I. Вступление.

II. Достоевский как редактор и издатель.

1. 60-е годы. Издание журналов «Время» и «Эпоха».

2. Журнал «Гражданин» В.П.Мещерского. Воспоминания М.А.Александрова о деятельности Достоевского на посту редактора «Гражданина».

3. 1876 – 1881 «Дневник писателя».

4. Особенности публицистики Ф.М. Достоевского и ее роль в общественно-политическом движении.

III. Заключение.

IV. Список использованной литературы

I. Вступление.

Деятельность Ф.М. Достоевского как художника была сопряжена с глубоким интересом к современным событиям, характерным явлениям, выразительным деталям окружавшей его действительности. Наблюдая за всеми оттенками развития «живой жизни», он с неослабным вниманием следил за отражением ее проявлений в русской и иностранной периодике. По признанию очевидцев, писатель ежедневно просматривал газеты и журналы «до последней литеры», стремясь уловить в богатом многообразии значительных и мелких фактов их внутреннее единство, социально-психологические основания, духовно-нравственную суть, философско-исторический смысл.

Эта связь Достоевского с публицистической деятельностью во многом обусловлена своеобразием всего его творчества вообще, его мировоззрением, большой «тоской по текущему». Например, после Омского острога Достоевский был переведен в Семипалатинск рядовым солдатом 7-го Линейного батальона. Выйдя из острога, в первом же письме к брату он начал просить выслать ему книги: "Если можешь, пришли мне журналы на этот год, хоть "Отечественных записок"… "Пойми, как нужна мне эта духовная пища!"

Такая потребность диктовалась своеобразием романистики Достоевского, в которой органично сплавились вечные темы и злободневные проблемы, мировые вопросы и узнаваемые детали быта, высокая художест­венность и острая публицистичность. Кроме того, писатель всегда испытывал страстное желание говорить напрямую с читателем, непосредственно влиять на ход социального развития, вносить незамедлительный вклад в улучшение отно­шений между людьми.

Именно поэтому Достоевского всегда влекла публицистика, издание и редактирование собственных газет и журналов. Этой теме и посвящена наша работа

Достоевский в течение жизни был связан с несколькими периодическими изданиями. В 60-е годы вместе с братьями он выпускал журналы «Время» и «Эпоха», в начале 70-х годов редактировал газету-журнал «Гражданин», принадлежавшую В.П.Мещерскому, в 1975-1981 годах выходит его собственный еженедельник «Дневник писателя», в котором он освещает актуальные проблемы времени, размышляет над судьбами бытия.

II. Достоевский как редактор и издатель.

1. 60-е годы. Издание журналов «Время» и «Эпоха».

В конце декабря 1859 года, ровно через 10 лет после отправки на каторгу, Достоевский вернулся в Петербург. Для литературы десятилетний период - очень большой срок. Появились новые писатели, новые произведения. Прежде всего Достоевский решил реабилитировать свое литературное имя и принял самое деятельное участие в тогдашней литературной жизни. Вместе с братом Михаилом он начал издавать литературно-художественный журнал "Время" (1861 – 1863), а чуть позже - "Эпоху" (1964-1865). Братья привлекли к сотрудничеству в своих журналах ведущих писателей и журналистов того времени.

В журналах "Время" и "Эпоха" братья Достоевские выступали как идеологи "почвенничества" - специфической модификации идей славянофильства.

Объявление о начале издания "Времени" составил Федор Достоевский. В нем в частности говорилось следующее:

"Мы убедились, наконец, что мы тоже отдельная национальность, в высшей степени самобытная и что наша задача - создать свою новую форму, нашу собственную, родную, взятую из почвы нашей, взятую из народного духа и из народных начал".

Это была программа "почвенничества". Сутью этого направления было утверждение национальной самобытности и критическое отношение к западнической ориентации интеллигенции. Почвенничество было близко к идеям славянофильства. В Сибири, по признанию Достоевского, изменились "постепенно и после очень-очень долгого времени" его "убеждения". Суть этих перемен, Достоевский в самой общей форме сформулировал как "возврат к народному корню, к узнанию русской души, к признанию духа народного". "Почвенничество" было скорее попыткой очертить контуры "общей идеи", найти платформу, которая примирила бы западников и славянофилов, "цивилизацию" и народное начало. Скептически относясь к революционным путям преобразования России и Европы, Достоевский высказывал эти сомнения в художественных произведениях, статьях и объявлениях "Времени", в резкой полемике с публикациями "Современника". Суть возражений Достоевского - возможность после реформы сближения правительства и интеллигенции с народом, их мирного сотрудничества. Эту полемику Достоевский продолжает и в повести "Записки из подполья" ("Эпоха", 1864) - философско-художественной прелюдии к "идеологическим" романам писателя.

Достоевский писал: "Я горжусь, что впервые вывел настоящего человека русского большинства и впервые разоблачил его уродливую и трагическую сторону. Трагизм состоит в сознании уродливости. Только я один вывел трагизм подполья, состоящий в страдании, в самоказни, в сознании лучшего и в невозможности достичь его и, главное, в ярком убеждении этих несчастных, что и все таковы, а стало быть, не стоит и исправляться!".

