3 августа со своим корпусом из Смоленска, не встре­тил его с остатками отряда по дороге к Красному.

Силы французов в десятки раз превосходили отряд Неверовского. Хотя Мюрат и вводил в бой все новые и новые полки, обрушивая на дивизию не­прерывные кавалерийские атаки, но расстроить ряды оборонявшихся ему не удалось. Русский отряд, отразив на протяжении дня свыше 40 атак француз­ской конницы, помешал ей внезапно обрушиться на Смоленск. Этот подвиг 27-й дивизии Багратион в своем донесении характеризовал такими словами: "Нельзя довольно похвалить храбрости и твердости, с какою дивизия, совер­шенно новая, дралась против чрезмерно превосходящих сил неприятельских. Можно даже сказать, что примера такой храбрости ни в какой армии показать нельзя".15

Только ценою больших усилий и жертв, французской коннице Мюрата удалось оттеснить остатки дивизии Неверовского к Смоленску.

ИЗ ЗАПИСКИ ГЕНЕРАЛА ПАСКЕВИЧА О ДЕЙСТВИЯХ 27-Й ДИВИЗИИ ПОД ГОРОДАМИ КРАСНЫМ И СМОЛЕНСКОМ 4 (16) АВГУСТА 1812 г.

"...У неприятеля было 15 тысяч кавалерии. Она обошла Неверов­ского и атаковала его левый фланг. Харьковский драгунский полк, видя атаку, сам бросился вперед, но был опрокинут, и преследуем 12 верст. За­тем батарея осталась без прикрытия. Неприятель на нее кинулся, опроки­нул и захватил пять орудий, остальные семь ушли по Смоленской дороге.

Казаки также не выдержали. Итак, Неверовский с самого начала сражения остался без артиллерии, без кавалерии, с одною пехотою.

Неприятель окружил его со всех сторон своею конницею. Пехота атаковала с фронта. Наши выдержали, отбили нападение и начали отхо­дить. Неприятель, увидев отступление, удвоил кавалерийские атаки. Неве­ровский сомкнул свою пехоту в каре и заслонился деревьями, которыми обсажена дорога. Французская кавалерия, повторяя непрерывно атаки во фланги и в тыл генерала Неверовского, предложила, наконец, ему сдаться. Он отказался. Люди Полтавского полка, бывшего у него в этот день, кри­чали, что они умрут, но не сдадутся. Неприятель был так близко, что мог переговариваться с нашими солдатами. На пятой версте отступления был самый большой натиск французов; но деревья и рвы дороги мешали им врезаться в наши колонны.

Стойкость нашей пехоты уничтожала пыл­кость их нападения. Неприятель беспрестанно, вводил новые полки в дело, и все они были отбиты. Наши без различия полков смешались в одну ко­лонну и отступали, отстреливаясь и отражая атаки неприятельской кава­лерии.

Таким образом, Неверовский отошел еще семь верст. В одном месте деревня едва не расстроила его отступление, ибо здесь прекращались бе­резы и рвы дороги. Чтобы не быть совершенно уничтоженным, Неверов­ский принужден был оставить тут часть войск, которая, и была отрезана. Прочие отступили сражаясь. Неприятель захватывал тыл колонны и шел вместе с нею. К счастью, у него немного было артиллерии, и потому он не мог истребить эту горсть пехоты. Неверовский приближался уже к речке, и когда был он за версту, то из двух орудий, посланных им прежде, открыли огонь. Неприятель, думая, что тут ожидало русских сильное под­крепление, очистил тыл, и наши благополучно переправились за речку. Здесь они держались до вечера.»16

Барклай-де-Толли и Багратион попали в тяжелое положение. На возвра­щение их армий к Смоленску требовалось не менее суток, а грозная наполео­новская сила стремительно надвигалась на город. Кто мог удержать Смоленск до подхода основных сил русских армий? Такие герои нашлись. То, что каза­лось невозможным, сделал пятнадцатитысячный пехотный корпус генерала Н. Н. Раевского, который находился недалеко от Смоленска и по приказу Баг­ратиона немедленно возвратился в город. Раевский, писал впоследствии один из участников Смоленского сражения, решился здесь умереть или оградить наши сообщения.

Смоленск расположен по обе стороны Днепра и был обнесен мощной стеной с 17 башнями и бойницами для оружейной стрельбы. Позади стены были сделаны устройства для орудий. Следует напомнить, что стена из камня и кирпича - для того времени довольно сильное укрепление. Вначале Раев­ский предполагал расположить войска впереди города. Но, посоветовавшись с генералами, выслушав мнение Паскевича, уже имевшего дело с французами, решил обороняться в самом городе, используя для этого крепостные стены и городские здания. Раевский умело использовал крепостную стену для обороны города, сосредоточив в ней главные силы.

В ночь на 4 августа русские воины были расставлены на стене и башнях, а на земляных бастионах, окружавших ее, установлена большая часть артил­лерии. Часть войск расположилась на западной и южной окраинах города, от­куда ожидалось нападение неприятеля. В ту тревожную ночь, писал впослед­ствии Раевский, "я не мог сомкнуть глаз - столько озабочивала меня важ­ность моего поста, от сохранения коего столь много, или, лучше сказать, вся война

зависела ".

На корпус Раевского выпала исключительно сложная задача обороны Смоленска. Готовились к сражению и французы. 4 августа, в день рождения Наполеона, французским маршалам хотелось преподнести своему императо­ру подарок - взять в этот день Смоленск. Но сюрприза не получилось. Кре­пость выдержала удар. Ее войскам довелось в течение суток сдерживать на­тиск основных сил наполеоновской армии.

Главная часть города находилась на левом берегу Днепра. Здесь были Краснинское, Мстиславское, Рославльское и Никольское предместья.

