Содержание
2. Содержание принципов неприкосновенности личности, жилища, охрана личной жизни и тайны переписки……………………………………………..8
2.1. Принцип неприкосновенности личности…………………………………...8
2.2. Принцип неприкосновенности жилища 0
2.3. Охрана личной жизни и тайны переписки 18
3. Проблемы правового регулирования реализации принципа неприкосновенности личности 0
Введение
В статьях 3 и 9 Всеобщей декларации прав человека1, ст. 9 Международного пакта о гражданских и политических правах2 закреплено, что каждый человек имеет право на жизнь, на свободу и на личную неприкосновенность. Никто не может быть подвергнут произвольному аресту, задержанию или изгнанию. Данные основополагающие положения были воплощены в Конституцию РФ и в качестве основополагающих принципов закреплены в Уголовно-процессуальном кодексе РФ3 (далее - УПК РФ).
Если проанализировать нормы УПК РФ, посвященные правовому регулированию вопросов, связанных с лишением или ограничением свободы (задержание, избрание меры пресечения в виде ареста либо домашнего ареста, помещение в лечебно-психиатрическое учреждение для проведения судебной экспертизы), с ограничением прав на жилище то можно констатировать, что законодатель внес существенные коррективы в процедуру лишения гражданина свободы и привел ее в соответствие с требованиями Конституции РФ и международного права в этом вопросе.
Закрепляя неприкосновенность личности, жилища, охрана личной жизни и тайны переписки в качестве принципов уголовного процесса, законодатель подчеркнул тем самым, что данные постулаты есть основные, исходные положения. Учитывая значимость неприкосновенности личности, жилища, охрана личной жизни и тайны переписки в целях соблюдения прав и свод гражданина в уголовном процессе, написание реферата по заявленной теме актуально.
Степень научной разработанности темы можно считать удовлетворительной. Данную проблематику рассматривали, как представили науки конституционного права, так и уголовно-процессуального права.
Объект работы – общественно-правовые отношения, возникающие при реализации принципов неприкосновенности личности, жилища, охрана личной жизни и тайны переписки.
Предмет работы – нормы действующего российского уголовно-процессуального законодательства, регулирующие реализацию принципов неприкосновенности личности, жилища, охрана личной жизни и тайны переписки.
Цель курсовой работы – комплексное исследование принципов неприкосновенности личности, жилища, охрана личной жизни и тайны переписки.
Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:
Рассмотреть историю развития принципов неприкосновенности личности, жилища, охрана личной жизни и тайны переписки в уголовном судопроизводстве.
Охарактеризовать содержание принципов неприкосновенности личности, жилища, охрана личной жизни и тайны переписки.
Выявить проблемы правового регулирования реализации принципа неприкосновенности личности.
Нормативно-правовую базу работы составляют положения уголовно-процессуального законодательства РФ и иные нормативные акты.
Эмпирическая база работы состоит из материалов практики Верховного суда РФ.
Теоретическую базу работы составили учебные пособия по уголовному процессу, комментарии к уголовно-процессуальному законодательству РФ, а также публикации в периодической печати, таких авторов, как: Васильев А., Герасимова Л.И., Кальницкий В.В., Лившиц Ю.Д., Кудрявцева А.В., Стецовский Ю.И., Цоколова О.И. и других.
Курсовая работа состоит из введения, трех глав, заключения и списка литературы.
1. История развития принципов неприкосновенности личности, жилища, охрана личной жизни и тайны переписки в уголовном судопроизводстве
Изучаемые принципы не являются новыми для уголовно-процессуального законодательства РФ.
Содержание принципа неприкосновенности личности существенно изменилось в УПК РФ по сравнению с УПК РСФСР1. А.М. Наумов по этому поводу пишет: «Подвергся значительной редакции в сравнении со ст. 11 УПК РСФСР 1960 г. изложенный в ст. 10 УПК РФ принцип неприкосновенности личности»2. При сравнении изложения данных принципов в новом и старом УПК РФ можно выделить следующие основные отличия:
1) если УПК РСФСР 1960 года говорил только об аресте, то есть о заключении под стражу, то ч. 1 ст. 10 УПК РФ говорит также и о задержании лица по подозрению в совершении преступления;
2) если ч. 1 ст. 11 УПК РСФСР 1960 года дословно повторяла содержание ст. 54 Конституции (Основного закона) СССР от 07.10.19773 и о том, что никто не может быть подвергнут аресту иначе как на основании судебного решения или с санкции прокурора, то ч. 1 ст. 10 УПК РФ базируется на положениях ч. 2 ст. 22 Конституции РФ, которые гласят, что арест, заключение под стражу и содержание под стражей допускаются только по судебному решению. До судебного решения лицо не может быть подвергнуто задержанию на срок более 48 часов;
3) если ч. 2 ст. 11 УПК РСФСР 1960 года давала лицу, подвергшемуся аресту, право на обжалование и судебную проверку законности и обоснованности содержания под стражей (ст. ст. 220.1 - 220.2 УПК РСФСР 1960 года), то новый УПК РФ по вполне понятным причинам данный институт упразднил;
4) если ч. 5 ст. 11 УПК РСФСР 1960 года обязывала только прокурора немедленно освободить всякого незаконно лишенного свободы или содержащегося под стражей свыше срока, предусмотренного законом или судебным приговором, то ч. 2 ст. 10 УПК РФ расширила перечень должностных лиц, в чью обязанность это входит, и расширила перечень оснований для освобождения. Теперь уже суд, прокурор, следователь, орган дознания и дознаватель (а не только прокурор) обязаны немедленно освободить всякого незаконно задержанного, или незаконно помещенного в медицинский или психиатрический стационар, или содержащегося под стражей свыше срока, предусмотренного уголовно-процессуальным законом;
5) в соответствии с положениями ч. 1 ст. 10 Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 года о том, что "все лица, лишенные свободы, имеют право на гуманное обращение и уважение достоинства, присущего человеческой личности", закон формулирует требование о том, что "лицо, в отношении которого в качестве меры пресечения избрано заключение под стражу, а также лицо, которое задержано по подозрению в совершении преступления, должно содержаться в условиях, исключающих угрозу его жизни и здоровью" (ч. 3 ст. 10 УПК РФ). Непосредственно порядок содержания подозреваемых и обвиняемых под стражей регламентируется Федеральным законом N 103-ФЗ от 15 июля 1995 года "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений"1.
Согласно ст. 25 Конституции РФ жилище неприкосновенно. Никто не вправе проникать в жилище против воли проживающих в нем лиц иначе как в случаях, установленных федеральным законом или на основании судебного решения. Теперь осмотр жилища производится только с согласия проживающих в нем лиц или на основании судебного решения (ч. 1 ст. 12 УПК РФ). Если проживающие в жилище лица возражают против осмотра, то следователь возбуждает перед судом ходатайство о производстве осмотра в соответствии со ст. 165 УПК РФ (ч. 5 ст. 177 УПК РФ). Обыск и выемка в жилище теперь могут производиться только на основании судебного решения, принимаемого в порядке ст. 165 УПК РФ (ч. 2 ст. 12, ч. 3 ст. 182, ч. 2 ст. 183 УПК РФ).
Таким образом, законодатель и здесь пошел по пути передачи властных полномочий по санкционированию следственных действий от прокурора - суду.