«Программа» «Времени» была чрезвычайно разнообразна. Вот структура журнала, предложенная Достоевским:

I. Отдел литературный. Повести, романы, рассказы, мемуары, стихи и т.д.

II. Критика и библиографические заметки, как о русских книгах, так и об иностранных. Сюда же относятся разработки новых пьес, поставленных на наши сцены.

III. Статьи ученого содержания. Вопросы экономические, финансовые, философские, имеющие современный интерес. Изложение самое популярное, доступное и для читателей, не занимающихся специально этими предметами.

IV. Внутренние новости. Распоряжения правительства, события в отечестве, письма из губерний и проч.

V. Политическое обозрение. Полное ежемесячное обозрение политической жизни государств. Известия последней почты, политические слухи, письма иностранных корреспондентов.

VI. Смесь. а) Небольшие рассказы, письма из-за границы и из наших губерний и проч. б) Фельетоны. в) Статьи юмористического содержания.

Прямым редактором журнала был М.М.Достоевский, поскольку Ф.М.Достоевский находился под надзором полиции. Только в 1873 году это препятствие было устранено, и он был официально объявлен редактором «Гражданина».

М.М.Достоевский занимался больше финансовыми вопросами журнала, Ф.М.Достоевский осуществлял литературное руководство.

В журнале «Время» были опубликованы «Записки из мертвого дома», «Униженные и оскорбленные» Ф.М. Достоевского, «Житейские сцены» Плещеева, «Грех да беда на кого не живет» Островского, «Мое детство» Воронова, «Зимний вечер в бурсе» Помяловского и др. Большое место отводилось французской уголовной хронике, мастерски обработанной в редакции; в статьях затрагивались вопросы воспитания молодежи; имелись отделы внутренних новостей и иностранных известий. Журнал был разнообразным и интересным для публики и собирал до четырех тысяч подписчиков.

Интенсивная деятельность Достоевского сочетала редакторскую работу над "чужими" рукописями с публикацией собственных статей, полемических заметок, примечаний, а главное художественных произведений: с первого номера печатается роман «Униженные и оскорбленные», Достоевский ведет критический отдел, который был открыт статьей «Ряд статей о русской литературе. Введение», он принимает также участие в других трудах по журналу, в составлении книжек, в выборе и заказе статей, а в первом номере взял на себя и фельетон «Сновидения в стихах и прозе».

Существенную роль в журнале играл критик-идеалист Н. Страхов, который с согласия издателей защищал некую особую самобытность русского народа, развивал идеи так называемого почвенничества в про­тивовес западничеству, умозрительному западноевропейскому утопи­ческому социализму. Журнал утверждал, что беда России не в крепост­ном праве (тем более что оно отменено), а в отрыве интеллигенции от народа. Он обвинял «Современник» в беспочвенности, в стремлении привить русскому народу западноевропейские болезни, и хотя «почвен­ники» не были однородны по своим взглядам, но их объединяло именно несогласие с революционными демократами.

Страхов особенно горячо возражал против материального улучше­ния жизни народа. Изменение положения масс должно идти через мораль­ное религиозное усовершенствование: мир нельзя исцелить ни хлебом, ни порохом, а лишь «благой вестью». Терпение русского народа истол­ковывалось как заслуживающая одобрения добродетель. Свою враждеб­ность к нигилистам Страхов, по собственному признанию, старался пе­редать и Ф.М. Достоевскому. Консервативность журнала некоторое вре­мя маскировалась выпадами против Каткова, насмешками над его страхом перед «Современником». Журнал возражал И. Аксакову, оспа­ривал мысли статьи «Публика — народ». Но все это не мешало нараста­нию его враждебности по отношению к революционной демократии. Салтыков-Щедрин, Антонович в «Современнике» не раз выступали про­тив непоследовательности позиции «Времени», реакционности ряда пунктов его социальной программы, отрицания борьбы классов.

В журналах братьев Достоевских публиковались и молодые авторы. Среди них была двадцатилетняя Аполлинария Суслова. В жизни Достоевского она сыграла роль роковой женщины, черты характера которой отразились потом в образах его инфернальных героинь (Полины, Настасьи Филипповны, Катерины Ивановны).

В своих журналах Достоевский, призывая к «всеобщему духов­ному примирению», пытался взять на себя роль посредника между либералами и революционными демократами. Стремясь стать выше борьбы партий, он призывал к духовному единению и братству сословий в России, к примирению дворянства и народа. Достоев­ский указывал, что, в отличие от Западной Европы, духовная связь между высшими классами и народом в России является якобы пре­имуществом ее исторического развития.

