Представьте себе: вот живет маленький человек. У него маленькие запросы, немудреные цели. Он хорошо понимает, что ему не управлять судьбами человечества, да ему и не надо. Он смиренно принимает свою участь, радуется тому, что у него есть семья — родители, сестра. Они любят его, он любит их. Заботливый человек, он старается помочь, чем может. Есть и серьезная цель — накопить денег, чтобы сестра могла учиться в консерватории. Так бы и прожил он в меру счастливую, в меру печальную жизнь, не ропща на судьбу, не стремясь к чему-то недостижимому. Но вот однажды...
Кафка отнимает у читателя прекрасную иллюзию. Любовь оказывается несостоятельной перед лицом невероятной метаморфозы. В сказках за уродливой внешностью видят прекрасную душу. В «Превращении» облик чудовищного насекомого отнимает у Грегора Замзы право сохранить человеческую сущность.
Уютный, понятный мир героя раскололся, рухнул и похоронил его под обломками. Несостоятельной оказалась любовь, мгновенно оборвались родственные и дружеские связи. На Грегора Замзу обрушивается одиночество. Все, что может предложить ему жизнь, — отказ. Ему отказано в сочувствии, работе, понимании, деньгах, человеческой речи, друзьях... Он без вины виноват, он только обуза для тех, кто вчера еще был его семьей. Теперь он — позор семьи, несчастье, наказание. Его нет, он сохранил свою сущность, но утратил право на существование. То, каков твой внешний облик, определяет отношение к тебе не только окружающих, но и самых близких и родных людей. Тот, кто еще вчера был любим своим отцом, сегодня стал объектом изощренного издевательства. Физические страдания, описываемые Кафкой, становятся только внешним проявлением невыносимых душевных мук.
Еще ужаснее то, что герой рассказа принимает такое отношение как должное. Он с готовностью соглашается, что виноват, непонятно как, но виноват в том, что утратил человеческий облик. Как смиренно он принимал свою участь маленького незаметного
человека, так же смиренно принял Грегор и одиночество, боль и смерть. Почти протокольная точность, с которой Кафка описывает сцену смерти, потрясает больше, чем тома высоких и выспренних слов:
«Грегор — будь что будет — втиснулся в дверь. Одна сторона его туловища поднялась, он наискось лег в проходе, один его бок был совсем изранен, на белой двери образовались безобразные пятна...» Единственный эмоциональный штрих здесь — эпитет «безобразные». Это и взгляд тех, кто наблюдает за мучениями насекомого, бывшего еще недавно человеком, и страдания героя — я безобразен, я знаю, простите...
Смерть приходит избавлением для всех. Семья рада. «Ну вот, — сказал господин Замза, — теперь мы можем поблагодарить Бога». Это нельзя назвать бездушием только потому, что речь о наличии души у подобных людей уже не идет. Равнодушие, брезгливое отталкивание всех, кто не похож на толпу, кто не такой, как все, сытый покой — вот идеал счастья для семьи Замзы.
Кафка гротескно преувеличил детали, нашел очень сильный символ для «иных». Мы легко находим параллели в реальности для подобных превращений и отношения к несчастным, непохожим на других. Выбросить из системы человеческих и общественных отношений тебя могут за разные «грехи» — цвет кожи, национальность, родной язык, взгляды, нестандартное поведение, оригинальное творчество, политическую принадлежность... Все это будет достаточным поводом для толпы, чтобы отказать тебе в праве оставаться человеком...
Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.5ka.ru