Содержание

Введение

1. Особенности исторического развития России и проблемы ее модернизации в середине XIX века

1.1 Россия на путях к индустриальному обществу

1.2 Дискуссии о самобытности российской цивилизации

2. Факторы, определившие своеобразие развития России

Заключение

Список использованной литературы

Введение

Специфика исторического пути России уже давно является предметом ожесточенных споров. С самого начала проблема самобытности приняла характер острейших столкновений по поводу путей России, по поводу ответа на вопрос, что это за страна среди других стран и народов.

Двойственное географическое расположение и культурное развитие вызвали философские исследования, споры по поводу цивилизационного места России. Проблема «Восток-Запад» обостряется в России в переломные эпохи, когда решаются судьбы страны. Поэтому споры приобрели острейший политический характер. Впервые эту проблему поднял в знаменитых «Философических письмах» русский мыслитель П.Я. Чаадаев. Таинственность, непознаваемость, непонятность Руси для других народов подчеркивал А.А. Блок в поэме «Скифы».

Спор о самобытности России и ее исторического пути в конце XIX - начале XX вв. был связан с довольно значительным влиянием идей В.С. Соловьева.

Действительно, что есть Россия - это Запад или Восток? Или Россия соединяет в себе оба начала? А может быть, Россия уникальна? Хотя масштабы ее изучения и определенная узость самой постановки проблемы не идет ни в какое сравнение с ее значением в жизни общества, тем не менее, наука собрала для решения проблемы самобытности исторического пути России значительный материал.

Никогда прежде проблемы изучения исторического опыта, его значения в жизни людей не стояли так остро, как в России на пороге XXI века. Судьба России, успех осуществляемых в стране преобразований – проблема глубоко волнующая каждого россиянина. Современная историческая ситуация требует от теоретиков и политиков более пристального внимания к разработке продуктивных технологий построения развитого гражданского общества. Для этого необходимо решить вопрос цивилизационной идентичности России – насколько соответствуют сильная государственность, принципы демократии, правовые основы сущностным характеристикам российского общества, особенностям социального обустройства, национальной государственности.

Теория и история российской цивилизации стояла и стоит перед проблемой осмысления и научной типологизации исторического пути России, что позволит объяснить и в определенной степени предсказать развитие российской цивилизации.

Россия вновь ищет способы обновления не только своей экономики, политических и общественных институтов, но и всей системы ценностей, основ своего социокультурного бытия, способов жизни российского общества, которые отвечали бы реалиям современности. Россию необходимо рассматривать как отдельную цивилизацию, самостоятельную и самобытную, анализ которой требует особого методологического и понятийного аппарата. Сегодня, в условиях наметившегося выхода из кризиса, в нашем обществе вновь вспыхнула дискуссия о месте России в мировом цивилизационном процессе. Актуальной проблемой в процессе самопознания России является определение ее роли в новом геополитическом балансе и в новой цивилизационной конфигурации, сложившейся к началу XXI века. Она вызвана следующими моментами:

пониманием того, что настал момент самоопределения России как самобытной, своеобразной суперэтнической цивилизации;

осознанием опасности потери уникальности российской цивилизации в связи с экспансией либерально-демократической цивилизации под прикрытием идеи «нового мирового порядка»;

видением преимуществ особого географического положения России, которые определяют социально-экономическую значимость страны в новой геополитической реальности.

Следовательно, уяснение специфики российской цивилизации может и должно способствовать лучшему пониманию современных проблем и способов их разрешения.

Россия представляет собой особый мир со своей уникальной культурой, которая включает определенные черты культур Запада и Востока, но вместе с тем отличается от них. Решение вопроса о сходстве и различии России с Европой и Азией приведет к разрешению вопроса о месте, роли, назначении России в мировой истории.

Как проходил этот процесс взаимотношения российских и западно-европейских идей и институтов, в чем была его специфика, какие комплексы идеи осваивались (или отбрасывались) в ходе русской истории в XIX в., попытка понять общие и частные тенденции развития России в сопоставлении с другими странами тех времен - суть данной проблемы.

В свете вышесказанного обращение к проблеме места и роли России в современных цивилизационных процессах, к способам объяснения и типологизации особенностей ее цивилизационного развития, к проблеме модернизации России представляется актуальным.

Цель работы - всестороннее изучение, обобщение и анализ вопроса по проблеме цивилизационной самобытности развития России.

Работа состоит из введения, двух частей, заключения и списка использованных источников. Общий объем работы 20 страниц.

1. Особенности исторического развития России и проблемы ее модернизации в середине XIX века

1.1 Россия на путях к индустриальному обществу

История нашей страны является частью мировой и не может рассматриваться вне ее контекста. Россия – это уникальный цивилизационный феномен, центр формирования и развития одной из самых молодых локальных цивилизаций, которая имеет свою специфику. Проблема исторического пути и сущности России как цивилизационного феномена является одной из стержневых и предметообразующих для русской философии. В современном видении идея российской цивилизации – это воля российской мысли к реализации своих возможностей в новом качестве – суперэтнического синтеза, духовно-нравственные и экономические основы которого будут соответствовать национальным традициям и национальному строю жизни народов, населяющих Россию. Несмотря на длительную традицию рассмотрения российской цивилизационности, осмысления исторического пути и судьбы России, способов ее самоидентификации, единого и эффективного в современных условиях ответа на эти вопросы нет и сегодня. Длительная дискуссия о закономерностях развития российской цивилизации не только не решена, но еще долго будет оставаться актуальной для отечественной науки.

