Содержание

1. Контроль за выводом как завершающий этап экспериментальной психологической гипотезы

1.1 Основные источники артефактных выводов

1.2 Оценка валидности эксперимента как условие достоверных выводов

1.3 Оценка адекватности обобщений

2. Схема вывода о психологической гипотезе на основе результатов и оценки валидности эксперимента

3. Содержательные выводы и логическая компетентность при обобщении данных психологического исследования

3.1 Вывод о подкрепленности теории экспериментальными фактами

3.2 Проблема возникновения новых гипотез

3.3 Проблема неверных обобщений как артефактных выводов

3.4 Редукционизм выводов

Список литературы

1. Контроль за выводом как завершающий этап экспериментальной психологической гипотезы

После этапов планирования и проведения психологического исследования, получения и обсуждения результатов необходимо сделать выводы, или обобщения. Возможности обобщений существенно зависят от реализованного метода исследования (наблюдение, корреляционное исследование, эксперимент или квазиэксперимент). Так, причинные объяснения установленной эмпирически закономерности возможны только при проведении экспериментального исследования. Тип эксперимента, т.е. решение проблем соответствия составляющих экспериментальной модели переменным, представленным в реальных условиях жизнедеятельности или в теоретической модели, в свою очередь задает и ограничивает возможности обобщений. Направленность эксперимента – проводился он с практическими или научными целями – также указывает пути последующих обобщений. Выводы о необходимости отвергнуть проверяемую гипотезу или считать ее выдержавшей эмпирическую проверку, а также о возможности переноса обобщений могут оказаться достоверными, или валидными, либо недостоверными (неправильными, артефактными). При разнице в организации теоретических выводов, включающих в экспериментальном исследовании оценку конструктной валидности и принцип фальсификации (асимметрии выводов), и выводов, направленных на обоснование практических рекомендаций или принятие "рабочей гипотезы", можно выделить ряд общих проблем, решаемых исследователем, если он не хочет ошибиться в обобщениях.

Оценка обоснованности, или достоверности, выводов, осуществляемых на основе анализа результатов проведенных экспериментов, включает ряд линий рассуждения исследователя, в которых этапы нормативного логического умозаключения сопутствуют необходимым "прорывам" в обобщениях. Возможности ошибиться в уровне обобщения относительно проверяемой психологической гипотезы, в принятии решения об экспериментальном факте или о виде полученной зависимости остаются всегда, в том числе и в случае получения достоверных экспериментальных результатов. На основании правильно спланированного и проведенного, т.е. валидного, эксперимента исследователь получает достоверные результаты. Однако их обобщение предполагает ряд умозаключений, в ходе которых психолог может проявить логическую некомпетентность или ошибки рассуждений. Применительно к экспериментальному исследованию это означает не просто нарушение правил логики (при соотнесении общих и частных посылок в умозаключениях), но также и подмену нормативов гипотетико-дедуктивного рассуждения принятием необоснованных доводов. В результате сделанные выводы оказываются невалидными, недостоверными, или артефактными.

1.1 Основные источники артефактных выводов

Можно выделить два основных пути к ошибочным, или артефактным, выводам:

проведение невалидного эксперимента и вследствие этого принятие ошибочных решений о результатах действия переменных (т.е. о полученных экспериментальных эффектах);

недостаточный контроль за выводом, т.е. нарушение правил гипотетико-дедуктивного рассуждения и осуществление неверных умозаключений или неверных обобщений.

Во втором случае подразумевается, что артефактные выводы могут быть сделаны и после получения достоверных данных в валидном эксперименте. Здесь также можно указать два основных направления возможных ошибок. С одной стороны, это недостоверные выводы при статистических решениях (ошибки в принятии решений об отвержении или не отвержении нуль-гипотез). Они охватывают переход от уровня статистических гипотез к уровню психологических: экспериментальной гипотезе, контргипотезе или предполагают поиск третьей – конкурирующей гипотезы. С другой стороны, ошибки в выводах могут характеризовать переход исследователя к таким обобщениям, когда используются необоснованные доводы или логика соотнесения эмпирических результатов и теоретических гипотез подменяется субъективными предпочтениями в направленности обоснований.

Дискурсивные и интуитивные компоненты неразрывно связаны в регуляции мысли исследователя. Хотя нет правил для продуцирования "правильных" гипотез, но в науке разработаны (сложились в исследовательских парадигмах) правила организации достоверных, т.е. валидных, выводов. В психологии это в первую очередь понимание, что реализация того или иного метода (пути, который проходит исследователь в сборе данных) предполагает не только содержательную оценку гипотез, но и выполнение "привязанных" к методу нормативов соотнесения результатов и возможных на их основе выводов. Планирование исследования направляет возможности последующих обобщений. Теоретическая направленность выводов, связанная с принятием положений той или иной психологической школы, соотносится при этом с выполнением таких правил экспериментирования, как выполнение условий причинного вывода, экспериментальный контроль переменных и т.д. Именно на этапе выводов психолог наиболее полагается на ненормативные компоненты в индивидуально осуществляемом обобщении. Исследователи могут быть в разной степени критичны к ходу своих размышлений, но как профессионалы они должны представлять те возможные подвохи, которые им необходимо преодолевать на пути к правильным выводам.

