Яков Гринберг
Вы пришли на выставку или даже на развал, ну, там где продают картины. Какое море переживаний, какая буря эмоций бушует в Вас! Вот здесь, зимний пейзаж, почти нет цвета, снег как бы скрадывает четкие контуры, мир на картине застыл в безветрии..., морозно... все здесь - чистота и непорочность и неяркая красота. Или вот, городской пейзаж, акварель...Вертикальная композиция, в поле зрения - вихрь ассоциаций, где и дома и трамвай и фигуры и дождь... Созвучно мне, густая грусть охватывает на несколько мгновений. Или вот эта похоже на импрессионистов, а вот здесь натюрморт, ни на что не похоже, надо бы постоять подумать, что именно здесь завораживает, разобраться в чувствах, но все равно хорошо, интересно...
Как же мы воспринимаем искусство? И как художник творит? Вряд ли мы когда-нибудь до конца узнаем это, да и нужно ли «до конца»? Искусство, как в аспекте его творения, так и восприятия - это обязательно элемент тайны, невозможность полного рационального объяснения, впрочем. это же самое относится ко всем проявлениям жизни. И хотя обывателю кажется. будто мир абсолютно понятен и объяснен в учебниках - а как же, посмотрите, какие стоят грандиозные дворцы, какие ездят автомобили и летают самолеты, какие компьютеры и факсы, и все это было понято и сделано людьми и еще много-много другого, о чем и помыслить страшно...- это совершенно неправильно. Спросите любого ученого - физика, биолога, медика - и он ответит вам. что знаем мы еще очень-очень мало, а загадок природы, вопросов, на которые нет ответа, - очень-очень много, и вообще мир по большей своей части загадочен и непонятен.
Два способа мышления участвуют в процессе познания, познания в широком смысле, включающем и восприятие, осознание и наслаждение искусством - интуиция и интеллект. Оба понятия ни в коей мере нельзя считать новыми. Ими насквозь пронизана вся история философской психологии, и на всем ее протяжении интуиция и интеллект получают самые разнообразные определения и оценки. В УП веке Рене Декарт в «Правилах для руководства ума» писал, что мы приходим к познанию сущности вещей посредством двух мыслительных операций, называемых интуицией и дедукцией, или, выражаясь менеее техничным языком, «проницательностью и умозаключением».
Интуиция похожа на дар из ниоткуда и потому нередко рассматривалась как сверхъестественная мистическая способность, наитие свыше, а еще сравнительно недавно также и как врожденный инстинкт. Некоторые авторы трактуют интуицию и интеллект как мешающих друг другу соперников. Отождествляя интеллект с философией и наукой, а интуицию с поэзией и искусством, они считают, что « метафизика и поэзия в норме противостоят друг другу. ... Чем слабее рассуждение, тем мощнее поэзия».
В Х1Х веке размежевание интуиции и интеллекта привело к конфликту между теми. кто поклонялся интуиции и считал недостойным внимания интеллектуальные занятия ученых и философов. и теми, кто отдавал предпочтение интеллекту и неодобрительно отзывался об иррациональном характере интуиции как о лишенном какого бы то ни было здравого смысла. Это пагубное противостояние двух крайних и односторонних взглядов на познавательную деятельность все еще продолжается до настоящего времени.
Между тем уже ХУ1 век намечает рациональные пути синтеза интуиции и интеллекта. Рене Декарт писал «Под интуицией я понимаю не веру в шаткое свидетельство органов чувств и не обманчивое суждение неупорядоченного воображения, а понятие, данное нам ясным и внимательным умом с такой готовностью и отчетливостью, что не остается никаких сомнений в том, что мы мыслим. Таким образом, Декарт подходит к интуиции не как к менее, а как к более надежному по сравнению с дедукцией, средству. В его интерпретации интуиция является элементарным мыслительным актом, не делящимся на стадии и этапы. Интуитивное суждение дается «ясным и упорядоченным умом» и возникает в сознании сразу как целостный образ. Мы на своем непосредственном опыте больше сталкиваемся с интеллектуальной деятельностью, так как интеллектуальные операции представляют собой цепочки логических выводов, звенья которых поддаются наблюдению и контролю со стороны сознания, и эти звенья отчетливо отличимы одно от другого. Механизм действия интуиции понятен нам значительно меньше, ведь об интуиции мы судим главным образом по ее достижениям, в то время как актуальный режим ее работы, обнаруживающий тенденцию к непосредственному постижению вещи, стремится отграничиться от рассудочной деятельности сознания.
