Введение

В конце 2009 года известный экономист Михаил Делягин в своих статьях в «Ежедневном журнале»1 фактически вернул к жизни никогда не умиравший, но затихший на время дискурс о национальной идее (уступивший пальму первенства таким темам как «Россия после 2008 года», «тандемократия», «борьба с коррупцией», «модернизация и инновации»), начав с особенностей русской культуры. Говоря о трудовой этике, он отмечает в качестве характерной черты «необходимость сверхзадачи»2, потребность в объединительном смысле, в идее.

В России еще с 90-х годов идет открытая дискуссия относительно т.н. «национальной идеи», которая, как задумывалось, должна дать существенный толчок к развитию страны, и есть суть реакция на потребность в направлении движения, т.е. в смысле жизни. Действительно, Конституция РФ ничего не говорит относительно смысла жизни социума и каждого человека, а статья 13, согласно которой никакая идеология не может быть государственной, оформляет бессмысленность существования вообще и какого бы то ни было действия в частности, если действительно следовать положениям Конституции и верить в провозглашаемые ею принципы. Более того, Конституция РФ препятствует обретению этого смысла.

Таким образом, страна не имеет смысла к существованию, но, тем не менее, существует и уже 20 лет ищет смысл, основу, фундамент, на котором можно было бы начать строить дальнейшую жизнь. В этой связи следует упомянуть об инициативах президента Д. Медведева, в частности, о борьбе с коррупцией, модернизации и построения инновационной экономики – они не имеют смысла, кроме смысла в себе (модернизация ради модернизации). Также весьма показательны результаты исследования, проведенного Институтом Социологии РАН, согласно которому средний класс России «служивый, коррупционный и нефтяной»3.

Средний класс считается опорой государства и его размер и характер многое говорят о размере и характере социальной поддержки правительства. Если средний класс в основном формируется из чиновников и сырьевиков, то о какой борьбе с коррупцией, инновациях и преодолении сырьевой зависимости может идти речь? Это абсурдно и самоубийственно, если не есть имитация и пустословие. Опорой нынешней власти, а значит, социальной силой, обеспечивающей существование страны, как парадоксально это ни звучит, является коррумпированная бюрократия и связанный с ней бизнес, как правило, сырьевой, т.е. силы, препятствующие развитию страны, что логично, ибо они развитие страны грозит изменением статус-кво, где они у власти.

Экономисты и юристы выступают с инициативами по борьбе с коррупцией, но эти меры будут носить не более чем косметический характер, ибо не направлены на устранение причины, но на сдерживание.

Таким образом, поиск смысла жизни есть ключевая насущная задача, без решения которой невозможно решить никакую другую. К данному смыслу жизни может быть предъявлено только одно требование – он должен не разделять людей, но сплачивать их в одну цельную упорядоченную нацию, систему, и отвечать задаче выживания именно системы, а не отдельных индивидов. Таков формат этого смысла.

В рамках этого формата необходимо будет определить характер системы, найти принципы организации системы и определить ключевые институты, их роль и место.

Особенностью этой работы является ее мультипарадигмальность, т.е. синтезирование двух парадигм – философской и организационной, которые не противоречат друг другу, но одно есть логическое развитие другого. Социум представляется в виде системы, где элементы имеют разные функции, однако система организована на основе общих принципов, т.е. какую бы функцию ни выполняли элементы, они действуют примерно одинаково. Определение основных элементов системы проводится в рамках системной парадигмы, однако, определение иерархии внутри системы, выявление ключевых элементов и принципов взаимодействия элементов – уже область философской парадигмы.

Помимо этого, будет затронут вопрос взаимодействия этнических и религиозных групп в рамках одной системы. Будет проанализированы две нормативные системы: одна система основывается на национальной идее и даст ответ на вопрос относительно сути национальной идеи, ее содержания, структуры общества, ведомого этой идеей; вторая система – та, к которой стремится Российская Федерация, т.е. Конституция РФ, причем не все главы, а основные – первая и вторая и преамбула, ибо остальные главы – производные от них.

В журнале «Полис» в 3-м номере за 1997 год были опубликованы тезисы т.н. «интегративной идеологии», нацеленной на единение всех граждан России. Авторы (Т. Алексеева, Б. Капустин, И. Пантин) попытались дать ответ на вопрос как объединить всех граждан России в рамках существующего конституционного строя, о чем свидетельствует апелляция к 13-й статье Конституции РФ4. Здесь же единственное ограничение – допущение стремления социума выжить как системы.

В результате их работы получились следующие тезисы: идеология – цель, а не истина; идеология – мечта какой-то группы, ее чувства; выживание России возможно через единение всех граждан в рамках конституционного строя; в России еще не созрели условия для формирования национальной идеологии; интегративная идеология нацелена на создание народа (культурно-политическое сообщество, воплощающее определенные нормы общежития); интегративная идеология призвана содействовать созданию политико-правовому пространству и культурно-нарвственному единению общества как условия возрождения России; диалог культур и религий; терпимость и нравственность против нетерпимости и безнравственности – ось противостояния в стране; толерантные идеологии должны основываться на общности отечества, социальной справедливости, достоинстве человека и страны; цель интегративной идеологи – не создание строя, но создание площадки для межгруппового диалога; включение России в общемировой контекст; идеология будет реализована через консультативные институты, развитие местного самоуправления, политическое просвещение масс5.

Данные тезисы были справедливо раскритикованы Г. Водолазовым, отметивший, что общенациональная идея не может быть платформой для согласия всех идеологий, т. к. все еще существуют антидемократические силы6 и заметивший, что при такой дифференциации невозможно примирить столь полярные группы как миллиардеры и бюджетники, которым давно не платили зарплату7.

Также справедливая критика была со стороны М. Горшкова, который отметил, что национальная идеологи не должна вступать в диссонанс с национальной психологией8. При этом он отметил, что в России формируются группы с разными ценностными ориентациями. Помимо этого, он выделил другую ось противостояния: элиты – неэлитные группы9.

Ю. Красин упрекнул авторов в неадекватности, раскритиковав тезис о том, что Россия должна стать домом народов и указав на прямо противоположную тенденцию10. При этом он призывает к большей моральности политики как предпосылки к духовно-нравственному возрождению страны11.

В. Кувалдин считает, что национальная идеология должна объединить людей в стремлении жить хорошо, а идеологический раскол в стране есть разнообразие в представлении о том, как идти в этом направлении12.

П. Федосов отметил два во многом противоположных, по его мнению, процесса: атомизация с одной стороны и распад народа на общественные течения, что ставит задачу по преодолению атомизации перед диалогом групп13. Наряду с этим он предлагает вести активное политическое просвещение, дабы «выработать в людях иммунитет к политической индоктринации», т.е. демифологизировать людей, как это называет А. Савельев, что ведет к распаду общества, который П. Федосов хочет предотвратить этими мерами.

Трезвый взгляд на проблему можно наблюдать в статье М. Ильина, посвященной обсуждению «Тезисов»: он выдвигает такие здравые идеи как создание своего рода лингва франка, на котором и должен осуществляться диалог14; при этом он говорит о переходном характере российского общества, где старая модель еще жива, а новая еще не окрепла15, помимо этого он делает справедливое заключение о невозможности единения без признания равенства интересов16, которые должны организовываться и обобщаться, т.е. быть не частным устремлением, а коллективной волей в конкретной области.

Можно и дальше перечислять критику «Тезисов», но всех критиков и авторов объединяет одно: они ограничивают себя рамками Конституции РФ. Можно, конечно, сказать, что учитывать реальность необходимо, но здесь речь идет о том, что для исследователя более ценно: существование и развитие единой систематезированной общности людей или сохранение конкретной формы государственного и общественного устройства. Вполне очевидно, что для них главное второе, что заставляет их плодить неработающие сценарии, усугубляющие негативные тенденции в народе. Также для них общее то, что они называют ценностями принципы организации социума, что, как будет показано ниже, есть сужение понятия и подмена аксиомы теоремой. Помимо этого они выдают средство за цель, причем дважды: когда говорят об объединении общества и когда говорят об объединении общества ради модернизации. Обе эти задачи являются средствами.

Таким образом, данная работа отличается от многих работ на тему национальной идеи, как бы это авторы ни называли и какие бы суррогаты они вместо этого ни предлагали, тем, что расставляет иные приоритеты: не конкретный государственный строй, а социум; не теоремы, а аксиомы; не хаотическая структура общества, где неравные равны (что есть несправедливость), а иерархия. Помимо этого, данная работа не занимается поиском таких химер, как «мир во всем мире», «свобода каждому», «диалог культур», «толерантность и другие либеральные ценности», а, несмотря на свой крен в сторону философии, заострена на более приземленной проблеме – выживании, причем не конкретных индивидом, а целого социума, ради чего, вполне возможно, придется принести жертвы.

При подготовке для исследования текстов был задействован как качественный, так и контент-анализ (т. к. для некоторых выводов потребуются операциональные показатели, такие как частотность употребления того или иного слова), о методике проведения которого будет говориться в специальной сноске по мере приведения его результатов.

Что касается подхода к исследованию идеологии, то здесь будет применена схема, предложенная М. Хрусалевым для анализа идеологий, в рамках которой выделяются аспекты: селективный (выдвижение идеала), компаративный (сравнение существующего с должным), релятивный (выделение движущей силы), нормативный аспект (обозначение образа действий для приведение реальности в соответствие с идеалом)17.

При подготовке работы была использованы источники, как посвященные системному подходу к изучению общества, в частности, книга М. Хрусталева «Методология прикладного политического анализа»18, ставшая источником схем к исследованию общества и к рассмотрению идеологии.

При изучении организации социальной системы будут использованы результаты размышлений таких философов как А. Лосев, Г. Лейбниц, Дж. Локк, Ж.-Ж. Руссо, Т. Кун, Аристотель, А. Кураев, В. Полосин, А. Громыко, И. Ильин, С. Франк. При этом в некоторых случаях результаты их размышлений приведены в других книгах, в частности в книгах А. Савельева, опубликованных под псевдонимом «А. Кольев»19, «Политическая мифология: реализация социального опыта», «Нация и государство. Теория консервативной реконструкции».

А. Савельев плотно занимался проблемой национального строительства и национальной идеи. В своей книге «Политическая мифология» он, основываясь на природе мифа, описанной А. Лосевым, где миф – своего рода линза, через которую человек воспринимает объективный мир, наука, религия, идеология есть разновидности мифа, исследует подходы к изучению социальных мифов, основные их составляющие, механизмы их строительства и разрушения. В результате его размышлений он приходит к наилучшей идее, к национальному консерватизму, который лишен инфантильности и есть адекватный ответ на сложную природу человека, ибо не упрощает ее, который не преследует абстрактные химеры, но основан на вере в сущий абсолют и утверждает главный политический миф – миф национальной идеи20, который есть альтернатива как советскому коллективизму и либеральной войне всех против всех.

В книге «Нация и государство» он уделяет основное внимание изучению и критике различных концепций понимания нации, государства, власти, административно-территориального деления государства и выдвигает консервативную альтернативу для России, полагая, что либеральные и социалистические идеи – преследование химер и потому опасны для общества.

Помимо этого, уделяется внимание книге М. Делягина и В. Шеянова «Мир наизнанку: чем закончится экономический кризис для России?», где для данной работы важны прогнозы тенденций мирового развития, экспертные выводы, инициативы (в частности, борьба с коррупцией), с которыми автор этой работы не столько спорит, сколько инкорпорирует их в свой подход, что не мешает ему подвергать критике их позицию по некоторым вопросам.

В работе затрагиваются этнополитические вопросы, где рассматриваются позиции Э. Паина и А. Савельева по вопросу строительства нации, вопросы веры и религии, где приводятся цитаты из священных книг – Библии и Корана, а также труды христианских богословов – А. Кураева и Д. Сысоева, равно как и мусульманских богословов – Абдуль-Азиза Ислахи, Шади Эрена, Айдына Али-заде.

Также в работе приводятся стенограммы выступлений И. Рукиной, интервью экспертов, в частности, Д. Бадовского, их статьи и заявления, а также результаты исследований на тему коррупции и на тему мировоззрения современной российской элиты.

В рамках исследования компаративного аспекта идеологии будет проводится исследование первых двух глав Конституции РФ на предмет наличия в устанавливаемых принципах взаимодействия элементов внутри социальной системы тех принципов, о которых пойдет речь в главе первой.

Помимо этого в работе будет освещаться деятельность русских националистов, т. к. они являются движущей силой образования нации, которая есть наивысшая стадия развития социальной системы.

1. Ценности национальной идеологии

1.1 Определения основных понятий

Прежде всего, необходимо определиться с ключевыми понятиями, которые будут использоваться. Таковыми понятиями на первый взгляд (т. к. они упоминаются в названии) являются идеология и нация. Однако в ходе понимания природы этих двух понятий, возможно, потребуется пояснение значения следующих слов: политика, власть, государство.

Большая Советская Энциклопедия определяет идеологию как «системой взглядов и ценностей, направленных не только на сохранение, но и на изменение существующих общественных отношений»21 из чего следует вывод, что идеология предлагает субъективно-оценочную позицию по отношению к объективной реальности. Следует отметить, что объективное высказывание по определению не может содержать в себе никаких относительных выражений, т. к. высказывается с точки зрения объекта высказывания и объект высказывания должен фигурировать в нем только как «вещь в себе», что не имеет смысла вне объекта высказывания. Смысл имеют только субъективные высказывания, одной из форм которых является относительное суждение. Однако, для всякого относительного суждения нужна неподвижная точка, которая является точкой отсчета. Следовательно, идеология, будучи одной из точек зрения на объективную реальность, нуждается в «точке отсчета», т.е. аксиоме, которая позволяет высказывать относительные суждения. Этой точкой отсчета являются ценности.

Таким образом, «идеология» оказывает влияние на образ мышления носителя, задавая ему систему ценностных координат, позволяющих осуществлять субъективное суждение, и таким образом придает смысл человеческой деятельности. В рамках этой системы координат выстраивается модель структурного восприятия реальности, в которой, в зависимости от содержания исходной посылки, какие-то сегменты становятся более важными, какие-то – менее, что отражается в соответствующем устройстве социума, где группы, занимающиеся наиболее важной, по мнению носителя, деятельностью оказываются наверху, менее важной – внизу.

Тут можно столкнуться с таким заблуждением относительно сути идеологии, будто ключевой для ее понимания категорией является интерес22 и что идеологии возникают ради выражения чьего-то интереса. Данный подход путает причину со следствием и является признаком и причиной деидеологизации и, как это называет А. Савельев, демифологизации общества, проявляющейся в привязывании идеи к торговой марке (здесь – политической силе)23, что ведет к его (общества) распаду, значит, социально опасный и с сомнительной научностью, ибо отвергает такую категорию как аксиомы, которые играют ключевую объединяющую роль в любой социальной группе. Данный подход является частью того, что Ю. Громыко называл консциентальным (смысловым) оружием, призванного уничтожать смыслы и аксиомы в головах людей, делая их более управляемыми и податливыми24. Таким образом, идеология – это не идейное оформление материальных интересов и амбиций, но система координат, организация сознания; а идеологическая борьба – не война брендов, которую можно увидеть в рамках рыночной экономики, но война сознаний, которая ведется на уничтожение.

