Омский государственный университет

Факультет психологии

Реферат на тему:

«КОНФЛИКТ В ТЕОРИИ К. ХОРНИ»

.

Омск-2002 г.

Введение

Проблема конфликтов затрагивалась в работах различных психологических школ и направлений, в частности, в психодинамическом направлении. Конфликт – это важнейший теоретический конструкт в психоаналитической концепции, ключ к пониманию психической жизни человека. Конфликту приписывается изначальный характер в силу противоречивости самой природы человека. Основное внимание в психоаналитических работах уделялось внутренним (интрапсихическим) конфликтам неосознаваемого характера. Интерперсональные конфликты в психоаналитической традиции также интерпретируются через внутриличностные особенности человека. Стойкая тенденция к межличностным осложнениям является, по мнению психоаналитиков, следствием искажений в базисных аттитьюдах человека, возникающих в его детстве.

В нашей работе мы подробней остановимся на взглядах Карен Хорни на природу внутренних конфликтов и конфликтов между полами. Именно эти два типа конфликтов просматриваются в её социокультурной теории личности наиболее ярко. Затрагивая проблему внутренних конфликтов, мы рассмотрим также их отличия у нормальной и невротической личности.

Внутренние конфликты

Сущность внутренних конфликтов

Поэты и философы всех времен знали, что спокойная, уравновешенная личность никогда не становится жертвой психического расстройства, а только личность, раздираемая внутренними конфликтами склонна к их возникновению. По мнению Карен Хорни, внутренние конфликты характеризуют в большей степени невротическую личность, чем здоровую, во всяком случае, у нормально развивающейся личности больше ресурсов для преодоления возникающих внутренних конфликтов, чем у невротической, они способны осознавать эти конфликты и работать с ними.

В основе внутреннего конфликта лежат компульсивные влечения, которые являются специфически невротическими. Они порождаются чувствами изоляции, беспомощности, страха, враждебности и представляют способы противостояния миру вопреки содержанию этих чувств. Они направлены в первую очередь не на удовлетворение, а на достижение состояния безопасности, их компульсивный характер вызван тревогой, скрытно прячущейся за ними.

В отличие от З.Фрейда, который рассматривал внутренние конфликты как битву между вытесненными и вытесняющими силами, К.Хорни представляет их как противоречие множества невротических влечений. Хотя первоначально конфликты связывались с противоречивыми аттитьюдами к другим, со временем в число их причин были включены противоречивые аттитьюды к самому себе, противоречивые качества и противоречивые множества ценностей. На подобные выводы Карен Хорни натолкнули наблюдения за поведением клиентов в ходе психотерапевтической работы. В ходе практики ей удалось также выделить следующие основные попытки разрешения конфликтов:

принижение значения одного из конфликтующих влечений и возвышение значения ему противоположного.

«движение от людей». Обособление в данном случае – часть базисного конфликта, то есть один из конфликтующих аттитьюдов к другим, который выражается в попытке решения конфликта за счет сохранения эмоциональной дистанции между «Я» и другими.

«движение от самого себя». Оно характеризуется тем, что для личности его подлинное целостное «Я» престает отчасти быть реальным. На месте реального «Я» невротик создает идеализированный образ самого себя, в котором конфликтующие стороны настолько видоизменяются, что больше не кажутся таковыми, а выглядят разными сторонами богатой личности. Потребность в совершенстве теперь выглядит, как попытка достигнуть соответствия со своим идеализированным образом. Желание быть предметом восхищения можно рассматривать, как потребность невротической личности иметь внешнее подтверждение того, что она действительно соответствует своему идеализированному образу.

Экстернализация. Если идеализированный образ означает шаг в сторону от действительного «Я», то экстернализация представляет еще большее расхождение. Она порождает новые конфликты или значительно обостряет исходный конфликт – между «Я» и внешним миром.