Одна из причин, по которой люди, считающие, что знание можно получить лишь интеллектуальным путем, с подозрением относятся к интуиции, заключается в том, что ее результаты кажутся им ниспадающими с небес подобно дарам богов или наитием. Сюда можно добавить, что когда ситуация осмысляется как целое, она всегда предстает как неделимая целостная тотальность, «все или ничего», как вспышка света или озарение. в соответствие с этим интуитивное чувство недоступно анализу, да и не требует такового.
В противоположность этому интеллектуальная деятельность как бы разворачивается во времени, и ее конечный результат совершенно не очевиден в начале пути. Конечно, математика представляет собой яркий пример интеллектуальной деятельности. И если античная математика, в частности, геометрия Евклида еще не очень далеко ушла от непосредственных зрительных образов и не конфликтует с ними, то многие разделы современной математики не имеют ничего общего с повседневным опытом и строятся исключительно на цепочках логических умозаключений. И хотя первоначальные аксиомы интуитивно понятны, во всяком случае. не противоречат интуиции, тем не менее построенные на них чисто интеллектуально, т.е. логически конструкции, здания и целые миры совершенно фантастичны. ни на что не похожи и уж точно ннтуитивно, т.е. целостно сразу восприняты быть не могут. (Между тем, специалисты усматривают красоту в этих построениях. А ведь красота - это эстетическая категория, и в значительной степени интуитивная, могущая относиться только к целостному образу. Такие ощущения в отношении математических и научных теорий могут возникнуть только после длительного их изучения, когда в воображении создается целый мир, населенный как отдельными целостными объектами разными концепциями и теориями. В этом мире, созданном интеллектуально, уже возможны сложные отношения объектов между собой и самим создавшим их субъектом, т.е. такие отношения как ассоциации, интуитивные открытия и предположения, эстетические оценки. Пожалуй, на этом этапе можно сказать, что осуществляется синтез интуиции и интеллекта - двух типов когнитивной деятельности.)
Другой пример интеллектуальной деятельности дает речь, язык, литература. Произнесенное или написанное слово - это акт сознания, логического осмысления мира. (Конечно, мы не берем в расчет междометия типа «Ай», «Ой», «Черт побери», когда вы обожглись, или когда вам наступили на ногу. В этих случаях слова являются скорее всего результатом действия инстинкта.) Речь, язык - очень важный элемент нашей жизни. Можно сказать - решающий элемент, отделивший нас от остального животного мира. Философы отождествляют речь и Логос, т.е. способность к интеллектуальной рассудочной деятельености. С помощью языка мы можем описывать и анализировать наши эмоции, чувства, неясные ассоциации, но также и обратно - вызывать эмоции и чувства (вторая сигнальная система!), заставляя себя (может быть и внутренний диалог!) или другого человека жить не в реальном сиюминутном мире, реагируя на него посредством врожденных и приобретенных рефлексов, но в виртуальном мире воспоминаний, грез, внушенных чувств и эмоций. Любая речь развивается во времени. То же и с художественной речью - будь то короткий рассказ, поэма или роман типа «Война и мир». Судить о литератупном произведении можно только прочитав его вее; и только после этого оно может стать целостным образом, включенным одновременно в интеллектуальную и интуитивную, подсознательную жизнь субъекта.