С точки зрения П.В. Терешковича, одного из авторов «Новейшего Философского Словаря» нация (от лат. natio – племя, народ) – полисемантичное понятие, применяемое для характеристики крупных социокультурных общностей индустриальной эпохи25. Но далее автор говорит о том, что единой точки зрения относительно того, что есть нация, нет и выделяет два подхода к определению нации: политический (политическая общность граждан одного государства) и этнический (общность людей с единым языком и самосознанием). Таким образом, на нацию смотрят двояко: одни рассматривают ее как набор людей, лояльных государству и объединенных им, другие же видят в ней общность людей, объединенных общей системой координат и общим типом кодировки информации, которые для саморегулирования учреждают институты, т.е. государство – продукт нации, а не нация – продукт государства. Иными словами, имеет место конфликт между «нацией» и «государством» за примат в отношениях, природа которого весьма схожа с игрой «борьба полов на свидании», где оба участника заинтересованы в компромиссе на своих условиях и не заинтересованы в разрыве отношений.

Если рассматривать нацию как систему, то обнаружится следующее: с точки зрения политического подхода к определению нации она является арифметической суммой людей, объединенных государством, которое, судя по всему, является сторонней, организующей и систематизирующей людей не по их воле, но по принуждению и при помощи различных политико-управленческих средств сумевшее добиться лояльности со стороны населения; такие взаимоотношения государства и населения характерны для захваченных территорий и перекликаются с военной теорией происхождения государства. С точки зрения же этнического подхода, нация – одна из стадий развития этнической группы, будучи уже систематизированной на уровне сознания и кодировки информации (религиозная и культурная общности), она выстраивает системные связи и в плоскости политики, выражением чего является образование государства; т.е. государство – оформленные политические связи нации. Таким образом, государство – выражение одного из типов системных связей нации.

Государство, является институтом центральным институтом политики, в свою очередь, политика является совокупностью отношений вокруг власти (связанная с получением, приращением, удержанием власти). Для того чтобы понять что такое государство, нужно понять, что такое власть. Американский социолог Т. Парсонс сравнил природу власти с природой денег26. Примем эту точку зрения и допустим, что власть в политике выполняет такую же функцию, что и деньги в экономике и их природа схожа.

Деньги являются универсальным товаром, на который можно обменять другие, но они не обладают самостоятельной ценностью, наоборот, ценность денег производна от того количества товаров и услуг, которые возможно приобрести на них. Природа власти схожа с природой денег в том, что количество власти равно масштабу изменений в сфере приложения властных усилий, а эффективность ее применения – соотношение результата с вложенными ресурсами. Встает вопрос: что является «товаром», к которому привязана величина власти? Для ответа на этот вопрос необходимо рассмотреть суть товарообмена: по сути, это перераспределение благ, создание которых не является «созданием» как таковым (в силу законов сохранения массы и сохранения энергии), но преобразованием материи. Таким образом, ценность денег определяется масштабом смещения баланса благ в экономике. По аналогии можно судить о власти, измерителем которой является сдвиг в области применения.

Также из аллегории Т. Парсонса можно сделать для себя следующий вывод: в системе есть как аккумулирующие и кумулятивные, так и неаккумулирующие и некумулятивные институты, что было также представлено М. Хрусталевым в его моделиобщенственной деятельности, где кумулятивные институты выполняли функцию «развития», а некумулятивные – «функционирование»27. Однако в эту схему необходимо внести следующие дополнения: экономическую деятельность нужно разделить на рыночную (ей соответствует некумулятивный институт, т.е. рыночная экономика) и инновационно-инвестиционную (ей соответствует кумулятивный институт, как правило, государство).

Но что является областью применения власти? Исходя из определения власти М. Вебера, утверждавшего, что власть – способность навязать свою волю другим, несмотря на их противодействие28, можно говорить, что власть есть способность изменять приводить поведение других в нужный вид. Таким образом, предметная область власти – любое поведение людей и их организаций. Иными словами власть измеряется в способности изменять активность людей и их организаций в экономике, культуре, науке, в социальных отношениях, в политике, по отношению к неодушевленным объектам и организациям людей, по отношению к нерезидентам и др.

Политика налаживает взаимодействие между сферами жизни системы и способствует их координации, что облегчает достижение целей и выполнение задач. Следовательно, наличие политического института чрезвычайно важно, ибо дает значительные преимущества (которые заключаются в способности конвертировать ресурсы из одной области поведения в ресурсы другой области поведения, что осуществляется кумулятивно) перед теми, у кого он отсутствует и чем эффективнее аппарат этого института (меньше потери при конвертации), тем больше выигрывает социальная общность, им обладающая. И государство является сосредоточением власти, т.е. концентрированная воля нации, а элита – воплощение концентрированной воли нации. Именно поэтому государство является уникальным институтом, а его наличие – качественным признаком социальной общности. Следовательно, «нация» является особой формой организации социальной общности.

Но следует отметить, что власть – величина векторная, а не скалярная – если один актор провел властное решение, а другой провел совершенно противоположное и равное по силе, то, конечно, каждый из них обладает властью, но в итоге баланс в системе не изменился, следовательно, сумма их решений равна нулю.

Однако, что является точкой отсчета осей координат, позволяющая судить о направлении вектора применения власти? Началом осей координат, позволяющее ориентировать политику, есть ее ценность. Таким образом, она является ключевым звеном в политическом сознании, а, значит, и в идеологии.

Свойства ценности политики.

Сначала необходимо заметить, что ценности политики и политические ценности – два разных понятия. Хотя единого общепринятого определения политических ценностей нет (например, Российское гуманистическое общество «Научно-исследовательский фонд «Центр исследований им. академика В.Л. Гинзбурга определяет их как подвид социальных социальных29, а М. Рокич видит в них «твердое убеждение в том, что определенный специфический способ поведения или целевое жизненное состояние является предпочтительным – с личной или общественной точек зрения – противоположному или обратному способу поведения или целевому жизненному состоянию»30), все определения сходятся на том, политические ценности – элемент восприятия политики, а точнее, основания для оценочных суждений о политике, представление о благе, абсолютный плюс.

Термин «ценности политики» несколько отличается по значению. Если «политические ценности» есть представление о благе, то ценности политики – система координат (начало и оси), в рамках которой выстраивается отношение по тем или иным вопросам, в рамках которой субъект ориентируется в пространстве и в рамках которой те или иные суждения составляют представление либо о благе, либо о зле, либо воспринимаются нейтрально. Здесь следует упомянуть о слове «приоритет», т.е. то, в интересах чего должна проводится политика, на что должна употребляться власть. Слово «приоритет» (от лат. prior – первый старший) подчеркивает важность того или иного объекта для действующего лица, в то время как «ценность» задает систему координат, в рамках которой выстраиваются приоритет, т.е. «ценность» является первичным понятием по отношению к «приоритету». Следует также отметить, что у ценностей есть объект и предмет: объектом политических ценностей является материальные вещи, либо абстракции; предмет же – качества объекта, которые позволяют ему выступать в качестве мерила властных отношений, т.е. оси координат. Например, если ценностью политики является индивид (не конкретный человек, у которого есть имя, а абстракция), то объектом ценностей политик будет абстракция индивида, а предметом – характеристики абстрактного индивида (например, рациональность, персональная свобода, степень законопослушности).

Теперь необходимо ответить, что должно быть ценностью политики. Характер ценности во многом определяет характер политики: чем абстрактнее ценность (например, «свобода») и чем больше возможностей произвольного толкования она предоставляет политикам, тем больше будет альтернатив и тем более непредсказуемой будет поведение актора, руководствующегося данной ценностью. Как следствие наличия широкого спектра возможных альтернатив, направление вектора политики может настолько кардинально меняться, что в результате уменьшает конечный итог.

Необходимо понимать, что слишком узкий идеологический спектр таит в себе следующую опасность: в случае проведения неверного политического курса его пересмотр не будет осуществлен вовремя, что приведет к системному кризису, который будет выражаться в том, что идейная основа системы будет вести систему к самоуничтожению. В то же время, слишком широкий идеологический спектр предоставляет настолько широкие возможности переосмысления политики, что ее вектор может радикально меняться за короткое время. Как результат – неэффективное использование ресурсов. Неэффективно потраченные ресурсы – разность между суммой длин слагаемых векторов и длинной результирующего вектора, если представлять политический курс в виде вектора, где длина вектора – количество потраченных ресурсов. Следует отметить, что потери неизбежны, что является следствием векторной природы такой величины как власть, поэтому стоит бороться за их уменьшение, а не за искоренение, которое невозможно.

Дилемма четкой и размытой идеологии заключается в том, что, как справедливо заметил Н. Макиавелли, в политике должен быть как элемент ясности, так и непредсказуемости (ввиду того, что политик, по мнению Н. Макиавелли, должен быть верен прежде всего себе)31, что заставляет заниматься постоянным поиском «золотой середины», что значительно тяжелее впадения в какую бы то ни было крайность и поиска панацеи, ибо требует постоянного пересмотра направления движения и саморефлексию, что добавляет к объективным (т.е. связанным с сопротивлением объекта политики воздействию) трудностям субъективные (т.е. связанные с переосмыслением политического курса субъектом).

Также следует отметить, что если ценностью становится какой бы то ни было операциональный показатель или же конкретный объект материального мира, то политика не сможет быть последовательной и преемственной, равно как и в случае если ценность размыта и аморфна, т. к. в случае приведения операционального показателя в нужный вид или физического исчезновения материального объекта, являвшегося объектом почитания, идеология исчерпывает себя и люди теряют смысл жить, как следствие системе наносится колоссальный удар, от которого она может не оправиться. Именно поэтому вымирали архаичные племена вскоре после разрушения святыни и приверженцы вождистских идеологий кончали с собой и спивались после смерти кумира. Также кумиром могут стать четко прописанные правила поведения, актуальные в жизненных условиях социума в течение долгого времени и ставшие традицией (например, законы Ликурга в Древней Спарте). Опасность этого кумира заключается в том, что в случае изменения внешней среды так, что эти принципы перестают быть актуальными, следующая им система перестает вести себя адекватно, а их пересмотр грозит системе дизорганизацией, т. к. со временем эти принципы становятся самоценными, смысло- и системообразующими идеями. Как неадекватное реальности поведение системы, так и ее дезорганизация смертельно опасны для системы. Первое грозит ее физическим уничтожением, второе – уничтожением тех связей, которые делают из разрозненных материальных тел сплоченную и организованную общность.

Таким образом, ценность идеологии должна быть достаточно абстрактной, чтобы оставлять простор для маневра и для пересмотра политического курса, что помогает системе адаптироваться к изменениям внешней среды, но в то же время, достаточно четкой, чтобы не допускать спекуляций и радикального пересмотра курса.

1.2 Соотношение духовного и материального аспектов нации

Исходя из природы ценностей политики, можно сделать вывод, что точкой отсчета координат для социальной системы должна быть сама социальная система, т. к. будучи, по сути, организованной материей, она прекратит свое существование, как в случае физического уничтожения (что заставляет бережно относится к материальным ресурсам системы, в первую очередь к людям), так и в случае дезорганизации (что заставляет бережно относится к культуре, традициям и идеологии). Таким образом, социальная система является воплощением той самой «золотой середины», которая должна являться ценностным ориентиром политики.

Тем не менее, даже эта совершенная модель имеет существенный недостаток – в связи с важностью как материальной, так и идейной составляющих, которые трудно сопоставимы по значению, соблюсти «золотую середину» крайне затруднительно. Т.к. материальное и идейные составляющие практически не поддаются приведению к общему знаменателю, дилемма «материя-идея» всякий раз будет разрешаться согласно ценностным ориентациям лиц, принимающих решения, идеальная модель содержит внутри себя неразрешимое противоречие, которое в зависимости от ситуации может либо затухать, либо обостряться.

В.С. Полосин в своей книге «Миф, религия, государство», говоря о национальной мифологии, уподобляет элиту и правителя «крови» нации (здесь – материальное начало), а религию – «почве» (здесь – духовное начало). В свою очередь он описывает варианты дисбаланса этих двух начал: в случае доминирования «крови» нация обращается к обожествленному вождю, при этом элита лишается сакральности и репрессируется (что в дальнейшем ведет к ее (нации) деградации – авт.); в случае победы «почвы» роль земных властей сходит на нет, что ведет к расколу нации на жреческие кланы (т. к. бурная духовная жизнь начнет плодить девиантные сектантские и еретические практики – авт.)32.

А. Лосев предпринимает весьма удачную попытку примирить материальный и духовный аспекты системы при помощи такого утверждения как «реальность мифа», который есть совершенно необходимая категория и самая яркая реальность, жизненно ощущаемая33, т.е. миф – это как люди воспринимают реальность, без чего никакое восприятие реальности невозможно. При этом наука не есть враг мифа, она сама мифологична по своей структуре34, а осуждение «научными концепциями» мифов есть не что иное, как война мифов. Точно так же можно сказать и о религиях и идеологиях, что дает основания экстраполировать знание о природе науки на природу религии или идеологии, ибо они есть одно – миф, неотделимый от объективной реальности.

Также следует провести некоторые параллели данной позиции с проблемой соотношения божьего и человеческого миров, о которой говорит С. Франк в своей книге «Смысл жизни». Там он описывает конфликт между духовным и материальным началами, который происходит в сознании мирянина, что во многом усложняет жизнь и препятствует прямому пути к Богу35. Именно поэтому нельзя обособлять миф от реальности, что толкает к дублированию мифа в реальной жизни, т.е. к ритуалу.

Баланс этих аспектов во многом определяет качества и поведение системы: как правило, универсалисткие концепции, в рамках которых первенство принадлежит духовной стороне, ведут к экспансии, которая осуществляется через распространение принципов устройства системы на посторонних (типичным примером служит обращение в свою веру); в то время как неуниверсалисткие концепции выступают как средство защиты от идейной экспансии (примером чему служат разного рода «национальные лица» таких универсалистких идеологий как коммунизм и либерализм). Значит, необходимо своевременно смещать баланс между аспектами в ту или иную сторону в зависимости от условий внешней среды и состояния системы.

Наличие этого противоречия, существенно затрудняющего реализацию «правильной политики», есть причина тому, что имеют место радикальные идейные конструкции, отдающие безоговорочное предпочтение либо материальной, либо духовной стороне системы, что значительно легче для их носителя, ибо подавляет стремление к саморефлексии и задает один вектор мышления.

Таким образом, национальная идеология должна ставить во главу угла нацию как социальную систему, признавая равноценными, но не равнозначными материальную и духовную стороны, и стремясь их сбалансировать дабы, система могла адекватно реагировать на внешние вызовы и максимально эффективно использовать имеющиеся ресурсы для достижения своих целей.