Менее важными являются такие стратегии, как деспотическая справедливость, чьей главной функцией является подавление всех внутренних сомнений, жесткий самоконтроль, который посредством невероятной силы воли сдерживает разрываемую личность от полного распада; и цинизм, который, пренебрежительно относясь ко всем ценностям, исключает все конфликты, порожденные несовместимостью идеалов.

Так развивалась теория невроза, чей динамический центр образует базисный конфликт между аттиьтюдами «движение к людям», «движение против» и «движение от» людей. Но базисный конфликт мы рассмотрим чуть позже, а пока остановимся на сравнении «нормального» и «невротического» конфликта.

Отличие конфликтов нормальной и невротической личности

Вид, сфера действия, интенсивность конфликтов определяются большей частью той цивилизацией, в которой мы живём. Если цивилизация стабильна и традиции устойчивы, то разнообразие доступных нам выборов ограничено и диапазон возможных конфликтов между индивидами узок.

Поскольку конфликты часто касаются убеждений, веры или моральных ценностей, их признание предполагает, что мы развили свою собственную систему ценностей. Просто заимствованные убеждения, не являющиеся частью нашего «Я», едва ли обладают достаточной силой, чтобы вызывать конфликты или служить ведущим критерием при принятии решений. Такие убеждения, если на них оказывается воздействие, легко заменяются другими. Если мы просто заимствовали взращённые в нашем окружении ценности, то конфликты, очень важные для нас не возникают.

В том случае, когда мы признаем существование конфликта как такового, мы должны быть способны и готовы отказаться от одного из противоречащих убеждений. Однако способность к ясному и осознанному отказу очень редка, потому что наши чувства и убеждения связаны друг с другом, а также возможно потому, что в процессе их анализа большинство людей не чувствуют себя защищенными и счастливыми настолько, чтобы вообще от чего-либо отказаться.

Сознательное участие в конфликтах, хотя это и может доставлять страдание, может быть бесценным достоинством. Чем больше мы участвуем в своих конфликтах и ищем собственные решения, тем большей внутренней свободой мы обладаем. Трудности, присущие осознанию и разрешению конфликта, несоизмеримо возрастают, когда речь заходит о невротике. Для невротика осознаваемость чувств и желаний всегда представляет проблему. Часто единственными ясно осознаваемыми чувствами являются реакции страха и гнева на удары, нанесенные на уязвимые места. Но даже и эти чувства могут быть вытеснены.

Невротические конфликты могут быть связаны с теми же общими проблемами, которые сбивают с толку и нормального человека. Но конфликты настолько различаются своим видом, что был поднят вопрос, допустимо ли использование одного и того же термина для их обозначения. К.Хорни полагает, что это допустимо при условии осознания их отличия друг от друга.

Какими же характерными признаками обладают невротические конфликты?

1. Абсолютная несовместимость факторов, включённых в конфликт. Например, требование уважения и стремящаяся вызвать благосклонность покорность.

2. Конфликт в целом остаётся бессознательным. Действующие в нём противоречащие друг другу тенденции не осознаются и представляют глубоко вытесненные влечения.

3. Эти тенденции носят компульсивный характер.

Фундаментальное различие между нормальными и невротическими конфликтами определяется тем, что несоответствие конфликтующих влечений для нормально человека намного менее значимо, чем для невротика. Выбор, который должен делать нормальный человек, ограничен двумя способами действий, каждый из которых вполне доступен достаточно интегрированной личности. Выбор невротической личности затрудняется наличием у неё множества страхов, сомнений и противоречий. Нормальный конфликт может быть полностью осознанным. Невротический конфликт во всех своих существенных элементах всегда бессознателен. Даже тогда, когда нормальный человек не осознаёт свой конфликт, он может сравнительно легко добиться этого, тогда как существенные влечения, порождающие невротический конфликт, глубоко вытеснены и могут быть обнаружены лишь при преодолении значительного сопротивления невротика.