Спор Достоевского с демократическим лагерем не ограничивался политическими вопросами. Достоевский выступает и с критикой эстетической программы революционных демократов. Он пишет полемическую статью «Г.— бов и вопросы искусства», направленную против Добролюбова и всего лагеря революционно-демократичес­кой литературы, стремясь нейтрализовать ее могучее влияние на читателей. Высмеивая заботу «утилитаристов» о пользе, о практи­ческом значении искусства, которые якобы ставила во главу угла демократическая эстетика, Достоевский обвиняет ее в том, что она превращает искусство в сухое резонерство, умаляет значение худо­жественности.

Вступив в 60-е годы на путь полемики с революционно-демо­кратическим лагерем, Достоевский до конца жизни оставался его противником. С особенной резкостью эта полемика сказалась в «Записках из подполья» (1864), в которых автор «Записок»— подпольный озлобленный парадоксалист - выступил с утверждени­ем независимости личности от общества, обрушивался с яростной критикой на идеи демократии и социализма и в то же время мучи­тельно переживал отщепенство индивидуализма, обнажая патоло­гическую болезненность человека «подполья».

«Записки из подполья» явились одним из наиболее тягостных и безысходных произведений Достоевского. Они направлены про­тив революционно-демократического лагеря, в частности против исторического оптимизма Чернышевского и его романа «Что де­лать?». В «Записках» утверждалось нравственное и патологическое «подполье» человека-индивидуалиста, замкнувшегося в антиобщест­венном мирке, злобном смаковании личного отщепенства, переби­рающего грязь и гадость своего душевного «подполья», стоящего за «гарантирование» своего «каприза».

В 1862 году Достоевский совершает свою первую поездку за границу, посещает Францию, Англию, Италию. В Лондоне он встретился с Герценом и познакомился с Бакуниным. В письме к Огареву Герцен сообщал о Достоевском: «Вчера был Достоевский, он наивный, не совсем ясный, но очень милый человек. Верит с эн­тузиазмом в русский народ». По возвращении из-за границы До­стоевский поместил в своем журнале «Зимние заметки о летних впечатлениях», в которых подверг едкой критике буржуазные по­рядки и нравы Западной Европы. Достоевский зорко увидел фальшь и лицемерие буржуазного либерализма, торжество денежного меш­ка, благополучие буржуа, купленное ценой горя и страданий мил­лионов. Одна из глав, называющаяся «Опыт о буржуа», содержит глубокую и резкую критику буржуазного либерализма. «Что такое Liberte?—спрашивает Достоевский. - Свобода. Какая свобода?— Одинаковая свобода всем делать все, что угодно, в пределах закона. Когда можно делать все, что угодно? Когда имеешь миллион. Дает ли свобода каждому по миллиону? Нет, Что такое человек без мил­лиона? Человек без миллиона есть не тот, который делает все, что угодно, а тот, с которым делают все, что угодно». Вместе с тем Достоевский не видит никакого выхода из царства капиталистиче­ского Ваала, пророчествуя о якобы неизбежной гибели всей запад­ноевропейской цивилизации. Страдания обездоленных масс, повсе­местное торжество мещанства и буржуазии были восприняты Достоевским как свидетельство несостоятельности идей западных утопических социалистов.

Журнал «Время» имел большой успех у публики. По свидетельству Н.Страхова, в 1861 году у него было 2300 подписчиков, во второй год – 4302. Гонорар редко падал ниже 50 рублей за печатный лист, составлял до 100 р.

Причина такого успеха – имя Достоевского, который был уже очень известен, роман «Униженные и оскорбленные», общее настроение публики.

В мае 1863 года журнал «Время» был по высочайшему пове­лению закрыт. Это было связано со статьей Н. Страхова «Роковой вопрос», посвященной польскому восстанию. Следующий журнал был назван «Эпоха» и открыт в 1864 году. Новый журнал братьев Достоевских просуществовал недолго (1864—1865). Он начался в неблагоприятных обстоятельствах: были проблемы с цензурой, изменились настроения публики. Все это требовало большой энергии от издателей, но Ф.М.Достоевский в это время находился у постели умирающей жены. Журнал выходил нерегулярно и у него не было уже успеха «Времени». Последовавшие затем несколько смертей (Марьи Дмитриевны, жены писателя, Михаила Михайловича, его брата, и Аполлона Григорьева) окончательно подорвали состояние журнала. В 1865 году подписка журнала составляла 1300 подписчиков, это не могло покрыть расходов, и журнал был закрыт. Ф.М.Достоевский остался с долгом в 15 тысяч. В тяжелом 1865 году Достоевским был начат роман «Преступление и наказание», напечатанный годом позже.

2. Журнал «Гражданин» В.П.Мещерского. Воспоминания М.А.Александрова о деятельности Достоевского на посту редактора «Гражданина».

После окончания начатого за границей романа «Бесы» Достоевский в начале 1873 года вернулся к журнальной деятельности, приняв на себя редактирование газеты-журнала «Гражданин» (1873-1874), с платой по 250 рублей в месяц, кроме гонорара за статьи. Издавал ее князь В.П. Мещерс­кий, монархист. Мещерского называли в либеральной печати «князем Точкой», потому что в одной из первых статей своей газеты он потребовал «поставить точку» ко всем реформам в России.