В данной главе представлены типичные направления ошибок в выводах, допускаемые психологами при обобщениях:

включение в выводы утверждений, необоснованно полагаемых в качестве их оснований, но эмпирически не подтвержденных (т.е. не связанных с результатами исследования или имеющих оценочный характер);

осуществление неправомерных обобщений при переносе зависимости на другие психологические реалии (другие ситуации, виды деятельности, популяции);

подмена нормативов экспериментального метода субъективно очевидными, но логически не обоснованными умозаключениями;

нарушения правил соотнесения теоретических гипотез и эмпирических результатов и ряд других.

В этой главе намечены также те основные направления контроля за выводом, учет которых позволяет избежать типичных ошибок в выводах на этом последнем этапе исследования.

Любой эксперимент проводится с целью обобщений за его пределами, но это не означает, что на основе экспериментально полученных данных могут быть сделаны любые обобщения. Оценка валидности проведенного исследования – существенное условие контроля за выводами, связанное как с решениями об установленной зависимоста, так и с необходимостью формулировать конкурирующие гипотезы, источником которых могут выступать "технические" условия проведения эксперимента.

1.2 Оценка валидности эксперимента как условие достоверных выводов

Иногда оценку достоверности выводов связывают с возможностью сделать на основе проведенного эксперимента такие выводы, которые являлись бы обоснованными в случае приближения этого эксперимента к безупречному. Более широкая трактовка достоверности выводов включает оценку их правильности с точки зрения проявленной исследователем логической компетентности и тем самым правомерности сделанных в выводах обобщенных высказываний. Оценка репрезентативности испытуемых, экспериментальных условий и достоверности полученных результатов является важным этапом контроля такого аспекта обобщений, как обоснование переноса установленных зависимостей на другие ситуации, виды деятельности, других испытуемых и т.д. В главе 8 эти аспекты подробно обсуждались в связи с оценкой разных видов валидности психологического эксперимента.

Первым этапом при оценке достоверности выводов является все же оценка правильности принятия решений об экспериментальном эффекте, или установленном эмпирически отношении между переменными. Не затрагивая проблем статистических выводов, связанных с принятием решения о значимости полученных в эксперименте различий (или связей) между выборочными значениями переменных, отметим общие линии следующих за статистическими решениями рассуждений о возможности принятия экспериментальной гипотезы.

Во-первых, это рассуждения, реализуемые исследователем при переходах между различными уровнями проверяемых гипотез: статистических и содержательных (т.е. психологических), экспериментальных (включая контргипотезу) и теоретических. Во-вторых, это рассуждения при обосновании интерпретационного звена экспериментальной и теоретической гипотез, т.е. психологического понимания принятого причинного объяснения, и других – конкурирующих психологических объяснений.

1.3 Оценка адекватности обобщений

Ошибки обобщений могут возникать потому, что они включают "ненормативные", т.е. не облекаемые в форму логических требований, рассуждения о допустимых уровнях распространения экспериментальной зависимости на другие уровни исследуемой психологической реальности. Эти обобщения касаются утверждений о переносе выявленных экспериментально закономерностей на другие виды ситуаций, другие выборки испытуемых и т.д. При этом подробно обсуждаются основания такого распространения обобщений за пределы эксперимента, учитывая способы отбора испытуемых, факторы выполняемых ими задач, репрезентативности установленной зависимости с точки зрения уровней представленных в экспериментальной ситуации дополнительных переменных, но прежде всего аспекты внешней и конструктной валидности.

При теоретически направленных обобщениях важнейшим аспектом оказывается учет типа проведенного эксперимента. Напомним, что при лабораторном эксперименте обобщение предполагает путь "модель–эксперимент–теория".

Признание ограниченности в широте обобщения той или иной закономерности связано не только с оценкой типа проведенного исследования и представленных в нем уровней дополнительных переменных. Ограничения возникают при решении вопросов о содержательном соответствии типа психологической регуляции, представленной изучаемыми в эксперименте базисными процессами, и подразумеваемой (гипотетической) научной модели. В ряде жизненных или профессиональных ситуаций, отличающихся по предметной направленности деятельности, значимости психологических переменных для испытуемого, возможности проявления им активности и т.д., экспериментально установленная зависимость может не проявляться, подчиняясь иным психологическим детерминантам.

Учет схемы проведения экспериментов – в контроле за выводом – предполагает оценку репрезентативности индивидуальных данных или полученных "усредненных" зависимостей для других людей или выборок, т.е. решение вопроса о соотношении случайного и закономерного применительно к анализируемому индивидуальному случаю, группам людей или популяциям.

