Поддельный документ как предмет и средство совершения преступления
Калешина Ольга Игоревна
Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук
Краснодар 2006
Работа выполнена на кафедре уголовного права и криминологии Государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Кубанский государственный университет».
Общая характеристика работы
Актуальность темы исследования. Документ и документооборот - неизбежные спутники современного общества. Однако в условиях научно-технического прогресса постоянно появляются новые и все более эффективные способы подделки и внедрения в документооборот поддельных документов. Как справедливо отмечал А.А. Жижиленко, «подлог документов становится возможным только с того времени, когда развитие известного общества достигает той степени, при которой является сознание необходимости особых способов такого удостоверения в интересах всего правопорядка, и когда охрана этих удостоверительных средств начинает представляться весьма существенной, как обусловливающая собой твердость и крепость всего правопорядка».
В действующем Уголовном кодексе РФ о подделке документов упоминается в целом ряде статей. В некоторых из них поддельный документ выступает предметом, в других — средством совершения преступления. Всего данная система норм включает 77 статей УК, что составляет 28,1% из 274 статей Особенной части УК. При этом в 11 статьях подложный документ - обязательный автономный признак основного состава преступления (ст. 142, 1421, 170, 185 - 187, 233, 292, 303, 327, 3271), в 16 — альтернативно обязательный признак основного или квалифицированного состава преступления, еще в 42 — типичный факультативный признак состава преступления. Судебная статистика показывает высокую распространенность этих деяний. Только по общей норме (ст. 327 УК) и только в 2001—2003 гг. динамика предусмотренного в ней преступления колебалась в пределах 47 173 - 68 294.
Вместе с тем практика свидетельствует о невысокой эффективности указанных норм. К примеру, несмотря на широкую распространенность преступлений, связанных с изготовлением и сбытом поддельных акцизных и специальных марок, в судебной статистике фиксируется крайне незначительное их число. То же можно сказать о фальсификации доказательств, фальсификации избирательных документов и документов референдума, хотя экспертные оценки предполагают их высочайшую латентность.
Отчасти это обусловлено и недостатками уголовно-правового регулирования преступлений, связанных с поддельными документами. Тщательный анализ системы названных преступлений показывает, что она не имеет единого основания. В некоторых случаях в качестве основного криминообразующего признака законодатель рассматривает предмет преступления (ст. 233 УК), в других — субъект преступления (ст. 292 УК), в третьих — совокупность этих и иных признаков (ст. 142 УК).
Недостаточно согласованы между собой нормы, в которых поддельный документ выступает предметом и средством совершения преступления. Достаточно спорно соотношение санкций в конкурирующих нормах.
Несмотря на обширное число исследований, посвященных подделке документов, служебному подлогу и другим видам подделки, в подавляющем большинстве из них акцентируется внимание на проблемах уголовно-правовой регламентации конкретного состава преступления. Они обычно не носят комплексного характера, поэтому до сих пор не выявлены внутренние взаимосвязи и закономерности формулирования и соотношения соответствующих преступлений. Лишь диссертационные исследования Е.Ю. Сабитовой были специально посвящены документам как объективному признаку составов преступлений. Однако она исследовала все виды документов, не акцентируя внимания на специфике уголовно-правовой регламентации и практики применения норм именно о поддельных документах.
Кроме того, в научной литературе до сих пор не нашли своего отражения и анализа серьезные просчеты законодателя, связанные с недостаточным учетом системообразующего значения принципов уголовного права (ст. 3—7 УК) при конструировании указанных составов преступлений. Совершенно недостаточно исследован и воспринят богатый зарубежный опыт борьбы с подделкой документов.
Цель и задачи исследования. Основной целью исследования стала разработка научно обоснованной концепции уголовно-правового статуса поддельных документов.
Указанная цель обусловила и систему основных задач:
— установление уголовно-правового содержания понятия «документ» и конкретных видов документов по УК РФ;
— выявление особенностей нормативного закрепления поддельных документов в УК РФ;
— уголовно-правовая характеристика предмета и средств совершения преступления;
— оценка поддельного документа как предмета и средства совершения преступления;
— изучение следственно-судебной практики применения норм УК РФ об ответственности за деяния с поддельными документами и выявление типичных ошибок при квалификации указанных преступлений;
— выявление позитивного опыта зарубежного и отечественного уголовного законодательства об ответственности за подделку документов.
Объект и предмет диссертационного исследования. Объект настоящего исследования - система общественных отношений, складывающихся по поводу создания и последующих деяний с поддельными документами.
Предмет исследования составляют:
— совокупность нормативных правовых актов РФ, связанных с установлением уголовной ответственности за деяния с поддельными документами;
— разъяснения высших судебных инстанций РФ, РСФСР и СССР, а также практика судов Краснодарского края по вопросам применения указанных актов;
— нормы зарубежного уголовного законодательства о преступлениях, связанных с поддельными документами;
— проблемы квалификации преступлений, связанных с поддельными документами, и пути их разрешения;
— системно-структурные и юридико-технические аспекты улучшения норм об ответственности за действия с поддельными документами.
Методологическая и информационная базы исследования. Методологической основой диссертационного исследования служит диалектический метод познания объективной действительности. Применялись также общенаучные и частнонаучные методы исследования: сравнительно-исторический, сравнительно-правовой, логико-юридический, конкретно-социологический и др.