Изменилось содержание и принципа, изложенного в ст. 13 УПК РФ, - тайна переписки, телефонных и иных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений. Теперь в соответствии с ч. 2 ст. 23 Конституции РФ ограничение права гражданина на тайну переписки, телефонных и иных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений допускается только на основании судебного решения (ч. 1 ст. 13 УПК РФ).
В связи с чем, осмотр, наложение ареста на почтовые и телеграфные отправления и их выемка в учреждениях связи, контроль и запись телефонных и иных переговоров могут производиться только на основании судебного решения (ч. 2 ст. 13, ч. 2 ст. 185, ч. 1 ст. 186 УПК РФ).
Таким образом, для реализации данных принципов в уголовном процессе характерно, что в УПК РФ наблюдается переход властных полномочий по санкционированию данных следственных действий от прокурора к суду. Кроме того, реализация принципов неприкосновенности личности, жилища, охрана личной жизни и тайны переписки подкрепляется реально действующими гарантиями.
2. Содержание принципов неприкосновенности личности, жилища, охрана личной жизни и тайны переписки
2.1. Принцип неприкосновенности личности
Право на свободу и личную неприкосновенность, закрепленное в ст. 22 Конституции РФ, гарантируется многими международно-правовыми актами, являющимися в силу ст. 15 Конституции РФ, составной частью российской правовой системы. В ст. 5 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод1 говорится:
"1. Каждый человек имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом: а) законное содержание лица под стражей на основании признания его виновным компетентным судом; b) законный арест или задержание лица за невыполнение законного решения суда или с целью обеспечения исполнения любого обязательства, предписанного законом; с) законный арест или задержание лица, произведенные с тем, чтобы оно предстало перед компетентным судебным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения; d) задержание несовершеннолетнего лица на основании законного постановления для воспитательного надзора или его законное задержание, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом; e) законное задержание лиц с целью предотвращения распространения инфекционных заболеваний, а также душевнобольных, алкоголиков, наркоманов или бродяг; f) законный арест или задержание лица с целью предотвращения его незаконного въезда в страну или лица, против которого предпринимаются меры по его высылке или выдаче.
2. Каждому арестованному сообщаются незамедлительно на понятном ему языке причины его ареста и любое предъявляемое ему обвинение.
3. Каждое арестованное в соответствии с положениями пункта 1 (с) данной статьи лицо незамедлительно доставляется к судье или к другому должностному лицу, уполномоченному законом осуществлять судебные функции, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может ставиться в зависимость от предоставления гарантии явки в суд.
4. Каждому, кто лишен свободы вследствие ареста или содержания под стражей, принадлежит право на разбирательство, в ходе которого суд безотлагательно решает вопрос о законности его задержания и выносит постановление о его освобождении, если задержание незаконно.
5. Каждый, кто был жертвой ареста или содержания под стражей, произведенных в нарушение положений данной статьи, имеет право на компенсацию, обладающую исковой силой".
Принцип неприкосновенности личности определяет основания и условия ограничения свободы человека в уголовном судопроизводстве, а также круг процессуальных гарантий от произвольного нарушения права на личную неприкосновенность.
Указанные нормативные акты исчерпывающе определяют круг лиц, в отношении которых может допускаться ограничение свободы и личной неприкосновенности при производстве по уголовному делу. Из смысла ст. 10 УПК РФ следует, что такими лицами, прежде всего, могут быть подозреваемый и обвиняемый в совершении преступления. Кроме того, такими лицами могут быть потерпевший и свидетель (например, в случае помещения в медицинский или психиатрический стационар).
Рассматриваемый принцип определяет и основания ограничения свободы лиц в уголовном судопроизводстве. К таким основаниям, согласно ч. 2 ст. 10 УПК РФ, следует отнести: задержание, лишение свободы, помещение в медицинский или психиатрический стационар. Применение каждой из названных мер уголовно-процессуального принуждения возможно только при наличии надлежаще доказанного фактического основания и соблюдения условий, предусмотренных уголовно-процессуальным законом.
Принцип неприкосновенности личности также устанавливает, что ограничение свободы в уголовном судопроизводстве допускается только на строго определенный срок, по истечении которого лицо должно быть немедленно освобождено. Так, согласно ч. 1 ст. 10 УПК до судебного решения лицо не может быть подвергнуто задержанию на срок более 48 часов. УПК РФ устанавливает максимальный срок содержания под стражей (ст. 109 УПК РФ), в медицинском или психиатрическом стационаре (ст. 203 УПК РФ). Важнейшей гарантией неприкосновенности личности в уголовном судопроизводстве является предоставление права ограничения свободы гражданина только суду. Лишь для кратковременного задержания подозреваемого (на срок не более 48 часов) судебное решение не требуется. В соответствии с ч. 2 ст. 10 УПК РФ, суд, прокурор, следователь, орган дознания и дознаватель обязаны немедленно освободить всякого незаконно задержанного, или лишенного свободы, или незаконно помещенного в медицинский или психиатрический стационар, или содержащегося под стражей свыше срока, предусмотренного УПК РФ.
2.2. Принцип неприкосновенности жилища
УПК РФ закрепил неприкосновенность жилища (ст. 12) в качестве самостоятельного принципа уголовного судопроизводства, в связи с чем существенно изменил основания, порядок и условия производства следственных действий, ограничивающих соответствующее конституционное право граждан.
Право на неприкосновенность жилища является одним из важнейших в международном праве и закреплено во многих международных правовых актах. Так, согласно ст. 12 Всеобщей декларации прав человека 1948 г. "никто не может подвергаться произвольному вмешательству в его личную и семейную жизнь, произвольным посягательствам на неприкосновенность его жилища". Конвенция Содружества Независимых Государств о правах и основных свободах человека от 26 мая 1995 г.1 предусматривает, что не должно быть никакого вмешательства со стороны государственных органов в пользование этим правом, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах государственной и общественной безопасности, общественного порядка, охраны здоровья и нравственности населения или защиты прав и свобод других лиц. Согласно ст. 17 Международного пакта о гражданских и политических правах никто не может подвергаться произвольным или незаконным посягательствам на неприкосновенность жилища.
Законодательством предусмотрены основания и порядок ограничения принципа неприкосновенности жилища. Согласно ст. 5 Федерального закона от 12 августа 1995 г. N 144-ФЗ "Об оперативно-розыскной деятельности"2 органы (должностные лица), осуществляющие оперативно-розыскную деятельность, при проведении оперативно-розыскных мероприятий должны обеспечивать соблюдение прав человека и гражданина на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, неприкосновенность жилища и тайну корреспонденции.
Согласно ст. 11 Федерального закона "О милиции"3 сотрудники милиции вправе беспрепятственно входить в жилье и иные помещения граждан, на принадлежащие им земельные участи, осматривать их при наличии данных полагать, что там совершено или совершается преступление, произошел несчастный случай, а также для обеспечения личной безопасности граждан и общественной безопасности при стихийных бедствиях, катастрофах, авариях, эпидемиях, эпизоотиях и массовых беспорядках.
В соответствии с ч. 1 ст. 12 УПК РФ осмотр жилища производится только с согласия проживающих в нем лиц или на основании судебного решения, за исключением случаев, предусмотренных частью пятой статьи 165 УПК РФ. В исключительных случаях, когда производство осмотра жилища, обыска и выемки в жилище, а также личного обыска не терпит отлагательства, указанные следственные действия могут быть произведены на основании постановления следователя без получения судебного решения.