Наконец, правильность выводов связана с оправданным переходом от логики экспериментального доказательства "изнутри", т.е. по отношению к проведенному исследованию, к логике доказательства "извне". В последнем случае имеется в виду критичное сопоставление обоснованности сделанных автором исследования обобщений с другими возможными теоретическими интерпретациями установленных зависимостей или доводами "здравого смысла". Рассмотрение доводов только в пользу представленного в экспериментальной гипотезе психологического объяснения и исключение из обсуждения результатов сопоставления его с другими допустимыми интерпретациями также противоречат нормативам экспериментального рассуждения, как и непринятие во внимание описанной ранее проблемы асимметрии вывода при эмпирическом опробовании истинности обобщенных высказываний.

2. Схема вывода о психологической гипотезе на основе результатов и оценки валидности эксперимента

Проведение любого эксперимента служит цели проверки истинности сформулированного высказывания о каузальной зависимости только с точки зрения соответствия или несоответствия ему эмпирически установленной связи между НП и ЗП. Интерпретационная часть гипотезы (т.е. собственно психологическое объяснение) не оценивается в самом эксперименте с точки зрения ее истинности. Привлекаемые для описания отношения между НП и ЗП гипотетические конструкты "живут" в мире теорий, и оценка адекватности тех или иных теорий включает не только отношение теории к миру эмпирии, но и многие другие компоненты. Для психологической теории, например, существенными являются допущения о типе психологического объяснения и способе реконструкции психологического закона.

Так, с помощью инструментально-генетического метода (в частности, при реализации методик "двойной стимуляции") в рамках культурно-исторической теории Л. С. Выготского реконструировались иные типы психологических закономерностей, чем те, которые были названы К. Левиным динамическими и демонстрировались им па ином пути объяснения (с привлечением апелляции к структурам напряжений в психологическом поле). Возможность состояться или не состояться тому или иному психологическому событию подразумевалась при построении обоих типов исследования, но оба типа психологических объяснений подразумевали детерминистские утверждения о том, почему это событие могло произойти. Полученные результаты связывались здесь в первую очередь с оценкой структуры ситуации, в которой находился испытуемый, и с этой точки зрения включали обоснования, которые в более поздней терминологии экспериментирования следовало бы отнести к проблемам конструктной и операциональной валидности.

Эти же две теории демонстрируют и разные типы объяснений с точки зрения принятого в них понимания психологической причинности и характера привлекаемых аналогий ("стимулы-средства" или "плюсы-минусы" в психологическом поле метафоричны, но эти метафоры раскрывают разные типы возможных размышлений о психологической реальности).

Вывод о психологической гипотезе не будет рассматриваться здесь в указанных содержательных отличиях типов психологических объяснений. Контроль за выводом предполагает более формальный аспект оценки приемлемости проверяемого утверждения с точки зрения анализа логически возможных соотнесений эмпирического результата и оценки валидности как реализованных форм экспериментального контроля. Если в исследовании был получен ожидаемый в соответствии со сформулированной психологической закономерностью экспериментальный эффект, это еще не позволяет автоматически принять или отвергнуть ЭГ или КГ. Следующим условием, влияющим на принятие вывода об установлении эмпирической зависимости, является оценка валидности психологического эксперимента, включая реальные методические ("технические") условия его проведения. Оценка валидности дает возможность делать следующие заключения (схема 1).

Результат действия НП (или эффект Х-воздей-ствия)	Валидность эксперимента (внутренняя и операциональная)
	+ (высокая)	– (низкая)
+ (в пользу сформулирован-ного в ЭГ эффекта)	1 + +	2 + –
– (противоречит ожидаемому в ЭГ эффекту)	3 – +	4 – –

Схема 1. Комплексная оценка валидности и эмпирических результатов в выводе об экспериментальной гипотезе.