1.3 Соотношение нации и индивида

Исходя из того, что величина системы не равна сумме величин элементов36, можно говорить, что некоторые вопросы имеют малую значимость для индивида, но являются ключевыми для системы. Этим пользуются «политические лоббисты» – апеллируя к малой значимости для каждого конкретного индивида, они убеждают массы в безопасности тех или иных изменений, однако, как справедливо отмечает русская народная мудрость «с миру по нитке – голому рубаха», цена такого рода изменений высока и, в конечном счете, может негативно сказаться на системе в целом и привести ее к дезорганизации, что опасно уже для каждого конкретного индивида, т. к. он обладает набором прав и обязанностей только в рамках социальной системы. Поэтому, нельзя предоставлять индивидов самим себе: на них так или иначе будет оказываться влияние, и если церковь и государство отказываются контролировать сознание граждан, это будут делать частные компании через зависимые от них СМИ, которые будут представлять частные интересы как всеобщие, дезориентируя массы. Следовательно, индивидов надо воспитывать. Однако кто этим должен заниматься?

Поручение воспитательной функции всецело государству означает, что индивиды будут приобретать то сознание, которое выгодно государству, а точнее, правящей элите. С другой стороны, государство, отстранившееся от процесса воспитания, рискует получить неподконтрольное население, в сознании которого подчинение государству будет представляться чем-то неестественным, что повлечет дисфункцию государства и дестабилизацию системы. Таким образом, сознание индивидов должно формироваться в рамках как минимум двух институтов, один из которых обязательно должно быть государство и ни в коем случае нельзя доверять воспитание вненациональным институтам.

Следует учесть и то, что в структуре сознания имеют место не только теоремы, но и аксиомы, которые представляют собой фундамент, на котором сознание основывается. Для того чтобы разность между векторами осознанной деятельности людей и результирующим вектором была максимально малой, необходимо общая структура мышления, что возможно только при условии наличия общности аксиом, на которых строится система мышления. Для социума же отсутствие общности аксиом мышления индивидов ведет к дестабилизации и неустойчивости в плоскостях раскола, т.е. без общих аксиом социальная система нежизнеспособна. Что касается природы аксиом, то они по определению недоказуемы – их можно только принять на веру. Таким образом, вера скрепляет людей в систему и никакая социальная система невозможна без общей веры, а значит, социального института, ответственно за веру – церкви.

В этой связи следует отметить опасность общности теорем: теоремы есть актуализированные аксиомы и если они становятся недвижимыми, то это ведет либо к невосприимчивости системы к изменениям во внешней среде и ее неадекватному поведению, либо, в случае стремления к трансформации системы, к ломке всей структуры мышления. Опасность процесса ломки закостенелых теорем состоит в том, что, обладая значительным импульсом, он не только ломает костные теоремы, но и атакует аксиомы.

Таким образом, наличие общих аксиом принципиально важно для социума, но в то же время нельзя допускать монополизации воспитательной деятельности государством с одной стороны, и его отстранения, с другой стороны, также нельзя допускать вненациональные институты к процессу воспитания. Что касается того, какие институты должны заниматься воспитанием членов общества, то их перечень определяется в зависимости от того, чему должно учить, т.е. какую программу планируется заложить в головы людей. Но одним из них является государство, другим – институт, занимающийся поддержанием общей веры среди людей, т.е. церковь.

1.4 Роль государства

Т.к. государство является институтом, воплощающим волю нации, граждане обязаны быть причастны к его комплектации, где демократические процедуры есть одна из форм данного процесса наряду с феодальными принципами представительства, где представители не избирались, но входили в политическую элиту, по причине обладания высоким статусом, который мог быть наследственным (как у дворян), либо получаем от действующих властей (как у духовенства).

Государство как институт системы выполняет функцию конвертации ресурсов и его эффективность – частное между вложенными ресурсами и полученными изменениями системы и ни в коем случае не полученный доход государства, ибо тогда оно фактически становится фирмой (из современных экономистов значительный вклад в такое понимание роли государства в экономике внес М. Делягин37). В экономическом выражении государство это его бюджет, в социальном – элита, в культурном – идеология, в политическом – власть.

Следует напомнить, что исходя из соотношения определений «нация» и «государство», установленного выше, никакой государственный строй не есть самоценность, напротив, политические система и институты должны постоянно видоизменяться для того, чтобы эффективно и результативно действовать в интересах нации, где основополагающий интерес – выживание, наверное, единственное объективное стремление. Однако здесь следует учитывать издержки и опасности перестраивания и переориентации людей, а также риски, связанные с тем, что работоспособность будущих форм организации не гарантирована.

Принимая во внимание еще и тот факт, что в обществе существуют как стороны, заинтересованные в поддержании статус-кво, так и заинтересованные в тех или иных изменениях, можно однозначно заявить, что интересы государства (а точнее, правящей элиты) не всегда тождественны интересам нации. Разрешить такой конфликт можно только через смену элит и ротацию кадров. Также необходимо предусмотреть механизм внесения поправок в принципы государственного устройства с тем, чтобы максимально своевременно отказываться от более неактуальных образов действий, но не делали это чересчур поспешно.

Тем не менее, для как сознания элит, так и сознания обычных граждан необходимо наличие аксиом, которые должны получить выражение в государственном устройстве, дабы принципы функционирования государства органично вписывались в сознание людей. В государственном устройстве априорные суждения должны быть прописаны в конституции (или ее аналоге), но с другой стороны в конституции должны быть прописаны исключительно априорные аксиомы (а такие детали как срок полномочий нижней палаты парламента ни в коем случае в не должны иметь место в основополагающем документе, т. к. являются теоремами, об опасности которых говорилось выше). Также в государственном устройстве должны иметь место органы-стабилизаторы, однако их число должно быть минимальным, дабы структура государства не стала костной. Смыслообразующие (и потому неизменные) суждения и формы будут выполнять функцию стабилизатора, ротируемые – двигателя. Вполне очевидно, что между стабильностью и движением возможен конфликт, что не позволит политической сфере раз и навсегда закрыться (в случае полной победы «стабильности») и, изменившись, потерять свою сущность (в случае полной победы «движения»).

Здесь следует провести параллели со взглядом Т. Куна на научные парадигмы («признанные всеми научные достижения, которые в течение определенного времени дают научному сообществу модель постановки проблем и их решений»)38, которые суть есть идеологии научного сообщества (т. к. расценка какого бы то ни было факта как проблемы есть субъективное высказывание, которое возможно только в системе координат), получающие отражение в организации науки и направлении ее деятельности.

Таким образом, помимо принципа представительства нации для наибольшей эффективности структура государства должна отражать структуру сознания: в его структуре имеет место, как неизменяемое основание, так и изменяемая надстройка, которые, заставляют государство изменяться для увеличения эффективности выполнения своих функций, но в то же время удерживают его от распада, вызванного чересчур быстрыми преобразованиями.

1.5 Долг свободы

Национальной идеологии во многом, противостоят утопические идеи, порожденные Просвещением, которые вместо того, чтобы решать насущные проблемы, преследуют такие идеи как «свобода», «равенство», «братство», «уважение» и другие. Они подаются как всевозможность, т.е. возможны в идеальном виде и для всех и потому прельщают людей. Здесь же придется дать ответ чем являются эти идеи не обособленного индивида, но для элемента социальной системы, человека, каждый день контактирующего с другими людьми, а не человеками. Поэтому, свобода, равенство, братство рассматриваются именно как принципы взаимоотношения людей друг с другом, т.е. принципы организации системы, которые производны от ценности и сами ей не являются, но ценны поскольку, постольку есть продолжение ценности, ее развитие.

Казалось бы, следует отнести вопрос о свободе к разделу о взаимоотношениях нации и индивида, однако в таком случае понятие «свобода» было бы сужено до одного из его проявлений – личностного, а оно, как отмечает В. Асмус, еще у Г. Гегеля становится важным не только для индивида, но и для всего общества39. Иными словами, свободной должна быть нация.

Весьма точное определение свободы дает «Краткий философский словарь»: свобода – это «деятельность, не обусловленная внешними по отношению к субъекту деятельности причинами», однако оно рассматривает субъекта изолировано от других субъектов. Если говорить об индивидуальной свободе, то следует отметить, что она является статусом индивида, который он приобретает в социуме, что было подмечено еще Аристотелем в его «Политике»40. Там же Аристотель говорит и об ответственности как о спутнице права41.

Если рассмотреть принцип сопряжения свободы и ответственности применительно к элементам системы, то можно заметить, что если ответственность будет меньше свободы, то система будет несбалансированной и может распасться, следовательно, необходимо уравновешивать права и обязанности. Однако тут встает вопрос: «в чем смысл для индивида приобретать права, если за вычетом сопутствующей ответственности ничего не остается?». Действительно, «правильная» свобода для самого себя не имеет смысла, если не учитывать факт соответствующего материального вознаграждения, которое хоть и необходимо, но недостаточно, следовательно, смысл наделения системой правами элемента заключается не в элементе, но в системе. Иными словами, индивид получает статус в обществе для того, чтобы служить ему. Более того, социум заинтересован в свободных и ответственных индивидах и институтах, что делает свободу, понимаемую через долг, обязательным принципом организации социальной системы. Таким образом, понятие права видоизменяется и выглядит так: «Право субъекта «А» есть исполнение долга перед ним».

Следует также разделить «права» и «условия выполнения долга»: права субъекта «А» есть системное условие выполнения его долга. Также в условия входят внесистемные обстоятельства (например, наличие природных ресурсов), т.е. «право» уже «условий».

У данного принципа есть альтернатива, выраженная в формуле «свобода субъекта «А» кончается свободой субъекта «Б»». У данной формулы есть существенный недостаток: т. к. согласно ей в системе образуются произвольные пространства (т.е. пространства, где субъект может чинить свой произвол), то система начинает дробиться и атомизироваться, т. к. субъекты будут стремиться к защите своего произвола от вмешательства. В результате этого процесса система распадется, что повлечет за собой утрату субъектами произвольных полей, т.е. потерей свободы. Следует отметить, что данная формула основана на т.н. «естественном праве», которым люди наделяются по рождению, просто так и смысл права помещен в индивида. Сторонники договорной теории утверждают, что люди объединяются ради защиты своих прав, но делают грубую ошибку, полагая, что смысл прав остается у индивидов. Наоборот, при объединении смысл прав переходит к системе, ибо только в рамках системы возможен статус.

Таким образом, складывается двойственная картина: в системе, где у индивида есть статус, смысл прав не у индивида, ибо иначе система дезорганизуется и прав не будет ни у кого, но единственная ситуация, когда смысл прав может быть у индивида, это когда либо система работает на него (что возможно лишь в единичных случаях), либо когда он вне системы. Иными словами, никаких естественных прав у людей нет.

Следует отметить тот факт, что при доказательстве наличия у человека вне системы каких-то прав, в частности у Дж. Локка, говорится о «естественном порядке вещей», частью чего являются «естественные права». Этот «естественный порядок» не возникает сам по себе – он заведен Богом42. Иными словами источником естественных прав людей является Бог, и люди обладают естественными правами до тех пор, пока искренне верят в Бога и в том объеме, который описан в Библии. При этом, они должны исполнять долг перед Творцом.

Как можно увидеть, «естественные права» не есть аксиома у Дж. Локка, он утверждает их через Бога, в которого можно только верить. Здесь же утверждаются права через социум, объединенный общими аксиомами, т.е. верой в абсолют, т.е. в Бога. Также следует заметить, что подобно тому, как «лучшее есть враг хорошего», вера есть враг доверчивости и суевериям, т.е. предполагает отвержение всего, что противоречит вере, ибо вера есть аксиома, т.е. само собой разумеющееся и то, что противоречит вере невообразимо, а значит, не должно существовать, иначе миф не будет реальным, духовный аспект системы будет в диссонансе с материальным.

Обратно к социальной системе. Суть долга всегда была связана со стремлением системы выживать, однако формы долга постоянно менялись в зависимости от изменений во внешней среде, от изменений внутри системы, как на рядовом, так и на элитарном уровнях. Но где лежит начало циркуляции форм долга, что было толчком? Исходя из сути долга, можно с уверенностью заявить, что толчком было осознание общности и обособленности людей от материального мира и необходимости взаимодействия между собой. С этого момента начинается социальное время. Пример начала социального времени можно найти в Книге Бытия, где Бог ставит человека над животными («дать имена животным») и завещает людям править на земле (Быт. 1:28).

Поиск начала социального времени мало чем отличается от поиска причин всего сущего, т.е. от философии детерминизма. Рано или поздно на этом пути исследователь упирается в абсолютную причину, которую Платон называет Логосом, Библия – Богом, Мухаммед – Аллахом. Таким образом, можно заявить, что абсолют есть причина толчка к движению форм долга, а, значит, и свободы в ее истинном понимании. Если абсолют есть причина свободы, то это должно получить отражение, как в сознании людей, так и в государственном устройстве, а именно, через ответственность членов стабилизирующих институтов перед абсолютом, для чего требуется вера, которая есть допущение знания об абсолюте, ибо абсолют непознаваем напрямую, но по следу, который был оставлен им, о чем говорит диакон Андрей Кураев43. Именно по этой причине церковь является одним из основных институтов нации как системы, а вера – причина долга.

Если рассмотреть концепт веры применительно к системе координат, то получится, что подобно тому как начало координат есть допущение, вера есть допущение знания об абсолюте. Поэтому, можно с уверенностью сказать, что вера устанавливает систему координат и никакая система координат невозможна без веры и суть есть вера. Поэтому, для того, чтобы социум был един, необходима общая ориентация, т.е. вера. Церковь же является институтом, сопряженным с поддержанием веры в людях, т.е., по сути, выполняет роль вестибулярного аппарата.

Данная модель весьма напоминает устройство Исламской Республики Иран, где имеет место как органы духовной власти (Рахбар, Совет Муджтахидов), так и светской власти (Президент, Меджлис), так и соединительные органы (Совет стражей Конституции, Совет Целесообразности + согласование кандидатур на посты в светских органах с духовенством). Ключевой момент здесь – симфония, основанная на примате церкви над государством, чего, кстати, как правило, не было ни в Византии, ни в России, в связи с чем предлагается защитить церковь от государства отделением ее структур от государственных, что ни в коем случае не означает ее вытеснение из повседневной жизни, ибо люди исполняют долг друг перед другом каждый день, а для долга нужна вера. Таким образом, вера – норма жизни.

Помимо материальной заинтересованности в принятии на себя обязательств, необходима и духовная заинтересованность – дабы не нарушать двуединство системы, т.е. для индивидов необходима сверхзадача как фактор мотивации к принятию на себя и исполнению долга. Однако если сверхзадача принципиально выполняема в этом мире (догнать и перегнать Америку по производству чугуна и мяса), то рано или поздно наступит кризис ценностей, о чем говорилось в пункте 1.2. Таким образом, сверхзадача должна апеллировать к сверхъестественным силам и должна находиться за пределами материального мира, т.е. быть производной от религии, хотя и должна иметь отношение к материальному миру, т.е. должна замыкаться в нации.