Теоретической базой исследования стали труды таких ученых-юристов, как Е.О. Алауов, М.П. Бикмурзин, Г.Н. Борзенков, Л.А. Букалерова, В.А. Владимиров, Б.В. Волженкин, А.В. Галахова, А.С. Горелик, В.И. Гуров, А.А. Жижиленко, И.Ш. Жордания, Б.В. Здравомыслов, В.Ф. Кириченко, И.А. Клепицкий, Н.И. Коржанский, С.Ф. Кравцов, Л.Л. Кругликов, В.Н. Кудрявцев, А.В. Кузнецов, В.Д. Ларичев, Н.А. Лопашенко, В.Е. Мельникова, А.В. Наумов, Н.А. Неклюдов, Н.И. Панов, Н.И. Пикуров, Б.И. Пинхасов, С.В. Познышев, Г.Ф. Поленов, Р.А. Сабитов, В.И. Сахаров, Т.Л. Сергеева, Ю.В. Солопанов, С.И. Тихенко, А.Н. Трайнин, Б.С. Утевский, И.Я. Фойницкий, М.В. Шкеле, А. Эстрин, Б.В. Яцеленко и др. Отдельные аспекты борьбы с фальшивомонетничеством, подлогом документов и другими преступлениями, связанными с изготовлением и оборотом поддельных документов, были рассмотрены в диссертационных исследованиях С.А Бессчасного, Ю.В. Будаевой, Т.Н. Елисеевой, И.С. Иванова, В.А. Канунникова, А.С. Колышницына, В.А. Майбороды, И.Е. Максимовой, Н.В. Образцовой, С.В. Петрова, А.В. Петрянина, В.С. Постникова, Т.Б. Румянцевой, Р.Д. Семеновой, В.А. Сергеева, Н.В. Терещенко, Л.Г. Чащиной, Ю.В. Щиголева.
Нормативная база исследования включает: а) современное (УК РФ 1996 г. по его состоянию на 1 ноября 2006 г.) и ранее действовавшее отечественное уголовное законодательство (Русская Правда, Псковская судная грамота, Судебники 1497 г. и 1550 г., Соборное уложение 1649 г., Воинский артикул 1715 г., Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., Уголовное уложение 1903 г., Уголовные кодексы РСФСР 1922г., 1926г., 1960 г.); б) национальное уголовное законодательство всех постсоветских государств и целого ряда стран дальнего зарубежья (Австралии, Австрии, Аргентины, Бельгии, Болгарии, Голландии, Дании, Израиля, Испании, КНР, Кореи, Норвегии, Польши, Сан-Марино, Турции, ФРГ, Франции, Швейцарии, Швеции, Японии); в) нормативные источники других отраслей российского права (Гражданский кодекс РФ, Кодекс РФ об административных правонарушениях, законодательство об информации, информатизации и защите информации и т.д.).
Эмпирической базой исследования послужили официальные статистические данные и результаты обобщения опубликованной судебной практики: разъяснения Пленумов Верховного Суда Российской Федерации и СССР, обзоры кассационной и надзорной практики Верховного Суда РФ, постановления Президиумов и определения Судебных коллегий по уголовным делам Верховных Судов РФ, РСФСР и СССР; материалы 130 уголовных дел о преступлениях, связанных с подделкой документов, рассмотренных Краснодарским краевым судом, районными судами г. Краснодара и ряда районов Краснодарского края за 2001—2006 гг. По специально разработанной анкете проводился опрос 55 аспирантов, преподавателей и научных работников (в том числе 25 кандидатов и докторов наук) и 110 представителей судебных и правоохранительных органов Краснодарского края. Помимо этого в диссертации нашли отражение материалы эмпирических исследований, проведенных другими авторами в различных регионах РФ.
Научная новизна исследования заключается в разработке концепции «двойного» уголовно-правового статуса поддельных документов: 1) как предмета; 2) как средства совершения преступления. Благодаря этому удалось дистанцироваться от традиционного анализа подделки документов через призму общей и специальных норм о подлоге, закрепленных в УК РФ, и выявить внутренние закономерности и направления совершенствования уголовно-правовых мер по борьбе с самыми разнообразными формами ее проявления. При этом использовались последние достижения уголовно-правовой науки, новейший опыт зарубежных стран и современные реалии следственно-судебной практики как на федеральном, так и на региональном (в Краснодарском крае) уровнях.
Научная новизна исследования отражается также в положениях, выносимых на защиту:
1. Понятия документа, официального документа, личного документа, поддельного документа являются бланкетно-оценочными. Законодатель в различных нормах толкует их по-разному, в результате чего идентичный документ (например, паспорт) в одной норме выступает в качестве личного, а в другой — официального. Признаками документа для целей уголовно-правового регулирования следует считать форму существования, наличие реквизитов, удостоверительную функцию и сведения об авторе. Единственное общее требование к форме существования документа — объективная способность однозначно ее воспринимать, в том числе с помощью технических устройств (например, компьютера).
2. Различие между официальными и частными документами прослеживается на уровне их автора и вытекающего отсюда публичного статуса такого документа. Автор официального документа - должностное лицо, коллегиальный государственный (муниципальный) орган или учреждение. Документ, находящийся в делопроизводстве публичных органов власти, также относится к официальным. Частный документ исходит от любых других лиц, он должен содержать юридически значимую информацию, его можно идентифицировать с точки зрения достоверности и источника происхождения (автора). Личный документ отличается от прочих частных документов тем, что его составитель выступает от своего имени и не в качестве служащего.
3. Опираясь на отечественный дореволюционный опыт и нормы зарубежного законодательства об ответственности за подделку документов, можно сделать вывод, что основной объект данных преступлений - общественное доверие. С учетом структуры действующего УК РФ корректнее говорить об общественной нравственности. Поэтому общие нормы о подделке документов следует исключить из гл. 32 УК (ст. 325 и 327) и включить в гл. 25 УК (ст. 2451 и 2452) с указанием в них в качестве предмета преступления не только официальных, но и частных (неофициальных) документов. Диспозиция вновь предлагаемой ч. 1 ст. 2451 может быть изложена в такой редакции: «Похищение, уничтожение, повреждение или сокрытие официальных документов, штампов или печатей, а равно иных документов, совершенные из корыстной или иной личной заинтересованности». Диспозиция вновь предлагаемой ч. 1 ст. 2452 может быть сформулирована следующим образом: «Подделка удостоверения или иного документа, предоставляющего права или освобождающего от обязанностей, в целях его использования либо сбыт такого документа, а равно изготовление в тех же целях или сбыт поддельных государственных наград Российской Федерации, РСФСР, СССР, штампов, печатей, бланков».