Утром 4 августа к Смоленску с юга подошли войска Мюрата, Нея и Даву. Сюда прибыл и Наполеон. Противник обложил город и приступил к бом­бардировке. Артиллерийский огонь обрушился на храбрых защитников города. Но сломить сопротивление русских воинов не удалось. В атаку устремилась французская конница. Она потеснила русскую конницу, вынудив ее отойти в Краснинское предместье, но большого успеха добиться не могла. Тогда в атаку была брошена пехота. Она двинулась тремя мощными колоннами, нанося главный удар по Королевскому бастиону. Правая колонна устремилась на Всесвятское кладбище перед Рославльским предместьем, левая наступала вдоль Днепра на Краснинское предместье.

Оборону Королевского бастиона по приказу Раевского возглавил коман­дир 26-й пехотной дивизии генерал Паскевич, уже не раз, участвовавший в бо­ях с французами. На бастионе было установлено 18 орудий. Когда неприятель­ская пехота начала атаку, артиллеристы открыли дружный огонь, но французы с большими для них потерями все-таки ворвались на кронверк перед Королевским бастионом. Закипела рукопашная схватка. Генерал Паскевич личным примером и бесстрашием вдохновлял солдат на решительную борьбу. Один из батальонов во главе с ним нанес сокрушительный штыковой удар по францу­зам, уничтожив большую их часть, а остальных обратил в бегство. Они само­отверженно отражали атаки наседавшего противника, 4 августа было перелом­ным днем обороны Смоленска. Город оборонялся лишь одним 7-м пехотным корпусом Раевского и ослабленной дивизией Неверовского против 180- тысяч­ной армии Наполеона (войска 1-й и 2-й армий лишь поздно вечером стали при­бывать к Смоленску). Ней снова бросил свою пехоту в бой. На этот раз фран­цузы были остановлены на подступах к бастиону у крепостного рва и штыко­вой контратакой Орловского, Ладожского и Нижегородского полков вновь и

вновь отброшены от крепости. Не имели успеха атаки французов на Краснинское и Рославльское предместья, поэтому Наполеон был вынужден отдать рас­поряжение ждать подхода главных сил, предварительно открыв по крепости

артиллерийский огонь. Но это не испугало русских воинов, они продолжали стойко обороняться. Непонятно, почему Наполеон не воспользовался этим случаем. Возможно, Наполеон хотел начать сражение со всей русской армией, но и тогда он мог легко перекрыть дорогу на Москву, переправить через Днепр часть своих войск у Прудищево и закрыть пути отступления русской армии.

В ночь на 5 августа русские армии подошли к Смоленску и усилили оборону города. Утомленных солдат Раевского сменили части корпуса генера­ла Д.С. Дохтурова, дивизия генерала П.П. Коновницына. Героическое сопро­тивление продолжалось.

Наполеон, встретив мощный отпор, решил, что под Смоленском пройдет генеральное сражение, к которому он тогда настойчиво стремился. Его воен­ная мощь многократно превосходила силы русских, и он хотел одним ударом сокрушить их. К утру 5 августа основная часть французской армии была под­тянута к городу. Три дивизии Нея нацелились на Королевский бастион и Свирское предместье. В центре — против Рославльского предместья и Молохов-ских ворот - встали пять дивизий Даву. У Рачевского предместья и Николь­ских ворот расположилась дивизия Понятовского, на левом берегу Днепра –три кавалерийских корпуса Мюрата. В резерве находилась гвардия.

В целом под стенами Смоленска собралась 180-тысячная французская армия, и ей противостоял всего лишь 30-тысячный корпус Дохтурова. В Свирском предместье и на Королевском бастионе оборонялась дивизия Лихачева, в Рославльском предместье — дивизия Канцевича, в Рачевском — егерский полк Полицина, в северной части крепости расположились три драгунских полка под командованием генерала Скалона.

Никольские ворота оборонял отряд Ци­бульского. Дивизия Коновницына находилась в резерве у Молоховских ворот.

5 августа стало самым кровавым днем в истории Смоленска. Утром про­тивник начал обстрел и штурм города. Особенно жестокие схватки происходи­ли у Молоховских ворот, через которые французы стремились ворваться в го­род, но русские всякий раз отбрасывали их. Воинам помогали местные жители. Они ходили в атаки, подносили ядра к орудиям, вывозили раненых с поля боя. В одной из схваток героически погиб генерал А. А. Скалой. Мужественно вел себя и командующий корпусом генерал Д. С. Дохтуров. Несмотря на болезнь, он продолжал умело и четко руководить сражением. "Если умереть мне, так лучше умереть на поле чести, нежели бесславно — на кровати', - говорил он.

Сражение длилось до позднего вечера. Противник штурмовал и Николь­ские ворота, и Королевский бастион, и другие участки крепости, но все его атаки были отбиты. Крепость стояла, как могучий утес. Под Смоленском французы потеряли убитыми 20 тысяч солдат.

БОЙ ЗА СМОЛЕНСК. Описание боя приводится по воспоминаниям участника, майора Пяткина, исполнявшего должность дежурного штаб-офицера 7-го пехотного корпуса.

"Генерал Раевский вполне чувствовал опасность своего положения, ибо обе наши армии находились тогда от Смоленска в 40 верстах, и прежде следующей ночи нам нельзя было ожидать подкрепления. Он отправил к главнокомандующим курьеров с донесением о силах неприятеля, располо­жившихся перед его корпусом; к князю же Багратиону присовокупил, что спасение наших армий зависит от упорной защиты Смоленска вверенным ему отрядом.

Перед рассветом Раевским была получена от князя Багратиона сле­дующего содержания записка: "Друг мой! Я не иду, а бегу; желал бы иметь крылья, чтоб поскорее соединиться с тобою. Держись! Бог тебе по­мощник".

Около седьмого часу вечера прибыли к нам на подкрепление четыре полка гренадеров, которые и помещены, были позади предместья в резерве. Подкрепление сие ободрило генерала Раевского чрезвычайно. Прежде еще сего подошла кирасирская дивизия, полк драгунов и полк уланов, из коих первая, по приказанию Раевского, оставлена по ненадобности на правом берегу Днепра, а последние два полка присоединены были на левом фланге нашей пехоты.