В случае высокой внутренней и операциональной валидности эксперимента при получении данных, ожидаемых в соответствии с экспериментальной гипотезой, считается, что она выдержала проверку и "принимается" (эти исследования относятся к полю 1). Однако в силу рассмотренного ранее принципа асимметрии выводов исследователь не может на основании получения ожидаемого экспериментального эффекта считать доказанной ту теорию, исходя из которой эксплицируется ЭГ. Вывод звучит примерно следующим образом: полученные экспериментальные данные не противоречат сформулированной ЭГ и соответственно выдвинутой теории. То, что психологическая гипотеза выдержала проверку опытным путем, не свидетельствует о "правильности" предполагаемого ею типа психологического объяснения. Понятно, что такое заключение не затрагивает также оценки экспериментального эффекта "извне", т.е. с точки зрения так называемых конкурирующих объяснений. Следующая клетка в схеме – низкая валидность и выявленные данные в пользу ЭГ – означает, что эксперимент следует назвать неудачным (исследования в поле 2). В силу непроконтролированных условий в помещенных сюда исследованиях нельзя исключить смешений побочных, в данном случае артефактных, переменных с экспериментальным эффектом. Поэтому позитивный вывод о принятии ЭГ в них сделать нельзя, хотя и получены соответствующие экспериментальной гипотезе данные. Проблемы адекватной организации сбора данных решаются на уровнях как содержательного, так и формального планирования, т.е. посредством учета всех тонкостей экспериментального контроля. Подчеркнем, что и при удачном решении проблем соответствия (соответствия независимой, зависимой, дополнительной переменных), т.е. при хорошей внешней валидности, вывод может быть недостоверным, если не являются достаточно "чистыми" и операционально обоснованными сами экспериментальные условия. Поле 3, включающее исследования с получением отрицательных эффектов (т.е. данные "против" ЭГ) в условиях высоковалидного эксперимента, означает возможность строгого вывода в пользу контргипотезы. Это как раз основной путь отвержения теоретических положений на основе их экспериментальной проверки, который предполагается логикой "асимметрии вывода", т.е. это и есть случай строгого отвержения теорий на основе получения "негативных" результатов. Экспериментальный метод считается самым строгим путем эмпирического опробования теорий, поскольку он дает возможность отвержения "неверных" гипотез, как не соответствующих реальности. Однако в логике сопоставления разных психологических гипотез, имеющих разную эмпирическую подкрепленность (в совокупностях осуществленных экспериментальных работ и в истории смены одних гипотез другими), прилагаются разные критерии к достоверности такого рода отрицательных выводов. Так, отдельный отрицательный результат сам по себе не влечет отказа от содержательной гипотезы. Часто должно произойти некоторое накопление таких "отрицаний", чтобы данные в пользу контргипотезы действительно были приняты в качестве достаточных доводов в пользу того, чтобы отвергнуть проверяемую теоретическую гипотезу. В любом эмпирическом исследовании можно пытаться искать отклонения его от безупречного образца, на основе чего связывать отрицательный эффект с артефактами проведения. Наконец, последнее оставшееся поле 4 в схеме – данные "против" ЭГ при низкой валидности эксперимента – это место сбора всех неудач в экспериментировании. Если предыдущее поле включает исследования с полученными отрицательными эффектами, которые дают движение по пути развития теоретического знания, то это последнее поле имеет отрицательную оценку в другом смысле. Из таких экспериментов никаких выводов, кроме как о низкой квалификации исследователя, делать нельзя.

3. Содержательные выводы и логическая компетентность при обобщении данных психологического исследования

3.1 Вывод о подкрепленности теории экспериментальными фактами

Учет того, как были решены проблемы соответствия, т.е. оценка приближения эксперимента к мысленному образцу эксперимента полного соответствия, позволяет различать такие типы эксперимента, как лабораторный, искусственный и естественный. Направленность и широта последующих обобщений существенно зависят от ориентации на тип проведенного эксперимента.

Для эксперимента с научными целями обобщение вида полученной каузальной зависимости, если имел место чистый лабораторный эксперимент, проходит в три этапа. На первом делается вывод о виде зависимости, на втором – об обоснованности используемой теоретической модели и затем реализуется путь от теории к реальности, т.е. рассматривается соответствие "психологическая реальность" – ее объяснение с помощью проверенной в лабораторном эксперименте научной гипотезы. Подкрепленность теории данными, полученными в чистом эксперименте, позволяет распространять предполагаемые в ней обобщения самого высокого уровня на все те виды психологической реальности, которые могут рассматриваться в соответствующем содержательном контексте.

Для экспериментов с практическими целями логика вывода иногда упрощается. Обобщения из экспериментов, "дублирующих" или "улучшающих" реальный мир, прямо соотносят установленные психологические закономерности с возможностью их проявления в тех или иных ситуациях либо видах деятельности, применительно только к участвовавшему в эксперименте человеку или и к другим людям.

Так, если проверялась гипотеза о большей эффективности нового метода обучения по сравнению с каким-то традиционным, то получение данных "за" ЭГ прямо интерпретируется как доказательство того, что новый метод "лучше" традиционного. Нередко делается следующий необоснованный шаг: автоматически считается "доказанным" и то теоретическое звено обобщений, которое легло в основу разработки этого нового метода обучения. При таких обобщениях исследователь выходит за рамки принципа фальсификации гипотез. Этот принцип конкретизируется так, что при возможности отвергнуть гипотезу об отсутствии различий в ЗП между экспериментальным и контрольным условиями можно принимать в качестве не противоречащего эмпирии утверждение ЭГ, но на основании этого еще нельзя считать доказанной истинность теории, из которой следует эта гипотеза. Всегда можно ожидать как новых противоречащих ей эмпирических фактов, так и вновь сформулированных объяснений, исходящих из других теорий. В этом смысле любая направленная гипотеза всегда открыта для дальнейшей проверки.

Применительно к "полевым" экспериментальным исследованиям, характеризующимся высокой конструктной валидностью, вопрос о широте допустимых обобщений в случае "позитивных" результатов может решаться положительно, даже если соответствующие теоретические гипотезы были разработаны для других условий или популяций. Однако вариация условий и популяций не должна превышать пределов, за которыми использование тех же самых конструктов уже обессмысливается, поскольку главенствующую роль начинают играть другие факторы. "Доказанность", например, многих социально-психологических гипотез может пониматься именно как соответствие их определенным условиям социума; невозможность их перенесения для интерпретации в другие условия не означает снижения их эмпирической подкрепленности.

