ББК71 П49
П49
Поликарпов В.С.
Лекции по культурологии. - М.: "Гардарика", "Экспертное бюро", 1997.-344 с. 18В^ 5-7357-0139-8
Курс лекций знакомит читателя с фундаментальными достижениями мировой культуры, демонстрирует различия и единство всемирного культурного наследия, показывает роль и значение культуры в жизни. Представлена история мировой культуры, начиная с первобытных обществ и заканчивая XX столетием, что позволяет выяснить сущность, структуру и функции культуры как общественного феномена, а также ее роль в деятельности людей.
Предназначается для студентов высших учебных заведений и всех тех, кто интересуется вопросами мировой культуры.
ББК71
1?^ 5-7357-0139-8
(c)"Экспертное бюро", 1997 (c) "Гардарика". Оформление, 1997
ВВЕДЕНИЕ
В учебном пособии излагается курс истории мировой культуры, что позволяет понять культуру как сложный общественный феномен, а также ее роль в жизнедеятельности человека. В курсе лекций рассматривается история культуры народов мира, начиная с первобытного общества и кончая XX веком. Опыт, накопленный человечеством в ходе его социокультурной истории, оказывает неоценимую помощь в решении проблем культуры на современном этапе преобразования нашего общества на основе принципов гуманизма и демократии в условиях бурного научно-технического прогресса. Необходимо отметить, что проблемы культуры приобретают сегодня первостепенное, по существу, ключевое значение, ибо культура выступает мощным фактором социального развития. Ведь она пронизывает все аспекты человеческой жизнедеятельности - от основ материального производства и человеческих потребностей до величайших проявлений человеческого духа. Культура играет все большую роль в решении долгосрочных программных целей демократического движения: формирование и укрепление гражданского общества, раскрытие творческих способностей человека, углубление демократии, построение правового государства. Культура воздействует на все сферы общественной и индивидуальной жизнедеятельности - труд, быт, досуг, область мышления и т.д., на образ жизни общества и личности. Значение ее в формировании и развитии образа жизни человека проявляется через действие личностно-субъективных факторов (установки сознания, духовные потребности, ценности и пр.), влияющих на характер поведения, формы и стиль общения людей, ценности, образцы, нормы поведения. Возникая в результате деятельности 110 освоению, выступают одновременно и в качестве элементов сложного механизма регуляции социальной жизни, всех форм жизнедеятельности общества. Гуманистический образ жизни, ориентированный не на приспособление к имеющимся условиям, а на их преобразование, предполагает высокий уровень сознания и культуры, повышает их роль как регуляторов поведения людей и образа их мышления.
Социальное влияние культура приобретает прежде всего в качестве необходимого аспекта деятельности общественного человека, которая в силу своего характера предполагает организацию совместной деятельности людей, а следовательно, ее регулирование определенными правилами, аккумулированными в знаковых и символических системах, традициях и т.д. Сам ход реформ, целью которой является достижение качественно обновленного общества, требует обращения к колоссальному культурному потенциалу, накопленному человечеством за время его существования. Освоение духовных сокровищ народов мира, бережное и, вместе с тем, соответствующее современным задачам обращение с культурным богатством предшествующих поколений позволяет постичь смысл забытых уроков истории, дает возможность выявить живые, развивающиеся культурные ценности, без которых невозможен ни социальный прогресс, ни само совершенствование личности.
Так как центром культуры является человек со всеми его потребностями и заботами, то особое место в социальной жизни занимают и вопросы освоения им культурной среды, и проблемы, связанные с достижением им высокого качества в процессе создания и восприятия культурных ценностей. Освоение культурных богатств прошлого выполняет интегрирующую функцию в жизнедеятельности каждого общества, гармонизирует бытие людей, пробуждает в них потребность в постижении мира как целого. А это имеет огромное значение для поиска общих критериев прогресса в условиях неудержимой научно-технической революции, в ядерный, а затем и постъядерный век.
С предельной остротой эти вопросы поставлены самой жизнью нашего общества, ориентиры на качественно новое его состояние ведут к крутому перелому в осмыслении традиционалистских и инновационных тенденций социального развития. Они требуют, с одной стороны, глубокого освоения культурного наследия, расширения обмена подлинными культурными ценностями между народами, а с другой - умения выйти за рамки привычных, но уже отживших представлений, преодолеть ряд реакционных традиций, которые складывались и насаждались веками, постоянно проявляясь в сознании, деятельности и поведении людей. В решении этих вопросов значительную роль играет знание и адекватное современности понимание истории мировой культуры.
Динамика культурных ценностей раскрывается при сопоставлении их в прошлом и настоящем. Глубина социального запроса на взаимопроникновение исторических времен столь велика, что устоявшаяся формула "прошлое - настоящему" легко трансформируется сегодня в •иную - "настоящее - прошлому". Именно вращаясь в этой ценностной двуединости, современный человек отыскивает свои "горизонты
памяти", свою тропу из суеты в суть. Известно, что история испещрена полосами моды на старину, однако сегодняшний поворот к ценностям культуры прошлого отнюдь не дань моде, а симптом глубоких социальных перемен, происходящих в мире. Он свершается в тот критический момент историко-культурного развития, когда не отдельные страны, а человечество в целом уже ощущает себя на краю атомной бездны и экологической катастрофы. В этих условиях происходит рост общесоциальной потребности пристально вглядеться в прошлое, чтобы обратить его ценный опыт в настоящее и будущее.
Сложившиеся реалии современного мира привели к перелому в сознании человека - его взгляд устремлен ко все более глубокому выходу за пределы своей жизни, не ограничивающейся в сознании индивида датами рождения и смерти. Закономерной тенденцией становится осознание себя в контексте исторического времени, в ориентации как на свои историко-культурные корни, так и на будущее, на социально-культурные идеалы и возможности их реализации в рамках расширения международных связей, вовлечения во всемирный культурно-исторический процесс всех стран мира. Значительные социокультур-ные изменения, затрагивающие практически все стороны общественной жизни различных стран и народов, с особой остротой ставят вопрос о межкультурном взаимодействии, о его роли в эволюции локальных этнических культур и развитии общемировой культуры.
В основе учебного пособия по курсу истории мировой культуры лежит концепция взаимосвязи культур мира, их взаимодействие. С этой концепцией связана модель культурной диффузии, т.е. межкультурные заимствования осуществляются при помощи следующих механизмов: завоевания, когда в менее развитую культуру вносятся существенные элементы более развитой (технология вооружения, элементы стратегии, элементы структуры власти, определенные способы политической интеграции), мирное заимствование и добровольное подражание образцам иной культуры (искусство, урбанизация, профессиональная специализация, организационная дифференциация). Сам же материал курса организован при помощи выработанной в отечественной культурной антропологии модели структуры культуры в ее развитом виде. Согласно этой модели, предложенной З.А. Орловой, в культуре различается обыденный слой и ее специализированные сферы - искусство, религия, философия, наука, а также политическая, экономическая и правовая области, которые ориентированы как на поддержание социального порядка, так и обеспечение социальной значимости знания и поведения людей.
Цель учебного пособия - познакомить студентов с фундаментальными достижениями мировой культуры, неотъемлемой частью которой является отечественная культура, раскрыть единство и многообра-
зие культур мира, показать значимость культуры в жизнедеятельности человека и социальных групп, ее роль в творчестве и совершенствовании личности, в гуманизации общественных отношений. Курс лекций по истории мировой культуры дает возможность приобщиться к сокровищнице мудрости и опыта, созданной человечеством на протяжении тысячелетий. Это имеет немаловажное значение в идеологическом и нравственном, эстетическом воспитании личности, в формировании ее мировоззрения в целом, в выработке установок деятельности, столь необходимой для обновления нашего общества. Учебное пособие построено на альтернативной основе, рассчитано прежде всего на студентов высших учебных заведений, но может быть использовано всеми, кто интересуется проблемами истории мировой культуры: учащимися школ, лицеев, гимназий, профессионально-технических училищ, любителей старины.
Своеобразие данного учебного пособия заключается в том, что автор наполнил структурную модель культуры З.А. Орловой материалом, взятым из указанных в тексте источников.
Лекция
ФЕНОМЕН КУЛЬТУРЫ
Концепиия культуры в обшествознании. Типология культур. Культура и природа. Структура и функции культуры. Мировая культура как челое. Елинство и многообразие соииокультурного процесса. Ступени эволюции мировой культуры.
Мы начинаем знакомство с историей мировой культуры, развитие которой рассматривается от возникновения человеческого общества до современности. Сложность исследований в области этой научной дисциплины и освоения ее результатов состоит в том, что само понятие "культура" весьма многозначно, имеет различное содержание и разный смысл не только в обиходном языке, но и в разных науках и философских дисциплинах. Впервые в литературе слово "культура" встречается в произведении "Тускуланские диспуты" (45 г. до н.э.) римского оратора и философа Марка Туллия Цицерона. Этимологически оно восходит к словам латинского языка "возделывать", "обрабатывать". В ходе длительной эволюции от Цицерона ("культура ума есть философия") до немецкого идеолога XVII в. И. Гердера, относившего к культуре язык, семейные отношения, искусство, науку, ремесла, государственное управление, религию, произошло изменение его содержания.
В универсальной культурно-философской концепции Гердера понятие "культура" характеризуется как применимое к роду человеческому, всему человечеству. Это следует особо подчеркнуть в плане изложения нашего курса "история мировой культуры". Называя становление культуры вторым рождением человека, Гердер писал в своей книге "Идеи к философии истории человечества": "Мы можем как угодно назвать этот генезис человека во втором смысле, мы можем назвать его
культурой, то есть возделыванием почвы, а можем вспомнить образ света и назвать просвещением, тогда цепь культуры и просвещения протянется до самых краев земли". Идеи, исторически сформулированные в период от Цицерона до Гердера, образовали теоретическое ядро того гуманистического понимания культуры, которое послужило предпосылкой и исходным пунктом для формирования современного понимания культуры.
Культуру можно исследовать, основываясь на динамике общественно-исторического развития, когда происходит смена поколений. Каждое поколение осваивает доставшееся ему и продолжает унаследованную деятельность; вместе с тем оно изменяет эту деятельность в силу новых условий. В этом плане понятие "культуры" фиксирует человечески содержательный аспект общественных отношений, его можно определить через вовлекаемые в процесс общественного производства объекты (предметы, знания, символические системы и т.п.), способы деятельности и взаимодействия людей, механизмы организации и регуляции их связей с окружением, критерии оценок окружения и связей с ним. Здесь культура понимается как процесс, результат и поле осуществления потенций человека в данное время.
Понятие "культура" необходимо раскрывать в его дифференциально-динамических аспектах, что требует использования категорий "общественная практика" и "деятельность", связывающих между собой категории "общественное бытие" и "общественное сознание", "объективное" и "субъективное" в историческом процессе. В современной отечественной философской литературе понятие "деятельность" предстает как одна из наиболее фундаментальных характеристик человеческого бытия. В самом деле, общеизвестна характеристика человеческой истории, а именно: "история - не что иное, как деятельность преследующего свои цели человека". Вместе с тем также общепринятым является положение о том, что человек представляет собой "деятельное природное существо", которое само себя утверждает в мире, в своем бытии. Таким образом, можно сказать, что через понятие "деятельности" выражается специфика социальной формы движения материи.
Предметная деятельность человека является основой, подлинной субстанцией реальной истории человеческого рода: вся совокупность предметной деятельности выступает движущей предпосылкой человеческой истории, всей истории культуры. И если деятельность представляет собой способ бытия общественного человека, то культура - способ деятельности человека, технология этой деятельности. Можно сказать, что культура является исторически и социально обусловленной формой человеческой деятельности, что она представляет собой исторически изменяющуюся и исторически конкретную совокупность тех приемов, процедур и норм, которые характеризуют уровень и направ-
ленность человеческой деятельности, всей деятельности, взятой во всех ее измерениях и отношениях. Иными словами, культура - способ регуляции, сохранения, воспроизведения и развития всей общественной жизни.
Именно в этом ключе в научной философии при рассмотрении производства обществом человека "как возможно более целостного и универсального продукта общества" используется термин "культивирование всех свойств общественного человека". Это значит, что человек должен уметь пользоваться множеством "вещей", т.е. предметами внешнего мира, своими чувствами, мыслями.
Иными словами, каждый отдельный индивид лишь тогда может считаться "культурным человеком", когда он владеет способами пользования достижениями общества, в котором живет. Ведь общественное производство выступает и как условие, и как предпосылка деятельности человека, культура же является своего рода принципом связи общества с индивидом, способом его вхождения в социальную жизнь. Развитие способности пользоваться тем, что создало и накопило общество, овладение способами этого пользования - вот что характеризует процесс культивирования человека.
В таком видении культуры на первый план выходит такая ее черта, как воспроизведение деятельности по исторически заданным основаниям - схеме, алгоритму, коду, матрице, канону, парадигме, эталону, стереотипу, норме, традиции и пр. Именно наличие некоторых определенных схем, идущих от поколения к поколению и предопределяющих содержание и характер деятельности и сознания, позволяет ухватить суть культуры как транслятора деятельности, аккумулятора исторического опыта. Следует иметь в виду, что культура - это система последовательных правил деятельности, передающихся от прошлого к будущему, от содеянного - к будущим деяниям. Она представляет собой открытую систему, а ее алгоритмы - это открытые алгоритмы, позволяющие высвободить практическую энергию действующего общественного человека. Схемы деятельности как глубинное сущностное выражение культуры содержат в себе открытый спектр возможностей. Ведь с точки зрения общественной практики культура представляет собой постоянное движение: создание, воспроизводство, переделка и разрушение предметов, идей, привычек, оценок и пр. в процессе индивидуальной и совместной деятельности людей, общения и обмена между ними. Поэтому ее нужно рассматривать в нескольких планах: и типологии, и отличия от природы, и структуры.