4-го числа с утренней зарею завязалась перестрелка между обеими линиями. Неприятель повел главные атаки на наш правый фланг, примы­кающий к левому берегу Днепра, в том, конечно, предположении, чтобы уничтожить наше правое крыло, захватить Днепровский мост и отрезать наше отступление по оному! Но судьбы всевышнего неисповедимы. Все атаки неприятеля отражены были с неимоверным присутствием духа и ги­бельною для него потерею, в особенности же в оврагах, которые они стре­мились перейти, с тем, чтобы завладеть крепостными бастионами, примы­кающими к берегу Днепра.

Артиллерия наша наносила им ужасное пораже­ние, а батальоны Орловского пехотного и прочих полков, по распоряже­нию генерала Паскевича, опрокидывали неприятельские колонны обратно в стремнины, ими проходимые, которые под конец завалены, были непри­ятельскими трупами. Но, несмотря, однако ж на сие убийственное пораже­ние, неприятель с невероятным стремлением усиливался и возобновлял свои атаки, с тем чтобы достигнуть своей цели, ибо армии наши не подо­шли еще к Смоленску; но, утомясь и понеся в рядах своих неожиданную потерю, к вечеру прекратил свои действия. Войска наши появлялись уже на высотах правого берега Днепра, и генерал Дохтуров сменил нас в пол­ночь своим корпусом.

Генерал Раевский, видя, что неприятельские колонны, прекратив огонь, начали располагаться на ночлег, подъехал к победоносным войскам генерала Паскевича и, обняв сего последнего, сказал ему, сколько я могу припомнить, следующие достопамятные слова. "Иван Федорович! Сей по­бедоносный день принадлежит к блестящей нашей истории. Воспользуясь предусмотрительными вашими советами, мы, при помощи всевышнего, спасли не только что Смоленск, но гораздо более и драгоценнее - обе наши армии и дражайшее отечество!" После благодарил все войска, со­стоящие у него под командою, генералитет, штаб- и обер-офицеров".18

Взбешенный упорством защитников города, Наполеон отдал распоря­жение применить тяжелые гаубицы, зажигательные и разрывные снаряды. На Смоленскую крепость обрушился огонь 150 французских орудий. "Тучи бомб, гранат и чиновных ядер полетели на дома, башни, магазины, церкви. И дома, церкви и башни обнялись пламенем -и все, что может гореть,— запылало!"- сообщает очевидец событий той ночи писатель Ф. Н. Глинка в известной книге "Письма русского офицера".

Ночью Наполеон, смотря на город, охваченный пламенем, воскликнул: "Это извержение Везувия! Не правда ли, красивое зрелище, господин оберштабмейстер?

- Ужасное, государь, - ответил Коленкур.

- Ба! возразил император.— Вспомните, господа, изречение одного из римских императоров: труп врага пахнет всегда хорошо".

Эти слова ошеломили даже его приближенных. Смоленск пылал.

Ни огонь вражеской артиллерии, ни атаки пехоты, ни пожар не в силах были сломить сопротивления защитников Смоленска, однако, учитывая невы­годное соотношение сил и возможность обхода Смоленска французами, Барклай-де-Толли решил оставить город и отойти на восток.

Свой приказ он прокомментировал так: "Цель наша при защищении раз­валин смоленских стен состояла в том, чтобы, занимая тем неприятеля, приос­тановить намерения его достигнуть Ельни и Дорогобужа и тем представить князю Багратиону нужное время прибыть беспрепятственно в Дорогобуж. Дальнейшее удержание Смоленска никакой не может иметь пользы, напротив того, могло бы повлечь за собой напрасное жертвование храбрых солдат. По­чему решил я после удачного отражения штурма приступа неприятельского, ночью с 5 на 6 августа оставить Смоленск..."

Пламя пожара освещало путь русским войскам, оставлявшим город. Вместе с войсками покидали город его жители. Старики, женщины, дети на подводах и пешком потянулись вслед за армией. За два часа до рассвета 6 ав­густа, уничтожив мост через Днепр, Покинул город корпус Дохтурова. Диви­зия Коновницына оставила город последней.

Наполеон на всю жизнь запомнил невиданную стойкость защитников города. Много лет спустя, уже находясь в ссылке на острове Святой Елены, он вспоминал: "Русскому отряду, случайно находящемуся в Смоленске, выпала честь защищать сей город в продолжение суток, что дало Барклаю-де-Толли время прибыть на следующий день. Если бы французская армия успела врасплох овладеть Смоленском, то она переправилась бы там через Днепр и атаковала бы в тыл русскую армию, в то время разделенную и шедшую в беспрядке. Сего решительного удара совершить не удалось"

В течение 6 августа войска 2-й армии, выставив сильный арьергард у Прудищева, отступали по Московской дороге. Войска первой армии, отойдя по Петербургской дороге к северу от Смоленска, совершили затем фланговый ма­невр. По проселочным путям они вышли на Московскую дорогу и присоеди­нились ко 2-й армии.

Утром 6 августа французы вступили в горящий и почти безлюдный го­род. "Это был,--писал историк Жомини – спектакль без зрителей, победа без плодов, кровавая слава, дым которой окружал нас, был, казалось, единст­венным нашим приобретением". « Единственными свидетелями нашего вступления в опустошённый Смоленск являются дымящиеся развалины домов… ни разу, с самого начала военных действий, мы ещё не видели таких картин; мы ими глубоко потрясены». /Ц. Ложье/23

В Смоленск Наполеон въехал на белом коне через Никольские ворота. За два дня боев французы потеряли убитыми и ранеными не менее 20 тыс. чело­век (потери русских были вдвое меньше). Полуразрушенный город был пуст. Никто из русских не встретил его, не пришел к нему на поклон, не принес ключей от города. Жители ушли вместе с армией. Отступая, смоляне сожгли мост через Днепр. Это поразило Наполеона. Всюду его встречали как триум­фатора, здесь же царило гробовое молчание, которое таило грозное предзна­менование жестокой

борьбы. "В городе остались,— пишет Коленкур, лишь не­сколько старух, несколько мужчин из простонародья, один священник и один ремесленник" 24 Продовольствия и фуража в городе не оказалось. Голодные солдаты рыскали по пустым домам, тащили из них оставленные жителями ве­щи и продукты.