Проблема "доказанности" теоретических гипотез, т.е. обобщений более высокого уровня, чем постулируемая экспериментальная гипотеза, связывается со следующими моментами. Во-первых, это методологические споры на уровне собственно рационального знания, т.е. сопоставления систем теоретических построений. Во-вторых, это оценка теории с точки зрения развития целостной исследовательской npoграммы, включающей анализ системы экспериментов в рамках той или иной школы. В-третьих, это анализ количества значимых результатов при проверке данной гипотезы в программе исследований.

3.2 Проблема возникновения новых гипотез

При описании общих черт экспериментального метода не был затронут вопрос "откуда берутся экспериментальные гипотезы?". Их выдвигает исследователь, решая научные задачи или желая достигнуть практических целей средствами научного познания. Правил, в соответствии с которыми исследователь должен был бы выводить новые закономерности на основании новых опытных данных, не существует, поэтому он должен формулировать гипотезы. "Новые гипотезы выдвигаются либо для объяснения вновь наблюдаемых, подчас неожиданных явлений, либо для устранения оставшихся незамеченными противоречий в ранее существовавших концепциях". "Новые" гипотезы в этом утверждении как бы противопоставляются "старым", т.е. выдержавшим проверку опытным путем. В психологической науке новые гипотезы возникают часто в системах новых интерпретаций, нового понимания предмета изучения и сосуществуют как "современники" в рамках разных психологических школ.

Кроме того, существует проблема разноуровневых обобщений: между объяснением той или иной зависимости на уровне обсуждения результатов действия переменных и на уровне каузального описания полученной эмпирической зависимости как закономерности всегда остается некий пробел, требующий от исследователя "прорыва" в обобщении. Этот пробел заполняется исследователем, во-первых, привнесением в психологическое объяснение определенных представлений о том, как действуют психологические законы или психологические механизмы регуляции деятельности, поведения, общения. Во-вторых, этот пробел заполняется "недостающими звеньями" между описанием зависимости и обобщением. Определить достаточную для понимания закономерности полноту обобщения сложно, и в психологии существует масса понятий, конкретизируемых в разной степени полно.

Например, понятия "материнская депривация", "интеллектуальная стратегия" и "уровень притязаний" могут использоваться в контексте построения разных гипотетических объяснений наблюдаемых зависимостей и сами раскрываться в разной степени полно со стороны входящих в них переменных.

Новые объяснения и новые гипотезы в психологии могут возникать именно на пути все более глубокого и полного охвата тех эмпирических зависимостей, которые сами по себе не являются новыми, но допускают переинтерпретацию в результате развития самих психологических понятий.

Наконец, новые гипотезы возникают, когда "старая" проблема вводится в новый контекст обсуждения, начинает анализироваться в комплексе других, иногда и непсихологических, подходов.

В рамках такой области исследований, как "инженерия знаний", или "когитология", сосуществуют разные подходы по отношению к решению ряда вопросов, связанных с конкретизацией компонентов интеллектуальных стратегий, т.е. затрагивающих такую "старую" область, как психология мышления. Психологический анализ использования информационных технологий позволяет формулировать новые гипотезы относительно психологических механизмов опосредствования интеллектуальной деятельности человека, по-новому взглянуть на возможности развития мышления человека. В этой же области знаний разрабатываются модели и в рамках так называемой компьютерной метафоры, реализующей один из вариантов редукционизма в психологических объяснениях. Таким образом, новая гипотеза не всегда означает движение на пути развития психологического знания.

Критерий "более новая" не может служить синонимом "более содержательной" гипотезы.

Итак, эксперименты проводятся для опытной проверки гипотезы. Подход к психологической интерпретации в целях обобщения полученного знания включает оценку того, насколько хорошо представленные в гипотезе гипотетические конструкты позволяют исследователю осуществлять обоснованные переходы между разными уровнями обобщения выявленной зависимости и используемых психологических представлений. Эта обоснованность задается на этапах содержательного планирования и вновь анализируется в обсуждении полученных результатов. Содержательные проблемы могут, однако, решаться при разной степени рефлексии проделанного пути при доказательстве психологической гипотезы. Логика реализации вывода при реализации экспериментального метода должна включать следующие компоненты:

гипотетико-дедуктивный путь рассуждения об эмпирической реальности с указанной асимметрией вывода о научной гипотезе ("отбросить предположение, если факты ему противоречат");

построение планов, или экспериментальных схем, в рамках индуктивного вывода о результате действия экспериментального фактора и возможности причинного объяснения изменения ЗП;

вывод об ЭГ на основе анализа полученного эффекта путем соотнесения результата с оценкой валидности эксперимента;

обоснование содержательных оснований обобщений зависимости за пределами эксперимента.