«Гражданин», подобно изданиям Каткова, поставил своей целью бороться не только с революционными, но и с либеральными органами печати. Озлобленно выступала газета против рабочего движения и передового студенчества, против земств. Мещерский требовал сохранения телесных наказаний, отдачи в солдаты студентов, участвовавших в забастовках. Особенно активно он выступал против восстаний крестьян.

Достоевский в силу противоречивости своего мировоззрения долго симпатизировал этой газете.

Газета выходила еженедельно, а отдельные годы — два раза в неде­лю. Здесь Достоевский напечатал «Дневник писателя за 1873 год», роман «Подросток» (1875). В «Гражданина» Достоевский ведет также обзор иностранной политики и печатает фельетоны.

По свидетельству Н.Страхова, Федор Михайлович много стараний и труда вложил в этот журнал. Он пишет в своих воспоминаниях: «Читатели, которые вздумают перечесть «Гражданин» за этот год, тотчас увидят, как много старания и труда положено было на журнал его редактором. Заботливость была величайшая. С своей стороны, несмотря на несколько охладившиеся отношения, я считал долгом усердно писать тогда в «Граж­данине», в котором, впрочем, был сотрудником с самого его начала».

Отказавшись от редактирования «Гражданина» из-за неизбежного столкновения с издателем в 1874 году, Достоевский в 1876 и 1877 году вернулся к изданию «Дневника писателя» в качестве самостоятельного собственного издания, печатая его в виде отдельных ежемесячных выпусков.

Интересные воспоминания о деятельности Достоевского- редактора оставил метранпаж М.А.Александров. В них мы находим интересные описания повседневной типографской жизни, редакторско-корректорской деятельности, общения с Достоевским.

Знакомство М.А.Александрова с Федором Михайловичем Достоевским началось со времени вступления его в редакторство "Гражданина", тогда еще еженедельного журнала.

О вступлении Федора Михайловича в это редакторство издатель "Гражданина" оповестил читателей неожиданно и, для того времени, несколько оригинально. В последнем номере "Гражданина" за 1872 год, от 25-го декабря, обычное место передовой статьи, на 2-й странице, явилось занятым следующим лаконическим извещением, напечатанным крупным шрифтом во всю довольно объемистую страницу журнала: "С 1-го января 1873 года редактором журнала "Гражданин" будет Ф. М. Достоевский".

М.А.Александров писал: «Федор Михайлович с усиливавшимся упорством преследовал принятое им на себя трудное дело приведения "Гражданина" к общепринятым литературным формам, которые этот журнал до него игнорировал, — и в этой нивелировке я принимал косвенно, конечно, и невольно, но тем не менее деятельное участие». Это касалось и внешнего вида, и регулярности журнала, и его содержания.

Сначала в «Гражданине» печатался «Дневник писателя», но этого было недостаточно и тогда Достоевский, оставив "Дневник", попробовал свои силы в иной области литературы: с осени 1873 года он стал писать политический обзор иностранных событий и сначала был очень доволен, что ему и в этой области работа удалась вполне.

Однако ж составление политических обозрений являлось работою хотя и более простою, чем "Дневник", но зато еще более срочною, чем писание "Дневника", план которого, как известно, был таков, что совсем не обязывал автора давать подробный отчет за все прожитое время и, благодаря этому, допускал возможность откладывать и даже совсем пропускать многие явления общественной жизни, чего нельзя было делать, ведя политическое обозрение иностранных событий. Эта срочность работы была крайне тяжела для Федора Михайловича, она изнуряла его и нравственно и физически; притом знаменитый романист не мог, конечно, не сознавать, что если будет работать так постоянно, то он никогда не будет в состоянии создать крупного произведения, так как на эту мелочь, то есть на эту заказную работу, он разменивал свой колоссальный талант... В совокупности все эти обстоятельства расстроили и без того хрупкое здоровье Федора Михайловича... Он ощущал как бы давление тяжелого кошмара, освободиться от которого ему представлялось действительным одно-единственное средство — сложить с себя редакторство "Гражданина", хотя бы уж по тому одному, что журнал этот был прежде всего еженедельный.

Так Федор Михайлович и решился сделать. В конце 1873 года он попросил увольнения от редакторства "Гражданина"... Как водится, вместе с заявлением об этом было подано в Главное управление по делам печати и прошение об утверждении редактором-издателем нового лица, после чего Федор Михайлович стал ждать своего увольнения с большим нетерпением и перестал окончательно писать для "Гражданина", поместив последнее свое политическое обозрение в первом его номере за 1874 год. Но ждать пришлось довольно долго: только в апреле месяце состоялось утверждение нового редактора, а следовательно, и увольнение Федора Михайловича.

3. 1876 – 1881 «Дневник писателя».