3. Преступления, предусмотренные ст. 3271 УК, обычно совершаются в отношении алкогольной продукции, т.е. посягают главным образом на здоровье населения. Поэтому ст. 3271 следует исключить и ввести аналогичную по содержанию статью в гл. 25 УК с присвоением ей номера 2381. В связи с изменениями отраслевого (позитивного) законодательства из ст. 325 и 3271 УК (в нашей редакции соответственно ст. 2451 и 2381 УК) должно быть исключено указание на знаки соответствия, защищенные от подделок. Кроме того, по той же причине в ст. 325 (2451), 3271 (2381) и 1711 УК термин «марка акцизного сбора» нужно заменить на термин «акцизная марка».
4. Нет необходимости в сохранении в санкции общей нормы о подделке документов (в настоящее время это ч. 1 ст. 327 УК) наказания в виде лишения свободы. Вместо него следует ввести более мягкие альтернативные наказания в виде штрафа и обязательных работ (с учетом фактической возможности суда их применять, в отличие от ареста и ограничения свободы).
5. Особенность норме о служебном подлоге (ст. 292 УК) в сравнении с общей нормой (ч. 1 ст. 327 УК) придают следующие признаки: предмет преступления, мотив (корыстная или иная личная заинтересованность) и специальный субъект (должностное лицо и иной государственный служащий, служащий органа местного самоуправления). Необходимость установления прямого умысла при подлоге (так как состав сконструирован по типу формального) и особенности субъективной стороны общей нормы позволяют исключить указание на мотив из действующей редакции ст. 292 УК. Кроме того, законодатель необоснованно отказался от дальнейшей дифференциации уголовной ответственности и конструирования квалифицирующих признаков. В связи с этим желательно дополнить ст. 292 УК частью второй следующего содержания: «2. Те же деяния, совершенные группой лиц по предварительному сговору, с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение, а равно в интересах организованной группы или преступного сообщества, — наказываются лишением свободы на срок до пяти лет».
6. Статья 170 УК содержит явно избыточное число бланкетных признаков, затрудняющих квалификацию соответствующих действий и их статистический учет. В то же время ее санкция существенно ниже, чем санкция общей к ней нормы ст. 292 УК. В связи с этим ст. 170 должна быть исключена из УК РФ, что позволит сократить количество искусственно выделенных в нем специальных норм.
7. В диссертации обосновывается также необходимость внесения корректив в ряд других статей УК (ст. 142, 1421, 171, 185 - 187, 287, 303), связанных с изготовлением или использованием поддельных документов: уточнение системы их конститутивных и квалифицирующих признаков, гармонизация санкций, а также более корректное соотношение с отраслевым (регулятивным) законодательством.
Теоретическая и практическая значимость исследования обусловлена возможностью использования его результатов в процессе дальнейшего совершенствования УК РФ, при подготовке соответствующих разъяснений Пленума Верховного Суда РФ, в ходе научных изысканий по данной проблематике, при преподавании курса уголовного права в юридических вузах страны. Проведенное исследование может быть полезным также при обеспечении правильного и единообразного применения уголовно-правовых норм об ответственности за преступления, связанные с поддельными документами, исключении из судебно-следственной практики ошибок, связанных с неверным толкованием юридически значимых признаков этих и смежных с ними преступлений.
Апробация результатов исследования. Диссертация подготовлена на кафедре уголовного права и криминологии Кубанского государственного университета, где проводилось ее рецензирование и обсуждение. Основные положения диссертации нашли отражение в материалах одной Международной («Право и правосудие в современном мире», 17 - 18 апреля 2006 г., Краснодар) и двух всероссийских научно-практических конференций («Вопросы правовой культуры в сфере борьбы с преступностью», 29 - 30 сентября 2004 г., Краснодар; «Современное российское общество и проблемы безопасности, преступности и терроризма», 19 - 20 мая 2005 г., Краснодар), а также в 7 опубликованных работах автора.
Структура диссертации определена поставленными целью и задачами и состоит из введения, трех глав, включающих восемь параграфов, заключения, библиографического списка из 429 наименований и приложения.
СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
В первой главе «Уголовно-правовой статус поддельного документа» содержится три параграфа.
Первый параграф гл. 1 посвящен уяснению уголовно-правового содержания официального, поддельного и частного документа.
В действующем законодательстве содержатся многочисленные легальные определения документа, нередко противоречащие друг другу. Так, согласно Федеральному закону от 22 октября 2004 г. №125-ФЗ «Об архивном деле в Российской Федерации» архивным документом признается «материальный носитель с зафиксированной на нем информацией, который имеет реквизиты, позволяющие его идентифицировать, и подлежит хранению в силу значимости указанных носителя и информации для граждан, общества и государства». Федеральный закон от 29 декабря 1994 г. № 77-ФЗ «Об обязательном экземпляре документов» называет документом «материальный носитель с зафиксированной на нем информацией в виде текста, звукозаписи (фонограммы), изображения или их сочетания, предназначенный для передачи во времени и пространстве в целях общественного использования и хранения». Иные определения содержатся в ст. 2 Федерального закона от 20 февраля 1995 г. № 24-ФЗ «Об информации, информатизации и защите информации», ст. 1 Федерального закона от 29 декабря 1994 г. № 78-ФЗ «О библиотечном деле». Кроме этого, в законодательстве и подзаконных актах упоминаются носители документированной информации
(ст. 2 Закона РФ от 21 июля 1993 г. № 5485-1 «О государственной тайне», ГОСТ Р 51141-98 «Делопроизводство и архивное дело. Термины и определения»). Следовательно, термин «документ» в УК РФ нельзя однозначно признать бланкетным, так как нельзя с уверенностью выявить отрасль регулятивного законодательства, к которой отсылают соответствующие нормы УК, а также установить конкретный законодательный акт, положениями которого нужно руководствоваться.
Проанализировав авторские дефиниции различных исследователей, можно утверждать: в науке документ обычно определяется либо как материальный носитель информации, либо как информация на определенном носителе.