3.3 Проблема неверных обобщений как артефактных выводов

Ошибки на пути к конечным обобщениям приводят к формулировкам неверных, или артефактных, выводов. Артефактные выводы могут быть следующего характера:

1) неверный вывод из-за неверных статистических решений. Например, исследователь может "проглядеть", что нужно отвергнуть как экспериментальную, так и контргипотезу и необходим поиск так называемой третьей конкурирующей гипотезы;

2) неверный вывод о действии НП из-за невнимания к строгой оценке валидности эксперимента, за которым кроется ошибка принятия в качестве положительного "подтверждения" ЭГ, ар-тефактный результат или возможность "проглядеть" в эксперименте истинную зависимость;

3) неверные обобщения из-за неучета существенных дополнительных переменных или ошибок в понимании соотношения теоретического утверждения и эмпирически нагруженного высказывания (ЭГ);

4) замена или искажение рассмотренных нормативов экспериментального вывода оценочными суждениями, апелляцией к авторитету и другими неявными "уступками" логики рассуждения содержательно необоснованным критериям. Эти ошибки связаны с ценностными отношениями к содержанию проблемы или выводам и недостаточной критичностью к тому, что в исследовании оказалось упущенным.

На последней группе "ошибок в выводах" остановимся специально, поскольку они грозят содержательным обобщениям и в тех исследованиях, которые были хорошо спланированными. В специальной литературе обсуждается ряд следующих ошибок, наиболее часто встречающихся в психологических исследованиях.

"Недостающие звенья" в причинных объяснениях. Каузальные факторы, гипотетически ответственные за возникновение того или иного феномена либо обусловливающие связи переменных, могут описываться без достаточного детального рассмотрения, что приводит к возникновению "недостающего звена" между объяснением и обобщением.

Например, делается вывод о том, что "материнская депривация" у детей приводит к "расстройствам адаптации". Однако фактор "материнской депривации" не является элементарным, а может быть рассмотрен в качестве множества факторов, каждый из которых оказывает свое непосредственное влияние на возникновение расстройств адаптации.

Другим примером мог бы служить анализ взаимосвязей между переменными "агрессивность" и "предпочтение просмотра телепередач с агрессивным содержанием" на основе использования методического приема перекрестно-отсроченных корреляций. Этот методический прием, или схема корреляционных исследований, применяется для выявления асимметрии предсказаний Х по Y и Y по X, т.е. установления предпочтений в высказываниях о направленности причинно-следственной связи двух переменных, измеренных одновременно (синхронно). Учет изменений в связях, происходящих в течение времени между разными измерениями переменных, позволяет отвечать на вопросы, является ли Х более "сильной" причиной Y, чем Y – X?

Для осуществления обобщений при использовании этого методического приема две переменные должны быть измерены несколько раз (не менее двух) на одних и тех же испытуемых через один и тот же промежуток времени. Пусть А1 и В1 – значения переменных в первом измерении, А2 и В2 – во втором и т.д. В основе заключений психолога, применяющего эту исследовательскую схему, лежит положение о том, что если А – более сильная причина В, чем наоборот, и имеется реальный процесс "хранения" связи (сохранность причинных отношений во времени), то можно ожидать, что коэффициент корреляции rA1B1 будет больше, чем rA2B2.

Пример 1

На основе схемы подсчета перекрестно-отсроченных корреляций (rA1B1 и rA2B2) в исследовании Кении (1979 г.) проверялась гипотеза о связи агрессивности ребенка (А) и просмотра телепередач с агрессивным содержанием (В). В корреляционном исследовании были измерены переменные А и В для одних и тех же субъектов в возрасте 8–9 лет и затем 18–19 лет. Если бы не был применен план перекрестно-отсроченных корреляций, т.е. из анализа были бы изъяты данные об изменениях во времени (с промежутком в десять лет) связи между измерениями "А1 и В2" и "А2 и В1", то было бы утеряно наиболее важное основание выводов о взаимосвязи А и В переменных. Учет взаимовлияний переменных во времени позволил принять гипотезу, что именно предпочтение ребенком просмотра телепередач с агрессивным содержанием позволяет прогнозировать попадание его в группу агрессивных взрослых.

Схема 2. Перекрестно-отсроченные корреляции

Как видно из приведенных на схеме 2 коэффициентов корреляции, в обобщении результатов переменная В должна рассматриваться как более сильная причина А, чем наоборот. Величины аутохонных корреляций также являются большими (rA1B1 и rA2B2), но и их превосходит величина перекрестно-отсроченной корреляция rA2B2.

Неправомерное выделение основной причины. При формулировании обобщений, включающих объяснения эмпирических зависимостей, какая-либо частная причина может быть принята за основную и исчерпывающую.

Так, при постановке психологического диагноза (и медицинского тоже) эксперт может рассматривать один из симптомов как основной в развитии нарушений поведения. Но не менее важными могут быть при этом и другие составляющие выявленного симптомокомплекса.