В действующем УПК РФ в качестве следственного действия, в ходе которого происходит непосредственное обнаружение доказательств, назван осмотр. Порядок его производства установлен в ст. 177 УПК РФ. С точки зрения соблюдения требований неприкосновенности жилища необходимо выделить и рассмотреть следующие проблемы. Общепризнанно, что место происшествия - это место, на котором было совершено преступление, или иное место, обследование которого имеет значение для установления обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела. Таким образом, понятия "место происшествия" и "место совершения преступления" совпадают далеко не во всех случаях1. Представляется, что законодатель намеренно избегает применять термин "место преступления", поскольку деяние в любом случае нельзя считать преступлением до того момента, пока не вступил в законную силу обвинительный приговор суда.
Как показывает изучение практики, основная проблема возникает при разграничении двух видов осмотра - осмотра места происшествия и осмотра жилища - в тех случаях, когда жилище подпадает под признаки места происшествия.
При разработке УПК РФ была взята на вооружение концепция, согласно которой конституционное право на неприкосновенность жилища должно обеспечиваться равным образом. Данная концепция весьма последовательно реализована в ст. 29 УПК РФ, в ч. 2 которой установлено, что и осмотр жилища при согласии проживающих в нем лиц (п. 4), и обыск либо выемка в жилище (п. 5) производятся только на основании судебного решения.
Поэтому в настоящее время подразделение осмотра на такие две разновидности, как осмотр места происшествия и осмотр жилища, утратило свою актуальность. Если местом происшествия является жилище, то производство осмотра без оформления согласия проживающих в нем лиц незаконно. Ссылка на то, что для осмотра места происшествия согласия не требуется, вряд ли может убедить прокурора, осуществляющего надзор за предварительным следствием, и тем более суд. Однако подобное объяснение может быть воспринято как правдоподобное самим лицом, жилище которого подвергается осмотру.
Также заметим, что в УПК РФ недостаточно четко определен порядок получения согласия проживающих в жилище лиц на его осмотр. Частью 5 ст. 177 УПК РФ, регламентирующей процедуру производства осмотра, установлено: "Осмотр жилища производится только с согласия проживающих в нем лиц или на основании судебного решения. Если проживающие в жилище лица возражают против осмотра, то следователь возбуждает перед судом ходатайство о производстве осмотра в соответствии со статьей 165 настоящего Кодекса".
Таким образом, в положениях УПК РФ содержится два отправных момента: что необходимо согласие и что при отсутствии такового требуется судебное решение. Однако сами правила получения согласия и отражения в протоколе факта несогласия в УПК РФ не закреплены. К недостаткам нормативной правовой базы следует отнести и предусмотренную УПК РФ форму документальной фиксации осмотра.
В криминалистической науке весьма распространено мнение, что обыск - это следственное действие, содержанием которого является принудительное обследование помещений и сооружений, участков местности, отдельных граждан в целях отыскания и изъятия предметов, имеющих значение для уголовного дела, а также обнаружения разыскиваемых лиц1. Вместе с тем представляется, что обыск не во всех случаях связан с принудительным обследованием. Как следственное действие, производимое по судебному решению, обыск носит элемент принуждения. Однако во многих случаях лицо, даже отказываясь добровольно выдать искомые объекты, не препятствует их поиску. Поэтому принудительный характер может состоять в самом проникновении в жилище, но не в поисковых действиях, которые производятся внутри жилища. С учетом отмеченного обыск можно охарактеризовать как следственное действие, состоящее в обследовании любых доступных следователю (дознавателю) мест, а также физических лиц с целью обнаружения и изъятия орудий преступления, предметов, документов и ценностей, которые могут иметь значение для уголовного дела.
Анализ практики позволяет выделить основные проблемы, возникающие в связи с производством данного следственного действия. Первая проблема - определение достаточности фактических оснований, которыми обосновывается решение о производстве обыска в жилище. В теории уголовно-процессуального права под фактическими основаниями принятия решения понимаются конкретные доказательства, которые подтверждают необходимость принятия определенного решения или производства следственных действий. Причем сведения становятся доказательствами лишь после приобщения к материалам уголовного дела с соблюдением требований относимости, допустимости, достоверности и достаточности.
Частью 1 ст. 182 УПК РФ закреплено, что "основанием производства обыска является наличие достаточных оснований полагать, что в каком-либо месте или у какого-либо лица могут находиться орудия преступления, предметы, документы и ценности, которые могут иметь значение для уголовного дела". Представляется, что сочетание "наличие достаточных оснований полагать" - это термин, который обозначает категорию мотивированности, но не обоснованности процессуального решения о производстве данного следственного действия. Иное противоречило бы сущности доказательств как сведений, которые обусловливают возможность принятия действительно значимых решений. Доказательствами, подтверждающими необходимость производства обыска, должны считаться содержащиеся в материалах уголовного дела конкретные сведения о том, что в определенном месте или у определенного лица могут находиться искомые объекты.
Еще две проблемы связаны с производством неотложного обыска. Во-первых, неясно, по каким критериям следует определять неотложность, во-вторых, в УПК РФ отсутствует четкие правила проверки законности и обоснованности данного решения прокурором и судом.
Требования принципа неприкосновенности жилища обусловливают возможность ограничения данного конституционного права лишь при наличии соответствующих оснований. Причем не следует смешивать две процессуальные категории - "основания производства обыска" и "случаи, не терпящие отлагательства". С одной стороны, наличие достаточных оснований само по себе не вызывает необходимости производства обыска в неотложных случаях. С другой же стороны, возникновение не терпящих отлагательства случаев не означает, что обыск может быть проведен без достаточных оснований, лишь в результате умозрительного вывода следователя. Для производства данного следственного действия необходимо, чтобы в материалах уголовного дела содержались доказательства, подтверждающие как необходимость производства обыска, так и необходимость использования особого правового режима при его производстве.
Таким образом, основной критерий, которому должно отвечать условие неотложности, - это основанная на доказательствах убежденность следователя в том, что при непроведении следственного действия (в нашем случае - обыска в жилище) доказательства, которые должны быть получены, подвергнутся уничтожению, порче, изменят свои свойства или исчезнут.
При исследовании процедуры производства обыска в случаях, не терпящих отлагательства, возникает еще один весьма важный вопрос. Часть 5 ст. 165 УПК РФ гласит: "в исключительных случаях, когда производство осмотра жилища, обыска и выемки в жилище, а также личного обыска не терпит отлагательства, указанные следственные действия могут быть произведены на основании постановления следователя без получения судебного решения. В этом случае следователь в течение 24 часов с момента начала производства следственного действия уведомляет судью и прокурора о производстве следственного действия". Таким образом, предполагается, что следователь в случаях, не терпящих отлагательства, принимает решение самостоятельно и столь же самостоятельно впоследствии уведомляет об этом решении и о результатах следственного действия судью и прокурора. Однако возможны ситуации, когда следователь имеет реальную возможность согласовать решение о производстве обыска с прокурором, но не в состоянии в силу неотложности обстоятельств получить судебное решение1. Имеются в виду такие ситуации. Например, прокурор Октябрьского района г. Самары Н. участвовал в производстве осмотра места происшествия, в ходе которого появляется неотложная необходимость произвести обыск в жилище. Следователь провел обыск жилища с согласия прокурора. Действия следователя, в последствии, были признаны недействительными, и на него была возложена ответственность за незаконный обыск2.
Представляется, что должна быть создана процедура, при которой следователь имел бы возможность докладывать материалы уголовного дела прокурору, а тот, в свою очередь, давая согласие на производство обыска в жилище, нес бы наравне со следователем ответственность в случае его незаконного производства.