С началом XVIII века, когда Петр Великий приступил к реформам и взял курс на сближение в Западной Европой, проблема взаимоотношения России и Запада, европейских и российских институций в их развитии, вышла на первый план. Она порождала сложный комплекс конкретных проблем, начиная с особенностей восприятия и адаптации в России достижений европейской культуры и кончая порой мучительными поисками самоидентификации, возникновением философии «догоняющей модели» развития, а также представления о некоем особом «русском пути» между Европой и Азией. Все эти проблемы обострялись на протяжении рассматриваемого периода тем обстоятельством, что идеи обновления, модернизации многих сфер жизни русского общества должны были (как обязательное условие) сочетаться с неизменными и вполне консервативными принципами, лежавшими в основе традиционных институций самодержавной, православной, крепостнической, имперской России.

Революционные изменения в технике и технологиях (взамен практически не меняющейся в течение веков системе производства, присущей традиционному обществу), мобильность в системе социальных связей малоподвижного сословного деления общества, представление о свободе человека как главной ценности (взамен отрицания её как таковой), система представительной демократии (взамен абсолютизма) - таковы основные сущностные черты индустриальной цивилизации, родиной которой стала Западная Европа. Если в XVII-XVIII вв. обозначились лишь контуры индустриального общества, то в XIX в. можно говорить о его утверждении. Европейская индустриальная цивилизация оказалась динамичной. Она начала подрывать изолированность человеческих сообществ. Сохранение замкнутости стран, цивилизаций становилось невозможным. Они вынуждены были вступать в цивилизационные контакты. Не была исключением в этом плане и Россия.

В 1830-40-х гг. в России начался промышленный переворот, т.е. переход от мануфактуры к фабрике, процесс формирования промышленной буржуазии и пролетариата. В связи с этим возросла и производительность труда: в середине 50-х годов один рабочий производил в 3 раза больше продукции, чем в начале XIX в., а на долю машинного производства приходилось уже свыше двух третей продукции крупной промышленности. Росло и число занятых в промышленности рабочих: в 1860 г. на 15 338 предприятиях было занято 565 тыс. человек, в том числе 462 тыс. вольнонаемных и 103 тыс. крепостных. Происходили изменения и в отраслевой структуре промышленности.

Во второй четверти XIX в. стали возникать новые виды мелкого товарного производства: изготовление ситцевых и шелковых тканей, тонких полотен, игрушек и мебели. Среди владельцев были не только купцы, ремесленники, но и крепостные крестьяне. Династии известных текстильных фабрикантов Морозовых, Гучковых, Горелиных, Рябушинских вышли из крепостных крестьян кустарей.

Рост производства, усиление специализации регионов стимулировали развитие торговли. С 1801 по 1860 гг. среднегодовой вывоз товаров вырос 59 до 226, а ввоз с - 42 до 206 млн руб. В 40-х гг. XIX в. в России насчитывалось до 4 тыс. ярмарок, крупнейшие из них превратились в товарные биржи. В 1837 г. начала действовать первая железная дорога Петербург - Царское село, в 1851 г. - Петербург - Москва.

Развитию торговли способствовал рост городов. За 1811-1863 гг. количество городов возросло с 630 до 1 132, а к середине XIX в. завершилось превращение большинства городов из аграрных в промышленные и торговые. В этой связи шел неуклонный рост купечества, торговый капитал соединялся с промышленным: купец, став мануфактуристом и фабрикантом, не прекращал своей торговой деятельности, а вышедший из кустарей крупный промышленник соединял промышленное предпринимательство с торговым делом.

Однако нарождавшиеся рыночные отношения и другие признаки индустриальной цивилизации приходили в противоречие с традиционализмом, с сохранявшимся в стране крепостным правом. Подавляющее большинство населения страны составляло крестьянство, которое находилось в крепостной зависимости от помещиков. Переход от натурального к рыночному хозяйству осложнялся тем, что помещичьи хозяйства, основанные на внеэкономическом принуждении крестьян к труду, переживали кризис. Развитие товарно-денежных отношений, хроническая нехватка денег у поместного дворянства приводили к усилению нажима на крепостных крестьян. В ответ усиливалось крестьянское движение.

Поражение России в Крымской войне раскрыло глаза правящим кругам на то, что крепостное право - главная причина и военно-технической отсталости страны. Они осознали угрозу для России быть обращенной в ранг второстепенных держав. Таким образом, русское самодержавие должно было встать на путь неотложных социальных, экономических и политических преобразований. Начало модернизации страны положили великие реформы 60-70-х годов XIX в., развернутые по инициативе императора Александра II.

Главной из этих реформ стала отмена крепостного права. 19 февраля 1861 г. были утверждены Манифест и «Положение об освобождении крестьян». Согласно этим документам крепостное право в России отменялось навсегда. Отмена крепостного права создала объективные предпосылки для радикальных преобразований российского общества. Крестьяне получали право заниматься торговлей и промыслом, владеть движимым и недвижимым имуществом, заключать договоры. Среди них стал возникать зажиточный слой, вставший на путь товарного производства. Многочисленное крестьянство пополняло рынок дешевой рабочей силы. Наиболее предприимчивые крестьяне включались в сферу деловых отношений, становились предпринимателями.

Последовавшая за отменой крепостного права серия реформ - земская (1869 г.), судебная (1864 г.), городского самоуправления (1870 г.), военная (1861-1874 гг.) - была направлена на преобразование социально-экономического и политического строя. Особенностью преобразований 60-70-х гг. была одновременность проведения как экономических, так и политических реформ. Большое значение имели земская и городская реформы, означавшие ослабление бюрократической централизации, приспособление самодержавного строя России к потребностям социально-экономического развития.

Поражение России в Крымской войне остро потребовало переустройства армии. Поэтому была проведена серия военных реформ. Вместо феодальной системы рекрутских наборов вводилась всеобщая воинская повинность. Реформа способствовала перевооружению армии, совершенствованию системы подготовки офицерских кадров и - это главное - позволила иметь сравнительно небольшую армию в мирное время (при достаточных резервах на случай войны).