Нормальный конфликт касается фактического выбора между двумя возможностями, обе из которых его субъект находит одинаково желательными, или между убеждениями, каждым из которых он в действительности дорожит. Поэтому он в состоянии принять выполнимое решение, даже если оно окажется для него трудным. Невротик, подавленный конфликтом, не свободен в своем выборе. Он движим равно принудительными силами, действующими в противоположных направлениях, ни одной из которых он не хочет следовать. Поэтому принятие решений в обычном смысле для него невозможно.

Эти характерные особенности объясняют остроту невротических конфликтов. Такие конфликты не только делают человека беспомощным, но так же обладают большой разрушительной силой, губительной для невротика.

Понятие базисного конфликта в теории Карен Хорни

Убеждение в существовании базисного конфликта в человеческой личности восходит к древности и играет заметную роль в различных религиях и философских концепциях. Силы света и тьмы, Бога и дьявола, добра и зла – вот некоторые из антонимов, с помощью которых это убеждение было выражено. Следуя этому убеждению, З.Фрейд проделал в современной психологии пионерскую работу. Его допущением было то, что базисный конфликт существует между нашими инстинктивными влечениями с их слепым стремлением к удовлетворению и запрещающим окружением – семьёй и обществом. К.Хорни же убеждена, что хотя это и важный конфликт, но он вторичен.

Чтобы понять происхождение проблемы, нужно обратиться к понятию базисной тревоги. Это чувство, которым обладает ребёнок, будучи изолированным и беспомощным в потенциально враждебном мире. Большое число враждебных внешних факторов могут вызвать у ребёнка такое чувство опасности: прямое или косвенное подчинение, безразличие, неустойчивое поведение, отсутствие внимания к индивидуальным потребностям ребёнка, отсутствие руководства, унижение, слишком большое восхищение или отсутствие его, недостаток подлинного тепла, необходимость занимать чью-либо сторону в спорах родителей, слишком много или слишком мало ответственности и так далее.

Единственный фактор, на который Хорни обращает особое внимание в этом контексте, это ощущение ребёнком скрытого ханжества среди окружающих его детей: его чувства, что любовь родителей, честность, благородство могут быть только притворством. Частично то, что ребёнок чувствует, действительно представляет притворство, но кое- что из его переживаний может быть реакцией на все те противоречия, которые он ощущает в поведении родителей.

Измотанный этими тревожными факторами, ребёнок ищет пути к безопасному существованию, выживанию в угрожающем мире. Несмотря на свою слабость, и страх, он бессознательно формирует свои тактические действия в соответствии с силами, действующими в его окружении. Поступая таким образом, он не только создаёт стратегии поведения для данного случая, но и развивает устойчивые наклонности своего характера, становящиеся частью его личности. Сначала вырисовывается достаточно хаотическая картина, но со временем из неё вычленяются и оформляются три главные стратегии: ребёнок может двигаться к людям, против них и от них. Об этом уже говорилось выше, но сейчас мы рассмотрим эти стратегии поподробнее.

Двигаясь к людям, он признаёт собственную беспомощность и вопреки своему отчуждению и страхам пытается завоевать их любовь, опереться на них. Только таким образом он может чувствовать себя безопасным с ними. Если между членами семьи существуют разногласия, то он примкнёт к наиболее могущественному члену или группе членов. Подчиняясь им, он получает чувство принадлежности и поддержки, которое позволяет ему чувствовать себя менее слабым и менее изолированным.

Когда ребёнок движется против людей, он принимает и считает само собой разумеющимся состояние вражды с окружающими его людьми и побуждается, сознательно или бессознательно, к борьбе с ними. Он решительно не доверяет чувствам и намерениям других в отношении самого себя. Он хочет быть более сильным и нанести им поражение, частично для своей собственной защиты, частично из-за мести.

Когда он движется от людей, он не хочет ни принадлежать, ни бороться, его единственное желание – держаться в стороне. Ребёнок чувствует, что у него не очень много общего с окружающими его людьми, что они совсем его не понимают. Он строит мир из самого себя – в соответствии со своими куклами, книгами и мечтами, своим характером.