Достоевский, страстно желавший напрямую говорить с читателем, намеревался выпускать сначала единоличный журнал «Записная книга», а затем — «нечто вроде газеты». Эти замыслы частично осуществились в 1873 году, когда в редактируемом им в это время журнале князя В. П. Мещерского «Гражданин» стали печататься первые главы «Дневника писателя». Но заданные рамки еженедельника и зави­симость от издателя в какой-то степени ограничивали как тематическую направленность статей Достоевского, так и их идейное содержание. И вполне естественно, что он стремился к большей свободе в освещении «бездны тем», волновавших его, к раскованной беседе с читателями прямо от своего лица, не прибегая к услугам редакционных и издательских посредников.

В конце 1875 Достоевский вновь возвращается к публицистической работе - "моножурналу" "Дневник писателя" (1876 и 1877), имевшему большой успех и позволивший писателю вступить в прямой диалог с читателями-корреспондентами. С 1876 по 1881 год (с двухлетним перерывом, занятым работой над «Братьями Карамазовыми») Достоевский выпускал «Дневник писателя» как самостоятельное издание, выходившее, как правило, раз в месяц отдельными номерами, объемом от полутора до двух листов (по шестна­дцать страниц в листе) каждый. В предуведомляющем объявлении, появив­шемся в петербургских газетах, он разъяснял: «Это будет дневник в бук­вальном смысле слова, отчет о действительно выжитых в каждый месяц впечатлениях, отчет о виденном, слышанном и прочитанном».

Автор так определял характер издания: "Дневник писателя" будет похож на фельетон, но с тою разницею, что фельетон за месяц естественно не может быть похож на фельетон за неделю. Я не летописец: это, напротив, совершенный дневник в полном смысле слова, то есть отчет о том, что наиболее меня заинтересовало лично". Ежемесячный журнал «Дневник писателя» обходился без сотрудников, без программы и отделов. В материальном отношении успех был большой: количество расходившихся экземпляров колебалось от 4 до 6 тысяч. "Дневник писателя" находил горячий отклик как среди приверженцев, так и среди порицателей его, по своей искренности и редкой отзывчивости на волнующие события дня.

"Дневник" 1876-1877 - сплав публицистических статей, очерков, фельетонов, "антикритик", мемуаров и художественных произведений. В "Дневнике" преломились непосредственные, по горячим следам, впечатления и мнения Достоевского о важнейших явлениях европейской и русской общественно-политической и культурной жизни, волновавшие Достоевского юридические, социальные, этико-педагогические, эстетические и политические проблемы.

Вни­мание писателя привлекают железнодорожные катастрофы, судебные про­цессы, увлечение интеллигенции спиритизмом, распространение самоубийств среди молодежи. Его беспокоит распад семейных связей, разрыв между различными сословиями, торжество «золотого мешка», эпидемия пьянства, искажение русского языка и многие другие больные вопросы. Перед чита­телем открывается широчайшая историческая панорама пореформенной Рос­сии: именитые сановники и неукорененные мещане, разорившиеся помещики и преуспевающие юристы, консерваторы и либералы, бывшие петрашевцы и народившиеся анархисты, смиренные крестьяне и самодовольные буржуа. Читатель знакомится и с необычными суждениями автора о личности и творчестве Пушкина, Некрасова, Толстого... Вот названия его статей: «Кое-что о молодежи», «Словцо об отчете ученой комиссии о спиритических явлениях», «Восточный вопрос», «Опять о женщинах», «Идеалисты-циники», «Постыдно ли быть идеалистом», «Освобождение подсудимой Корниловой», «Смерть Некрасова. О том, что было сказано на его могиле», «Пушкин».

Однако «Дневник писателя» — не многокрасочная фотография и не калей­доскоп постоянно сменяющих друг друга пестрых фактов и непересекаю­щихся тем. В нем есть свои закономерности, имеющие первостепенное зна­чение. Взять к примеру «детскую тему», дающую к тому же наглядное представление о стиле и методах публицистической работы автора. При­сутствуя на рождественской елке в клубе художников, Достоевский вни­мательно всматривается в лица и манеры, изучает психологию мальчиков и девочек разного возраста. Но его наиконкретнейшие наблюдения тотчас же вырастают до проницательных размышлений об облегченной педагогике, «обжорливой младости», «праве на бесчестье». Одновременно он не может не сравнивать поведение так называемых благополучных подростков с судь­бами их обездоленных сверстников, живущих среди пьянства и разврата, гибнущих от голода и лишений. Писатель посещает воспитательный дом, колонию малолетних преступников, просиживает целыми днями на судебных заседаниях, где защищают интересы детей. Его страстные, психологически и нравственно обоснованные выступления в защиту их интересов не только по­могают иной раз вынести более справедливый приговор, как в случае с молодой беременной женщиной, в состоянии аффекта столкнувшей с чет­вертого этажа шестилетнюю падчерицу, но и подвигают к раздумьям о взаимоотношениях «отцов» и «детей», об ответственности общества за воспитание подрастающего поколения, от которого зависит будущее Рос­сии.