Таким образом, все эти реформы способствовали формированию начал гражданского общества, развитию - и вглубь, и вширь - новых экономических отношений. Но практически в каждую реформу закладывались положения, представляющие собой уступки консервативным силам, придающие реформам половинчатый, незавершенный характер. Вступивший в 1881 г. на престол Александр III не пошел на углубление реформ, а принял ряд законов, получивших название контрреформ. Особо было ощутимо наступление на права граждан. В целом контрреформы объективно представляли собой попытку восстановить власть государства над формирующимся гражданским обществом. Однако продвижение России по пути модернизации не могло быть остановлено. Оно было лишь замедлено.

Торможение социально-политических преобразований в стране привело к диспропорции политического и экономического развития. В 90-х годах XIX в. в России завершился промышленный переворот, позволивший занять стране пятое место в мире по абсолютным объемам производства. В России появились и начали развиваться новые отрасли: угольная, нефтедобыча и нефтепереработка, химическое производство. Объем промышленного производства в пореформенный период увеличился в 7 раз. Последовательным сторонником индустриальной модернизации страны был граф С.Ю.Витте. Он разработал программу индустриализации страны. Основными её направлениями стали жёсткая налоговая политика, финансовая реформа, развитие банковского дела, привлечение иностранного капитала. Практическая реализация этих направлений позволила государству изыскать необходимые финансовые средства для развития наиболее приоритетных отраслей промышленности, железнодорожного строительства. Сеть железных дорог (около 30 тыс. км к 1894 г.) ускорила распространение цивилизации и товарный обмен.

В пореформенный период в России наблюдался быстрый рост производительных сил. Он стал материальной основой перехода к монополистическому капитализму. Концентрация производства и капитала позволила создать монополии, игравшие важную роль в экономике страны. Увеличилось количество предприятий с числом рабочих более 500 человек. По концентрации рабочих на производстве Россия вышла на первое место в мире.

Развитие капитализма в стране осуществлялось с помощью ведущих капиталистических государств: капиталы, техника, технологические новшества, специалисты - все это предоставлялось в распоряжение российских предпринимателей. Последние, в свою очередь, охотнее вкладывали деньги в легкую промышленность, которая давала быстрый оборот капитала и приносила большую прибыль. Предприниматели же Франции, Германии, Бельгии «опекали» российскую тяжелую промышленность, т.к. по сравнению с Западной Европой она обеспечивала им высокую прибыль. Однако в темпах индустриализации Россия все же отставала от Запада. Своеобразие развития России проявлялось и в запаздывании формирования классовой структуры, типичной для индустриального общества. Все это говорит о том, что во второй половине XIX в. Россия совершила крупный исторический скачок по пути перехода в индустриальное общество. Она приблизилась к ведущим странам Западной цивилизации.

Но в стране продолжали оставаться острые противоречия. Они были связаны с тем, что в России сохранялась самодержавная монархия, отсутствовали политические и гражданские права, существовал национальный гнет. Достаточно развитая промышленность уживалась с отсталым сельским хозяйством, сохранялись пережитки традиционализма. Для преодоления этих противоречий нужны были новые реформы, которые бы разрешили противоречия, обеспечили модернизацию России.

Острота проблемы в начале ХХ в. скорее определялась внешним фактором (необходимостью «догнать» страны первого эшелона, не отстать от других стран второго эшелона и, таким образом, не выпасть из обоймы великих государств), нежели внутренним (т.е. органически, идущим изнутри общества осознанием необходимости модернизации и постепенным её осуществлением, как это было в странах первого эшелона).

Особенность «догоняющего типа модернизации» определялась высокими темпами промышленного развития, выборочным заимствованием и внедрением организационных, экономических и технических достижений Запада, напряжением внутренних сил страны, государственным регулированием перестроечных процессов. Большая территориальная протяженность страны, разнообразие ландшафтно-климатических условий, пестрый этнографический состав населения, отличающийся не только менталитетом, религией, но и социально-экономическим укладом, осложняли радикальные преобразования российского общества. Вступивший в 1894 г. на престол Николай II должен был осознать и реализовать идею назревших перемен в России. Однако он оказался твердым сторонником традиционализма (сохранения самодержавия). Обострившиеся экономические, политические и социальные проблемы оставались неразрешенными. Буржуазная модернизация страны была прервана и тому было несколько основных причин.

Во-первых, это кризисное состояние европейской цивилизации, проявлением которого стала первая мировая война. Это кризисное состояние европейского общества как бы ставило под сомнение универсальность европейского опыта для других стран.

Во-вторых, в российской христианской среде весьма трудно воспринимались и идеализировались западные ценности деловой жизни, ориентирующие на предприимчивость, расчетливость, обогащение и т. д.

В-третьих, капитализм в России сопровождался высокой концентрацией производства и рабочей силы, ориентировался на госзаказы, а не на потребности населения, переплетался с пережитками традиционализма, особенно в деревне. А это неизбежно порождало почву для социальной революции.

В-четвертых, решающая роль в модернизации России принадлежала не буржуазии, а самодержавию, которое больше заботилось об укреплении своей власти, военного могущества, чем о демократических и других каких-либо прогрессивных преобразованиях.

Таким образом, Россия в середине XIX века представляла собой страну в переходный период от традиционного к индустриальному обществу.

1.2 Дискуссии о самобытности российской цивилизации

«Русская идея» — понятие, с помощью которого можно объединить целую группу тем и проблем, идейных течений и направлений, дискуссий, которые в немалой степени определяли картину исторического развития России. Сегодня мы могли бы сказать о себе и нашем времени то, что писал поэт и философ России В.Иванов в статье «О русской идее», опубликованной в 1909 г. в журнале «Золотое руно»: «Наблюдая последние настроения нашей умственной жизни, нельзя не заметить, что вновь ожили и вошли в наш мыслительный обиход некоторые старые слова-лозунги, а следовательно, и вновь предстали общественному сознанию связанные с этими словами-лозунгами старые проблемы». О каких же проблемах говорили и идет речь сегодня, когда употребляется объединяющее их понятие «русская идея»? Суммируя дискуссии, можно условно выделить следующие основные группы проблем и линий спора:

Любовь к России, к Родине — характер русского, точнее, российского патриотизма. Патриотизм как пробуждение национального самосознания, его исторические фазы и роль в «национальной идентификации» россиян.