В современной культурологии и социологии понятие культуры стоит в ряду фундаментальных понятий этих дисциплин. Оно считается столь же важным для анализа социальной жизни и деятельности индивида, как понятие "гравитация" для физики или понятие "эволю-
ция" для биологии. Резко проявившийся интерес к исследованию культуры вызвал лавинообразный рост числа определений культуры: что ни автор, то своя дефиниция, число которых сейчас превышает 500. "Что ни город, то норов", - такими словами можно охарактеризовать сложившуюся ситуацию в культурологии. Такое многообразие определений свидетельствует о полифункциональности, емкости и сложности понятия культуры и вместе с тем влечет за собой многообразие типологий культуры. Одни исследователи исходят из того, что существуют религиозная и светская культуры (А. Новицкий, В. Шевчук -и др.), другие выделяют женские (дальневосточные и пр.) и мужские (европейская, мусульманская и т.д.) культуры (В. Санги, К. Шилин и др.). В свете концепции материалистического понимания истории основой типологии культуры, как правило, считают типологию общественного воспроизводства (это не значит, что типологии другого рода следует отбросить, напротив, они тоже представляют интерес и их использование позволяет под необычным углом зрения анализировать многообразие локальных культур).
Роль и место культуры в деятельности человека весьма четко можно понять на основе представлений о том, что деятельность людей носит, в конечном счете, воспроизводственный характер. Общественное воспроизводство включает воспроизводство личности, всей системы общественных отношений, в том числе технологических и организационных, а также культуру сущностью, главным содержанием и назначением сферы культуры является процесс общественного воспроизводства и развития самого человека как субъекта разносторонней социальной деятельности и общественных отношений. Культура, взятая как необходимый элемент общественного воспроизводства и одновременно как важнейшая характеристика субъекта деятельности, развивается в единстве с воспроизводственным процессом в целом во всей его исторической конкретности. Поэтому понятно, что с каждым типом общественного воспроизводства (простой, интенсивный и деструктивный) связан свой тип культуры, выражающий место и значение культуры в жизнедеятельности общества.
Простое воспроизводство соотносится с культурой, сложившейся в условиях господства домашинного производства и аграрного труда. В этой культуре субъект воспроизводства нацелен на неизменность масштабов воспроизводства, на максимальную адаптацию к природным ритмам, которые диктуют условия доурбанизированного земледелия. Для этой культуры характерно представление об окружающей среде как о заданной человеку внешними силами, убеждение, что она не может быть изменена человеком, так как не им создана. В культурах, сложившихся в этих условиях, даже активность самого человека рассматривается как результат действий внечеловеческих (однако часто антропоморфных) сил.
С интенсивным типом воспроизводства связан качественно иной тип культуры. В отличие от субъекта простого воспроизводства, ориен-агированного на адаптацию к заданным природным ритмам, на систему неизменных смыслов, субъект динамичного типа культуры нацелен на совершенствование самого себя в единстве с совершенствованием человеческого мира, уже сформированного, созданного всей предшествующей человеческой активностью. Человек в таком типе культуры занят организацией ранее организованного, переосмыслением уже ранее осмысленного, перестройкой самих ритмов окружающего его жира. Тем самым субъект интенсивного типа воспроизводства должен 1^ыть способен сконцентрировать для решения соответствующей проблемы все необходимое богатство накопленной культуры, преобразо-йать ее, осмыслить и переосмыслить, постоянно углублять сложившиеся понятия, формировать новые идеи, культурные инновации. Мир уже не рассматривается как заданный, но выступает результатом ответственной, напряженной воспроизводственной деятельности человека. ' Для деструктивного типа воспроизводства характерна недостаточ-"йая способность субъекта в силу тех или иных причин преодолевать .внутренние и внешние противоречия, ограничивать поток деструктив-йых инноваций, обеспечивать необходимые инновации, сохранять Параметры простого общественного воспроизводства, удерживать на Минимальном для данного общества уровне эффективность производ-:1Йгва и воспроизводства. Он характеризуется упадком культуры, недо-:^таточной способностью находить эффективные средства и цели, стабилизирующие ситуацию. Этот тип воспроизводства отличается от других тем, что он никогда не является позитивной ценностью, и сама возможность сползания к нему выступает в качестве стимула для повышения активности субъекта, его стремления предотвратить этот процесс, а, возможно, и перейти к более прогрессивному типу и уровню воспроизводства, к соответствующему типу и уровню культуры. Указанная ситуация может складываться тогда, когда технология, организация производства рассчитана на тип культуры, нацеленный на развитие, а реальный работник ориентирован на простое воспроизводство, на адаптацию в меру своих "естественных" возможностей к сложившему-"ся уровню техники и организации. Вот почему при анализе культурных предпосылок научно-технического прогресса необходим учет исторических культурных традиций, воспроизводимых до определенной степени в культуре в силу ее устойчивости даже тогда, когда изменены 1многие экономические и социальные условия, породившие традицион-яые нормы, обычаи, ценностные представления, образы и стили жизни. ' Типы воспроизводства и культуры - понятия, призванные раскрыть философскую основу, дать теоретико-методологическое обоснование внутреннего расчленения культуры. В том случае, когда возника-
ет необходимость в эмпирическом изучении процессов культурной дифференциации, культурных различий в обществе, ученые обращаются к более конкретным понятиям, с помощью которых становится доступным изучение реальностей культурного процесса. На этом пути все шире используется понятие "субкультура". И хотя единства в применении этого понятия учеными разных специальностей пока не достигнуто, в большинстве случаев имеется в виду внутренняя диффе-ренцированность культуры, находящая выражение в наличии специфических для социальных групп культурных признаков. Последние можно обобщить в категориях "образ" и "стиль" жизни, отличающих друг от друга социальные группы. Они дают возможность отделить социально приемлемые формы социокультурной дифференциации (профессиональные, этнические и пр.) от форм, чреватых угрозой другим группам (например, преступность, тунеядство).
Тип воспроизводства, тип культуры и субкультура могут быть осмыслены как последовательно конкретизирующийся ряд понятий, призванных установить иерархию в изучении культурных общностей, начиная глобальными расчленениями истории мировой культуры и кончая эмпирическими исследованиями локальных процессов в культуре. Роль субкультур в культуре определяется необходимостью каждой культуры осваивать и "пропускать" через себя многообразие мира, субкультура - накопитель своеобразия в культуре, она позволяет культивировать неосвоенное, выступая в качестве "лаборатории будущего", культура и общество не могут позволить себе двигаться, не "прощупав" пути. Такими естественными и необходимыми экспериментами на пути движения культуры и являются субкультуры, апробирующие те или иные инновации.
Характеристика феномена культуры является неполной без выяснения соотнесенности природного и культурного. Аналитические исследования культурологов показывают, что культура внебиологична, надприродна, ее нельзя свести к природному, однако и культурное не из чего вывести и построить кроме как из природного^. И это касается и внешней природы, и внутренней, той, которая включена в жизненные проявления человеческого организма. Таким образом, имеется единство и различие природного и культурного.
Культура есть нечто противоположное природе, существующей вечно и развивающейся без участия человеческой деятельности, и в этом правы старые культурологи. Возможности бытия культуры заданы естественно-природно. Возникновение культуры как надприродно-го способа деятельности не исключает ее единства с природой и не
"Ты должен сделать добро из зла, потому что его больше не из чего сделать". (Пенн Уоррен Р. Вся королевская рать. Кишинев, 1978. С. 331.)
снимает учета природных факторов в ее развитии. Даже на эмпирическом уровне можно констатировать то обстоятельство, что природное (в общих своих моментах - как внешне-природная среда и как имманентно-природное в самом человеке) не безразлично для тех форм, в которых отливается и живет культура. Стоит сравнить формы культурного бытия горных народов, живущих на Кавказе и в Андах, в Гималаях и Кордильерах, чтобы убедиться в том, что особенности ландшафта накладывают печать удивительного сходства на многие черты функционирования культуры. То же самое можно сказать и о народах, живущих в тропиках или полярных районах, жителях океанических островов или обширных степных просторов. Такой подход может дать ключ к выяснению этнического своеобразия культур.
Нельзя не видеть того, что деятельность людей (особенно на ранних этапах развития человеческого рода) интимно связана с тем, что в своей первозданности предлагает человеку природа. Это сказывается в материальном и духовном производстве, в характере общественной психо-догии и особенно в творениях искусства. Прямое воздействие природных условий на возникновение и развитие культуры может быть прослежено по разным направлениям: от воздействия на производство орудий труда и технологию трудовой деятельности до особенностей ^ыта и явлений духовной жизни.
Человек и его культура несут в себе природу матери-земли, свою биологическую предысторию. Это особенно наглядно обнаруживается сейчас, когда начался выход человечества в космос, где без создания в космических аппаратах или скафандрах экологического убежища жизнь и труд человека оказываются попросту невозможными. Культурное есть природное, продолженное и преобразованное человеческой деятельностью. И только в этом смысле о культурном можно говорить как о надприродном, внебиологическом явлении. Вместе с тем следует подчеркнуть, что культура не может быть над природой, ибо она ее уничтожит. Ведь человек со своей культурой является частью экосистемы, поэтому культура должна быть частью общей с природой системы. Мы должны сохранять присущее культуре разнообразие ее форм и проявлений, подобно тому, как стремимся сохранить все существующие виды животных и растений, представляющих собой уникальные наборы генов, которые были получены путем селекции на протяжении тысячелетий. Именно многообразие культур и цивилизационных путей развития народов мира может помочь избежать глобальной экологической катастрофы, ибо унифицированные, единообразные культуры гибнут бесповоротно.
Анализируя деятельную сущность человека в культурологическом аспекте, мы должны соотнести с ней естественноисторический, природный фон, соотнести культуру и натуру. В настоящее время подтвержда-
ется научный прогноз, сделанный в прошлом веке К. Марксом: "Сама история является действительной частью истории природы, становления природы человеком. Впоследствии естествознание включит в себя науку о человеке в такой же мере, в какой наука о человеке включит в себя естествознание, это будет одна наука". Такая тенденция открывает перед человечеством и грани культуры будущего, знаменующие синтез гуманитарного и естественнонаучного знания.
Следует отметить, что в отечественной философии (как, впрочем, и в ряде зарубежных направлений философии и культурологии) человек рассматривается как единственный субъект культуры, создающий жизненную среду для себя и формирующийся под ее влиянием. Так как человек представляет собой творческое существо, преобразующее окружающий мир в соответствии со своими исторически изменяющимися целями, то необходима модель динамики его социокультурной практики. Такая модель создана З.А. Орловой, она не ограничивается только фиксацией устойчивых и повторяющихся во времени, абстрагированных от человека аспектов культуры. В ней есть место подвижности, преходящим чертам социокультурной жизни, обусловленным деятельностью и взаимодействием людей. Эта модель позволяет описывать и объяснять возникновение, движение, декомпозицию культурных процессов, исходя из необходимости воздействия субъективного фактора на их содержательные, структурные характеристики, скорость и направленность.
С точки зрения качественной социальной определенности социокультурной практики в данной модели выделяются неспецифические и специализированные ее формы. Неспецифичные формы - приватная, личная жизнь, семейные и неформальные групповые отношения, мораль, практические знания, обыденная эстетика, суеверия и пр. - принято называть обыденной жизнью (обыденный пласт культуры). Ин-ституциализированная деятельность, которая реализуется в рамках официально установленных организаций, зафиксирована в категориях "социальная активность" и "система общественного разделения труда". В плане теории культуры, т.е. при рассмотрении сквозь призму деятельности, институциализированная область общественного бытия и сознания может быть схематично представлена как совокупность специализированных сфер культуры. Часть из них относится к организации процессов социального порядка, жизнеобеспечения и взаимодействия (экономическая, политическая, правовая области культуры), а часть - к организации социально значимого знания и поведения (философия, наука, искусство, религия). Если в первом случае человек осваивает необходимые знания и навыки в силу повседневного опыта оперирования окружающими предметами, общения с другими индивидами, приобщения к культуре через доступные обычные средства, то во
втором случае требуется специализированная подготовка - в специальных учебных заведениях, освоение специальной литературы, использование специальных инструкций для осуществления совместной деятельности.
.; Специализированные сферы культуры при их сопоставлении оказываются неоднородными с точки зрения их ориентированности на устойчивые или изменчивые характеристики человека и его окружения. Устойчивость, универсальность, "абсолютное" являются объектом особого внимания в сферах философии и религии, в задачу которых входит поддержание "картины мира" с выделением и установлением в ней "инварианта". В сфере социального взаимодействия ориентация на поддержание устойчивых, общезначимых его границ и форм сэрйственна области права. Соотношение устойчивого и изменчивого выявляется в сферах научного познания и экономики. В науке устойчи-в^рассматривается прежде всего как границы, внутри которых можно с^бодно взаимодействовать с окружением, т.е. преимущественный интерес здесь направлен на изменения. В экономической сфере решается к^дрос о соотношении в каждый конкретный временной период воспроизводства и инноваций. Важной специализированной сферой культуры, где это соотношение рационально определяется и приобретает фциально нормативную форму, является сфера политики. Изменчивые попадает в сферу особого внимания в области искусства - именно этот вид деятельности теснее всего связан с непосредственными переживаниями людей и, следовательно, с их прямыми реакциями на изменчивость жизненной среды. В зависимости от необходимости члены общества обращаются к специализированным сферам культуры как к общественным фондам образцов деятельности, взаимодействия, представлений для поддержания или изменения своих связей с разными аспектами окружающего мира.
у. Каждая специализированная сфера культуры имеет свой культурный "язык", "код" (или набор "кодов"), специфика которых обусловлена особенностями осуществляющейся здесь деятельности и мировоззрения. Благодаря этому специализированные сферы культуры обладают высокой степенью автономии по отношению друг к другу и к обыденной культуре. В то же время между ними при необходимости может осуществляться опосредованное взаимодействие. Оно реализуется через социально-структурные единицы (например, общее образование, система массовых коммуникаций, система здравоохранения) или через обыденную культуру с ее языком (именно с этого уровня начинается Общение представителей различных сфер профессиональной деятельности).
-^ Поскольку нашей задачей является рассмотрение бытия культуры Щуровне ролевого субъекта (человечества), выяснение того, как живет
и развивается мировая культура, постольку следует представить ее как целое, положенное как единство. В отечественной культурологии дается следующее ее определение: мировая культура как целое есть способ деятельности, технология ролевого субъекта (человечества), порожденная внебиологической (социально-экономической) субстанцией и характеризуемая в своем бытии единством приспособительного, преобразовательного и стереотипно-продуктивного моментов.