Как и обыск, выемка должна происходить с соблюдением принципа неприкосновенности жилища. В соответствии с ч. 1 ст. 183 УПК РФ выемка производится при необходимости изъятия определенных предметов и документов, имеющих значение для уголовного дела, и если точно известно, где и у кого они находятся. Как и при обыске, при производстве выемки ограничение неприкосновенности жилища допускается лишь в случаях и порядке, которые прямо установлены законом.
Выемка и обыск очень похожи. Вследствие этого ученые-криминалисты и процессуалисты зачастую рассматривают вопросы проведения обыска и выемки совместно. Вместе с тем выемка представляет собой самостоятельное следственное действие, которое по способам его производства существенно отличается от обыска. Наиболее существенное отличие между ними состоит в том, что обыск носит прогностический характер, а в ходе выемки следователю точно известно, в каком именно месте находится искомый объект1.
В настоящее время процедура выемки с точки зрения обеспечения конституционного права лица на неприкосновенность жилища ничем существенным от обыска не отличается. По нашему мнению, тот факт, что следователь производит по судебному решению выемку предметов и документов, когда точно известно, где именно и у кого они находятся, обеспечивает процедуре выемки более строгий режим законности, чем процедуре обыска.
Основанием производства выемки являются достаточные доказательства, свидетельствующие о том, что конкретный предмет или документ находится в определенном месте или у определенного лица. При этом в постановлении следователя о возбуждении перед судом ходатайства о производстве выемки место, в котором находится искомый объект, должно быть указано максимально точно. Нарушением требований принципа неприкосновенности жилища является ситуация, когда следователь в постановлении указывает не точное место нахождения предмета, а лишь такое, где обычно находятся те либо иные предметы (например, кухонный нож - в ящике стола на кухне, зимняя одежда - в шкафу, расположенном в прихожей, и т.п.). В материалах уголовного дела должны содержаться конкретные доказательства того, что искомый объект находится именно в определенном месте и ни в каком ином.
Есть два вопроса, которые требуют разрешения в законодательстве и на практике: как поступать, если в результате выемки искомый предмет не будет обнаружен на месте, указанном в постановлении; в какой мере при производстве выемки в жилище допустимо использовать процессуальное принуждение.
При производстве выемки конституционное право на неприкосновенность жилища должно ограничиваться лишь в той мере, в которой это необходимо для обнаружения конкретного искомого объекта. Поэтому следователь не вправе производить поисковые действия без соответствующего основания, в том числе в случаях, когда искомый объект не будет обнаружен в том месте, где он должен находиться исходя из материалов уголовного дела и в соответствии с постановлением судьи. В некоторых практических рекомендациях по производству обыска и выемки в случаях, когда искомый предмет не был обнаружен, предлагается сразу же производить обыск без судебного решения. Однако представляется, что сам факт такого отсутствия означает окончание данного следственного действия. Следователь должен составить протокол с фиксацией результатов этого следственного действия, а затем может использовать режим осмотра жилища с согласия проживающих в нем лиц, либо режим производства обыска в случаях, не терпящих отлагательства.
Второй вопрос - о возможности использовать при производстве выемки в жилище мер процессуального принуждения - связан с правовой природой выемки. В научной литературе встречалась точка зрения, согласно которой основное отличие выемки от обыска состоит в том, что выемка не носит принудительного характера1. Позволим себе с данным утверждением не согласиться. Так, и в УПК РСФСР (ч. 2 ст. 170), и в УПК РФ (ч. 5 ст. 183) закреплено правило, согласно которому до начала выемки следователь предлагает выдать предметы и документы, подлежащие изъятию, и лишь в случае отказа производит выемку. Таким образом, законодатель установил возможность как добровольной, так и принудительной выдачи искомых объектов в ходе выемки. Другое дело, что редакция ч. 5 ст. 182 и ч. 5 ст. 183 УПК РФ не вполне соответствует реальному алгоритму данного следственного действия. Из содержания бланка протокола обыска (выемки) следует, что лицу предлагается выдать предметы или документы уже в ходе обыска (выемки). Если встать на позицию законодателя, то пришлось бы предположить, что в случаях, когда лицо выдало искомые объекты добровольно, обыск или выемка как следственные действия вообще не производились.
При исследовании различных аспектов производства иных следственных действий также могут быть выявлены проблемы, связанные с недостаточной правовой регламентацией принципа неприкосновенности жилища. Несомненно актуальной является и проблема равного обеспечения прав лиц в ходе всех затрагивающих это конституционное право следственных действий. Назначение уголовного судопроизводства диктует требования, в соответствии с которыми в ходе предварительного расследования должны устанавливаться не только обвинительные, но и оправдательные доказательства. Но специфика осмотра жилища, обыска и выемки в жилище состоит в том, что отсутствие предметов, документов и ценностей, которые служат объектами поиска, одновременно является оправдательным доказательством в отношении лица, в помещении которого производилось следственное действие, или того лица, в отношении которого проверяется версия о его причастности к преступлению.
В этой связи представляется целесообразным создать практику использования номерных (т.е. строгой отчетности) бланков протоколов осмотра жилища, обыска и выемки в жилище. Это обяжет следователя приобщать к материалам уголовного дела протоколы следственных действий, в том числе в тех случаях, когда в их ходе не были получены обвинительные доказательства. Особое значение данное предложение будет иметь тогда, когда осмотр жилища, обыск и выемка в жилище производятся в случаях, не терпящих отлагательства.
2.3. Охрана личной жизни и тайны переписки
Одной из сторон личной неприкосновенности выступает неприкосновенность частной (личной) тайны.
В Конституции и законодательстве не содержится понятия частной жизни, подлежащей государственной охране. Под частной (личной) жизнью следует понимать все сферы жизни человека: семейную, бытовую, сферу общения, отношения к религии, внеслужебные занятия, увлечения, отдых и иные, которые сам человек не желает предавать гласности. Законодательство РФ охраняет тайну усыновления, тайну медицинского диагноза. На основании отдельных ведомственных актов подлежат повышенной охране тайна диагноза СПИДа и тайна психического заболевания.
Сведения о частной жизни, личные, семейные тайны могут быть доверены священнику, врачу, адвокату, нотариусу без опасения их разглашения, поскольку эти лица несут юридическую (врач, нотариус), корпоративную (адвокат) или религиозную (священник) ответственность. Перечисленные лица, а также депутаты освобождаются от ответственности за отказ от дачи свидетельских показаний за неразглашение сведений, которые стали им известны в процессе профессиональной деятельности. Прокуроры, следователи, лица, производящие дознание, не имеют права разглашать любые сообщенные им сведения (например, об обстоятельствах уголовного дела). Обязанность охраны полученных от граждан сведений об имуществе и доходах возлагается на работников налоговых органов. За нарушение неприкосновенности частной жизни предусмотрена уголовная ответственность1.
Таким образом, подведем обобщающий вывод по данной главе работы.
Принцип уголовного процесса как принцип неприкосновенности личности основан на положении ст. 22 Конституции РФ, которая воплотила общие требования неприкосновенности личности с учетом международных гуманитарных актов о правах и свободах человека. Этот принцип подчеркивает значение обоснованности и законных оснований для ареста и задержания человека в качестве подозреваемого в совершении преступления, соблюдения норм его содержания под стражей, а также помещения в медицинское учреждение лишь по решению суда.