Это характерное для каждой страницы «Дневника» столкновение лич­ного и социального, конкретного и общего можно пронаблюдать — по тематическому контрасту — и в совсем иной области авторских рассужде­ний, рассуждений о внешней политике: о неприемлемости усиления ми­литаризма бисмарковской Германии, о коварстве правительственных дейст­вий Англии и Австрии и, в первую очередь, о необходимости деятельной помощи России угнетенным славянам. В 1875—1876 годах Герцеговина и Босния, а затем Болгария и Сербия восстали против турецкого ига. Госу­дарственные власти, испытывая давление европейской дипломатии, поначалу не решались выступить открыто на стороне восставших. В обществе же разрасталось добровольческое движение, в котором приняли участие пред­ставители всех сословий. Большую роль в этом движении играл славянский благотворительный комитет, организованный для помощи братским народам. Его членом был и Достоевский, неустанно призывавший со страниц «Днев­ника» к активной поддержке национально-освободительной борьбы славян и последовательно освещавший ее развитие. С точностью военных сводок он сообщает о ходе боевых операций, со знанием дела обсуждает замыслы европейских правительств или насущные проблемы тактики и вооружения, с глубокой болью рассказывает о мучительных страданиях болгар, особенно женщин и детей, с сердечной гордостью повествует о геройстве и благо­родстве добровольцев, о пожертвованиях русского народа в пользу угнетен­ных славян. Вместе с тем готовность к бескорыстной помощи, объединяв­шей людей поверх социальных барьеров и сословных границ и укреплявшей их души сознанием самопожертвования, наводила Достоевского на размыш­ления о том, что Россия в будущем сможет сказать миру «великое слово», способное служить «заветом общечеловеческого единения, и уже не в духе личного эгоизма, которым люди и нации искусственно и неестественно единятся теперь в своей цивилизации, из борьбы за существование, положи­тельной 'наукой определяя свободному духу нравственные границы, в то же время роя друг другу ямы, произнося друг на друга ложь, хулу и клевету». Осмысляя конкретные факты участия России в освободительной войне на Балканах, писатель приходит ко все более обобщающим выводам: «Если нации не будут жить высшими, бескорыстными идеями и высшими целями служения человечеству, то погибнут эти нации несомненно, окоченеют, обессилеют и умрут».

И о чем бы ни заводил речь автор «Дневника» — будь то общество покровительства животным или литературные типы, замученный солдат или добрая няня, кукольное поведение дипломатов или игривые манеры адвока­тов, кровавая реальность террористических действий или утопические меч­тания о «золотом веке» — его мысль всегда обогащает текущие факты глу­бинными ассоциациями и аналогиями, включает их в главные направления развития культуры и цивилизации, истории и идеологии, общественных противоречий и идейных разногласий. Причем при освещении столь раз­нородных тем на предельно конкретном и одновременно общечеловеческом

Большое место в "Дневнике" занимают попытки писателя увидеть в современном хаосе контуры "нового создания", основы "складывающейся" жизни, предугадать облик "наступающей будущей России честных людей, которым нужна лишь одна правда".

Критика буржуазной Европы, глубокий анализ состояния пореформенной России парадоксальным образом сочетаются в "Дневнике" с полемикой против различных течений социальной мысли 1870-х гг., от консервативных утопий - до народнических и социалистических идей.

Редакторская деятельность Достоевского требовала непосредственного знакомства с "живой жизнью". Он посещает (при содействии А. Ф. Кони) колонии малолетних преступников (1875) и Воспитательный дом (1876). В 1878 после смерти любимого сына Алёши совершает поездку в Оптину пустынь, где беседует со старцем Амвросием. Особенно волнуют писателя события в России. В марте 1878 Достоевский находится на процессе Веры Засулич в зале Петербургского окружного суда, а в апреле отвечает на письмо студентов, просивших высказаться по поводу избиения лавочниками участников студенческой демонстрации; В феврале 1880 присутствует на казни И. О. Млодецкого, стрелявшего в М. Т. Лорис-Меликова. Интенсивные, многообразные контакты с окружающей действительностью, активная публицистическая и общественная деятельность служили многосторонней подготовкой к новому этапу творчества писателя. В "Дневнике писателя" вызревали и опробовались идеи и сюжет его последнего романа. В конце 1877 Достоевский объявил о прекращении "Дневника" в связи с намерением заняться "одной художнической работой, сложившейся ... в эти два года издания „Дневника" неприметно и невольно" – это роман «Братья Карамазовы».
но он ценен, во первых, по воспоминаниям, во вторых, как комментарий к художественному творчеству Достоевского: нередко находишь здесь намек на какой-нибудь факт, который дал толчок его фантазии, а то и более детальное развитие той или иной идеи, затронутой в художественном произведении; не мало также в "Дневнике" превосходных повестей и очерков, порой лишь намеченных, порой вполне дорисованных.

Успех «Дневника» был чрезвычайный. Приведем циф­ры, которые всего яснее укажут этот успех:

«Дневник писателя» на 1876 год имел 1982 подпис­чика, и кроме того в розничной продаже каждый номер расходился в 2000—2500 экземплярах. Некоторые номера потребовали 2-го и даже 3-го издания, например, ян­варский.