Весьма удачную попытку мотивации принятия долга представляет собой учение Христианства, один из многочисленных примеров чего можно найти в Послании к Римлянам: «Господу служите; утешайтесь надеждою; в скорби (будьте) терпеливы, в молитве постоянны» (Рим. 12:11 – 12). Однако глубоко вдаваться в суть христианской философии и этики – отступление от основной темы, но предвосхищая сомнения в «национальности» Христианства можно сослаться на русского философа И. Ильина: «Национальное чувство не только не противоречит христианству, но получает от него свой высший смысл и основание; ибо оно создает единение людей в духе и любви, и прикрепляет сердца к высшему на земле – к дарам Святого Духа, даруемым каждому народу и по своему претворяемым каждым из них в истории и в культурном творчестве. Вот почему христианская культура осуществима на земле именно как национальная культура и национализм подлежит не осуждению, а радостному и творческому приятию». «Каждый народ имеет инстинкт, данный ему от природы (а это значит – и от Бога), и дары Духа, изливаемые в него от Творца всяческих. У каждого народа инстинкт и дух живут по-своему и создают драгоценное своеобразие»44.

Также следует отметить распространенную практику «национализации» Христианства, в особенности, Православия. Во многом, данный процесс проходил через святых, выполнявших функции, схожие с функциями языческих богов, особо почитаемых в тех или иных местностях. Таким образом, можно вполне уверенно заявить, что Русское Православие воплощает исконно русские архетипы и национальная идеология России, которая должна гармонично сочетаться с национальными архетипами, наилучшим образом может быть построена только на Православии.

Здесь необходимо отметить такое явление как неоязычество, которое есть попытка поиска народных корней и вызвана кризисом идентичности и попыткой отгородиться от внешнего духовного влияния, но история показывает, что язычество во все времена было самой толерантной религией и язычники относительно легко переходили в монотеистические религии, более жесткие в своей догматике. Помимо этого, локальные культы никак не могли способствовать объединению разрозненных племен в одну нацию, ибо каждый культ основывался на своих аксиомах. Этот и многие другие недостатки неоязыческой критики Православия хорошо освещены и разобраны в книге А. Кураева «Трудно быть русским. Россия и новое язычество»45.

Обратно к свободе. Принцип свободы применим также и к подсистемам в рамках системы, т.е. к институтам, ибо они также получают функциональный статус сугубо в социуме.

В итоге, получается диалектическое противоречие «права» против «ответственности (включая обязанности)», синтезом которого является функция или долг. Понимание свободы через долг расходится с приведенным выше определением, что, во-первых, свидетельствует о том, что модели класса «субъект-объект» могут видоизмениться на прямо противоположные при их помещении в контекст системы, т.е. работает принцип отрицания отрицания. Во-вторых, ликвидирует противоречие между личной свободой индивидов и нацией.

Однако не следует забывать о том, что нация двуедина, что несет в себе потенциальную опасность конфликта долгов. Окончательно исключить такой конфликт нельзя, однако можно минимизировать его остроту и вероятность возникновения, весьма удачная попытка чего предпринята в Христианстве – давать «Кесарю – кесарево, а Богу – Богово» (Мк. 12:14–17).

В связи с вышеперечисленным, иное значение приобретают и такие концепты как «равенство» и «справедливость». При определении равенства исходят из диалектического противоречия между правами (плюс льготы привилегии и др.) и обязанностями (плюс ответственность), результат которого есть произвол субъекта (т.е. у субъекта больше прав, чем обязанностей – у него появляется возможность чинить произвол; если наоборот – он угнетаем). Таким образом, равенство среди членов социума есть равенство разности вышеобозначимого выражения, которая должна равняться нулю, дабы не дестабилизировать систему и во имя сохранения свободы индивидов. «Справедливость» же в данной системе представляет собой принцип адекватного наделения субъектов правами и обязанностями. Как видно из данного абзаца, категории «равенство» и «справедливость» не только не противоречат категории «свободы», но и являются прямым ее следствием и дополняют его.

Следует также отметить тот факт, что такие концепты как «авторитет» (влияние умственное, возбуждающее уважение, доставляемое обладанием превосходной и признанной власти или выдающейся и признанной мудрости, знания, добродетели)46 и «порядок» не противоречат принципу справедливого наделения долгом и принципу «равенства нулевого произвола» и, по сути, являются уважением по отношению к чужому долгу и состоянием системы, характеризующееся наличием «равенства нулевого произвола», соответственно.

Здесь следует особо заостриться на «порядке». Г. Лейбниц рассматривал принципы организации мира, созданного Богом, одним из результатов чего явилось решение проблемы теодицеи, предусматривающий порядок мироустройства, где одним предписано быть наверху, а другим – внизу (он это называет неоднородностью материи)47. Г. Лейбниц говорил Боге как о силе, организовавшей материю и оправдывал иерархический порядок промыслом Творца и именно поэтому он критикует инфантильность, которую он описывает как «существование всего возможного»48. Действительно, как было выше описано, в основе системы стоит абсолют и в каком-то смысле он является причиной той или иной организации системы, для которой характерно иерархическая структура и функциональные обязанности элементов. Таким образом, порядок в системе всегда иерархичен, что не дискриминирует никакое звено, ибо все они равны в долге своем.

Не менее важен принцип единства системы, согласно которому долг внутри системы имеет примат над долгом вне системы, дабы предотвратить «инфекции», связанные с необходимостью исполнять внесистемный долг, что грозит дезорганизацией системы. Тем не менее, это не должно предотвращать импорт знаний, которые должны быть тщательным образом исследованы и по возможности применены на благо социума. Принцип единства черпает свою причинность напрямую от веры, т. к. верующий отвергает все, что противоречит его вере, значит, замыкает свое сознание в кругу, очерченном верой, то же, что не противоречит вере будет воспринято, но только как продолжение веры, очередная ее актуализация, и именно это позволяет импортировать знание и культурные образцы, приводя их в такой вид, что они есть продолжение веры. Например, казаки, переселившиеся на Кубань вскоре начали носить черкески, которые стали частью их формы, но от этого они не стали горцами и это не привело к принятию ислама, ибо черкеска была вписана в культуру и быт православных.

Таким образом, социум заинтересован в том, чтобы его члены были «свободны», т.е. могли исполнять свой долг, для организации чего создаются институты, специализирующиеся на тех или иных видах долга, что есть залог свободы нации. Принципиально важен здесь институт государства, который также организует исполнение долга, в основном посредством его формализации через законы. Правоохранительная функция государства же направлена на обеспечение условий, способствующих исполнению долга в той мере, насколько это необходимо нации. Для индивидов же необходимы мотивирующие факторы как материального, так и духовного характера, причем последние должны выходить за пределы материального мира.

Свобода нации же заключается в способности делать независимое волевое действие, которое невозможно без свободы индивидов в ее истинном понимании. Следует отметить, что понятие «свободное волевое действие» не содержит никаких характеристик этого действия по отношению к другим субъектам, т.е. свободным волеизъявлением нации может быть как избрание популистской радикально настроенной милитаристской партии-однодневки, так и выбор умеренной и сдержанной партии с многолетней историей и устоявшимися традициями. В связи с этим, непонятна реакция мировой общественности на свободный демократический выбор Палестины, где выборы выиграла радикальная группировка ХАМАС49.

Таким образом, для обеспечения собственной свободы нация как социальная система обеспечивает свободу внутри себя, которая заключается не в простом наделении правами, но в наделении ими одновременно равными обязанностями и ответственностью, которые должны уравновешивать права, льготы и привилегии. В результате этого, образуется диалектическое противоречие, синтезом которого является долг, который и есть истинная категория, через которую должна пониматься свобода. Через понимание свободы как долга приходит и понимание равенства как наличия у всех элементов социальной системы одинаково нулевой возможности чинить произвол, справедливости как адекватного наделения элементов долгом, авторитета как уважения, испытываемого по отношению к чужому долгу, порядка как иерархического устройства системы где все элементы, тем не менее, равны друг перед другом нулевым произволом, единства как замкнутости долга в системе.

Институты в рамках социума устроены для того, чтобы организовать исполнение долга, в т.ч. государство, помимо этого занимается и обеспечением благоприятных условий для исполнения долга.

Внешние сношения нации.

Т.к. одним из основных принципов организации социальной системы (нации) является свобода, сохранение внешней свободы нации, обеспечение ее выживания и реализация вытекающих отсюда интересов – цели внешней активности системы. Как было видно на примере индивидуальной свободы, принцип отрицания отрицания работает. Следовательно, если поместить нацию в качестве элемента в более крупную систему, то принцип свободы будет либо нарушен, либо извращен, что грозит дестабилизацией противоречия «право – обязанность» и может повлечь за собой произвол со стороны одних сегментов и угнетение других сегментов.

Творцами этого произвола станут космополиты («граждане мира»), люди, которые будут ощущать себя элементами вненациональной общности и, следовательно, пренебрегающие национальным порядком, но соблюдающим «мировой». Следует также обратить внимание на опасность международных договоров в области прав человека: заключая их государство не только нарушает собственный суверенитет, но и разбалансирует общество, инфантилизируя его. Происходит это следующим образом: согласно положениям договора государство обязуется установить внутри себя отношения, предусмотренные нормами договора, но это происходит насильственно, ибо не есть плод развития системы, наоборот, внешние силы решают за нее какой ей быть. Более того, основанием для наделения правами служит не устоявшаяся практика внутри государств, где сама система формирует заказ на те или иные функции и роли, но воля других игроков, которые хотят, чтобы в той или иной системе установились те или иные отношения, вне зависимости от наличия социального заказа на них.

Возражение, апеллирующее к тому, что международные договоры в области прав человека существуют для «страховки» от возможного отхода государств от тех или иных принципов лишний раз подтверждает опасность этих договоров: изначально социальный заказ на те или иные роли и функции элементов системы продиктован необходимостью выживания системы, а не следованию какому-то принципу. В свою очередь принципы могут предать систему, став самоценными, опасность чего была описана выше в пункте 1.2.

Поэтому, для нации вредно участие в «общечеловеческом проекте» в т.ч. общечеловеческая риторика, т. к. помимо нарушения принципа единства она организована по-другому, нежели национальная (нация не стоит в ее центре, в начале координат). Также вредны какие бы то ни было внешние обязательства относительно форм внутреннего устройства, т. к. они нарушают свободу нации в целом и свободу каждого члена социума в частности (несмотря на псевдо-правозащитную риторику).

С. Хантигтон в своем произведении «Столкновение цивилизаций» ясно очертил фронты межцивилизационного противостояния, их два: борьба за установление своих цивилизационных ценностей в качестве общечеловеческих и бытовые конфликты между индивидами-представителями разных цивилизаций50. Исходя из этого, можно с уверенностью говорить о том, что «общечеловеческая риторика» есть орудие в цивилизационной борьбе, сила которого зачастую недооценивается. Механизм уничтожения противника при помощи этого орудия таков: навязывая через международные договоры и посредством международных организаций свой уклад жизни, который есть плод социального заказа, формировавшегося в одних социальных, политических, природно-климатических и других условиях навязывается другой системе, где условия диктуют иной социальный заказ.

В такой ситуации возможно два пути развития событий: либо государство попытается бороться с навязанным образом жизни, делая невозможным следование ему, что вызовет негативную реакцию со стороны навязавших, которая будет воплощаться через обвинения в нарушениях прав человека и международные санкции, плоть до гуманитарной интервенции. Второй вариант развития событий – государство не сможет сопротивляться и примет навязанные правила, что сделает поведение элементов системы неадекватным реальности, значит, смерть системы.

Следует также отметить опасность общечеловеческой риторики как таковой (т.е. даже если она не используется кем-то в своих целях): общность всех людей устанавливается на основе принадлежности к одному биологическому виду, следовательно, «общечеловеческие ценности» должны затрагивать сугубо животные аспекты жизни, т.е. лежать в экзистенциальной и физиологических плоскостях. Однако человека от животных отличает наличие культуры поведения, которая организует и регулирует проявление инстинктов, а, порой, противостоит их свободному проявлению. Таким образом, «общечеловеческие ценности», как парадоксально это ни звучит, лишены человеческого, т.е. того, что отличает человека и следование им рано или поздно приведет к нисхождению до уровня животных, даже если под ними на самом деле подаются ценности какой-то цивилизации.

Таким образом, внешняя активность нации направлена на обеспечение своего выживания и своей свободы. Ради сохранения собственной свободы и свободы своих граждан должно воздерживаться от включения в большие системы в качестве элемента. Более того, необходимо избегать вообще любой наднациональной и в частности общечеловеческой риторики, которая грозит превратить людей, в конечном счете, в животных, и не брать на себя внешнеполитические обязательства относительно форм внутреннего устройства, ибо это есть насилие над системой и не адекватно социальному заказу на функции и роли в системе.

1.6 Выводы

Таким образом, социум является системой, в рамках которой люди получают статус и становятся ее элементами. Статус элемента предполагает исполнение долга перед другими элементами и исполнение долга перед элементом. Причиной долга является вера, которая устанавливает систему координат и никакая идеология, равно как и само существование социума, не возможна без веры, без аксиом.

Для того чтобы система функционировала необходимо наличие общих аксиом, которые должны быть закреплены в государственном устройстве и они и только они должны быть записаны в Конституции. При этом, нет такого принципа, который мог бы препятствовать привитию аксиом индивиду, что должно осуществляться при участи как минимум двух институтов, один из которых – государство, другой – церковь, институт, отвечающий за веру. При этом вненациональные учреждения должны быть в обязательном порядке отлучены от процесса социализации.

В связи с опасностью теорем следует оградить церковь от государства, дабы она не превратилась в одно из его министерств, чем являлся Синод в Российской Империи, что не означает вытеснение церкви из повседневной жизни.

Т.к. причиной долга является вера, все остальные институты, направленные на канализацию (не путать с водоотведением) долга выстраиваются в соответствии с верой и учением церкви, т.е. его ритуализацию. Поэтому можно сказать, что ритуал является основной нормой, регулирующей отношения в системе, а право – его надстройка, что можно сейчас увидеть в исламской и иудейской правовых системах.

Концептуальным институтом, наличие которого коренным образом изменяет статус социальной системы, является государство, институт по конвертированию ресурсов из одной сферы в другую, из одной области в другую. Этот институт производен от системы, неотделяем от нее и его деятельность не рассматривается в отрыве от системы. Государство имеет свое выражение в экономике (бюджет), социальной сфере (элита), в культурной сфере (идеология). Государство формализует исполнение долга через законы, которые должны не просто не противоречить вере, но быть производными от нее и черпать свою причинность из веры, а не из международных договоров, которые вредны для нации, равно как и вся общечеловеческая риторика.