Мировая культура во времени и пространстве пестра, неисчерпаема в своих единичных проявлениях, поражающе богата формами, многообразна. В современном ее состоянии она представлена буржуазной и социалистической культурой, многообразными культурами развивающихся стран и т.д. Наряду с этим в современном состоянии мировой культуры существуют как вершинные проявления культурного творчества, выраженные в успехах развитой науки, новейших технологиях, свершениях искусства, так и ее реликтовые, архаические образования, подобные тем, которые еще имеются у аборигенов Андаманских островов, дебрей Амазонки или внутренних районов Новой Гвинеи. Еще более многолики и многокрасочны проявления культуры, взятые в их истекшем историческом бытии. Не говоря уже о первобытных формах человеческой жизни на заре истории, даже начиная с твердо зафиксированных шумерской и древнеегипетской культур, взор исследователя наталкивается на трудноисчислимое множество подчас почти несовместимых фактов культурного бытия, на неповторимое своеобразие граней и оттенков явлений культуры.
Очень экспрессивно высказался об этом американский культуролог Р. Редфилд, описывая впечатления человека, приступившего к исследованию культуры. Он рассказывает, как ему при чтении знаменитого двенадцатитомника "Золотой ветви" Фрэзера пришлось испытать огромный восторг. "Как на параде, - пишет он, - передо мной проходили великолепные и экзотические матери, тела которых отливали бронзой, жрецы в масках, переодетые в одежды другого пола; люди, умащенные благовониями и принесенные в жертву богам; демоны, изгоняемые из дворцов Камбоджи; девушки из индейской деревни, которых при достижении зрелости заставляли сидеть в одиночестве в темноте; короли, умерщвленные как боги, и боги, которые восстают из мертвых, когда их убивают - дикое, невообразимое множество табу, магических ритуалов и обычаев, связанных с женитьбой, урожаем, опасностью и смертью. Эти тома напоминают арабские сказки "Тысячи и одной ночи", "половодье странного и чудесного".
И не с тем ли мы сталкиваемся, когда открываем неувядающую "Первобытную культуру" Э. Тайлора, повествующую не столько о собственно первобытной культуре, сколько о культуре бесписьменных народов прошлого столетия, собранной им по крупицам и поражающей
обилием выразительных фактов. В таких книгах журналистов и ученых о наших современниках, как "Своими глазами" Ю. Овчинникова, "индейцы без томагавков" М. Стингла, "Культура и мир детства" М. Мид и многих им подобных, содержатся свидетельства о том, что и сегодня в разных уголках мира живут и действуют своеобразные, неповторимые, уникальные культуры, подчас настолько-не похожие друг на друга, что диву даешься. Во всяком случае, несомненно, что культура от своего возникновения и до наших дней никогда не была трафаретно-однообразной, безлико монотонной, она не похожа на уныло одинаковые, конвейерно-серийные продукты.
Вместе с тем многообразные формы культуры, как бы ни были они разительно не похожи друг на друга, являются порождением одного и того же корня, тождественны в своей сущности как способы единой человеческой деятельности. Это издавна понимали многие проницательные исследователи культуры. Еще Э. Тайлор, подходя к сравнительному изучению отличающихся друг от друга культурных форм, подчеркивал, что "характер и нравы человечества обнаруживают однообразие и постоянство явлений, заставившее итальянцев сказать: "Весь мир есть одна страна". Он справедливо полагал, что любой этнографический музей показывает наглядно черты единства, совпадения в предметах материальной культуры и способах деятельности независимо от хронологической и географической отдаленности. Это и дает возможность, по его мнению, поставить рядом обитателей озерных жилищ древней Швейцарии с ацтеками, североамериканских оджибве с южноафриканскими зулусами, а английского земледельца со среднеафри-канским негром. Неделимость мира, единство мировой культуры, общность культурного богатства человечества признавались всеми прогрессивными мыслителями как подлинно гуманистический принцип рассмотрения культуры.
Конкретно-историческое понимание культуры опирается на признание единства и многообразия социокультурного процесса. Здесь не отрицается факт культурной относительности, но отвергается культурный релятивизм, исключающий всякую общность между культурами, утверждающий их принципиальную отгороженность, невходимость друг в друга. Что же делает единым целым мировую культуру? Ведь одна из особенностей мирового социокультурного процесса развития - множественность существующих культур и чрезвычайное разнообразие ценностных шкал. Несмотря на то что европейцы и китайцы, африканцы и индийцы используют одни и те же машины, несмотря на то, что все они произошли от одних и тех же кроманьонцев и все принадлежат к одному и тому же биологическому виду, у них сложились совершенно разные традиции и разные шкалы ценностей. Образ мышления, стандарты жизни, нормы поведения, характер искусства даже у народов,
живущих в одних и тех же географических условиях, никогда не бывают совершенно одинаковыми, классический пример тому - народы Закавказья. Несмотря на однотипность природных условий, в которых живут азербайджанцы, армяне, грузины и другие кавказские народы,
• несмотря на то что они живут рядом тысячелетия, культура каждого из них продолжает сохранять свою самобытность. И таких примеров можно привести сколько угодно.
Таким образом, можно констатировать существование большого числа различных форм организации духовной жизни людей даже при
• относительной близости (а иногда и тождественности) материальных условий их жизни. И несмотря на то, что возникли разнообразные средства транспорта и связи, несмотря на миграцию мод, которые не могут остановить даже океаны, разделяющие континенты, несмотря на печать, радио, телевидение, это разнообразие и не думает исчезать. В этом и состоит большое благо для человечества.
В самом деле, объем "генетического банка" той или иной популяции, прежде всего генетическое разнообразие ее индивидов, говорит о стабильности популяции, о ее способности противостоять изменению внешних условий. И в человеческом обществе имеет место нечто подобное. Но к действию генетических факторов добавляются еще и общественные факторы. Появляется социально-культурное многообразие, множественность цивилизаций. Все это дает обществу определенные гарантии того, что в кризисных ситуациях оно окажется способным найти необходимые решения, ибо культура в конечном счете содержит в себе спрессованный человеческий опыт. Конечно, в современных условиях происходит определенная унификация не столько культур, сколько поведения. Развитие техники показывает определенный стандарт общения, но японец остается японцем, узбек - узбеком, а итальянец - итальянцем. Особенности их культур приводят к очень существенным различиям в восприятии окружающего мира - одни и те же выражения скрывают совсем разный смысл. Вполне возможно, что особенности этнических культур даже имеют тенденцию усиливаться, не случайно сейчас говорят о своеобразном ренессансе этих культур.
Однако следует учитывать и другую особенность мирового социо-культурного процесса - его целостное единство. Оказывается, существуют подлинно всеобщие основания того целого, которое называется мировой культурой. Фундаментально общим, сущностно связывающим всю человеческую историю, делающим мировую культуру истинно целым генетически, исторически (диахронно) и системно-структурным (синхронно) является цивилизационная деятельность людей, которую можно назвать "материнским лоном истории". Именно субстанция труда и общение является тем, что выступает как главная связь, основной критерий единения в тотальность. В общем человеческая
деятельность определяет общность генезиса, функционирования и закономерного развития всей мировой культуры. Эти положения относятся к основополагающим тезисам отечественной философии, обоснованным теоретически и фактически.
Единство и взаимопроникновение, общение и обособление, взаимодействие и отталкивание, связи и противопоставления - все это характеризует противоречивое единство указанных особенностей мирового соЦиокультурного процесса, противоречивое единство разных форм культурного бытия, присущих человечеству уже с первых шагов его развития. Вся последующая история обнаруживала упрочение мировой общности культуры. По мере роста и развития материального производства, с переходом к классово дифференцированному обществу, умножались и расширялись контакты между группами людей. Сущ-ностное единство, заданное однородностью жизнедеятельности, материальным характером отношения к природе, дополнялось и обогащалось непосредственным общением. Английский археолог Г. Чайлд в книге "Прогресс и археология" привел ряд данных о прогрессирующем нарастании экономического и культурного обмена между народами. Так, в верхнем палеолите он осуществлялся в радиусе до 800 км, где-то за 2 тыс. лет до н.э. - уже в радиусе до 8 тыс. км, а к VIII в. н.э. охватил всю Азию, Африку и Европу. От поколения к поколению нарастала целостность мировой культуры, утверждалась гомогенность всеобщей истории, выявившаяся на поверхности и ставшая зримой с победой Капиталистических отношений.
Всемирность социокультурного процесса во всей полноте этого понятия достигается лишь в эпоху капитализма. Целостность здесь берет верх над дискретностью, временн(е единство культуры (диахроническое) во всем объеме дополняется пространственным (синхроническим) единением человеческой культуры в то целое, где уже системно обнаруживается взаимодействие его составляющих. И если на первоначальном этапе развития человечества всемирный характер истории и культуры никем не мог быть наблюдаем и осознан, хотя и существовал объективно^, то теперь мы уже наблюдаем на более высоком уровне
Квантовая механика категорически утверждает, что о ненаблюдаемом объекте, об объекте вне взаимодействия мы не можем сказать ровным счетом ничего. Чем далее идут исследования, тем яснее становится, что законы квантовой механики сданным образом относятся не только к элементарным частицам в атоме, Но и к людям в обществе. "В последнее десятилетие антропологи стали понимать, уго подобные явления обусловлены фактором, который можно было бы назвать "культурным эффектом Гейзенберга". Если представители западной цивилизации. будь то антропологи или конкистадоры, наблюдают за ходом событий в каком-то регионе, само их присутствие способно повлиять на поведение местных жителей". (Бранен Фергюсон Р. Племенные войны // В мире науки. 1992. № 3, С. 51).
функционирующую формирующуюся мировую культуру, она представляет собой сложное многообразное единство, симфоническую целостность разнообразных самобытных культур, где основную роль играет принцип ценности творческой личности.
И наконец, кратко обрисуем ступени эволюции мировой культуры - ступени восходящей эволюции. Первой ступенью (или эпохой) здесь является культура собирательства и охоты (первобытная культура) - чрезвычайно продолжительный этап в развитии человечества. Если мы выделились из животного царства около миллиона лет назад (эти границы могут быть раздвинуты в дальнейшем), то почти 99% прошедшего с тех пор времени относится к периоду собирательства и охоты. Биологическое и культурное наследие человечества во многом определяется его опытом собирателя, рыболова, охотника. Ведущими факторами первобытной культуры были пропитание, половая жизнь и самозащита. Именно эти три основные переменные эволюционной истории определяли структуру человеческого общества вплоть до зарождения сельского хозяйства.
Следующая ступень в развитии мировой культуры - аграрная культура, время существования которой охватывает пещерного человека и Гёте, собирание семян дикой пшеницы и изобретение парового двигателя. Аграрная культура составляет эпоху продолжительностью 10 тыс. лет, характеризуется низкими темпами развития, ее основой было земледелие и скотоводство. Сельское хозяйство зародилось примерно за 8 тыс. лет до нашей эры, а настоящее промышленное производство началось где-то около 1750 г. нашей эры. Таким образом, золотой век европейского абсолютизма, одним из символов которого является знаменитый Версальский двор, является частью аграрной культуры. Для большей ясности эту эпоху можно разделить на четыре этапа: Период небольших государств (8000 - 3500 гг. до н.э.). Период древних империй (3500 - 600 гг. до н.э.). Период античных государств (600 г. до н.э. - 500 г. н.э.) Период европейской гегемонии (500 - 1750 гг. н.э.). Формирование государств - одна из наиболее наглядных и устойчивых особенностей истории поведения человека, и наряду с появлением письменности ее часто называют начальной вехой становления цивилизации.
На протяжении эпохи аграрной культуры характер государственного устройства менялся в зависимости от условий, которые складывались в рамках указанных выше этапов. Ведь государство - это, с одной стороны, проявление и результат социального поведения человека в условиях аграрной культуры, а с другой - следствие борьбы за право распоряжаться излишками. В целом же освоение нового образа жизни, предполагавшего наличие государства, могущественных владык, хра-
мов, плуга, колеса, металлов, денег и письменности, сопровождалось изменением в поведении человека и нарастанием темпов культурной эволюции.
В конечном счете ускорение эволюции культуры привело к появлению научно-технической культуры, которая зародилась в индустриальную эпоху (ее начало датируется 1750 г.) и начала свое победное шествие в мире, начиная с конца XIX в. и по сей день. Здесь следует подчеркнуть важность рассмотрения человеческого поведения в его целостности. Научно-техническое развитие в рамках культурной эволюции нельзя понять, изучая лишь достижения науки и техники, культурная эволюция есть всегда вопрос изменения поведения человека. Поэтому подлинная эволюционная значимость даже самой теоретической науки и самой совершенной техники может быть доказана их влиянием на изменения в человеческом поведении и может быть понята, только отправляясь от поведения, связанного с обеспечением пищей, размножением, безопасностью и информацией. Вполне вероятно, что в итоге предстоящих тысячелетий ускоряющейся культурной эволюции человек сможет стать покорителем космического пространства, создателем полностью автоматизированного производства и т.д.
ЛИТЕРАТУРА
Гердер И.Г.Иаеи к философии истории человечества. М„ 1977. Давидович В.Е., Жданов 10.А. Сущность культуры. Ростов н/Д„ 1979. Кууси П. Этот человеческий мир. М„ 1988. Мид М. Культура и мир детства. М., 1988. Структура культуры и человек в современном обществе / Э.А. Орлова, А.И. Арнольдов.
М., 1987. Цивилизации. Выпуск 2. М„ 1993.
Лекция 2
ШКОЛЫ,
НАПРАВЛЕНИЯ И ТЕОРИИ В КУЛЬТУРОЛОГИИ
Методологические основы культурологии. Многообразие подходов и направлений в культурологии. Культурологические теории Н. Данилевского и К. Леонтьева. Кончепчии локальных культур О. Шпеиглера и А. Тойнби. Историософская теория К. Ясперса. Кониепции культуры как игры И. Хей-зинги и С. Лема. Теория суперсистем П. Сорокина. Культурно-исторические кониепиии евразийцев. Этногенетическая теория Л. Гумилева.
