"Новые мысли, даже собственные, не скоро завоевывают наши симпатии. Нужно сперва привыкнуть к ним."
Так как люциферизм представляет собой сравнительно малоизвестную концепцию, считаем своим долгом ознакомить с ценностной системой, являющейся этическим "скелетом" данной концепции.
Основных "идеальных" (то есть тех, стремиться к которым достойно человека) ценностей в люциферизме пять (что является следствием непосредственного воздействия на люциферизм классических магических концепций - Гермеса Трисмегиста и др.) - такой своеобразный пентакль:
Познание Воля Дерзость Сила Память Коротко расскажем, что представляет собой каждая из них.
В люциферизме под термином "познание" объединяются: сам процесс познания как узнавания нового, как получение наиболее адекватной картины окружающего мира и составляющих его частей; жажда познания во всех ее формах от простого любопытства до того пламени, которое сжигает гениев; а также узнавание информации, накопленной предшественниками и получаемой непосредственно данным индивидуумом, каковая в процессе переработки информации подвергается критическому отбору со стороны индивидуума. Критический отбор также является неотъемлемой частью познания, как и получение новой информации, без него простое накопление информации теряет смысл, ибо творчески воспользоваться ею не представляется возможным. Вообще, творчество занимает крайне важное место в концепции люциферизма как синтез пяти основных ценностных понятий - если продолжать аналогию с пентаклем, то эти понятия - его лучи, а творчество - ядро, сердце пентакля.
Отсюда не вошедшее в базовые ценности, но от этого не перестающее существовать уважение к любому творчеству, как бы оно ни было идеологически окрашено, ибо даже если нет уважения к содержанию, может быть уважение к безупречной форме. Творец оценивается по мастерству, что позволяет исключить как ненужные, загромождающее общую картину, иные параметры, будь они связаны с происхождением мастера, его убеждениями, личностными и моральными качествами. Что касается последнего, упрек в аморальности люциферизма справедлив. Настолько же, насколько справедлив упрек в аморальности порыва ветра, который задрал платье упрекающей даме. В этой концепции моральные критерии просто не вводятся: отведем это христианству.
"Нравственные люди - самые мстительные люди, и свою нравственность они употребляют как лучшее и наиболее утонченное орудие мести. Они не удовлетворяются тем, что просто презирают и осуждают своих ближних, они хотят, чтобы их осуждение было всеобщим и обязательным, то есть чтобы вместе с ними все люди восстали на осужденного ими, чтобы даже собственная совесть осужденного была на их стороне. Только тогда они чувствуют себя вполне удовлетворенными и успокаиваются. Кроме нравственности, ничто в мире не может привести к столь блестящим результатам."
Воля предстает в люциферизме как "те вожжи, которыми возница-маг удерживает коней-стихии" (Папюс). Воля - это то, с помощью чего интеллект управляет окружающим его: от тела человека до мировой революции в зависимости от потребности индивидуума.
"Очень опасная и сильно распространенная в нашем, да, впрочем, не только в нашем, а и во все времена, болезнь - слабость или паралич воли, состоит в сущности не в том, что человек перестал совершенно хотеть, как это бывает с очень глубокими стариками, а в том, что он теряет способность переводить свои желания в дела. Больная, слабая воля нередко встречается у очень страстных, у безумно страстных людей, так что обычное рассуждение - "не говори - не могу, а говори - не хочу", далеко не всегда применима. Человек часто хочет, но не может. И тогда сила страсти вместо того, чтобы направиться<на созидание чего-либо вне нас, всецело уходит на внутреннюю работу. Это справедливо принято считать самым опасным последствием ослабления воли... Человек не только ничего не делает или, в переводе на научный, что ли язык, не только не приспособляет природу к своим нуждам, но еще уменьшает степень своей собственной приспособленности к внешним обстоятельствам."