В плохом настроении находился в Смоленске Наполеон. Он понимал, что русская армия хотя и отступает, но силы ее сохранены. Кроме того, на­встречу французам спешил с войсками Милорадович, появились первые полки ополченцев. Партизаны устраивали засады на дорогах, совершали налеты на обозы и гарнизоны. Уже нельзя было посылать фуражиров без вооруженной охраны. "Оставшиеся жители, - вспоминает Коленкур,— все вооружа­лись"25. Они вооружались, дополняет русский мемуарист С. Н. Глинка, чем кто мог, и спешили за войсками .

Овладение Смоленском сулило Наполеону большие стратегические вы­годы. Во-первых, русские лишались важного оборонительного рубежа, каким был Смоленск и вся Смоленская гряда; во-вторых, Наполеон приобретал крупную базу, на которую он мог опираться в ходе войны, так как именно здесь, в Смоленске, скрещивались основные дороги, идущие с Запада.

Но этими выгодами нужно было умело воспользоваться. Бертье и Колен­кур, близко стоявшие к Наполеону, настоятельно рекомендовали ему не увле­каться преследованием уходящих в глубь страны русских, не гнаться за дале­кими перспективами, остановиться в Смоленске на Днепровском рубеже, ук­репить армию, привести в порядок тылы, решить административные вопросы в захваченных областях.

В Смоленске Наполеон пытался возложить управление городом на муниципалитет, созданный им в составе мэра и членов муниципального совета.

Мэром города Смоленска назначался титулярный советник Васька Ярославцев.

В течение пятидневного пребывания Наполеона в Смоленске был какой-то момент, когда он всерьез задумывался над состоянием армии и ее устройст­вом. Наполеон даже высказывал мысль об оставлении армии в Смоленске на зимние квартиры, о создании продовольственных запасов, строительстве лаза­ретов и дорог. Он приказал устроить госпитали для раненых, поставить 24 пе­карни, соорудить через Днепр прочный мост на сваях, привести в порядок зда­ния города. Одним словом, Наполеон намеревался надолго обосноваться в Смоленске. Он говорил тогда Коленкуру: "Я укреплю свои позиции. Мы от­дохнем, опираясь на этот пункт, организуем страну и тогда посмотрим, каково будет Александру... Я поставлю под ружье Польшу, а потом решу, если будет нужно, идти ли на Москву или на Петербург"26

Конечно, для подобного рода намерений имелись основания. Армия на пути к Смоленску понесла большой урон в живой силе и материальных сред­ствах, снизилась ее боеспособность, она нуждалась в отдыхе, в доукомплекто­вании, следовало привести в порядок службу тыла, организовать медицинское обслуживание и т. д.

Но какова была гарантия, что длительная пауза, остановка на зиму в Смоленске приведет к желаемой цели -к победе в большом сражении, овла­дению Москвой и подписанию мирного договора? Такой гарантии не было. Более того, в России и Европе расценили бы эту паузу как поражение Наполе­она, она потребовала бы колоссальных расходов, усилилось бы недовольство во Франции, да еще при отсутствии императора в Париже. Все это могло соз­дать невыгодную политическую и военную обстановку. Надо было искать сражения.

Участник тех событий, впоследствии известный военный теоретик и ис­торик А. Жомини, так излагает общий ход мыслей Наполеона: "Вынудить рус­ских к сражению и продиктовать мир - это единственно безопасный путь из оставшихся в настоящее время... Но что требовалось предпринять, чтобы до­биться этого сражения?

Конечно же, не сидеть в Смоленске без продовольст­венных и других ресурсов. Мы должны были либо наступать на Москву, либо отойти к Неману, третьего пути не существовало... Опыт десяти кампаний по­могает мне видеть решающий пункт, и я не сомневаюсь, что удар, нанесенный в сердце русской империи, мгновенно покончит с разрозненным сопротивлением.» 27

Наполеон поделился своим решением с Коленкуром. "Не пройдет и ме­сяца,— сказал он,— как мы будем в Москве: через шесть недель мы будем иметь мир"Но то была лишь очередная иллюзия. Время же и реальность со­бытий диктовали свои расчеты.

Все эти планы так же быстро исчезли, как и появились. Достаточно было Наполеону получить хотя бы небольшой тактический успех, как у него вновь возникла надежда на возможность большого сражения и достижения в нем решительной победы.

Заключительным актом Смоленского сражения явился бой 7 августа в 10 километрах от города, у Валутинской горы. Наполеон сделал здесь еще одну попытку втянуть русские войска в генеральное сражение.

Обстоятельства, при которых возникло неожиданное столкновение рус­ских и французов у деревни Лубино, таковы. Войска 1-й Западной армии двигались проселочными дорогами с Поречской на Московскую столбовую дорогу двумя колоннами. Одна из них шла че­рез Крахоткино, Жабино, Кошаево и выходила к Лубино и Бредихину другая - через Зыколино и Сущево к Прудище. В авангарде первой колонны шел от­ряд под командованием генерал-майора П. А. Тучкова 3-го, который вечером 6 августа выступил с Поречской дороге и к утру следующего дня вышел на Московскую дорогу у Лубино. Дальше отряд должен был двигаться на восток к Бредихину, но Тучков, желая надежно прикрыть движение основных сил, повернул свой отряд на запад и направил его по дороге к Смоленску. Двигаясь по дороге, отряд уже миновал реку Страгань. В это время корпус Жюно пере­правившийся через Днепр по наведенному мосту у Прудищево двигался по Московской дороге к деревне Лубино. Генерал Тучков вместе с прибывшим к нему генерал-квартермейстером К.Ф. Толем установили, что впереди войск 2-ой армии, кроме трех казачьих полков генерала А. Карпова, никого нет. В тоже время к полудню стали приходить сюда и войска корпуса Нея, направленные Наполеоном на Московскую дорогу.