Актуализация проблемы сохранения духовности и культурных ценностей в конце XX столетия обусловила поворот целого ряда научных дисциплин к исследованию сущности и функционирования феномена культуры. Процесс научного осмысления такого феномена, как культура, требует использования определенных методологических основ. Иными словами, исследование культуры необходимо проводить в рамках той или иной философской мысли. Именно различие методологических основ обуславливает наличие трех подходов в исследовании и осмыслении феномена культуры, а именно: системный, деятельност-ный и ценностный (аксиологический) подходы.
Согласно отечественной научной традиции XX в., изучение культуры происходило в рамках философской мысли, стремящейся выработать целостный, системный подход к анализу культуры как социального явления. В итоге перед нами философское обоснование культуры, когда ее сущность рассматривается как универсальное свойство общества. В границах такой методологии возникло искусственное деление целостного культурного процесса на материальный и духовный уровни. Следует отметить, что исследователи стали все меньше внимания уделять материальной культуре, сосредоточивая усилия на изучении духовной стороны культуры.
Такого рода методологическая основа исследования культуры ограничила понимание сущности феномена культуры, ибо в тени остались проблемы, связанные с творческим процессом и многомерностью культуры (ведь ориентация была на результативный характер явлений культуры). Вместе с тем такой подход раскрывает социальную сущность культуры, поэтому он стал теоретической основой для дальнейших методологических поисков в ходе исследования культуры. Культура стала пониматься как нечто, что скрывается за диалектикой "материального" и "духовного", это, в свою очередь, стимулировало поиск единого истока и сути культуры.
Таким истоком стал деятельностный подход, на основе которого были созданы разнообразные модели культуры как целостной системы. В рамках этого подхода, характерного для отечественной культурологии, наибольшее распространение получили две ориентации. Для представителей первой (Н. Каган, Н. Злобин и др.) культура является процессом творческой деятельности, в ходе которого происходит и духовное обогащение общества, и самосозидание человека как субъекта культурно-исторического процесса. Здесь внимание акцентируется на том, что культура дает возможность человеку родиться второй раз (первое рождение - это биологический акт!).
Адепты второй ориентации (Э. Маркарян, В. Давидович, Ю. Жданов) усматривают в культуре специфический способ деятельности, который способствует сохранению и воспроизведению цивилизации в условиях изменчивости окружающего мира (в предыдущей лекции рассматривается подробно именно эта ориентация). Разные ориентации, существующие в рамках деятельностного подхода, дополняют друг друга и имеют общую методологическую основу - культура выводится из человеческой деятельности. Деятельностный подход к сущности культуры выступает определенной основой для исследования и локальных культур, и исторических типов культуры, а также соотношения культуры и цивилизации.
Изучение же таких сложных проблем, как культура и ценности, культура и духовная жизнь, требует иных методологических основ. Здесь уместен ценностный (аксиологический) подход - культура является функцией человеческого рода, она включает в себя те способы, при помощи которых человек утверждает свое существование в мире. Цель культурной деятельности - сохранение вида "гомо сапиенс", определяя тем самым и главную ценность - человека. Таким образом, именно человек, человеческий род выступают абсолютной культурной ценностью. Аксиологический подход к проблемам культуры обусловлен как противоположностью культуры природе, так и тем, что не все социальные явления входят в мир культуры (достаточно напомнить тенденцию к разрушению системы культурных ценностей или элемента этой системы, поэтому и говорят об "антикультуре").
В культурологии наблюдается многообразие подходов, направлений и школ, которые из-за ограниченности объема книги придется просто перечислить. Одним из первых подходов в изучении культуры является антропологический, формирование его началось теориями ранних эволюционистов (Г. Спенсер, Э. Тайлор и Д. Морган). Последним присуща абсолютизация принципа непрерывности исторического процесса. Затем сформировался культурантропологический подход, разработанный в трудах Б. Малиновского, К. Леви-Строса, Э. Фромма, А. Кребера, Ф. Клакхона и др. В рамках этого подхода сложился ряд школ: функционализм, структурализм и пр. Так, обобщив собственные исследования племен Новой Гвинеи и Океании, Б. Малиновский вместе с Радклифф-Брауном сформулировал три основных постулата функционализма: каждая культура - это целостность (как следствие функционального единства общества); каждое общество или тип цивилизации, каждый обычай или обряд, поклонение или верование выполняют определенную жизненно важную функцию для культуры; для сохранения культурой ее целостности каждый ее элемент является незаменимым.
В современной западной культурологии широкое распространение получил социологический подход, или социология культуры. Ее представители: П. Сорокин, М. Хоркхаймер, Т. Адорно, Г. Маркузе, К). Ха-бермас - внесли значительный вклад в разработку проблем культурно-исторического процесса. Цель социологии культуры - применение системного подхода при анализе культуры путем ее сопоставления с другими социальными явлениями. Понятие культуры в границах этого направления охватывает не всю жизнь общества, а лишь одну из ее сторон.
Структуралистский подход в культурологии развивают К. Леви-Строс и М. Фуко. Главной проблемой культурологии Леви-Строс считал изучение процесса перехода от природы к культуре и использовал методы структурной лингвистики и теории информатики. Не менее интересен игровой подход к культуре, который излагается в трудах И. Хейзинги и С. Лема (об этом речь будет идти ниже). Получает распространение и семиотический подход, когда культура рассматривается как символическая система. Здесь известны труды Э. Кассирера, 3. Лангер, Ч. Морриса, Ю. Лотмана и др.; в них внимание акцентируется на семиотическом характере искусства во всех его разновидностях (в частности, музыки, абстрактной живописи), неинструментального знания и широкого круга развлекательной деятельности.
И наконец, существует биосферный подход к исследованию культуры, разделяемый такими учеными, как К. Лоренц, Б. Скиннер и др., и имеющий эвристический потенциал. Если рассматривать нашу планету как всеохватывающую систему, то правомерна попытка понять куль-
туру с биосферной точки зрения. Это и делает К. Лоренц, постулирующий в своей книге "По ту сторону зеркала" следующее: 1) субъектом эволюции являются целостные системы, 2) более сложные системы обладают свойствами, не сводимыми к свойствам простых систем, из которых они состоят. На этом основании им делается Попытка проследить историю эволюции систем, начиная с простых клеток и кончая сложными культурами. Иными словами, культуры (и цивилизации) являются частью биосферы, которая сама есть частица Вселенной. В рамках указанных выше подходов, которые часто переплетаются, существует разнообразие школ различного типа. Например, одни исследователи придерживаются рационализма (Н. Леви-Строс, М. Фуко, Ю. Лотман и др.), другие являются приверженцами иррационализма (К. Ясперс, К. Юнг и пр.). Иррационалистические представления о сущности культуры сформировались в "философии жизни" Ницше, Бергсона, трудах экзистенциалистов Ясперса, Сартра, Камю и др.
Интересно, что рассмотренные выше подходы и направления в культурологии используются теоретиками национально-освободительного движения и стран так называемого "третьего мира" в борьбе с концепциями европейских культурологов. Так, иррационализм, куль-тур-антропологический подход применяется в таких концепциях культурно-исторического процесса, как негритюд, индеанизм, "черное самосознание", панарабизм, патюркизм и т.д. Тот же негритюд представляет собою форму борьбы ценностно-эмоциональной культуры негров-берберов против рационально-холодной культуры Запада.
В концепции негритюда негритянская культура наделяется чертами, которые объединяют ее с природой и космическими циклами (концепция негритюда создана Л. Сенгором). Данная культура характеризуется целостностью мироощущения, развитой интуицией, а в социальном плане - утверждением справедливости и взаимопомощью. В противовес негритянской культуре, считает Л. Сенгор, культура европейцев является символом "холодного научного мышления" и всеохваты-вающего анализа. Стремясь познать и преобразовать природу, эта культура в действительности уничтожает ее. В свою очередь, развитие техники и широкое применение механических устройств приводят к нивелированию личности и, как реакция на это, к расширению жестокого индивидуализма и насилия в виде классовой борьбы и колониализма. Глубинный антигуманизм западной культуры, склонность белых к насилию и захвату чужого Л. Сенгор выводит из ее парадигмы. Отсюда недалеко до мессианизма негроафриканцев, чтобы спасти мировую цивилизацию от насилия белых.
Теперь рассмотрим основные концепции культуры, пользующиеся Значительной известностью. Прежде всего обратим внимание на книгу Н.Я. Данилевского (1822-1885) "Россия и Европа", в которой обосно-
вывается концепция многолинеиного и замкнутого развития культур. Им на богатом эмпирическом материале выдвинута теория культурно-исторических типов, оказавшей большое влияние на современную западную философию культуры. Эта теория представляет собою теорию множественности и разнокачественности человеческих культур (или цивилизаций), что противоречит европоцентристской и линейной концепции мировой культуры. Наш ученый характеризуется на Западе как основатель популярного ныне там подхода пространственно-временной локализации явлений культуры. ' Н.Я. Данилевский разделил все самобытные цивилизации на три класса: положительные, отрицательные деятели и служащие чужим целям цивилизации. К первому относятся: египетская, китайская, ассирийская, индийская, иранская, еврейская, греческая, римская, аравийская, германо-романская (европейская) и бурятская. К ним еще следует добавить не успевшие завершить своего развития мексиканскую и перуанскую цивилизации. Эти культурно-исторические типы представляют собой положительных деятелей в истории человечества, они содействовали прогрессу человеческого духа. Второй класс образуют отрицательные культурно-исторические типы (гунны, монголы, турки) которые помогают "испустить дух борющимся со смертью цивилизациям". К третьему классу относятся те начинающие развиваться цивилизации (финны и др.), коим не суждено сыграть ни созидательной, ни разрушительной роли в истории человечества, ибо они вошли в состав других цивилизаций "в качестве этнографического материала".
Согласно теории Н.Я. Данилевского, человечество отнюдь не является чем-то единым, "живым целым", оно скорее представляет собою живую стихию, отлитую в формы, аналогичные организмам. Самые крупные из этих форм и есть "культурно-исторические типы", имеющие свои линии развития. Между ними имеются общие черты и связи, выражающие общечеловеческое, которое существует только в народности. Оригинальность основной идеи Н.Я. Данилевского состоит в том, что отвергается единая нить в развитии человечества, отвергается мысль об истории как прогрессе некоего общего, или "мирового", разума, некоей общей цивилизации, которую отождествляют с европейской. Такой цивилизации просто-напросто нет, существует множество развивающихся отдельных цивилизаций, каждая из которых вносит свой вклад в общую сокровищницу человечества. И хотя эти цивилизации сменяются и исчезают, человечество живет, постоянно пользуясь этим общим сокровищем и становясь все более богатым. Вот в какой области и какой прогресс в общем ходе истории признавался нашим соотечественником.
Одним из сторонников позиции Н.Я. Данилевского был известный писатель, дипломат и историк К. Леонтьев (1831-1891). Он вошел в
культурологию как автор сборника "Восток, Россия и славянство". К. Леонтьев в общем разделял концепцию замкнутого развития культур Данилевского, но, в отличие от него, принадлежность к тому или иному культурно-историческому типу связывал не столько с национальной, сколько с религиозной конфессией. В этом К. Леонтьев предвосхитил концепцию локальных культур А. Тойнби. Так, создание русско-славянского типа культуры он, прежде всего, связывал с усилением православия и возвращением к державному византизму.
Считая, что политическая демократия враждебна сущности культуры, К. Леонтьев был ярым противником революционного движения. Одновременно он критиковал царизм, но "справа". В конце жизни выступал за объединение самодержавия с социалистическим движением; объединение усилий царизма и католической церкви в борьбе с либерально-демократическими силами Европы.
Теория Н.Я. Данилевского оказала сильное влияние на творчество немецкого мыслителя О. Шпенглера, предвосхитив многие положения его знаменитой книги "Закат Европы". В ней вынесен суровый приговор современной западной цивилизации за ее голый техницизм и отсутствие животворящих органических начал. О. Шпенглер различает возможную (как идею) и действительную (в виде тела идеи) культуру, доступную восприятию человека: поступки и настроения, религия и государство, искусство и науки, народи и города, экономические и общественные формы, языки, право, обычаи, характеры, черты лица и одежды. История, подобно жизни в ее становлении, является осуществлением возможной культуры: "Культуры суть организмы. История культуры - их биография... История культуры есть осуществление ее возможностей".
В шпенглеровской концепции культуры несоизмеримы друг с другом, ибо у каждой из них имеется свой прасимвол (душа), своя специфическая математика, свое искусство и т.д. Мировая история в целом представляет собой как бы пестрый луг, на котором растут совершенно различные прекрасные цветы, не похожие друг на друга. Вместе с тем следует отметить, что, подобно организмам, культуры имеют свои фазы развития, а именно: весну, лето, осень и зиму (цивилизация). В отношении к духовной жизни это означает, соответственно, пробуждение окутанной снами души и создание ею мощных произведений, близкое к зрелости сознание, высшая точка строго умственного творчества и угасание душевной творческой силы. Отсюда следует и гибель западной цивилизации, подчеркивается ее обреченность. Однако не очень-то известно, что в конце своей жизни О. Шпенглер пересмотрел свои взгляды относительно исчезновения западной цивилизации и пришел к выводу, что Запад возродится в будущем; буквально этот вывод звучит так: "Восход Европы".
Влияние О. Шпенглера на культурологию вышло далеко за пределы немецкой традиции, причем наиболее выдающимся исследователем, подпавшим под это влияние, был известный ученый А. Тойнби (1889-1975). В своем знаменитом 12-томном сочинении "Исследование истории" он излагает концепцию локальных культур. В методологии А. Тойнби был эмпириком, тогда как Н. Данилевский и О. Шпен-глер скорее исходили из обобщающих установок. Однако подобно всем сторонникам многолинейного развития культур, он расчленяет историю человечества на локальные цивилизации, каждая из которых является "монадою" в лейбницевском понимании этого слова. Представление о единстве человеческой цивилизации является, по его мнению, недоразумением европейской традиции, порожденной христианством.
В 12-м томе "Исследований истории" А. Тойнби перечисляет 13 развитых цивилизаций: западную, православную, исламскую, индийскую, античную, сирийскую, китайскую, цивилизацию Инда, Эгейскую, египетскую, шумеро-аккадскую, андскую, центральноамерикан-скую. До нашего времени сохранилось лишь 5 действующих цивилизаций: западная, исламская, китайская, индийская и православная. Каждая цивилизация проходит в своем развитии четыре стадии: возникновение, рост, надлом и распад, после чего она гибнет, а ее место занимает другая цивилизация, т.е. перед нами концепция исторического круговорота цивилизаций.