Неприкосновенность частной жизни, сохранение конфиденциальности передаваемой информации гарантированы ст. 23 Конституции РФ, ст. 12 Всеобщей декларации прав человека, ст. 17 Международного пакта о гражданских и политических правах, ст. 8 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод.
В соответствии с данным принципом тайна переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений находится под охраной закона. Ограничение этого права не допускается, кроме случаев, прямо указанных в законе.
3. Проблемы правового регулирования реализации принципа неприкосновенности личности
Проблемы, связанные с реализацией принципов рассмотрим на примере принципа неприкосновенности жилища.
Как показывает судебная практика, допускаются нарушения реализации норм ч. 2 и ч. 3 ст. 10 УПК РФ о неприкосновенности личности. Так, постановлением Московского городского суда Ивкину продлен срок содержания под стражей до 3 мая 2005 г. - до момента окончания ознакомления обвиняемого и его защитника с материалами уголовного дела и направления прокурором уголовного дела в суд. Согласно ч. 3 ст. 109 УПК РФ срок содержания под стражей свыше 12 месяцев может быть продлен лишь в исключительных случаях в отношении лиц, обвиняемых в совершении особо тяжких преступлений. При этом согласно ч. 7 ст. 109 УПК РФ продление срока содержания под стражей до момента окончания ознакомления обвиняемого и его защитника с материалами дела возможно, если 30 суток после окончания предварительного следствия для ознакомления с материалами дела им оказалось недостаточно.
Как видно из материалов дела в отношении Ивкина, обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 105 УК РФ, он уведомлен об окончании предварительного следствия в январе 2005 г. и за два дня (17 и 18 января 2005 г.) ознакомился с двумя томами уголовного дела. После этого в течение двух недель уголовное дело для ознакомления ему не предъявлялось. В продолжение последующих двух дней (2 и 3 февраля 2005 г.) Ивкин ознакомился с остальными томами уголовного дела. Затем последовало ходатайство о продлении срока содержания под стражей.
Отменяя постановление, Судебная коллегия указала, что, соглашаясь с ходатайством о продлении срока содержания Ивкина под стражей, суд не проверил, по какой причине имелся столь длительный перерыв в ознакомлении с делом и ознакомился ли Ивкин с делом на момент рассмотрения ходатайства.
Доводы кассационной жалобы Ивкина о том, что с 3 февраля 2005 г. дело для ознакомления не предъявлялось, подтверждены графиком ознакомления Ивкина и его адвоката с материалами дела. Этому обстоятельству суд оценки не дал, так же как не оценил он то, каким образом следователь предъявлял материалы дела для ознакомления другим обвиняемым и их защитникам.
Коллегия отметила также, что затягивание ознакомления с делом не по вине обвиняемого, а вследствие иных причин не может служить основанием к продлению срока содержания под стражей.
Судебной коллегией отменено постановление судьи Калининградского областного суда от 11 апреля 2005 г., которым Васильеву продлен срок содержания под стражей на три месяца. Васильев обвинялся в совершении преступлений, предусмотренных ч. 5 ст. 33, пп. "ж", "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ и ч. 5 ст. 33, ч. 3 ст. 30, пп. "а", "ж", "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ. В порядке, установленном ст. 91 УПК РФ, он был задержан 29 сентября 2003 г., а 3 октября 2003 г. ему была избрана мера пресечения в виде заключения под стражу. При назначении 27 сентября 2004 г. судебного заседания мера пресечения Васильеву была оставлена прежней - заключение под стражу.
В судебном заседании 11 апреля 2005 г. было установлено, что предусмотренный ч. 2 ст. 255 УПК РФ срок содержания Васильева под стражей истек 2 марта 2005 г., однако прокурор ходатайствовал о продлении этого срока на три месяца. По заявленному ходатайству судом со ссылкой на ч. 3 ст. 255 УПК РФ принято решение о продлении Васильеву срока содержания под стражей на три месяца - до 2 июня 2005 г.
Таким образом, в судебном заседании установлено нарушение требований ч. 2 ст. 22 Конституции Российской Федерации, согласно которой арест, заключение под стражу и содержание под стражей допускаются только по судебному решению, а Васильев в период со 2 марта по 11 апреля 2005 г. содержался под стражей без такого решения.
Судебная коллегия отметила, что помимо этого судом нарушены требования ч. 2 ст. 10 УПК РФ, обязывающей суд немедленно освободить всякого содержащегося под стражей свыше срока, предусмотренного уголовно-процессуальным законом, т.е. указанного в ч. 2 ст. 255 УПК РФ шестимесячного срока со дня поступления уголовного дела в суд1.
Заключение под стражу является самой строгой мерой, которая может быть применена к обвиняемому (подозреваемому) в качестве меры уголовно-процессуального пресечения. При заключении под стражу обвиняемый (подозреваемый) терпит многочисленные ограничения личного и имущественного характера. Утрачивается возможность распоряжаться своим личным временем, действовать по своему усмотрению, ограничивается свобода передвижения, общения, переписки; заключенный ограничивается в праве заниматься трудовой деятельностью, а зачастую и вовсе лишается работы. Ограничивается возможность основательно подготовиться к защите, регулярно встречаться с родственниками. Заключенный, состоящий в общественной организации или религиозной конфессии, не может осуществлять ряд своих членских прав. Такие права, как свободный выбор лечащего врача и получение информации, также не могут быть реализованы в полном объеме. Лицо, лишенное свободы, терпит физическую и психологическую зависимость от администрации следственного изолятора. Нахождение под стражей оказывает определенное влияние и на избирательные, гражданские и социальные права. Имущественные лишения проявляются в ограничении права пользоваться и распоряжаться имуществом, потере прибыли из-за невозможности заниматься трудовой, предпринимательской деятельностью и т.д.
Строгость данной меры пресечения характеризуется не только обширным объемом ограничиваемых при этом конституционных прав и длительными сроками своего действия. Человек, заключенный под стражу на время проведения следствия и суда, практически выпадает из общества, кардинально меняется его статус, условия быта, сфера деятельности, круг общения, он лишается целого ряда социальных благ. Негативные последствия заключения не исчезают полностью и после его возвращения на свободу. Особенно угнетающе в этой ситуации чувствуют себя лица, не связанные тесными отношениями с преступным миром и впервые попадающие в соответствующие учреждения.
Как отмечают процессуалисты, среди лиц, осужденных к лишению свободы за одинаковые преступления, значительно больше тех, кто до суда был под стражей1. Стремясь подтвердить содержание под стражей, номинально независимый судья назначает наказание в виде лишения свободы, хотя подсудимый не виновен или не столько виновен2.
Все вышесказанное свидетельствует о возможности применения заключения под стражу лишь в исключительных случаях. В общее понятие исключительности вкладывается смысл, согласно которому использование заключения под стражу возможно лишь в ситуациях, когда без нее нельзя обойтись и необходимость ареста диктуется обстоятельствами дела и сведениями, характеризующими личность подследственного3. Помимо этого, закон указывает на два конкретизированных вида исключительности применения заключения под стражу: 1) в отношении подозреваемого (ст. 100 УПК РФ), 2) в отношении преступления, максимальный срок наказания за которое не превышает 2 лет лишения свободы (ст. 108 УПК РФ).