Как ранее было сказано, индивид обладает статусом в системе, в котором содержатся его права и обязанности (т.е. перед кем или чем он выполняет свой долг и кто или что исполняет свой долг перед ним). Причиной свободы является социум, объединенный верой; производной от свободы являются такие принципы устройства системы как «равенство нулевого произвола» (или просто равенство, т.е. принцип, согласно которому у всех элементов системы права равны обязанностям), «справедливость» (выражающаяся в адекватном наделении людей долгом), «порядок» (выражающийся в долговой сбалансированности общества и его иерархической организации), «авторитет» (уважение всех членов социума к долгу друг друга), «единство» (заключающееся в примате внутрисистемного долга над внесистемным). Нарушение хотя бы одного из этих принципов повлечет за собой искажение и нарушение других, что дестабилизирует систему и поставит ее на грань дезорганизации.

2. Компаративный аспект идеологии

Компаративный аспект идеологии заключается в сопоставлении должного с настоящим. В роли должного выступает вышеописанная идейная система, в роли настоящего – Конституция России, т. к. ввиду того, что применяется системный подход к анализу ситуации в стране, т.е. российский социум рассматривается как система, то нужно начинать анализ с базовых принципов его организации, дабы получить ответ на вопрос о принципиальной способности решать задачи (выживание нации и достижение или сохранение внешней и внутренней свободы, равенства, справедливости, авторитета, порядка в нации). Предлагается ответить сначала на этот вопрос, дабы не списывать все на плохое исполнение хороших идей.

2.1 Сопоставление базовых принципов

Начнем с преамбулы: Конституцию РФ принял «многонациональный народ Российской Федерации» 51 и он является источником власти52. Словосочетание «многонациональный народ» – оксюморон (т.е. сочетание слов противоположного значения), т. к. слово «многонациональный» предполагает наличие множества наций, т.е. не просто объединений индивидов, но и государственность (что уже имеет место как минимум на уровне дискурса, который может потянуть за собой и реальность, в Ингушетии53, Чечне54, Северной Осетии55, Карелии56 и многих других «республиках» в составе республики Российская Федерация). Слово же «народ» многозначительно: от популяции представителей вида Homo Sapiens на определенной территории до совокупности людей объединенных общностью языка, культуры, религии, территории, исторической судьбы57. Если под словом «народ» в конституции понималась сплоченная социальная группа, то выражение «многонациональный народ» – бессмыслица, но если понималась популяция животных (потому что основанием для объединения служит принадлежность к одному биологическому виду) в пределах границ Российской Федерации, то выражение не только имеет смысл – слова «многонациональный», «народ» и «Российская Федерация» взаимодополняют друг друга, а слово «многонациональный» приобретает другое значение – люди разных национальностей объединены, значит они ставят что-то выше своей национальной принадлежности, т.е. национальность для них не имеет первостепенной важности. Также не имеет значения религиозная принадлежность людей, о чем говорит статья 2858 (в этой связи следует отметить важность данного вопроса: во многих религиях иные верования определяются как идолопоклонничество, примером чему служат первая и вторая заповеди (Исх. 20:2–6), которые караются либо Богом (Исх. 20:5), либо людьми (Коран, 9: 5) Таким образом, чтобы соблюдать принцип уважения к другим религиям, закрепленный в Конституции РФ, необходимо отказаться от своей веры). Более подробно этот тезис развит в статье 19 пункте 2, где утверждается равенство перед государством человеческих особей вне зависимости от их происхождения, расы, религии, этничности и т.п., что весьма напоминает «многонациональную империю», один из «толерантных режимов» М. Уолцера, который характеризуется одинаковым безразличием бюрократического аппарата к подданным59, т.е., по сути, власть находится у военно-бюрократической корпорации. Естественно, при таком основании государство будет безразлично к бедам граждан, а бюрократический аппарат склонен к коррупции, что было отмечено М. Уолцером как отличительная черта такого толерантного режима.

Таким образом, источник власти, согласно Конституции России – некоторое количество особей, проживающих в пределах границ Российской Федерации, которыми они, собственно, и объединены.

Однако уже в статье 9 пункте 2 можно столкнуться «народами» (т.е. этносами) как субъектами, как минимум, отношений собственности на природные ресурсы (при этом, следует отметить, что комментарий к Конституции никакого внимания собственности народов не уделяет60 61 данному противоречию никакого внимания, акцентируясь на праве собственности как таковом), что вместе с федеративным характером устройства, согласно которому внутри федерации существуют еще государства (республики), создает другой образ – РФ теперь становится конгломератом этносов. Другими словами, появляется общесистемный уровень – уровень федерации и уровень подсистем – этносов. Однако, согласно Главе 16 п. 2, «положения Конституции не противоречат друг другу»62. Иными словами, в рамках конституционного строя России каким-то образом должны уживаться две разные модели устройства социума. Но при детальном рассмотрении обнаружится, что эти две модели есть по сути одна – имперская, где используются управленческие хитрости, направленные на поощрение национального чувства у одних и его подавления у других. Национальное чувство поощряется путем создания «государств» внутри «государств», автономных округов и областей, национально-культурных автономий. В отношении остальных же действует прямо противоположная политика, направленная на подавление национального чувства. Примером чему служит практика создания национально-культурных автономий национальных меньшинств, предусмотренная ФЗ «О внесении изменений в ФЗ «О национально-культурных автономиях» от 10 ноября 2003 года (см. поправки к статье 1)63. Таким образом, национальные меньшинства имеют собственную государственность, собственную национально-культурную автономию для сохранения собственного языка и культуры, а национальное большинство такой возможности лишено.

В отношении него применяется иная модель – разделение на индивидов, а не систематизация; превращение в неорганизованную человеческую массу, которой можно будет легче управлять – такой вывод делают русские националисты6465 и с ним трудно не согласиться. Следует также упомянуть культивируемый миф об угрозе «русского фашизма», при помощи которого бюрократия хочет дискредитировать русских националистов, ее непримиримых врагов, что было подмечено в т.ч. Марком Золотаревым еще в 2005 году66, и не потеряло свою актуальность вплоть до сегодняшнего дня67.

Также следует упомянуть статью 2, в которой высшей ценностью называется индивид, т.е. элемент системы68. Данное положение есть проявление либо неграмотности, либо откровенного лицемерия, ибо ни одна система не существует ради элемента. Наоборот, элементы составляют систему ради общего и совместного выживания, что не гарантирует выживание каждого, но есть залог предотвращения гибели всех, а не выживания всех и каждого. Задача системы не в том, чтобы обеспечить выживание каждому, но в том, чтобы предотвратить гибель всех.

Далее, возражение, апеллирующее к объединяющей роли судьбы и исторического прошлого, на поверку оборачивается еще одним аргументом против источника власти, провозглашенного Конституцией РФ: становление России в ее границах происходило не столько на основе добровольного присоединения, сколько посредством проведения военных кампаний и экспедиций: взятие Казани в 1552 году, Астрахани – в 1556 году, начало покорения Сибири Ермаком, Кавказская война 1817–1864 гг. и многие другие примеры взаимодействия, которое вряд ли сможет обеспечить единство некогда воевавших друг против друга сторон. Из этого следует, что «объединение общей исторической судьбой» маскирует истинного объединителя – самоценную государственную власть, т.е. коррумпированную бюрократию.

Еще одним аргументом в пользу того, что модель общественного устройства, которая предложена в Конституции, неспособна к систематизации социальной основы государственного строя и не может обеспечить реализацию истинной свободы, справедливости и равенства – тезис об осознании себя «частью мирового сообщества», развитый в статье 15 пункт 4, где говорится о примате международного права над внутренним.

Однако следует заметить, что в Конституции уделяется внимание не только правам, но и обязанностям, более того, речь идет об их равенстве69. Также (а может и так же) речь идет и о долге: в частности, в статье 38 говорится об обоюдном долге родителей и детей70. Однако слово «долг», единственное слово, способное без искажений максимально емко передать идею истинной свободы, упоминается 1 раз (в статье 59 п. 1), слово «обязанность» – 20 раз 11 местах, в то время как слово «право» – 93 раза (при этом в первой и второй главах оно употребляется 51 раз) 71. Слово «свобода» употребляется 54 раза (включая употребление в словосочетании «права и свободы»)72. Слово «должен» здесь употребляется по отношению к нормам Конституции, но не по отношению к субъекту, кроме гл. 38, где оно употребляется наряду со словом «обязанность». Слово «ответственность» употребляется 9 раз, но сугубо когда речь заходит о санкциях, предусмотренных законом, в значении ответственности элементами перед элементами данное слово не употребляется.

Таким образом, провозглашая во втором пункте статьи 6 принцип равных прав и обязанностей граждан, Конституция РФ более озабочена правами и свободами, нежели ответственностью, долгом и обязанностью, что может повлечь дисбаланс системы, связанный с произволом элементов системы, если положения Конституции будут исполняться. Следует так же отметить, что ответственность элементов перед элементами не упоминается в Конституции, за исключением главы 38, в которой идет речь о взаимоотношениях родителей и детей.

Что касается понятия «равенство», то оно в Конституции имеет значение, близкое к значению слова «одинаковость», которое в сочетании с концепцией толерантности («Многонациональная империя» М. Уолцера) приобретает следующий смысл: одинаковое безразличие. Что же касается взаимоотношений между индивидами, то, как выше отмечалось (когда речь шла о долге), данный аспект жизни практически не раскрыт в Конституции. Если же распространить принципы взаимоотношений между индивидами и государством на взаимоотношения индивидов, то получится следующее: индивиды одинаковы друг перед другом, ибо одинаковы перед государством.

Данное положение ложно и противоречит объективной реальности, которая демонстрирует различие между индивидами в их физическом и умственном потенциале, в темпераменте, в культурно-социальной среде, в которой они живут, и по многим другим показателям. Неодинаковость, заключающаяся в неравенстве индивидов по тем или иным показателям, являясь частью объективной реальности и обстоятельством, которое нужно учитывать при понимании такой категории как «равенство», отвергается Конституцией. Таким образом, «равенство» подается в извращенной форме: не адекватное наделение статусом, но предоставление всем одинаковые права и ограничения в ответственности, пример чему можно найти в статье 19 Конституции РФ, где в пункте 3 говорится о равных (т.е. одинаковых) правах (т.е. статусе) мужчин и женщин. Данное положение нивелирует разницу в функциях, которые выполняют индивиды в зависимости от своей гендерной принадлежности, и создает ложное ощущение равенства, в смысле одинаковости. Однако, в тоже время, государство не может не уделять внимания особой роли женщин, что, естественно, выражается в поддержке материнства. Таким образом, женщины обладают и положенными им льготами и в то же время одинаковыми по отношению к мужчинам возможностями такая ситуация несправедлива, если положения Конституции будут выполняться, а если они не будут выполняться и в этой области будет иметь место истинное равенство, то это будет чревато крушением надежд и разочарованием, т.е. несчастьем людей.

В связи с этим следует привлечь внимание к результатам исследований Ю. Новоженова, описанных в книге «Статус-секс и эволюция человека», где он среди прочего говорит о противоречивых последствиях эмансипации, следствием которой стала утрата женщинами женственности, т.е. самоотрицание; распад семьи, демографический кризис, феминизация общества, сдвиги в морали и многие другие социальные катаклизмы.73

Также следует отметить, что в комментарии, подготовленном авторским коллективом, состоящим из сотрудников МГЮА (Московской государственной юридической академии) к статье 19 (в которой речь идет о равенстве) в качестве обоснования норм приводятся ссылки не на понятия о должной форме взаимоотношений, которые по замыслу «многонационального народа России» должны царить в обществе, а на международные договоры, подписанные до принятия конституции74.

Таким образом, «многонациональный народ России» при всей своей абсурдности не имеет отношения к конституционному строю России, ибо не в соответствии с его волей принималась она, но в соответствии с нормами договоров, которые подписывали бюрократы во времена того режима, от которого «многонациональный народ России» освободился. Другими словами, положения этих договоров и участие России в них должны быть пересмотрены (что не означает непременного выхода из них). Более того, ради сохранения национальной свободы необходимо отказаться от принятия международных договоров и практики в других государствах как оснований конституционного строя.

Здесь следует отметить, что апелляция к международным договорам подрывает единство и целостность системы, т. к. не просто создает возможность для существования внешнего долга, но ставит его выше внутреннего.

Далее, понятие «справедливость» не предстает в Конституции РФ даже в извращенной форме – такое слово в ней вообще не употребляется75. Что же касается наличия в Конституции истинного смысла понятия «справедливость», то т. к. оно производно от понятия «свобода» и призвано дополнять его, то оно не может предстать в Конституции в истинном виде, ибо само понятие «свободы» извращено.

Что касается категории «порядок», то можно отметить, что в Конституции это слово употребляется 15 раз, а в принятом здесь значении – ни разу. Слово «порядок» употребляется в Конституции в значении «образ действия» и применяется касательно полномочий и процедур формирования органов власти. Для обозначения принципа социального устройства это слово не употребляется. Для обозначения устройства государственной власти используется слово «организация», которое встречается в Конституции 5 раз76, из них в 1 случае речь идет о международных образованиях. Для обозначения структуры взаимоотношений между элементами системы эти слова не используются, в т.ч. потому, что Конституцией РФ само наличие социальной системы как основы государственного строя не предусмотрено.

Также не нашлось место и такому понятию как «авторитет» как принципу взаимодействия элементов.

Что же касается идеологии, то, как гласит статья 13 Конституции РФ, «Никакая идеология не устанавливается в качестве государственной или обязательной». Однако можно с уверенность заявить, что Конституция РФ есть своего рода источник идеологии, ибо говорит, т. к. создает в сознании систему координат, в рамках которой возможны оценочные суждения, хотя бы при помощи категорий «конституционно – неконституционно». Таким образом, Конституция России является источником государственной идеологии и поэтому отрицание других систем мышления как государственных – естественная защитная реакция. Согласно этой статье, все остальные идеологии, религии и другие системы организации мышления равноудалены.

Как было выяснено в главе 1 пункте 2 настоящей работы, у носителя идеологии есть своя система координат, в рамках которой он выстраивает субъективные оценочные суждения, что несет в себе опасность разной трактовки одного и того же факта разными системами координат. Например, Коран утверждает: «Посланник Аллаха (т.е. пророк Мухаммед – Р.И.) – образцовый пример для вас, для тех, кто возлагает надежды на Аллаха» (Коран 33.21), который, как утверждают Хадисы, взял в жены 6-летнюю девочку (2-я жена Мухаммеда, Аиша; следует также отметить, что жен у пророка было больше, чем положено правоверному мусульманину более чем в 3 раза77), полноценный брак начался (т.е. она вошла в дом), когда ей было 9 лет78. Таким образом, каждый правоверный мусульманин потенциально готов совершить действия, предусмотренные статьей 134 УК РФ (педофилия). Что же касается взаимоотношения религий, то Православная Церковь на специальном соборе в Константинополе в 1180 году постановила, что бог Мухаммеда не есть бог Библии, ислам предается анафеме, а о Коране говорится следующее: «когда через опубликованную им книгу Коран, он передал окружавшим [его людям], которые не имели прежде большего количества гнусных и негодных вещей»79. Ислам же, несмотря на расхожее мнение, основанное на цитировании мекканских сур Корана, отличается не меньшей «толерантностью» (Здесь следует отметить, что Аллах меняет свою волю (Коран. 13. 39) и более поздние аяты (насих) (в хронологическом порядке) отменяют ранние (мансух)80 по тактическим причинам (пока слабые – говорить о мире, когда сильные – о войне)81, самыми поздними сурами являются девятая («Покаяние»), в которой говорится об отношениях с неверными, точнее, о покаянии неверных, и пятая («Трапеза»)82, в которой говорится о том, что можно, а что нельзя употреблять в пищу; в девятой суре иудеи и христиане подвергаются критике, более того, говориться о каре Аллаха против них (Коран 9; 30–32). А о возможной из кар Аллаха можно судить по пятому аяту девятой суры.