В основу цивилизации А. Тойнби положил религиозную принадлежность, а не этнические или языковые особенности. Само же развитие цивилизации обусловливается импульсами "Вызов" и "Ответ". Именно мифологема "Вызов - Ответ" играет ключевую роль в его "картине человеческих отношений". Данная концепция имеет два слоя истории - "сакральный" и "мирской". В "сакральном" слое каждый "Вызов" есть стимул к осуществлению людьми абсолютно свободного выбора между Добром и Злом, который предоставил им бог. В "мирском" слое "Вызов" - проблема, с коей сталкивается цивилизация на пути исторического развития: ухудшение природных условий (похолодание, наступление пустыни, джунглей и пр.) и изменение человеческой среды. "Ответ" на "Вызов" играет движущую силу в развитии цивилизации.
В историософии О. Шпенглера просматривается культурный релятивизм, в ней наблюдаются предпосылки нигилизма и катастрофизма. Попытку преодолеть релятивизм в культуре предпринимает немецкий мыслитель К. Ясперс (1883-1969) в своем труде "Смысл и назначение истории". В нем центральными понятиями являются "единство истории" и "единство человечества", раскрываемые концепцией "эпохи поворота" или "осевого времени". В ясперсовском понимании "осевое время" обозначает особый период мировой истории Китая, Индии и
Запада между 800 и 200 гг. до н.э. "В это время, - пишет К. Ясперс, - происходит много необычайного. В Китае жили тогда Конфуций и Лао-цэы, возникли все направления китайской философии, мыслили Мо-цзы, Чжуан-цзы, Ле-цзы и бесчисленное множество других. В' Индии возникли Упанишады, жил Будда; в философии - в Индии, как и в Китае, - были рассмотрены все возможности философского постижения действительности, вплоть до скептицизма, до материализма, софистики и нигилизма; в Иране Заратустра учил о мире, где идет борьба добра со злом, в Палестине выступали пророки - Илия, Исаия, Иере-мия и Второисаия, в Греции - это время Гомера, философов Пармени-да, Гераклита, Платона, трагиков, Фукидида и Архимеда. Все то, что связано с этими именами, возникло почти одновременно в течение немногих столетий в Китае, Индии и на Западе независимо друг от Друга".
Возникает вопрос: что общего между этими тремя географически разделенными культурными мирами? Во-первых, связывает их прежде всего возникшее новое, которое сводится к тому, что человек осознает в целом бытие, самого себя и свои границы. Другим полюсом этого осознания является постановка человеком целей и проблем, его стремление к свободе, постижение абсолютности и "ясности трансцендентальности мира". Происходит рождение осознания свободы экзистенции: появляется резкое различие между экзистенцией и трансценденцией, и прорастает и развивается индивидуальное сознание. Во-вторых, эти упомянутые культурные миры связывает впервые возникшее в истории самосознание, рефлексия о самом мышлении. В-третьих, настало время универсального разума и религии. В эту эпоху появились универсальные, фундаментальные и до сих пор используемые категории мышления и основания мировых религий. В-четвертых, наступила пора рефлексии, скептицизма, критики традиции и ее изменений. В-пятых, эпоха "осевого времени" венчает конец мифологического периода, проникнутого покоем и очевидностью основных принципов. Рациональная мысль рассматривает миф, рационализирует его, выясняет его причины, творит новые мифы, метафорически преобразуя старые. Возникает бунт в сфере морали против политеизма, стремление к монотеистической религии, происходит демифологизация. Человек ощущает свою неудовлетворенность, что делает его открытым новым неограниченным возможностям опыта, однако поставленные им проблемы остаются неразрешенными окончательно. Этой неразрешимости К. Ясперс придает универсальный, транскультурный характер. В-шестых, в эпоху "осевого времени" появляются философы как выдающиеся индивиды, для которых, несмотря на различные способы выражения, общедуховная автономия и способность рассматривать вещи на расстоянии, - бунт против людей, бога и трансцендентного мира.
Перед нами новый тип человека, способного к тончайшим абстракциям, стремящегося к свободе и счастью на земле и пытающегося достигнуть их путем взлета к идее, атараксии, медитации, саморефлексии, нирваны, Дао или Бога. У человека формируется чувство одиночества, способность отворачиваться от мира, общества. Под влиянием великих людей (аутентичного человека) народные массы изменяются, и в итоге человечество совершает скачок. На основе концепции "осевого времени" К. Ясперс показывает, что синхронно возникшие в эту эпоху цен-.ности являются фундаментальным элементом единства истории как науки и человечества, что они образуют "идеальную" ось, вокруг которой с тех пор "кружится" реальная история человечества.
Значительное место в культуре занимает ее игровой момент, что зафиксировано в поле европейской культуры. Платон говорил об игровом космосе, И. Кант - о теории эстетического "состояния игры", Шиллер подчеркивал, что человек только тогда "является человеком, когда играет", И. Хейзинга выдвинул положение, что культура - продукт "играющего человека". В своей книге "Человек играющий" он отождествляет игру и культуру на ранних стадиях истории, игровая природа ярко проявляется во многих сферах культуры в ходе их генезиса, прежде всего в поэзии, обрядах, мифах и пр. Да и сейчас в них игровой момент является значительной конституирующей величиной (на'более поздних стадиях развития культуры игра "вплетена" в нее).
В более развитых культурах еще долго сохраняются архаичные положения, в силу которых поэтическая форма отнюдь не воспринимается только как удовлетворение эстетической потребности, а выражает все, что имеет значение или жизненную ценность в бытии коллектива. Игровое поведение человека чаще всего реализуется в различного рода оргиях, мистериях, праздниках, карнавалах, фестивалях, зрелищах и т.д. В концепции И. Хейзинги схвачены вполне реальные моменты функционирования культуры. Ведь игра или только элементы игры имеют существенное значение в формировании человека как социального существа, в снижении социально-психологической напряженности в обществе, в гуманизации самого человека путем "выплескивания" дремлющих в нем разрушительных сил и тенденций. Вот почему в самых различных цивилизациях придавалось большое значение разнообразным явлениям игровой сферы культуры.
Мнение И. Хейзинги о культуре как игре оказало влияние на культурологию и принесло множество исследований ее игровых аспектов. В этом плане заслуживает внимания модель культуры как игры, выдвинутая С. Лемом, одним из тончайших мыслителей XX в. Культура имеет люфт (полосу свободы) в отношении Природы, что объясняет существование чисто культурно изменяемых форм и символов. 06 этом С. Лем пишет так: "Стохастическая модель культурогенеза пред-
полагает, что полоса свободы, которую мир оставляет в распоряжении .эволюционирующего общества, уже выполнившего долг адаптации, то .десть набор непременных заданий, заполняется комплексами поведении, поначалу случайными. Однако со временем они застывают в процессах самоорганизации и перерастают в такие структуры норм, которые формируют внутрикультурный образец "человеческой природы", навязывая ему схемы долженствований и повинностей. Человек (особенно в начале своего исторического пути) врастает в случайности, которые и решают, каков будет он и его цивилизация. Отбор альтернатив поведения - в сущности, лотерея, но это не значит, что столь же лотерейна композиция того, что получится. Иными словами, человек в исходной точке является аксиологически нейтральным существом, и станет он "чудовищным дикарем" или "невинным простаком", зависит ,от кода культуры, который различен в разных цивилизациях. ^ Согласно лемовской модели культуры как игры, различие кодов культур различных цивилизаций обусловлено тем, что культура и Природа "играют" и в разных ситуациях эта игра происходит неидентично в силу того, что каждая культура находится под воздействием той или иной комбинации ее физических, биологических и социальных детерминант. К тому же следует учитывать и то, что Природа является "аре-,ной" возмущений и неалгоритмических (непредсказуемых) измене-1ний. Именно игровой характер культуры позволяет человеку вырабатывать стратегии своего будущего поведения, чтобы выжить в мире. ^ Выдающееся место в социологии культуры занимает теория суперсистем П. Сорокина (1889-1968) - нашего соотечественника, потом подданного США, ставшего классиком мировой социологии. Центральное положение в его теории отводится проблемам социальной целостности и социальной системы. Подвергая обоснованной критике эмпирическую социологию, особенно американскую, П. Сорокин рассматривает историческую действительность как сложную иерархию культурных и социальных систем и подсистем. Основой системного подхода к обществу служит наличие объективной сферы интегрированных ценностей, значение "чисто культурных систем", носителями которых являются индивиды и общественные отношения.
П. Сорокин выдвинул теорию суперсистем, чьей основой служит определенный тип культуры, соответствующий некоему морфологическому началу. В результате тщательного изучения им античной (греко-римской) я европейской культуры за два тысячелетия выделяется два основных типа культуры - идеациональный и чувственный. Первый тип характеризуется наличием носителей культуры, основывающих свои воззрения на господствующих идеях, даже если они и примитивны; второй - доминированием в жизни осязаемых чувствами предметов. Между этими двумя основными типами обнаруживается два переходных типа. Один из них
П. Сорокин назвал идеалистическим: он представляет собой сочетание двух основных типов (примером служит Золотой век древней Греции с V по IV вв. до н.э. и Ренессанс, охватывающий ХП~Х1У вв.). Другой же представляет собой противопоставление элементов основных типов (состояние Европы в первые века н.э., когда ростки христианства противостояли все еще сильному язычеству).
Эти типы "адекватны" положениям теории культурной и социальной динамики (теории суперсистем), где фиксируется волнообразное изменение культур - от идеационального типа к смешанному и дальше к чувственному типу, а через некоторое время обратное движение.
Следовательно, повторяются центральные темы культур во всем многообразии последних. При этом П. Сорокин полагает, что его теория "волнообразного движения культур" применима к египетской, индийской и китайской культурам, в которые он делает краткие экскурсы.
Но почему же происходит изменение культур (или цивилизаций)? Согласно П. Сорокину, движение культур имманентно, оно не зависит от действия посторонних факторов, как это предполагали эволюционисты. Культуры изменяются в силу их природы - носители культуры стремятся исчерпать заложенные в ней силы и довести их до предела; тогда приходится обращаться к иным принципам и двигаться к иному типу культуры (в дальнейшем будет показано влияние космоса).
В общем оказывается, что в теории суперсистем П. Сорокина существует только два морфологических начала - идеальное и чувственное (материальное), - определяющих тип культуры и соответствующий ему тип мировоззрения. Каждая конкретная форма культурной суперсистемы (язык, мораль, искусство, философия, религия) детерминируется морфологическим началом и является замкнутой в себе. Однако П. Сорокин не только не принимает концепцию локальных культур, но и отбрасывает ее как "ненаучную". В этом коренное отличие теории суперсистем П. Сорокина от "морфологии культур" О. Шпенглера. Сорокинская суперсистема не имеет ограничений в пространстве и времени. Культура одного народа не может быть изолированной от культуры другого народа или цивилизации. Контакты между культурами всегда были и далее становятся все более интенсивными; развитие науки, искусства, морали также всегда связано со временем, т.е. с достижениями культуры в прошлом. Все суперсистемы являются фазами исторического кругооборота, причем, по П. Сорокину, на смену господствующей чувственной суперсистеме идет идеациональный тип культуры, который сможет преодолеть современный кризис западной культуры.
В последнее время "ожили" и культурно-исторические концепции евразийства, самобытного течения русской мысли, чей расцвет приходится на первую треть XX в. После 1917 г. группа русских интеллектуалов-
эмигрантов (Н.С. Трубецкой, П.Н. Сабицкий, В.Н. Ильин, М.М. Шахматов, Г.В. Вернадский, Л.П. Карсавин и др.) стала называть себя "евразийцами" и заявила о себе программным сборником "Исход к Востоку. Предчувствия и свершения. Утверждения евразийцев". Сформулированная ими новая идеология особо подходила к проблемам культуры, истории и этнологии.
Евразийцы отчеканили геополитическую доктрину, претендующую на единственно верное истолкование этнической традиции. Основной тезис евразийства звучит следующим образом: "евразийство - это специфическая форма, тип культуры, мышления и государственной политики, издревле укоренившихся именно на пространстве огромного ев-роазиатского государства - России". Данный тезис получил обоснование при помощи множества нетрадиционных аргументов, взятых из истории Евразии.
Все рассуждения евразийцев исходят из идеи, что Россия-Евразия представляет собою уникальный географический и культурный мир. "Весь смысл и пафос наших утверждений, - писали Н. Алексеев и П. Савицкий, - сводятся к тому, что мы осознаем и провозглашаем существование особой евразийско-русской культуры и особого ее субъекта, как симфонической личности. Нам уже недостаточно того смутного культурного самосознания, которое было у славянофилов, хотя мы и чтим их, как наиболее нам по духу близких. Но мы решительно отвергаем существо западничества, т.е. отрицание самобытности и... самого существования нашей культуры".
Стержнем культурно-исторических концепций евразийцев выступает идея Евразии, очерчивающая границы мышления в его социальном, экономическом и политическом аспектах и акцентирующая внимание на самобытности и самодостаточности отечественной культуры. Согласно евразийскому мышлению, культура есть органическое целое, которое имеет все черты мифологемы. Это значит, что культура весьма необычна - ее географический характер определяет: во-первых, тонкое осознание органической связи общественной жизни с природой; во-вторых, материковый размах ("русская широта") в отношениях с миром; в-третьих, любые исторически установившиеся формы политической жизни рассматриваются как нечто относительное. Евразиец уценит традицию, однако чувствует ее относительный характер и не мирится с ее жесткими пределами. Евразийский тип мышления не привязан (подобно западному) к каким-либо государственным и политическим рамкам, он допускает непредсказуемые социальные экспери-. менты и взрывы народной стихии. Евразийское культурное сознание ^не восприняло такие характеристики западной цивилизации, как "гер-" манский педантизм", "польский гонор", рационализм, скученность городов и экологические издержки.