В 1877 году было около 3000 подписчиков и столько же расходилось в розничной продаже.

Один номер, выпущенный в 1880 году (август) и со­державший в себе речь о Пушкине, был напечатан в 4000 экземплярах и разошелся в несколько дней. Было сделано новое издание в 2000 экз. и разошлось без остатка.

«Дневник» на 1881 год печатался в 8000 экземплярах и имел в январе, прежде выхода первого номера, 1074 подписчика. Все 8000 были распроданы в дни выноса и погребения. Сделано было второе издание в 6000 экзем­плярах и разошлось без остатка».

С 1878 г. Достоевский прекращает "Дневник писателя", как бы уходит из жизни, дабы приступить к своему последнему сказанию - "Братьям Карамазовым" ("Русский Вестник", 79 - 80 года).

4. Особенности публицистики Ф.М. Достоевского и ее роль в общественно-политическом движении.

    В своих периодических изданиях Достоевский высказывает свои политические и идеологические идеи. В журналах «Время» и «Эпоха» он развивает идею «почвенничества», имевшую большое влияние на русскую общественность. В «Дневнике писателя» по своим политическим взглядам Достоевский очень близок к славянофилам правого толка, порой даже сливается с ними.

Н.Страхов в своих воспоминаниях о «Дневнике писателя» пишет «Тон фельето­нов Достоевского был необыкновенно живой и горячий, но под их волнением слышалась полная твердость убеждений и взглядов. Федор Михайлович говорил здесь с авторите­том, и его речи иногда достигали удивительного мастер­ства, соединяя серьезность с шутливостью, важность мыс­ли с простотою и легкостию болтовни. Нигде, мне ка­жется, душевная бодрость и энергия Достоевского не выражается так ясно, как в «Дневнике».

При этих общих достоинствах, читатели были еще поражаемы и увлекаемы особым направлением издания. Это направление резко противоречило ходячим вкусам и мнениям петербургской публики, было очевидным про­тестом против господствующих умственных течений. Можно себе представить, как такое издание должно было обрадовать всех тех, кто негодовал на господствующее направление и нигде не находил в литературе выражения своего протеста и своих любимых мыслей. Таких людей много у нас, и они принадлежат к тем, которые очень редко расположены сами пускаться в литературу.

Такая работа, кажущаяся непосильной в наше время и целой редакции, полностью захватывала Достоевского и требовала от него огромного напря­жения физических и духовных сил. Ведь ему одному необходимо было собирать материал, тщательно готовить его, составлять, уточнять, успеть издать его в срок, уложившись в заданный объем. Чрезвычайная добросо­вестность заставляла Достоевского по нескольку раз переписывать чернови­ки, самого рассчитывать количество печатных строк и страниц. Боясь за судьбу рукописей, он сдавал их в типографию лично или передавал через жену, незаменимую помощницу, которая активно участвовала в подготовке «Дневйика писателя» и в его распространении. После каждого выпуска Достоевский, по свидетельству очевидца, «несколько дней отдыхал душою и телом... наслаждаясь успехом...».

А успех действительно был огромным. Интерес читающей публики к столь оригинальному изданию с каждым выпуском все возрастал. Тираж «Дневника», расходившегося по подписке и в розничной продаже, постепенно увеличился до шести тысяч экземпляров. К голосу автора «Преступления и наказания», «Идиота», «Бесов», авторитетного писателя, находившегося в расцвете своей духовной мощи и таланта, прислушивались представители разных слоев мыслящего русского общества. Его выступления, будившие в согражданах чувства совести, чести и справедливости, воспринимались как учительное и пророческое слово.

В адрес Достоевского стала поступать читательская почта. «К концу первого года издания «Дневника»,— вспоминает метранпаж М. А. Алек­сандров,— между Федором Михайловичем и его читателями возникло, а во втором году достигло больших размеров общение, беспримерное у нас на Руси: его засыпали письмами и визитами с изъявлениями благодарности за доставление прекрасной моральной пищи в виде «Дневника писателя». Некоторые говорили, что они читают его «Дневник» с благоговением, как Священное писание; на него смотрели одни как на духовного наставника, другие как на оракула и просили его разрешить их сомнения насчет некото­рых жгучих вопросов времени».

Многие корреспонденты видели в авторе не только талантливого писателя, но и мудрого человека с чутким и отзывчивым сердцем, способ - дать единственно правильный совет, уберечь от непоправимых поступков, обогреть душу. «Я скажу прямо,— писала ему революционерка-народ­ница А. П. Корба,— что я жду от Вас помощи, не имея на то права, разве только право страждущего от боли; а у меня в течение долгих лет наболела душа и если теперь я решаюсь беспокоить Вас стонами, то потому, что знаю что лучшего врача не найду». Другая читательница, благодарная заступничеству писателя за незаслуженно обиженных детей, признавалась:

«Если бы можно было сейчас, сию минуту очутиться возле Вас, с какой радостью я обняла бы вас, Федор Михайлович, за Ваш февральский «Днев­ник». Я так славно поплакала над ним и, кончив, пришла в такое празднич­ное настроение, что спасибо Вам. Мать». А вот еще одно трогательное признание, сделанное подростком: «Для чего я Вам пишу, не знаю, меня тянет как-то безотчетно Вам написать, и бывает всякий раз, как прочитаю Ваш «Дневник»,— я чувствую Вас как бы родным, но высказать свои мысли — не умею».