Другими словами, УК РФ запрещает быть полноценным мусульманином, а две основные конфессии в стране не принимают друг друга. Возражение, что ислам и Православие – религии, а в данной статье Конституции речь идет об идеологиях, неверно, ибо, как идеология, так и религия создают систему координат, более того, к ним одинаковое отношение Конституции. Поэтому, данный пример актуален и наглядно показывает, что идейный плюрализм и равенство идейных систем ведут к конфликту разных мировоззрений и ценностных систем, что делает невозможным решить его компромиссно, ибо примирение в таком случае может означать лишь уступки с одной из сторон и признание ей относительности своего взгляда на мир.

До тех пор, пока ценностная система будет утверждать абсолютность своего взгляда на мир, т.е. говорить о том, что их позиция есть единственно верная – конфликт не прекратится, но с признанием относительности своего взгляда на мир ценностная система начнет терять свои позиции в умах, т.е. начнется ее кризис, который выльется либо в возрождение (восстановления абсолютности своей позиции), либо приведет к гибели ценностной системы. Поэтому, религиозная толерантность и концепция мирного сосуществования есть признаки упадка ценностных систем, что чревато ценностным кризисом и дезорганизацией системы. Особенно это касается авраамистических религий (ибо первая заповедь – истинность единого Бога) и просвещенческих идеологических конструкций (ибо они провозглашают свою универсальность). Таким образом, принцип идейного плюрализма есть либо уловка и сознательный обман, либо мера, продиктованная модой, о чем свидетельствуют ссылки на опыт других стран и на международные договоры83.

Следует заметить, что анализ еще не затрагивал практику исполнения Конституции, т.е. анализировалась должная политика России, а не та, которая проводится. Также не учитывался тип построения системы государственной власти, но тип внутренней организации социума, т.е. взаимоотношения между элементами.

Из всего выше сказанного можно сделать следующие выводы. Первое и главное, в случае исполнения Конституции РФ, российский социум будет раздробленным, атомизированным и несистемным. К такому выводу можно прийти при помощи изучения самой основы государственного устройства, где источником власти декларируется некое количество человеческих особей под оксюморонным названием «многонациональный народ России», а в действительности является российское отделение международной бюрократии, которая ставит свои внутренние правила (международные соглашения) выше воли народа. Также в данной людской массе присутствуют двойные стандарты на этничность и народную культуру – они поощряются у меньшинств и нивелируются у большинства, которое, по мнению русских националистов, есть прямой враг международной бюрократии и ее спутницы – международной олигархии.

Из содержания Конституции РФ можно сделать вывод, что она является империей, т.е. страной, где государство самоценно, что означает коррупцию в рядах чиновничества. Вследствие этого и в соответствии с моделью «многонациональной империи» М. Уолцера, в стране провозглашается идейный плюрализм, который есть катализатор внутренних конфликтов, как правило, непримиримых.

Второе, в Конституции гипертрофированы принципы взаимодействия между элементами, что выражается в перекосе в сторону прав индивидов в паре «права-обязанности», т.е. искажено понятие «свобода». Также искажено понятие «равенство», которое означает «одинаковость». Принцип единства прямо и грубо нарушен. Справедливости, авторитету и порядку в Конституции нет места. Поэтому, даже если в основе государственного строя будет систематизированная общность, эта система весьма скоро выйдет из равновесия и воцарится хаос.

В этой связи следует заявить, что все попытки объединить людей в рамках конституционного строя РФ будут провальны, ибо сама Конституция этому препятствует и вопреки утверждениям авторов84 не будут действенны.

Таким образом, сложилась парадоксальная ситуация: единственным объединителем России на нынешнем историческом этапе является коррумпированная бюрократия, которую многие эксперты называют одним из главных вызовов России8586, что было признано даже на уровне руководства страны87 (слово «даже» употреблено не случайно, т. к. имевшийся в виду Президент РФ не менее отчужден от нации, чем и остальной гос. аппарат, хотя бы в силу того, что все его решения готовятся и должны исполняться чиновничеством), однако не признано среди правящей элиты, о чем говорят результаты исследования, проведенного в 2007 году Институтом общественного проектирования «Мировоззрение и идеология современной российской элиты», где коррупция находится на 5-м месте в списке главных национальных угроз России с результатом в 15,4% (при том, что респонденты могли назвать неограниченное количество угроз)88 или 50 человек из 326, что красноречиво свидетельствует о качествах и устремлениях современной российской элиты.

В связи с этим встает вопрос о целесообразности дальнейшего анализа устройства государства, т. к. оно так или иначе будет воплощать в себе правление бюрократии или то, что С. Перегудов назвал «государством-корпорацией»89, и реформы институтов и простое совершенствование законов (а именно, предлагаемое И. Рукиной реформирование законов из полномочных в законы прямого действия, персональная ответственность чиновников90), хоть и необходимо, но не достаточно и может привести лишь к временным успехам. Помимо этого, идеалом для него (государства) хоть и формально, но служит Конституция РФ, которая, мягко говоря, несовершенна и есть, по сути, модель нестабильного общества, а корпоративизация бюрократии стала реакцией здравого смысла на инициативы, предложенные в Конституции. Иными словами, современное российское государство даже на уровне целеполагания враждебно нации.

3. Релятивный и нормативный аспекты идеологии: строительство нации

Релятивный аспект идеологии заключается в выяснении того, какая общественная сила является основой национального государства, где ценностью является двуединая нация, внутри которой субъекты взаимодействуют согласно принципам истинной свободы, равенства, справедливости, взаимоуважения и где царит порядок.

Для начала необходимо рассмотреть материальный аспект нации, т.е. ответить на вопрос: что есть русская нация. Весьма распространено мнение, что «русским» считается носитель «русской культуры»91. Однако мнение большинства, хоть и фактор политики, но остается мнением, а мнению свойственно быть ложным.

Мнение, что «русский» есть «носитель русской культуры» ложно, т. к. ввергает разум в тавтологию: русский – носитель русской культуры, а русская культура – культура, созданная русскими. Н. Бердяев замечательно высказался по данному вопросу, раскритиковав абстрактную этику, породившую вышеописанную тавтологию и призвал учитывать расовую составляющую нации92. Действительно, сказать, что нация есть организованная определенным образом гетерогенная человеческая масса – по сути, отвергнуть материальное составляющее нации и оставить только духовное, что вводит в заблуждение, ибо ложно. Более того, не учитывать расовый фактор есть дань моде (точнее, антимоде, порожденной победой над нацистской Германией) и начало общечеловеческой риторики (т. к. утверждается, что национальные ценности приемлемы для людей всех рас). Более того, как справедливо заметил биолог Э. Майр: «Подвид или раса есть географически локализованное подразделение вида, которое отличается от других его подразделений»93. Иными словами, раса есть одна из форм адаптации человеческой популяции к местным условиям, что можно сказать и про традиции и культуру, государственное устройство, тип организации потоков долга. Таким образом, в идее нации заложена общность происхождения, т.е. расы и отказ от этого принципа есть первый шаг на пути к разложению нации.

Исходя из вышеописанного, можно сделать вывод, что концепции «нации без расы», т.е. отвергающие расовую тематику из националистического дискурса, ярким примером чему служат т.н. «гражданская нация» и фашистское государство Б. Муссолини, нельзя назвать националистическими, скорее, имитирующими национализм имперскими модели, ярким примером чему служит Конституция РФ.

Русский этнос можно конкретизировать и точно назвать расовые типы русского этноса9495, что и есть его «ядро». Кстати, согласно результатам этих исследований, изречение Ивана Тургенева «Поскреби любого русского – найдешь татарина», ставшее одним из современных антинациональных мифов, ложно.

Итак, материальная сторона русской нации определена. Однако, в связи с вышеописанным выделением материального аспекта нации, встает вопрос относительно места людей, расово отличных от «ядра», т.е. «периферии». Их встраивание в структуры государства русской нации без искажения принципов организации и без смещения ценности с двуединой нации к ее духовному аспекту – есть задача, которую необходимо решить в процессе строительства нации.

На этот счет есть несколько точек зрения. С точки зрения Э. Паина, расовый аспект нации, который стал частью националистического дискурса (примерами чему служат разделы антропологии и расоведения на сайте даже такой умеренной организации как ДПНИ96 и в т.ч. на персональном сайте политолога – националиста А. Савельева97), является опасным для страны, т. к. грозит «нацификацией» и превращением России в Третий Рейх98. Э. Паин выступает за строительство гражданской, т.е. по «французскому образцу», нации в России99, толчком к чему должно послужить осознание элитами опасности «фашизации» России100. При том, он справедливо отмечает, что проекты «неоимперия» и «политическая гражданская нация», которые «обсуждает московский интеллектуальный бомонд»101, не есть противоположности, но разновидности имперской модели, что не мешает ему далее говорить о некой истинной модели «гражданской нации», которая уже противоположна империи. Тем не менее, для него характерно видение системы разделенной на двое: общество с одной стороны и государство – с другой, что уже создает необоснованную возможность конфликта между ними. Более того, он говорит не о долге и социальных ролях, а о правах и привилегиях.

Не вполне понятен страх Э. Паина т.н. «нацификации» социума (если не учитывать урон имиджу страны), из-за которого нужно избегать такой темы как человеческие расы, ибо это в конечном счете может способствовать отторжению некоторых территорий от России102.

Помимо того, что избежание темы расы есть первый шаг на пути к «многонациональной империи» М. Уолцера, следует напомнить еще о том, что человеческие расы и расовые типы существуют вне зависимости от нашего внимания к ним и избегать темы расы во в т.ч. общественно-политическом дискурсе есть необоснованное самоограничение восприятия объективной картины мира и искаженное восприятие реальности, что ведет к неадекватному поведению и, в конечном счете, к гибели системы. Более того, как отмечает сам Э. Паин, упоминая о «воображаемых сообществах» Б. Андерсона, «любое воображение должно опираться на некую реальность»103, что лишний раз говорит о необходимости «расового дискурса».

Также следует отметить, в своем подходе Э. Паин уделяет основную часть своего внимания межэтническим взаимоотношениям, нежели принципам организации сознания элементов, что не вписывается в первый этап формирования нации согласно Э. Паину, который заключается в осознании общности104. Далее он говорит о попытках трансформации империй в национальные государства, которые, есть следствие упадка империй и не способствует их возрождению, но усугубляют его. Альтернативой он видит построение политической гражданской нации, где у гражданского общества есть договорные отношения с государством105.

Таким образом, Э. Паин испытывает страх относительно «фашизации» России, т.е. этнического национализма», который, по его опасениям, может привести к отторжению некоторых территорий от России, т.е. сохранение территории России имеет для него наивысшую цену. Именно ради этого он и предлагает политический, а не этнический национализм как альтернативу бюрократическому правлению, что есть ни что иное, как желание усидеть на двух стульях: и потеснить бюрократию и оставить население неорганизованной массой. Итак, концепция строительства нации в России, предложенная Э. Паиным не отвечает принципам организации нации, не учитывает объективную реальность, скорее всего, обслуживает чьи-то политические интересы.

Также внимания заслуживает подход А. Савельева к созданию нации, который называется, на первый взгляд, весьма противоречиво – «консервативная революция». Однако если дать позитивное определение консерватизму, т.е. не «идеология отказа от преобразований и оправдания закостенелости», а «модель особого устройства социума», то данное словосочетание будет лишено противоречивости. Именно такое определение консерватизма дается в его книге «Нация и государство: теория консервативной реконструкции» со ссылкой на Д. Рогозина: «Консерватизм – идеология национальных интересов, национальной самобытности, собственного пути, собственного лица России, гражданского достоинства и исторической гордости, не унижающей другие нации воинственностью, высокомерием и чванством. Консерватизм – это прагматическая политика национальной перспективы, национального подъема России»106. Следует отметить, что одно из ключевых слов в данном определении, «прагматический», соответствует пониманию системы как ценности сознания и политики.

А. Савельев утверждает три типа солидарности: кровно-родственная, политическая, религиозная107. Для того, чтобы объяснить суть данных типов лояльности предлагается сказать что есть предательство. Кровно-родственное предательство есть безразличие к происхождению подданных, что можно наблюдать конституционном строе Российской Федерации (см. Гл. 2). Политическое предательство есть «отступление на обочину современной жизни Родины»108, т.е. перенесение несогласия с политикой конкретного правительства на недовольство нацией, что можно наблюдать в среде российских «либералов», которые готовы искать помощь за рубежом для того, чтобы изменить политический режим в России. Религиозное предательство наиболее опасное из всех, ибо сводит на нет остальные типы солидарности, т. к. есть, по сути, отказ от национального типа поведения, пример чему – языческие и околоязыческие (астрология, нумерология) верования, секты, принятие русскими иных религий. Подчеркивая важность героизма, который проявляется в экстремальных ситуациях, автор предостерегает власти от проверки нации на лояльность, т. к. при каждой такой проверке неминуемо героизм соседствует с предательством, именно поэтому предлагается воспитывать героев, но сводить к минимуму ситуации для героизма.

Также А. Савельев уделяет внимание «служению», которое выбирается и связано с абсолютом и любовью, что ведет к национальной диктатуре, противной либеральной демократии и тождественной национальной демократии и монархии109, которые органичны для России110. Для монархии, по его мнению, необходимы православный характер государственного устройства, сословно-корпоративный характер устройства общества, позволяющий профессиональным группам осуществлять свое служение111, без чего монархия будет не более чем фарсом и узурпацией власти. Также важен «принцип ранга», т.е. иерархия элементов в системе. Тем не менее, каким бы рангом человек не обладал, все люди едины и равны в своем праве на служение, что должно обеспечивать меритократию в обществе112. При этом, он утверждает, ссылаясь на С. Франка, что служение должно предвосхитить монархию, не наоборот, также он считает, что мирское служение есть одно из проявлений веры113.

Говоря о расхождениях консерватизма и либерализма, А. Савельев отмечает 4 цели консервативной революции в России: восстановление ее исторической территории, искоренение болезней национального духа (либерализм и социализм), достижение русской солидарности, восстановление национального контроля над потоками информации.

Также А. Савельев выступает против федерального устройства страны, которое искусственно создает внутренние границы и, по сути, есть переходный этап между нормальным унитарным государством и несколькими государствами114. Помимо этого, он предлагает вариант включения нерусских народов в русское государство через служение русскому народу115, где русский народ и русская культура стоят выше их верований, что наглядно показывается на примере армии116.