Требования, предъявляемые к материалу носителя документа, не исключают представления его в иных, кроме бумажных, формах. Однако не все материальные предметы, названные в УК и фиксирующие юридически значимую информацию, являются документами. Например, к ним нельзя отнести государственное пробирное клеймо, деньги, регистрационный знак транспортного средства. Кроме того, существуют предметы, не имеющие вещного характера, но относящиеся к документам — это электронные документы. К ним относятся бумажные документы, изготовленные с помощью средств компьютерной техники, и собственно электронные документы, в которых информация представлена в электронно-цифровой форме. Таким образом, единственное общее требование к форме существования документа — объективная способность однозначно ее воспринимать, в том числе с помощью технических устройств (например, компьютера).
Признаками документа для целей уголовно-правового регулирования следует считать форму существования, наличие реквизитов, удостоверительную функцию и сведения об авторе.
В конкретных составах преступлений документы выступают в качестве обязательных или факультативных предметов преступления (см., например, ст. 142, 1421, 186, 187, 292, 303, 327, 3271 УК) либо средств совершения преступления (см., например, ст. 159, 160, 176, 185, 1851, 188, 194, 198, 199, 1991, 238, 287, 339 УК). В нескольких статьях УК (ст. 157, 2822, 2851, 2852, 295, 296, 298, 312, 314, 315) хотя документы и названы, однако они не выступают ни предметом, ни средством совершения преступления. В то же время они в известной степени характеризуют условия привлечения к уголовной ответственности и поэтому их можно назвать элементом обстановки совершения преступления.
Таким образом, во многих статьях УК признаком состава выступает не любой документ, а лишь конкретный его вид. В связи с этим целесообразно классифицировать уголовно-правовые документы по нескольким основаниям:
1) по источнику происхождения (автору) — официальные и частные;
2) по достоверности — подлинные и поддельные (подложные). В целом можно утверждать, что понятия документа, официального документа, личного документа, поддельного документа являются оценочными. Законодатель в различных нормах толкует их по-разному, в результате чего один и тот же документ в одной норме выступает в качестве личного, а в другой — официального (например, паспорт в ч. 2 ст. 325 и ст. 327 УК).
Различие между официальными и частными документами прослеживается на уровне их автора и вытекающего отсюда публичного статуса такого документа. Автором официального документа является должностное лицо, коллегиальный государственный (муниципальный) орган или учреждение. Документ, находящийся в делопроизводстве публичных органов власти, также относится к официальным. Частный документ исходит от любых других лиц, он должен содержать юридически значимую информацию, его можно идентифицировать с точки зрения достоверности и источника происхождения (автора). Личный документ отличается от прочих частных документов тем, что его составитель выступает от своего имени и не в качестве служащего.
По мысли законодателя, действия с частными документами уголовно наказуемы лишь тогда, когда они сами по себе посягают на интересы государственного управления (ч. 2 ст. 325 УК). Неравная защита сходных явлений общественной жизни и сейчас приводит к различной квалификации содеянного. Действительно, обычно подлог можно рассматривать как вспомогательное (предикатное) преступление, а мошенничество (либо другое подобное преступление) — как основное. В УК РФ приготовление наказуемо, но лишь в отношении тяжких и особо тяжких преступлений. Поэтому в РФ наказуемость подлога носит явно диспропорциональный характер и зависит от категории основного преступления и вида поддельного документа. Здесь возможны такие варианты:
1) подделывается частный документ для совершения преступления небольшой или средней тяжести, но этот документ не попадает в официальный документооборот (например, в рамках приготовления к мошенничеству, присвоению или растрате без особо квалифицирующих признаков) — содеянное вообще не является преступлением;
2) подделывается официальный документ для совершения такого же преступления — содеянное квалифицируется по ч. 1 ст. 327 УК РФ;
3) подделывается частный документ, который попадает в официальный документооборот, — налицо ч. 1 и 3 ст. 327 УК либо только ч. 1 ст. 327 УК в зависимости от того, использовал документ автор или иное лицо.
Но даже если документ подделывается для совершения тяжкого преступления, то во-первых, это не устраняет отмеченный дисбаланс в квалификации содеянного, а во-вторых, фактически не увеличивает ничтожно малый уровень выявленных и доведенных до суда дел о приготовлении к преступлению в целом. Отсюда актуализируется вопрос об усилении уголовно-правовой борьбы с самими подлогами и унификации ответственности за подделку официальных и частных документов.
Во втором параграфе гл. 1 проанализированы признаки поддельного документа.
Наиболее часто в УК установленный законом документооборот нарушается при подделке (подлоге, фальсификации) документов. Поддельному документу, как правило, присущ дефект содержания, хотя в редких случаях он может удостоверять и истинные сведения, не будучи выдан в легальном порядке. В то же время выдачу дубликатов взамен якобы утерянных или поврежденных документов и т.п. действия нельзя считать подлогом по смыслу ст. 327 УК. Если указанные действия являются лишь приготовлением к тяжкому или особо тяжкому преступлению, то только в этом случае они подлежат уголовно-правовой оценке.
Внешне подложный документ должен иметь сравнительно высокую степень сходства с подлинным, а если подлинного не существует — то с обычным документом такого рода. При материальных подлогах факт подделки устанавливается с помощью экспертизы, а при интеллектуальных — с учетом анализа всех обстоятельств по делу. Есть особенности в выявлении подделки электронных документов. Если подделывается документ, не защищенный ЭЦП, то содеянное допустимо признать лишь покушением на совершение соответствующих преступлений (например, ст. 186, 187, 292 или 327 УК). Только после заверения документа ЭЦП или оформления его с надлежащими реквизитами в бумажном виде имеет место оконченное преступление.
Началом покушения на подделку документов следует признавать начало фактического изготовления соответствующих предметов. Приобретение бумаги с необходимыми свойствами, типографского или иного оборудования, предметов для рисования и т.п. образует лишь уголовно не наказуемое приготовление к данному преступлению и одновременно приготовление к другому преступлению, если использование подделки подпадает под признаки самостоятельного состава. Окончанием подделки следует считать момент, когда виновный субъективно посчитает созданный им предмет обладающим высокой степенью сходства (в первую очередь внешнего или формального сходства) с истинным документом либо пригодным для его обманного использования с учетом особенностей обстановки. Именно тогда начинают течь сроки давности привлечения к уголовной ответственности (ст. 78 УК). Не имеет значения, когда лицо использовало документ и сумело ли оно это сделать.