Евразийский образ мышления и действия основывается не на рационализации опыта, а на вере в Абсолют, предание, вождя и т.д.; в их основе всегда лежит некая объединяющая идея. Русская культура впитала в себя православную веру из Византии (она представляет собой специфический синтез религиозных догм и обрядов с православной культурой) и туранскую (или тюркскую) этику, восприятие государственности и прав человека) основанных на беспрекословном повиновении. Именно этот сплав придал социальному целому форму соборности, духовного единства, а не механической тотальности. Именно этот синтез лежит в основе культурно-исторической преемственности и позволяет сберечь национальный потенциал, который необходим для функционирования нашего общества.
Центральным пунктом евразийских культурно-исторических концепций является идея "месторазвития", согласно которой социально-историческая среда и географическое окружение сливаются воедино. С этой точки зрения всемирная история предстает как система мест развития; причем отдельным "местам развития" присущи свои определенные формы культуры независимо от национального состава и расового происхождения народов, проживавших там. Иными словами, отдельные "места развития" становятся "культурно-постоянными", становятся носителями особенного, только им присущего типа культуры. По мнению евразийцев, всем великим державам, которые существовали на евразийских равнинах, характерен один и тот же тип военной империи. Такими были государства скифов, гуннов, монголов, татар, Московское царство и Российская Империя. Истоками русской государственности и культуры они считали Золотую Орду и Византию.
В наше время определенное созвучие с идеями евразийцев имеют исследования Л. Гумилева о влиянии географической среды на этногенез и развитие культуры. Этногенез он считает биосферным и ландшафтным явлением, проявлением наследственного признака "пассио-нарности" - органической способности людей к напряжению, жертвам ради высокой цели. Сам себя Л. Гумилев называет последним евразийцем, ибо он своими научными исследованиями подкреплял аргументы своих предшественников, внося наряду с этим и новое слово в науку.
Л. Гумилев усиливает аргументацию Н.С. Трубецкого о том, что не существует общечеловеческой культуры, подчеркивая идею евразийства о развитии национальной культуры, обращаясь к теории систем. Из нее следует, что выживает и успешно функционирует только достаточно сложная система. Общечеловеческая культура может существовать лишь при предельном упрощении, когда уничтожены все национальные культуры. Но предельное упрощение системы означает ее гибель; напротив, система, обладающая значительным чистом элементов, имеющих единые функции, жизнеспособна и перспективна в своем развитии.
Такой системе будет соответствовать культура отдельного "национального организма" (Л. Гумилев).
Соглашаясь с историко-методологическими выводами евразийцев, Л. Гумилев отмечал: "Но главного в теории этногенеза - понятия пас-сионарности - они не знали". Ведь в отличие от евразийской доктрины как синтеза истории и географии теория Л. Гумилева сплавляет в одно целое историю, географию и естествознание. Отсюда им делается ряд выводов, а именно: 1 ) именно пассионарные толчки определяют ритмы Евразии; 2) Евразия как единое целое является одним из центров мира, т.е. признается полицентризм культур и цивилизаций.
Теория Л. Гумилева нацелена и против национализма при сохранении национальной самобытности. В 1992 г., незадолго до смерти, он писал в своей книге "От Руси к России" следующее: "Поскольку мы на 500 лет моложе (Западной Европы. - В.П.), то, как бы мы ни изучали европейский опыт, мы не сможем сейчас добиться благосостояния и нравов, характерных для Европы. Наш возраст, наш уровень пассио-нарности предполагает совсем иные императивы поведения. Это вовсе не значит, что нужно с порога отвергать чужое. Изучать иной опыт можно и должно, но стоит помнить, что это именно чужой опыт". Во всяком случае, несомненно, что евразийство представляет собою такую "идею-силу" в ее гумилевском варианте, которая может спасти Россию как евразийскую державу; вот почему на нее обращают внимание и политики.
ЛИТЕРАТУРА
Данилевский НЛ. Россия и Европа. М„ 1991. Гумилев Л.Н. Ритмы Евразии: эпохи и цивилизации. М., 1993. Лем С. Модель культуры // Вопросы философии. 1968. №9. Латмам Ю. Культура и взрыв. М„ 1992. Пути Евразии. Русская интеллигенция и судьбы России. М., 1992. Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992. ТойибиАДж. Постижение истории. М., 1991. Хейзииги И. Ното 1и(1епх. В тени завтрашнего дня. М„ 1992. Шпеиглар О. Закат Европы. М„ 1993. Т. 1. Ясперс К. Смысл и назначение истории. М„ 1991.
Лекция 3
ПЕРВОБЫТНАЯ КУЛЬТУРА
Генезис культуры. Особенности первобытной культуры. Ритуал и его функции в первобытном обществе. Мифология, магия и религия. Шаманизм и шаманы, их роль в первобытном обшестве. Происхождение искусства и его функции.
В отечественной философии человек рассматривается как единственный субъект культуры, создающий жизненную среду для себя и формирующийся под ее воздействием. Это значит, что становление мира культуры является результатом длительного процесса взаимовлияния биологической и социальной эволюции. Здесь можно выделить следующие принципиальные моменты: 1) способность общественного человека продуцировать культуру является итогом взаимодействия биологической и социальной эволюции, включающей в себя эволюцию орудия труда, вследствие чего человек не только творец культуры, но и сам формируется на основе труда и культуры; 2) переход от дочелове-ческой стадии к человеческой происходил постепенно и прогрессирующим образом в течение длительного времени. Иными словами, не только история развития культуры есть история объективирования духовных способностей, но и история развития духовных способностей человека есть история превращения культуры в "ингредиент" этих способностей.
Мир культуры тесно связан с процессом гоминизации, с процессом перехода от животного к человеку, одним из аспектов которого является переход от определенных инстинктивных, рефлекторных реакций животного на мир к неопределенности человеческого знания. Действительно, животное обладает инстинктами, связанными с научением, ре-
гулирующими его поведение в каждый момент жизни. Исследования в области этологии показывают, что поведение одних животных, живущих в относительно стабильной и неизменной среде, в основном заранее запрограммировано и следует строгому канону, тогда как поведение других животных в условиях меняющегося окружения требует отклонения от стандарта и выбора из нескольких поведенческих альтернатив. Можно сказать, что у животного мир восприятия и мир действия (поведения) сопряжены. У человека же эти два мира опосредованы миром социальной истории и в связи с этим только человек может попасть в ситуацию, когда он действительно не знает, что должен делать.
Таким образом, у человека возникла потребность в принятии надежного решения и определения меры этой надежности. Именно эта потребность и лежит в основе генезиса культуры (мифологии, религии, искусства и пр.) с ее разнообразным арсеналом физических и духовных техник. Только культура дает возможность человеку строить свое поведение на основе предсказания будущих, еще не существующих событий при помощи различных стратегий. Одной из таких трех стратегий в первобытных, архаических культурах является стратегия подражания, когда предугадывание будущего исходит из подражания воспринимаемым свойствам тех или иных явлений окружающего мира. С этой стратегией органически связаны процедуры магии и колдовства, когда будущее не столько предсказывается, сколько вынуждается: жертва умиротворяет гневных богов и заставляет их выполнить ту или иную просьбу человека или племени. В этом плане существенно то, что эта стратегия создает у человека религиозную веру, снимая тем самым неопределенность ситуации принятия решения. В общем оказывается, что неопределенность знания снимается определенностью веры. Такого рода стратегия обеспечивает надежность поведенческих решений в тех ситуациях, где с рациональной точки зрения можно было бы ожидать от индивида полной беспомощности.
Другой стратегией является индивидуальное систематическое наблюдение пространственно-временных связей и зависимостей. Один из множества примеров такого типа содержится в сообщениях об индейцах племени "черная стопа": они заблаговременно предсказывали приход весны по степени развития плода в чреве убитой самки бизона. Такое предсказание, как правило, оказывается достаточно точным. Возьмем второй пример: заклинание осагов (одно из индейских племен) связывает воедино одно дикое растение, маис и бизонов. Объясняется это переплетение следующим образом: летом осаги охотятся на бизонов до тех пор, пока в прерии цветет указанное растение. Они знают, что маис созревает вскоре после окончания цветения этого растения. А это значит, что надо возвращаться в Пуэбло к уборке урожая маиса.
Третья стратегия - умозаключение по пнлчогии на основе выделения сходных признаков анимистическим мышлением, которое населяет природу божествами, демонами и духами. Примеры, иллюстрирующие эту стратегию, весьма многочисленны. Так, известно, что в одном племени пигмеев спорынья, имеющая форму зуба, применяется как противоядие при змеином укусе. Или овладение огнем в эпоху палеолита, сыгравшее колоссальную роль в культурной эволюции человечества. В преданиях всех народов огонь - символ вечности. Поэтому огонь в легендах не создан, а украден у богов и отдан людям (именно так, например, описывает это событие древнегреческий драматург Эсхил). Существенно здесь то, что огонь необходимо поддерживать, "подкармливать" как животное, а это породило традицию сохранения его жрицей огня - весталкой. С факелом в руках человек наконец стал господином самых сильных и самых быстрых животных, использование огня привело к появлению различного рода технических устройств, что оказало влияние на развитие общества.
Уже первоначальное знакомство с различным характером этих трех стратегий показывает, что все они содержатрациональные моменты, но в разной степени пригодны для отражения свойств реальности и для экстраполяции будущего. В плане нашего изложения существенно то, что именно культура позволяет вырабатывать различные стратегии, устраняющие неопределенность принимаемых человеком или группой людей решений и тем самым снимать страх перед будущим. Таким образом, в основе происхождения и функционирования культуры лежит эта потребность, органически присущая природе человека.
Необходимо учитывать сложный характер человеческой природы, которая имеет космический, биологический, психический, социальный и культурный аспекты. Вместе с тем человеческую природу, как бы она ни была определена, следует рассматривать как некое целое, чьей функцией является культура. Поэтому можно считать, что человеческая культура в основном функционирует одинаково в прошлом и настоящем. В связи с этим представляет интерес первобытная культура - культура собирательства и охоты, имеющая весьма длинную историю и являющаяся в известном смысле культурой исходной, базовой, со всеми вытекающими отсюда особенностями.
Одной из особенностей первобытной культуры является ее гомо-генность (однородность). В современной культурологии выделяется три типа социокультурных систем: гетерогенные (неоднородные), гомогенные и гомеостатические. Первым присущи: 1) аксиологический (ценностный) плюрализм и 2) существование множества социальных групп с дифференцированными, зачастую антагонистическими интересами. Эти системы, типичные для европейского круга культур, являются гетерогенными в двойном смысле: культурном и социальном.
Более того, эти гетерогенные структуры взаимно усиливают друг друга, динамизируют целостную социокультурную систему, способствуя, с одной стороны, распространению новых культурных ценностей, с другой же - стимулируя эволюцию групповых интересов.
Имеются социокультурные системы, которые находятся в изоляции и постоянно воспроизводят свое первоначальное устройство. Это гомогенные системы, т.е. такие, где нет аксиологического плюрализма {культурная гомогенность) и нет социальных групп с различными интересами (социальная гомогенность). В этих системах недифференцированные интересы исключают плюрализм ценностей, а отсутствие этого плюрализма блокирует формирование новых интересов. Такой процесс консервирует целостную социокультурную систему.
Между гетерогенной системой, характерной для европейского круга культур, и гомогенной системой, типичной для первобытных культур, находится большая группа промежуточных социокультурных систем, иллюстрацией которых является древняя Греция и императорский Китай. С первой системой их связывает дифференциация интересов отдельных социальных групп, переходящих в определенных случаях в открытый антагонизм, с другой - существование монолитной, повсеместно принятой совокупности основных ценностей. О промежуточных социокультурных системах можно сказать, что они гомогенны культурно, но гетерогенны социально, и поэтому социальный плюрализм дополняется культурной однородностью^. и Первобытная социокультурная система обладает своей динамикой развития, которая сводится к воспроизведению существующей системной структуры. Эта система при отсутствии действия внешних факторов не подвержена никаким существенным изменениям, повторяя периодически ритуалы обновления, позволяющие устранить накапливающиеся напряжения, и регенерируя свой социальный состав при помощи церемоний инициации. Описания и анализ первобытной культуры показывают, что в поведении человека добывание пищи, размножение и самозащита неразрывно связаны. Жизнь собирателя и охотника была принудительной игрой по жестоким правилам, регулируемой этими тремя основными функциями человеческого поведения. Именно в этих рамках человек, чье информационное развитие (восприятие ор-
Социальные различия вызывают различия культурные почти неизбежно. Один из показательных примеров - "расщепление" первоначально единой Афро-датыко временам Платона ("Пир") на Афродиту Пандемос, "простонародную", и Афродиту Уранию, "небесную". Если же такого расщепления не происходит и культура остается единой в условиях социальных различий, это не самоочевидный факт, а предмет для осмысления. "...Биографии богов Олимпа отражают в известном смысле изменение общественных отношений" (Лукаш И. Пути богов. М., 1984. С. 136).
ганами чувств различных раздражителей, оценка и использование их) было ориентировано преимущественно на внешнюю среду, на природу, с помощью умственных способностей целенаправленно совершенствовал свое поведение. Другой особенностью первобытной культуры является ее синкретичность, которая нашла воплощение в тотемизме. Действительно, фундаментальная черта этой культуры - идентификация общины и ее членов с животным, идущим в пищу, с тотемным животным. Такого рода идентификация является выражением факта неспособности первобытных людей при помощи рациональных средств труда преодолеть иррациональное поведение объекта труда - животных, поэтому они старались это компенсировать иллюзорно-магическими средствами. Необходимо наряду с этим подчеркнуть, что на основе концепции Дж. Фрэзера о родстве магии с наукой можно прийти к выводу, что первоначально магический тотемизм представлял собой единую недифференцированную сферу культуры. Он имплицитно содержал в себе не только науку, но и мораль, искусство слова, а также магию изображения, существующую благодаря эстетическому, затем происходит его превращение в ряд относительно самостоятельных сфер обыденной и специализированной культуры.