Но в связи с наличием воли ставится проблема личной ответственности, ибо воля даже этимологически предполагает свободу и без таковой немыслима. Причем здесь речь идет о свободе в самом широком смысле, ибо только таковая свобода и может стать мощным орудием преобразования действительности, в первую очередь, через творчество. Такая свобода всеохватна, она не заключена в личности, словно в темнице, но переполняет ее, захлестывая прилежащие общественные отношения. Именно вследствии интеллектуализации - взросления она обращается не только к ratio, но и к тем слоям психики, что находятся ниже, связанные с базовыми инстинктами. "Как осознанная любовь зрелого человека к страстным мечтаниям юноши, относится серьезность эротики интеллектуализма к рыцарской любви, в отличие от которой она принимает именно природную сферу половой жизни, но принимает сознательно, как ставшую плотью творческую силу."
Однако при отсутствии моральных и религиозных сдерживателей ("раз бога нет, значит все позволено" - Достоевский) возникает необходимость в сдерживании разума разумом же. "Мы свободны во всем, кроме одного: мы не свободны выбирать выбор"(Кестенбаум с. 12). Но в пределах настоящих условий выбранная позиция зависит от нас и только от нас, и только совершающий действия может и должен быть ответственен за них.
Один из вариантов возможного результата (в данном случае - того, что станет с человеком) в зависимости от соотношения "Мудрость - Сила" в его действиях ("Мудрость" здесь в определенной мере является синонимом личной осознанной ответственности за свои действия), предложил П.Кестенбаум:
|
Сила |
|||
|
+ |
- |
||
|
Мудрость |
+ |
Лидер |
Поэт |
|
- |
Тиран |
Овощ |
Бесспорно, нести ответственность за все только самому менее комфортно, чем то, что предлагает христианство, где ответственность, по большому счету, перекладывается на Бога. Также перекладывается право (становящееся порой чуть ли не обязанностью Бога) прощать при условии раскаяния и молитвы. Согласитесь, это не много. Это не требует от человека душевной работы. Это благополучно возвращает его в детство, по крайней мере, в психологическое, где всемогущий и всепрощающий бог занимает место отца, а молитва, хоть и с большой натяжкой, место матери, через обращение к которой достигается отцовское прощение блудного сына (дочери).
Можно возразить: раскаяние само есть душевная работа. Однако, эта душевная работа ребенка по возможностям своим (как возрасту,так и статусу) полностью за себя не отвечающего. Люциферизм же рассчитан на зрелых людей (кстати, поэтому заведомо обречен на проигрыш христианству на ранней стадии, ибо считается невозможным агитировать за люциферизм тех, у кого еще не сформировано чувство личной ответственности). "Евангелия от Люцифера в картинках" нет и быть не может по той же самой причине. Однако, пока существует сравнительно свободная наука и сравнительно свободная культура, никакое, даже самое тоталитарное учение не сможет добиться влияния на умы с такой силой, чтобы это привело к духовному порабощению. По крайней мере, на это хочется надеяться.
Воля есть важнейший аспект внутренней духовной силы человека, это то, что делает человека действительно Человеком с большой буквы.
Дерзость (в другом варианте смелость, хотя это менее точно) представляет собой реализацию упоминавшейся выше свободы. Реализацию с осознанным риском для себя, ибо ничто новое не может возникнуть без риска. Это уже даже не философия - это биология. "Истинно, истинно говорю вам: если упавшее в землю зерну погибнет, оно породит десятки новых, если не погибнет - останется единственным"( Ин. 12. 24 )
Этот риск придает явно пассионарной (то есть, по Л. Гумилеву (с.328-329), той, что векторно направлена против инстинкта личного и видового самосохранения для, в конечном счете, видового сохранения) концепции люциферизма тот необходимый стимул к жизни, без которого немыслима ни одна развивающаяся (nota bene: не говорим существующая, ибо это неверно - существуют застабилизировавшиеся консервативные концепции, которые, однако, будут обречены на гибель при полном уничтожении внутри себя этого элемента поиска новизны, связанного с неизбежным риском.) система, будь то система биологическая, либо руко- и мыслетворная.