Неприкосновенность личности ограничивается в разной мере при применении любой меры пресечения. Так, при отобрании подписки о невыезде лицо в принудительном порядке лишается на определенный срок свободы передвижения, и в результате этого его законные интересы не могут быть полностью удовлетворены. Так, Л., необходимо было выехать на международный симпозиум в Вену, где ему предстояла прочитать доклад о сделанном им изобретении. Полписка о невыезде. Не дала возможности это сделать1. Ю.Д. Лившиц отмечал, что, несмотря на сравнительную мягкость этой меры, сопутствующие ей ограничения все же весьма серьезны, и оставаться равнодушным к автоматическому применению подписки о невыезде нельзя2. На практике же подписка о невыезде зачастую применяется именно тогда, когда в наличии такие фактические данные, которые, наоборот, должны свидетельствовать о возможности неприменения к данному лицу какой бы то ни было меры пресечения. Конституционный Суд РФ в своем определении отметил, что «такая мера процессуального принуждения, как подписка о невыезде, ограничивает право свободно передвигаться, выбирать место жительства, выезжать за пределы Российской Федерации (ст. 27 Конституции РФ), т.е. порождает последствия, выходящие за режим уголовного процесса, при том, что эти последствия могут иметь длительный характер, поскольку предельный срок предварительного следствия, в ходе которого допускается действие этой меры пресечения, ограничен лишь сроками давности (ст. 78 УК РФ)»3. Помимо ограничения свободы передвижения, у лиц, чья работа связана с длительными, частыми разъездами, ограничивается также и право на труд, закрепленное Конституцией РФ. Кроме того, данная мера пресечения может повлечь за собой ограничение права свободного выбора места отдыха, права свидания с родственниками и друзьями, проживающими за пределами данной местности. Подписка о невыезде оказывает психическое давление на обвиняемого (подозреваемого), вынужденного получать разрешение всякий раз, когда у него возникнет необходимость отъезда по тем или иным причинам. Психическое принуждение здесь выражается еще и в том, что при отобрании подписки о невыезде, лицо предупреждается о возможном применении более строгой меры пресечения в случае нарушения условий подписки о невыезде. В любом случае при применении каждой отдельно взятой меры пресечения необходимо соблюдать установленные УПК РФ правила.
Изученная практика и приведенная статистика показывает декларативность норм о неприкосновенности личности, когда эти положения законодательства должны выступать в качестве неукоснительного правила практической деятельности работников правоохранительных органов. Для соблюдения прав личности первостепенное значение имеет законность и обоснованность избрания, изменения и отмены мер пресечения.
Проблема законности в правовой теории привлекала и привлекает внимание многих авторов1. Это вполне объяснимо, т.к. по своей теоретической сущности законность, как правовое явление, характеризуется определенной сложностью и большим многообразием, а по практической значимости – неувядающей актуальностью. В определении понятия законности в литературе нет единого мнения. Не останавливаясь на анализе разных точек зрения, отметим, что наша позиция в этом вопросе сообразуется с пониманием законности как точного и неуклонного соблюдения и исполнения законов и основанных на них актов всеми государственными органами, общественными организациями, должностными лицами и гражданами. Сами же законы и основанные на них подзаконные акты нормативного характера, следует считать важнейшей (но не единственной) основой законности. Известно, что можно иметь очень хорошие и совершенные правовые предписания, но если они не будут точно и неуклонно выполняться, то вряд ли можно будет говорить о законности. Отсюда – столь большое внимание уделяется, как совершенствованию законодательства, так и точному и неуклонному его исполнению.
В практике, однако, между действующим законом и точной реализацией его требований иногда лежит довольно большая дистанция. Несмотря на целый комплекс объективно существующих у нас гарантий обеспечения законности, постоянная деятельность по ее утверждению является сегодня, в условиях стремления к правовому государству, стабильной необходимостью. Законность имманентна демократическому строю, последовательное ее укрепление является органической закономерностью развития государства1. Однако иногда возникает неправильное представление, предполагающее, что вопрос об укреплении законности может быть снят, что она укрепляется автоматически, в силу поступательного развития российского общества и государства. По этому поводу справедливо отмечается, что «социальные и экономические общественные закономерности никогда не проявляются автоматически, они никогда не исключают, а всегда предполагают активную деятельность людей»2. Опыт показывает, что если нет соответствующей заботы об укреплении законности или эта забота ослабевает – дают о себе знать явления обратного порядка.
Строгое соблюдение закона базируется на психологическом осознании необходимости проявления уважения к закону, на стремлении разрешить любой правовой вопрос и по «букве» и по «духу» закона, т.е. по совести принять справедливое решение. Это возможно в результате понимания того, что такая-то норма есть предписание не только формальное, но и нужное в данных условиях и в данный период времени. Большое значение в этой связи придается точному соблюдению закона теми органами и должностными лицами, официальная деятельность которых связана с применением законов, и особенно в той ее части, где она соприкасается с гражданами, так или иначе, затрагивая их права и интересы. Законная деятельность таких органов и лиц во многом предполагает воспитание уважения к закону, веру в него, в его силу со стороны граждан3.
Проблемой в следственной практике является то, что не устранены случаи незаконного выбора и обоснования применения такой меры пресечения, как заключение под стражу. Считаем, что судебный контроль за соблюдением конституционных прав и свобод личности в сферах уголовного судопроизводства не только оправдан, но и необходим. Данный вывод органически вытекает из того положения, что Россия стала на путь правового государства, а суд олицетворяет судебную власть со всеми вытекающими отсюда полномочиями. По данным проведенного анкетирования сотрудников правоохранительных органов и судей мы получили противоречивые данные: полностью одобряют введение института судебного контроля над деятельностью правоохранительных органов в стадии предварительного расследования - 87 % судей, остальные 13 % одобряют, но считают, что это ограничивает самостоятельность должностного лица при расследовании преступлений; среди следователей, полностью одобряющих введение данного института, лишь 23 %, 17 % не одобряют эту меру вовсе, а 60 % считают, что это ограничивает самостоятельность должностного лица при расследовании преступлений, причем существует возрастная тенденция: чем младше должностное лицо, тем категоричнее оно отрицает введение данного института.
Бесспорно, что отсутствие судебного контроля, а также соответствующего механизма его реализации приводит в уголовном судопроизводстве к негативным последствиям, иногда практически трудновосполнимым, а порой и просто трагичным. Что же касается судебного надзора за предварительным следствием, то он существовал и прежде, но контрольные функции суда могли реализовываться только со стадии, как она прежде именовалась, предания суду. Однако эти контрольные функции суда на законность производства предварительного расследования по конкретному делу влиять не могли, поскольку в судебных стадиях речь могла идти о констатации нарушения закона, но никак не о его предупреждении1.
Формализм в контроле над производством предварительного расследования характерен для всей системы прокурорского надзора. В подтверждение этого тезиса сошлемся на данные З.Д. Еникеева, занимавшегося исследованием названной проблемы. Он пишет: «Прокуроры, объясняя, почему в практике работы ни разу не использовали своих полномочий в части отмены или изменения мер пресечения, указывали: такая необходимость не возникала - 45,1 % опрошенных; невнимательное изучение материалов дела и ненадлежащий прокурорский надзор - 32,2 %; недооценка значения этого вопроса, нежелание лишних хлопот - 12,9 %; перестраховка - 6,4 %; инертность - 3,2 %»2. Указанные цифры наглядно показывают, что сами прокуроры недооценивают важность прокурорского надзора за следствием.