Третья особенность первобытной культуры состоит в том, что она представляет собой культуру табу (запретов). Обычай табуирования возник вместе с тотемизмом, он в тех условиях выступает в виде важнейшего механизма контроля и регулирования социальных отношений. Так, половозрастное табу регулировало половые связи в коллективе, пищевое табу определяло характер пищи, предназначенной вождю, воинам, женщинам, детям и др. Ряд других табу был связан с неприкосновенностью жилища или очага, с правами и обязанностями отдельных категорий членов племени. Некоторые вещи, в том числе и пища, принадлежавшие вождю, тоже были табуированы. Исследователи (Дж. Фрэзер, Л. С. Васильев и др.) приводят многочисленные примеры того, что нарушения табу приводили к смерти нарушителя. Например, один из новозеландских вождей высокого ранга и великой святости оставил на обочине дороги остатки обеда, которые подобрал и съел его соплеменник. Когда ему сообщили, что он употребил в пищу остатки трапезы вождя, он скончался в мучительных страданиях.
К этому следует добавить, что у первобытных народов действует еще одно табу помимо вышеупомянутых, а именно: табу на прогресс, на новации любого рода. На последний момент нужно обратить особое внимание, ибо с ним связаны явления альтернативности и многовариантности в мировой истории и многообразия культур. Подобно тому, как в случае с табу блокируется даже сильнейший инстинкт самосохранения, здесь парализуется потребность новаций в социально-экономической сфере; детерминация прогрессивного развития, импульсы кото-
рой идут из этой сферы, пресекается в случае, если противоположные данной детерминации нормы поведения становятся внутренними побудительными стимулами жизнедеятельности людей, превращаются в стереотипы поведения. Этот феномен с наибольшей, "классической" ясностью проявляется на стадии первобытного развития человечества, когда особую роль играют различного рода ритуалы.
Альфой и омегой мифолого-сакрального мировоззрения, присущего первобытным, архаическим обществам, выступает ритуал. Сквозь его призму рассматриваются природа и социальное бытие, дается оценка поступков и действий людей, а также разнообразных явлений окружающего мира. Ведь ритуал переживается как непосредственная данность, он актуализирует глубинные смыслы человеческого существования. Ритуал - основное средство обновления мира, чтобы обеспечить непрерывность его существования и тем самым гарантировать выживание коллектива в экстремальных условиях. Главное здесь в том, что в основе ритуальной человеческой деятельности лежит принцип подражания явлениям природы - они воспроизводились путем соответствующих ритуальных символических эквивалентов. Ритуал выступал в первобытную эпоху основной формой общественного бытия человека и главным воплощением человеческой способности к деятельности. Из него впоследствии развились производственно-экономическая, духовно-религиозная и общественная деятельность.
Существенно то, что ритуал несет информацию о закономерностях природы, полученную в ходе наблюдения за биокосмическими ритмами. Благодаря ритуалу человек архаического и традиционного общества ощущает себя неразрывно связанным с космосом и космическими ритмами. В эпоху архаики человек "схватывал" беспредельную диалектику, логику развития космоса в силу обобщения опыта практики и социальной жизни как высшей формы проявления закономерностей космоса. В архаическом ритуале тесно переплелись молитва, песнопение и танец. В танце человек подражал различным явлениям природы, чтобы вызвать дождь, рост растения, соединиться с божеством. Постоянное психическое напряжение, вызванное неопределенностью судьбы, отношения к врагу или божеству, приводило к специфическому двигательному побуждению, которое и находило выход в танце. Танцующие участники ритуала были воодушевлены сознанием своих задач и целей, например, танец шамана должен был обеспечить контакт с духом болезни, танец в честь тотемов должен был принести роду благополучие, воинский танец должен был усилить чувство силы и солидарности членов племени.
В целом немаловажно то, что в ритуале участвовали все члены коллектива, он активизировал все находящиеся в распоряжении человека средства восприятия и переживания мира - зрение, слух, обоняние,
осязание, вкус и пр. В ритуале происходит социализация чувств и мыслительных возможностей индивида благодаря внутриритуальным действиям и соответствующим им знаковым протосистемам, из которых позже возникают искусство, философия и наука как институциализи-рованное умозрение.
Известно, что содержание культуры представляет собой продукт творческой деятельности человека в своих различных проявлениях, что всякого рода деятельность формирует систему поведения и вместе с тем организуется этой системой. Следовательно, культура в целом может быть описана и в терминах этологии^. Многообразная система поведения человека своей парадоксальностью выделила его из окружающего мира, позволила ему выйти из состояния полной подчиненности природе и создать универсальный динамический канон своего бытия, учитывающий его биологический, социальный и идеологический аспекты. Из трудов по этологии животных и человека известно, какую существенную роль играет поведение в формировании и развитии ритуалов.
Сама система ритуалов в значительной степени воспроизводит в модифицированной форме на определенном языке систему поведения. Эта этологическая система порождает систему мифа как некую универсальную систему, определяющую ориентацию человека в природе и обществе. В системе мифа закрепляются и регламентируются представления человека об окружающем мире, затрагиваются фундаментальные проблемы мироздания. Отечественные исследователи С. Токарев и В. Мелетинский пишут в "Мифах народов мира" следующее о мифе: "неспособность провести различие между естественным и сверхъестественным, безразличие к противоречию, слабое развитие абстрактных понятий, чувственно-конкретный характер, метафоричность, эмоциональность - эти и другие особенности первобытного мышления превращают миф в очень своеобразную символическую (знаковую) систему, в терминах которой воспринимался и описывался весь мир". Указанные особенности архаического мышления связаны с тем, что само мышление осуществляется благодаря использованию зафиксированного в памяти человека знания, которое неотъемлемо от мифотворческого восприятия пространства) времени, причинности с его слитностью субъекта и объекта.
Накопленные знания о первобытной и традиционной культурах свидетельствуют о важной роли мифа в жизни человека древнейшей эпохи. В изобразительном творчестве человека каменного века наибо-
Но будет ли такое описание исчерпывающим? В биологии, скажем, многие ученые отказались от близкого по смыслу утверждения, что функционирование живого существа может быть описано в терминах физики и химии.
лее значительны две главные функции древнего мифа - освоение пространства и времени. Это значит, что с самого начала существования культуры ее содержание определяется мифом, который органически связан с фундаментальным устремлением человеческого творчества на
-овладение пространством и временем и их преодоление. Ведь не случайно представления о пространстве и времени впервые выражены в сюжетах мифов, тесно связанных с ритуалами. Когда древний человек покрывал стены пещеры или поверхность скалы различного рода изображениями, он в своем мифологическом сознании осваивал пространство и время.
В настоящее время проявляется большой интерес к первобытной мифологии, магии и шаманизму. Не случайно в фокусе философских исследований на Западе сегодня находятся ненаучные формы знания и
•сознания. Это связано с ростом негативного отношения к сциентизму и поиском альтернативных мировоззренческих ориентаций. Эпистемо-логи и религиоведы подвергают анализу шаманизм и магию, причем первые обращаются к ним, чтобы придать науке "человеческое лицо" путем обнаружения в ней черт ненаучного мышления и следов человеческих интересов и ценностей, а вторые рассматривают магию как своеобразный тип рациональности; об этом свидетельствует, в частности, развитие психотроники.
В новейшей западной философии имеется релятивистская тенденция к сближению науки и ненаучных форм мировоззрения. Так, в книге английского ученого У. Резерфорда "Шаманизм. Основания магии" описываются действия шамана, его магические пляски, экстаз и транс. Собравшиеся вокруг костра соплеменники "наблюдают", как душа шамана якобы покидает тело, отправляясь путешествовать в заоблачные выси. Эту картину и сейчас можно увидеть в ряде африканских и северных племен. Магия оставила свой след в культуре месопотамской цивилизации, даосизме, зороастризме, исландских сагах, древнегреческих мифах, в полинезийских поверьях, на всем пространстве от Арктики до Австралии. Магическое "искусство" шамана, его врачующие снадобья и весь опыт зависит от локальных этнических и географических условий. Этимологически термин "шаман" восходит к понятию "знания" в индоевропейских языках: шаман - это "тот, кто знает". Антропологи подчеркивают, что шаман значит "властитель духов", религиоведы связывают шаманизм с идеей сверхъестественного, с анимизмом и тотемизмом.
Мировоззрение шамана покоится на метафорическом представлении природы как человеческого тела, живого существа, функционирование которого производно от действия каждой его части. Такого рода представление просматривается в индуистском понятии дхармы, в даосизме, в "космосе" древних греков. Осью мировоззрения шамана яв-
ляется представление о Вселенной как о космосе. Космос же, как упорядоченное и сбалансированное целое предполагает источник организации - так возникает идея "великого духа", первый шаг на пути к монотеизму. Для достижения обители "Великого духа" шаману необходимо звено, соединяющее мир людей и небесные выси. Им выступает священная гора (Синай, Олимп, месопотамские зиккураты, древнеегипетские пирамиды, ацтекские храмы Солнца) или Мировое дерево (Иггдразиль у скандинавов и пр.).
Для понимания структуры магического универсума важное значение имеют магические числа, например, число "семь", касается ли это звезд, смертных грехов, небесных сфер или чудес света. Йогическая космология предполагает и разделенность мира людей и потустороннего мира - этому обычно служит река (типа Стикса у древних греков), через которую проложен путь, часто в виде узкого моста, подобного острию меча. Переправа по такому мосту - испытание веры. И наконец, соотношение тела, духа и души, способность к перевоплощению и переселение душ (метемпсихоз или реинкарнация) характеризуют понимание природы в шаманизме.
Особую роль в деятельности шамана играет методика магического транса, традиционно это психическое состояние понимали как форму одержимости демоном, который подчинил шамана своей воле. Транс - это способ "путешествия души" шамана в потусторонний мир, и в нем неправомерно усматривать лишь замаскированный обман и невежество. В настоящее время появились свидетельства, позволяющие понять магический транс как своеобразную форму человеческого существования. Во-первых, ученики М. Харнера, организовавшего в США школу шаманов, утверждают, что во время транса они переживали связные и красочные картины "иного мира", в котором душа якобы "свободно витала". Во-вторых, есть сообщения ряда людей о том, что они переживали (во время болезни, под действием лекарств, музыки или танца) переход в "иные состояния сознания". И в-третьих, имеются отчеты исследователей о так называемых паранормальных феноменах, которые говорят о способности некоторых людей к телепатии, ясновидению, биолокации и т.д.^ В рамках этих концепций принято считать, что шаман способен к экстрасенсорному восприятию, его способности развиты до необычных пределов.
В ходе специального обучения шаман приобретает мистический опыт, позволяющий ему совершать экстатические "путешествия" с Земли на Небо или с Земли в Преисподнюю. Ему известна тайна прорыва уровней реальности, представляемой в архаическом сознании трехэтажной - Небо, Земля и Преисподняя. Эти три космические зоны
Не все разделяют эту точку зрения.
соединены между собой центральной осью (ее образами являются Ми-ророй столб, Небесная колонна, Мировое дерево, Мост, Лестница и т.д.). Только шаман может духовно "путешествовать" по всем этим космическим зонам, вести борьбу со злыми духами и демонами в преисподней и передавать небесным богам просьбы и приношения своих соплеменников.
, Главное здесь в том, что шаман осваивает космологию, мифологию и магию своего племени, чтобы использовать их в качестве своеобразных карт для мистического "путешествия" в "иные" миры. Результаты этого находят практическое приложение в жизнедеятельности племени, дают возможность решать различные реальные проблемы, имеющие значение для существования племени. Есть удовлетворительное объяснение, согласно которому шаман решает эффективно эти проблемы не при помощи оперирования понятиями и словами, а посредством манипулирования образами памяти. Скажем, он должен ответить на вопрос, куда делись стада диких оленей, на которых охотится племя. На этот факт в реальности влияет множество факторов: состояние трав на пастбищах, направление и сила ветра, температура и т.д. Здесь слишком много неизвестных причин, чтобы обычный человек мог ответить на этот вопрос. К тому же не все "переменные" можно даже зафиксировать, в то же время все они содержатся на уровне подсознания в виде образов. Адепты мистицизма считают, что только шаман может в своем "путешествии" в глубь подсознания достигнуть этих образов. Во время Камлания их селекция, ассоциация совершается моментально - так как это образная, а не вербальная память. В итоге камлания шаман может сделать, скажем, такой интуитивный вывод: "Вижу оленей в долине на востоке".
•^ Необходимо учитывать, что шаман в своей ритуальной деятельности синтезирует целостную модель мира, сформированную в рамках архаических культур, и дает возможность древним коллективам ориентироваться в окружающем мире и решать свои насущные проблемы^. Зачастую шаман является хранителем всей коллективной памяти, т.е. Мифологии и эпоса, изобретателем музыкальных инструментов, знахарем, художником и певцом. Он же следит за календарем и фиксирует
Чтобы совершить чудо, сверхъестественные способности не обязательны. Вот Финей говорит аргонавтам: "...Этих людей преминув н у острова с берегом гладким /Бросив якорь, птиц вы отгоните хитростью разной /Наглых, что в бесконечном дисле посещают обычно /Остров пустой..." (Аполлоний Родосский. Аргонавтика, II, 1182- 385). Аргонавты приплывают в указанные места, и все именно так там видят; ^о то, что для Финея было знанием (опытным или собранным ло крупицам из рассказов путешественников, - в этом случае неважно), для них (аргонавтов) становится прорицанием, ясновидением, предсказанием будущего, если хотите - чудом. В строке 391 Финей и сам называет свой рассказ "прорицаньем"...
- -^
первые астрономические сведения. Особая связь существует между шаманизмом, культом огня и обработкой металлов, в которой издавна усматривали магические элементы. Гипнотическое искусство шамана в дополнение к выполняемым им функциям обеспечивают ему высокий авторитет, дающий возможность порой объединять в себе власть шамана и вождя.
В целом можно сказать; что шаманизм представляет собой смесь реальных знаний и умений, фантазии, некритической веры, спонтанных реакций, примитивных заблуждений, иллюзионистского и гипнотического искусства и многого другого. И нет ничего удивительного, что шаманизм вошел в качестве одного из фундаментальных элементов во многие культуры мира, что имеются многообразные связи между шаманизмом и исламом, христианством, иудаизмом, индуизмом, буддизмом и даосизмом. Именно шаманизм как архаическая система верования выполняет в первобытных, архаических культурах вполне определенные социальные функции, обусловленные условиями бытия первобытного человека. Ведь окружающий человека мир в процессе его предметно-чувственного освоения опосредован "миром" символов, символической деятельностью, которые на ранних этапах развития общества проявляются в формах тотемизма, анимизма, магии, шаманизма и религии в силу низкого уровня производительных сил и неразвитости общественных отношений.