Подобные отклики доставляли Достоевскому глубокое моральное удо­влетворение, поддерживали силы в многотрудной работе. Впрочем, отклики были самые разные и содержали, например, просьбы об устройстве на служ­бу, оказании материальной помощи, оценке рукописи начинающего писателя. Очень часто читатели обращали внимание автора на те или иные факты и вступали с ним в серьезный разговор, влиявший на подвижность литератур­ной формы и стиля «Дневника». Достоевский нередко цитирует получае­мые письма, анализирует их, соглашается или спорит с высказываемыми мнениями. Оценивая нравственное и творческое значение непосредственного общения с читателями, он замечал: «Писателю всегда милее и важнее услышать доброе и ободряющее слово прямо от сочувствующего ему чита­теля, чем прочесть какие себе угодно похвалы в печати. Право, не знаю, чем это объяснить: тут, прямо от читателя,— как бы более правды, как бы более в самом деле».

Что же касается профессиональных отзывов в печати, опосредованных идейными пристрастиями, то и в них, несмотря на имевшиеся разногласия, отдавалась дань гражданской самоотверженности, благородству намерений и проникновенности суждений автора «Дневника». Либеральные, консерватив­ные, народно-демократические органы отмечали «высокую гуманность», «горячую веру в необъятную мощь народа» и «неподдельное сочувствие к его страданиям», «оригинальные, глубокие и светлые мысли» Достоев­ского. Правда, нередко раздавались голоса, что он, напротив, не знает наро­да, не понимает молодежи, не уважает дворянства и возводит «абсурдные обвинения» на русское общество. Независимость позиции озадачивала жур­налистов различных направлений, противоречиво менявших свое отношение к изданию. Внимательно изучая сочувственные и полемические отзывы, Достоевский в следующих выпусках уточнял ту или иную точку зрения, разъяснял свои выстраданные убеждения и таким образом становился едва ли не самым заметным участником идейной жизни России второй половины 70-х годов XIX -века.

III. Заключение.

Н. И. Страхов писал в своих воспоминаниях: «Журнальная деятельность Федора Михайловича Достоевского, если взять все вместе, имеет очень значительный объем. Он питал к этого рода деятельности величайшее расположение, и последние строки, им написанные были статьи последнего номера его «Дневника»…

Дух и направление журналов Достоевского составляют совер­шенно особую полосу в петербургской журналистике, отличающейся, как известно, большою однородностию в своих стремлениях, вероятно, вследствие однородности тех условий, среди которых она развивается. Деятель­ность Федора Михайловича шла вразрез с этим общим петербургским настроением, и преимущественно он, си­лою таланта и жаром проповеди, дал значительный успех другому настроению, более широкому, - русскому, а не петербургскому».

Достоевский органично соединял различные стили и жанры, строгую логику и художественные образы, «наивную обнаженность иной мысли» и конкретные диалогические построения, что позволяло передать всю слож­ность и неодномерность рассматриваемой проблематики. В самой же этой проблематике он стремился определить ее этическую сущность, а также «отыскать и указать, по возможности, нашу национальную и народную точку зрения». По мнению Достоевского, всякое явление современной дейст­вительности должно рассматриваться сквозь призму опыта прошлого, не перестающего оказывать свое воздействие на настоящее через те или иные традиции. И чем значительнее национальное, историческое и общечелове­ческое понимание злободневных текущих задач, тем убедительнее их сегод­няшнее решение.

IV. Список использованной литературы

Источники:

1. Достоевский Ф. М. Собрание сочинений в 10 томах. – М.: Художественная литература, 1957.

2. Дневник писателя: Избранные страницы. – М.: Современник, 1989.

Учебники, исследовательская литература:

1. История русской литературы XIX века / Под ред. С. М.Петрова. – М., 1974.

2. История русской журналистики XIX в. – М.: Высшая школа, 1989.

3. Ф.М. Достоевский в воспоминаниях современников. – В 2 т. – М.: Художественная литература, 1990.

4. Волгин И.Л. Достоевский – журналист: «Дневник писателя» и русская общественность». – М.: МГУ, 1982.

5. Михайловский Н. О "Дневнике писателя": Собрании сочинений в 10 т. – М., 1957.

6. Нечаева В.С. Журнал М.М. и Ф.М. Достоевских «Время» 1861 – 1863. – М.: Наука, 1972.

7. Нечаева В.С. Журнал М.М. и Ф.М. Достоевских «Эпоха» 1864 – 1865 . – М.: Наука, 1975.