Историческая миссия России и ее народа. Утверждение о русском народе-мессии, возрождение идеи о России как «третьем Риме».

Исторический путь России, его своеобразие и пересечение с путями других народов, стран, регионов: а) Россия и Запад, б) Россия и Восток, в) Россия как Евразия.

Русская душа, или специфика национального характера русского народа.

Своеобразие российской национальной культуры и философии.

Российская государственность. Специфика решения проблем свободы, права, демократии, реформ и революции в России.

В дискуссиях XIX века, в ответах на очерченную совокупность сложнейших философско-исторических, политических, социологических, социально-психологических, культурологических, историко-философских, этических и эстетических проблем сформировались три основных подхода к «русской идее».

Сторонники первого подхода не просто ратовали за своеобразие «русского пути», но резко противопоставляли его траекториям исторического движения других народов. Предпочтительным историческим состоянием для России они считали изоляционизм. Вместе с тем именно они были склонны говорить не просто о миссии русского народа, сопоставимой с миссиями других народов: они считали его народом-мессией, народом-богоносцем — исходя из того, что православие объявлялось единственно истинным христианством.

Сторонники второго подхода, ни в коей мере не отрицая специфической миссии России и россиян в истории, специфики и даже уникальности «русского пути», «русской души» и культуры России, считали русский путь неотделимым от исторического развития, пути других народов, от развития цивилизации, от опыта всего человечества.

Сторонники третьего подхода, считая первый подход скорее воскрешением славянофильства, а второй — западничества XIX в., призывали подняться над этими ушедшими в прошлое идейными крайностями, учесть уже приобретенный исторический опыт, а также характер новой эпохи, принесшей с собой и новые линии дифференциации, и еще более мощные объединяющие, интеграционные тенденции.

Этот спор возобновился, когда на рубеже XIX-XX вв. некоторых интеллектуалов России — а они-то ведь и спорили о русской идее — испугал стремительный рост российского капитализма, приведший к пересмотру укоренившихся идей, традиций, всего уклада медленно развивавшейся «патриархальной» России. Об этих умонастроениях хорошо написал Ф.Степун, видный российский мыслитель, публицист, историк культуры: «На рубеже двух столетий Россию, как отмечает Вячеслав Иванов, охватила страшная тревога. ...Все эти тревоги оказались отнюдь не беспредметны». Под этим Степун имел в виду возможное «наступление» Азии на Европу. Но тогда, на рубеже веков, тревоги российской интеллектуальной элиты были вызваны не только и даже не столько опасностями, исходившими от воинственно настроенных «желтых детей». «Небеспредметные тревоги» продолжали нарастать, когда глубокие умы анализировали ту ситуацию в Европе, которая привела к первой мировой войне, а потом и к революциям в России и других европейских странах.

В статье «Душа России» Н.А. Бердяев писал: «Мировая война остро ставит вопрос о русском национальном самосознании. Русская национальная мысль чувствует потребность и долг разгадать загадку России, понять идею России, определить ее задачу и место в мире. Все чувствуют в нынешний мировой день, что Россия стоит перед великими мировыми задачами. Но это глубокое чувство сопровождается сознанием неопределенности, почти неопределимости этих задач. С давних времен было предчувствие, что Россия — особенная страна, не похожая ни на какую страну мира. Русская национальная мысль питалась чувством богоизбранности и богоносности России. Идет это от старой идеи Москвы как третьего Рима, через славянофильство — к Достоевскому, Соловьеву и к современным неославянофилам. К идеям этого порядка налипло много фальши и лжи, но отразилось в них и что-то подлинно народное, подлинно русское».

Особый интерес и всплеск научных исследований по данной тематике в нашей стране относится к 90-м годам XX столетия, что связано, прежде всего, со сменой парадигмы общественного развития, произошедшей вслед за социально-политическими событиями начала 90-х годов. Но было бы неверно утверждать, что до этого времени данная тема полностью игнорировалась. Представления о России как многонациональном и поликонфессиональном цивилизационном образовании способствовали тому, что в рамках современной концепции евразийства разработаны модели, рассчитанные на создание социокультурного и государственного единства европейской и азиатской части России.

Каково же место России в мировом сообществе цивилизаций? К какому типу цивилизаций ее можно отнести? В какой мере самобытна цивилизация России? В переломный период, который переживает общество, споры по этим вопросам как никогда горячи. Ответы на эти вопросы давались историками, публицистами, общественными деятелями с высоты своего времени, с учетом всего предшествующего развития России, а также в соответствии со своими идейно-политическими установками. В историографии и публицистике середины XIX– начала XX вв. полярное решение этих вопросов нашло свое отражение в позиции западников и славянофилов. Рассмотрим основные направления этой дискуссии.

Западники или «европеисты» предложили рассматривать Россию как составную часть Европы и, следовательно, в качестве неотъемлемого составного элемента западной цивилизации. В пользу такой точки зрения говорят многие характеристики Российской истории. Абсолютное большинство населения России исповедует христианство и, таким образом, привержено тем ценностям и социально-психологическим установкам, которые лежат в основе западной цивилизации. Реформаторская деятельность многих государственных деятелей князя Владимира, Петра I, Екатерины II, Александра II направлена на включение России в западную цивилизацию. Таким образом, европеисты идеализировали Запад, видели дорогу России к ее совершенству в подражании, в дорастании до Запада.