Тучков, отлично понимая, что от действий его отряда зависит успех ма­невра, совершаемого 1-ой армией, решил задержать движение войск против­ника, расположив свои войска на удобной позиции за рекой Строгань. На до­рогу была выдвинута артиллерийская батарея, которая открыла огонь по подходившим войскам корпуса Нея. Завязалась перестрелка, все более усиливав­шаяся по мере подхода войск противника.

Само собой разумеется, что 3000-му отряду Тучкова было трудно долго удерживать позиции. Кроме того, сюда в обход левого фланга подходили пе­хотинцы Жюно и кавалерия Мюрата.

К действиям отряда Тучкова было при­ковано внимание русского командования, оно направляло сюда все новые и новые подкрепления. К 3 часам дня на позиции за рекой Страгань было уже до 8000 человек. Вскоре сюда прибыли Барклай-де-Толли и А.П. Ермолов.

Бой на московской дороге приобретал все более упорный характер. Ней стремился опрокинуть отряд Тучкова и прибывшие сюда войска Коновницына, стремительным броском овладеть деревней Лубино и тем самым закрыть дорогу для войск 1-й Западной армии. Кавалерия Мюрата тоже рвалась на Московскую дорогу в обход левого фланга русских. Но на встречу был выдвинут1-й кавалерийский корпус генерала В.В. Орлова - Денисова, который, умело, используя местность (непроходимые болота), затормозил движение конницы Мюрата. Конница Мюрата могла бы принести большой урон войскам 1-й армии, если бы пехота Жюно поддержала ее. Но Жюно, встретив па пути топкое бо­лото, решительно отказался вести войска вперед. Не согласился он и на обход­ные пути. Настойчивые просьбы Мюрата остались безрезультатными. Наполе­он, находившийся I это время в Смоленске, узнав о поведении Жюно, в гневе воскликнул: "Жюно упустил русских. Из-за него я теряю кампанию"28

Войска Нея усиливали нажим па позиции русских и на отдельных ее участках добились временных успехов. Вокруг Московской дороги не ослабе­вала борьба. Тут находились и Барклай, и Ермолов, и Тучков, и Коновницын, здесь сосредоточивались усилия обеих сторон. Бой продолжался до позднего вечера. В 9 часов, когда стало темно, французская 3-я пехотная дивизия из корпуса Даву, подойдя по лощине к позициям русских, атаковала их. Генерал Тучков 3-й повел навстречу противнику Екатеринославский гренадерский полк. Но в ходе жаркой схватки под ним была убита лошадь, а затем и сам Тучков, раненный в грудь и голову, был взят в плен и в тяжелом состоянии доставлен к Мюрату.

- Есть ли у вас какая-либо просьба? Я охотно выполню ее,— были пер­вые слова Мюрата.

- Не забудьте наградить офицера, который представил меня к вам. Он действовал очень храбро против меня,— сказал Тучков.

На другой день офицер получил орден Почетного легиона".

Бой при Дубине (или, как его иногда называют, при Валутиной горе) хо­тя и имел самостоятельное значение, но в то же время явился своего рода заключительным актом Смоленского сражения. Это была еще одна попытка Наполеона втянуть русскую армию в генеральное сражение в невыгодной для нее обстановке. Но и эта попытка закончилась для него неудачно.

Потери французской армии были значительны. Из 32 000 участвовавших в бою убитых и раненых было около 8800 человек. Русские тоже много поте­ряли. Из 17 000 человек, принимавших участие в бою, потери составили около 5000 человек.

После столь энергичной схватки русские войска, измученные и устав­шие, продолжали отступать на восток. К вечеру 8 августа главные силы 1-й Западной армии переправились через Днепр у Соловьевой переправы.

На пра­вом берегу Днепра оставались лишь казаки Платова, составлявшие арьергард армии. Войска 2-й армии 9 августа были уже в Дорогобуже, а войска 1-й армии заняли позицию у Умолья (8 верст не доходя Дорогобужа). Кавалерия Мюрата, корпуса Даву, Нея, а за ними войска Жюно, Понятовского и вице-короля дви­гались как по столбовой, так и проселочными дорогами к Днепру. Они неот­ступно преследовали русскую армию.

Теперь и у Барклая-де-Толли переменился взгляд на дальнейший харак­тер вооруженной борьбы. Видимо, и он понял, что должен быть предел для отступления. Чувствовал он и недовольство армии; среди народа поговаривали, что Барклай как бы ведет Наполеона к Москве. Если раньше до Смоленска и даже в Смоленске Барклай уклонялся от решительного сражения, то теперь он стал ярым сторонником его. Сразу же после переправы 1-й и 2-й Западных армий через Днепр Барклай-де-Толли поручил Толю и другим штабным офицерам найти подходящую позицию для генерального сражения. Сначала было намечено поле в районе Умолья. Сюда была стянута из Дорогобужа 2-я армия, примкнувшая к левому крылу 1-й армии, проведена рекогносцировка местно­сти. И лишь невыгоды левого фланга, который легко можно было обойти, да угроза наседавшего противника заставили Барклая отказаться от этой идеи и отвести войска в ночь на 12 августа к Дорогобужу. А в следующую ночь вой­ска получили новый приказ: выступить тремя колоннами к Вязьме.