В каждом из этих трёх аттитьюдов один из элементов базисной тревоги доминирует над всеми остальными: беспомощность в первом, враждебность во втором и изоляция в третьем. Господствующий аттитьюд – это тот, который наиболее сильно определяет реальное поведение.

С точки зрения нормального человека, нет никаких оснований считать эти три аттитьюда взаимоисключающими. Необходимо уступать другим, бороться и охранять себя. Эти три аттитьюда могут дополнять друг друга и содействовать развитию гармоничной целостной личности. Однако при неврозе имеется несколько причин, почему эти аттитьюды несовместимы. Невротик не гибок, он побуждается подчинению, борьбе, состоянию отчуждения безотносительно к тому, соответствуют ли его действия данному конкретному обстоятельству и он оказывается в панике, если поступает иначе. Поэтому, когда все три аттитьюда выражены в сильной степени, невротик с неизбежностью попадает в серьезный конфликт.

Таким образом, конфликт, рождённый несовместимостью аттитьюдов, составляет ядро неврозов и по этой причине является базисным.

Конфликт между полами

Отношения между мужчиной и женщиной, как считает Карен Хорни, во многом напоминают отношения между родителями и детьми, в которых мы предпочитаем фокусироваться на позитивных аспектах. Нам хочется верить, что любовь является неким фундаментальным фактором, а враждебность – всего-навсего случайным обстоятельством, которое вполне можно избежать, хотя всем нам известны лозунги вроде «битвы полов», «враждебности между полами» и «конфликт полов» надо признать, что мы не склонны придавать им особое значение. Анализируя многие истории болезни, К Хорни приходит к выводу, что любовные отношения довольно часто разбиваются об открытую или скрытую враждебность. И, тем не менее, люди склонны приписывать эти трудности неведению человека, несовместимости партнёров или экономическим и социальным причинам.

К Хорни пишет, что индивидуальные факторы, которые люди считают причиной конфликтов между мужчиной и женщиной вполне могут иметь место. Однако в силу огромной распространённости неурядиц в любовных отношениях можно говорить о том, что все они имеют общий источник.

Эта атмосфера подозрительности во многом понятна, она, по-видимому, связана не с определённым партнёром, а скорее с интенсивностью аффекта в состоянии влюбленности и неспособностью с ним справиться. Известно, что подобные аффекты могут привести в экстаз, вывести человека из равновесия, отказаться от себя, то есть совершить прыжок в беспредельное и бескрайнее. Именно поэтому подлинная страсть столь редка. Как хороший бизнесмен, мы опасаемся вкладывать все деньги в одно дело. Мы стараемся быть сдержанными и всегда готовы к отступлению. Наш инстинкт самосохранения вызывает естественный страх потерять себя в другом человеке… Человек склонен не замечать, как мало он даёт другому, но с лёгкостью обнаруживает этот изъян в своём партнёре, чувствуя, что «ты никогда на самом деле меня не любил».

Каждый из нас, считает К.Хорни, склонен, в определённой мере, забывать о собственных враждебных побуждениях и, под гнётом своей нечистой совести, проецировать их на партнёра. Такой процесс, естественно, вызывает открытое или скрытое недоверие к любви партнёра, его верности, искренности или доброжелательности, а, следовательно, приводит в целом к недоверию между полами.

К Хорни выделяет ещё один источник разочарования и недоверия в любви, который едва ли можно избежать. Он состоит в том, что сама уже интенсивность чувства любви пробуждает все наши тайные ожидания и мечты о счастье, дремлющие в глубине нашей души. Все наши бессознательные желания, противоречивые по своей природе и безгранично распространяются во все стороны, ждут здесь своего исполнения. Партнёр должен быть сильным и в то же время беспомощным, вести и быть ведомым, быть аскетичным и чувственным. Он должен насиловать нас и быть нежным, отдавать нам всё своё свободное время и напряжённо заниматься творчеством. Пока мы считаем, что он действительно может осуществлять все эти ожидания, он окружён ореолом сексуальной переоценки. Масштабы этой переоценки мы принимаем за меру нашей любви, хотя на самом деле она отражает лишь наши ожидания. Сама природа наших притязаний делает их использование невозможным, а, следовательно, наступает разочарование. При благоприятных условиях мы даже не замечаем большую часть своих разочарований, точно также как и не подозреваем и о масштабах наших тайных ожиданий. Но в нас остаются следы недоверия «как у ребёнка, который обнаружил, что достать звезду с неба отец всё-таки не может».