В параграфе рассматривается соотношение сходных терминов: «подлог», «подделка», «фальсификация». Автор приходит к выводу, что следует исходить из апробированного законодательного толкования и считать их синонимами, которые традиционно употребляются применительно к разным составам, но в одинаковом значении.
Третий параграф гл. 1 отражает особенности системы и форм нормативного закрепления поддельных документов в УК РФ.
Для определения границ системы норм о преступлениях, связанных с поддельными документами, требуется провести анализ всех статей Особенной части УК с точки зрения наличия в них прямого указания: 1) на подлог (подделку, фальсификацию) документов либо
2) на использование таких документов. Попутно учету должны подлежать те статьи УК, в которых подделка или использование подложных документов выступают в роли достаточно типичных факультативных признаков состава преступления. Исходя из названных критериев нами были получены данные о том, что подлог документов является:
1) обязательным автономным признаком основного состава преступления — в 11 статьях УК: ст. 142, 1421, 170, 185, 186, 187, 233, 292, 303, 327, 3271;
2) альтернативно обязательным признаком основного или квалифицированного состава преступления — в 16 статьях УК: п. «д» ч. 2 ст. 1271, ст. 140, 1411, 171, 1851, 188, 195, 198, 199, 237, 238, 272, 273, 274, 287, 339;
3) типичным факультативным признаком состава преступления — в 42 статьях УК: ст. 128, 129, 138, 146, 147, 153, 154, 159, 160, 165, 1711, 172, 173, 174, 1741, 176, 180, 189, 193, 194, 197, 1991, 1992, 201, 202, 2282, 234, 285, 2851, 2852, 288, 298, 299, 300, 301, 305, 306, 307, 312, 322, 3221, 328. Кроме того, высока вероятность подлога еще в 8 статьях УК: ст. 163, 164, 169, 181, 196, 221, 226, 229.
Итого во всех вариантах по состоянию на сегодняшний момент указанный признак встречается в 77 статьях УК, что составляет 28,1% из 274 статей Особенной части УК. Нередко вид поддельного документа решающим образом влияет на содержание основного объекта (например, ст. 142, 186, 187, 303 УК). В других случаях связь поддельных документов с объектом определяется через объективную сторону преступления и направленность умысла.
Если рассмотреть названную систему норм на предмет ее соответствия принципам уголовного права, то можно установить существенную рассогласованность. Принцип законности нарушается существованием в отраслевом законодательстве предписаний о преступном характере отдельных деяний, особо не названных в УК (ст. 30 Федерального закона от 23 ноября 1995 г. № 174-ФЗ «Об экологической экспертизе», ст. 30 Федерального закона от 18 июля 1999 г.
№ 183-ФЗ «Об экспортном контроле»).
Рассмотрев существующие точки зрения на проблему соотношения подделки документов и хищения с позиций принципа справедливости, автор приходит к выводу, что в ст. 159 и 160 УК изготовление поддельного документа не названо в качестве обязательного признака, поэтому требует дополнительной квалификации. Использование подложного документа полностью охватывается ч. 1 ст. 327 УК. Если виновный не изготавливал документ, но лишь использовал его при мошенничестве, контрабанде и других преступлениях, связанных с обманом или злоупотреблением доверием, то содеянное также не требует дополнительной квалификации по ч. 3 ст. 327 УК, хотя в изученной нами судебной практике встречалось и противоположное решение.
Вторая глава «Поддельные документы как признак состава преступления» включает три параграфа.
Первый параграф гл. 2 раскрывает понятие и виды предметов и средств совершения преступления в уголовном праве.
В теории уголовного права почти единодушным можно считать мнение о том, что предметом преступления выступают вещи материального мира (материальные феномены). Особой разновидностью предмета обычно называется потерпевший, которому из этических соображений иногда отводят самостоятельную роль.
Более обоснованным представляется мнение ряда ученых о недопустимости такого ограничительного толкования (Д.А. Семенов, О.Е. Спиридонова, С.А. Яшков, М.П. Бикмурзин). Действующее уголовное законодательство описывает в роли предмета преступного воздействия электрическую энергию (ст. 2151 УК), атмосферу (ст. 251 УК), авторские и смежные права (ст. 146 УК), различные виды тайн (ст. 137, 138, 155, 183, 275, 276 УК), т. е. овеществленную и неовеществленную информацию. В связи с этим предметом преступления диссертант считает явления материального мира, по поводу или в связи с которыми совершается преступление.
Важнейшее отличие предмета от орудий и средств совершения преступления состоит в том, каков характер присутствия данного явления в конкретном преступлении — активный или пассивный. В первом случае мы называем данное явление орудием (средством), а во втором — предметом преступления. Статус предмета, равно как орудия и средства, не детерминирует способ воздействия на него. Нередко в результате преступления предмет утрачивается, деформируется или иным образом ухудшает свои качества. В то же время не исключено, что его технические характеристики после преступления даже улучшатся.
Соотношение орудий и средств совершения преступления является предметом дискуссии, которая особенно значима в контексте вопроса о применении специальной конфискации. Наиболее приемлема позиция, что орудия — это разновидность средств, целенаправленно используемых виновным (как правило, в соответствии с их функциональным назначением) для непосредственного совершения преступления. При использовании виновным документа как овеществленной информации средством совершения преступления будет признан документ, а не информация. Людей, действия которых использует виновный, нужно относить к компонентам обстановки, а не к средствам совершения преступления.
С учетом значения информационной составляющей орудий и средств в жизни общества в работе предлагается авторская классификация орудий и средств совершения преступления. По этому критерию выделены две группы: 1) информационно значимые средства; 2) информационно безразличные средства. Информационно значимые средства в свою очередь распадаются на две подгруппы: а) документы;
б) недокументированная информация. Информационно безразличные средства включают: а) вещи материального мира; б) объективные явления и процессы (физические, биологические и химические) — состояние электромагнитного поля (в том числе электрическую и тепловую энергию), болезнетворные микроорганизмы и вирусы, радиация и т.п.