Пример 2

При выводах о связи показателей IQ с уровнем полученного образования те факторы, которые стоят за "попаданием" ребенка в более привилегированное учебное заведение, могут то выдвигаться на первое место (социальный и образовательный ценз семьи, этническая принадлежность или другие переменные), то занимать место третьестепенных по сравнению с рассматриваемыми автором (например, IQ родителей, креативность и т.д.). В моделях, описываемых, в частности, системами структурных уравнений [19, 34], одни и те же переменные могут занимать разноуровневые положения – измеряемых или латентных переменных. Понятно, что в каждом конкретном исследовании веер возможных объяснительных гипотез ограничен числом охваченных переменных и предположением авторов о главенствующей роли одних и подчиненной – других переменных.

Претензии на полное или исчерпывающее каузальное объяснение всегда можно постараться "вынести за скобки", чтобы оценить подкрепленность авторской гипотезы другими конкурирующими объяснениями.

Подмена одного высказывания другим. Автор исследования может некритично предположить, что одна зафиксированная им ситуация гарантирует содержание другой, и сообщить только о последней.

Пример 3

Например, на вопрос учителя о том, кто разбросал на перемене заранее подготовленные им и сложенные в стопочку на столе тетрадные листы с контрольными заданиями, на уроке школьники ответили, что не видели этого или: "Никто не разбрасывал". Учитель может принять в качестве истинного это утверждение (возможно, так оно и было). Но из этого не следует, что на самом деле никто из школьников ничего не видел и не сделал. Поэтому более корректным утверждением учителя, который рассказал этот случай в учительской коллегам, было бы утверждение, что "никто из ребят не признался, что видел, как разбросали листки с заданиями".

Более замаскированной эта ошибка выглядит в психологических исследованиях в случаях, если автор, использующий ответы испытуемых типа "часто", "не очень часто", "редко" и т.п., не пытается найти критерий оценки (или размерности) субъективной шкалы испытуемого, что приводит к неразличению высказываний: "Испытуемый поступает таким образом часто" и "Испытуемый считает, что он поступает таким образом часто".

При качественной интерпретации данных, например при использовании в психологии мышления протоколов "рассуждения вслух", это оборачивается проблемой неразличения двух уровней их анализа:

объяснения с позиций самого испытуемого, как он осуществляет решение задачи, и объяснения с позиции экспериментатора, включающего некоторую схему членения высказываний в вербальном протоколе. Если при оценке личностью своих качеств психолог обычно сохраняет критичную позицию, выражающуюся в различении высказываний: "Он говорит, что он такой" и "Он такой, каким он себя описывает", то в других областях психологической реальности такой критичной исследовательской позиции может не прочитываться либо психолог сознательно стремится ее избежать.

Ошибка ценностных суждений. Содержательные выводы о подкрепленности психологической гипотезы опытными данными вводятся в контекст ценностных отношений так, что желаемая оценка значимости эффекта с точки зрения социального или этического критерия связывается с проблемой "доказанности" психологических посылок автора.

Пример 4

Например, оценка преимуществ нового метода обучения может связываться с тем, что этот метод способствует воспитанию интеллектуальной элиты. Тогда в зависимости от конкретных социально-политических условий в выводы об эффективности метода могут включаться ценностные пожелания типа "метод плох, потому что он направлен на воспитание элиты, а нам нужен такой метод, который бы был адресован всем" либо "метод хорош, потому что он направлен на воспитание элиты, а именно с воспитанием интеллектуальной элиты у нас в обществе проблемы". Оба таких утверждения могут быть в равной степени необоснованными, поскольку желаемый прогноз о возможностях метода трудно соотнести с внешним критерием социальной оценки интеллектуального развития людей.

Другой вопрос – это вопрос о том, что те или иные психологические результаты имеют разный ценностный резонанс с точки зрения возможности и желательности их использования на практике. Так, переход ко всеобщему начальному образованию в ряде стран в начале XX в. обусловил высокую социальную оценку создания интеллектуальных тестов, а принятие в 1960-е годы социальных программ поддержки выходцев из беднейших слоев населения – разработок так называемых компенсаторных программ обучения. Однако оценка, актуальности тех или иных психологических разработок не может выступать критерием истинности проверяемых в них психологических гипотез. Подмена выводов типа "что получено" (в результате исследования) на тип "что ценного в том, что получено, для практики" или "что делать" и есть механизм возникновения ошибок ценностных суждений.

Неправомерные апелляции к авторитету. Утверждение о том, что некоторый эксперт (группа экспертов) имеет некоторое мнение, может предлагаться в качестве достаточного или значимого довода для подтверждения этого гипотетического суждения. Ошибка суждения здесь имеет место в том случае, если вместо прошедших проверку на истинность доводов для оценки содержания гипотезы привлекается ссылка на мнение авторитета. В подобном контексте будет более корректно оценивать не авторитетность эксперта, а обоснованность содержательных аргументов в пользу данного мнения.