Другим важнейшим направлением, отстаивающим идею самобытности России, является евразийство. Годом рождения евразийства принято считать 1921-й, когда четверо молодых русских интеллигентов: Н.С. Трубецкой, П.Н. Савицкий, П.П. Сувчинский и Г.В. Флоровский – выпустили в Софии коллективный труд под названием «Исход к Востоку». В 20–30-е гг. евразийство стало заметным интеллектуальным явлением и привлекло много сторонников из числа русских эмигрантов в Европе. Евразийцы, в отличие от славянофилов, настаивали на исключительности России и русского этноса. Эта исключительность, по их мнению, определялась синтетическим характером русского этноса. Россия представляет собой особый тип цивилизации, который отличается как от Запада, так и Востока. Этот особый тип цивилизации они назвали евразийским. В их концепции отчетливо выражена мысль, что Россия представляет собой особый природно-культурный мир, определяемый, прежде всего, своеобразием географического положения. Он соединен в единое целое природно-ландшафтными особенностями территории, а также этнокультурными особенностями народов, издавна населяющих эту территорию. Россия ни в каком смысле не является ни только Европой, ни только Азией. Россия есть Евразия.

Одной из коренных идей евразийского учения является идея о «сокровенном сродстве душ» народов, населяющих Евразийский материк, то есть Россию. Из этой идеи прямо следовал вывод, что все российские народы обречены самой судьбой навеки жить вместе в рамках единого государства. Заслуга этой концепции и в том, что в ее рамках азиатские элементы российской культуры и Азии в целом решительным образом перестают рассматриваться в качестве того, что выступает синонимом отсталости и варварства. Отождествление прогресса и цивилизованности с Европой (Западом), а отсталости и варварства – с Азией было свойственно большинству направлений русской дореволюционной мысли.

При всех достоинствах евразийской концепции следует отметить, что вызывает большие сомнения само определение России как Евразии. Термин «Евразия», с присущей ему двусмысленной «гибридностью», способен не только прояснить, но и затемнить суть российской цивилизации. Европейские и азиатские начала, конечно, присутствуют в составе российской цивилизации. Но вся суть в том, что европейское и азиатское внутри России далеко не то же самое, что вне ее. Внутри России они приобретают иной вид, специфическую российскую окраску. Важно не только то, что Россия является частью Европы и Азии, но и то, что она не является ни Европой, ни Азией, взятыми в их чистом виде. Россия есть нечто третье.

Цивилизационная парадигма развития этого сложного огромного сообщества на разных этапах истории менялась. Россия геополитически расположена между двумя мощными центрами цивилизационного влияния – Востоком и Западом, включает в свой состав народы, развивающиеся как по западному, так и по восточному варианту. Это неизбежно сказывалось при выборе путей развития. При крутых поворотах исторические вихри «сдвигали» страну то ближе к Западу, то ближе к Востоку. Россия представляла собой как бы «дрейфующее общество» на перекрестке цивилизационных магнитных полей. В связи с этим для нашей страны, как никакой другой, на протяжении всей истории крайне остро стояла проблема выбора альтернатив.

Наиболее крупным течением в исторической и общественной мысли России является идейно-теоретическое течение, отстаивающее идею самобытности России. Сторонниками этой идеи являются славянофилы, евразийцы и многие другие представители так называемой «патриотической идеологии». Славянофилы идею самобытности российской истории связывали с исключительно своеобразным путем развития России, и, следовательно, с исключительным своеобразием русской культуры. Исходный тезис славянофилов состоит в утверждении решающей роли православия для становления и развития русской цивилизации. Воспитание ею в народе глубокой религиозности, духа любви и сострадания (вместо царящих на Западе культа собственности и наживы), освещение союза самодержавного монарха со своими подданными создавало гарантию славного будущего нашего отечества. Русской цивилизации присуща высокая духовность, базирующаяся на аскетическом мировоззрении и коллективистское, общинное устройство социальной жизни. В борьбе против интеллектуальной и духовной экспансии Запада славянофилы искали естественных союзников в других славянских народах (в первую очередь исповедующих православие), что питало их идеи объединения всех славян, создания конфедерации славянских государств.

И славянофилы, и западники признавали отличие России от Запада, но славянофилы в отличие от западников не считали Запад высшим достижением мировой истории. Но проблема состояла не в том, был или не был Запад идеалом, а в том, как, насколько, в каком направлении он воздействовал на Россию. Простое признание России ветвью Запада западниками было также неверно, как и огульно критическое отношение славянофилов к достижениям Запада, что неизменно приводило их к проигрышу с западниками. Если западники могли назвать имена, изобретения, указать на книги, то славянофилы в качестве аргумента выдвигали утверждение о превосходстве российской специфичности: религиозной духовности, народности и соборности, но не всегда могли убедительно указать на конкретные проявления этих свойств.

Однако была и точка соприкосновения обоих идейных лагерей. Так, для западников Россия была «лишь на круг ниже Европы в движении по той же эволюционной лестнице». Славянофилы же соглашались с тем, что «Россия является тем, чем Европа раньше была».

Образ жизни и мыслей в России никогда не был и в обозримом будущем не будет ни чисто европейским, ни чисто азиатским, ни простой суммой двух начал. Психологическая структура россиянина, независимо от его этнической и иной принадлежности, никогда полностью не совпадет с психологической структурой европейца или представителя какого-либо из азиатских регионов, например, Ближнего Востока, Китая, Индии или Японии. Политическая и экономическая система России никогда не была и не будет целиком идентична ни одной из политических и экономических систем Европы или Азии. А что говорить о природно-географических и климатических условиях, об очертании территории, местоположении и многом другом, что присуще России и не присуще в данном сочетании никакой другой стране.