"...Разумеется, с привычками к домоседству трудно быть хорошим философом, и то обстоятельство, что судьбы философии всегда находились в руках профессоров, может быть объяснено исключительно нежеланием завистливых богов дать смертным всеведение. Пока оседлые люди будут искать истины, яблоко с дерева познания не будет сорвано. За это дело должны взяться бездомные авантюристы, природные кочевники, для которых ibi patria, ubi bene... Средней дороги философ никогда не избирает, богатство ему не нужно, он не знает, что делать ему с деньгами. Но пойдет ли он направо или налево (в сторону семейной жизни или безумия - Т.Л.), в обоих случаях его не ждет добро."
Однако дерзость была и остается даже более необходима люциферизму, нежели некоторым другим системам вследствие его статуса: учения, противопоставляющего себя господствующему. Признаем, что в этом бесспорно, возможны перегибы, но по этому поводу уместно вспомнить Януша Корчака: "Любую хорошую идею можно довести до абсурда".
Данная ценность прямо противопоставляется христианской концепции достойности жертвования. В христианстве это выражается следующим образом: 'лучше быть жертвой, нежели палачом'. Люциферизм, выйдя за рамки этого жесткого противопоставления в качестве основополагающего предлагает иное утверждение: "Лучше победить , при этом выжив".
Утверждение, обрекшее многих и зачастую лучших представителей христианского мира на мучительную и часто бессмысленную гибель, (от детского крестового похода до Жанны Д'Арк) в люциферизме, не воспринимаясь аксиомой, позволяет уберечь от виктимности, словно язва, разъедающей как волю, так и интеллект дерзнувшего быть в чем-то лучше других. Необоснованный страх стать палачом вынуждает становиться жертвой. Блестящий пример результатов этого являет нам творчество Достоевского, в котором вообще нет героев (не в литературоведческом, а в общекультурном смысле этого слова), зато в избытке людей-призраков, выеденных собственных виктимностью изнутри дочиста, так что осталось лишь человекоподобная оболочка.
С христианской точки зрения таким людям, как нищим духом, принадлежит царствие небесное. Однако возникают некоторые проблемы на земле. И заключаются они в том, что государство, где такие люди становятся большинством, обречено на рабство либо внешнее от более пассионарных, более сильных соперников, либо на внутреннее (и наилучший пример тому антиутопия Джорджа Оруэлла "1984", где показана эволюция христианизированного сознания, плавно перешедего на качественно новую ступень, не меняя при этом внутреннего содержания и вследствие этого без внутреннего дискомфорта принявшего тоталитарное рабство.)
Ни в коей мере не стоит воспринимать данный термин как ориентацию на так называемое "право силы", в первую очередь, право физической силы. Другой вопрос, что при в принципе неагрессивной концепции люциферизма сторонники таковой, с их точки зрения вполне обоснованно, полагают применять адекватные меры воздействия при попытке подавления их свобод на любом уровне: от лжи в прессе до физического уничтожения.
В данном случае под "памятью" подразумевается следующее: сохранение всей полезной информации, накопленной предшествующими поколениями; восстановление утраченой информации; предельно бережное отношение к информации в принципе - как к тому, что априори полезно и при надлежащем использовании может пригодиться всегда для научных и культурных "прорывов".
При этом тeрмин "память" - не означает восприятие информации, накопленной предшествующими поколениями априори как единственно верной, непогрешимой и догматической, более того, к любой догме отношение в люциферизме, как минимум, прохладное, ибо аксиоматизирование постулата, если таковое не ограничено временем эксперимента в широком смысле этого слова, приводит к надеванию шор на свободу творца. "Если от свободы отщипнуть лишь маленький кусочек, вся свобода перейдет в этот кусочек" (Бакунин).
Именно поэтому для люциферизма принципиально неприемлемо свойственное тоталитарным религиям, в первую очередь христианству и исламу, деление информации на "свою" (изначально верную, всемерно пропагандируемую и "священную") и "чужую" (в самом мягком случае неверную и порицаемую, а чаще уничтожаемую): "Если книги противоречат Корану, они должны быть уничтожены, если книги согласны с Кораном, то зачем они нужны?" (как сказал человек, завершивший начатое христианами уничтожение Александрийской библиотеки).
Память является той базой для первых четырех основных ценностей люциферизма, которая, связывая с прошлым, дает возможность развития в будущем.