Поэтому, считаем особенно необходимым и правильным введение в УПК РФ 2002 г. главы 16 «Обжалование действий и решений суда и должностных лиц, осуществляющих уголовное преследование», в соответствии с которой судебный контроль может быть осуществлен на любой стадии производства уголовного дела, в том числе и при избрании меры пресечения, т.е. обжалованы могут быть любые действия и решения дознавателя, следователя, прокурора, которые способны причинить ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства (ст. 125 УПК РФ). Таким образом, суд приобрел право контроля за производством предварительного расследования уже на первоначальном его этапе, и нарушенные права и законные интересы обвиняемых (подозреваемых) могут быть восстановлены значительно раньше или предотвращены эти нарушения закона вовсе.
Своим возрождением в России эта давно забытая (специфическая) судебная функция обязана демократическим началам, внедряемым в судопроизводство в рамках судебной реформы.
Анализ судебной практики показал, что основанием к изменению меры пресечения послужили: истечение срока содержания под стражей, истечение срока следствия, положительные данные о личности арестованного, его состояние здоровья и семейное положение, совершение преступления, не представляющего повышенной опасности.
То есть, жизненность новой судебной функции очевидна.
Будем справедливы, судебный контроль в известной мере ставит действия правоохранительных органов в более жесткие рамки, ограничивая их самостоятельность в принятии ряда решений. Отсюда отношение их к контрольным функциям суда неоднозначное, а порой даже резко отрицательное, что подтверждается проведенным, в рамках диссертационного исследования, анкетированием.
Итак, сегодня в компетенцию суда входит надзор за предварительным следствием, когда это касается ограничения прав и свобод граждан. Суд исключен из системы органов, задачей которых является борьба с преступностью, и как орган власти поставлен над ними, чтобы контролировать законность этой борьбы.
В настоящее время нет единого ответа на вопрос о том, следует ли эти контрольные функции суда отнести к отправлению правосудия или иной деятельности суда. Думается, что он еще будет предметом исследования ученых и практиков.
Заключение
В заключение проведенного исследования сформулируем ряд обобщающих выводов.
Принцип неприкосновенности личности основан на положении ст. 22 Конституции РФ, которая воплотила общие требования неприкосновенности личности с учетом международных гуманитарных актов о правах и свободах человека. Конституционное положение подчеркивает значение обоснованности и законных оснований для ареста и задержания человека в качестве подозреваемого в совершении преступления, соблюдения норм его содержания под стражей, а также помещения в медицинское учреждение лишь по решению суда. Для заключения под стражу как крайней меры ограничения свободы требуются особо веские основания. Оно возможно лишь по делам о преступлениях, которые предусматривают наказание в виде лишения свободы, и если суд приходит к выводу, что привлекаемый к уголовной ответственности, будучи на свободе, может скрываться от следствия и суда, воспрепятствовать ходу следствия либо встанет на путь совершения нового преступления. Заключение под стражу в качестве меры пресечения применяется по общему правилу после предъявления обвинения при соблюдении гарантий права на защиту.
Содержание принципа неприкосновенности жилища вытекает из закрепленного в ст. 25 Конституции РФ императива о неприкосновенности жилища, а также из положений ст. 12 Всеобщей декларации прав человека, ст. 17 Международного пакта о гражданских и политических правах, ст. 8 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. В соответствии с этими актами и нормами УПК РФ никто не вправе проникать в жилище против воли проживающих в нем лиц иначе как на основании судебного решения, а также в случаях и в порядке, предусмотренных действующим УПК РФ. Доказательства, полученные с нарушением права граждан на неприкосновенность жилища, согласно ст. 75 УПК РФ, являются недопустимыми, а должностные лица, по чьей вине совершены такие нарушения, привлекаются к установленной законом ответственности.
Неприкосновенность частной жизни, сохранение конфиденциальности передаваемой информации гарантированы ст. 23 Конституции РФ, ст. 12 Всеобщей декларации прав человека, ст. 17 Международного пакта о гражданских и политических правах, ст. 8 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. В соответствии с данным принципом тайна переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений находится под охраной закона. Ограничение этого права не допускается, кроме случаев, прямо указанных в законе.
Список литературы
Нормативные акты
Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод // СЗ РФ. - 1998. - N 20. - Ст. 2143.
Международный пакт о гражданских и политических правах (Принят 16.12.1966 Резолюцией 2200 (XXI) на 1496-ом пленарном заседании Генеральной Ассамблеи ООН) // Ведомости ВС СССР. – 28.04.1976. - № 17. - Ст. 291.
Всеобщая декларация прав человека (Принята 10.12.1948 Генеральной Ассамблеей ООН) // Российская газета. – 5.04.1995.
Конвенция Содружества Независимых Государств о правах и основных свободах человека от 26 мая 1995 г. // Российская газета. - 23.06.1995. - № 120.
Конституция РФ принята на всенародном голосовании 12.12.1993 г. // Российская газета. – 25.12.1993. - № 237.
Уголовно-процессуальный кодекс РФ от 18 декабря 2001 г. № 174-ФЗ (в ред. от 6.06.2007 г.) // Российская газета. – 22.12.2001. - № 249.
Федеральный закон от 07.07.2003 г. N 126-ФЗ «О связи» (в ред. от 29.12.2006 г.) // Российская газета. - 10.07.2003. - № 135.
Федеральный закон от 17.07.1999 г. N 176-ФЗ «О почтовой связи» (в ред. от 22.08.2004 г.) // Российская газета. - 22.07.1999. - № 140 -141.
Федеральный закон от 12 августа 1995 г. № 144-ФЗ «Об оперативно- розыскной деятельности» в ред. от 2.12.2005 г.) // Российская газета. - 18.08.1995.
Закон РФ от 18 апреля 1991 г. N 1026-I «О милиции» (в ред. от 2.03.2007 г.) // Ведомости съезда народных депутатов РСФСР и Верховного Совета РСФСР. - 22.04.1991. - № 16. – Ст. 503.
Конституция СССР принята на внеочередной седьмой сессии Верховного Совета СССР девятого созыва 7.10.1977 г. // Ведомости съезда народных депутатов СССР и Верховного Совета СССР. – 12.10.1977. - № 41. – Ст. 617. Не действует.
Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР (утв. ВС РСФСР 27.10.1960 г.) // Свод законов РСФСР. - Т. 8. – С. 613. Не действует.
Материалы практики
Определения Конституционного Суда РФ по жалобе граждан Лазарева А.В., Руслановой Е.С., и Эрнезакса О.В. на нарушение их конституционных прав рядом положений ст. 201, 202, 218 и 220 УПК РСФСР от 17 февраля 2000 года № 84-0 // СЗ. - 2000. - № 28. - Ст. 2999.
Обзор кассационной практики Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации за 2005 год // Бюллетень Верховного Суда РФ. – 2006. - № 7.
Обзор судебной практики Верховного суда РФ по уголовным делам за первый квартал 2005 г. // Документ официально опубликован не был. СПС Гарант.
Обзор судебной практики Верховного Суда РФ по уголовным делам за второй квартал 2004 г. // Документ официально опубликован не был. СПС Гарант.
Определение Верховного суда РФ N 51-о04-61сп от 03.08.2004 г. // Документ официально опубликован не был. СПС Гарант.
Статистические данные МВД России: www.mvd.ru
Литература
Безлепкин Б.Т. Уголовный процесс: Учебник. – М., 2004. – 522 с.
Васильев А. Защита права на неприкосновенность жилища лицом, у которого производится обыск // Законность. – 2005. - № 3.