Не подвергают сомнению понимание России как самостоятельной цивилизации зарубежные авторы независимо от своего отношения к России – положительного или отрицательного. Ей отводят роль значительного и самостоятельного фактора мировой жизни. Известный исследователь М. Лернер подчеркивает основные заслуги Шпенглера и Тойнби. Он пишет: «… они упорно отстаивали тезис о том, что великие цивилизации мировой истории – Западная Европа, Россия, исламский регион, Индия, Китай или Америка… – каждая из них имеет свою личную судьбу, свою собственную жизнь и смерть, у каждой есть свое сердце, своя воля и свой характер».

И многие современные отечественные исследователи также считают Россию самостоятельной цивилизацией. Например, А.С.Панарин отмечает: «Россия – не этническое «государство русских», а особая цивилизация, обладающая своими суперэтническим потенциалом и соответствующим набором геополитических идей».

Другой известный российский ученый Ю.В. Яковец относит Россию с Украиной и Белоруссией к самостоятельной локальной цивилизации со своей самобытной исторической судьбой, экономическим и культурным пространством, менталитетом. По месту проживания основной части населения, историческим корням, православно-христианской религии, культуре эта локальная цивилизация принадлежит к Европе, ближе к западническому типу.

Иной точки зрения придерживается Л.И. Семенникова, которая полагает, что Россия не является самостоятельной цивилизацией и не относится ни к одному из типов цивилизаций в чистом виде. Один из ее аргументов состоит в том, что «множество народов с разной цивилизационной ориентацией, входящих в состав государства… превращало Россию в неоднородное, сегментарное общество». Народы России «исповедуют ценности, которые не способны к сращиванию, синтезу, интеграции… Татаро-мусульманские, монголо-ламаистские, православные, католические, протестантские, языческие и другие ценности нельзя свести воедино… Россия не имеет социокультурного единства, целостности».

Однако подобные аргументы не выдерживают критики со стороны современной теории цивилизаций, согласно которой локальная цивилизация в большинстве случаев не является «монолитом»: в ее состав входят народы и индивиды с различными ценностными ориентациями, возникшими на основе множества религиозных направлений. Этот тезис особенно ярко подтверждается на примере цивилизаций современности. Ни одна из современных цивилизаций не является моноконфессионной и моноэтнической.

Простое перенесение на русскую почву западного или восточного опыта с надеждой воспроизвести его максимально точно мало кому представлялось реальным. Трудно, если вообще возможно было оспаривать и прямо противоположный, на первый взгляд, но столь же верный тезис — о том, что Россия не может не взаимодействовать с другими странами, не быть включенной в совокупное развитие европейских и азиатских стран, в мировую цивилизацию. Таковое взаимодействие России, населяющих ее народов — и с Европой, и с Азией, и с Америкой, и с народами других континентов — издревле имело место и никак не могло, в силу коренных законов человеческой истории, в какой-либо момент исчезнуть. Против такого рода исторических фактов никто из русских мыслителей и не возражал. Спор состоял, как правило, в другом и касался целого ряда трудных и чрезвычайно важных философско-исторических, социально-психологических, политических, философско-правовых, культурологических и общеметафизических проблем.

А они, в свою очередь, объединялись в следующий основной вопрос:

Что плодотворнее для России — попытки изоляционизма или активного взаимодействия с Западом, с Европой?

Плодотворными ли для истории России были те этапы, когда она, не переставая (в силу ранее очерченных законов) идти по своему уникальному пути, обращала свои взоры на Запад и пыталась, учась у более цивилизованных западных стран, что-то заимствовать из их опыта?

Или более благоприятными, отвечающими судьбе и чаяниям народа оказались как раз те эпохи, когда Россия (в силу внешних причин или следуя специально разработанной политике) была (относительно) изолирована от западного опыта и активного взаимодействия с Западом?

Легко видеть, что по сравнению со спором славянофилов и западников в постановку проблемы вносилось мало нового — это было, скорее, продолжение и развитие на новом уровне старой дискуссии. Сегодня, строя новую Россию, жизненно важно не потерять уважения, любви к Отечеству, которое имеет тысячелетнюю историю. За 500 лет деятельных контактов России с Западом проявили себя схемы сближения с Европой, идеи сближения с Востоком – евразийство, принципы общеатлантического объединения. Выбор России будет зависеть от типа избранной ею модернизации, от степени активности и позиции интеллигенции, от позиции внешнего мира, но, прежде всего, от национального самосознания.

Таким образом, в наши дни полемика вокруг русской идеи, обретают особую актуальность. Некоторые слова и тезисы звучат так, как будто они высказаны сегодня. Так, еще в 1952 г. критик евразийства Г.П. Федотов говоря, в частности, о «сепаратистском характере украинофильства», писал: «На наших глазах рождалась на свет новая нация, но мы закрывали на это глаза». И нам, как и прежде, нужна та уверенность в будущем единой России, которую в начале 50-х годов выразил Федотов: «Конец России или новая страница ее истории? Разумеется, последнее. Россия не умрет, пока жив русский народ, пока он живет на своей земле, говорит своим языком».

2. Факторы, определившие своеобразие развития России

В отечественной и зарубежной историографии обычно выделяются основные факторы, определившие своеобразие развития России, такие как природно-климатический, геополитический, религиозный (и ряд других) определивших особенности русской истории (рис.1).

Рисунок 1 - Факторы российского исторического процесса

Различные факторы играют огромную роль в историческом развитии народов.

Взаимодействие человека со средой в процессе производственной деятельности во многом влияет на характер, менталитет. Влияние географической среды многообразно. Разные географические зоны предоставляют различные возможности для этого. Некоторые из них настолько хорошо подходят для жизни человека, что не создают предпосылок для изменения среды, а значит, и роста потребностей и, в конечном счете, развития. Другие настолько неблагоприятны, что препятствуют всяким преобразованиям. Наиболее быстро развиваются территории, расположенные на перекрестках географических путей, связывающих разные народы, вблизи центров цивилизаций. Прогрессу способствует соседство с более развитыми странами. Это вызывает устойчивое стремление к совершенствованию.