Однако мысль о сражении не оставляла Барклая. К Вязьме и далее были посланы офицеры во главе генерал квартирмейстером Толем и начальником инженеров Труссоном для выбора и укрепления позиции, опираясь на которую можно было бы остановить противника и перейти в наступление. Из Семлева Барклай доносил Александру I: "Кажется, теперь настала минута, где война может принять благоприятный вид... наши войска подкрепляются резервом, который Милорадович ведет к Вязьме. Теперь мое намерение поставить у это­го города в позиции 20 или 25 000 человек, и так ее укрепить, чтобы этот кор­пус был в состоянии удерживать превосходящего неприятеля, чтобы с боль­шею уверенностью можно было действовать наступательно"29.

Итак, настал момент, когда оба полководца — и Наполеон, и Барклай-де-Толли - готовили свои армии к решительной схватке. Русская армия, плано­мерно отступая, выбирала удобную позицию, французская же следовала за ней по пятам, готовясь в любое время вступить в сражение.

Правда, положение во французской армии теперь было иное, чем в на­чале войны или даже месяц назад. Длительными переходами и боями она была сильно ослаблена. Если при вторжении в Россию в корпусах Даву, Нея, Богарне, Понятовского, Жюно и императорской гвардии, т. е. тех войсках, которые действовали на московском направлении, насчитывалось около 280 тыс. чело­век, то перед Смоленским их было 200 тыс. человек, а спустя две недели -лишь 135 тыс. человек. Таким образом, главные силы французской армии за два с половиной месяца уменьшились вдвое.

Еще хуже обстояло дело во французской армии с лошадьми. Большое напряжение, которое испытывала кавалерия в боях и походах, постоянный недостаток фуража привели к гибели большого числа лошадей. Коленкур утвер­ждает, что еще до Смоленска "в строю оставалось никак не больше половины того числа лошадей, которые были налицо в начале кампании"30. Оставшиеся же лошади были чрезвычайно изнурены, многие из них еле тащились. Фуражиры, отправлявшиеся в поисках продовольствия и фуража, как правило, по­падали в руки партизан.

В письменных французских источниках того времени много говорится о трудностях, которые испытывала армия, В сообщениях военного министра де Фельтра из Славково от 15 августа, донесении командира резервного корпуса генерала Латур-Мобура из Рычкова от 19 августа встречаются заявления о том, что дороги и мосты разрушаются русскими. Чтобы задержать продвижение французов, все деревни пустынны, и невозможно найти ни провианта людям, ни фуража лошадям, стоит невыносимая жара, целый месяц не было дождей, по дорогам много отставших солдат разных полков и корпусов.

Жители городов и сел встречали наполеоновскую армию враждебно.

Большинство населения оставляло свои жилища, угоняло скот, уничтожало посевы. Люди отступали вместе с армией, уходили в леса, объединялись в партизанские отряды, устраивали засады и нападали на колонны противника. "Мы испытывали, - пишет Коленкур, - столько нужд, столько лишений, мы были так истомлены, Россия показалась нам такой неприступной страной, что тер­мометр чувств, мнений и размышлений очень многих людей надо было искать в их желудке" .

Наполеон хорошо сознавал трудности, связанные со снабжением армии продовольствием и фуражом. Чтобы преодолеть их, он шел на крайние меры. Так, 8 (20) августа им был издан указ о реквизиции зерна, скота, сена, соломы у жителей семи губерний, а именно: Вильненской, Гродненской, Минской, Белостокской, Могилевской, Витебской и Смоленской. "Мы, Наполеон, импера­тор Франции, король Италии, протектор конфедерации Рейна, арбитр конфе­дерации Швейцарии, постановили и повелеваем осуществить реквизицию в количестве:

кг.):

- один миллион двести тысяч квинталов зерна (1 квинтал равняется 50

- шестьдесят тысяч голов скота,

- двенадцать миллионов буасо овса (1 буасо равняется 10,4 кг.),

- сто тысяч квинталов сена,

- сто тысяч квинталов соломы".31

Реквизицию зерна, овса, сена и соломы предлагалось провести в течение трех месяцев, а скота - в шестимесячный срок. Начальнику штаба, военному министру, генеральному интенданту предписывалось использовать все средст­ва для проведения этой реквизиции. Однако и такие меры не давали желаемых результатов.

Наполеон, его маршалы, генералы и офицеры чувствовали и понимали всю сложность обстановки. И, естественно, они искали выход в крупном сра­жении, которое, по их мнению, могло вывести французскую армию из кризиса. Но теперь, когда русские армии соединились, пополнились резервами, включая и все большую помощь от населения, становилось очевидным, что не так легко будет добиться победы.

Мыслился еще один выход: заключение мира. Наполеон долго доказывал генералу Тучкову, попавшему в плен, необходимость заключения мирного договора, не доводя дело до кровопролитного сражения: "Я ничего более не желаю, как заключить мир. Мы уже довольно сожгли пороху и пролили крови... За что мы деремся? Я против России вражды не имею... Зачем нам далее проливать кровь по-пустому? Не лучше ли вступить в переговоры о мире до потери сражения, чем после? Да и какие последствия должно иметь для вас проигранное сражение? Я займу Москву, и какие бы я ни принял меры для избавления ее от разорения, ничто не поможет. Занятая неприятелем столица похожа на женщину, потерявшую честь: что ни делай после, но чести возвратить уже невозможно" 32

В этом же духе Наполеон написал письмо Барклаю-де-Толли с просьбой передать его Александру I. Но ответа не получил.

Не только армия, но и вся Россия готовилась к самоотверженной борьбе с врагом, хотя войска все еще отступали, хотя они вынуждены были оставить Вязьму и идти к Царево-Займищу, где готовились позиции для сражения.

Расчеты Наполеона добиться быстрой победы потерпели крах. Хотя русской армии пришлось отступить под ударом грозного противника, она не была разгромлена и сохранила боеспособность. Начальник французского обоза Гизо констатировал: "Смоленск был куплен нами дорогой ценой... Отступление русских войск было произведено в полном порядке"33 Бои за Смоленск ослабили французов, что сказалось во время сражения на Бородинском поле.