В своей книге «Политическая мифология» он выделяет два строя, которые более-менее отвечают потребности в служении – традиционная демократия и иерократия. Традиционная демократия образуется при ведущей роли духовенства и интеллектуальной эллины, которую поддерживают управленцы и военные (имеющие четкое понятие о долге и иерархии) и предпринимателями, инженерными и квалифицированными кадрами. Иерократия же базируется на служилом сословии при поддержке первого и третьего117.

Данный подход во многом пересекается с подходом М. Хрусталева к определению политики, в рамках которого он представляет социальную деятельность, у которой есть 4 функции (функционирование, развитие, стабильность, устойчивость) и 3 характера (материальный, информационный, организационный). Любая организационная деятельность относится к политике, в то время как деятельность информационного характера подразделяется на культурную (ее функция – функционирование), научную (развитие), идеологическую (стабильность и устойчивость)118. Деятельность материального характера делится на экономическую (функционирование, развитие), правоохранительную (стабильность), военную (устойчивость). Предлагается отметить для себя следующее: первому сословию отводится вся деятельность информационного (4 сектора) характера и часть организационной деятельности в том смысле, что они задают вектор организации – еще 2 сектора, итого 6. Второе сословие получает правоохранительную и военную (2 сектора), а также часть политической деятельности (в том смысле, что они занимаются непосредственной организацией) – итого 4 сектора. Третье сословие занимается экономической деятельностью – 2 сектора. Отсюда видно, какое сословие является ключевым для системы, при всей важности каждого сословия, включая четвертое.

Т.к. взгляд Андрея Савельева учитывает как материальную, так и духовную стороны нации, следует внимательно отнестись к его подходу. Значительную часть его внимания занимает выработка принципов организации социума, однако им предпринимается попытка включения инородцев и иноверцев в русское православное государство. Т.к. он во многом занимается критикой либерального подхода к рассмотрению феномена нации, государства, религии и социальных институтов, он говорит на языке либералов и отделяет государство от общества, как это делают те, кого он критикует. Если же не критиковать, а декларировать, то разделение на сферу государственного и сферу общественного некорректно. Далее, он критикует глобализаторство, но в то же время говорит о глобальном служении Русской нации119.

Государство есть институт конвертации ресурсов из одной сферы жизни общества в другую, из одного сегмента системы в другой, посредством универсального ресурса – власти, и всякий раз, когда происходит такая конвертация, мы неминуемо попадаем в сферу государственного. Поэтому, не стоит разделять служение окружающим и служение государству, если оно вписывается в принципы свободы, равенства, единства, порядка, авторитета, справедливости и веры в их истинной трактовке.

Говоря о социальных силах, которые должны стать несущими колонами русского национального государства, нужно в первую очередь отметить, что долг универсален и нет такой широкой профессиональной группы, которую можно было бы исключить или же сказать, что она побочна. Иными словами, все профессии нужны, все профессии важны. Однако, исходя из принципов равенства и справедливости, можно сказать, что опорой национального государства должны стать духовенство и служилое сословие, в сочетании с национальной буржуазией и квалифицированные работники при ведущей роли первого, что в самых общих чертах соответствует идеальному государству Платона.

Социальная мобильность будет осуществляться благодаря следованию принципу адекватного наделения долгом, что должно заставлять правящую элиту постоянно доказывать свое превосходство и оправдывать свой высокий статус в конкурентной борьбе с другими элитными группировками.

Что же касается инородцев и иноверцев, то следует отметить высокий интеграционный и ассимиляционный потенциал Православия, который уже зарекомендовал себя в царской России. Действительно, для нации жизненно важно сделать другие народы, проживающие с ней в одной стране комплиментарными и проповедь Православия должна сыграть здесь значительную роль, Православие должно стать лингва франка всех остальных религий с последующим их выживанием из России, на первое (Православие – лингва франка) и был нацелен школьный курс «Основы Православной Культуры», как справедливо отмечает А. Кураев120, когда назвал ОПК «речью о «своем» для «чужих»», но эта попытка была саботирована антинациональными силами121 и выродилась в преподавание светской этики (которая страдает ярко выраженным Эдиповым комплексом по отношению к христианской этике) и местных культов, что только углубит раскол, ибо упрочит разные системы координат в головах людей. Другие же религии ввиду того, что устанавливают отличные модели поведения, представляют опасность для нации и их положения должны дискредитироваться, что делает несовместимым с реальностью концепцию межрелигиозного мира при компактном проживании при условии приверженности догмату, а сами эти верования должны исчезнуть, что есть задача первого сословия. Та же судьба и у некомплиментарных народов. При этом следует отметить, что какой бы вызов не стоял перед нацией, она обязана его решать, а не уходить от проблемы, и именно поэтому недопустимо отделение проблемных территорий от страны, ибо это есть бегство от проблемы.

Здесь следует подвергнуть критике позицию авторов «Тезисов интегративной идеологии»: в их тезисах грубо нарушен принцип организации многосоставных обществ (которой является всякая система, ибо в ней есть как минимум разделение на функциональные группы, что делает их обособленными, равно как и этносы обособляются через культурное своеобразие), а именно, порядок, который есть решение проблемы теодицеи, ибо проблема теодицеи была поставлена в рамках поиска справедливости в естественном порядке вещей, заведенным Богом (отсюда и название). Г. Лейбниц раскритиковал т.н. «всевозможность», которая есть краеугольный камень пропаганды мультикультурализма и толерантности, тем, что в реальности всевозможность всех субъектов невозможна, именно поэтому приходится говорить о «совозможности»122, т.е. иерархии, которая возникает, когда субъект вынужден постоянно взаимодействовать с другим субъектом в рамках чего-то большего123, т.е. системы. Таким образом, межэтнический мир в России возможен только как совозможность, но не может быть всевозможен для всех. Это и есть порядок. Именно поэтому толерантные идеологии и «равенство конфессий» для России, где народ не есть арифметическая сумма человеков, неприемлемы.

Весьма интересен вариант ассимиляции, высказываемый в т.ч. М. Делягиным, предполагающий «обрусение» других народов и культур ввиду того, что Российская цивилизация, по его мнению, есть цивилизация «культурная», не «этническая»124. Тут уместно заявить об опасности тавтологии, ибо культура не есть априорная форма мышления, т. к. ее создают люди и поэтому, несмотря на значительную роль культуры и, прежде всего, веры как источника общей априорной формы мышления, было бы ошибкой говорить о самоценности культуры.

С другой стороны, для того, чтобы какие-то установки работали, их носитель должен смотреть на них изнутри, воспринимать как здравый смысл, поистине верить, а не расценивать как технологию. Культура может восприниматься как технология элитой, но это – начало утраты веры среди элиты, следствием чего становится углубление раскола, для обычных людей она всегда должна быть здравым смыслом, поэтому нельзя выносить вопросы идеологии на публичное обсуждение, но надо интересоваться устремлениями народа. Данное утверждение приводит к диалектическому противостоянию элитарной и народной культур, синтезом чего становится разрыв между элитой и народом, что проявлялось в частности в речи, когда элита не пользовалась языком народа, дабы подчеркнуть свою обособленность, также это объясняет такую ситуацию, когда инородцы в элите являются ярыми апологетами народной культуры. Именно поэтому народничество как попытка преодоления раскола будет вести к уничтожению элиты, господству третьего и четвертого сословий, т.е. тирании, олигархии, охлократии, либеральной демократии125. Углубление же раскола будет вести к денационализации элиты.

Поддерживать раскол на низком уровне возможно только при осознании обеими сторонами своего долга друг перед другом и при равенстве нулевого произвола обеих сторон, что возможно осуществлять через механизм обратной связи и ротации элит. Тогда национальной элитой является та элита, которая осознает свой долг перед народом. В «Национальном манифесте» это называется «включением интересов элиты»126 Таким образом, подход М. Делягина применим на уровне технологии, народу это знать нельзя, ибо это может пошатнуть сложившиеся стереотипы и привести к крушению веры, что повлечет за собой извращение принципов организации системы и ее дезорганизацию, т.е. смерть.

Что касается методов достижения нужного состояния общества, то уместным будет согласиться с точкой зрения С. Франка, изложенной выше (исполнение долга породит соответствующий социальный порядок). Помимо этого, т. к. ведущим сословием нового порядка будет интеллигенция, поддерживаемая служилым и третьим сословиями, необходимо проникновение национально мыслящих людей в ряды интеллигенции, чиновничества, бизнеса организация ими сетевой структуры с последующим ползучим захватом власти, что уже было осознано русскими националистами127 и экспертным сообществом128, более того, уже ведется работа на этом направлении, о чем можно судить на примере научных конференций под эгидой националистов129, заседаний интеллектуальных клубов130, научных публикаций131.

Революция неприемлема по следующим причинам: первая – призыв к насильственному свержению конституционного строя даст «зеленый свет» открытой антинационалистической кампании, которая ограничивается, хоть и черным, но лишь пиаром националистов, в первую очередь, скинхедов, большинство из которых действуют автономно, за что и получили соответствующее название – автономы.

Вторая причина – революция, по сути, есть разрушение одного строя, а затем, создание другого, что означает, что в период создания новой системы, ее запуска и корректировки нация будет ослаблена, чем могут воспользоваться конкуренты и враги, т.е. за реорганизацию придется заплатить слишком высокую цену, которая, наверняка будет неприемлема: достаточно вспомнить такие катаклизмы как Гражданская война и первые 20 лет советской власти (индустриализация, вызвавшая демографический надлом, эффект которого вовсю проявился уже в 60-е132; репрессии, коллективизация, демпинговая распродажа национального достояния) и Перестройку, повлекшую Распад СССР, разрушение экономики, науки, социальной сферы, армии и многих других институтов.

Третья причина – ввиду процесса реорганизации, элиты будут рекрутироваться в основном из третьего и, что самое страшное, из четвертого сословий, что нарушит принцип справедливости и создаст угрозу извращения и нарушения всех остальных принципов, т. к. как правило, эти люди не будут достойны своих должностей и их рекрутирование будет основано на личной преданности, что можно проследить на примере лидеров СССР.

Таким образом, приход к власти должен иметь форму вытеснения, что было описано Т. Куном в своей книге «Структура научных революций», но применительно к процессу смены научных парадигм133, которые есть суть идеологии науки и научного сообщества и, равно как и научные парадигмы, укоренены в сознании людей. Т. Кун считает, что (научная) революция есть «некумулятивный эпизод развития (науки), во время которого старая парадигма замещается полностью или частично новой, несовместимой со старой»134. Автор, правда, указывает на более радикальный и болезненный характер политических революций, которые вызывают разрушение многих институтов, чего, по его мнению не происходит в науке, но сути изменений это не меняет135.

Таким образом, приход к власти национальных сил должен протекать как вытеснение способными и компетентными людьми, осознающими свой долг перед народом, т.е. националистами, некомпетентных коррумпированных антинациональных деятелей. При этом националисты должны везде и всегда ощущать свою ответственность не перед бюрократической верхушкой, но перед нацией. Также следует отметить, что националист должен следовать принципам организации правильного социума и других к этому принуждать, т.е. требовать взаимности.

Здесь следует особо подчеркнуть принцип единства, который есть провозглашение примата национального долга над вненациональным. Националист должен всегда предпочитать национальный долг вненациональному, не боясь ответной реакции со стороны врагов нации, т.е. коррупционеров, безответственных людей, космополитов. Националист убежден в своей правоте и не боится правды, ибо правда на него стороне и, наоборот, враги нации боятся правды, равно как и сильных духом.

Здесь следует особо упомянуть гонения на христиан в Римской Империи, которые так же, как и современные русские националисты, не желали поклоняться языческим богам, не желали становиться частью культа толерантной Римской Империи и всегда предпочитали религиозный долг всем остальным. За это-то они и подвергались гонениям136, но правда была на их стороне и потому они победили коррумпированную и разлагавшуюся Римскую Империю и подобно им русские националисты победят коррумпированную корпорацию олигархов и чиновников, которая уже подошла к самоуничтожению, когда президентом была провозглашена борьба с коррупцией как одна из важнейших национальных задач.

С поражением корпорации начнется возрождение страны, которая войдет в эпоху Второго Средневековья, в эру будущего, куда уже начали переходить самопровозглашенные «развитые демократии», где уже начала формироваться корпоратократия, а «демократия» из средства превратилась в цель, в святыню, которой поклоняются «просвещенные умы» Запада.

Здесь следует отметить, что Средневековье отнюдь не является ни признаком отката назад, ни следствием одичания, наоборот, оно станет следствием умножения знания. Человечество все быстрее накапливает знание об окружающем мире, в т.ч. о самом себе, но возможности человека усваивать информацию не увеличились, результатом этого стало сужение специализации людей, усложнение образовательной программы средних образовательных учреждений, которые начинают давать знания на уровне первых курсов ВУЗов. В результате, редкий человек из обычной сельской школы может по-настоящему осилить программу ВУЗов и на выходе стать полноценным специалистом, при том, что требования, предъявляемые к специалистам ужесточаются. Усложняется подготовка докторов наук, повышаются требования к их квалификации. Закрытие сферы высшего образования приведет к формированию духовенства.

В то же время усложнение военной техники и снаряжения требуют более длительной подготовки личного состава. В Первое Средневековье основой войска была тяжелая конница, сейчас эту роль выполняют авиация и танковые войска, где в основном служат кадровые военные, что есть первый шаг на пути к формированию воинского сословия.

Здесь следует отметить в этих условиях поддержание веры становится все более важной задачей.

М. Делягин строит еще более жесткие сценарии будущего: в результате накопления знаний понизится эффективность действующих систем управления (это будет выражаться в самопрограмировании, т.е. к вере в собственную пропаганду, смещение акцента деятельности с изменения реальности на изменение восприятия реальности, принципиальный отказ от восприятия реальности в пользу восприятия освещения реальности, резкое снижение уровня ответственности, резкое снижение качества обратной связи)137 возникнет необходимость в перестройке управленческого аппарата и пересмотреть подходы к управлению. В то же время творчество станет необходимостью как результат распространения компьютеров, которые отнимут у людей необходимость мыслить логически138, а духовенством станут люди, способные к творческому, нелогичному мышлению, которые, как правило, шизоидны, что будет самым сильным вызовом системе управления. При этом творчество потеряет индивидуальность и станет коллективным. Более того, врожденность способностей к творчеству приведет к биологизации общества139. Таким образом, понижение управляемости общества бюрократией, повышение важности творчества в сочетании с применением смыслового оружия сделают прежнюю структуру социума объектом атаки. Помимо этого возрастет роль информации в процессе управления, которое станет невозможным без «промывки мозгов», ограничивающейся привитием общих аксиом, дабы не навредить творческому потенциалу социума.

И именно это повысит важность такого концепта как вера, т. к. неконтролируемая творческая энергия, сдерживаемая теоремами, в результате и разрушит теоремы, и поставит под сомнение аксиомы, что грозит распадом системы. С другой стороны система, зажимающая свою творческую энергию быстро утратит свою конкурентоспособность, при том, что конкуренция будет вестись за выживание. Именно поэтому творческая энергия должна включаться в веру и быть ее продолжением, что будет ее ограничивать во имя сохранности социальной системы, без которой она вообще не сможет реализоваться. Также творческим людям будет необходим лингва франка, который им находить общий язык не только между собой, но и в общении с остальными членами общества. Именно таким общим языком должна стать единая религия, ориентированная не на образ жизни (как ислам и иудаизм), а на мышление (как Христианство и буддизм).