Самобытность России во многом определяется ее географическим положением между Европой и Азией – миром модернизации и миром традиционности. Этот фактор накладывает отпечаток на историческое развитие России. Она приближается в своем развитии то к Европе, прогрессивной цивилизации, то к Азии, восточной цивилизации. Поэтому российскую цивилизацию часто называют дрейфующим обществом. В самой России, начиная с XVIII в. общество разделено на две цивилизации – европейскую и почву. И до сих пор не закончен спор западников и славянофилов.

Главным среди природных факторов был континентальный характер расположения территории России. Море до XVIII в. не играло значительной роли в русской истории. Так как Россия находилась вдали главных торговых путей, в стране была слабо развита торговля. Она отставала от европейских стран в формировании рынка, развитии капитализма.

Постоянная колонизация земель способствовала утверждению экстенсивного характера экономического развития. Однообразие природных факторов, характерных для территорий, осваиваемых восточными славянами, обусловило однотипность хозяйственной деятельности во всех зонах расселения. В Европе обилие гор благоприятствовало специализации хозяйства, способствовало развитию товарообмена между населением гор и долин. В России однообразие ландшафта создавало слабые предпосылки для специализации хозяйства, внутренней торговли. Народы Европы развивались на базе Римской и много позаимствовали из античной культуры.

На пути расселения славян отсутствовали народы с древней высокой культурой. Только контакты с Византией оказали влияние на культуру России. Однако, ранний перевод богослужебных книг на славянский язык монахами Кириллом и Мефодием в IX в. сделал необязательным изучение греческого языка и, следовательно, приобщение к античной культуре.

Россия постоянно соприкасалась со Степью, до XVIII в. испытывала угрозу опустошительных нашествий степняков. Это тормозило ее внутреннее развитие, исторический прогресс.

Особенности природной среды расселения русских во многом определили их характер и господствующие ценности. Плотность населения Европы, ограниченность ресурсов способствовали интенсификации хозяйства, стремление к нововведениям. В России, наоборот, просторы, богатство ресурсов породили привычку к экстенсивному, потребительскому отношению к природным ресурсам. Хорошо известно, что на всем пространстве территории, составившей историческое ядро Русского государства, были малоплодородные почвы. Это предопределяло стабильно низкую урожайность. Другой причиной низкой урожайности было нехватка времени на тщательную обработку земли из-за очень короткого цикла сельскохозяйственных работ – 125–130 рабочих дней. Времени не хватало и на заготовку кормов для скота. Вместе с очень длительным периодом стойлового содержания скота это вело к низкой продуктивности скотоводства и как следствие – к острой нехватке удобрений.

Большое влияние на историческое развитие оказывает климатический фактор. В Европе колебания температуры составляют до 10–20 градусов в год, в России они колеблются от 35 до 40. Более теплый климат позволял европейцам большую часть года заниматься сельским хозяйством и приучаться к систематическому труду. Не было необходимости спешить ни с севом, ни с уборкой. В России из-за короткой весны, переходящей в жаркое лето, от скорости засева зависит урожай – «день год кормит». Лето – это период предельного напряжения сил. А затем, в течение 5 – 6 месяцев длительный период неторопливого пассивного труда. Находясь в жестком цейтноте, русский земледелец должен был в 21-25 рабочих дней реально вложить в землю такой объем труда, который в более благоприятных условиях занял бы 40 дней. Практически это означало для крестьянина неизбежность труда без сна и отдыха, труда ночью и днем, с использованием всех резервов семьи (труда детей, стариков и женщин на мужской работе).

Таким образом, крестьянское хозяйство коренной территории России обладало ограниченными возможностями для производства товарной земледельческой продукции. Эти ограничения обусловлены неблагоприятными природно-климатическими условиями.

Необычайно низкая урожайность, ограниченность размеров крестьянской запашки, слабая база скотоводства вели к тому, что российскому обществу был присущ относительно низкий объем совокупного прибавочного продукта. Это имело огромное значение для формирования определенного типа государственности. Господствующий класс был вынужден создавать жесткие рычаги государственного механизма, направленного на изъятие той доли совокупного прибавочного продукта, которая шла на потребности развития самого государства, господствующего класса, общества в целом. Именно отсюда идет многовековая традиция деспотической власти российского самодержца, отсюда идут истоки крепостного права, суровость которого не имела аналогии в мире. Крепостной труд так же значительно занизил стремление к высокому качеству труда. Население Севера России, не знавшее крепостного права, всегда было гораздо деятельнее. Подобное отношение к труду выработало и другую ценность – терпеливость. Тяжелые природные условия труда требовали коллективной работы, отсюда коллективизм, как основная черта русского менталитета. Крепостной крестьянин в Европе бежал в город, являвшийся островком демократии и права, свободы от феодалов. Больше бежать было некуда, так как свободных мест не осталось. В России бежали не в город, где были те же феодалы, а в казаки, на неосвоенные земли. В результате в Европе получили развитие городские, буржуазные ценности, а в России общинные, коллективистские. Европеец решал свои проблемы, развивая буржуазную расчетливость и своекорыстие, а русский – утверждая уравнительные коллективистские идеалы. Бегство населения на окраины затрудняло развитие городов.

Высокие урожаи на вновь осваиваемых землях, отсутствие голода, свободный захват земель, отсутствие регулярного налогообложения создавали догосударственный идеал вольной жизни, вошедший в народную культуру. Колонизация способствовала дискретному ходу русской истории. Усиление централизации власти несколько раз сменялось ее ослаблением. Принятие христианство в византийском варианте также оказало значительное влияние на историческое развитие нашей страны. Католическая церковь в силу относительной независимости от светских государей представляла собой большую оппозиционную силу, чем православная церковь. И более успешно защищала интересы населения перед светскими властями. Вместе с тем, Православие давало большую свободу внутренней жизни. Православная церковь не знала орденов. Для нее характерна внутреннее единство – соборность, понимаемая как причастность к общему абсолюту.