А вот как о примерно тех же вещах говорит А.Ш.ЛаВей (напомним, что лавеевский сатанизм и люциферизм - не одно и то же, но все же смыкающиеся по многим пунктам учения):
'Жизнь есть величайшая милость, смерть - величайшая немилость. И посему надо прожить большую часть жизни здесь и сейчас!
Скажи сердцу своему: 'Я - сам себе спаситель!'
Останови на пути их тех, кто преследует тебя. Пусть тот, кто замыслил разделаться с тобой, будет отшвырнут в смятенье и бесчестье. Да предстанут таковые как тростинки перед циклоном и да не будет им дано возрадоваться собственному спасению!
Затем все твое существо скажет, исполненное гордостью:'Кто еще на меня? Не был ли я достаточно силен для противников моих? Не освободил ли я сам себя своими собственными разумом и телом?'
Благословенны сильные, ибо они будут вершить судьбу мира. Прокляты слабые, ибо наследство им - ярмо!
Благословенны могущественные и да почитаемы будут среди людей. Прокляты немощные и да стерты будут с лица земли!
Благословенны смелые и да пребудут они властелинами мира. Прокляты праведно скромные и да растоптаны они будут раздвоенными копытами!
Благословенны победители, ибо победа - основа права. Прокляты покорившиеся, ибо будут они вассалами навек!
Благословенны презревшие смерть и да будут долги их дни на земле. Прокляты те, кто уповает на богатую жизнь по ту сторону могилы и да сгинут они среди многих!
Благословенны разрушители лженадежд, ибо они есть настоящие мессии. Прокляты богопочитатели и да будут они стрижены как овцы!
Благословенны доблестные, ибо им в награду - великие сокровища. Прокляты уверовавшие в добро и зло, ибо пугаемы они тенями!
Благословенны верующие в свое благо и да никогда в их разум не вселится страх. Прокляты 'агнцы господни', ибо будут они обескровлены белее снега! (Последнюю фразу не следует понимать буквально: Ла Вей выступает категорически против жертвоприношений - Т. Л.)
Благословен имеющий врагов и да сделают они его героем. Проклят творящий добро тем, кто скалится ему в ответ, ибо будет он презрен!
Благословенны великие разумом, ибо оседлают они вихри. Прокляты те, кто учит, что ложь есть правда и правда есть ложь, ибо отвратны они.
Трижды прокляты слабые, чья небезопасность делает их опасными и дано им будет служить и страдать!'
Люциферисты менее категоричны. Однако большинство согласится не с формой, но с тезисами.
Из существования вышеупомянутых пяти ценностей проистекают и основные этико-философские принципы люциферизма:
Знание и познание превыше веры.
Сила превыше слабости.
Дерзость превыше жертвенности.
Нет вредной информации, есть информация ложная или неверно интерпретированная.
Нет явлений непознаваемых, есть явления непознанные. Нельзя познать все, ибо познание бесконечно, но нет ничего, чего нельзя было бы познать. Ограничения в познании могут налагаться какими-либо внутренними факторами, например, уровнем развития технологии или объемом памяти, но не природой самих вещей, равно как и явлений.
Принципиально все можно экспериментально проверить, возможно, не все проверяемо на данном уровне развития, но не более того. Никаких табу на проверку чего бы то ни было не существует изначально, любое табу может быть поставлено человеком и только им.
Мораль не есть общеобязательное правило, это лишь правила, принятые для удобства частью людей, обычно эти правила нуждаются в творческом осмыслении. "Мы глумимся и смеемся над человеком не потому, что он смешон, а потому, что нам нужно развлечься и посмеяться. Также негодуем мы не потому, что тот или иной поступок возмутителен, а потому, что нам нужно дать исход накопившемуся чувству. Из этого, конечно, менее всего следует, что мы должны быть всегда ровными и спокойными. Горе тому, кто вздумал бы на земле осуществлять идеал справедливости."
Человек, совершающий действия, ответственен за все последствия своих действий, предвидел он их или нет, ибо предвидеть - обязанность взрослого грамотного человека, на которых и рассчитана концепция люциферизма.