Во втором параграфе гл. 2 дается уголовно-правовая характеристика поддельного документа как предмета преступления.
На основе учета отраслевых нормативных актов в работе подвергаются детальному изучению соответствующие виды поддельных документов. Автор приходит к выводу, что в большинстве случаев трудности в интерпретации свойств конкретных предметов обусловлены неоправданно широким использованием бланкетных признаков (особенно в преступлениях в сфере избирательных прав, в сфере экономической деятельности). Предлагаются рекомендации по их толкованию в рамках действующего законодательства.
Особое внимание диссертанта привлекли нормы, настоятельно требующие своей корректировки. Так, в ст. 170 УК фактически зафиксировано должностное, а не экономическое преступление, т. е. неправильно определен непосредственный объект. Нет причин считать искажение учетных данных именно Государственного земельного кадастра менее опасным видом подлога в сравнении с общей нормой (в ст. 292 УК санкция выше). Регистрацию заведомо незаконных сделок с землей и умышленное занижение размеров платежей за землю, безусловно, нужно считать частным случаем должностного злоупотребления как по объективной стороне (деяния совершаются в пределах служебной компетенции, но вопреки интересам службы), так и по субъективной стороне (в обоих случаях упоминается корыстная или иная личная заинтересованность) и по субъекту (должностное лицо). Но санкция в ст. 285 УК также существенно выше, чем в ст. 170 УК. Поэтому возникают сомнения в обоснованности существования в УК этой статьи. С учетом принципов законности и справедливости предложено исключить ст. 170 из УК.
С учетом изменений в законодательстве о ценных бумагах
(ст. 22 Федерального закона от 22 апреля 1996 г. «О рынке ценных бумаг») в ч. 1 ст. 185 УК следует заменить термин «проспект эмиссии ценных бумаг» на словосочетание «проспект ценных бумаг».
В ст. 186 УК предметом преступления, в частности, являются любые ценные бумаги, независимо от их свойств в гражданском обороте (в том числе вексель, коносамент и др.). В то же время нельзя признавать ценными бумагами государственные жилищные сертификаты, именные жилищные сертификаты, единые проездные билеты, проездные талоны, абонементные книжки, а также билеты на проезд (плавание) на различных видах транспорта. К числу иных платежных документов в ст. 187 УК не относятся кассовые и товарные чеки АЗС, гостиниц и других предприятий торговли и обслуживания. Изготовление таких поддельных чеков при наличии оснований следует квалифицировать как приготовление к мошенничеству, а если с учетом обстоятельств дела чек можно признать официальным документом, то по совокупности с ч. 1 ст. 327 или со ст. 292 УК.
Нецелесообразно исключать из состава изготовления поддельных денег или ценных бумаг обязательную цель сбыта, вводить в ст. 186 УК в качестве квалифицирующего признака изготовление или сбыт высококачественных подделок, снижать минимальный возраст субъекта до 14 лет, включать в эту статью новое специальное основание освобождения от уголовной ответственности, дополнять УК новым составом, который охватывает действия, связанные с приготовлением к фальшивомонетничеству. Тем не менее стоит дополнить ст. 186 и 187 УК альтернативно обязательными деяниями — приобретение и хранение соответствующих предметов.
Диспозицию ч. 1 ст. 303 УК следует изложить в такой редакции: «Фальсификация доказательств по гражданскому, арбитражному или административному делу», а диспозицию ч. 2 ст. 303 УК — в следующей редакции: «Фальсификация доказательств по уголовному делу».
Указание на знаки соответствия, защищенные от подделок, должно быть исключено из ст. 325 и 3271 УК. В ст. 3271 и 1711 УК, кроме того, вместо слов «марка акцизного сбора» следует использовать термин «акцизная марка».
Одним из требований законодательной техники к уголовному закону является его стабильность. Поэтому автор отвергает целый ряд недостаточно обоснованных предложений об изменениях и дополнениях УК (в частности, в ст. 140, 171, 186, 187, 188, 303 УК).
Третий параграф гл. 2 посвящен уголовно-правовой характеристике поддельного документа как средства совершения преступления.
Особое внимание диссертанта привлекли вопросы квалификации использования поддельного документа при хищениях. В судебной практике и в законодательстве не наблюдается единообразия в вопросе о том, требуют ли эти и некоторые другие преступления (например, контрабанда) квалификации по совокупности со ст. 327 УК или содеянное полностью охватывается нормой, предусматривающей использование поддельного документа в качестве способа. По мнению автора, в случае изготовления виновным такого документа возникает совокупность с ч. 1 или 2 ст. 327 УК. Напротив, сам факт использования документов непосредственно вытекает из объективной стороны соответствующих преступлений (ст. 159, 160, 188 УК и др.) и не требует дополнительной квалификации с ч. 3 ст. 327 УК.
Безналичные деньги и бездокументарные ценные бумаги следует считать не средством совершения, а предметом хищения. Их неправомерное переоформление в пользу другого лица является оконченным хищением, а не приготовлением к нему посредством использования соответствующего поддельного документа или электронной записи. При хищении денежных средств с использованием поддельных пластиковых карт содеянное следует квалифицировать не как кражу, а как мошенничество.
При анализе ст. 171 УК отмечается, что если в момент регистрации были представлены ложные сведения, но последующая деятельность была правомерной, неясен незаконный характер такого предпринимательства. Представление документов, содержащих ложные сведения, при наличии к тому оснований может быть квалифицировано, например, по ст. 327 УК. Если же виновный и не намеревался заниматься предпринимательской деятельностью, содеянное охватывается ст. 173 УК. Поэтому с учетом непосредственного объекта из ч. 1 ст. 171 УК необходимо исключить слова «а равно представление в орган, осуществляющий государственную регистрацию юридических лиц и индивидуальных предпринимателей, документов, содержащих заведомо ложные сведения».
На основании ч. 3 ст. 14 Федерального закона от 8 мая 1994 г. № 3-ФЗ «О статусе члена Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации» в ст. 287 УК среди авторов запроса следует назвать не только палаты Федерального Собрания РФ, но и отдельных депутатов Государственной Думы, членов Совета Федерации.