В результате всех вышеперечисленных факторов в социальной организации российского общества главными ценностями стали община, а не частная собственность. Государство рассматривается не как надстройка, а становой хребет. Государственность обладает сакральным характером. Государство, общество, личность не разделены, не автономны, а взаимопроницаемы, целостны, соборны.

Вывод: на развитие российской цивилизации повлияли все вышеперечисленные факторы в совокупности, в их комплексе.

Заключение

Таким образом, в работе раскрыты особенности исторического развития России и проблемы ее модернизации в XIX веке. Сформулированы исторические этапы развития российской цивилизации, которые объединены с модернизационными, проанализированы их особенности. На всем протяжении развития российской цивилизации просматривались попытки ее модернизации, каждая из которых имела свои особенности и разную степень завершенности. Во-первых, модернизация в России, как правило, инициировалась «сверху», осуществлялась волевыми усилиями верховной власти. Во-вторых, Россия претерпела несколько модернизаций (полных или частичных), которые ставили цель вывести общество на новую ступень развития, влияя на экономические, политические, конфессиональные, культурные и другие аспекты. Характеризовались они тем, что: осуществлялись посредством различных методов достижения поставленных целей; не всегда имели системный характер, а поэтому протекали иногда медленно и в итоге свертывались, так и не дав ожидаемых результатов; носили непредсказуемый, но вместе с тем глубокий характер; осуществлялись при поддержке государственных структур; проводились в условиях недостатка финансовых средств, что отражалось на сроках, степени завершенности и глубине преобразований. Следовательно, Россия в XIX веке представляла собой страну с индустриальным обществом.

Цивилизационные исследования являются сегодня одним из признанных и влиятельных направлений общественной мысли. Основоположником цивилизационной концепции общественного развития является русский мыслитель Н.Я. Данилевский. Книга Данилевского «Россия и Европа», как это давно осознали некоторые представители европейской историографии, действительно явилась новым словом в социальной философии и в исторической науке, в том числе в методологии истории. Как признал известный немецкий исследователь В. Шубарт, Данилевский на полвека предвосхитил «Закат Европы» О.Шпенглера.

В разработку цивилизационной концепции России наибольший вклад внесли: К.Н. Леонтьев и евразийцы – Л.П. Карсавин, П.М. Бицилли, П.Н. Савицкий, Г.В. Вернадский, Н.Н. Алексеев, Н.С. Трубецкой и др. Большинство исследователей считают Россию цивилизацией особого типа, в которой представлены элементы и восточного, и западного общества. Не только географически, цивилизационно, но и исторически Россия является Евразией. Россия должна идти в общем русле развития мировой цивилизации, продвигаться к постиндустриальному обществу, опираясь на творчески переработанную (с учетом нашей самобытности) западную модель развития. У России нет иного пути, кроме пути укрепления своего статуса как одного из центров общей мировой цивилизации. На этом пути Россия сможет не только обеспечить сохранение своей территориальной целостности, безопасное существование и приумножение населения своих народов, но и не потерять себя в качестве самостоятельной, уникальной и неповторимой цивилизации.

Дискуссии о самобытности российской цивилизации необходимы нам для уяснение специфики российской цивилизации и должно способствовать лучшему пониманию современных проблем и способов их разрешения.

Список использованных источников

Астапова, Е.В. Политико-правовая идентичность России в контексте процессов глобализации / Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук // Е.В. Астапова. - Ростов-на-Дону: ГРУ, 2002. - 28 с.

Ахиезер, А.С. Самобытность России как научная проблема / А.С. Ахиезер // Отечественная история. – 1994. - №4-5.

Балуев, Б.П. Споры о судьбах России: Н.Я. Данилевский и его книга «Россия и Европа» / Б.П. Балуев. – Тверь: Булат, 2001. - С.70.

Захарова, Е.Н. Особенности российской цивилизации. Между Западом и Востоком: Пособие для учащихся и учителей / Е.Н. Захарова. - М.: АРКТИ, 2002. - С.3-12.

История философии: Запад-Россия-Восток (книга четвёртая. Философия XX в.).- М.: Греко-латинский кабинет Ю.А. Шичалина, 1999. – 448 с.

Левченко, Е.Н. Россия в современном цивилизационном процессе: социально-философский анализ / Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук // Е.Н. Левченко. - М.: СГА, 2007. – 25 с.

Моисеев, С.Н. Русская цивилизация / С.Н. Моисеев. - М.: ЭкоПресс, 2000. - С.21.

Панарин, А.С. Россия в цивилизационном процессе (между атлантизмом и евразийством) / А.С. Панарин. - М.: Просвещение, 1994. - 262 с.

Поломошнов, А.Ф. Культурная идентичность России: Н.Данилевский против В.Соловьева / Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук // А.Ф.Поломошнов. - Ростов-на-Дону: ЮФУ, 2007. – 45 с.

Семенникова, Л.И. Россия в мировом сообществе цивилизаций: учебник для вузов / Л.И. Семенникова. - 7-е изд. - Брянск: Курсив, 2005. – 752 с.

Шубарт, В. Европа и душа Востока / В.Шубарт. - М.: Эксмо, 2003. - С.247.

Эйзенштадт, Ш. Революция и преобразование обществ. Сравнительное изучение цивилизаций. – М.: Аспект Пресс, 1999. – 416 с.

Яковец, Ю.В. История цивилизаций / Ю.В.Яковец. - М.: ВЛАДОС, 1997. - С.66-68.