Какие специфические факторы в ходе развития человека ведут к расхождению между ожиданиями и их осуществлением, и почему они в некоторых случаях приобретают особое значение? Рай детства – не больше чем иллюзия, которой любят тешить себя взрослые. Для ребенка этот «рай» полон различных негативных моментов. Одно из них – отрицательный опыт общения с противоположным полом. С самых ранних лет дети способны к инстинктивным, порой страстным, сексуальным желаниям, похожим на желания взрослых, и все же другим. Им трудно выразить свои желания прямо, но даже если им это удается, то обычно не принимается окружающими всерьез. Серьезность желания принимают за шалость или вовсе не замечают, отвергают. То есть ребенок проходит через болезненный и унизительный опыт отказа, предательства и лжи взрослых. Он вынужденно занимает второе место в отношениях между родителями, старшими братьями и сестрами. Он не может дать выход своей ярости полностью, или даже облегчить ее, не может осмыслить свои переживания и понять происходящее. Таким образом, гнев и агрессия оказываются запертыми внутри него, и так как ребенок не способен понять природу бушующих в нем деструктивных сил, он чувствует угрозу от взрослых (базисный конфликт, о котором говорилось выше). Именно при возникновении любви, просыпается старый детский страх пред отцом или матерью, и заставляет нас инстинктивно встать в оборонительную позицию. Другими словами, страх любви всегда проникнут боязнью того, что мы можем сделать с другим человеком, или того, что он может сделать с нами. То есть неразрешенные конфликты в детстве сказываются на отношении к противоположному полу.

Неприязнь к партнёру может возникнуть вследствие того, что он не способен дать нам то, что для нас очень важно, принимая как должное и обесценивая то, что он даёт на самом деле. Со временем недоступное превращается в завораживающую цель, ярко освещённую нашим знанием, что это и есть то, чего мы «действительно» хотим с самого начала. С другой стороны, мы можем быть настроены против него за то, что он исполнил наши желания, потому что само их осуществление оказалось несовместимым с нашими противоречивыми внутренними стремлениями.

Причина возникновения неприязни к партнёру – наше несовершенство, пишет К. Хорни. Недостатки супруга за долгие семейные годы, несомненно, проявляются. Они сдвигают с места снежный ком, поначалу небольшой, но неуклонно растущий по мере того, как он катится по горе времени, тем самым приводя к конфликтам. Кроме, того, большую роль в возникновении неприязни играет наше нежелание прилагать больше усилий, как внешне, так и внутренне, чем это необходимо. Прежде всего, мы должны изменить нашу личную установку в направлении внутреннего отказа от требований к партнёру.

Список литературы

Гришина Н.В. Психология конфликта.- СПб.: Издательство «Питер», 2000.- 464 с.: ил.- (Серия «Мастера психологии»).

Хорни К. Женская психология./ Пер. с англ. Е.И.Замфир.- Спб.: Восточно-Еропейский институт психоанализа, 1993.- 222 с. – (Серия «Шедевры мировой науки»).

Хорни К. Наши внутренние конфликты. Конструктивная теория невроза./ Оформление обложки А. Лурье – СПб.:Лань, 1997.- 240 с.

Хорни К. Собрание сочинений. В 3 томах. Т 1: Психология женщины; Невротическая личность нашего времени / пер. с англ.- М.: Изд-во «Смысл», 1997.-496 с.