Вполне понятен вывод современной психологии, что у первобытного человека не была развита способность к рефлексии. Под последней понимается высокая форма теоретической мысли, самопознания, постижения божественности бытия, которые были выработаны в древнегреческой философии (от Сократа, Платона и Аристотеля до Плотина и неоплатоников). Понятие рефлексии не приложимо к мышлению человека каменного века. Однако это мышление создало изобразительное творчество - механизм, регулирующий не только поведение человека, но и развивающий способность к связной речи, графической деятельности, обобщению и образно-символическому отражению мира. Благодаря этому человек осознает свою сопричастность окружающему миру и находит свое место в нем. Изобразительное творчество - вершина первоначальной синтетической деятельности человека, "схватывающего" законы окружающего мира.
Эта изобразительная деятельность представляет собой весьма сложную и глубоко специфическую форму "удвоения" мира в условиях древнекаменного века, когда окружающая среда постигалась при помощи символического использования объема, линии и цвета. Нужно отметить, что наукой до сих пор не решен окончательно вопрос о происхождении изобразительной деятельности человека, о путях ее возникновения. Имеется достаточно интересная и заслуживающая внима-
ния гипотеза, основанная на анализе так называемых "медвежьих пещер", где находились оставленные неандертальцами черепа и конечности медведя, что указывает на изобразительную природу, на символический характер этих комплексов. Развитие изобразительной деятельности в этом случае идет по схеме: от натурального макета животного через скульптуру, передававшую образ зверя, к плоскостным ри-рункам на глине, соответствующих образно-абстрактному аспекту первобытного мышления. В этом случае прослеживается связь изобразительной деятельности с ритуалом, с его первичной формой - погребальным обрядом.
, Результаты анализа древнейшей изобразительной деятельности позволили советскому ученому А.Д. Столяру сделать вывод, что "между ^онкретно-образным и абстрактным типами мышления как бы сами собой возникают первые контуры образно-абстрактного типа мышления, переходного по своему характеру, оправданного как логикой развития, так и фактами". Существенно то, что изобразительная деятельность дала возможность совершить переход от конкретно-образного к абстрактному типу мышления. Не менее важно и то, что в основе этого перехода лежит принцип пропорции, принцип равного изменения и геометрического подобия, который является одновременно и принципом природы, и принципом познания и творчества. Ведь принцип пропорции в форме золотого сечения или принцип золотой пропорции играет немалую роль в науке, искусстве и архитектуре.
Вопрос о происхождении искусства до сих пор решается неоднозначно. Так, имеется магическая концепция происхождения искусства, согласно которой истоком искусства являются магические верования и обряды. На наш взгляд, изложенный выше материал позволяет сделать вывод в пользу следующей концепции, приведенной отечественным ученым Д. Угриновичем в его книге "Искусство и религия": "Хотя искусство и религия порождены принципиально различными социальными потреб-.ностями, возникли они в одно время и реализовались первоначально в „единой нерасчлененной системе духовно-практической деятельности, которую представлял собой первобытный мифологический обрядовый комплекс". Существенно то, что источником эстетического отношения к .миру, сконцентрированного в изобразительной деятельности, танцах, музыке и прочих видах искусства, служит трудовая деятельность. Однако • возникновение искусства связано не только с трудовой деятельностью, но и с развитием общения индивидов. Членораздельная звуковая речь - форма выражения логического понятийного мышления, но общение может осуществляться посредством рисунка, жеста и пения, зачастую выступающих элементами ритуала. К тому же следует учитывать тот важный эмпирический факт, что искусство представляет собой суггестивную форму существования социально значимой и циркулирующей в общест-
ве информации, систему эстетических ценностей. Этот факт играл колоссальную роль в жизнедеятельности первобытного коллектива: информация, выраженная в системе эстетических кодов, была необходима для совершения практических коллективных действий, обеспечивающих, в конечном счете, существование племени.
Следует учитывать и психофизиологическую сторону становления искусства, на значимость которой обращает внимание в своих трудах отечественный антрополог Я.Я. Рогинский. Оказывается, в отличие от других органов человеческого организма, которые функционируют ритмично, мозг может осуществлять свои высшие функции, выходя за пределы ритмов организма. Для глубокого постижения мира, для выработки абстракций мозг нацелен не на физиологические ритмы, а на динамику отражения окружающего мира. Возникает аритмия, вызывающая усталость у человека. Чтобы ее снять, необходим отдых, перерыв в умственной деятельности, т.е. необходимо возвращение к нарушенным ритмам организма. Аналогично происходит на последней стадии антропогенеза, с момента появления "человека разумного". "Под воздействием нагрузок и перегрузок мощнейший, совершеннейший орган мысли, - пишет Я.Я. Рогинский, - не мог бы справляться с небывалыми дотоле по сложности задачами абстрактного мышления, если бы оно не подкреплялось искусством. Универсальный, чисто человеческий мир ритмов - ритмы танцев, звуков, линий, красок, форм, узоров в древнейшем искусстве - оберегал от перенапряжений и срывов мыслящий мозг".
Традиционное родо-племенное искусство в силу своей синкретич-ности (оно переплетается со всеми иными аспектами культуры - мифологией, религией, обрядом и пр.) является полифункциональным. Прежде всего оно, наряду с другими формами (или сферами) культуры, представляет собой воплощение и выражение общих, устоявшихся представлений данного общества, т.е. выполняет идеологическую функцию.
В основе произведений искусства дописьменной и особенно пред-письменной эпохи лежит пластическая идеограмма. Именно благодаря этому качеству первобытное и традиционное искусство эффективно выполняет различные социальные функции. Ритуальные маски, статуэтки, нательные и наскальные рисунки и другие изобразительные формы и художественные предметы, используемые при совершении обрядов инициации, так же как игры, танцы, театрализованные представления, составляют "одну из связей, соединяющих различные поколения и служащих именно для передачи культурных приобретений из рода в род" (Г.В. Плеханов). Символический характер первобытного и традиционного искусства, его условный изобразительный язык, идео-пластические формы призваны выражать сложные идеи и понятия, которые невозможно воспроизвести натурально.
' В первобытном и традиционном искусстве социальные функции тесно переплетаются с магико-религиозными: статуэтки - вместилища душ умерших, предназначенные для культа предков, играют определенную социальную роль. Ведь они отражают реально существующую структуру общества, ибо иерархия в царстве духов соответствует зем-Яой. Синкретизм этого искусства, нерасчлененность его магико-рели-гиозных, социально-политических и иных функций отражает нерас-<1лененность этих аспектов в реальной жизни архаических обществ. Нельзя провести четкую границу между статуями предков, различными фетишами, масками, так как и те и другие наделены сверхъестественной силой, способны вмешиваться в жизнь людей, служат предме-•йж поклонения.
1 Первобытный и традиционный религиозно-художественный комплекс можно рассматривать как гипотетическую картину мироздания, удовлетворяющую человека своей законченностью и полнотой, т.е. речь идет о его познавательной функции. Различного рода магия имеет целью воздействие на определенный объект, в случае охотничьей магии - овладение животным. В процессе магических действий человек воссоздает образ, предстоящий его мысленному вйЙру, что само по себе является актом абстрагирования. Рука помогает мысли, образ фиксируется, становится доступным восприятию, исследованию в изобразительном искусстве. Изображение дает воз-"Й)жность группировать предметы, акцентировать детали, выявляя назначение, сущность того или иного предмета. Это - особенная форма познания, отличающаяся от собственно научного познания уже тем, что "истины от искусства" даны нам в непосредственном вйсприятии, связаны с аффективными актами человеческого духа. ^ Завершая данную лекцию, необходимо отметить следующее. В первобытном обществе функционирует триада - родовой строй, миф и изобразительная деятельность. С разложением первобытного общества и появлением классового общества на смену этой триаде приходит новая: государство, религия и письменность, происходит смена мифа религией, включающей в себя моральный момент. Однако во всех религиозных системах, рожденных мифами каменного века, сохраняется комплекс основных идей древнейшего мифа. Так, идея бессмертия Души восходит к самому древнему в истории человечества сюжету о Жизни и смерти, запечатленному в росписях палеолитической пещеры Ляско. В целом можно сказать, что первобытнообщинная социокуль-турная система характеризуется, насколько об этом можно судить на современном уровне знания, поразительной однородностью социальных структур, одним и тем же набором типов деятельности, высокой степенью "похожести" в плане духовной культуры различных человеческих отношений. С разложением же первобытного общества начина-
ется процесс многолинейного развития мировой истории, появляется разнообразие социокультурных систем, с чем мы и столкнемся в следующих лекциях.
ЛИТЕРАТУРА Клике Ф. Пробуждающееся мышление. М„ 1983. Мириманов В.Б. Первобытное и традиционное искусстпо. М., 1973. Симонов И .В., Ершов 11.М., Вяземский Ю.П. Происхождение духоиности. М., 1989. Ташор Э. Первобытная культура. М„ 1989. Токарев С.А. Ранние формы религии. М., 1990. ФрэзерДж. Золотая ветвь. М.. 1984. Фрейде^ерг О.М. Миф и литература древности. М„ 1978. ЭлиадеМ. Космос и история. М„ 1987.
Лекция 4
КУЛЬТУРА ДРЕВНЕГО ЕГИПТА
Особенности мироошушения древних египтян: религия, магия и мифология. Теократический характер власти фараона в Древнем Египте. Повседневная жизнь египтян во времена великих фараонов. Научная мысль: величина, математика, астрономия и зачатки научного мировоззрения. Писчы и центры луховной жизни. Эстетические представления древних египтян. Гуманизм древнеегипетской культуры. Наследие Древнего Египта.
Испещренные иероглифами грандиозные храмы и надгробные памятники Древнего Египта приводят в изумление современного человека, которому не так просто понять их смысл и значение. Они представляют собой свидетельство особого мироощущения древних египтян, помогавшего им решать свои социальные проблемы. Это своеобразное воплощение образа мыслей и действий, столь странного и в то же время столь близкого нам.
Для мышления древних египтян характерен дуализм в понимании мира, сводящем целое к единству и борьбе двух начал, которые отражаются и в двойственном характере царской власти, и в противопоставлении черной земли и белого песка пустыни, Верхнего и Нижнего Египта. Это мышление подчиняется двум принципам магического мироощущения. ибо исходит из того, что между предметом и его определением имеется взаимосвязь, а именно: слова воплощают предметы и явления - отсюда значение игры слов в историях о сотворении мира, - а речь упорядочивает их. Вместе с тем слова богов (иероглифическая система письма, составленная из картинок, срисованных с натуры, возникшая одновременно с графическим искусством Древнего Египта) представляли собой отражение реальности. Изображение живого су-
51
щества, непременно сопровождающееся его именем, становится как бы сдвоенным. Почти маниакальная страсть заключать реальность в рамки устойчивых вербальных и графических символов, дабы закрепить ее с помощью одной из высших форм волшебства - вот основная черта древнеегипетской культуры времен фараонов, объясняющая природу ее удивительных памятников и надписей.
Именно в рамках этого мироощущения функционирует своеобразная картина мироздания: бесконечная водная пучина окружает твердь мироздания; на Земле эти воды принимают форму морей, они наполняют небесный свод, по которому прокладывают свой путь звезды, они питают русло подземной реки (по ночам солнце плавает по ней с запада на восток) и каждый год заново омывают землю, разливаясь по ней паводком Нила.
Этот океан, этот мир тьмы заполняет собой все пространство Вселенной до тех пор, пока солнце, Атум-Ра, не поднимется над ней, оттеснив назад густой мрак. С высоты .своего положения бог дал форму окружающему миру, вдохнул в него воздух, свет и жизнь, вступив в бой с силами бездны. Потом он создал богов и людей, животных и растения. Но это было лишь начало. Каждый вечер бог солнца становился стариком: каждое утро, вновь помолодевший, омытый в водах вечности, он снова создавал мир и вступал в схватку, но каждый день огромный змей Апоп гнал солнце к закату. Человечество восстало, заставив Ра подняться в небо но он продолжал охранять порядок, маат, им установленный и ставший его жизнью. И вот всем живым существам приходится стареть и вновь становиться молодыми, здесь, на земле, подобно солнцу, подчиняясь бесконечному круговращению жизни, пока их не коснется перст смерти и они не войдут, как Осирис, в застывшее царство мертвых. Когда же и Атум вернется к своему изначальному покою, время и пространство перестанут существовать.
Несколько разных мифов и толкований каждый по-своему рассказывают об одном, едином для всех творце. Согласно главенствующему учению, зародившемуся в Гелиополе, именно Атум-Ра указал каждой вещи ее место, однако жрецы Мемфиса утверждали, что первым по-
Такова версия французского ученого Ж. Юайотта. Однако существует и другой сюжет, когда "...люди перестали почитать бога-царя и даже "замыслили против него злые дела". Тогда Ра собрал совет старейших богов во главе с прародителем Нуном (или Атумом), на котором было решено наказать людей. На них напустили солнечное око, любимую дочь Ра, называемую в мифе Сехмет или Хатор. Богиня в образе львицы стала убивать и пожирать людей, их истребление приняло такие размеры, что Ра решил остановить ее. Однако богиня, разъяренная вкусом крови, не унималась... Тогда ее хитростью напоили красным пивом, и она, опьянев, уснула и забыла о мести. Ра же... продолжал править миром..." (Рубинштейн Р.И. Египетская мифология // Мифы народов мира. М., 1991. Т. 1. С. 424).
52
явился Птах (Земля), который создал небо и пустил по нему солнце. Мудрецы говорили, что он выносил идею сотворения мира в своем сердце (а сердце - "седалище мысли") и дал ей жизнь движением языка (своим животворящим словом).
Во времена фараонов деление всего сущего на мужское и женское начало считалось неотъемлемой чертой жизни. Творец создал две божественные четы, олицетворяющие физическое устройство мира: это - воздух и свет-огонь, земля и небо. Боги следующего поколения, стоящие ближе к человеку, сами во многом напоминают людей своей