После переправы через Днепр, начиная от Дорогобужа, французская армия двигалась одной колонной. Можно указать на два обстоятельства, заставившие французскую армию держаться столбовой дороги. Во-первых, нельзя было отставать от русских войск. Мюрат должен был все время следить за казаками Платова, составлявшими арьергард русской армии. Во-вторых, не так уж безопасно было двигаться по лесным и проселочным до­рогам Смоленщины, где уже делали свое дело крестьянские партизанские отряды. Кроме того, близлежащие к дороге деревни не представляли большого интереса для французов, так как были пусты. Крестьяне ушли в пар­тизаны или ополчение, а фураж, продовольствие, скот все отдавалось русской армии.

Наполеон в ночь на 13 августа выехал из Смоленска и догнал армию в Дорогобуже. Он был мрачен и молчалив. Уставшая и голодная армия шла по пустынной дороге. 15 августа Наполеон ночевал в Славкове, а 16-го был уже в Вязьме. Впереди была Москва. До нее оставалось не более 200 верст. Наполеон пытался установить, где же остановится русская армия? Будет ли защищать она свою древнюю столицу?

В Смоленском сражении среди отличившихся воинов была первая женщина-офицер, русская писательница Надежда Андреевна Дурова. Она родилась в семье гусарского ротмистра. Когда девочке исполнилось двенадцать

лет, отец подарил ей верховую лошадь, которая стала затем на многие годы ее верным другом и боевым товарищем. "Седло, — писала Дурова в "Записках кавалерист-девицы", — было моей первой колыбелью, лошадь, оружие, а пол­ковая музыка - первыми детскими игрушками и забавами.»34 Гусарское воспи­тание пустило в ее душе глубокие кони, убежав из дому, она под именем Александра Васильевича Соколова вступила в конный уланский полк, где вскоре была произведена в корнеты, в боях проявила незаурядную храбрость и первой из женщин была награждена Георгиевским крестом. Обладая поистине мужественным сердцем, Дурова вместе с мужчинами выдержала ожесто­ченные схватки с врагом под Смоленском.

Смоленское сражение явилось этапом пересмотра позиций главноко­мандующих армий на ведение военных действий, а именно изыскание возможности дать генеральное сражение после оставления Смоленска.

Оно стало переломным пунктом в общественной жизни России - на­значении главнокомандующего русскими армиями генерала от инфантерии князя Кутузова, который был воспроизведен в эту должность, подписанным Александром I, указом: " Нашему генералу от инфантерии князю Кутузов) всемилостивейше повелеваем быть главнокомандующим над всеми армия­ми нашими". Это назначение весьма положительно сказалось на дальней­шем ходе войны. Это была не простая административная мера. Вступление Кутузова в командование армией непосредственно связано с применением совершенно иной, чем до него, стратегической линии: значительно расши­рялось участие народных масс в войне. Назначение Кутузова разрядило то крайнее напряжение в армии, которое возрастало с каждым шагом ее отсту­пления. Кутузов вселил в войска веру в победу и поднял их боевой дух.

Крах агрессора.

После оставления Москвы Кутузов готовил силы для решительного наступления. Наполеон, убедившись, что мира он не дождется, вынужден был принять решение об отступлении из русской столицы. Он намеревался отходить по новой дороге, которая не была разорена французским нашествием. Но Кутузов не дал ему такой возможности, преградив путь французским войскам и заставив их отступить по разоренной ими старой Смоленской дороге, по пе­пелищам сожженных городов и селений, где не было заготовлено никаких за­пасов, и где их ожидал голод. Это было гибельное для наполеоновской армии отступление.

14(26) октября Наполеон отдал приказ начать отступление по разорённой Смоленской дороге.

«Нам, -- говорил он,-- должно было более всего стараться избегнуть неприятеля и как можно скорее перейти разорённый нами край».35 Когда стало известно об отступлении французской армии, Кутузов приказал начать её преследование. С переходом русской армии к преследованию противника возрастала роль партизан. «…главный предмет действий ваших должен состоять в том, чтобы нападать на неприятельские малые отряды, транспорты, по Смоленской дороге идущие , истреблять учреждённые на сём пути неприятельские магазейны, истреблять по…селениям фураж…продовольствие»- писал М.И. Кутузов. Французское командование решило удерживать Вязьму. В сражении за Вязьму неприятель потерял более 6 тыс. человек убитыми и ранеными, 2.5 тыс. пленными.

Вся дорога от Вязьмы до Смоленска представляла собой беспрерывное кладбище французов. На этой самой дороге, по которой всего два месяца назад гордо шли в Москву никем дотоле не побежденные наполеоновские полки, теперь тысячами лежали их солдаты, мертвые или умирающие, ползали: по пепелищам сожженных ими селений, по конским и человеческим трупам. Голод, стужа и обуявший после Вяземского сражения страх ежеминутного нападения начали помрачать рассудок французских солдат. Как отмечали очевидцы тех событий, многие французы даже теряли дар речи, не могли отвечать на вопро­сы, глядела мутными глазами, и обнаруживали признаки жизни только движе­нием рук.

Картина гибели наполеоновской армии становилась очевидной, францу­зы быстро отступали к Смоленску, бросая по дороге обозы с награбленной в Москве добычей. В Смоленск Наполеон прибыл 28 октября, если в августе он въехал в город на белом коне, то сейчас он вошел в него пешком. Плохо подкованные лошади не смогли везти по обледенелой, круто поднимающейся на смоленские холмы дороге карету императора.

В городе он провел четыре дня, произвел реорганизацию армии и прика­зал своим войскам удерживать рубежи на Западной Двине и Днепре. Однако поражение французов под Духовщиной и капитуляция их бригады у Ляхова показали Наполеону, что он не в состоянии создать прочную оборону. "Смо­ленск, - писал Жомини, - не доставил нам мой точки опоры, и все погибло"36.