Герасимова Л.И. Реализация принципа неприкосновенности жилища при производстве следственных действий // Адвокат. – 2005. - № 1.
Еникеев З.Д. Проблемы мер пресечения в уголовном процессе. – Уфа, 1991. – 212 с.
Ивлиев Г.П. Основания применения мер процессуального принуждения. Автореф. дисс. … канд. юр. наук. - М., 1986.
Кальницкий В.В. Следственные действия: Учебное пособие. - Омск: Омская академия МВД России, 2003. – 322 с.
Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / Под общей ред. В.И. Радченко. – М., 2006. – 656 с.
Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / Под ред. А.Я. Сухарева. - М.: Издательство НОРМА, 2002. – 644 с.
Колоколов Н.Н. Меры пресечения имущественного характера // Российская юстиция. - 1998. - № 12.
Квашис В. Преступность и правосудие: Ответы на вызовы XXI века // Российская юстиция. – 2000. – № 9.
Капинус Н.И. Процессуальные гарантии прав личности при применении мер пресечения в уголовном процессе: Автореф. диссер. д.ю.н. - М., 2001. – 29 с.
Лившиц Ю.Д. Меры пресечения в советском уголовном процессе. - М., 1964. – 232 с.
Лившиц Ю.Д., Кудрявцева А.В. Принцип законности в уголовном процессе // Южно-Уральский юридический вестник. - 2001. – №1.
Наумов А.М. Развитие принципа состязательности в УПК РФ // Право и политика. – 2005. - № 8.
Паулов А. Почему переполнены российские СИЗО // Российский адвокат. - 2000. - № 3.
Пешков М. Мера пресечения - залог // Законность. - 1998. - № 12.
Скворцова С.А., Угольникова Н.В., Шуренкова С.С. Уголовный процесс: Учебное пособие. - М.: ИНФРА-М, 2005. – 412 с.
Стецовский Ю.И. Право на свободу и личную неприкосновенность. - М., 1999. – 226 с.
Цоколова О.И. Проблемы совершенствования оснований применения меры пресечения виде заключения под стражу // Российский следователь. – 2005. - № 5.
1 Всеобщая декларация прав человека (Принята 10.12.1948 Генеральной Ассамблеей ООН) // Российская газета. – 5.04.1995.
2 Международный пакт о гражданских и политических правах (Принят 16.12.1966 Резолюцией 2200 (XXI) на 1496-ом пленарном заседании Генеральной Ассамблеи ООН) // Ведомости ВС СССР. – 28.04.1976. - № 17. - Ст. 291.
3 Уголовно-процессуальный кодекс РФ от 18 декабря 2001 г. № 174-ФЗ (в ред. от 6.06.2007 г.) // Российская газета. – 22.12.2001. - № 249.
1 Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР (утв. ВС РСФСР 27.10.1960 г.) // Свод законов РСФСР. - Т. 8. – С. 613. Не действует.
2 Наумов А.М. Развитие принципа состязательности в УПК РФ // Право и политика. – 2005. - № 8. – С. 54.
3 Конституция СССР принята на внеочередной седьмой сессии Верховного Совета СССР девятого созыва 7.10.1977 г. // Ведомости съезда народных депутатов СССР и Верховного Совета СССР. – 12.10.1977. - № 41. – Ст. 617. Не действует.
1 Федеральный закон от 15.07.1995 г. N 103-ФЗ "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений" (в ред. от 15.04.2006 г.) // СЗ РФ. – 1995. - № 29. - Ст. 2759.
1 Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод // СЗ РФ. - 1998. - N 20. - Ст. 2143.
1 Конвенция Содружества Независимых Государств о правах и основных свободах человека от 26 мая 1995 г. // Российская газета. - 23.06.1995. - № 120.
2 Федеральный закон от 12 августа 1995 г. № 144-ФЗ «Об оперативно- розыскной деятельности» в ред. от 2.12.2005 г.) // Российская газета. - 18.08.1995.
3 Закон РФ от 18 апреля 1991 г. N 1026-I «О милиции» (в ред. от 2.03.2007 г.) // Ведомости съезда народных депутатов РСФСР и Верховного Совета РСФСР. - 22.04.1991. - № 16. – Ст. 503.
1 Герасимова Л.И. Реализация принципа неприкосновенности жилища при производстве следственных действий // Адвокат. – 2005. - № 1. – С. 23.
1 Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / Под общей ред. В.И. Радченко. – М., 2006. – С. 290.
1 Васильев А. Защита права на неприкосновенность жилища лицом, у которого производится обыск // Законность. – 2005. - № 3. – С. 15.
2 Обзор судебной практики Верховного суда РФ по уголовным делам за первый квартал 2005 г. // СПС Гарант.
1 Кальницкий В.В. Следственные действия: Учебное пособие. - Омск: Омская академия МВД России, 2003. – С. 65.
1 Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации в редакции Федерального закона от 29 мая 2002 года / Под ред. А.Я. Сухарева. М.: Издательство НОРМА (Издательская группа НОРМА-ИНФРА-М), 2002. – С. 291.
1 Скворцова С.А., Угольникова Н.В., Шуренкова С.С. Уголовный процесс: Учебное пособие. - М.: ИНФРА-М, 2005. – С. 350.
1 Обзор кассационной практики Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации за 2005 год // Бюллетень Верховного Суда РФ. – 2006. - № 7.
1 Паулов А. Почему переполнены российские СИЗО // Российский адвокат. - 2000. - № 3. - С. 3.
2 Пешков М. Мера пресечения - залог // Законность. - 1998. - № 12. - С. 53; Ивлиев Г.П. Основания применения мер процессуального принуждения. Дисс. … канд. юр. наук. - М., 1986. - С. 47.
3 Стецовский Ю.И. Право на свободу и личную неприкосновенность. - М., 1999. - С. 169.
1 Обзор судебной практики Верховного суда РФ по уголовным делам за второй квартал 2004 г. // Документ официально опубликован не был. СПС Гарант.
2 Лившиц Ю.Д. Меры пресечения в советском уголовном процессе. - М., 1964. - С. 43.
3 П. 3 Определения Конституционного Суда РФ по жалобе граждан Лазарева А.В., Руслановой Е.С. и Эрнезакса О.В. на нарушение их конституционных прав рядом положений ст. 201, 202, 218 и 220 УПК РСФСР от 17 февраля 2000 года № 84-0 // СЗ. - 2000. - № 28. - Ст. 2999.
1 Строгович М.С. Основные вопросы советской социалистической законности. – М., 1966; Правовые гарантии законности в СССР/ Коллектив авторов. – М., 1962; Чхиквадзе В.М. Вопросы социалистического права и законности в трудах В.И. Ленина. – М., 1960.
1 Лившиц Ю.Д., Кудрявцева А.В. Принцип законности в уголовном процессе // Южно-Уральский юридический вестник. - 2001. – №1. – С. 53.
2 Колоколов Н.Н. Меры пресечения имущественного характера // Российская юстиция. - 1998. - № 12. - С. 41 - 42.
3 Квашис В. Преступность и правосудие: Ответы на вызовы XXI века // Российская юстиция. – 2000. – № 9. – С. 35.
1 Капинус Н.И. Процессуальные гарантии прав личности при применении мер пресечения в уголовном процессе: Автореф. диссер. д.ю.н. - М., 2001. – С. 18.
2 Еникеев З.Д. Проблемы мер пресечения в уголовном процессе. – Уфа, 1991. – С. 330.