В этом смысле интересно сравнить три вида искусства - музыку, изобразительное искусство и литературу. Первый (музыка), так же как и последний (литература) развивается во времени, в то время как объект изобразительного искусства - картина, скульптура, офорт, гобелен или архитектурное творение воспринимается сразу, мгновенно создавая гамму настроений, ассоциаций и эмоций, которая лишь впоследствии может быть развернута в словесную интерпретацию. Последнее роднит музыку и творчество, воспринимаемое визуально, значительно больше, чем внешний признак разворачивания во времени сближает музыку и литературу. Как музыка, так и изобразительное искусство апеллирует непосредственно к чувствам, эмоциям людей, их словесное, т.е. интеллектуальное описание является вторичным актом. Художественная литература, наоборот, является рационализацией, т.е. результатом анализа и словесного описания эмоций, и в то же время обладает чудесной способностью вызывать переживания и эмоции. Поэтический жанр в литературе стоит на самом краю рационального. Поэты непреходящи в своем стремлении сбросить с себя сковывающие путы рациональных слов и смыслов и обратиться непосредственно к ассоциативному, образному сознанию читателей.
Очень важным моментом при восприятии искусства является социокультурная среда, где это это искусство рождается и живет. Вот, например, музыка и пляски африканских племен, а также предметы изобразительного искусства, например, маски. Эти проявления искусства имеют для народов Африки ритуальный смысл, связаны с их мировоззрением, представлениями о Космосе, и именно поэтому или, лучше сказать, только сочетая в себе эти элементы, они являют собой синтез интуитивного и интеллектуального. Все это, перенесенное в другую культурную среду, например, европейскую, утрачивает свой первоначальный смысл. В новых условиях это может быть просто элементом моды, а может более глубоко войти в новую культуру, и тогда осуществится новый синтез. В этом смысле европейская культура (включающая североамериканскую - англо-, франко-язычную и южноамерикан-скую - испано-язычную представляет собой единое целое. Мы также принадлежим к этой культуре, которую называют также христианской или иудо-христианской. Это следует из того, что любые проявления этой культуры нам в целом понятны, легко включаются в нашу интуитивную, образную и интеллектуальную сферу. Тем не менее, конечно, существуют национальные оттенки, нюансы, которые могут весьма существенно повлиять на восприятие искусства разных стран. Рассмотрим несколько примеров.
И.Левитан. Владимирка. Унылый, безрадостный день и унылый, ровный вид; равнина, не на чем остановиться взгляду. Ровное, серое небо. Свинцовое, тяжелое. Тоска... Приглушенный неяркий колорит. Бесприютность, однообразие безысходность... Дождя еще нет, но если он будет, то укрыться негде. Почему Владимирка? Ах да, в эту сторону идут по этапу политкаторжане. Они хотят изменить Россию, ее тяжелый многовековой уклад, сделать ее более динамичной, счастливой. А пока... Пока она всей своей тяжестью обрушилась на них. Разве можно противостоять Судьбе? Впереди никакого просвета... Выдержат?... Сломаются?.. Выдержим?... Сломаемся?... Последняя политическая часть могла иметь в замысле художника место. а могла и не иметь, но в том, что определенная часть российского общества воспринимала эту картину именно так, мало сомнений, так же как и в том, что и нам, живущим спустя столетие. такая интерпретация не чужда. Другие люди может быть, будут объяснять свои ассоциации при взгляде на эту картину другими словами, но как только они это сделают, синтез интуитивного и интеллектуального состоится.
И.Левитан. Над вечным покоем. Захватывает дух и щемит сердце. Огромное небо, Великая, Божественная Природа. Все суетное уходит и Вы остаетесь наежине с Вечностью. Одинокий, заброшенный погост... Да, все мы смертны, но наш Дух способен откликнуться на Вечное, и это оправдывает нашу жизнь. Красиво, спокойно и величественно... Очищение... И возвращение в Жизнь.
М.Чурленис. Истина. Яркое пятно света - свеча - освещает лицо человека, но черты его зыбки, схематичны. Все погружено во мглу, живописную, цветную мглу. Свет бликует, как будто он за стеклом, а стекло грязное, и Истина искажена. Надо ее очистить, сорвать покровы, но нет сил, а может быть и не хочется. А может быть, это не грязное стекло, а мотыльки, летящие на свет, к свету... Свет Истины оказывается для них обжигающ и губителен. Вечный поиск истины, всегда страшной и жестокой, титаническими усилиями вырываемой из зыбкого вечно меняющегося мира, все равно никогда не остановить...
Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://okno.km.ru/ofir