Человек может ошибаться и отвечает за свои ошибки в первую очередь перед самим собой, но недостойно из-за боязни ошибок не совершать действий - это слабость.
Человек, не желающий и/или не могущий по тем или иным причинам предвидеть результат своих действий и отвечать за свои действия, считается человеком лишь в ограниченных пределах, являясь, скорее, объектом манипуляций, нежели возможным сотрудником.
Помощь может понадобиться сильному, если почему-то его силы не хватает. Принципиально слабому помощь бесполезна. Причем в данном случае речь идет о силе хоть в каком-то ее проявлении: интеллектуальном, творческом, психологическом, возможно, физическом. Это, естественно, не касается детей, стариков и объективно больных людей.
Человек имеет право на любые действия. Априори предполагается, что человек их осознает. Других ограничений, кроме личной ответственности и объективных природных или социальных законов, не существует. Последнее принципиально обходимо.
В данной pаботе мы постаpались показать, что апpиоpи вpаждебный взгляд на антихpистианские учения упускает немало интеpесного. Даже если совеpшенно вынести за скобки как мифологическую стоpону люцифеpизма, так и кpасочные и сочные описания pитуалов (что мы и сделали), остается этика, остается философия, остается поэзия - то, что составляет самое душу любого живого учения. Как в свое вpемя сказал Монтень:"Если вы видите пеpед собой нечто угpюмое и безpадостное, знайте - философии здесь нет и в помине!"
На наш взгяд, люцифеpизм пpедставляет собой целостную этико-философскую систему, пpонизанную, словно капилляpами, поэзией и pадостью этой жизни во всех ее пpоявлениях.
Учение, пpоизpосшее на почве, щедpо удобpенной достижениями античности, выстояло в самый стpашный пеpиод истоpии - пеpиод физического уничтожения его носителей, и воспpяло в Новое вpемя - вpемя возвpащения от веpы к науке и философии.
И в наше вpемя, когда планетаpии, споpтивные залы, больницы и музеи пpевpащают в хpистианские хpамы, люцифеpизм, как и дpугие идеологические, этические и философские напpaвления, не пpиемлющие пpинцип "credo, quia absurdum", pавно как и тезис о пpинципиальной непознаваемости миpа вследствии наличия Бога, пpотивящегося таковым шагам со стоpоны людей (по пpиpоде своей или по умыслу - так ли это важно?), надеемся, сможет составить достойную конкуpенцию учению с двухтысячелетней истоpией, в котоpой смешались костpы инквизиции и свечи летописцев, сохpанявших для потомков знания; уничтожение и созидание великих пpоизведений; поддеpжку и убийства ученых, поэтов, вождей...
Ибо что пpоисходит, когда пpотивовеса в идеологии нет, мы видели и на пpимеpах недавнего пpошлого, и на уpоках истоpии.
Быть может, последнее, впечатление от чего не удастся пpеодолеть в пpоцессе чтения данного pефеpата, это каpтины кpовавых жеpтв на жутких полночных шабашах, столь щедро описываемые падкими на сенсации журналистами.
Вот каpтина шабаша, на котоpом не было пpолито ни капли кpови, каpтина глазами человека, видевшего все это изнутpи.
За холмами закат. Яpко-алое в кубке вино.
И сиpеневый дым. И за нами - пpошедшие весны.
Мы отсюда уйдем, и погаснет костеp за спиной,
И исчезнут в тpаве ослепительно pыжие звезды.
Мы уходим в ночи. Выбpан был этот путь, а не дан.
Тот, кто носит кpисталл, не подвластен ни стpаху, ни боли.
Сохpанит для гpядущих меpцающий обсидиан,
Что есть память и сила, познание, деpзость и воля.
Гоpек запах полыни - как гоpечь всех пpошлых утpат,
И еще не умолкли гитаp обнаженные неpвы,
И гоpит наш костеp за всех тех, кто сгоpел на костpах,
И на небе ночном яpко, деpзкая, светит Венеpа.
Луговская Татьяна Валентиновна
Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.istina.ru/