Французская армия стала отходить на Красный. Совсем потерявший го­лову и бессильный в своем бешенстве, Наполеон отдал приказ взорвать крепо­стную стену. Почти под все башни были заложены ящики с порохом. И 4 но­ября на воздух взлетели Иверская, Богословская, Казанская, Артишевская, Бе­зымянная, Молоховская, Стефановская и Лазаревская башни. Сильно постра­дал от взрыва и Королевский бастион. Такую позорную память оставили не­прошеные гости!

У Красного произошел последний с французами бой на русской земле, завершившийся полным разгромом неприятеля. Корпуса наполеоновских маршалов Нея и Даву перестали существовать.

М. И. Кутузов за успешные военные действия под Красным и на всей Смоленщине указом сената был удостоен титула Смоленский. В своем письме к дочери он сообщал: "Я бы мог гордиться тем, что я первый генерал, перед которым надменный Наполеон бежит".37

Французская армия, созданная Наполеоном для завоевания мира, нашла бесславный конец в России. Разгром французов армией Кутузова явился толчком к подъему национально-освободительной борьбы во всех порабощенных Наполеоном странах. Русский народ своей героической борьбой указал им путь к освобождению от французских захватчиков.

Заключение.

Война - это прежде всего вооруженная борьба, которую необходимо умело организовать. Можно иметь большую армию, обладать достаточными материально-техническими средствами и не добиться победы и даже потер­петь поражение. Для успешного хода и исхода вооруженной борьбы необ­ходимо умелое, искусное использование вооруженных сил.

В войне 1812 года встретились две политики и соответствующие им две различные по своему характеру стратегии. Если стратегические взгляды Наполеона выражали агрессивные интересы крупной французской буржуа­зии, стремившейся захватить чужие страны и поработить их народы, то рус­ское стратегическое искусство отражало освободительные интересы своего

народа, опиралось на сочувствие и поддержку широких народных масс. Гибкость русской стратегии - одна из ее особенностей в борьбе с наполеоновской агрессией. Русское командование, будучи поставлено в первый пе­риод войны в невыгодные условия борьбы, вынуждено было прибегать к стратегической обороне и к отступлению. Такие действия дали повод некоторым теоретикам оценивать русскую стратегию в войне 1812 года как обо­ронительную, пассивную. Такой взгляд был основан на одностороннем подходе, когда на первый план выставлялись действия оборонительного характера, без учета причин, их вызвавших, и без показа тех последствий, к которым они привели. Конечно ,оборонительные действия русской армии в войне 1812 года занимали значительное место и играли важную роль. В пе­риод стратегической обороны применялись и вынужденный отход, и слож­ные маневры. Определяя роль и стратегическое значение оборонительных и наступательных способов борьбы, применявшихся в войнах с Наполеоном, нельзя не указать и на широкое использование маневра с целью создания более выгодных условий для своих войск. Неблагоприятно складывающаяся обстановка заставляла русские войска, прежде чем вступать в решительную борьбу с противником, предпринимать сложные маневры. Так было в начальный период войны, когда в результате успешно осуществленных маневров 1-й и 2-й Западных армий им удалось соединиться в Смоленске.

Само собой разумеется, что применение тех или иных форм и способов борьбы определялось не личными желаниями полководца, в данном случае Барклая-де-Толли, а конкретно складывавшейся обстановкой, объективно действовавшими закономерностями вооруженной борьбы. Заслуга полко­водца в том и состояла, что он умел глубоко разобраться во всей совокупно­сти политической и военной обстановки, правильно оценить все ее положи­тельные и отрицательные стороны, принимать всесторонне обдуманные стратегические решения и настойчиво добиваться их осуществления.

Смоленское сражение 4-5 августа явилось одним из основных ба­талий Отечественной войны 1812 года, измотав силы француз­ской армии, лишив ее возможности пополнить свои запасы, его по праву можно назвать предвестником победы русской армии.

За­падные историки прошлого столетия отмечали, что Наполеон ни­когда еще не сражался с народом, который защищался бы подоб­ным образом, а современники тех событий называли сопротивле­ние русских в борьбе с наполеоновским нашествием беспример­ным в истории.

русская стратегия того времени исходила из широкого спектра ведения вооруженной борьбы и не ставила генеральное сражение как основу достижения победы. В начальный период войны было оправдано ведение отступления и стратегического манев­ра. Именно обдуманные и взвешенные действия Барклая-де-Толли не дали возможности Наполеону втянуть русскую армию, нахо­дившуюся в невыгодном положении, в генеральное сражение под Смоленском, способствовали сохранению армии; Смоленское сражение пробудило силу патриотического духа русского народа, который восстал против наполеоновской агрессии, развернув широкую партизанскую войну, на которую основную ставку сделал затем Кутузов. Оно явилось хорошей школой ведения боевых действий русской армии, научило ее полководцев бесстрашию, стратегическому ис­кусству.

Список литературы:

1. П.А. Жилин. Отечественная война 1812 года //М., Наука. 1988.

2. Хрестоматия по русской военной истории. //М., 1947,

3. Смоляне. //М., 1980

4. Смоленск — город русской славы. //М., 1982,

5. Смоленск — город-герой. //М., Воениздат. 1988

6. Смоленск. Краткая энциклопедия. //Смоленск. 1994.

7. Почко Н.А. Генерал Н.Н. Раевский. //М., 1971.

8. Давыдов Д.В. Сочинения. //М., 1962

9. Вязьма. //Смоленск, 1958

10. Бородино 1812г. //М., «Мысль»1989

11. Певец во стане русских воинов //М., « Детская литература» 1987

12. История Смоленщины //Смоленск 1994

13. Ф.Н. Глинка Письма русского офицера //М., «Правда» 1990

14. Н.А. Дурова Записки кавалерист – девицы// М., 1987