Для содержательной оценки выводов из исследования важными являются не регалии ученого, а аргументация в данном конкретном случае. Ведь авторитет, т.е. признанный специалист в этой области знаний, может сделать вывод такого рода: "Если Вы согласны со мной по 9 из 10 отстаиваемых мною утверждений, то Вы должны согласиться и с десятым".

Этот пример приводится, в частности, австралийскими психологами при рассмотрении доводов, выдвигаемых Г. Айзенком для защиты гипотезы о наследственных факторах интеллекта. Не раз подмечено, что апелляция к мнению экспертов, которые якобы заведомо лучше разбираются в проблеме, чем другие исследователи, не попавшие в группу экспертов, возникает всякий раз, когда очевидны ценностные или социально-политические установки общества в подходе к тем или иным проблемам. Это происходит также в тех случаях, когда научный вес, научный или личностный авторитет исследователя столь высок, что обсуждение отстаиваемых им гипотез выводится за рамки требований к доказанности суждений, выдвинутых другими авторами.

Апелляции к факту. Ошибка суждения заключается в том, что в качестве достаточного или значимого довода предлагается утверждение о том, что доказательство, подтверждающее какую-либо точку зрения, является "установленным" или "общепринятым фактом".

Довод необходимо аргументировать, так как подобное доказательство с большой вероятностью будет являться спорным. Его спорность будет особенно велика, если в качестве факта предлагается описание какого-либо феномена в терминах какой-либо конкретной теории. Подобное описание может не считаться "установленным" или "общепринятым" для сторонника другой теории. Наконец, апелляция к феноменальной данности психологического события еще не есть довод, поскольку не менее важен вопрос, ответ на который связывается с такой апелляцией. Система рассуждений, в которую включается описание психологической реальности, рождает психологический "факт".

Принятие решения о том, что тот или иной психологический факт имел место, может основываться на очень разных системах доказательств. Так, для использования метода наблюдения характерна проблема ограничения интерпретации, которая всегда включается в описание наблюдаемых явлений. Для экспериментального метода принятие решений о виде устанавливаемого факта предполагает гораздо более строгий контроль пути от сбора данных до утверждений о полученных зависимостях (как психологических фактах). Какой бы метод ни имелся в виду, всегда в выводах представлен тот уровень обобщений, в рамках которого только и имеет смысл говорить об установленных фактах.

3.4 Редукционизм выводов

В психологии редукционизм рассматривается как подмена психологических объяснений непсихологическими или как поиск объяснения определенного числа различных явлений посредством сведения их к одному принципу объяснения. Он может проявляться как подведение эмпирических выводов под интерпретационные схемы, лежащие часто в сфере других наук или областей знания (культурология, социология, физиология и т.д.), либо как организация выводов в рамках принятой объяснительной парадигмы тех или иных психологических школ. Тогда, говоря о редукционизме, другие исследователи подчеркивают неадекватность используемых понятий психологической реальности или схем получения эмпирических данных предмету исследования.

На основе таких вариантов редукционизма при обсуждении авторами заявленных психологических гипотез могут делаться выводы, упрощенно представляющие исследуемые базисные процессы или связи между переменными. Редукционизм социологического, психофизиологического или другого толка – это методологические выводы о структуре психологических объяснений. Обсуждение этой сложной проблемы выходит за рамки данного учебника.

Существенно, что принимаемые научным сообществом критерии "правильных" выводов изменяются во времени, со сменой исследовательских парадигм и стилей мышления, а также социальных установок авторов. Относительность понятия достоверных выводов тем более понятна, если учитывать, что с помощью одних и тех же эмпирических результатов можно отвечать на разные вопросы и вводить их в различные контексты других объяснительных схем.

С проблемой редукционизма тесно связана также проблема множественности и разноуровневости теоретических объяснений. Одни и те же феноменальные (эмпирически установленные) закономерности могут обсуждаться с разных методологических позиций – телеологических, причинных, психофизиологических и т.д. И дело здесь не только в предпочтениях автора. Дело в том, что сама психологическая наука в своем развитии продемонстрировала продуктивность разных форм построения психологических теорий. То, что в психологии сосуществуют разные теории (и верхнего, и среднего уровней), некоторыми авторами может характеризоваться как кризис (или "схизис") психологии. Но возможна и другая методологическая оценка такого положения дел – позитивная. Разные теоретические гипотезы (как догадки, по Попперу) могут считаться равноправными; чем больше поле этих догадок, тем ближе психология к пониманию ее фактов и законов. Кризисом было бы установление "единомыслия".

Список литературы

Вудвортс Р. Экспериментальная психология: Пер. с англ. – М.: Изд-во иностр. лит-ры, 1950.

Кэмпбелл Дж. Модели экспериментов в социальной психологии и прикладных исследованиях: Пер. с англ. – М.: Прогресс, 1980. – 390 с.

Теплов Б. М. Об объективном методе в психологии // Избранные труды. Т. 2. – М.: Педагогика, 1985.

Тихомиров О. К. Структура мыслительной деятельности. – М.: Изд-во МГУ, 1969.