Таким образом, вера окончательно станет объединяющей силой общества, отобрав эту функцию у бюрократического аппарата, который будет поставлен на службу церкви и будет контролироваться ею, что поставит церковь выше государства, к чему призывают фундаменталистские идеологии. В империи Карла Великого костяк управленцев составляло духовенство, а епископы были наместниками. Похожие функции выполняли монастыри в допетровской России, в Запорожской Сечи церковь контролировала войсковую казну и оформляла ритуалами решения Рады. Во всех трех случаях военно-бюрократический аппарат был слишком слаб, чтобы удержать население (особенно ярко это иллюстрирует пример Запорожской Сечи, куда приходили и откуда уходили по доброй воле) и решение находилось через управление сознанием, что осуществляла церковь.

Сейчас, когда вновь бюрократический аппарат теряет свою эффективность, церковь вновь выходит на первый план, что знаменует приход Второго Средневековья, идеология которого – национальный Консерватизм. Таким образом, то, что кажется возвратом в прошлое, есть скачок в будущее.

Общий вывод

Сегодня российское государство не является домом для русских, государство образующего народа, более того, оно и не должно было им стать. Оно должно было и стало территорией, управляемой корпорацией олигархов и бюрократов, которым все равно какого человек рода-племени, какой он веры и в этом смысле оно толерантно. Попытки найти национальную идею в 90-е провалились, ибо исследователей ограничивала Конституция, принятая в результате государственного переворота 1993 года.

Здесь же на вопрос о национальной идее России был найден ответ. Национальная идея России – Русское Православие, национальная вера русских и государственная религия России. Именно она сможет обеспечить национальное единство страны, именно она позволит получить «мирный креатив», именно она реорганизует социальную систему и позволит России ответить на вызовы настоящего и будущего. Именно она есть причина честного служения нации, которое положит конец коррупции и упадку страны и откроет дорогу в светлое будущее России, которая останется Россией и не потеряет свой исконно русский облик. К счастью, все большее число людей возвращаются в лоно истинной веры140, хотя по-настоящему религиозной жизнь живут все еще немногие.

В земном мире есть сила, способная восстановить порядок в России и вернуть народу забытую веру. Этой силой являются русские националисты, истово верящие в Бога, в Россию, в себя, и потому имеющие преимущества перед врагами нации – коррупционерами и безответственными людьми, у которых нет веры, только страх себя. Русские националисты мирно проникнут во власть, когда олигархо-бюрократическая корпорация начнет проваливаться под собственным весом, восстановят значение института церкви в социуме и заставят каждого поверить в Бога, в Россию, в себя.

С веры начнется возрождение России, которая будет успешно конкурировать с другими государствами за выживание и сможет вновь стать одной из ведущих держав. Но этому будут предшествовать годы, а может, и десятилетия верного и самоотверженного служения, но первым шагом на этом пути есть обретение веры, нужно действительно поверить в Бога, в Россию, в себя и подтверждать свою веру каждым своим словом и делом.

1 http://ej.ru/?a=note&id=9637

2 http://ej.ru/?a=note&id=9644

3 http://www.ng.ru/economics/2008-04-25/5_middleclass.html

4 Т. Алексеева, Б. Капустин, И. Пантин. Перспективы интегративной идеологии (тезисы). М.: Полис. 1997//3. С. – 18.

5 Там же. С. – 16-22.

6 Г. Водолазов. Общенациональная идеология как идеология большинства населения. М.: Полис. 1997//3. С. – 24.

7 Там же.

8 М. Горшков. Важность социологических показателей для анализа проблемы идеологии. М.: Полис. 1997//3. С. – 25.

9 Там же. С. – 26.

10 Ю. Красин. Гражданско-нарвсенное возрождение общества. М.: Полис. 1997//3. С. – 28.

11 Там же. С. – 29.

12 В. Кувалдин. Как использовать стремление жить нормально. М.: Полис. 1997//3. С. – 30-31.

13 П. Федосов. Задуматься об этапах интеграции общества. М.: Полис. 1997//3. С. – 33.

14 М. Ильин. Двойственность идейной ситуации в России. М.: Полис. 1997//3. С. – 38.

15 Там же. С. – 37.

16 Там же. С. – 40.

17 М. Хрусталев. Методология прикладного политического анализа: учеб. пособие. М.: Проспект. 2010. С. – 52 -53.

18 Претензия к авторитету источника, связанная с тем, что он является учебным пособием, некорректна, т.к. ввиду тиража в 300 экземпляров при том, что она выпущена в рамках инновационной образовательной программы МГИМО (У) МИД РФ, данную книгу можно расценивать как тайное знание.

19 http://savelev.ru/books/

20 Кольев А. Политическая мифология: реализация социального опыта. М.: Логос, 2003. С. – 330.

21 http://ideology.ru/app/rs/ide/ideology_bse.htm

22 Ю. Красин. Гражданско-наравственное возрождение общества. М.: Полис. 1997//3. С. – 27.

23 Кольев А. Политическая мифология: реализация социального опыта. М.: Логос, 2003. С. - 311.

24 Там же. С. – 308.

25 http://www.filosofiya.su/word/naciia.htm

26 Антология мировой политической мысли в 5 томах, Т. 2. М.: Мысль, 1997. С. – 479.

27 М. Хрусталев. Методология прикладного политического анализа: учеб. пособие. М.: Проспект. 2010. С. – 85.

28 Вебер М. Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990. С. – 644.

29 http://www.humanism.ru/gumanisticheskie-cennosti/values14.htm

30 http://mirslovarei.com/content_psy/POLITICHESKIE-CENNOSTI-35085.html

31 Макиавелли Н. Государь. Рассуждения о первой декаде Тита Ливия. О военном искусстве. М.: Мысль, 1997. С. – 84.

32 Кольев А. Политическая мифология: реализация социального опыта. М.: Логос, 2003. С. – 160.

33 Лосев А. Ф. Диалектика мифа. М.: Мысль, 2001. С. – 36.

34

35А. Кольев. Нация и государство. Теория консервативной реконструкции. М.: Логос, 2005. С. – 766.

36 А.Н. Бобков/ Общая теория систем и диалектика// Философия и общество. 2005. № 4. С. – 63.

37М. Делягин, В.Шеянов. Мир наизнанку: чем закончится экономических кризис для России? М.: ИД «Коммерсант» - Эксмо, 2009. С. – 35.

38 Т. Кун. Структура научных революций. М.: изд-во АСТ, 2001. С. – 17.

39 http://www.philosophy.ru/library/vopros/02.html

40 Аристотель. Политика. М.: изд-во АСТ, 2002. С. – 24-25.

41 Там же. С. – 26.

42 Локк Дж. Сочинения в трех томах: Т. 3.— М.: Мысль, 1988. С. – 3.

43 http://old.russ.ru/antolog/inoe/kuraev.htm

44 http://azbyka.ru/tserkov/kultura/ilyin_osnovy_hristian_kultury_09-all.shtml

45 http://azbyka.ru/religii/yazychestvo/rossiya_i_novoe_yazychestvo-all.shtml#part3

46 http://brokgaus-slovar.ru, статья «Авторитет».

47 Г. Лейбниц. Сочинения. В 4 т..Т.1.М.: Мысль. 1982. С. – 235.

48 Там же.

49 http://news.bbc.co.uk/hi/russian/international/newsid_5348000/5348190.stm

50 С. Хантингтон. Столкновение цивилизаций?. М.: Полис, 1994//1. С. – 37.

51 Конституция Российской Федерации. Официальное издание. М.: Юрид. лит., 1997. С. - 3.

52 Там же. С. – 4.

53 http://www.ingushetia.ru/m-news/archives/010096.shtml

54 http://parlamentchr.ru/content/view/425/1/

55 http://parliament-osetia.ru/index.php?id=47

56 http://www.gov.karelia.ru/gov/News/2001/0607_07.html

57 http://ru.wikipedia.org/wiki/Народ

58 Конституция Российской Федерации. Официальное издание. М.: Юрид. лит., 1997. С. - 12.

59 http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Polit/Walzer/03.php

60 http://constitution.garant.ru/DOC_3866952.htm#sub_para_N_1000

61 http://constitution.garant.ru/DOC_3300115.htm

62 Там же. С. – 9.

63 http://www.akdi.ru/gd/proekt/086590GD.SHTM

64 А. Севастьянов. «Россия для русских!» Третья сила: русский национализм на авансцене истории». М.: Книжный мир, 2006. С. – 36.

65 Национальный манифест. М.: Клиония, 2009. С. – 3-4.

66 http://www.rosbalt.ru/2005/06/30/215292.html

67 М. Делягин, В.Шеянов. Мир наизнанку: чем закончится экономических кризис для России? М.: ИД «Коммерсант» - Эксмо, 2009. С. – 175.

68 Конституция Российской Федерации. Официальное издание. М.: Юрид. лит., 1997. С. - 4.

69 Там же. С. – 6.

70 Там же. С. – 15.

71 Подсчет был произведен посредством помещения текста Конституции в программу Microsoft Word 2007 и выполнения поиска, соответствующих слов. Следует отметить, что при вводе слова «обязанность» в единственном числе программа находит в тексте формы слова в единственном числе; при вводе во множественном – соответственно, во множественном. Не учитывались упоминания одного и того же слова в одном и том же пункте и во втором разделе, т.к. он не имеет отношения к конституционному строю, но ко вступлению Конституции в силу. Аналогичная ситуация и со словом «право». Следует также подчеркнуть, что на запрос «право» программа выдает также слова «правосудие», «правовой», «правового», «правовых». Результаты «правосудие», «правовой», «правового» и др. исключены из результатов «право» и «права», которые объединены, равно как и результаты «обязанность» и «обязанности».

72 Следует заметить, что значение слова «свобода» в Конституции отличается от принятого в данной работе и аналогично, определению, приведенному в начале Гл. 1 раздел. 6.

73 Ю. Новоженов. Статус-секс и эволюция человека. Екатеринбург. : Банк культурной информации, 2007. С. – 94.

74 http://constitution.garant.ru/DOC_3866952.htm#sub_para_N_2000

75 Данный вывод был сделан на основании результатов поиска слова «справедл» (дабы охватить однокоренные прилагательные и все формы слова «справедливость»). Однако результат следующим: ни одного совпадения.

76 Для поиска было введено слово «организац».

77 http://www.islam.az/modules/sections/index.php?op=viewarticle&artid=143

78 http://www.islam.ru/lib/douknow/skaiw/

79 http://azbyka.ru/otechnik/?Pravila_Svjatyh/tomos_konstantinopolskogo_sobora_1180

80 http://www.islam.ru/lib/forpeople/medij

81 http://www.islamvoprosi.ru/index.php?s=article&aid=247

82 http://www.belarus.net/koran/koran_1.htm

83 http://constitution.garant.ru/DOC_3301000.htm

84 Т. Алексеева, Б. Капустин, И. Пантин. Перспективы интегративной идеологии (тезисы). М.: Полис. 1997//3. С. – 17.

85 http://www.dwelle.de/dw/article/0,,3350354,00.html

86 http://ej.ru/?a=note&id=9653

87 http://bfm.ru/news/2009/11/12/medvedev-odnimi-posadkami-korrupciju-v-rf-ne-pobedit.html

88 Сумма идеологии. Мировоззрение современной политической элиты. М.: «Типография «Наука»», 2008. С. – 200.

89 С. Перегудов. Бизнес и бюрократия в России: динамика взаимодействия // Россия реформирующаяся. Ежегодник /№ 6. - М.: Институт социологии РАН, 2007. С. – 220.

90 http://tv.km.ru/irina_rukina_dolzhno_li_gosudars/textversion

91 М. Делягин, В.Шеянов. Мир наизнанку: чем закончится экономических кризис для России? М.: ИД «Коммерсант» - Эксмо, 2009. С. – 175.

92 А. Кольев Нация и государство. Теория консервативной реконструкции. М.: Логос, 2005. С. – 381.

93 http://www.specnaz.ru/article/?1169

94 http://www.ncbi.nlm.nih.gov/pmc/articles/PMC2253976/

95 http://www.kp.ru/daily/24065/305831/

96 http://dpni.org/articles/antropolog/

97 http://savelev.ru/article/?tp=3&t=1

98 Э. Паин. Россия между империей и нацией. Pro et contra/М. – 2007//№ - 3. С. – 52.

99 Там же. С. – 42.

100 Там же. С. – 57.

101 Там же. С. – 42.

102 Там же. С. – 57.

103 Там же. С. – 43.

104 Там же.

105 Там же. С. – 49.

106 А. Кольев. Нация и государство. Теория консервативной реконструкции. М.: Логос, 2005. С. – 750.

107 Там же. С. – 759.

108 Там же.

109 Там же. С. – 764.

110 Там же.

111 Там же. С. – 765.

112 Там же.

113 Там же. С. – 766.

114 Там же. С. – 277.

115 Там же. С. – 778.

116 Там же.

117 Кольев А. Политическая мифология: реализация социального опыта. М.: Логос, 2003. С. – 201.

118 М. Хрусталев. Методология прикладного политического анализа: учеб. пособие. М.: Проспект. 2010. С. – 85.

119 А. Кольев. Нация и государство. Теория консервативной реконструкции. М.: Логос, 2005. С. – 784.

120 http://kuraev.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=198

121 http://www.nr2.ru/moskow/275282.html

122 Г. Лейбниц. Сочинения. В 4 т..Т. 1. М.: Мысль, 1982. С. – 235.

123 Там же.

124 http://ej.ru/?a=note&id=9637

125 Кольев А. Политическая мифология: реализация социального опыта. М.: Логос, 2003. С. – 201.

126 Национальный манифест. М.: Клиония, 2009. С. – 48.

127 Там же. С. – 53.

128 М. Делягин, В.Шеянов. Мир наизнанку: чем закончится экономических кризис для России? М.: ИД «Коммерсант» - Эксмо, 2009. С. – 180.

129 http://velikoross.ru/news/more/?id=160

130 http://www.dpni.org/articles/anonsi/15147/

131 http://russ.ru/workbooks

132 http://www.demoscope.ru/weekly/2003/0103/tema02.php

133 Т. Кун. Структура научных революций. М.: изд-во АСТ, 2001. С. – 129 – 130.

134 Там же. С. -129.

135 Там же. С. – 130.

136 http://www.proza.ru/2009/08/30/834

137 М. Делягин, В.Шеянов. Мир наизнанку: чем закончится экономических кризис для России? М.: ИД «Коммерсант» - Эксмо, 2009. С. – 20-21.

138 Там же. С. – 22.

139 Там же. С. – 25.

140 http://wciom.ru/novosti/press-vypuski/press-vypusk/single/13365.html