Третья глава «Проблемы совершенствования уголовно-правовых норм об ответственности за действия с поддельными документами» содержит два параграфа.
В первом параграфе гл. 3 предлагается методика использования отечественного и зарубежного опыта при совершенствовании норм об ответственности за действия с поддельными документами.
Впервые уголовная ответственность за подделку была установлена в России в отношении различного рода носителей удостоверительных надписей, в первую очередь процессуальных документов (ст. 2—5, 59 Судебника 1550 г.). В Соборном уложении 1649 г. содержалась глава «О подпищеках, и которые печати подделывают» (гл. 4), наказанием за подделку официальных документов была смертная казнь. Хотя в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. имелась самостоятельная глава, в которой было сконцентрировано большинство норм о подлогах документов, однако специальные виды подлога содержались в других главах (например, ст. 991, 1164 и др.). Как правило, понятие «подлог» применялось в значении обмана вообще. Составы подделки документов в основном были сконструированы законодателем по типу формальных. Для квалификации даже не имело существенного значения, получил ли изготовленный документ в дальнейшем законную силу или же нет. Эти тенденции получили свое продолжение и в Уголовном уложении 1903 г.
В советское время, начиная с УК РСФСР 1922 г., система норм о подлоге была существенно перестроена. Подделка документов стала признаваться преступлением против порядка управления, наряду с ней выделялся должностной подлог. С течением времени количество специальных случаев подделки увеличивалось.
В зарубежном законодательстве подлог обычно является приготовлением к другому преступлению (как правило, мошенничеству), а приготовление в большинстве УК ненаказуемо. Поэтому зачастую преступления, состоящие в подлоге (подделке) документов, выделяются в специальную главу УК (например, гл. 17 УК Японии, гл. 14 УК Швеции, разд. XXIII УК ФРГ) или даже раздел УК, объединяющий несколько глав (разд. III кн. II УК Бельгии). В этом прослеживается единство с дореволюционным российским опытом.
В качестве критерия выделения соответствующих глав иногда выступают особенности предмета или объективной стороны преступления, но нередко — объект преступления. Этим объектом признается общественное доверие, т. е. доверие к удостоверению юридических фактов и отношений (разд. 6 кн. 2 УК Турции, разд. XII УК Аргентины, разд. III кн. II УК Бельгии и др.).
В УК большинства стран СНГ (кроме УК Украины и Армении) описание предметов данных преступлений носит аналогичный с УК РФ характер. Можно предположить, что причиной такого единообразия являются не только общие исторические традиции, но и концепция, заложенная в Модельном УК государств — участников СНГ (ст. 319 и 320).
Положительно можно оценить наличие в ряде зарубежных УК легальных определений понятия «документ». В странах англо-саксонской системы права обычно данный термин формулируется достаточно казуистично, тогда как в государствах континентальной системы права, как правило, дефиниции носят более абстрактный характер. Их можно свести в три группы: 1) документ как потенциальное или используемое доказательство (например, § 171 УК Дании,
§ 179 УК Норвегии, ч. 2 ст. 1 гл. 14 УК Швеции); 2) документ как удостоверитель права (разд. VIII УК Республики Узбекистан); 3) смешанный подход, при котором документ признается как доказательством, так и удостоверителем права (§ 14 ст. 115 УК Польши). Письменная форма документа обычно не является обязательным его признаком (ст. 414 Закона об уголовном праве Израиля, ст. 394 УК Испании, ст. 441-1 УК Франции).
По объективной стороне подлог обычно представляет собой создание полностью подложного документа. Иногда особо упоминается переделка документа, искажающая его первоначальное содержание. В Великобритании Актом о подлоге и фальшивомонетничестве (Forgery and Counterfeiting Act) 1981 г. охватываются пять вполне самостоятельных преступлений: 1) подлог (подделка) — создание подложного документа; 2) копирование подложного документа; 3) использование подложного документа; 4) использование копии подложного документа; 5) хранение подложного документа или контроль над ним, а равно изготовление, хранение или контроль над оборудованием или материалами для их изготовления. Состав подлога обычно формулируется по типу формального, причем моментом его окончания обычно является создание (искажение) соответствующего документа.
По субъективной стороне в зарубежных государствах, как и в дореволюционном уголовном законодательстве, подлог считается умышленным преступлением. Субъект общего подлога не наделяется какими-либо особыми свойствами.
При анализе системы специальных норм о подделке документов автор установил две закономерности. Наряду с подлогом всегда выделяются составы фальшивомонетничества (зачастую в одной норме с подделкой ценных бумаг) и служебного (должностного) подлога. Санкции фальшивомонетничества всегда выше, чем общего подлога, тогда как в санкциях служебного подлога такой однозначной зависимости нет. Как правило, специальные нормы о подделке документов формулируются в зависимости от вида поддельных документов, т.е. по предмету преступления.
В заключение дается детальная характеристика преступлений, связанных с подлогом документов, по УК постсоветских государств, показываются их достоинства и недостатки в сравнении с УК РФ.
Во втором параграфе гл. 3 отражены системно-структурные и юридико-технические аспекты улучшения норм об ответственности за действия с поддельными документами.
Автор обращается к определению видового объекта подделки документов и приходит к выводу, что с учетом исторического и зарубежного опыта, а также концептуального понимания подложного документа как овеществленного обмана видовым объектом такого рода преступлений следует считать общественную нравственность, обладающую наибольшей степенью сходства с общественным доверием. Это мнение подтверждается и существующими пределами ответственности за действия с поддельными документами. В отношении подлинных документов важное значение имеет соблюдение установленного порядка их обращения. Этот порядок гарантируется ст. 324 УК. Для поддельных документов правовой режим легального оборота не существует, поэтому не установлена ответственность только за факт их приобретения и сбыта (без цели последующего использования).
Применительно к ст. 3271 УК отмечается, что обычно эти преступления совершаются в отношении алкогольной продукции, т. е. самым существенным образом влияют на здоровье населения.
В связи с этим формулируются предложения по совершенствованию УК РФ: исключению из него ст. 325, 327 и 3271, дополнению кодекса ст. 2381, 2451 и 2452.
Подвергается исследованию также уровень наказуемости преступлений, связанных с подделкой документов. На примере ст. 327 и 292 УК автор приходит к выводу, что сложившаяся дифференциация ответственности за них не вполне соответствует принципам равенства и справедливости. Учитывая, что служебный подлог посягает сразу на два объекта — официальный документооборот (как и в ст. 327 УК) и интересы службы в органах государственной власти и службы в органах местного самоуправления — логично было бы ожидать существенно более строгой санкции за это преступление, а также наличия развернутой системы квалифицирующих признаков. Аналогичное замечание можно сделать законодателю и в отношении некоторых других норм, предусматривающих ответственность за конкретные виды подделки документов (в частности, ст. 233 и 238 УК). Необходимость установления прямого умысла при подлоге (так как состав сконструирован по типу формального) позволяет исключить указание на мотив из ст. 292 УК. Обоснована необходимость дополнения ст. 292 УК рядом квалифицирующих признаков.
Учитывая тенденции назначения наказания за подделку документов, можно сделать вывод, что суды в большинстве случаев не воспринимают это преступление как серьезное. Во всех изученных приговорах реальное лишение свободы назначалось лишь при совокупности ст. 327 УК с другими преступлениями. В этих условиях можно безболезненно отказаться от лишения свободы в санкции ст. 327 УК. Такое решение будет соответствовать и общей тенденции на гуманизацию уголовного законодательства, декларируемую высшими органами государственной власти РФ. Большинство опрошенных нами респондентов также посчитали неоправданным назначение за подделку документов реального лишения свободы, если нет совокупности подделки с другими преступлениями. Вместо лишения свободы в санкцию ч. 1 ст. 327 УК следует ввести более мягкие альтернативные наказания в виде штрафа и обязательных работ (с учетом фактической возможности суда их применять, в отличие от ареста и ограничения свободы).
Нельзя признать научно обоснованной законодательную тенденцию к конструированию большого количества специальных норм о подделке документов. Как правило, эти нормы либо вообще не отличаются по санкции, либо различие незначительно и не всегда в пользу специальной нормы. Если же общественная опасность соответствующих деяний однотипна, то нет нужды в выделении специальных норм. Поэтому нет необходимости в введении в УК новых специальных норм о подделке документов, в частности, о подготовке заведомо ложного заключения экологической экспертизы, внесении заведомо ложной информации в бухгалтерские и финансовые документы. Не имеет надежного криминологического и уголовно-правового обоснования предложение о дополнении ряда статей УК квалифицирующим признаком «с использованием средств компьютерной техники».
Обоснована потребность в упрощении редакции ст. 1421 УК. Без ущерба для уголовно-правового содержания и по образцу ст. 182 УК Республики Молдова ее диспозицию можно изложить следующим образом: «Фальсификация результатов голосования любым способом». Высказаны предложения и по улучшению редакции ст. 142 УК.
В действующей редакции ст. 186 УК нет дифференциации ответственности для лиц, самостоятельно изготовивших и сбывших поддельные деньги и ценные бумаги, и лиц, ставших их обладателями в результате стечения обстоятельств, и сбывших эти деньги и ценные бумаги. Вряд ли это соответствует принципу справедливости (ст. 6 УК). Поэтому целесообразно дополнить ст. 186 УК новой частью четвертой:
«4. Сбыт поддельных банковских билетов Центрального банка Российской Федерации, металлической монеты, государственных ценных бумаг или других ценных бумаг в валюте Российской Федерации либо иностранной валюты или ценных бумаг в иностранной валюте, совершенный лицом, ставшим обладателем таких предметом в силу случайного стечения обстоятельств —
наказывается лишением свободы на срок до пяти лет со штрафом в размере до пятисот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до трех лет либо без такового».
В заключении излагаются выводы по всей работе, содержатся предложения по совершенствованию действующего уголовного законодательства и практики его применения.
По теме диссертационного исследования опубликованы следующие работы объемом 2,1 п.л.
Статьи, опубликованные в ведущих рецензируемых научных журналах и изданиях:
1. Коняхин В., Калешина О. Поддельные документы как предмет преступлений, предусмотренных ст.186 и 187 УК РФ (правоприменительные и правотворческие аспекты) // Уголовное право. 2006. № 5. С.51 - 54 (В соавторстве. Соавторство не разделено) (0, 5 п.л.).
2. Калешина О.И. Уголовная ответственность за действия с поддельными документами: поиск новых подходов // «Черные дыры» в российском законодательстве. 2006. № 3. С.186 - 188 (0,3 п.л.).
3. Калешина О.И. Как квалифицировать изготовление и последующее использование поддельного документа //«Черные дыры» в российском законодательстве. 2006. № 3. С.189 - 190 (0,2 п.л.).
Статьи, опубликованные в других научных журналах и изданиях:
1. Калешина О.И. Предмет фальшивомонетничества по уголовному законодательству стран СНГ // Актуальные проблемы права: теория и практика: Сб. науч. работ юридического факультета. Краснодар, 2005. Вып.4. С.174 - 177 (0,2 п.л.).
2. Калешина О.И. Проблемы криминализации оборота поддельных документов в контексте принципов справедливости и равенства
// Актуальные проблемы права: теория и практика: Сб. науч. работ юридического факультета. Краснодар, 2006. Вып.5. С.211 - 219 (0,3 п.л.).
3. Калешина О.И. Понятие и признаки документа в уголовном праве // Ученые записки: Сб. науч. и науч.-метод. трудов Северо-Кавказского филиала государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Российская академия правосудия» (г. Краснодар): В 2 т. Краснодар, 2006 Т.2. С.82 - 85 (0,3 п.л.).
4. Калешина О.И. Система норм о поддельных документах в УК РФ // «Ресоциализация несовершеннолетних правонарушителей: культурно-правовой аспект проблемы». Матер. Всерос. науч.–практ. конф. Краснодар, 2005. С.125 - 131. (0,3 п.л.).
Список литературы
Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.kubsu.ru/